Мой Темный-претемный властелин

Глава 5. Не болтай лишнего!

Анделар Рансовье

Мой ренгар нетерпеливо перебирал ногами, в его глазах то и дело вспыхивали огненные всполохи. Я и сам был готов бить копытом. Время шло, и задержка оказалась совершенно ни к месту. Лавирель Шаар Хар верховный князь Хаоса тоже это знал. Уверен, поэтому он и нанес визит так не вовремя, да еще и отнял у меня целую неделю. Я же в свою очередь никак не мог отказать ему в гостеприимстве, да и вопросы обсуждали действительно важные. За Чертой у меня не так много союзников, нельзя разбрасываться теми немногими, что есть. Худой мир всегда лучше доброй войны.

Выехали неделей позже, еще неделя ушла, чтобы добраться до границы с Землями Благоденствия. Три дня из которой мы потратили на то, чтобы преодолеть Темный Лес. Это место создано моим предшественником, и моих сил хватит только на что-то одно: миновать его, или преодолеть Синие Горы. Я выбрал второе – это важнее. Боевые кони могут пройти через чащу, но летать пока не научились. Привычные к порождениям Хаоса животные, храпели и нервно косились в чащу, чуя призраков и духов иного плана. Если бы не Арандиль и его «чувство тропы», продвижение бы еще сильнее замедлилось.

К счастью, остроухий ильв уверенно вел нас сквозь самые непроходимые с виду дебри, и три дня спустя мы, выбившиеся из сил, выбрались-таки на опушку по ту сторону. Но, прежде чем устроить привал, отошли подальше к круглому озеру с непроглядной гладью соленой холодной воды. Оно так и звалось – Зеркало.

Дальше перед нами стеной вставали Синие Горы – непреодолимая преграда, отделяющая мои владения от Земель благоденствия. Именно так жители Темных Земель и видят мир: отделенные Синими Горами сытые Земли Благоденствия, состоящие из девяти ближних королевств по одну сторону, и Черта с раскинувшимися за ней Княжествами Хаоса по другую. Но, как принято у нас говорить: что не убивает нас, делает только сильнее. Знаю об этом как никто другой. На себе испытал и обрел такую силу, о которой никогда не просил…

– Они же неприступны!

Арандиль с прищуром смерил взглядом скалы, вздымающиеся вертикально вверх. Отсюда до них было еще полдня пути.

– Как планируешь их преодолеть? – полюбопытствовал он.

– Пройдем напрямик.

– Уверен? – друг недоверчиво прищурился и по присущей ему привычке потянул себя за мочку острого, украшенного множеством драгоценных колец уха.

– Да. Главное, отыскать наиболее подходящее место для портала.

– Постой, – он подъехал ближе и положил мне на плечо изящную точно у женщины руку. – Так ты действительно сам их создал?! Это не слухи?

Я пожал плечами, мало ли что он там слыхал.

– Ужас! – правильно расценил мою реакцию ильв.

– Как сказал один мудрец: “Кто по-настоящему знает себя, тому не страшно то, что о нем говорят другие”.

Усмехнувшись, я добавил:

– Мне помогали.

Ильв спешился и пошел вперед, что-то высматривая в траве. Потом нагнулся, подобрав с земли камешек, стиснул его в кулаке и прикрыл глаза. А когда пару минут спустя распахнул их, возмущенно уставился на меня:

– Каждый камень здесь пропитан твоей силой, Дел! Какая неразумная растрата магии! Но зачем?

Он швырнул камешек мне. Я поймал его, и тот соприкоснувшись с моей кожей, слегка засветился синевой.

– Трудные были времена, – не стал вдаваться в подробности и бросил камень в воду.

Пронаблюдав, как тот поскакал по поверхности, оставляя круги, я послал ренгара вверх по тропе. При взгляде на величественные, поросшие лесом склоны нахлынули воспоминания.

С востока на Дэм двигалось войско Лавиреля. Верховный князь Хаоса стремился проверить юного правителя Темных Земель на прочность. Одновременно с юго-запада, со стороны Земель Благоденствия наступало объединенное войско трех королевств с королем Миртена во главе. Тогда Синие Горы решил две проблемы разом: надежно закрыл путь на юг, отрезав врагов. К тому же подобное усилие позволило слить излишки магии и подчинить Темное Пламя, после чего я полностью смог сосредоточился на хаоситах.

Словно подслушав мои мысли, ильв запрокинул голову и от души расхохотался.

– Это как раз тогда ты впервые надрал блондинистому хаоситу его аппетитный зад? После того случая вы с Лавирелем подружились?

Ну подружились, это громко сказано, но тем не менее между мной и Виром воцарилось взаимопонимание, а затем и приятельство.

– Арандиль, похвалишь задницу Лавиреля при личной встрече. Возможно, он и оценит, а мы с тобой вроде как договорились больше не обсуждать мужские задницы, – поморщился я.

– Только девичьи прелести, Анд! Только их! Я помню, что ты не способен в полной мере оценить мужскую красоту.

Мои дефендеры, выглядящие обычными солдатами без своей брони, недоуменно переглянулись, дивясь на раскованного до распущенности Арандиля. Тот только расхохотался, и   состроил глазки ближайшему, призывно облизнув острые клыки и захлопав пушистыми белыми ресницами. Кончики его заостренных ушей порозовели от веселья, когда матерый воин шарахнулся в сторону, передернувшись от отвращения.

Я покачал головой и ускорился, оставляя любвеобильного ильва позади. Впрочем, тот нисколечко не обиделся.

Когда я обнаружил подходящее для портала место, солнце почти село за вершинами деревьев Темного Леса, Синие горы придвинулись вплотную, когда я скомандовал ночлег. Нам требовалось отдохнуть как следует, перед тем как осуществить переход на ту сторону. Я мог бы перенести отряд сразу в Лаллу, прямо в их проклятый тронный зал, но решил поступить иначе. Добрый десяток лет я не был в Землях Благоденствия, и о происходящем там имел обрывочные данные. Но все же кое-что мне было известно, потому я и придумал именно такой план.

При виде отливающих неестественной синевой камней, которые при свете луны и вовсе станут мягко мерцать, нахлынули воспоминания. Поплыли перед глазами образы. Вспомнил, как стоял здесь с горсткой усталых, но исполненных решимости воинов и парой истощенных пожилых магов-наставников. Они все шли за мной – за мальчишкой, у которого не было ни опыта, ни сил, чтобы совладать с собственной магией. Лишь бесконечная жажда выжить и доказать всем, что я достоин быть правителем Темных Земель.

В то утро на месте этих гор расстилалось неровное поле, укрытое сиреневым ковром вереска. Небо уже алело у горизонта, и пылающий шар солнца показал край. На розово-оранжевом четко выделялись синие густые пятна облаков, их передразнивал залегший одеялом в ложбинах седой туман, в котором точно диковинные звери притаились кусты, беспорядочно торчащие здесь и там.

Я до боли всматривался в это буйство синевы разных оттенков, красивое и тревожное. И не видел костров. Было подозрительно тихо, ни одна пичуга не чирикала, не шумел ветер, не раздавалось конское ржание, будто маги накинули полог тишины на весь Вересковый Дол. Скорее всего так оно и было.

Идиоты! Злился я, чувствуя привычное жжение в груди, где-то у солнечного сплетения. Темный Огонь и отчаяние сжигали меня изнутри, ведь времени почти не осталось. Я медленно погибал, не в силах обуздать собственную магию, но не мог позволить себе такой роскоши.

Принимая Темное Огонь, я принял Обет, и теперь должен стоять на страже границы Черты до конца своих дней и даже после, пока не решу, что пора появиться новому властителю Темных Земель.

Изрубленные тела наших посланцев узурпатор вернул при помощи катапульты. Таков был ответ Бенердика на мою униженную просьбу одуматься и стать плечом к плечу против Хаоса. Глупец! Кому он делал хуже? Если я не сдюжил бы, от Миртена и всех Земель Благоденствия осталась бы лишь тень былого величия, а твари пировали на улицах их городов…

Наверное, буйство синих красок и повлияло на то, что получилось.

В простой походной броне я вышел на середину поля, чувствуя, как на меня нацелились смертоносные наконечники и еще более смертоносные ненавидящие взгляды. Опустился на одно колено, прислушиваясь к огню, что ревел внутри. Погладил тугие побеги вереска, не зря он здесь растет – последняя преграда, уберегающая земли людей от зла из-за Черты.

Слух обострился неимоверно, я даже расслышал презрительное: «И это король Дэма?!»

Возможно, именно этот человек виноват в том, что произошло дальше.

Чувствуя, что сгораю, я вскинул голову и, пронзив взглядом наведенный магами туман, заглянул тому воину в душу. Крепкий усатый мужик заорал. Громко, нечеловечески. Его крик быстро оборвался, а он так и повалился вперед, все еще глядя распахнутыми в ужасе глазами. Я, напротив, встал и выпрямился, отстраненно наблюдая, как туча черных на фоне утреннего неба стрел, превратили зарю в ночь.

Все они сгорели еще на подлете, сожженные вырвавшимся из меня Темным Огнем, и усыпали пеплом поле вереска. Пламя бушевало, рвалось наружу, я больше не пытался его сдержать. Отпустив на волю, смирился со своей участью и принял ее. Разве что не хохотал как безумец, когда осознал в чем был секрет.

Или все же хохотал?

Когда немного пришел в себя, вспомнил про Обет и сделал то, что первым пришло в голову – вскинул руки, точно зачерпнув воды, ухватил неподъемное и потащил наружу, напрягая мышцы. Рыча от напряжения точно тварь Хаоса. Чувствуя, как меняется мое тело. Как рвутся и срастаются заново мышцы и связки, как ломаются и восстанавливаются кости, как горит и плавится кожа, а затем нарастает заново.

Но я смог устоять, лишь закрыл глаза, когда стало особенно туго. Когда снова их открыл, все уже закончилось. На месте Верескового Дола встали стеной до самых небес Синие Горы, изменив до неузнаваемости ландшафт.

Изменился и я сам.

Мое тело окрепло, забугрилось мышцами, напитанное магией, а Темный Огонь теперь ласково теплился внутри, больше не причиняя прежней боли.

Я медленно повернулся, равнодушно отметив, что никто из моих соратников не выжил, и встретился взглядом с ним. Незнакомец стоял и с интересом наблюдал за происходящим, чуть склонив набок светловолосую голову.

– Лавирель Шаар Хар, верховный князь Хаоса, – представился он первым и вежливо поклонился как равному. – Приветствую тебя, Анделар Рансовье, властитель Темных Земель.

С тех пор обитатели за Чертой стали для меня просто соседями.

Мотнув головой, я развеял воспоминания и направился обратно в спящий лагерь.

Глава 6. Не отлынивай от занятий

Ренни

Гонцы прискакали неделей раньше, чем ожидалось. Отряд Анделара Рансовье появился внезапно и не на границе Синих гор, а из леса всего в дне пути от столицы, перепугав местных жителей черной броней и украшенными «жеребцом» стягами. По словам гонцов он насчитывал пятьдесят воинов, не считая самого Темного Властелина и приближенных к нему вельмож, отличающихся облачением от прочих.

– Он само исчадие Хаоса! Его глаза горят нездешним огнем! За ним идет армия мертвых, они двигаются так слаженно, словно и не живые! Ни один головы не повернет и на девку не глянет! Уверена, мое старое сердце не выдержит такого ужасного зрелища!

– А вельможи? – переспросила сухонькую немолодую уже женщину дородная стряпуха, стряхивая муку с полных рук.

– Один, здоровенный что твоя гора.  А рожа! Знакомая, что его видела без шлема, едва не отдал Пресветлому душу.

– Вот же дура! – надменно шепнула Анаретт мне на ухо. – Никакой он не великан. Гонец сказывал, один из приближенных Рансовье из расы ирканов.

Зеленщица, что поставляла на дворцовую кухню свежую зелень каждое утро, продолжала:

– Второй остроухий и с волосами белыми до самой задницы, что у девки какой! Этот единственный из всех без доспеха. Скорее в платье, или в балахоне, навроде как у мага или жреца. Самый живой на вид из всех, хоть и странный. Этот единственный башкой вертит по сторонам и улыбается не токмо девкам, но и парням даже!

– Жуууть! – потрясенно протянула стряпуха, позабыв о работе.

– Ильв, – пояснила полушепотом сестрица. – Мама говорит, ильвы сильные природные маги и поголовно красавцы.

Я кивнула. Про ильвов и ирканов, я тоже знаю и, возможно, побольше сестры. До гибели отца я много времени проводила в библиотеке, да и потом мне приносили книги, пока не последовал прямой запрет королевы на мое обучение.

– А теперь иди, проверим, как ты усвоила урок, – подтолкнула меня сестра.

Я подавила вздох. Мне совершенно не нравилось то, что я должна буду сделать, но иначе придется худо. Анаретт пригрозила наложить на меня обездвиживающие чары, когда придет время лечь с Рансовье. Не сама, конечно. Уговорит мать, и та прикажет магу-лекарю. Но я не могу так рисковать, ведь у меня только один шанс спастись: пойти с Темным в опочивальню, а потом сбежать, и я твердо решила, что им воспользуюсь и даже припрятала кое-какие вещи в старом амбаре, превращенном в склад для всякого хлама.

Как улизнуть в брачную ночь, тоже придумала. Жаль только, что я не в состоянии полноценно пользоваться собственной магией. Без инициации, которую мне никто не провел и уже не проведет, лишь сильное потрясение или какое-то из ряда вон событие может помочь раскрыть мои способности. Но я давно утратила на это надежду, если уж теткины издевательства не возымели эффекта, не стоит и мечтать стать полноценным магом.

– Давай, – пихнула меня Анаретт.

В последние дни сестрица нашла новое развлечение – до смерти полюбила куражиться над слугами, называя это тренировкой, хотя я и не видела в подобном особой нужды.

– Старайся, Ренни, не то матушка прикажу выпороть любого, кто тебя распознает, – пригрозила она в который уже раз.

Допустить, чтобы высекли стряпуху, которая угощает меня тайком булочками, или болтливую, но совершенно не вредную зеленщицу, я конечно же не могу.

Напустив на себя надменный вид, шагнула в проем и рявкнула:

– А ну прекратили трепаться!

Тетки от испуга вскочили с табуретов. Зеленщица пошатнулась и ухватилась за сердце, а стряпуха уронила тяжелую скалку себе на ногу. Едва сдержавшись, чтобы не поморщиться от жалости, я погано расхохоталась. Так, как это сделал бы сестра в такой ситуации. Анаретт не слишком умела сочувствовать, а слуги для нее были не живыми людьми, а чем-то вроде мебели. Она не видела за исполнителями живых людей.

– Это тебя Аэр наказал, чтобы меньше слушала сплетни, – с довольным видом изрекла я, подбавив в голос яда. – А тебя накажу сама, чтобы язык не распускала!

Произнося гадкие слова и наблюдая испуг ни в чем не повинных женщин, ненавидела себя за это.

– Да, ваше высочество. Это больше не повториться, ваше высочество, – покаянно залепетали они, низко кланяясь и заискивающе поглядывая.

Сердце сжалось, когда я увидела слезы, блеснувшие в глазах зеленщицы. Но лучше так, чем двадцать ударов плети, успокаивала себя, мучаясь от угрызений совести. Пусть лучше так…

– Ты что все еще здесь делаешь? – обратилась к зеленщице.

Надо бы выпроводить ее отсюда побыстрее от греха. Пусть убирается, пока Анаретт еще какую пакость не выдумала. Ну как меня заставит ее наказать.

– Простите, ваше высочество, я только принесла свежую зелень, – растерялась та, бледнея еще больше и хлопая реденькими ресницами.

– Мы больше не нуждаемся в твоих услугах.

Женщина всхлипнула, я знала, что это ее самый верный заработок, а дома ждет неизлечимо больной сын.

– Простите… Принцесса Анаретт! Ваше высочество, – она вдруг бросилась к моим ногам, принялась целовать подол платья.

– Не губите! У меня сынок…

Брезгливо отступив от нее, выдавила сквозь губу, презрительно кривясь.

– Впредь приноси зелень и сразу проваливай. Не мешай работать прислуге! Еще раз увижу…

Не обращая внимания на ее благодарные причитания и слезы, круто развернулась и с высоко поднятой головой прошествовала к выходу. А нутро выворачивало от омерзения к себе.

В коридоре меня поджидала улыбающаяся сестра. Она даже изобразила аплодисменты. Настроение безнадежно испортилось, а меня едва не выворачивало от отвращения.

– Довольна? – спросила я, чувствуя закипающий внутри гнев.

Уж больно хотелось вцепиться Анаретт в волосы и приложить лицом о каменную кладку раза два или три… Я даже вцепилась пальцами в складки юбки, чтобы так не поступить.

– Сегодня ты превзошла себя! – ответила она.  – Полагаю, теперь ты готова к последнему, самому важному испытанию.

От ее поганой улыбки стало совсем дурно. Чувствую, впереди меня ждет что-то еще более мерзкое. Тепри, Ренни, терпи! Надо еще немного потерпеть, ради свободы.

Анаретт проводила меня до покоев и на время оставила.  Тетушка запретила мне отлучаться из покоев без своей дочери, поэтому я час или два слонялась из угла в угол, мечтая скинуть опостылевшее платье, избавиться от тесного корсажа и чулок.

Смотрела в окно на Лаллу. Пыталась читать припрятанную тайком книгу, которую умудрилась незаметно стащить из библиотеки, но никак не могла продвинуться дальше третьей строчки. Вскакивала то и дело и снова возвращалась к окну, до боли в глазах всматриваясь в улочки раскинувшегося у подножья города.

Столица затихла. Затаилась, будто в преддверии грозы. На море штиль, на небе ни облачка, но залитые солнечным светом улочки вдруг показались зловещими…

– Это все он, прошептала я вслух. Впереди него идет сама тьма…

Вдруг стало холодно до дрожи, и я обхватила себя руками. Что-то подсказывало, с приездом Анделара Рансовье моя жизнь уже не будет прежней. Только вот хорошо это или плохо?

Дверь вдруг шумно отворилась, заставив вздрогнуть и резко обернуться.

– О чем мечтаешь, сестра? – подозрительно прищурившись, спросила Анаретт.

– О свободе, – ответила я чистую правду.

– Хм, – она смерила меня взглядом, но оставила мое дерзкое высказывание без комментариев. – Идем. Тебя ждет последнее испытание. Пройдешь его, и я отстану от тебя до самого приезда… жениха.

Из груди вырвался вздох облегчения, я даже исполнилась мрачным энтузиазмом. У тебя план, Ренни, так что осталось немного потерпеть. Терпи, Ренни, терпи…

– Так кого на этот раз я должна обидеть? Библиотекаря? Мажордома?

Для последнего и такого важного испытания, Анаретт должна была выбрать кого-то посерьезней безобидной челяди.

– Заманчивая идея, конечно, но, пожалуй, их я не смогу наказать без ведома матери.

– Тогда кто?

– О! Это сюрприз. Уверена, тебе понравится.

Вопреки ожиданию, мы вышли на улицу и пересекли широкий задний двор, направляясь в сторону псарни. Я вздохнула:

– Поверь, Анаретт, уж кто-кто, а собаки нас точно сумеют различить, хотя вряд ли скажут тебе об этом, – зачем-то пошутила я, но улыбка сестры лишь стала шире.

Неподалеку от псарни немного в стороне от конюшен имелся старый амбар, который сейчас использовался для хранения сельскохозяйственных инструментов и всякой всячины, от старых седел и сбруи, до битых глиняных мисок, треснувших корыт, поломанной мебели и испорченного инвентаря. Обычно там никого не бывает без особой надобности. Когда мы свернули прямиком к нему, я удивилась, но спрашивать снова не стала, лишь порадовалась, что все же идем не на псарню и постаралась подготовиться, напустив на себя надменный вид.

Перед входом Анаретт придержала меня за локоть:

– Помни, не сумеешь его обмануть, шкуру спущу. С него, разумеется. А заодно отравлю парочку твоих любимых щенков, чтобы ты не сомневалась.

Я возмущенно повернулась к сестре.

– Зачем ты так, Ретт? В чем виноваты собаки?

– Потому что могу, – равнодушно пожала сестрица плечами.

Только сейчас я осознала, как глубоко проросли в ней семена жестокости и безразличия. Ощутив неприятный холодок на спине, я взялась за истертую мозолистыми руками дворовых слуг деревянную ручку, не сразу решаясь отворить дверь. Что-то подсказывало, это испытание окажется гораздо хуже предыдущих.

– Смелее! – поторопила шепотом сестра.

Глубоко вдохнув для храбрости, я потянула ручку, готовая к чему угодно. Даже к тому, что на меня набросится дикий кабан. С Анаретт станется подстроить мне что-то подобное. Конечно, что мне будет? Просто выпью потом воды…

В амбаре пахло прелым сеном, нагретым деревом, пылью, старой кожаной сбруей и куриным пометом. Внутри царил полумрак, и после ярко освещенного солнцем двора почти ничего не было видно. Я замешкалась на пороге, ожидая пока глаза привыкнут,  но Анаретт грубо подтолкнула в спину. Опасаясь наступить на грабли или наткнуться на торчащие вилы, я проделала несколько неуклюжих шагов и наступила-таки на непривычно длинный подол платья. Памятуя, сколько здесь опасного хлама почти попрощалась с жизнью, но меня поймали чьи-то руки.

– Спасибо! – от души поблагодарила того, кто помог снова встать на ноги.

Спаситель меня не отпустил. Наоборот, крепче обхватил за талию, прижимая к себе. Ухо обожгло его дыхание.

– Попалась, принцесса!

Глаза уже привыкли к освещению, но мне не требовалось видеть, чтобы понять, кто это.

– Гансар, немедленно пусти меня!

Весь грандиозный замысел сестрицы предстал перед глазами. Но нет!

– Гансар, Анаретт! Хватит с меня этих игр. Пустите, или сегодня же расскажу королеве о ваших шашнях! И плевать мне, что с вами будет!

Угроза, как ни странно, не возымела действия. Вместо этого мокрый язык скользнул мне прямо в ухо. На редкость мерзкое ощущение! Я взвизгнула и рванулась на свободу изо всех сил, но не тут-то было! Руки, что меня удерживали, укладывали на землю необъезженных жеребцов, где уж мне?

Оставив мое ухо в покое, конюх принялся целовать шею, похотливо стискивая ягодицы.

– Ган… сар! Перестань! Делать… это! – рычала я, одновременно пытаясь вывернуться

Тщетно шлепала его по обнаженной груди ладошками, но на мои жалкие попытки разве что распаляли его еще больше. Кажется, следов на шее уже не избежать.

– Пусти! Я приказываю!

– Как скажешь, моя принцесса

Вопреки собственным словам, он подхватил меня на руки, одновременно умудряясь засунуть руку за корсаж. Шероховатые пальцы больно стиснули вершинку.

– Гансар! Я не шучу! Я прикажу отрубить тебе голову, тварь! Перестань! Прекрати! Отпусти меня! Анаретт, прикажи ему остановиться!

Еще никогда я не испытывала подобной паники. Унес конюх меня совсем недалеко. Ловко уложил животом на какую-то накрытую старой овчиной перекладину, а еще через миг, я оказалась закованной в колодки, да еще в такой унизительной позе с оттопыренным задом.

– Ты что творишь, сын штарна?! Пожри тебя Хаос! – от ужаса мой голос даже осип. –  Пусть демоны из-за Черты оторвут тебе…

В рот мне всунули кусок большой морковки и тут же поверх перевязали лентой, чтобы не выплюнула. Мне осталось протестующе рычать и дергаться, роняя крупные слезы.

– Сделаю все что пожелаешь, моя принцесса, – ответил невменяемый конюх и потянул шнуровку на корсаже.