Без паники! или Влюбиться любой ценой

– Я занята.

– А завтра?

– Я слишком много работаю, чтобы иметь свободное время, пускай даже вечером.

– Эх, вот вечно вы все так. Но вы не переживайте, работы обязательно станет меньше. И тогда мы встретимся.

Начинается собрание. Голоса и смешки затихают, будто мы все в школе, вот-вот начнется урок, а учитель зашел в класс. Директриса прокашливается перед важным монологом, раскладывая кипу бумаг на столе, тем самым занимая все пространство, а у меня в голове бьются всего два слова, хаотично метаясь друг за другом и в разных интонациях «Боже упаси».

Все внимание заостряю на директрисе, но краем глаза вижу, как этот Виктор постоянно косится в мою сторону. Все места заняты, и пересесть некуда. А он все смотрит и смотрит. И остается только молиться, чтобы собрание закончилось поскорее. Я к верующим не отношусь, но ради такого готова перечеркнуть все свои убеждения и поверить в Бога, если оно поможет избавиться от возрастного и самоуверенного казановы. Мне б такую самооценку.

Глава 13

Итог дня оказывается неутешительный. Обязанностей прибавляется, а доплаты за них не предвидится. Переводить меня на должность психолога тоже никто не собирается, о чем я узнаю после собрания, напрямую спросив у начальства. Либо увольняться, либо терпеть. Других вариантов не имеется. Так что доработаю эти пару недель безумного графика и посмотрю, что делать дальше.

А пока мой скучный вечер, от которого я прячусь под плюшевым пледом, пытается скрасить новый знакомый. Он мне сам написал в социальной сети с предложением познакомиться. И вот наше общение закрутилось. Его зовут Артем и он моего возраста. И это удивительно, насколько легко и приятно с ним общаться. Обычно парни-ровесники ведут себя … как дети. Они часто инфантильны, несдержанны, не самостоятельны. Но Артем просто поражает мое воображение. Он и готовить умеет, живя самостоятельно в съемной квартире, поддерживая при этом порядок. И играет на гитаре, и спортом занимается. Поддерживает любую тему разговора, о чем бы я ни написала. Вот так бывает. Общаемся всего пару дней, а человек уже и в душу запал, и свадьбы что-то захотелось.

И пускай я тороплю события … Возможно. Но я себе не прощу, если не попытаюсь. Набираюсь смелости, будто это как-то поможет и даст дополнительные очки удачи. А дальше, как в тумане, пальцы сами находят буквы, предлагая немыслимое.

– А может встретимся?

Я долго исправляю сообщение, то ставлю смайлик в конце, то убираю, то скобочку, потом понимаю, что лучше без нее. В итоге отправляю прямо так. Сухой вопрос. Четко и по делу. Мне неловко, я стесняюсь и с нетерпением жду ответа, боясь увидеть на экране отказ. Слишком давно у меня не было такого чувства. Я бы даже сказала, что никогда. Мне ж было около шестнадцати лет, когда мы с Максом познакомились. Да, у нас долго длилось нечто похожее на дружбу, потом вроде начались отношения, хотя мы еще долго спорили насчет этого. Макс утверждал, что серьезно у нас стало на годик позже, чем все то время думала я. Потом мне досталась квартира, и Макс предложил съехаться. По факту у меня не было периода подростковых влюбленностей и душевных терзаний. А до этого мальчики в контексте держаний за ручку и объятий меня не интересовали. Как-то и без этого не скучно было.

– Давай, – приходит ответ сразу же, как мое сообщение оказывается прочитанным.

Ликование не знает предела. Само собой тело начинает идти в пляс, на лице проступает улыбка, а потом начинает лихорадить от волнений, перечеркивающих всю радость. Возникает слишком много «а вдруг». А вдруг он окажется другим при встрече? А вдруг я ему не понравлюсь, и он разочаруется? А вдруг нам не о чем будет говорить? …

Слишком много нюансов. Поэтому, чтобы не упрощать себе жить и начать переживать еще сильнее, я вновь инициативно пишу Артему.

– Завтра?

