Кикимора спасает мир. Сказки XXI века

Глава 5 На неведомых дорожках

Светало поздно. Осень все-таки. Кот Барс проснулся, размялся немного и запрыгнул на тумбочку перед кроватью, где спала Сказочница.

Долго смотрел он на спящую Алину, словно стараясь угадать, что может ей присниться на рассвете. Ведь эти сны сбываются в первую очередь, да еще с четверга на пятницу.

После того, как она улыбнулась во сне, кот понял, что сон был хороший. Алина улыбалась не часто, хотя и не сердилась никогда. Она была самым уравновешенным созданием в этом нервном и напичканном злобой мире.

Даже не очень понятно, как тут могла уродиться такая. Ну как не любить такую хозяйку, как не гордится коту, у которого, и он сам не отрицал этого, характер был не подарок, и это еще мягко сказано. А еще глупцы утверждают, что хозяева похожи на своих котов. Хорошо, что Сказочница не в него пошла.

А он так и не удосужился поблагодарить ученого кота Баюна за то, что в свое время, когда появился в этом мире, Барс достался именно ей. Хорошая у него была жизнь – сытная и спокойная, ничего не скажешь. Но про миссию свою он не забыл, а если бы и попробовал это сделать, то там бы ему не позволили.

Алина пробормотала что-то во сне. Но кот задумался и не разобрал этих слов, они так и растаяли где-то.

Он прыгнул с тумбочки на кровать и улегся ей на грудь, что всегда означало – пора вставать.

– Да, да Барс, просыпаюсь, – на этот раз на удивление быстро Алина согласилась с его требованием.

Ангел внимательно за ними следил и улыбался, повернувшись от монитора компьютера.

Эти утренние часы, пока она спала, были его временем для работы.

Барс давно понял, что его хозяйку и таких как она, люди называют совами. Они поздно ложатся и поздно встают, долго просыпаются и с утра

их лучше не трогать. Но ведь на этот раз и день был особенный. Около камня в дремучем лесу их, вероятно, ждал Волхв, такие почтенные старики вряд ли могут вообще долго спать. И, хотя он тоже казался добрым и спокойным, но не стоило его особенно долго напрягать.

Последнее словечко заставило самого кота поежиться, он не любил этой новой моды, но иногда прорывается. Когда не говорил еще по – человечески, но все слышал, и не такого наслушаешься. А вот теперь они, сорняки эти, всплывают из глубин памяти раньше слов хороших и рвутся наружу.

Но Алина уже приготовила завтрак и собралась. Если бы он не знал ее столько лет, то решил бы, что хозяйка у него очень даже шустрая, и не к совам, а к жаворонкам относится. Но всякое бывает в такой судьбоносный день, как этот.

№№№№№№

На этот раз под колесами у них грач большой и черный, и совсем не съедобный все-таки оказался, экая досада. Но эти глупые птицы расхаживают по дорогам, словно они для них и сделаны, и никуда не торопятся, вот и доходился. Но кот, в отличие от сказочницы и ангела, и не думал расстраиваться по этому поводу.

– И что ты напряглась (опять это дурацкое словечко), смотри, сколько их еще осталось, они быстро плодятся, – старался успокоить ее Барс

Ничего на это Алина не ответила. Они уже завернули к дремучему лесу. А за поворотом начинались чудеса.

На этот раз волк сидел прямо на лесной опушке, прятаться ему никуда не нужно было больше. Издалека его можно было принять за большую собаку, и не особенно страшную, мостина у их соседа был пострашее, уж не говоря о любимцах новых русских Питах. Те хотя и небольшие, но такие безобразные, что лучше не вспоминать, а тут вполне приличный волк.

Он важно шагал впереди, видимо из-за раздавленного грача они все-таки немного припоздали.

– Колдун не смог вас остановить, значит, вы не так слабы, – услышали они голос волка и посмотрели друг на друга.

Барс боялся, что Сказочница начнет говорить, что кровь все-таки пролилась, даже если это и был злой колдун, то за нее все равно придется расплачиваться, но она ничего не сказала.

