В следующую секунду Волк схватил девушку за щиколотку и сдернул её с дивана. Лиса взвизгнула и рухнула на ковер.
На широкой ладони Волка осталась кровь.
–Ты что делаешь? – неожиданно громко возмутился Вениамин, помогая Лиса подняться. – Она же ранена!
–Да? – Волк подозрительно присмотрелся к пятну на ладони и лизнул его. – Точно. Ауке попалась, вертихвостка?
–Я бы не попалась, – простонала сонная девушка, приваливаясь к мягкой спинке. – Это он его позвал.
–И за каким? – повернул морду волк. От его взгляда Вениамину снова поплохело.
–Никого я не звал, – тоненько пропищал парень.
–А кто бубнил: “Шёл, нашёл, потерял”? – Лиса обижено сверкнула глазами и закуталась в одеяло до самого носа.
–Да я просто урок вспомнил! Нам на истории рассказывали…
–А про себя вспоминать западло было? – оскалился волк. – Ну и чо, как тебе практика по предмету? Выучил, школяр?
Веня опустил руки и попятился, а потом просто сел на ковер и уткнулся лбом в колени. Это что же получается: вся эта мамонтология, которой их кормят в школе – правда? И нечисть в лесу живет, и оборотни шастают, и колдуны ворожат? Да быть такого не может! Поверишь в такое и всё! – прямой путь в дурку. Вспомнив мамины методы работы и её подопечных, Вениамин вздрогнул.
А если на секунду допустить, что… Ну не привиделась же ему Лиса в звериной шкуре. Да и этот, с волчьей мордой, вполне себе реальный. Когда мимо проходил, даже псиной попахивало. Несильно, правда. И кровь на полу была, и ванную, кстати, тоже помыть надо.
А раз они все настоящие…
–Что вам от меня надо?
Оборотни переглянулись. Лиса ещё глубже зарылась в одеяло, и слово взял волк:
–Бабку Дуню нам надо.
–Нету тут таких.
–Ты ж сам сказал, что она в город подалась.
–Это моя бабушка подалась… В смысле, поехала. Поликарпа Мировна.
Как у волка получилось изобразить озадаченность, Веня не понял, но оборотень очень натурально подвис.
–А ты давно в этом доме живешь? – подозрительно прищурился он через пару минут.
–Почти десять лет, – под пристальным взглядом жёлтых глаз отвечать приходилось придельно честно и быстро. Волк без труда мотивировал парня собраться с мыслями – добиться такого эффекта не удавалось ещё ни одному его учителю.
–А до тебя кто жил?
–Не знаю. Дед какой-то, пьянь. Мы из подвала пустые бутылки неделю выносили. всё про место нехорошее вещал… погодите…
В памяти не осталось лиц, только обрывки эмоций и несколько слов. “Нехорошее место”, “ведунья”, “проходной двор”…
–Так вы того, – от волнения Веня вскочил на ноги и даже подошел к Волку. – Предыдущих хозяев ищите что ли? Так они давно съехали, вам в город надо возвращаться. У отца где-то даже адрес записан… Только мы дом у мужика покупали, он один жил, никакой бабки не было.
Лиса глухо заскулила и укрылась с головой.
Волк выть не стал, по-простому выругался. Грязно и, на зависть Вене, заковыристо.
–Ну, значит, ты нам ответишь, – отведя таким образом душу, решил он.
Трель мобильника разлилась по дому. С такой радостью Вениамин ещё никому не отвечал.
–Про волков, – без предисловий зачастил в трубку Дима. – “Оборотней-волков можно разделить на три группы. Обращённые – те, на кого была наброшена проклятая волчья шкура или заговорённый пояс. Колдуны и ведьмы, напротив, обращались в зверя добровольно, так как знали способ вернуться к нормальной жизни; третья категория – проклятые, самая непредсказуемая и, в отличие от других, обреченная на звериное житье.” У тебя какой?
–Первый или второй, – Вениамин выскочил в коридор и зажал ладонью динамик. – Что там дальше?
–Ага. Сейчас… Волк, он же волкодлак, он же волкулак… Ну, тебе же только славянский эпос нужен?
–Можно и его, – пробормотал Вениамин, с опаской глядя на Волка, уверенно прошагавшего мимо него на кухню.