– Воу, – ожидаемо удивляется он, хотя я сама удивляюсь этому же, поэтому не осуждаю. – Ну … давай попробуем, – после некоторой паузу отвечает он.

А я, только зацепляя краем глаза его ответ, срываюсь с места, отбрасывая в сторону плед и вскакивая одним движением с кровати. Бегу мыться, делать всякие масочки для лица и волос, разгребать шкаф в поисках хорошего наряда, искать свои любимые духи, которых осталось не так много, поэтому в пользование они идут исключительно по праздникам.

Пока я занимаюсь бессмысленными, но успокаивающими приготовлениями, мне, наконец, перезванивает отец.

– Привет, моя принцесса. Как дела?

– Привет. Нормально. Как мама?

– Да … тоже ничего, – мешкается отец, как и обычно при подобных вопросах. – Ты звонила мне? Прости, не мог ответить, был …

– Занят, – перебиваю я, не давая отцу возможность договорить и так очевидную вещь. – Я знаю.

– Что-то случилось?

– Интересная ситуация произошла. – Начинаю я издалека, пытаясь подобрать хоть какие правильные слова для объяснения, но таких, мне кажется, вообще не существует. – Я была в ресторане, и ко мне подошла женщина. Она говорила про Макса.

– Да опять ты про него, – моментально выходит из себя отец, и его бешенство ощущается даже через телефон.

– Его посадят? – Я не сдаюсь, целясь прямо в лоб своим вопросом.

– Да какое тебе дело? Посадят, не посадят, забудь уже про него.

– Нет, ответь на вопрос. Я не хочу человеку вот так ломать жизнь. Он не натворил столько, чтобы так жестоко его наказывать. Макс за всю жизнь не расплатится за свой проступок. Да, он повел себя некрасиво, но, пап, месть тоже не выход.

– Он расстроил тебя.

– Ну и что? Он расстроил, я погрустила. Сейчас мне все равно, что с ним и как он. Но тюрьмы он не заслужил. Макс и так потерял … меня, – перехожу я к козырям, зная, как отца можно убедить.

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать, – недовольно ворчит он и бросает трубку.

Еще одно дело завершено. Ура. Никогда не была альтруистом или человеком милосердия, но я всегда выступаю за справедливость. Надеюсь, теперь у Макса все будет хорошо. Зла я на него не держу и рушить жизнь не собираюсь. Пусть мы и не сошлись, оказавшись совершенно чужими друг другу людьми, но я думаю, что он должен быть счастлив.

И кстати о счастье моем … Пора спать, чтобы завтра быть свежей и доброй, во всей готовности покорять принца. Жаль, что отпрашиваться с работы уже поздно, а то я бы освободила себе денек. Можно, конечно, внезапно заболеть, но я не из тех, кто в угоду своим мимолетным желаниям будет подставлять других. Но «когда-нибудь я повзрослею», – как говорит отец.

Наступает день икс. Сегодня привозят новых детей, заранее никого не предупредив. В комнатах не хватает кроватей, так что мы со слесарем переносим запасные кровати с первого этажа на второй по деревянной витой лестнице. Сначала каркасы с трудом заносим наверх, постоянно останавливаясь и переворачивая их, ведь просто так они пролезают по ширине, царапая и так непрезентабельные обои. Затем приходится носить (также в четыре руки) основание кровати, а после и матрас. Все старое, глубоко советское, отчего и безумно тяжелое. Но мы справляемся. И под конец дня, пока дети ужинают, я без сил валяюсь на диване первого этажа.

А ведь впереди еще свидание. Нужно собраться с силами. Взять резерв с неких будущих дней, а там уже я как-нибудь договорюсь с собой.

Это занимает больше времени, чем я планировала. С первого раза не могу завести машину, ведь не попадаю ключом. Потом практически засыпаю в ожидании, пока машина прогреется. Выезжая, попадаю на бордюр, из-за чего застреваю на месте и теряю еще время и силы. Глаза ничего не видят, руки не делают, а мозг вообще в шоке от всего, что происходит.

И приходит сообщение от Артема.

Все идет по плану. Ожидания не сходятся с реальностью.

