– Сколько же этих муравьёв в этом их сраном муравейнике? Как надоели! Все надоели! И люди, и муравьи – они все… в мешок, в мешок – дрянь! Дрянь! Дерьмо!!! И ничего не помогает… Говнюк Гаятри, – и злость на всех и вся снова подняла голову…

И Кодеиныч снова признал, что его победили… Все его победили! И теперь он… вот – вынужден сидеть один – сам в чёрном мешке, вместе с этими бегущими муравьями. Которые почему-то… уже никуда не лезут, а начинают жрать его изнутри: они решили из мешка выгрызаться наружу, сквозь его плоть?! И… продираются, мать их – продираются… – лезут отовсюду – прямо в душу… И… – срут, срут, срут!..

И побеждённый Кодеиныч заплакал…

Часть пятнадцатая

Танчи

Есть не хотелось. Таня уже давно чувствовала не только безразличие к еде, но и какое-то отрицание пищи. Мать уговаривала, пыталась кормить с ложечки – всё напрасно, девушке не хотелось глотать.

Внутри впервые зашевелился ребёнок. «Это же надо, – подумала Таня, – и этот туда же – шевелится, дурачок!»…

Мать постепенно признала право Танчи ничего не делать и ничего не хотеть.

«Ничего не делать» совершенно не надоедало. Она могла часами сидеть или лежать и смотреть в потолок. Её всё устраивало. Нигде ничего не болело. Если бы мать не приставала, Танчи было бы ещё лучше. Но та постоянно мучила расспросами, уговаривала поесть, пыталась привлечь внимание – иногда доставала так, что приходилось её жалеть и соглашаться. Однажды мать позвала врачей.

Что сказать? – Пришли в белых халатах, ничего не спрашивали, не уговаривали… – два здоровых мужика, у одного ещё часы такие были тяжеленные, огромные – с чёрным циферблатом… – сгребли в охапку своими лапищами и оттащили в машину. Вот и всё. И Таня оказалась в больнице. Там какое-то время держали, кололи лекарства, что-то заставляли пить. Неприятно, конечно. Но ничего страшного. Попила, полежала в больнице, – ей это ничем не помешало. Потолок там точно такой же, и так же интересно! Если на него долго смотреть, он оживает: на потолке появляются всевозможные картинки. Как будто в кино – видения такие… Так завораживает! День пролетит и не заметишь!

В этот момент Татьяна вдруг вспомнила: «ой, это же не сейчас – это же уже давно было!»

На неё теперь всё чаще наваливалось состояние, когда становилось непонятно, думает она «сегодня» или думает «вчера». То есть, мысли плывут, переживаются, а потом вдруг вспоминает: «этого же ведь уже НЕТ, чего же я думаю-то, когда это уже устарело»? Как будто она снова оказывается там, в больнице. И не помнит себя здесь сегодня.

Вот, например, она вспомнила, будто почувствовала, как ребёнок шевельнулся? А когда это было-то? Это же неизвестно когда! А ведь потом… Сколько уже всего кончилось? Много-много всего! Дом, больница, дом, больница – боль, операция, больница, больница, а теперь вот – дом. А очень скоро – снова больница.

А ребёнка нет. – Его сразу не было. И это хорошо. Потому что зачем ему тут? И он сообразил, молодец, сразу… – наверно, услышал маму. И родился мёртвым, умничка. Вернее, не захотел рождаться – очень своевременно сбежал. Говорят, мальчик…

А потом домой не отпустили, а положили в другую больницу. Чего они все хотели? Ведь всё хорошо, но чего-то все суетятся, снова и снова, только надоедают…

И теперь вот мама уговорила: – завтра они поедут к какому-то батюшке… куда-то за город… название вспоминать не хочется. Лучше поспать, – и Таня отвернулась от потолка, свернулась на боку клубочком и… «выключила мысли», – как она теперь это называла. Примерно так она когда-то выключала кинофильм или прекращала мечтать, чтобы сделать какие-то дела.

***

Смеркалось. На подоконнике, за окном Танюшкиной комнаты, нахохлившись, сидела голубка и рядом толстенький серый голубь. Поздновато для птиц, но может они просто не хотели расставаться? И потому не летели спать? Он вытягивал шею, стараясь достать клюв голубки, тогда она поворачивалась, и голуби целовались… А потом голубь выискивал что-то у неё между перышками – на спинке, на крыле, на шее…

Картина эта поневоле вызывала умиление. Галина Петровна наблюдала за голубями с балкона из соседней комнаты и тихо им улыбалась. Теперь она всё чаще, позабыв о домашних делах, сидела на балконе: думала, вспоминала, или просто – смотрела на птиц.

На сверхурочную работу Галина больше не оставалась, заработать дополнительно – не стремилась. Всё это как-то вдруг перестало иметь значение.

