А в Сочи ночи тёмные. Повести и рассказы

– Все, хватит. Сумасшедший дом какой-то. Слушай, женщина, ты приехала совсем другая, на себя не похожая. Сумасшедшая и все. Куда бежим, зачем бежим?

– Да, что ты понимаешь? Сумасшедшая! Будешь тут сумасшедшая! Вчера чуть не погибла, сегодня тоже одни нервы. – Лида, сдерживая слезы, уселась на разбитую асфальтовую дорожку.

– Спокойнее надо быть, не психовать, – посоветовал друг.

– Что вы все учите? – вскипела она. – Учат, учат, сама знаю, что мне делать.

– Хорошо, тогда почему уселась в грязь? Ты это знаешь, да? – Ашот стоял над Лидой в позе орла, раскинув руки и вытянув шею.

– Как вы все надоели со своими советами и нравоучениями.

– Я тебе уже надоел? – изумился кавказец и даже попятился.

Лида поняла, что сказала лишнее, и протянула руку.

– Прости, не обижайся. Это я так, сдуру ляпнула, сама не знаю что. Я тебе очень рада.

– Тогда вернемся к машине, а с подружкой познакомишь завтра. Пошли отдыхать, мы с тобой не виделись целый год… – Ашот почти на ощупь нашел ее голову и стал водить рукой по волосам, шепча какие-то нежные слова. Лида не прониклась нежностью и, встав, неожиданно, со злостью выпалила:

– Ну, уж нет! Хватит ей двоих. Пусть мне, хоть, что-нибудь достанется.

Она оперлась на руку армянского друга, собираясь вернуться к машине, и услышала знакомый смех, словно журчащий ручей.

– Вот, вот, ты во всем такая. Никогда начатое не доводишь до конца. Решила от нас смотаться, и не хватило духу, побежала догонять и не догнала. – Из кромешной тьмы к ним явились три фигуры, одной из которых, судя по голосу, была Вера. – Почему здесь нет фонарей?

– Наверное, шпана разбила. – Ашот шагнул ей на встречу. – Мы вас догоняли, догоняли, да так и не догонили… – Он тихонько засмеялся. – Меня Ашотом зовут. Я знакомый вашей подруги.

Вера пожала протянутую руку.

– Нечего было убегать. Если бы вы не уехали, то сидели бы мы сейчас в «Тропиканке», где светло и весело. Глядишь, культурно бы отдохнули, а так вот блуждаем во мраке, ищем то, чего не теряли.

– Может, хватит нравоучений, – почему-то опять разозлилась Лида. – Если идти так пошли, – и двинулась в ту сторону, где маячил свет.

– Что с ней? – обратился Ашот к Вере. – Она на себя не похожа, как белены объелась.

– Не беспокойся, пройдет. Просто, прошлой ночью, она переохладилась немного.

– Где переохладилась, а? В чем дело, слушай? – заинтересовался армянин.

– Она сама расскажет. Вот успокоится и расскажет, – укротила Вера любопытство кавказца.

Олег и Володя с момента появления из темноты, не проронили ни слова. Это больше всего злило Лиду. И что молчат, о чем думают, хоть бы слово, какое сказали, пусть даже плохое. Подойдя к ярко освещенной парковочной площадке, Володя, вяло спросил:

– По домам?

– Вот это да! Как по домам? – растерянно переспросила Лида. – Мы вас искали не для того, чтобы разбежаться по домам.

– Тогда предложи что-нибудь, – снисходительно попросил Володя и пошутил: – Мы выслушаем ваше предложение и рассмотрим. Правильно я говорю? – обратился он к Олегу.

Тот кивком поддержал, а Вера пояснила:

– Как скажешь, подруга, так и будет.

Лида воодушевилась и весело осведомилась:

– А вы непротив пойти к нам? У нас хозяйка добрая, живет отдельно. Мы культурно посидим, поотдыхаем, шуметь, сильно не будем. А? Как вы, поддерживаете? – Мужчины почему-то молчали и смотрели на Веру, а та себе под ноги. – Ну, что же вы? Думаю, что вариант вечернего отдыха неплохой.

– Я – против…, – наконец произнесла Вера и пояснила: – Мы не знаем, как на это ночное вторжение отреагирует наша бабуля. Искать новую квартиру завтра мне совсем не хочется, так как меня очень даже устраивает эта. Прежде, чем в полночь вести в чужой дом гостей, надо договориться с хозяйкой.