Глава 14

В полной уверенности, что нужно отменять планы и переносить на другой день, желательно чтобы он был еще и выходным (немного разумного тоже не помешает), я беру в руки телефон.

«Я уже жду тебя» – пишет Артем.

Планы отменить не получится. Придется разворачиваться и ехать на другой конец города, ведь неподалеку от дома я отказалась встречаться. Дорога занимает около двадцати минут. И каждая из них давит на меня стыдом, создавая чувство неловкости. Было бы можно, ушла бы куда. Вот прямо из машины. Но от себя не убежать. Ненавижу куда-то опаздывать.

Я, наконец, подъезжаю ко входу в кафе, где все еще ждет меня продрогший Артем. Он замечает меня не сразу. Зато я сразу понимаю, что он – это он, даже не видя его фотографии заранее. Назначенное место, одинокая роза в руках, голова, опущенная вниз, и нога, выводящая на асфальте фигуры – все признаки.

– Привет! – Пытаюсь изо всех сил радоваться я нашей встрече, приглаживая растрепанные ветром волосы.

– О, привет, – понуро отвечает он. Пока я предпочитаю не замечать его настроения. Мало ли человек устал или замерз. А вот по ходу беседы уже все станет ясно.

– Зайдем? – Показываю я на кафе, делая жест рукой.

– Да, пошли, – сообщает мне Артем без энтузиазма. – Это тебе, кстати.

Роза, свесившая бутон, оказывается в моих руках. Вроде и приятно, но как будто можно было и не дарить.

Мы садимся за столик, и официант сразу же приносит меню. Цены радуют своей демократичностью. Но особенно поднимает настроение предвкушение от еды, залетающей мне в рот и тающей в нем же. С Артемом мы не общаемся, даже не смотрим друг другу в глаза, усердно изучая меню, ну или делая вид. Когда официант отходит от стола, то разговор так и не начинается. Артем то и дело поглядывает по сторонам, будто кто-то должен прийти и спасти его из лап кровожадной колдуньи, то есть меня.

– Плохой день? – Устаю я от молчания и решаюсь все же начать разговор первой.

– Я бы сказал необычный, – пытается усмехнуться Артем, но безжизненность его глаз рушит всю красивую картинку. Немного, но меня уже начинает настораживать такое его поведение. В переписке он был живым, веселым, эмоциональным, интересным, а сейчас словно его подменили. Артем тупит взгляд, на столе держит руки, переплетенные в замок, периодически потирая пальцами. Нервничает. Или этому есть более разумное объяснение? Потому что в такую детскую неловкость от взрослого парня, зная, как он может общаться, я вряд ли поверю.

– А что необычного в сегодняшнем дне? – Чуть опускаю голову, стараясь не потерять зрительный контакт с собеседником. – Расскажи, мне интересно.

– Нуу … – Вздыхает он. – С тобой вот встретились, – как будто на ходу придумывает он ответ, кажущийся наиболее логичным. – Не каждый день, знаешь, у меня такие свидания.

– Так у нас свидание? – Фальшиво удивляюсь я. – А я думала, что дружеская встреча. Теперь понимаю, отчего ты так волнуешься.

– Зато теперь ясно, почему не волнуешься ты, – чуть заметно улыбается Артем.

– Ой да я вчера волновалась, – отмахиваюсь, переходя на искренность, которой хоть немного, но должно быть. – И так переволновалась, что отпустило. А еще и день сумасшедший выдался. Я же, кстати, после работы. Из-за этого и опоздала, извини, кстати, что тебе пришлось меня ждать.

– Бывает. – Пожимает плечами Артем, находясь как будто в совершенно другом месте.

Официант приносит еду, и за нашим столиком вновь воцаряется тишина. Вокруг достаточно шумно. Посетители кафе громко разговаривают о своем, спорят и смеются. А в нашем маленьком мире вовсю разгорается то ли деловая встреча, то ли собеседование. Я аккуратно закидываю Артема простейшими вопросами, до которых в переписке странным образом у нас не доходило. А тут я узнаю и откуда он, и где работает. Он отвечает короткими фразами, развернутого ответа приходится добиваться практически силой. Мне самой это не особо нужно, но молчание при такой встрече неприятно давит, а встать и убежать будет неуважительно. Артем хотя бы немного старается показать это самое уважение, так что и я не сдамся.