Часть шестнадцатая

Рассказ Кати

Прошло почти два месяца с тех пор, когда Галина Петровна пообещала Маргарите Львовне поехать вместе в Троице-Сергиеву Лавру. Много событий произошло за это время.

Мало-помалу дочка почти перестала есть и стала походить на тень. Галина испробовала все способы, чего только не предпринимала, чтобы кормить девочку, но ничего не вышло, и пришлось положить её в больницу. Думала, это поможет. Но нет – не помогло. Через какое-то время ребёнок в утробе дочери погиб, не родившись. Может из-за стресса, перенесённого девочкой, а может от чего-то ещё… Не хотелось думать, что дочь уморила голодом собственное нерождённое дитя, чтобы не дать ему появиться на свет. Но, так или иначе, а дочери вызывали искусственные роды, чтобы вызволить мёртвый плод, и закончилось всё операцией.

Сама дочь ни на что не жаловалась. Как и прежде, она была безразлична и на внешнее практически не реагировала. Скоро её опять должны были положить в больницу. В психиатрическую – повторно.

На этот раз Галине Петровне повезло: ей, наконец, удалось уговорить дочь поехать к священнику – батюшке отцу Герасиму, на отчитку.

С Маргаритой Львовной и Катей встретились ранним утром на Ярославском вокзале, и вскоре все вместе направлялись в Сергиев Посад. Катин на этот раз выглядела вполне нормально, шутила и поддерживала разговор. Со стороны никто бы и не догадался, что такое происходит отнюдь не всегда…

За время пути Катя рассказала, что на том семинаре в Крыму всем было страшно жаль Таню, и получился большой скандал. Многие очень возмутились и даже ушли с тренинга. Сам учитель Гаятри тоже обиделся и уехал. В итоге занятия сорвались, и всех распустили. Некоторые, якобы, измудрились и вернули деньги, но не все, конечно…

Вообще, Катя оказалась вполне даже очень разговорчива и Таню пробовала разговорить, но увы – бесполезно, та по-прежнему никак не реагировала.

Катя попробовала так же донести до подруги, что в той ситуации многие дружно осудили её парня, Стаса – за то, что не заступился. Один молодой человек возмущался, и даже они чуть не подрались… в знак протеста несколько человек бросили тренинг навсегда. Получилось нечто вроде восстания, и группа распалась на два лагеря, – часть людей соглашалась, что «методы Гаятри, хоть и жёсткие, но ДЕЙСТВЕННЫЕ». А другая часть – категорически открестились от таких «уроков», назвав их методом не учителя и наставника, а «поехавшего крышей параноика», – способствующие только жестокому стрессу, а не так называемому прорубу в высокую осознанность – как, несомненно, верил сам Гаятри.

И все эти споры имели ещё долгое-долгое продолжение в интернете. Противники Гаятри и его «Прикосновения сексуальности» бились с защитниками и фанатами. В интернете появились призывы байкотировать дальнейшие семинары.

В целом – тот тренинг стал своего рода водоразделом, после него Гаятри провёл ещё один трёхдневный семинар и ушёл в глубокое подполье.

Однако… – вот уж чего совсем никто не ожидал, – эту новость Катя произнесла, затаив дыхание… – Недавно Гаятри – погиб! С ума сойти! Катя вообще обалдела, когда узнала! Совсем немыслимо! – Вся тусовка только об этом и вопит! Гаятри сбросился с крыши. Залез по пожарной лестнице и… спрыгнул. И разбился так, что хоронили в закрытом гробу.

Катя хотела пойти на похороны, но мать закрыла её на ключ. Прыгать из окна, по примеру учителя, Катя, конечно, не стала… Мать после того еле живая от нервного напряжения целую неделю караулила дочку…

Ходили слухи, что Гаятри получил по заслугам. Но больше оказалось заплаканных женщин, которые уверяли, что он «реализовал Третье радужное тело и скоро воплотится снова», вроде теперь «нужно искать его среди младенцев».

А одна женщина, работавшая с Гаятри, вдруг проговорилась, что, оказывается, с ним давно не всё было в порядке. Может мстила за что-то? Но пустила слух, что тот работал актёром в порнофильмах, лежал в психушке, принимал героин… В общем, не успело остыть его тело, а уже – кто во что горазд! Большинство оплакивают, но есть и такие, кто плюёт на могилу…

Самой Кате Гаятри нравился, очень – всегда! Но… пожалуй… она допускает, что он был наркоманом. Катя очень жалела, что не была на последнем трёхдневном семинаре. Но теперь – ей всё равно… Всё это её больше не касается! А остаётся только Свет, Истина, Простота, Любовь! Ом Намах Шивайа! Впереди – только Небо!

На этом Катя резко замолчала, и больше до самого Сергиева Посада не произнесла ни слова.

Часть семнадцатая

Отец Герасим

В пределе храма отец Герасим увидел женщину, которая уже приходила к нему – посоветоваться о дочке. