САХАЛИН И ДИТЯ ЭЛЬ-НИНЬО
2015 год, октябрь
Посещение с ребёнком поликлиники, как правило – дело из ряда повседневных и относится к обычным родительским хлопотам. Однако, собирая девятилетнюю дочь к педиатру утром 2 октября 2015 года, я не догадывалась о событиях в Тихом океане и Восточной Азии, иначе мы с Машей в тот день сидели бы дома и даже носа бы за дверь не высунули.
Ранним утром 23 сентября 2015 года Тихий океан породил чудовище. Закрутив незримое тело в тугую спираль, оно быстро набрало силу на влажном, подогретом Эль-Ниньо воздухе и двинулось на азиатские побережья. Порождение назвали Дуцзюань, что в переводе с китайского означает «азалия».
2015 год выдался богатым на тропические циклоны. Появляются они самым естественным образом из-за вращения Земли. Циклон, рождённый в северном полушарии, вращается против часовой стрелки и называется тайфуном. На Сахалине тайфуны нередки и осенью могут идти один за другим, но это наши циклоны, родные, внетропические. Тропический черпает силу из влажного тёплого воздуха и оттого особенно опасен. Нашего героя вскормил Эль-Ниньо, коварный «малыш», подогревший воду в Тихом океане.
Для разминки Дуцзюань облюбовал Японию и прогулялся по Японским островам со скоростью 81,1 метров в секунду, или 292 километра в час. В тот же день он прихватил и Тайвань. Днём позже Дуцзюань выполоскал прибрежные китайские провинции, учинив погром на миллиарды юаней, а затем двинулся вглубь Китая, ужасая потомков древней цивилизации. До сих пор тайфун продвигался на северо-запад и вроде как начал выдыхаться, но на просторах Китая ему повстречался циклон из Манчжурии. Наш герой поглотил маньчжура и заново набрал силу, но маньчжурский «парень» придал ему новое направление. Дуцзюань двинулся на северо-восток. 30 августа он едва не смыл Корейский полуостров, и, похоже, сушу под собою даже не заметил.
Впереди маячили сахалинские сопки…
Утро 2 октября было пасмурным и влажным. Будет дождь, не будет – кто его знает… Тучи над Сахалином могут висеть неделями – ни дождя, ни солнца. К повышенной влажности островитянам не привыкать. Вообще погода меня в тот день занимала меньше всего, впереди нас с Машей ждала беспокойная очередь к педиатру. Подперев её сзади, мы с дочкой приготовились к томительному ожиданию.
На улице между тем поднялся ветер, но мы этого ещё не знали. Мы поняли, что происходит нечто из ряда вон, когда ветер начал выдавливать стёкла из окон поликлиники.
Коридор загудел от мощного сквозняка. Свет погас. Очередь распалась. Я отважилась выглянуть в разбитое окно и увидела, как ураганный ветер вырывает из стен большие куски штукатурки. Хлестал сумасшедший ливень. В почерневшем небе летела хвостом вперёд одинокая чайка.
Кто его знает, насколько затянется это безобразие, – подумала я. Стихийное бедствие лучше всего переждать дома, где, как известно, и стены помогают. А здесь ни света, ни воды, ни еды, и совершенно нечем заняться. Выждав, когда ветрище малость ослаб, мы с Машей перешагнули порог поликлиники.
Подобные тайфуны до Сахалина добираются редко, растрачивая силы и выдыхаясь южнее острова. Но иногда это всё-таки происходит. Каждый сахалинец, родившийся в семидесятых и раньше, отлично помнит тайфун Филлис, затопивший Сахалин в 1981 году. Тёплые, насыщенные влагой воздушные потоки Филлиса встретились с холодным северным ветром, завертелись, и, набрав скорость, накрыли Сахалин и Курилы. За трое суток непрерывных ливней выпала треть годовой нормы осадков. Реки поднялись до пяти метров, местами прибывая по сорок сантиметров в час. Паводок и шквальный ветер обернулись для наших островов катастрофой. Люди, устраняя последствия стихии, иной раз не спали по несколько суток. Я в ту пору традиционно гостила у бабушки в посёлке и с любопытством наблюдала, как стремительно несётся грязная вода на месте нашего огорода. Бабушкин дом когда-то построил дед, поставив его на высоком цоколе, и это спасло нас от затопления.