–Тогда самое главное, – Дима был как никогда сосредоточен и краток. – “Считается, что внешне отличить настоящего зверя от оборотня очень сложно, но всё же что-то в их поведении не совпадает, и позволяет распознать опасную подмену. Хотя тут «бабушка надвое сказала»: волколак в большинстве случаев сохраняет человеческий разум, и способен контролировать свои действия; только дар речи у него пропадает”. Правда что ли?
–Ага.
–Жесть. “Молва наделила оборотней не только колдовским происхождением, но и нечеловеческими способностями. Считалось, что человек в зверином обличье гораздо сильнее и быстрее любой из своих ипостасей по отдельности”. Это всё так, на заметку. А вот это тебе может пригодиться: “Однако волколак не бессмертен. Вряд ли найдется смельчак, который сумеет одолеть его в равном бою; но можно попробовать ранить оборотня, и, вычислив его позднее среди людей, убить. Славяне (и не только они) верили, что рана, нанесенная волку, будет мучить и человека”. Как раз ваш случай! Так что поздравляю! Теперь ты немного доктор и почти ветеринар!
От такой радости Веня с удовольствием отказался бы. Но Димка уже разошёлся не на шутку.
–“Знаменитая серебряная пуля появилась позднее, а предки справлялись с недружелюбными существами «по старинке»: отсекали голову. К крайним мерам прибегали в том случае, если вернуть оборотня в мир людей не представлялось возможным”.
–Это ты к чему? – уточнил Вениамин, которого уже начинало ощутимо подташнивать – то ли от голода, то ли от себя в роли былинного героя. Как-то резко знаток Гугла перешел от бинтов к серебру.
–Это я к тому, друг мой Мино, что тебе надо срочно выяснить, чего от тебя хотят эти перцы. Иди и контактируй. А я ещё что-нибудь найду пока. Перезвони мне через полчасика.
–Зачем?
–Не перезвонишь – я побегу в полицию. Отбой.
Веня тяжело вздохнул. Хуже друга только единственный друг. Но Димон прав – контактировать придется.
Убедив себя, что полиция приедет быстро, парень решительно направился на кухню, а там едва не задохнулся от возмущения: Волк сидел за столом и наворачивал утку с салатом. Прямо так, в пуховике и сапогах, с которых под стол уже натекла изрядная лужа. И осталась от утки только ножка!
Не иначе как под действием желудочного сока Вениамин пересёк кухню, выхватил из-под руки нежданного гостя утиную ножку и вгрызся в неё. Тот и не подумал возмущаться, хмыкнул и скрестил руки на груди, наблюдая за парнем из-под ресниц.
Голод, как и храбрость отступили, Вениамин с трудом проглотил кусок и под предлогом “поставить чайник” смылся к плите.
–Слышь, парень, как там тебя?
–Вениамин.
–Венька, значит. Подь сюда. Разговор есть.
Оборотень подтянул к себе ногой табуретку и кивнул на неё Вене. Пришлось садиться.
–Дела у нас такие, – начал оборотень, навалившись на стол и вперив в парня орехового цвета глаза. Вениамин сглотнул и отодвинулся. – Бабка Дуня нам нужна.
–Так нету её, я же уже говорил…
–А вот поэтому-то мы тут и сидим. Вы когда дом перестраивали, много барахла выкинули?
–Много, – вжал голову в плечи Веня. Что же это – им вещи старых хозяев нужны? И всё? А как же волчья морда?..
Только в этот момент до бедного парня, наконец, дошло, что же не так: на кухню зашёл полуволк, а утку заглатывал человек. Уставший, неухоженный, с трёхдневной щетиной, но всё ж таки человек – коротко стриженый брюнет лет двадцати пяти, подтянутый, смазливый даже, если хорошенько рожу отмыть. Вот только ухмылка продирает до костей.
–Чё глаза вылупил? – хрипло поинтересовался Волк. Глаза у него, кстати, потемнели, стали карими. – Ничего не осталось?
–Ну,.. фигня вон какая-то над дверью висит… Отцу понравилась…
–Фигня, – вздохнул оборотень и неожиданно оскалился белоснежными, вполне человеческими, но не менее жуткими клыками. – Да из-за этой самой фигни ты тут чаёк пить собираешься, а не кишки по снегу собираешь! Что ещё есть?!
–Ничего!
–Точно?!
–Да!!!
–Хреново, – снова понурился Волк. – Тогда давай лапу.
–Зачем?