Волхв их ждал, сидя на огромном пне, Сказочница могла пари держать, что вчера этого пня около камня не было. Но она не успела эту мысль обдумать.

– Займемся делом, это все условности, – махнул Старик, указав на пень, подчеркнув, что может читать их мысли.

Но прежде, чем они расположились удобнее около камня, черная туча нависла прямо над головой. Старику пришлось подняться, и он поднял одну руку вверх и ударил посохом о землю.

Мгновенно туча исчезла, словно ее и не было, старик уселся на прежнее место.

– Наслышан, что ты уже сделать успела, и потрясен, – говорил он в ту самую минуту, – только не стоит особенно на взрослых надеяться, ученого не переучишь, а вот со сказок для детишек и надо начать. И Барс тебе в том поможет, он хоть и взрослый кот, но сущий ребенок порой.

– Что это вдруг так? – не удержался кот, хотя Алина и взглянул на него укоризненно.

– Наши духи милы и забавны, детишки должны запомнить их и с ними подружиться. Я и сам тут на досуге сказочку сочинил, да вот записать уже не могу, руки не особенно послушны, и глаза почти ничего не видят. Такая оказия получается – иные миры, пожалуйста, а то, что перед носом на свитке – никак разглядеть не могу.

Алина достала блокнот с ручкой и приготовилась писать – это показалось всем троим пришельцам настоящим чудом. Но пока некогда было размышлять, надо было успевать писать то, что говорил Волхв. Хоть и говорил он медленно, но останавливаться и диктовать не собирался. Да она и сама знала, как мешает ходу размышлений и творчества, когда кто-то перебивает и бесцеремонно вмешивается.

Тихо, но внятно говорил Волхв, словно бы видел он перед собой все, о чем рассказывал им.

Этот год выдался очень странным. Черти рождались только полосатыми – с тех пор и пошла поговорка – чети полосатые, все воронята были белыми, а у волчихи в заповедном лесу родился оранжевый волчонок. Остальные пять были серыми, на этого она смотрела и не верила своим глазам. Такого не может быть.

Архип был не мышонком, не лягушкой, а волчонком, но не обычным, а оранжевым, а времена допотопными, конечно, чудесными, но и тогда такого почти не случалось.

– Вот это да, – каркнул белый вороненок Глеб, – глазам своим не верю

Но и волчиха не верила своим глазам, она тоже в первый раз видела белых ворон. Но белый, все-таки не оранжевый, и выжил как-то, не заклевали. А что будет с ее волчонком, как она могла не тревожиться о нем?

Но примерно так его потом все и встречали. И с детства Архип привык к тому, что он на себя все время обращал особенное внимание.

И только черт Игнат, когда натолкнулся на оранжевого волчонка, посмотрел на него со всех сторон, хвост оранжевый потрогал, чтобы убедиться, что он настоящий и не отпадает, и решил, что именно такой волчонок ему и нужен.

– Ты мне нравишься, – заявил Игнат, – а то, что оранжевый – это хорошо, не бойся, я тебя в обиду не дам, пусть только пикнут, рога сшибу и хвосты повыдираю.

Это он говорил о своих собратьях-чертях. И те не сомневались, что именно так Игнат и поступит, потому и не стали шутить по поводу странного окраса волчонка Архипа.

Пока еще волчонок сомневался в том, что это хорошо. Но черту и не таких в своей правоте удавалось убедить. Так они и стали неразлучными друзьями.

И когда остальные черти поняли, что дружба у Игната с оранжевым волком всерьез и надолго, это не просто его прихоть и каприз, они стали Игнату завидовать, кто белой, а кто и черной завистью. Вороненок Глеб с высокой ветки сам слышал, как выли и переругивались волки, и посоветовал им тоже оранжевых волчат поискать.

А Архип под началом своего черта умел уже многое делать, и чаще всего это были дела вовсе не такие скверные, как принято у людей думать. Тогда и волчиха- матушка, до сих пор махавшая лапой на своего оранжевого волчонка, стала гордиться им и ставить в пример остальным серым волчатам, которые ничего почти не умели, да и не особенно стремились знать – они были самими обычными.