Я узнаю, что работает он в автосалоне консультантом. В машинах понимает не сильно много, но текущих знаний пока оказывается достаточно, чтобы выполнять планы по месячным продажам и получать зарплату. Денег хватает и на съемное жилье, и на походы по кафешкам. Он сам, кстати, приезжий из другого города, в котором осталась вся его семья. Поэтому периодически он катается еще туда. Свободного времени особо и не бывает. О личной жизни Артем совсем ничего не говорит.

Я понимаю, возможно, это и не этично, но мне тоже нужно понимать, какой опыт у него за спиной. А то сейчас часто встречается такой феномен, когда вы вроде вместе, а вроде и нет. Вроде расстались, с кем-то встретились и опять сошлись. Или, наоборот, после расставания, чтобы не чувствовать горечь предательства и одиночества, кто-то бросается в новые отношения, а из них в следующие. И бродит по этому замкнутому кругу, боясь остаться наедине с собой. И только исходя из того, что время сейчас именно такое, я задаю неудобные вопросы.

Хотя … надо было сразу после приветствия спрашивать про размер друга, живущего в штанишках. После этого автоматически все вопросы сразу оказались бы нормальными и удобными.

Переходя к кофе после плотного ужина, я поднимаю голову и устремляюсь взглядом в Артема. Он, еще доедая свой заказ, периодически поднимает на меня потухшие глаза и пытается выдавить из себя улыбку. Вот зачем все это? Не понимаю. Если мы встретились просто поесть, чтобы скучно не было, то можно было и не встречаться. Я бы лучше поскучала, чем чувствовала бы неловкость коллеги по ужину.

Как только Артем расправляется с едой, я сразу же прошу нас рассчитать. Не спрашивая его, прошу официанта принести отдельный счет. Молодой человек нисколько не удивляется этому, а я со спокойной совестью собираюсь на выход.

– Не буду тебя торопить или создавать еще большее смущение между нами. Я пойду.

Артем офигевши смотрит на меня и моргает, так и прощаясь одними только глазами. Я выхожу из кафе и завожу машину. Странный ужин. Недосвидание. Недоразумение.

И только я расслабляюсь, сидя в машине и мечтая о теплом душе, как из кафе вслед за мной выходит Артем. Он озирается по сторонам и начинает двигаться в противоположном от меня направлении. Но быстро замирает и разворачивается. Он явно идет ко мне.

Так и хочется закричать ему, стать внутренним голосом в его голове: «Не нужно, не делай это, не создавай еще большего недоразумения». Но увы, магия в нашем мире не живет. И я утыкаюсь в телефон, надеясь, что Артем заметит это и, пока не поздно, ускачет по своим делам.

Но сегодня не день. Сегодня сплошная непруха! Незадача. Прокол. Неуспех.

Не-ве-зет.

Артем стучится в стекло, выдыхая пар изо рта и уставившись на меня. Приходится сделать вид, что я удивлена. Скорчить лицо, что «Ой! А что ты здесь делаешь?!», чтобы ничего не пришлось говорить. Пускай сам говорит, я уже наговорилась. И мне такие монологи в пустоту не особо понравились.

– Ань, мы можем поговорить? – Выжидающе смотрит от на меня.

Глава 15

– Я слушаю, – спокойным тоном говорю я, не выражая ни единой эмоции на лице.

– Извини, что так. День сегодня действительно был странным. Мы можем встретиться еще раз? Обещаю, все будет иначе.

– Ладно, давай, – нисколько не думая, соглашаюсь я, не желая все общение рубить на корню.

– Завтра?

– Давай через пару дней? У меня будет выходной. Если ты тоже свободен, то мы могли бы погулять в парке, – вновь не удерживаю я себя в руках и инициативно предлагаю то, что в теории должен был бы предложить мне Артем. Обычно, такие девушки только отталкивают парней. Но я не люблю, когда что-то мямлят, не могут решиться, мешкаются, потом вроде что-то из этого вытекает. Что это – тоже непонятно. Нужно сразу все четко и по делу.