– Ох, и скучный же ты человек, Верка, никакой романтики в тебе. Ну, вот не можешь ты, хоть на миллиметр, отступить от правил, а еще говоришь, как скажешь, так и будет.

Ашот, внимательно слушавший препирательство подруг, неожиданно предложил:

– Я вас приглашаю в ресторан. Может, слышали, новый ресторан открылся, «Черноморочка» называется? Я приглашаю. – Ашот положил ладонь правой руки на то место, где у человека бьётся сердце. – От всего сердца приглашаю. В знак нашей дружбы.

– Но, это дорогой ресторан, – вырвалось у Лиды.

– Что ты такое говоришь, женщина! Если Ашот приглашает, значит, он и платит. Зачем обижаешь? К тому же, я вас приглашаю в свой ресторан, поехали, не пожалеете.

– В свой…? – изумленно протянула Лида. – Ты ресторан открыл, Ашотик?

– Уже полгода, как открыл, – с гордостью заверил он и, повернувшись к Вере, учтиво осведомился: – Вы любите ходить в рестораны?

Вере не дала ответить Лида, которая, не дожидаясь, что скажет подруга, с иронией заявила:

– Она очень любит ходить в рестораны, Ашотик! Она только тем и занимается, что ходит по ресторанам…

Вера смущенно улыбнулась, и, посмотрев в добродушное лицо армянина, с сожалением произнесла:

– Не то, чтобы не люблю, я просто в них не хожу.

Ашот озадаченно уставился на женщину, переваривая сказанное, и никак не мог взять в толк, почему такая красивая особа не ходит в рестораны.

– Да ладно уже, поехали тогда…, – распорядилась Лида. Ей не нравился повышенный интерес к подруге со стороны армянского друга.

– Садитесь в машину, – предложил Ашот и открыл перед Верой заднюю дверку. – Садитесь, садитесь. Друзья, а вы, что стоите?

– Вер, ты приросла что ли…? – Лида, занявшая место рядом с водителем, решила поторопить подругу. – Садись быстрее, время-то идет.

– Вот именно, время идёт, – поддержала подругу Вера. – Знаете что, Ашот, спасибо вам за приглашение. – Вы очень щедрый, я бы сказала, галантный человек. Я и мои друзья, принимаем ваше приглашение и посетим ресторан, но только не сегодня. Уже поздно. Я вот, если честно, подустала и спать хочу. А вы с Лидой, если у вас есть обоюдное желание, можете ехать куда захотите и отпраздновать встречу. Не обижайся, пожалуйста, – кивнула она Лиде и повернулась к, молча, стоящим мужчинам. – Поддерживаете?

– Мы согласны на завтра, Ашот, если тебя это устроит, – прорезался голос у Олега, – а сейчас, действительно поздновато.

– Ну, что же, может, вы и правы. Тогда до завтра. Может, вас домой отвезти? – Армянин вопросительно уставился на троицу, но те дружно мотнули головой, отказываясь.

Наконец, машина с Ашотом и хмурой Лидой уехала. Володя, взглянув на часы, удивился.

– Вы знаете сколько времени?

– Сколько? – поинтересовалась Вера и тут же предположила: – Наверное, что-нибудь около одиннадцати. А ты, как думаешь? – обратилась она к Олегу.

– Чего тут думать, посмотрим на часы и узнаем сколько. Ну и ну, уже за полночь перевалило. Когда только успело столько набежать. Действительно пора по домам. Ты, где живешь? – Обратился он к Володе.

– Здесь рядом, в « Искре».

– Так ты мент? – засмеялся Олег, хлопнув новоиспеченного друга по плечу. – Что же, будем знакомы, коллега. Я, правда, адвокат. – Он протянул руку для пожатия. – В каком чине, если не секрет.

– Не секрет, – ответил рукопожатием Володя. – Пока майор.

– Ну, это пока, у тебя еще есть время для роста. Уж коли ты сам страж правопорядка, провожать не станем, да и рядышком тут. Мы с Верой живем по соседству, я ее провожу. Пока, до завтра.

Олег, не скрывающий хорошего настроения, крепко пожал руку милиционеру. Вера тоже протянула Володе руку.

– Спасибо за компанию, приятно было познакомиться. Надеюсь, что в процессе отдыха еще увидимся.