Сказочница исписала уже несколько страниц, и так погружена была в работу, что если бы кота ее любимого в те минуты кто-то украл, то она и не заметил бы этого вовсе.

А потом бы удивлялась, куда это мог он деться, и в каком тридевятом царстве, тридесятом государстве его искать надо было.

Хорошо, что никакой Кощей местный или заморский Черномор мимо не пролетали. Хотя нигде не было сказано, что эти враги рода человеческого котов, а не девиц воровали. Но кто его знает, на что они вообще способны. Потому Барс должен был постоять за себя сам. И Алину, если что об опасности предупредить. Вот он и вертел головой, вглядывался и вслушивался. И не мог и минуты спокойно провести, устал как собака и половину сказки прослушал.

Но это не беда, Алина, когда ее будет перепечатывать, еще не раз про себя произнесет, да и ему наверняка прочитает, к сказкам она относилась с трепетом, это кот давно заметил.

Сколько времени прошло, понять он никак не мог. Кот вообще подозревал, что у этого камня никакое время не течет. А так как небо было серым и пасмурным – поздняя осень все-таки, то продрог он, но терпеливо молчал и только жался к теплому боку своей хозяйки, хотя она и была тощей, но очень теплой. А вот кота что-то и шерсть густая не согревала, зяб он очень сильно.

Барс прислушался, и понял, что сказка про зеленого волка, подходила к концу, это его немного ободрило.

А Сказочник записал на предпоследней странице своего блокнота:

Черт радостно схватил зеленого волчонка и прижал его к груди так крепко, что тот чуть не задохнулся. Но выжил все-таки. И они оба знали, что рядом с чертом Игнатом он станет лучшим из всех волчат. Потому что ему всегда нужен был именно такой волк.

Больше не оставалось времени грустить и валяться в болоте. Черти принялся за дело.

А белый ворон полетел к остальным чертям, он хотел им рассказать о том, что все изменилось, и у Игната снова есть зеленый волчонок – пусть завидуют, такого нет больше ни у кого.

И когда поставила Сказочница в блокноте последнюю точку, улыбнулся Волхв:

– Удивил ты меня немало, если бы я в свое время так быстро писать выучился, то горя никакого бы не знал. Да что жалеть теперь о том, что прошло, его уже никак не воротить, сколько не старайся. Сказка есть, знаю, что ты хотела о русалке писать сначала, да что русалки. Берегини были самыми главными тут.

И воля твоя, как хочешь дальше, так и пиши, куда хочешь и отправляйся путешествовать. А теперь прощаться будем, устал я, и кот твой замерз порядком. Ему все Кощеи мерещатся, хотя знать бы должон, что летом не бывает их тут. Они зимой чаще появляются, да и то не дождешься.

Но фантазий его на двоих хватит. На покой мне пора, а тебя тут с ним и оставлю. Если дело спориться не будет, приходи к камню, посиди тут немного, и все получится. Столько всего он хранит в глубинах своих, если бы камни могли говорить, но такому как ты и камень много расскажет.

№№№№№№№

Только хотела Алина поблагодарить волхва, а его и не было уже, и след простыл, она так и не успел ни одного слова произнести.

Кот и на самом деле выглядел измученным, смотреть на него жалко было. Тогда она подхватила его на руки и понесла. Со всей собачьей преданностью, которой никогда не ведал, прижался Барс к ее груди, согрелся и заснул, и так сладко спал он, что не заметил, что уже на сидении их машины оказался. Ангел тихонько его гладил, и что-то напевал про себя.

Алина ехала неторопливо, что-то обдумывая на ходу, и иногда поглядывала на спящего кота и улыбавшегося ангела. Она видела его с той поры, как у камня оказалась. И знала, что он рядом, раньше только догадывалась. А теперь знала. От этого ей стало тепло и светло даже вечером в ненастье. Но пока она ничего не говорила ни коту, ни ангелу о своем открытии.