– Хорошо, давай, – на его лице проступает еще уловимая, но вполне искренняя улыбка.

– Тебя подвезти? – Проявляю я обычную вежливость, но Артем в ту же секунду шарахается от машины, будто его кто-то усердно бьет током.

– Не, я пешком, – выставляет он руки вперед и отходит от меня все дальше, двигаясь спиной вперед.

– Как хочешь, – пожимаю я плечами и закрываю стекло.

Машина как раз прогрелась за время разговора, так что можно в путь. Скорее уехать как можно дальше от странности этого вечера.

Зайдя домой, я ловлю за хвост настоящее ощущение счастья. Здесь я могу быть самой собой, не пытаясь казаться для кого-то лучше, чем есть на самом деле. Вот эти фальшивые улыбки и никому не нужные разговоры слишком выматывают. А квартира встречает меня приятной тишиной. Звуки падающей воды успокаивают лучше самых красивых мелодий, придуманных великими людьми. Чайник поет что-то на домашнем, помурлыкивая при кипении и шипя, касаясь дна давно не мытой кружки. Это все какое-то родное. Такое простое, но настоящее. И очень, очень нужное.

А вот сумасшедшие графики и необдуманные ответы – это совсем лишнее в жизни. Я многократно успеваю пожалеть, что тогда в первый раз согласилась выйти на замену. Третий рабочий день дается тяжело, даже практически невыносимо. Голова гудит почти весь день, кроме тех моментов, когда в доме наступает тихий час, соответственно, и мне выпадает свободное время. Я трачу его не на еду, а исключительно на легкий сон. Но тело все равно отказывается слушать команды мозга и хочет только поолеежааать.

На четвертый день я случайно оказываюсь в числе бунтарей и нарушителей рабочей дисциплины. Я совершенно бессовестно просыпаю будильник. И просыпаюсь ровно в тот момент, когда должна заступать на смену. Жутко неловко становится сразу же. Я тот час звоню заведующей и обещаюсь быть на работе не больше, чем через двадцать минут. И хотя бы в этом моя совесть оказывается чиста. Правда, сменщица с ночи смотрит на меня еще с большим укором, хотя еще в прошлый раз казалось, что сильнее презрения быть просто не может. Оказывается, возможно все.

Но об утраченных возможностях приходится узнать в последний рабочий день. Мое тело наотрез отказывается от вынужденного режима. Я не слышу ни один будильник. И просыпаюсь лишь тогда, когда в третий раз (как узнаю чуть позже), мне звонит заведующая уже сама. Я уже как час должна быть на работе. А я сплю. Вот ведь! Да мне «ужасный сотрудник месяца» положена награда.

Но приходя на работу я сразу же без объяснений приступаю к обязанностям. И только заведующая попадается мне на глаза, я ловлю ее и вполне доходчиво объясняю, что больше я на подобные замены не соглашусь, максимум выйду в третий день. И то подумаю. Организм ни физически, ни морально не выдерживает такого перенапряжения и просто выключается.

Да и ко мне не имеют права применять дисциплинарные взыскания и наказания. Я сразу иду ва-банк с этим заявлением, увидев утром докладную на меня от ночной воспитательницы. Не она работает пятый день подряд, а я. Но ей то все равно, в чем меня обвинять. А я знаю законы и свои права. Так что от ошарашенной заведующей я ухожу победителем всей ситуации.

Победителем … Ага. Так я думаю первые пару часов. А потом меня вызывают на ковер к директрисе. Но я уже настолько задолбалась, что совершенно не волнует, как сильно меня будут ругать и что станут требовать взамен моей вызывающей выходке. Я готова отдать отпор всякому, кто попытается еще хоть раз подмять меня под себя.

– Садись, – спокойно произносит директриса, показывая мне на диван, пока наливает себе в чашку содержимое некоего пузырька. – Корвалол. – Добавляет она, замечая движение моих глаз.

– Вы меня вызывали? – Спрашиваю я, скорее уточняя и показывая готовность к разговору.