Когда вода спала, бабушка выпустила меня погулять. Я пришла в восторг от воды по пояс на центральной улице. Было занятно проехаться по ней на велосипеде…
…Нас с Машей подхватило ветром пополам с хлёстким ливнем и понесло, как осенние листья. О чём ты только думала, мамаша?!! Вернуться в поликлинику не было ни малейшей возможности. Мы долетели до угла здания, я зацепилась за этот угол и прикрыла собой дочь, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха. Маша тряслась от ужаса и рыдала.
– Мама, мы умрём! – прокричала она в рёве урагана.
– Ни фига! – безапелляционно заявила я и бросила взгляд на центральную улицу, куда, собственно, нам предстояло добраться. Там остановка и можно сесть на автобус… н-да… Вдоль улицы кубарем неслись огромные куски металлических заборов, шифера, деревьев, сучьев и тучи всякого хлама. Какой может быть автобус? Однако висеть на ветру было нельзя, я отцепила затёкшую руку, и мы с Машей полетели дальше, как раз к дороге.
Мне удалось вырулить к остановке, и мы забились в магазин, где нашли спасение несколько человек, бурно обсуждавших событие. Каждый нахватался впечатлений по самые брови. Моя куртка протекла от дождя, льющего не сверху вниз, а параллельно земле. Маша горько плакала, пришлось на неё сердито цыкнуть. Чего реветь, когда никто не помер? Я позвонила мужу, и тот обещал забрать нас, когда ветер хоть немного угомонится. Потом связи оборвалась.
Ветер ослабел на удивление быстро. Ураган сменился сильным ветром с дождём. Можно было покинуть приют. Муж отвёз нас домой, отклоняя машину от шифера, летящего с крыш, и от крупных кусков, всё ещё несущихся вдоль проезжей части. По пути нам не попалось ни одного уцелевшего дерева.
Дома я обнаружила протёкшие пластиковые окна, а вода на подоконниках была солёной, почти как в море.
Соцсети ещё долго кипели в живописных рассказах. Смыло гаражи, затопило дома и огороды, унесло заборы и крыши, кому-то на машину упало дерево, кто-то заснял заискривший столб, а кто-то – падающий в море портальный кран, видео вышло впечатляющим! Силу ветра замерить удалось только на мысе Крильон – 83 метра в секунду. В остальных местах у синоптиков сдуло аппаратуру. На следующий после бедствия день энергетики объезжали с осмотром своё хозяйство, ругались в белый свет, как в копеечку, да и не только они. За голову схватились все, и дорожники, и коммунальщики, и аграрии.
Природа, всласть полюбовавшись на результаты своих проказ, спустя несколько дней добавила ещё, подослав на острова очередной циклон, но уже свой, внетропический, поспокойней.
Супертайфун оставил долгий след на Сахалине большими ветровалами. Поваленные деревья так в лесах и остались. Брать их населению просто так не дозволено, нужно заключать договор, во время заготовки проводить в лесу фотосессию, а потом сдавать отчёт об использовании лесов вместе с фотографиями. Зачем? Пусть бы таскали так, без всяких договоров, чем больше, тем лучше.
…В 1919 году на Сахалин с материка случайно завезли сибирского шелкопряда. Произошла вспышка массового размножения, и насекомое съело все хвойные деревья на юге острова, до последней иголочки. Южная половина Сахалина в то время была частью Японии. Чтобы утилизировать погибшие леса, практичные японцы построили девять целлюлозно-бумажных заводов.
Может, хоть один целлюлозный заводик, а?!
САХАЛИН-КОРОНА.NET
2020 год, май
Многие сахалинцы мечтают со временем переехать с родного острова на материк. Заработать пенсию на пять лет раньше благодаря «северной» льготе и —поминай как звали. Сахалин – остров достаточно большой, но, как его ни верти, со всех сторон море, причём не из самых тёплых, а значит, и климат не слишком комфортный для проживания.