То, что любой назвал бы настоящим чудом, для кота казалось просто жизнью. Для Ангела все еще было не просто, но он тоже радовался, что вокруг так много всего интересного. И он к нему имел самое прямое отношение.

Она заговорит со мной однажды, и я никогда не оставлю ее, – думал он, когда Барс крепко спал и видел свои странные, но красивые сны. Темнело, лес стоял золотистым, и особенно красив он на фоне серого неба.

– Берегиня, но мне ведь снилась нынче Берегиня, хотя я и понятия не имела, что с нее начнутся мои сказки. Но она всегда знал, что сны с четверга на пятницу сбываются. И об этом своему коту как-то и рассказала

И вереница сказок, одна из которых цеплялась за другую, уже теснились в голове ее и просились на бумагу.

Как все замечательно складывалось в ту удивительную осень, когда оказалась она на неведомых дорожках.

Глава 6 И тогда они познакомились

В мире случаются чудеса. Вот и на этот раз, когда

котболтал о чем-то своем, а Алина готовила ужин – блины пекла, кот вертелся около нее.

А в комнате вдруг прорвалась музыка. Из компьютера. Но как она могла там зазвучать сама собой?

– Что это? – спросила Алина у кота.

– Сосед развлекается, – быстро выпалил тот.

– Но это наша комната и наш комп, – не сдавалась она.

– Тебе показалось.

Тогда она убрала с огня сковородку. На ней мог и сгореть блин, она это предчувствовала, и довольно проворна нырнула туда.

Поставленный в спящий режим комп работал, и не просто работал, там и на самом деле звучала песня про город золотой, льва и всех остальных зверей.

Она любила эту песню. Но перед компом сидел кто-то. Это был не человек, не вор, который проник в дом и решил послушать знаменитую мелодию.

– Не надо прятаться, – произнесла Алина, приблизившись к креслу.

Он резко к ней повернулся.

– Я все ждала, пока вы с котом мне расскажете о тебе, но он может говорить о чем угодно другом, а тут только голову морочит и выкручивается.

Кот обреченно сел на половик. Он понял, что блина ему точно не скоро дождаться. Хорошо ангелу, он не питается. А кот хотя и говорящий, но живой, ему есть надо, и пить вволю. Ведь они в лес собирались.

И тогда ангел заговорил.

– Но разве ты бы поверила в мое существование? Это твоя Даша верит, видит меня. А ведь взрослые видеть не могут.

– Я чувствую. Но что – же произошло, рассказывай, – потребовала она.

– С самого начала? – обреченно рявкнул кот.

– Нет, то, что было в жизни я знаю, слишком хорошо, о каждом шаге писали. У меня было странное чувство тогда, что мы с тобой еще встретимся, и не просто встретимся, но вместе какую-то вещь сотворим.

– А я не знал куда податься и что делать.

Сначала просто порхал в небесах, дивясь тому, что могу летать как во сне, легко и непринужденно.

Потом это надоело, а там мне совсем не понравилось. Тогда я и сбежал от них. Я хорошо бегал, хотя если честно, они и не гнались за мной особенно.

– Говорят, что если умер очень рано, то должен оставаться на земле до тех пор, пока не закончится твоя земная жизнь.

– Наверное, это так. Я теперь хорошо понимаю сказку Пушкина, когда князь Гвидон стремился в этот мир, даже обратившись в комара или муху.

Это странное чувство, которое не проходит все время, у меня не прошло.

Сначала я упал в снег, когда надоело летать, но не разбился, хотя когда падал, был уверен, что в живых не останусь.

Но ведь нельзя умереть дважды, так не бывает. А потом заблудился, и встретил твою Дашу.

Вот с тех пор я и понял, что выброшен был с небес недаром. Мы столько всего успели увидеть и узнать в деревне, из каких – то мелких, но очень важных вещей. Их не видят, и не понимаю люди, когда они вырываются из детского возраста. А ведь это становится самым важным из всего.

А теперь, когда я увидел лес, духов и твои рукописи, я понимаю, что обучение у Яги уже на вторую ступеньку перешло. Я должен вместе с вами увидеть, понять и написать больше, чем приключения забавных зверюшек.

– Сам догадался, – услышали они голос кота, я ему ничего о том не говорил.

И ангел подтвердил, что об этом они с котом и на самом деле не говорили.

– Да верю я вам, и все-таки.

– И все-таки пусть он свою музыку послушает, а мы может, уже поедим, блины остыли.

– Не стони, я тебе сейчас новые испеку, и как раз успею кое о чем подумать.

– Не шибко задумывайся, я не люблю горелые блины.

– Будешь возникать – кошачий корм получишь, – отвечала ему Алина.

– Какой корм, у нас сегодня блины, а не корм, ты карты не передергивай.

Ангел улыбнулся так, что она невольно вдохновилась.

И словно гора с плеч пала, и одной тайной стало меньше.

– У меня есть свой ангел, – говорил кот, – и, покосившись на сковородку, прибавил:

– И у тебя тоже. Но я тебе не говорил, потому что хотел, чтобы какое-то время он побыл только моим, это так круто.– Откуда эти словечки странные? – переспросила его Алина.– А мой любимый Ди-джей так говорит все время, и еще: – Не грузись. Ты не переживай, наш ангел совсем другой, он очень забавный парень. И музыку другую любит, и слов таких не знает. Прям даже не пойму, где он такой уродился.– С тобой не общался, вот и все.-Но давай уж блин, сейчас с голоду помретАлина отвернулась. Улыбаясь, – с говорящим котом точно не соскучиться. Кто бы в том сомневался. Но пока рот его был набит блинами, он молчал.

А в комнате, в ее кресле сидел самый славный ангел. Не тот из хранителей – бездушных и далеких, нет, этот был живым и настоящим.

Она знала, что он всегда был и там и здесь человеком, которого невозможно не любить.

Тогда она даже стихи сочинила о солнечном мальчике. Да и вообще все было на самом деле странно. Он не только не ушел, уходя, он странно приблизился в тот миг.

Словно они столкнулись в минуты скорби, и он уже выбрал ее из той многотысячной толпы. Почем-то выбрал, и все время шел к ней, довольно замысловатыми путями, и все-таки шел.

Им нереально было оказаться вместе в реальности. Он бы пересек океан и надолго оказался в штатах, если бы не случилось беды. А теперь он пересек порубежье, побыл там, вернулся, и оказался в ее комнате, рядом с ее

Дашей, рядом с ее котом. Но если кому – то рассказать, не поверят, потому она и не станет ничего и никому рассказывать. Это так и останется ее самой странной в мире тайной.

 
Среди снов и стихий снова ангел парил и смеялся,
Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.
Он красиво играл, он уже ничего не боялся,
И архангелы молча склонились во мраке пред ним.
И в стихии огня он казался прекрасной кометой,
Чаровавший, хранивший, и нам помогавший творить.
– Что случилось? Скажите? И ты мне расскажешь про это.
Словно солнечный зайчик, и там он сумел покорить.
 
 
И суровые судьи устало смотрели на небо.
И в стихии и буре хранителем станет опять.
Он ли в том виноват, что хотели мы зрелищ и хлеба,
И среди облаков он в хоккей продолжает играть.
Стадион замирает, ему освещая дорогу.
И взлетает все выше, и где-то в тумане парит.
Среди снов и стихий, он любимец сурово Бога,
Звездный мальчик, ушедший из мира страстей до зари.
 
 
Нам еще оставаться, и жить с этой тяжкою болью.
Нам бороться устало, и с чем-то мириться шутя.
Только солнечный мальчик, он будет все время с тобою.
Мы его не забудем, и снова резвится дитя.
Он останется принцем, он будет нам сниться порою,
Те прекрасные сны снова счастье и мир принесут.
И орленок блеснет опереньем над алой зарею.
Там, где птицы поют, там, где дивные розы цветут.
 
 
Он красиво играл, он уже ничего не боялся,
И архангелы молча склонились во мраке пред ним.
Среди снов и стихий, снова ангел парил и смеялся.
Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.
 

Глава 7 Скажи мне, кудесник

Открой мне всю тайну, не бойся меня,

В награду любого возьмешь ты коня.

А. С. Пушкин

Как только в начале октября выдался теплый и солнечный денек, Сказочница, Ангел и кот Барс снова отправились в дремучий лес к заветному камню. Они еще не знали, почему им туда снова захотелось пойти.

Лес засыпал. Опавшие листья устилали землю. И могучий колдун зачаровывал этот мир. Жива невольно отступала, а Марена вместе с Кощеем незаметно подбиралась, чтобы испытать всю власть над миром.

Власть ее была упоительна, но за нее всегда приходилось бороться, никто из богинь так просто не мог бы отступиться. Но наступил момент, когда борьба была напрасна. И все замирало и каменело на глазах.

– Камень на том же месте, – услышала Алина голос Барса, – помнится, старик говорил, что там чудеса могут происходить.

Алина молча взглянул на него. Он и сам не мог не верить словам Волхва, и разве не рассказывали так часто о провалах во времени, о каких-то мирах. Ангел с любопытством смотрел на этот мир. Ему показалось, что тогда в реальности, он был тут, но и половины всего не заметил и не почувствовал.

Пронзительно закричала птица над головой. Завыл волк где-то рядом.

– Мне показалось или что-то происходит, – спросил кот.

Как и всякое животное, он чувствовал острее все перемены в природе и прижался к хозяйке.

Странный вихрь крутанул Сказочницу и кота. Он оказался у нее на руках, хотя понятия не имел, как это случилось. Но они потом о таких мелочах больше и не воспоминали.

– Тьма пала на землю, – прошептал кот, – словно начал на ходу сочинять какую-то сказку, видно ему было очень страшно.

В зеленых глазах его отражалась неизвестно откуда взявшаяся луна. Но они больше ничему не удивлялись. Ангел погладил его своей теплой и ласковой ладонью. Кот немного успокоился.

Ржали где-то рядом кони, Алина с котом на руках вышла невольно на опушку леса, где был перекресток дорог.

– Ты понимаешь что-то? – спросил его кот.

Она только замотал головой. На ангела он взглянуть не успел. Рядом пролетел всадник, чуть не задев его плащам.

№№№№№№№№

– Если снимают фильм, то где все? – не унимался кот.

От страха он стал слишком разговорчив. И знал, что если замолчит, то случится что-то невероятное. И он умрет от разрыва сердца. Даже то, что Алина снова могла упрекнуть его в трусости, больше не особенно его волновало.

Он, конечно, хотел увидеть иное время и мечтал, что сказки станут явью. Сказочница всегда стремилась к достоверности, и настаивала на том, что все они должны увидеть своими глазами, словно это было так просто. Ангел, судя по его виду, только о том и мечтал.

И сам Барс был все-таки котом ученым. Но не думал он, что все так изменится на глазах. И главное, неизвестно, чем это еще закончится.

– Молчи и смотри, – приказала ему Сказочница, – видно нам хотят показать что-то очень важное. Баюн никогда ничего не боялся. Она все-таки упрекнула его, вот никак не может, чтобы язвить. И кот огрызнулся, а как иначе.

– Баюн и жил в другое время, тогда были и духи…

Но кот замолчал сам собой и уставился во мглу.

Перед ними проехал волхв. Тот самый, с которым они встречались недавно, или предок его, но удивительно на старика похожий. И начиналась самая невероятная история.

Потом эти трое перестали чему-то удивляться, но тогда они окаменели, только смотрели и слушали. А происходили удивительные вещи.

№№№№№

Первая звезда вспыхнула на небе. Тьма упала на Землю. Старик всматривался во мглу, но никого не мог различить в мире, казавшемся безмолвным и пустым.

Холодно и уныло было и в огромном храме. Он медленно отошел от небольшого окна, двинулся к выходу, но остановился в нерешительности. Старик ждал известия. Оно могло стать самым важным в его жизни.