– Да, вызывала. Анечка, я хорошего о тебе мнения. Но твоя коллега, которая работает днем, сказала мне кое-что. – И директриса резко замолкает, выдерживая драматическую паузу. Видимо, хочет произвести словесный фурор и безумно меня удивить. Но я сейчас готова ко всему. Обвиняйте, ругайте, увольняйте. Да что хотите.

– Что-о? –Протягиваю я, подсказывая, что диалог то надо продолжать. Время идет, а меня потом за это же длительное отсутствие еще и ругать будут, что детей оставила, хоть и взрослых.

– Твоя сменщица сказала мне, что ты воруешь детские игрушки для песочницы.

– Чего? – Совсем не веря своим ушам, соскакивает у меня с языка. Признаю, удивить все же получилось. Вот так поворот …

– Вот и я удивилась! – Совершенно не искренне размахивает директриса руками.

– Но … зачем мне? – Пытаюсь я найти хоть какую-то логику. – У меня то и детей нет. А я сама не увлекаюсь песочными замками.

«Мне и вполне реальных хватает», – хочется добавить, но я вовремя закрываю рот и не болтаю лишнего.

– А младших братьев и сестер у тебя случайно нет? – Как бы невзначай спрашивает женщина, все еще подозревая меня.

– Нет.

– Хм … – Задумывается она, видимо, пытаясь придумать еще какую-то причину, доказывающую правоту моей очевидной ненавистницы. – Знаешь, я всегда была о тебе хорошего мнения. И рада, что ты не воруешь. – Корчит она гримасу, чем-то схожую с улыбкой.

– Я могу идти?

– Да, работай.

И я выхожу из кабинета начальства в полном недоумении того, что сейчас произошло. Неужели здесь так ведутся все дела? Или меня просто отпустили, не найдя предлога, в чем еще уличить?

Но я докопаюсь до правды. Все оставшееся время работы буду искать эти чертовы лопатки и ведерки. Никому не позволю обвинять меня в подобном.

Глава 16

Держа слово, данное себе самой, я перебираю все шкафы, которые не находятся в личном пользовании детей. Чего я только ни нахожу … Но, как на зло, не попадается нужного. Дети приносят ужин, что извещает о скором завершении смены. Времени остается слишком мало, но я должна найти то, что очистит меня от клеветы.

Остается последний шкаф. Самый злой из всех шкафов. Вот в буквальном смысле. Каждый раз открывая его, удивляешься. И не знаешь, что следующее упадет тебе на голову. Здесь собрано все. И старые шапки, и какие-то пакеты, и кучи обуви, рваной, убранной по пакетам в совершенно разных комбинациях. Только изредка попадаются вместе одинаковые ботинки. И каждый раз достаешь что-то новое. Даже откусанный чупа-чупс тут похоронен. Что будет следующее? Выскочит василиск? Или откроется дверь в волшебный мир Нарнии или Филлори?

И, наконец, я ликую. В самом низу. Под множеством черных пакетов, которые мне неизбежно пришлось открыть и перебрать, разложив все по своим логическим местам, я нахожу очередной черный пакет. Даже мистика какая-то вырисовывается. Неужели, все-таки и мир с магией недалеко?

В найденном пакете преспокойно лежат детские игрушки для игры в песочнице. Дети к этому времени успели поесть, поэтому тех, что постарше я зову к себе. Возможно, я поступаю некрасиво. Возможно, я своими действиями могу кого-то подставить. Но почему-то об этом думаю только я. Поэтому, следуя тактике, избранной моей дневной сменщицей, я поступаю аналогично.

Дети собираются в тесном коридоре и непонимающе смотрят на меня. О, они еще не представляют, что их ждет.

– Вам Евгения Анатольевна что-то говорила про меня? – Заглядываю я каждому в глаза, которые сразу же обращаются в пол. – Может, она говорила, что я у вас что-то ворую?

Все молчат. Подбегают малыши, услышав мои вопросы.

– Да! – Выдает один из самых младших.

– А что она говорила? – Ласково спрашиваю я, опускаясь на колени перед ним.

– Что вы воруете у нас игрушки, – отчеканивает малыш.

– Мы боялись, – подхватывают дети постарше, пытаясь перебить смельчака.

– Думали, что вы не знаете.