Но речь-то не о климате, когда мир охвачен пандемией, пусть и не самой смертоносной в истории человечества, и специалисты мрачно предрекают, что в конечном итоге мы все переболеем, а наша задача – не заболеть сразу скопом. И вообще мы все умрём, как-то так.
Пандемия пандемией, но жизнь продолжается, и я, навертевшись в суете дома и на работе, поехала с мужем в Южно-Сахалинский аэропорт встречать дочь-студентку. Решили так: муж на две недели перебирается жить на дачу, младшую дочь увозит к родным, а я остаюсь дома со старшей отбывать карантин. Бросить её одну в квартире казалось предательством, а жить дома втихаря от Роспотребнадзора и ездить на работу не хотелось. Вероятность, что наша студентка, потолкавшись во Владивостокском аэропорту, подцепит вирус, мала, но она имеется, а я отнюдь не горю желанием стать источником инфекции для своих сотрудников. Не только потому, что в коллективе есть люди старше шестидесяти лет, и что на работе нет ни одной противной рожи. Просто потому что. Люди здравомыслящие поймут.
Чтобы служба аэропорта не увидела мужа среди встречающих, он остался рядом с машиной, а я отправилась к зданию аэропорта ждать, когда выпустят пассажиров, а вместе с ними и дочь.
Выйти с самолёта можно только через багажное отделение. Кому нужно улететь – идут в само здание. Рядом с багажным отделением почти никого, хотя рейс уже приземлился, и это настораживало. Сотрудники аэропорта все в защитных халатах, медицинских масках и перчатках, на территории – машины «скорой помощи» и полиции, полицейские тоже в медицинских масках. Полное впечатление, что аэропорт находится в осадном положении. Меня занимал вопрос, полагается ли во время карантина больничный добропорядочному домочадцу, потому что выяснить это заранее не удалось, и я, натянув маску чуть не по самые брови, сунулась в багажное отделение. Сразу нашёлся работник Роспотребнадзора, того самого, куда я не могла дозвониться в течение недели по четырём номерам. Я и мяукнуть не успела, как оказалась в помещении сидящей за столом, с ручкой и перед бланком предписания.
Багажное отделение было заполнено не пассажирами, тех было немного, а медиками, также одетыми в защитные халаты, маски, перчатки, ещё и в специальных шапочках. Медики развернули целую лабораторию со столиками, с пробирками. У прибывших пассажиров сразу брали анализы на коронавирус. Те, вырвавшись из лап островного здравоохранения, садились заполнять бланки предписаний. У кого выявлялся коронавирус, без разговоров брали под белые руки – и в карету. В карету «скорой помощи».
Запах антисептиков стоял такой, что ни один вирус не выдержит, самим бы не передохнуть.
Заполняю предписание и попутно шарю взглядом по багажному отделению, ищу дочь. На ленте транспортёра несколько жалких чемоданов, а ведь лента обычно завалена багажом! Вокруг меня вьётся вежливый сотрудник аэропорта, подсказывает, как правильно заполнить бланк. Смирная тётенька подвернулась грамотной, и сотрудник от меня отстал. Потом он пошёл искать мою дочь, но я уже и сама её высмотрела.
Мы с дочкой при встрече даже не обнялись! Нас снова подхватили, как кукол, и поставили перед камерами фотографироваться, так, чтобы были видны лица и предписания. Даже маски велели снять.
Кажется, можно и на выход. Дорога домой долгая, спрашиваю у сотрудницы аэропорта, где туалет. Она и указала мне по прямой. Я, ошалевшая от непривычной атмосферы, по прямой и пошла, через транспортёрную ленту. Сотрудницы принялись беззлобно меня ругать, пригрозили штрафом. Я попыталась ленту обогнуть, а мне говорят: так не выйдете, топайте обратно, как пришли, и я, с тоской озираясь в сторону выхода, испытала лёгкий приступ клаустрофобии.
Выход рядом только казался! Вырваться из лап всевозможных служб не удалось. Нам с дочкой велели идти на Холмский автобус, припаркованный рядом с багажным отделением, как и прочие автобусы: до Невельска, до Корсакова. Говорю, я на машине. Не прокатывает. О том, что с нами ещё и отец, молчу, как партизан. Показала ключи от своей машины, которая мирно стояла во дворе в ста километрах от аэропорта. Не прокатывает. Повели нас к автобусу, даже помогли с чемоданом, который сильно зашкаливал за двадцать килограммов. А тут и муж, да злющий, говорит, зачем я в аэропорт попёрлась? Вот и вся моя конспирация, сквозь землю провалиться! Я его отогнала, чтобы его тоже в багажное отделение не попросили.
В автобусе пассажирка с другого рейса, прилетела давно, в 8 утра. Ожидался ещё один рейс, вот мы его и ждали. В машине у мужа остался термос с чаем и плюшками, эх-х… Вот и хорошо, что он там остался, меньше в туалет бегать. В туалет, кстати, пускали, в том же багажном отделении. Не звери ведь.
По поводу «зверей» – ни малейшего хамства! Все вежливые, я лишь подивилась потом их величайшему терпению.
В Холмске с рейсового автобуса нас в сопровождении полиции пересадили на городской и развезли по домам. Плату за проезд ни там, ни там не требовали. Полицейский проследил, как мы с дочкой высадились у подъезда, убедился, что мы с чемоданом, ноутбуком и двумя сумками – как на якоре и никуда не денемся, и только тогда от нас отстал. Наконец мы очутились на свободе. Относительной, впрочем.
Вот так внезапно и проявилось преимущество нашего острова, с которого многие аборигены мечтают уехать в другое место нашей необъятной. Остров есть остров, тысяча дорог к нему не ведёт.
Когда-нибудь окончится «осадное положение», и – да, когда-нибудь, наверное, мы подхватим коронавирус, так же, как подхватываем любой другой орви, которым несть числа.
ДЕВУШКА СО ШТАНГОЙ
10 апреля 2006 года. Чемпионат мира по тяжёлой атлетике. Женской тяжёлой атлетике как олимпийскому виду спорта чуть меньше шести лет.
К снаряду выходит китаянка Ку Хунмэй. Её мощный торс напоминает тумбу, плотно обтянутую скользкой переливчатой тканью. Костюм облепляет круглый пресс и маленькие груди. Крепкие толстые ноги уверенно попирают пол. Спортсменка встряхивает литыми плечами. Её лицо отрешённо, губы плотно сжаты. Глаза непроницаемы. Чёрные волосы забраны в короткий хвост. Камеры расположены и позади спортсменки. Со спины тяжелоатлетка выглядит не менее впечатляюще. Спина напряжена, крепкие ягодицы поджаты. Удивительная, непривычная красота, не воспетая ни одним поэтом.
Ку Хунмэй коротко выдыхает, нагибается к штанге и обхватывает гриф толстыми пальцами. Среди зрителей воцаряется тишина. У китаянки сильная соперница – российская тяжелоатлетка Светлана Царукаева, которая «взяла» сто восемь килограммов. Ку Хунмэй предстоит поднять сто семь. На один килограмм меньше, но даже в этом случае первое место будет за ней, а не за русской. Засчитывается итоговый результат выступлений.
Спортсменка присаживается, отклячивает мускулистый зад и выпрямляет спину, резко отрывает штангу от пола и принимает её на грудь. Рывок выполнен. Волевое лицо китаянки искажается. Ку Хунмэй испускает короткий вопль и вскидывает штангу над головой, затем «подбирает» ноги. Лицо спортсменки идёт гримасами и покрывается бисеринками пота. Сильное тело сотрясает крупная дрожь. Вес взят. Победа! Зал шумно рукоплещет.
Ку Хунмэй опускает руки, штанга с грохотом падает на пол. Освободившись от снаряда, китаянка, кажется, становится немного выше. Спортсменка поворачивается к штанге спиной, подходит к счастливому тренеру и утыкается лицом ему в плечо. Плачет.
ФАМИЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ
1996 год
В детском садике я всерьёз переживала из-за слишком длинной фамилии. Буквы я уже знала, умела читать, и расстраивалась, оттого что в моей фамилии слишком много букв. Воспитатели даже сокращали её в своих бумажках, я сама видела! Ещё мне казалось, что раз слово «фамилия» начинается на букву «Ф», значит, все фамилии, как и моя, непременно должны начинаться на эту букву. Открытие, что это не так, ошеломило. В этом мире явно что-то неправильно! Тревожный симптом!
С «длинной» фамилией я промаялась всё раннее детство, пока не отправилась в школу. За соседней партой сидела круглая отличница, самая красивая девочка в классе, с двумя длинными косами и примерным поведением. Её фамилия обскакала мою на одну букву, однако всё у этой девочки, в отличие от меня, было в полном порядке
Я успокоилась, но ненадолго. Буква «Ф» в школьном журнале стояла отнюдь не самой первой. Хуже того, она затерялась где-то в хвосте! А я хотела стоять в самом начале! Мало того, что на уроках физкультуры мною норовили замкнуть ряд, так ещё и фамилия в журнале очутилась невесть где! Из-за этого меня, такую умную, редко спрашивали на уроках. Один учебный год сменялся следующим, и к третьему классу я сообразила, что находиться в конце списка не так уж и плохо. Учитель вечно начинает с буквы «А», а если он ещё и дюже зол, то спрашивает по списку всех подряд. Как правило, до буквы «Ф» его карающая длань не добирается – не хватает или урока, или терпения. Учителя похитрее могут начать с конца, однако в этом случае опрос оканчивается почти сразу. Бывают и такие, что опрашивают с середины. Буква «Ф» ни в коем случае не страдает. Находка, а не фамилия.
Мне бы успокоиться, ан, нет. Фамилия-то неблагозвучная! Пришла пора расцвета молодости и юношеских угрей, а мальчики ухаживают не за мной с моей некрасивой фамилией, а за всякими там Орловыми, Соколовыми и даже Ивановыми. И неудивительно: такая фамилия, как у меня, способна погасить даже страсть!
Школьные годы задёрнуло лёгкой дымкой девичьей памяти, наступила пора студенчества. Орловы-Соколовы подались замуж и стали менять фамилии. По сравнению с их новыми приобретениями моя старая верная фамилия звучала вовсе даже не плохо. Преподаватель математики без задней мысли произносил её мягко и нараспев – Филиппкина, и она даже ласкала слух, особенно если слух немузыкальный. А у кого он музыкальный? Не у многих.
Подумаешь, фамилия не звучит! Мужчины, вон, всю жизнь живут с неблагозвучными фамилиями, менять их не собираются и с гордостью передают своим детям. Так что к окончанию института все мои «фамильные» комплексы сошли на нет. Осталась только одна проблема: когда же я её, в конце концов, сменю?!
АРАХНОФУ
2015 год, село Костромское Сахалинской области
За окном конторы спустился на нити большой чёрный паук, вытянул неожиданно длинную лапу. «Ну вот, – думаю, – сейчас соорудит колесо метра полтора диаметром, и в окно не посмотришь».
Боюсь я их, не столько пауков, сколько их чудную архитектуру. Пауки на Сахалине, даже крупные, человеку безобидны, а паутина тем более, она даже током не бьётся, но преодолеть своё внутреннее безобразие под названием «страх» я не могу. Как увижу паутину, тут же ноги отнимаются. Страх выплёскивается из древних тёмных пещерных глубин и захлёстывает с головой. Даже сражаться не могу с паутиной: если она преграждает дорогу, мне проще найти щель и просочиться мимо, чем брать палку, дартаньянить «мишень» и видеть, как вся конструкция жутко деформируется и тянется за палкой.
Правда, есть у паутины одно замечательное свойство: она висит и не падает. Как-то в подъезде паук подвесил большущее колесо, да косо, загородив по диагонали верхний угол. Со временем паутина от пыли провисла, и люди ходили под этой баскетбольной корзиной, нимало не беспокоясь, что она свалится.
Паук за окном не оправдал ожиданий: сам толстый и долговязый, он сплёл маленькое колёсико, не паутину, а ситечко. Насекомых вокруг вьётся много, и ему, видать, хватает. Паутина постепенно замусорилась, но хозяин даже лапу об лапу не ударил, чтобы её очистить. Они умеют очищать сети от листьев и мусора, я наблюдала, как они это проделывают. Когда за ними наблюдаешь, забываешь о страхе…
В конце сентября сильно задуло, и паук исчез. Говорю сотруднице: «Сдуло, видать, нашего парня вместе с ситечком». Та удивилась: «А почему ты решила, что это парень?» – «Мало того, что лентяй, ещё и грязнуля». – «А зачем ему большую паутину плести, если самка всё равно сожрёт его? Есть будет нечего – и сожрёт. Да так оно и бывает!»