– Конечно, увидимся завтра, – вдохновился тот и тут же поправился, – уже сегодня. Приглашаю вас на наш пляж, он гораздо лучше и чище дикого, который вы посещаете.

– Спасибо, принимается.

Вера смело подхватила Олега под руку и, весело помахав Володе, они скрылись в густых зарослях боковой аллеи, ведущей к морю, решив сократить путь до своего жилья. Эта дорожка не в пример той, по которой они блуждали только что, хорошо освещалась неоновыми фонарями, но, к сожалению, не до конца. Расстояние в две сотни метров пришлось идти в кромешной темноте. Вера крепко вцепилась в руку Олега. Она с детства панически боялась темноты и теперь, уже у взрослой, этот страх не прошёл. Прижимаясь к бывшему жениху, она ни о чем не думала, кроме того, как быстрее очутиться на освещенной территории. Олег понимал состояние попутчицы, потому что хорошо помнил все ее страхи, и все же, ему очень не хотелось, чтобы закончилась эта темная дорога. Приятно было чувствовать в своих объятиях желанное трепещущее тело, и ни с чем несравнимый аромат духов!

Но все когда-то кончается, закончился и этот отрезок пути. Из зарослей кустарника высветилась небольшая улочка с деревянными домишками, построенными, наверное, еще при царе горохе. Олег решил, что грешно не воспользоваться таким моментом, который, возможно, специально предоставила ему судьба, и, остановившись, обеими руками обнял Веру и прижал к себе. Она не сопротивлялась, понимая, что тоже этого хочет. Она ни за что бы, ни поверила, если бы ей сказали вчера, что она соскучилась, именно, по этим рукам и именно по этим губам. Приятная истома охватила все ее тело, которое стало безвольным. Она даже не сразу поняла, почему ее лицо мокрое. Оказывается, она плакала, не чувствуя слез. Они не говорили друг другу ничего. Олег, молча, целовал мокрые глаза, крепко прижимая ее к себе, словно боялся, что она вот-вот исчезнет в окружающем мраке. Для Веры все, что сейчас происходило, было сном. Переполненная чувствами и желанием, чтобы это блаженство длилось вечно, она только всхлипывала, сильнее прижимаясь к любимому мужчине.

***

Тем временем, Лида, мрачно насупившись, сидела в машине рядом с Ашотом. Кавказец рассказывал что-то смешное, стараясь ее развеселить, но она, уйдя в свои мысли, не слушала. Взглянув на неё, Ашот обиженно замолчал. Проехав ещё немного, он остановился и спросил:

– Я тебя не узнаю. Ты ли это? Куда подевалась милая, веселая женщина? Может, у тебя что-то случилось?

Лида и сама не знала, что с ней. Она сама себя не узнавала, поэтому мрачно взглянула на армянина. Раньше ее восхищали черные густые брови, которые сейчас возмущённо приподнялись, лихо закрученные кончики усов, теперь воинственно топорщившиеся, а ласковые, слегка навыкате карие глаза, сводившие с ума, теперь ждали от нее ответа. Она вдруг поняла, что не нужен он ей, чужой муж, чужой человек. Зачем ей всё это…?

– Знаешь что, Ашот, никуда я с тобой не поеду.

– Как это? Почему? – его глаза округлились, а яркие полные губы замерли, обнажив краешки ровных белых зубов.

– Не хочу и все. – Лида дернула ручку дверки.

– Не дергай, я открою. Только объясни, почему не хочешь побыть со мной? Я соскучился, мы давно не виделись. Слушай, поедем в Арагви, посидим в приличном ресторане, снимем номер, а?

Ашот взял ее руку и нежно гладил, заглядывая в глаза.

– Какой Арагви…, два часа ночи…. Все спят давно и ресторан закрыт.

Ничего, снимем номер, и нам принесут всё прямо в номер, там есть такая услуга круглые сутки.

– Да пойми ты, наконец, не хочу я. Просто, хочу домой и спать. – Лида отняла руку и снова взялась за ручку двери.

Ашот жалел и берёг новую машину, потому заторопился.

– Хорошо, хорошо, согласен. Давай, перенесем встречу на завтра, то есть, уже на сегодняшний вечер.

– Давай, – быстро согласилась Лида и подвинулась к дверке, давая понять, что хочет выйти.

Ашот завел двигатель.

– Я отвезу тебя.