–Отгрызу, блин! Давай, сказал!
И не успел абсолютно несчастный и окончательно потерявшийся Вениамин испугаться, как Волк схватил его за запястья.
Туман…
В рассветных сумерках он стелется пушистой невесомой дымкой. Чернильной кляксой разлёгся по холмам лес. Где-то там, за его могучими стволами-сторожами, укрылась деревня – маленькая, ничем не приметная, разъединственная на всю округу.
Времени почти нет.
Деревня проснётся с петухами, замычит, заухает, заскрипит воротами и колодезной цепью. Поднимет бесконечной отупляющей рутиной солнце и не даст ему упасть за горизонт до самого вечера.
Времени почти нет, но он успеет.
Всё уже готово: огонь в печи пылает, пожирая пучок полыни, от чего по избе разливается удушливый запах. Настойка из гоноболи не подвела – девушка сидит смирно, не пытается развязать верёвки. И не плачет, только вздрагивают худенькие плечи да венок из полевых цветов сбился.
Много раз она пожалела, что вышла сегодня из дому, что дала себя уговорить подружкам и пошла с ними на берег реки, где весёлые, опьяневшие от бражки и весны односельчане развели костры и дружно провожали зиму. Не стоило верить уютному баску старика, подсевшего к девушке и за разговором сманившего её в лес. Ноги-то у него ого-го как ходят, даром что старый. На людях притворялся, что без опоры до дома не дойдёт, а как на тропинку к хутору ступили, клещами впился в локоть помощницы, перекинул через плечо и был таков.
В пляшущих отсветах очага рисунки на полу кажутся чёрными змеями. Что там старик-колдун выводит, ей не разглядеть. Да и не умеет она читать. А колдун, ещё совсем недавно приходивший к ним в дом подлечить корову, старательно водит угольком по неструганым доскам, нараспев приговаривая непонятные, незнакомые слова.
Нож с костяной ручкой и глиняная миска уже на столе. Только руку протяни. Кабы не верёвки…
На крыльце кто-то бухнул сапогами. Девушка вскидывается на звук, в чёрных глазах её – надежда. А вдруг хватились, а вдруг успели…
Колдун тоже слышит. На миг выпадает из пальцев уголь, на миг оборачивается он к двери, и блестят его глаза. Миг – и за окном разливается волчий вой, захлёбывается тоской и яростью.
Колдун злорадно скалит редкие кривые зубы и выводит жертву из-за стола.
Раз – девушка вскрикивает, два – и по бледным ладоням стекают ручейки крови, три – буквы на полу выпивают её с жадностью упыря, разгораясь на глазах.
Жертва падает, от неё к углам избы разбегаются огненные строчки. Крупная дрожь бьёт худенькое тело, и старик накидывает ей на плечи лисью шкуру. Согреть? Нет.
Дверь распахивается, с треском слетает с петель. На пороге – парень в разорванном тулупе сжимает в руке оберег. Видит жертву, видит колдуна и с рёвом кидается на него.
Всего пара шагов.
Пара шагов и всё было бы кончено.
Но рыжий зверь уже поднял морду…
-Всё, хорош, – оборотень ещё раз встряхнул Вениамина и похлопал по спине.
Веня закашлялся, с трудом сглатывая горькую слюну. В голове гудело, будто кастрюлю на неё одели и скалкой лупят. Запах из кухонной раковины, над которой его держал Волк, напомнил о съеденной вчера на ужин рыбе. Затошнило с такой силой, что пришлось срочно изворачиваться и нестись в туалет.
Вместе с желудком прочистились и мозги. Умывшись холодной водой, Вениамин на полусогнутых ногах побрёл обратно на кухню.
Привалившись плечом к стене, Волк вглядывался в темень за окном. На парня он не обратил внимания до тех пор, пока тот не потянулся к надкусанной утиной ноге.
–Воды лучше попей. Полегчает. Или чая сладкого.
Веня вздрогнул, но послушно встал с табуретки за чаем. Чайник, кстати, только что закипел. Неужели Волк подсуетился?
–Слышь.., – Веня очень старался спросить небрежно, как что-то несущественное, но получилось пискляво и жалобно. – Как тебя звать?
–Серый, – ухмыльнулся Волк.
–Врёшь, – Вениамин насупился и мстительно налил чаю только себе, проигнорировав две другие кружки.
