Матери было приятно думать, что предложенная Мией помощь – пусть не забота о близких людях, но, хотя бы, благодарность за купленный смартфон, но она ошиблась. Скучающей на каникулах девушке просто захотелось увидеть таинственную Мадам, которая жила в мансарде, никогда не покидая своего убежища, а поэтому доставка чая была единственной возможностью удовлетворить любопытство. Никто из близких Мии не знал имени Мадам (в документах значилась лишь фамилия), даже отец – родственник загадочной старухи, правда, дальний, и узнавший об этом родстве совсем недавно, после того, как неожиданно в их квартире появились двое: нотариус и лечащий психиатр Мадам – доктор Лившиц. Оба были одеты в дорогие серые костюмы. Они выложили из портфелей крокодильей кожи папки с документами, две тускло блестевшие золотом авторучки и приготовились уговаривать отца принять «опекунство» над дальней престарелой родственницей, заранее предупредив, что это «опекунство» будет лишь формальностью – никакого наследства ему не полагается, и никаких решений относительно жизни подопечной принимать не придется. Напротив, все действия придется согласовывать с неким загадочным Фондом. Но долгих уговоров не понадобилось, отец не собирался принимать никаких решений, и согласился сразу, едва услышал об оплате всех хлопот, как связанных с переездом, так и с уходом за старухой и её имуществом.
Нежданные посетители называли хозяйку особняка «Мадам» и добавляли фамилию, состоящую из целой кучи букв, половина которых были шипящими. Выговаривать их было сложно даже отцу и матери, а Мия ленилась не только выговаривать фамилию, но даже хотя бы один раз дослушать её до конца, чтобы запомнить.
Мадам была бы полноправной хозяйкой большой старой усадьбы, где разместилась семья Мии, если бы суд когда-то, очень давно, не признал её недееспособной по причине расстройства личности. Не мешкая родители, принявшие на себя заботы о Мадам, а с ними Мия и братья-близнецы перебрались в большой дом в пригороде из тесной городской квартирки.
Лето – в этом году, как назло, дождливое и унылое – подходило к концу. Ожидая начала занятий в новой школе, Мия тосковала в одиночестве. Друзьями девушки были (теперь уже бывшие) одноклассники. Они, прознав, что в их школе Мия больше не появится, стали потихоньку исключать её из круга общения. Это её угнетало, хотя девушка понимала, что это неизбежно и не обижалась. Заполнить медленно тянувшиеся до начала занятий в новой школе дни было практически нечем, точнее, занятий хватало, но все они казались девушке скучными и утомительными, а рутиной она пренебрегала. Увидеть сумасшедшую столетнюю (судя по описанию отца), но не лишённую утончённого шарма (судя по описанию матери) старуху она посчитала вполне сносным развлечением.
Мия и все её приятели очень любили смотреть в сети короткие видео, на которых неадекватные люди делали странные вещи. Сумасшедшая старуха вполне могла дать Мии возможность порадовать приятелей таким видео. К тому же ей хотелось проверить камеру нового смартфона в деле. Возможно, классный видеоролик помог бы восстановить привычное общение с прежними приятелями, или произвести впечатление на будущих одноклассников из новой школы. Оставалось только выбрать подходящий момент и снять его. Мия решила проникнуть на мансарду, чтобы осмотреться.
Лестница, застеленная протертой ковровой дорожкой, скрипела под ногами. На ней вязкий запах прелого дерева чувствовался сильнее чем, где бы то ни было в доме. В полутьме картины казались темными прямоугольными провалами в стенах. Отремонтировать здесь светильники было уже нельзя, можно было только заменить их на новые. Но до этого у отца руки не доходили, потому что нужды в этом не наблюдалось – днём на лестнице было достаточно света, а после наступления темноты пользовались ей только один раз в день, чтобы доставить Мадам её вечерний чай.
– Ваш чай, – крикнула Мия в приоткрытую дверь.
– Вы опоздали на десять минут, – раздалось из-за двери.
Мия пожала плечами, толкнула тяжёлую дубовую створку, которая открылась неожиданно легко, и вошла. Хозяйку удалось рассмотреть не сразу – в глубине комнаты, где та стояла, царил полумрак. Выходить из него Мадам не спешила, несколько секунд она стояла там без движения. Мии показалось, что кожа на щеках загорелась под тяжёлым душным взглядом из этого полумрака.
Когда же хозяйка медленно приблизилась к столу, девушка, не скрываясь, уставилась на неё.
– Милочка, почему вы так смотрите? Я задолжала вам? – спросила Мадам
Мия хмыкнула. Вопреки её ожиданиям внешность хозяйки оказалась самой что ни на есть заурядной. Во-первых, старуха была не такой уж древней – не то, что ста лет, ей и восьмидесяти явно ещё не было – рядовая пенсионерка, каких пруд пруди вокруг. Во-вторых, она была очень похожа на учительницу истории из прежней школы, которую Мия презирала, считая занудой и тупицей. Девушка подумала, что встретив Мадам в коридоре школы, могла бы и обознаться.
Продолжая исподволь рассматривать хозяйку, Мия недоумевала: «Почему отец решил, что Мадам сто с лишним лет? Почему мать утверждала, что эта женщина обладает каким-то особенным шармом?» Перед ней стояла обычная бабка из тех, что вечно всем недовольны. Крупная, пучеглазая, с безгубым ртом, напоминающим водомерку из-за морщин-ножек, окруживших его. Отличала её от прочих только безупречная гордая осанка, она же создавала впечатление, что старуху подвесили невидимой нитью к потолку за куций пегий пучок. Мия была разочарована.
– Вы не та женщина, что обычно приходит – смерив Мию взглядом, констатировала Мадам.
– Да неужели, – проворчала тихо девушка, и тут же с вызовом в голосе громко заявила. – Ту женщину Анна зовут, вообще-то. Можно было бы и запомнить. Я, Мия, её дочь.
– Лишняя информация, милочка, – брезгливо поджав тонкие губы, сказала Мадам. – Просто поставьте на стол. Заберите вот это, – сухой серый палец указал на вчерашний поднос с посудой. – И уходите, – взмах широкой кисти руки словно отогнал неопасное насекомое.
Мии и самой уже не терпелось уйти, но одновременно с этим хотелось нахамить чванливой старухе – нельзя оставлять безнаказанным такое обидное пренебрежение. Однако она не нашлась, что сказать, поэтому промолчала, только дерзко посмотрела в лицо Мадам. Та ухмыльнулась. Девушка, с трудом сдерживая растущее раздражение, подошла к столу. В нос ударил знакомый запах. Определённо, коридор не был самым пахучим местом в доме – в комнате запах прелого дерева чувствовался гораздо сильнее. У Мии зачесалась шея от перспективы провести в логове старухи ещё хотя бы пару минут. Но и уходить просто так, не сказав что-нибудь едкое в ответ на высокомерие Мадам, она позволить себе не могла.
Она медлила – не понимала, как ответить старой ведьме, чтобы не чувствовать себя задетой её самодовольством. Но одно Мии стало совершенно понятно – первоначальная идея снять прикольное видео с сумасшедшей бабкой в главной роли не выгорит. Старуха была, какая угодно, но только не прикольная.