Высокий и седовласый, очень худой и почти яростный, он подошел к священному огню, жестом приказал жрецу, за ним присматривавшему, удалиться.

За ним последовал человек в капюшоне, надвинутом на лицо так, что разглядеть и узнать его невозможно.

Но этот жрец был не особенно любопытен. Его волновало только то, чтобы жертвенный огонь не погас. За это можно было жизнью заплатить. И это уже случилось с его предшественником. Но сейчас, когда у огня оставался сам Боговед, он мог не волноваться и передохнуть немного.

Незнакомец молчал.

– Он вернулся? – раздраженно спросил Старик.

Никто не знал его имени, да и было ли оно у него, может, в другой жизни.

В блеске огня особенно ясно видна была ярость, проступавшая на его высохшем лице. Он не пытался скрыть досады, хотя злился он очень редко. Это мог бы подтвердить любой из тех жрецов, которым приходилось с ним сталкиваться.

Но для злости его нынче была причина.

Как долго просил он у своих богов поражения для викинга, называвшего себя князем Олегом. И к грозному Перуну обращался, и к мудрому Велесу, и к отцу всех богов Сварогу. Но не слышали они его и не слушали. Они бывали глухи порой и к мольбам своих первых волхвов. Вот и ему не вняли, словно это он в чем-то перед ними провинился.

И ликует нынче древний Киев, славя князя-победителя. И не успокоить его, и не унять никак.

Царь Морской, забравший многих, позволил ему вернуться домой с победой и богатствами. И с волей его не поспоришь.

Старик долго молчал. Неподвижно стоял он перед огнем. Все замерло: и жрецы и вестник – ни один не шевелился, кажется, они даже не дышали.

Никто не решился бы в тот момент произнести ни одного слова. Но он сам резко повернулся к ним. Бесстрастный и отрешенный, словно и не было той вспышки гнева, стоял он перед ними. Он давно понял, что огонь легко может унять любую ярость, стоит только пристальнее на него взглянуть.

Но жрец, бывший в тот момент во дворе храма, сообщил, что князь ждет его. В такой час?

– Что ему надобно? – вырвалось у волхва.

Он дивился дерзости властелина. Ему ведомо, что в такое время его не может быть в храме, и уж никого кроме своих богов принимать он точно не станет.

Но он жестом отпустил жреца и двинулся к выходу. Не здесь же, перед священным огнем, принимать чужака. Не бывать этому. Тот и без того страх совсем потерял. Хотя, говорят, у варягов его и не бывало никогда. Но он пришел к ним, и живет среди них, а не в своем диком мире.

Лицо волхва казалось каменным. Он и сам был одним из тех божеств, взиравших с высоты на людей.

№№№№№

Волхв сразу заметил князя и остановился перед ним на приличном расстоянии.

Но исподлобья волхв старался разглядеть победителя. В полумгле Олег казался моложе и сильнее, чем хотелось старику. Он переживет всех и навсегда останется победителем. Это было написано у него на челе, Волхва не обманешь.

Но видел ли он это в Книге Судеб или сам так решил с досады – не разобрать

– Радостно зреть победителя. Ты так спешил, что не мог дождаться рассвета? – вопрошал он.

Голос его звучал глухо, и не понятно было, издевается ли он или просто так привык беседовать с миром. В уголках губ мелькнула усмешка. Но он наклонил лицо, не желая раскрывать истинных своих чувств.

Князь нахмурился. Не такого приема он ожидал. Хотя он всегда терялся, когда речь о волхвах заходила, и вообще не знал, что от них можно ждать.

А сколько слышал он о могуществе кудесников. Но столкнулся с этим лицом к лицу и едва устоял. Тогда он был юн, но ничего не изменилось и за эти годы. В тот миг особенно ясно ощутил это князь.

Он знал, что противостоять им, бороться с ними будет до последнего вздоха. Слова своего, данного в юности князю Рюрику, он не нарушал, хотя всякое случалось.

Он никогда и ни о чем не просил волхва, и сейчас пришел к нему победителем. Но и это не подействовало на упрямого Боговеда.