– Не надо отвозить, я сама, – заупрямилась Лида и опять дернула ручку.

– Ты не понимаешь что ли, как опасно ночью даже в городе, а мы уже за городом…? Разные люди болтаются…, – занервничал Ашот.

– Нет, – упрямо сказала Лида и в упор посмотрела на кавказца.

– Хорошо, только помни, упрямство до добра не доведет.

Последних слов Лида не слышала. Хлопнув дверкой машины, она очутилась в кромешной темноте южной ночи. Соображая, в какую сторону идти, женщина мстительно смотрела вслед удаляющимся огонькам иномарки, за рулем которой сидел человек, в которого когда-то была влюблена. Оглядевшись, она поняла, что в такой темноте трудно определить место нахождения. Но, должны же, здесь люди жить, а значит, есть дома и улицы. Хотя, судя по тому, какая стояла тишина, и не было видно, ни огонька, ни строения, можно думать, что люди здесь не живут. Поворачиваясь вокруг себя еще и еще раз, кроме сплошной черной стены мрака, женщина не видела ничего. И все равно, Лида не испытывала чувства раскаяния в том, что отказалась от услуг Ашота. Ей не было страшно. Наоборот, оставшись одна в тёмной ночи, решила, что свободна, и может идти куда хочет. Никто её не преследует, значит, некого бояться. Небо было сплошь усеяно крупными яркими звёздами. Лида подумала, что вчера она звёзд не видела, хотя, они так же сияли на небосклоне, а не видела потому, что было не до звёзд, был страх и опасность. Сейчас у Лиды не было страха, и она не чувствовала опасность. Она думала, что свободна от всего и всех.

Чувствуя под ногами асфальт, она медленно пошла по дороге в противоположную сторону той, куда только что уехала машина с ее другом. Постепенно глаза привыкли к темноте, и она начала различать кое-какие очертания предметов, а, пройдя метров двести, и повернув, вместе с дорогой, за какие-то высокие густые кусты, она заметила вдалеке чуть видимый свет фонарей. Пойду туда, решила она и сошла с твёрдой дороги. Спотыкаясь о невидимые кочки, метров через триста, она вновь почувствовала под ногами твердое дорожное покрытие и уже, более уверенно, направилась к освещённой территории. Это оказался небольшой сквер с двумя бледно светившими фонарями, где, видимо, в дневное время отдыхали люди из близстоящих домов. Сейчас здесь было пустынно и тихо. Пройдя до конца сквера, Лида обрадовалась, увидев женщину. Та, съёжившись, сидела на спинке скамейки, встав ногами в кроссовках, на сиденье.

– Скажите, это какой район Сочи? – спросила Лида, обратившись к незнакомке.

Вопрос прозвучал немного по-идиотски, но Лида не смутилась, а с надеждой уставилась на женщину, как будто, от ее ответа зависело, очутится Лида дома прямо сейчас или это произойдет чуть позже. Женщина, не скрывая удивления, внимательно осмотрела полуночницу и спросила:

– Тебе какой нужен…? Заблудилась что ли?

Лида поёжилась от взгляда незнакомки и пробормотала:

– Я плохо ориентируюсь на местности, к тому же, ночь…

– С другом поссорилась? – снова поинтересовалась женщина, не меняя позы, и добродушно засмеялась. – Нас с тобой судьба свела. Я вот тоже со своим разругалась в пух и прах, теперь здесь кукую. А ты откуда будешь?

Лида, боясь, что неожиданная собеседница уйдет, и она вновь останется одна, поспешила сообщить:

– Я отдыхать приехала, ну, и получилось так, что потерялась.

Незнакомка с еще большим интересом стала рассматривать Лиду. Казалось, она озаботилась судьбой заблудившейся и намерилась ей помочь.

– Понятно. А отдыхаешь где? В каком районе остановилась? Может, в санатории?

– Нет, в частном секторе. Хостовский район…

– Ясно. С мужем поссорилась?

– У меня нет мужа. Мы приехали с подругой… – Сказав это, Лида запоздало подумала, что уж очень разоткровенничалась.

А незнакомка, успокаивающе, произнесла:

– Далековато забрела, но ничего. Рассветет и уедешь на автобусе, а пока вот что. У меня возникла идея. Уж если нас с тобой судьба свела, то пойдем куда-нибудь, где тепло, светло и приятно время проведем. Не сидеть же до утра здесь. Когда город оживет, то и все проблемы сами собой рассосутся. Ну что, пойдем? Я сейчас только звоночек сделаю, предупрежу.