–Не, правда, – неожиданно мирно хмыкнул оборотень, подсаживаясь к столу. – Серёга я. Был.
Через пару минут отпустило. Чай и правда помог. Веня прихлёбывал его маленькими глотками и пытался хоть как-то уложить в голове то, что увидел.
–Как ты это сделал? Ну, показал мне…
–Дар у меня такой. Пока человеком был, баял хорошо, любой выдумке народ верил. А сейчас так получается.
–А это правда?
–Правда. Рассказывать долго, а показать быстро. Вопросы есть?
–Девушка – это Лиса?
–Она.
–А мужик в дверях, значит, ты. Кто тебе Лиса? Невеста?
–Сеструха.
–И сколько ж вам лет?
–Много. Твоего родного города ещё и в помине не было, когда мы родились. А вот хутор, который твой отец у пьянчуги выторговал, был. И деревня, что на севере, тоже была.
–Так это чего, – Веня сглотнул и по-новому глянул на собственный дом. – Мы в логове колдуна живём?
–Ага, – хрипло хохотнул Серый Волк и очень убедительно клацнул зубами. – Страшно?
Парень уткнулся в кружку. Страшно – не то слово! Вот только непонятно, чего теперь бояться: чужаков в своём доме или внезапного помутнения рассудка? Иначе как галлюцинацией весь творящийся сегодня кошмар и не объяснить. А хуже всего то, что он не заканчивается.
–Зачем вы пришли? – тихо и жалобно спросил Веня.
Серый, который Волк, тяжело вздохнул.
–Мы хотим обратно.
–Куда?
–Не куда, а в кого. Колдун жил на хуторе ещё при нашем деде. Ворожил понемногу, обереги делал, скотину лечил, наговоры читал. Порчей и приворотом не баловался – у мужиков деревенских разговор короткий, мигом рожу начистили бы. Короче, по мелочи всё… А хотелось ему и денег побольше, и кусок послаще. Вот старый хрен и решил, что может выторговать у лесного духа силу. Как он на Ауку вышел, я не знаю. Договорились они. Аука поставил условие: могущество в обмен на вечного слугу. А кто ему служит?
–Кто?
Серый красноречиво оскалился.
–Лиску-то он выкрал с праздника, она тогда молоденькая была, доверчивая. Пожалела старичка, вызвалась его до дома проводить. А я сам пришёл. За ней. Вот только вечных слуг из нас не получилось.
Волк замолчал, нырнув в себя как в омут. Веня замер с остывшей кружкой в руке. Слушать дальше не хотелось, но всё равно ведь придётся. В отчаянно трусившей душе страдала надежда, что незнакомец выговориться и уйдёт, поняв, что с Веней каши не сваришь.
–Вышел наш срок, понимаешь? – вскинулся вдруг оборотень, опалив парнишку яростным взглядом. – Сегодня. В полночь. А обряд провести некому!
–Да какой обряд?!
–Чтобы снова людьми стать, – в дверях кухни появилась закутанная в одеяло Лиса. – Сегодня единственный день, когда это возможно. Такое условие колдун поставил. Зачем – не спрашивай, мы не знаем. Сил не хватило, заклинание плохо читал… или совесть замучила…
–Лиса! – взвыл на такую непробиваемую наивность Волк. – Ну какая совесть? Откуда она у хрыча взялась?! Подстраховался он, чтобы Аука свою часть договора выполнил. А чтоб его не тронул, мой оберег над дверью повесил.
Веня недоверчиво вылупился на входную дверь. Ну да, разбирая хозяйский хлам (вернее быстро-быстро распихивая его по мусорным мешкам, пока жена не увидела и не начала запасать) отец наткнулся на старую, насквозь проржавевшую подкову и с какой-то дури решил повесить её над входной дверью. Мама и бабушка ругались в два голоса, но отец пошёл на принцип. Венечке до этого всего не было никакого дела. Разве что снежками удобно зимой в оберег кидаться, а так… пусть весит.
–Откуда он у тебя? Оберег который, – спросил парень у Волка. Как ни старался, сдержаться не вышло: голос предательски зазвенел от предвкушения чего-то волшебного.
–На дороге нашёл, – ухмыльнулся Серый, увы, прекрасно поняв его. – Меня пентюхи наезжие бить ждали у околицы, ну я и подобрал что под руку подвернулось. А потом так в кармане и носил. Никогда не знаешь, кого встретишь за забором.