Спорить не хочется, и я смеюсь: у каждого свои недостатки! Всё, как у людей.
2016 год
…Минул год, и снова плетёт ситечко тот же паук на том же месте. Паук не тот же, а сын его. Наш охотовед мазнул по нему мимолётным взглядом и авторитетно заявил, что это самка. Распустила она длинные лапы, делом занята, а у меня мороз по коже – бр-р! – ну что ты будешь делать?!
О ЧЁМ ПРОМОЛЧАЛИ БЕЛУХИ
2004 год, Владивосток
Большое белёсое тело неторопливо ушло в глубину. Зато всплыла вторая белуха – на радость зрителям. Третья не показывалась, скромно «отсиживалась» под водой. Фотографировать запрещено: фотовспышки травмируют белухам глаза, но люди исподтишка всё равно фотографировали, и у многих работали вспышки – день выдался несолнечный.
Красивое морское существо описало круг по небольшому загону, в котором содержались три особи. Двигалось оно непринужденно, с неспешной грацией. Люди наклонялись, чтобы лучше его рассмотреть. И чтобы просто быть ближе к большому, дружелюбному животному. Белуха остановилась и высунулась из воды. Дельфиньего клюва она не имела, но ухмылялась истинно дельфиньей улыбочкой. Зрители подались вперёд и получили струю воды – белуха цыкнула водой из пасти. Люди радостно взвизгнули, а шалунья скрылась под водой.
Всплыла первая белуха, и сразу стало ясно, что это самец, а нашкодившая красавица – самочка. Самцы крупнее самок, достигают иной раз шести метров в длину и двух тонн веса. Наш мачо в длину был примерно метра четыре. Афиша, которая зазывала посмотреть белух, извещала, что в загоне содержится один самец и две самки.
Люди любовались на морского парня, парень таращился на них. Дети, сидя на корточках, тянули к нему руки, и наша дочь была не исключением. Всплыла самочка, и белые дельфины, лениво заигрывая друг с другом, отдалились от бортика. Белухи – существа разговорчивые, за что норвежцы прозвали их морскими канарейками. Однако дельфины в загоне больше помалкивали. Их редкие пощёлкивания, посвистывания и скрипы неизменно вызывали ответный отклик среди людей – те восхищённо ахали и обсуждали удивительные звуки. На пару секунд показалось над водой бледно-серое тело второй самки и снова исчезло. Окрас необщительной девочки говорил о её юности – белухи светлеют, прощаясь с детством.
В природе белухи плавают со скоростью шесть-девять километров в час, а при необходимости могут развить скорость до двадцати двух километров в час. Величина загона на глазок составляла двадцать на двадцать метров. Глубина у берега составляла, думаю, не больше шести…
Мачо подплыл совсем близко, улыбнулся нам. Муж взялся за фотоаппарат, дочка пискнула от радости и потянулась к крупному, сильному животному, а я тщетно силилась разобраться в дельфиньей мимике. Дельфины очень умны и обладают крепкой памятью. Я заглянула в сумеречный глаз и ничего в нём не увидела.
Что же ты думаешь о нас, бедная, несчастная зверюга?!
Кто-то бросил в воду жестяную банку из-под пива.
Наконец мы вышли на набережную. Я в тот момент подплыла к металлическим сеткам, отделяющим белух от свободы, нырнула и распилила ножовкой прутья. Три вальяжные туши, вмиг обретя стремительную энергию, отшвырнули меня прочь и исчезли в мутных водах Золотого Рога…
…Муж мне что-то сказал, я в ответ что-то буркнула. День, хоть и несолнечный, радовал теплом. Люди гуляли по набережной, катались на аттракционах, лакомились мороженым, пили пиво, любовались на суда, пришвартованные к причалам.
Что же всё вокруг такое чёрное?
Я не стала проявлять плёнки с белухами. Хотела забыть.