Она направилась к телефонной будке. Женщина вела себя уверенно, и ей хотелось верить. Лида заметила, что незнакомка где-то ее лет и одета просто, можно даже сказать, что бедно. Старые застиранные джинсы и такая же поношенная кофта с длинными рукавами, под темным платком на голове угадывалась короткая стрижка.

Поговорив по телефону, она предложила:

– Давай знакомиться, я – Зара.

Лиде ничего не оставалось, кроме того, как назвать своё имя.

– Пошли? – спросила Зара и первой шагнула в сторону боковой аллеи.

Лиду охватило беспокойство. Внутри её что-то противилось и отговаривало идти за незнакомой женщиной неизвестно куда, нужно остановиться, и вернуться в сквер. Как вчера, что-то кричало внутри, что не надо садиться в машину к незнакомым людям, а она села и что из этого вышло? Так и сейчас кричит, что не надо идти с незнакомкой неизвестно куда, но Лида не слушала внутренний голос и шла. Неожиданно Зара обернулась и, улыбаясь, заверила:

– Не бойся. Идти осталось совсем чуть-чуть, скоро придем, уже совсем рядом. – Внимательно взглянув на Лиду, поинтересовалась: – Ты здесь как очутилась? Подруга-то где?

Лида понимала, что не стоит откровенничать и рассказывать о себе, но язык, не спрашиваясь, говорил и говорил, выдавая всю интересующую женщину информацию.

Запыленные фонари, повешенные на приличном расстоянии друг от друга, плохо освещали частный сектор жилых домов, ни в одном из которых не было света. Лида не заметила, когда свернули в какой-то совсем темный проулок. Зара постучала в черное окно, за которым тут же вспыхнул свет. Из дома кто-то вышел, а, что происходило дальше, Лида уже не видела, и не слышала, что говорила Зара. Оглушенная чем-то тяжелым, она лежала на земле.

– Ты что, Гиви, с ума сошел? А если убил? – Зара наклонилась над лежащей женщиной, ища на запястье пульс. – По-другому нельзя было?

– Как по-другому? Она что добровольно полезет в яму? – Высокий, очень смуглый кавказец хрипло засмеялся и, осветив фонариком лежащую женщину, поцокал языком. – Красивая стерва.

– Даже не думай. – Зара подошла к кавказцу вплотную и, уткнув ему в грудь указательный палец, прошипела: – Если хоть волос упадет с ее головы, то ты меня знаешь.

Гиви, тряхнув давно не стрижеными черными волосами, возмущенно зашептал:

– Что с ней сделается? Не убудет.

– Я сказала. Ты не понял? И хватит дискуссий, кладите ее в машину и везите, пока не очухалась. Где Самвел?

– Я здесь.

Высокий худощавый паренек лет семнадцати вышел из салона автобуса и, подойдя к Заре, поклонился.

– Ты отвечаешь за женщину головой. У меня на нее есть планы, поэтому береги ее. Матрас постели.

– Всё готово ещё с прошлого раза.

– Тогда в путь и смотрите, женщину не трогать.

Гиви сплюнул и сел за руль, а Самвел расположился в салоне рядом с лежащей на матраце Лидой.

Ехали, молча, до тех пор, пока пленница не стала приходить в сознание. Повернув голову, она застонала от резкой боли в шее.

– Очухалась, вот и хорошо, – обрадовался Самвел. – Скоро приедем.

– Что со мной? Где я? – прошептала Лида, и хотела было подняться, но тут же, опять опустилась на вонявший затхлостью матрац. – Болит шея и голова, – пожаловалась она и потерла больное место.

– Заживет, – успокоил Самвел. – Скоро приедем, и станет лучше.

– Ты прямо, как мамка, – осклабился Гиви. – Я вот сейчас ее полечу, и все сразу заживет. У меня знаешь, какой лекарь хороший. Всем помогает…

Он заглушил мотор и, несмотря на большой рост, махом очутился в салоне автобуса.

– Ты бы вышел пока, – обратился он к Самвелу, – а я мадам полечу.

– Гиви, не дури, поехали. Ты слышал, что сказала Зара?

– Не слышал и слышать не хочу. Да и кто такая Зара? Не хватало еще, что бы она мне приказывала, кого любить, а кого нет. Выйди из автобуса.

Голос у кавказца зазвенел от злости.

– Ты ее не тронешь, если только через мой труп. – Парень самоотверженно заслонил собой женщину.

– Ну что же, сам напросился. Можно и через труп, надоел ты мне. – Гиви выхватил нож.

– Уйди по-хорошему. Зарежу.

Неожиданно, Самвел резким движением пальцев ударил в то место, где у Гиви должны были находиться глаза.

– А-а-а, – раздался вопль в ночи. – Шакал, ты выколол мне глаза.

Он зажал лицо руками и вывалился в открытую дверь автобуса. Падая, он рукой зацепил ремень ружья, лежавшего на сиденье и принадлежавшее Самвелу, которое упало вместе с ним.

– Поедем без него, придет пешком, – без сожаления проговорил Самвел и пересел в водительское кресло. Автобус вновь тронулся по грунтовой дороге. Все, что произошло в салоне, повергло Лиду в ужас. Опять двадцать пять, – подумала она. – А может это сон? Она дважды ущипнула себя за руку, но существующая действительность не пропала. Лида не понимала, что происходит? Не понимала, где она и кто рядом с ней? Голова продолжала болеть и кружиться, соображалось туго. Единственное было понятно, что на дворе темная ночь и ее куда-то везут. После сцены в автобуса она боялась спрашивать и молчала, дожидаясь продолжения истории.

А дальше было еще более непонятное. Немного проехав, автобус остановился и паренек, говоривший с сильным кавказским акцентом, приказал ей выходить. Шатаясь, Лида вышла из салона автобуса и прислонилась к его боку. На улице, как-будто, посветлело, видимо, наступало утро. Оглядевшись, Лида поняла, что она на пустыре, у подножия горы, и, кроме дощатого сарая, возле которого она находится, других строений нет. К Самвелу, который в это время дергал большущий замок на двери сарая, подошел крупный мужчина с ружьем. Они обнялись, здороваясь, и стали разговаривать по-армянски. Сильно жестикулируя, Самвел что-то объяснял мужику. Тот достал из кармана ключ и только подошел к двери, как раздался выстрел. Пуля пролетела совсем близко от Лидиной головы и пробила стенку автобуса. Вторая пуля ударилась об автобус рядом с Лидиной ногой.

– Ложись, – закричал Самвел и, подбежав к Лиде, дернул за руку. Она упала на жесткую землю, больно ударившись боком и коленом.

– Не жить вам, всех перестреляю, как бешеных собак, а первой эту овцу.

К сараю с ружьем в руках приближался Гиви. Мужчина, которого Самвел называл Михась, по всей видимости, прятаться не собирался и, молча, дожидался разгневанного кавказца. Тот пока больше не стрелял, целенаправленно направляясь к автобусу. Михась понял его намерение и, опередив, мощным ударом кулака свалил высоченного кавказца с ног. Тот рухнул, выронив ружье, а подбежавший Самвел, его подхватил.

– Тебя связать что ли? Ты чего бесишься? – Михась наклонился над поверженным Гиви.

– Мы здесь на работе и ты тоже. Сейчас тебя свяжем и отправим к Заре, пусть она решает, как с тобой поступить. Ты ставишь под удар наше дело.

Гиви повернулся на бок и просипел:

– Михась, прости, не надо связывать. Вспылил, проклятый характер…

– А если бы ты нас перестрелял? Что видно в темноте? – Самвел встал около головы поверженного Гиви. – Сейчас мы тебя отпустим, но Заре доложим. С тобой работать стало невозможно. – Повернувшись, к сидящей на земле Лиде, парень махнул рукой. – Вставай, иди сюда.

Из распахнувшейся двери сарая в лицо Лиде ударила волна спертого воздуха. Самвел осветил внутренность помещения, остановив луч фонаря на большом отверстии в земляном полу.

– Вот по этой лестнице спустишься.

Он взял около стены длинную, узкую лесенку и только намерился опустить ее, как в проеме двери показался Гиви.

– Спустится хорошо и без лестницы. Эй, вы там, принимайте…

Он с силой толкнул Лиду в спину, которая стремительно полетела вниз.

– Ты что, шакал, совсем сдурел, да?

Самвел коршуном обрушился на грузина, но тот был сильнее и опытнее. От его удара парень отлетел куда-то в угол. На помощь парнишке пришел Михась. Он скрутил Гиви, связав ему руки и ноги, а затем вытащил на улицу и бросил у стены на землю. Прихрамывая и потирая ушибленное плечо, Самвел подошел к лежащему грузину и несколько раз ударил его ногой.

– Ишак, ты и есть ишак.

Повернувшись к Михасю, попросил:

– Помоги закинуть этого ишака в автобус, отвезу к Заре. Пусть решает, как с ним быть. Дальше так работать нельзя. Он товар портит и завалит все дело.

Мужик, молча, кивнул и легко поднял кавказца, ухватив за ремень брюк. Затем втащил его в салон автобуса и бросил на матрац, на котором только что лежала Лида. Повернувшись к наблюдавшему Самвелу, спросил:

– Мне-то, что делать? Вторую смену здесь сидеть? Кто сменит и когда?

Самвел пожал плечами.

– Должен был остаться этот шакал, но теперь придется тебе еще немного подождать. Зара кого-нибудь пришлет.

– Когда этих заберут? – Михась кивнул на сарай. – Подохнут с голоду и от вони. Да и я жрать хочу.

Самвел махнул рукой.

– Заберут, не переживай. Если не сегодня, то завтра и еды привезут. Зара сама хотела днем подъехать и все вопросы решить.

Михась недовольно вздохнул и, прощаясь, махнул рукой.

Лиду подхватили чьи-то сильные мужские руки. Она вместе с мужиком упала на дно ямы, ощутив под собой солому.

– Что это? Где я? – спросила она первое, что упало на язык.

– В яме, – ответил мужской голос, вытаскивая из-под нее свою руку.

– А вы кто?

Лида спрашивала осипшим от страха и волнения голосом. Она поняла, что снова попала в историю, и историю скверную. Мужчина, спасший ей жизнь, иначе бы, падая, она свернула себе шею, успокоил:

– Такие же, как и ты, моральные уроды…

– Я не урод, – возразила Лида и заплакала, пожалуй, впервые за последние два года.

– Вот только этого не надо, – распорядился невидимый сосед. – Слезами не поможешь, да и вообще, вряд ли чем-нибудь поможешь.

Лида затихла и, прислонившись к глиняной стене, закрыла глаза, из которых продолжали капать слезы.

Наверху, через узкий лаз, можно было разглядеть тонкую дощатую стену сарая, сквозь неплотные доски которой, чуть виднелся рассвет. Темнота не только посинела, но и на глазах белела. Вытерев слезы и приглядевшись, Лида различила рядом с собой силуэтов пять или шесть, которые потихоньку шевелились и даже перешептывались.

Яма, в которой она находилась, была метров шесть в длину, и около четырех в ширину, и глубиной около трех метров. Все дно устлано соломой. Одна из глиняных стен была не только сырая, а, можно сказать, мокрая и узники избегали прижиматься к ней, съёжившись, сидели у стены напротив. Потолок был заложен досками, на которые сверху накидана солома и только широкий лаз соединял сидельцев с внешним миром.

Молчание неожиданно нарушил Лидин сосед.

– Может, расскажешь, как тебя угораздило…? По пьянке что ли?

– Сама не знаю как, но только не по пьянке…, – всхлипнула Лида.

– Без памяти, что ли была? – не отставал мужик.

– Не без памяти, а сама пришла…

Сказав это, Лида ужаснулась. Действительно, ведь, пришла сама, добровольно, по собственной глупости. Что теперь будет? Какая ее ожидает участь. Она повернулась к спрашивающему. Тот, прислонившись к стене, задумчиво смотрел вверх, где начинался новый день, для кого-то, возможно, очень счастливый. Она дотронулась до его руки и прошептала:

– А что теперь с нами будет?

Сосед неожиданно улыбнулся то ли своим мыслям, то ли наивному вопросу.

– Не знаю, но наверняка, ничего хорошего.

– Зачем мы им нужны? – еще сильнее заволновалась Лида.

Мужик вздохнул, и вяло проговорил:

– Меня сюда приволокли в драбадан пьяным, Леха попал тоже по пьянке, а вон тех двух красавиц пригласили ублажить кого-то, они жрицы любви, а ту воркующую парочку в дальнем углу взяли под наркотическим опьянением, а как попала ты, нам не рассказываешь? Может, тебя посадили с какой-нибудь коварной целью?