– Но мы так не думаем о вас, Анна Александровна!

– Вы не можете так поступать! Вы хорошая.

– Понимаю, вы просто испугались, – успокаиваю я детей. – Но посмотрите, – показываю я содержимое пакета моим маленьким свидетелям, – про эти игрушки вам говорили?

– Да, – хором отвечают дети.

– Я нашла их в этом шкафу. Их кто-то спрятал.

– Ого-о-о, – протягивает девочка, обычно отстраненная от таких тимбилдингов.

– Я сейчас не говорю вам плохо о Евгении Анатольевне, не обвиняю ее ни в чем. И вам не советую. Да, она сделала плохо, что втянула вас в эти взрослые дела. Но не более того. Я не говорю, что она спрятала игрушки. Хорошо? – Дети кивают, а я продолжаю. – Но вы свидетели, что игрушки на месте. Так? Давайте их уберем в другое место, и каждый из вас сможет их брать на улицу.

Вместе с детьми мы переносим пакет раздора в шкаф, где хранятся их куртки, которые аккуратно висят на вешалках. Под ними много места, а в сам этот шкаф каждый день заглядывают сами дети, одеваясь на улицу.

Мы успеваем все сделать ровно к тому моменту, как приходит ночная воспитательница, имеющая привычку сразу обниматься. Сегодня я упускаю этот момент, уступая ей. Мной больше руководит негодование по вроде бы уже решенной ситуации, в которую ночную я не вовлекаю.

Направляясь к машине, я сразу же набираю директрисе. Пока время не позднее, а разговор свежий, нужно закрыть вопрос. Она отвечает практически сразу, как раздаются гудки.

Я спокойно объясняю, как и где нашла игрушки. И прошу впредь не обсуждать подобное за моей спиной, выставляя передо мной уже итог внутреннего обсуждения. Если возникает проблема, то пускай приглашают и обвинителя, и обвиняемого, организовывая конструктивный диалог. Но на кое-что я все же жалуюсь. Не этично воспитателю подобные разговоры вести с детьми. Это дети, а не соучастники сговоров. Сменщица поступает не очень умно, не по-взрослому, ябедничая на меня детям в том, что придумала сама, принижая меня в их глазах. Директриса вроде соглашается со мной, обещаясь, так и поступать, если вдруг в будущем возникнет подобная ситуация. И ни слова не говорит о том, что проведет беседу со сменщицей. Остается надеяться, что меня хотя бы услышали. Большего я и не прошу.

От разговора меня немного отпускает. И я спокойная еду домой, вспоминая, что завтра у меня выходной, а значит вторая встреча с Артемом.

Долгие рассуждения насчет странностей в его общении не приводят меня ни к чему. Пока я собираюсь на второе вроде-бы-свидание, то думаю совершенно о других вещах. Меня совершенно не устраивает вчерашний инцидент. И пусть сделать я с этим ничего не могу, видимо, в учреждении выбрана именно такая политика, то я начинаю подумывать о том, чтобы просто не участвовать в ней. Все эти змеиные клубки – сплошная дикость для меня. И раз я настолько не вписываюсь в компанию, то, возможно, стоит задуматься об увольнении. В чем меня обвинят в следующий раз? Что опять наговорят за спиной? Ох, неужели все женские коллективы такие?

Но мысли о работе прочь! Пора ехать на встречу с Артемом, которая, надеюсь, в этот раз пройдет успешнее, чем прошлая. Хотя если задуматься, то все было не так уж и плохо. Бывает и хуже …

Так я всю дорогу пытаюсь оправдать его поведение, не понимания зачем. Пускай сам все объяснит, если захочет, а догадки строить все равно бессмысленно.

Я паркую машину и переступаю ворота парка, неподалеку от которых Артем меня уже ждет. Он сразу же замечает меня и начинает двигаться навстречу, надевая лучезарную улыбку на смазливую моську. Но мне почему-то не верится в его радость от встречи.

– Ты даже не опоздала, – обнимает он меня.

– Пройдемся? – Предлагаю я ему, не забыв об ответной улыбке.

– Хочешь перекусить?