– Воины мои говорят о жертвах, – наконец сказал князь о главном, – но мы не захватили с собой пленников, путь был долог и труден.

– Это поправимо, – отвечал Волхв.

Странная искра мелькнула в глубине его глаз, а еще миг назад они казались потухшими, безжизненными.

– Для этого есть жребий, пусть боги определят, кто им надобен.

После этих слов не только люди, но и все вокруг замерло. Кто-то из воинов, стоявших за спиной князя, ссутулился, кто-то взглянул на небеса, ища у них защиты.

И все ждали раската грома – Перун должен дать свое согласие на жертвоприношение. И он видит, вероятно, с небес, как этим двоим тесно в мире.

Князь молчал только мгновение. Он все понял. Но тени страха или беспокойства не было на его прекрасном лице. И они услышали его голос. В нем была и дерзость и отвага:

– Если это воля твоих богов, я буду участвовать в жребии наравне со всеми.

Не мог князь Олег ни ответить на вызов. Он бы никогда не простил себе минутной слабости.

№№№№№

Волхв молчал. Другого ответа от этого князя он и не ждал. Но что делать ему, прослывшему мудрецом? Уговорить богов принять в Сварог победителя и лучшего из князей? Глупо и недостойно его. Да и не был он уверен в том, что на этот раз они согласятся с ним. Ему казалось, что когда появился князь Олег, связь его с богами ослабла, все пошло не так, как ему хотелось. И ни в чем больше не был уверен Старик.

И он изменил свое решение. Он отказался от брошенных в запале слов. Более здравая мысль пришла ему в голову.

– Нет, княже, это не воля богов. Видел я судьбу твою. Не от жребия, не от руки жреца моего суждено умереть тебе.

Он мгновение помедлил, словно решая, говорить ли князю то, что написано в судьбе его.

– Смерть ты примешь от коня своего.

Никогда еще волхв не был так уверен в том, что говорил. Но сразу после этих слов он резко повернулся и пошел назад в храм, оставив князя в одиночестве. Он торопился. Ему не хотелось, чтобы князь разглядел в тот момент его лицо и понял, что он лукавит.

Из-за туч медленно выплыла луна, и стало совсем светло.

№№№№№

Кот пошевелился в тот самый момент, когда все стихло, и они своими глазами увидели то, что происходило на самом деле.

– Ты хочешь сказать, что так это было? – обратился он к Алине, но поглядывал на Ала тоже.

Теперь они уже не могли перепутать этого старика со своим волхвом, это был совсем другой хитрый и коварный старик. Но вероятно по-другому он себя вести не мог.

Ни один их славянских князей, прекрасно знавших нравы волхвов, не посмел бы ворваться к нему в полночь и разговаривать так с ним, этот викинг, немного ошалевший от власти и побед, решил, что ему больше можно, чем другим и получил то, что получил.

– Но это не особенно похоже на то, о чем писал Пушкин, – не унимался кот, – скажи, а он видел то же самое, и потом начал фантазировать или как.

– Не знаю я, – тяжело вздохнула Алина, – но мы должны запомнить и записать то, что есть. И не мешай мне думать.

Оба они понимали, что история еще не закончилась, и поспешили за князем.

Ехал Олег сначала медленно, и они без труда за ним последовали, уже не думая, что находятся в другом мире и могут заблудиться.

№№№№

Князь Олег вскочил на коня своего и рванулся во тьму. Он и сам не мог сначала понять, что так смутило его. Он так ничего не смог добиться от коварного волхва. Но он не струсил и не отступил, даже когда тот бросил ему вызов. Последние слова его, путанные и туманные, не давали покоя. Но о чем он говорил?

Если его не трогают боги, как конь, его любимый конь, его гордость, может причинить ему вред. Глупости все это, он просто выжил из ума.

Он мчался молча, воины не поспевали за ним. Но он старался ни о чем больше не думать. Он хотел забыть о встрече во тьме. Скорее вернуться на пир, который он так внезапно покинул. Воины и без того заждались, он напрасно оставил их в такой торжественный час.