– Ну, что вы, – возмутилась Лида. – Какая цель? Я ночью заблудилась и случайно встретила женщину, которая меня пригласила в дом, где можно переждать до утра.

Мужчина снова глубоко вздохнул.

– Да уж, что тут скажешь! Разве только то, что ты, оказалась еще большей дурой, чем мы. – Мужчина судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха, и добавил, – раз сама пришла, так вот и сиди тут, в дерьме, ожидай своей участи.

Наверху раздались голоса. К лазу подошел Михась и спустил на веревке алюминиевую трехлитровую банку с водой.

– Пейте, кто хочет, еда будет опосля.

– Я в туалет хочу, – выкрикнула одна из жриц.

– И я тоже, – присоединилась к ее голосу наркоманка.

– Щас, ведро спущу, и валите в него, а выпускать не велено.

Около отверстия появился еще один человек.

– Это Гиви, – в ужасе прошептала Лида и уткнула лицо в ладони.

– Ну и напугал же он тебя, если в каждом мужике тебе этот грузин мерещится, – посочувствовал сосед и, взяв спущенную банку в руки, стал с жадностью пить.

Лида облегченно вздохнула, поняв, что обозналась. Пить она не хотела. Она вообще ничего не хотела, кроме того, чтобы все это было сном. В яме запахло человеческими испражнениями, видимо жрица любви, и наркоманка действительно сильно захотели в туалет. Лида зажала нос пальцами и уткнулась себе в колени, боясь, что ее начнет рвать.

– Ничего, ничего, привыкнешь, – успокоил сосед. – Вот посидишь тут денька два, и чувствовать перестанешь. Я здесь уже третьи сутки. Когда меня сюда доставили, на соломе валялся один Леха, а потом посыпались остальные. Мне Михась тихонько поведал, что до нас здесь сидели человек около двадцати.

Не разжимая нос, Лида гнусаво поинтересовалась:

– Зачем здесь людей держат?

– Ты что, с луны свалилась? Не понимаешь, зачем тебя в яму бросили?

Лида молчала, боясь сказать, что догадывается, но не хочет верить и надеется на лучшее. Остальные тоже молчали.

– Не слышала, что пропадают люди? Так вот я уверен, что нас похитили с целью продать.

– Как это продать… – пискнули в углу, где сидели наркоманы.

Лидин сосед вздохнул и равнодушно проговорил:

– Очень просто. Продать, как товар, кого на органы, кого для работы на свинарнике, а кого заниматься проституцией, да и мало ли еще на какие нужды может востребоваться человек.

– А убежать отсюда нельзя? – с надеждой в голосе спросила, пододвинувшаяся ближе, одна из жриц.

– Эй, там, вытащи парашу, дышать невозможно, – крикнул молчавший доселе Леха.

Наверху у дыры появился человек и, дернув за веревку, стал поднимать благоухающее зловонием ведро.

Неожиданно Леха глубокомысленно изрек:

– Шанс на спасение есть всегда, только надо хорошенько всё обдумать.

Лидин сосед хмыкнул, но ничего не сказал.

– А вас, как зовут? – почему-то шепотом, то и дело, поглядывая наверх, спросила Лида.

Сосед шевельнулся.

– На самом деле, давайте знакомиться. Сколько тут просидим, неизвестно, а жизнь-то идет. Меня зовут Виктор, Леху уже знаем, а тебя? – Он толкнул плечом Лиду.

Когда все себя назвали, каждый стал рассказывать, как и почему попал в эту злосчастную яму. Оказалось, что всех интереснее попалась Лида. Похитителям не доставила никаких хлопот, вот только разозлила грузина.

– Увидите, он скоро здесь объявится. – Неожиданно заявил малоразговорчивый Леха. – Видать, мстительный, собака. Не простит себе, что не поимел Лидку. Все сидящее здесь бабье прошло через его член. Так что готовься, краля!

– Вот еще! – возмущённо вспыхнула Лида. За изнасилование предусмотрен немалый тюремный срок…

Все сидельцы дружно и невесело рассмеялись.

– И за похищение людей тоже предусмотрен срок, – ехидно заметил Виктор, – но, тем не менее, ты тут сидишь и неизвестно, что они с тобой сделают. Ты, девочка, очнись и осознай, наконец, что с тобой происходит, и, где ты находишься?