– Я бы позже, но если ты голоден …

– Я просто предложил, – не дает Артем мне договорить.

Сегодня он какой-то другой. Более живой, что ли. Он стреляет шутками, постоянно о чем-то болтает и не брезгует поддержать мой разговор. Что было в тот раз, так и остается для меня загадкой. И даже от прошлой отстраненности не остается ни следа. Он действительно вовлечен в прогулку, которую свиданием я пока боюсь называть, чтобы не спугнуть.

Мы берем в палатке по хот-догу и смеемся, смеемся, смеемся …

Глава 17

Он оказывается приятным собеседником не только по телефону, но и в жизни. И мне даже радостно становится от того, что я каким-то чудом встретила такого человека. Про влюбленность говорить пока рано, но Артем действительно мне симпатичен. И я даже начинаю переживать, что могу спугнуть его своим напором, иногда неуместным. Я привыкла все решения принимать самостоятельно, а тут приходится играть девушку, готовую быть за парнем, не выпячивая себя вперед. Странное чувство, новое, но интересное.

Наша встреча проходит успешно. Градус счастья немного повышается.

Пока у меня череда выходных (целых два!), то я предлагаю Артему встретиться и на следующий день. И он с радостью, как мне уже начинает казаться, соглашается.

И в этот раз в мы вновь встречаемся в парке, проходя по извилистым дорогам там, куда обычно парочки не заходят. При резких спусках он заботливо держит меня за руку и поддерживает за талию. Я даже смущаюсь от такого незначительного проявления заботы. Вот что приятно, то приятно. Тут ничего не поделать – ни выдумать, и ни приделать.

Вечером второго дня я возвращаюсь домой окрыленная. Кажется, я встретила того человека, с которым могу думать о будущем. Это, конечно, еще не скоро. Мы не так часто и встречались, но я уже чувствую, насколько мне рядом с Артемом комфортно. И он хороший парень. Не глупый, симпатичный, смешной. Минимальный порог достигнут, так сказать. Надеюсь, что я не изменю своего мнения, узнавая его дальше.

Я пью чай, мечтательно смотря в занавешенное окно, пока телефон, лежащий на столе, неистово вибрирует. Терпение заканчивается, а ушные перепонки начинают трещать в такт. Приходится отвлечься от мыслей и взять гаджет в руку.

Это написывает Марина, моя лучшая, но периодически пропащая подруга. Неужели она дошла до того, чтобы вспомнить обо мне? Сначала отец, теперь подруга. Ну что за праздник?! Вроде бы день рождения еще не скоро.

«Позвони»

«Перезвони»

«Не могу до тебя дозвониться»

«Возьми трубку!»

«Только ответь, пожалуйста! Мне очень нужны те твои туфли. Красные. Поняла какие? С лентой и бантом вокруг ноги»

«Аняяяя»

Остальные сообщения я смахиваю, даже не читая. Сразу перезваниваю.

– О, нашлась, – сразу же отвечает подруга, как будто не выпускала телефон из рук все это время.

– И тебе привет. Какие туфли? Ты уверена, что они у меня? Я же вроде отдавала их тебе.

– Аня! Ты в каком веке живешь? – Внезапно доходит до упрека подруга. – Это было давно. Я тебе их отдавала. Эх, забыла уже.

– Могла и забыть. Знаешь, я не сижу целыми днями и не думаю, в какой коробке и какие туфли лежат.

– Ну короче, Ань. Забыли. У меня на работе небольшой корпоратив, хочу сразить ну прям всех, ваще всех, вот чтобы обзавидовались. Купила себе крышесносный пиджак, а к нему красную юбку, прям короткую. Смотрю щас в зеркало, и чего-то не хватает. И тут я вспомнила, что у тебя есть те самые туфли, которые мне идеально подойдут. Одолжишь на денек?

– Ладно. Тебе сегодня надо? Срочно? – Я задаю вопрос в надежде услышать «нет». Совсем нет желания куда-то ехать, к тому же завтра рано утром на работу, а на улице еще и ливень вдобавок. Так что спрашиваю больше формально, мысленно скрещивая пальцы за спиной.

– Сегодня можешь не кататься, а вот завтра бы …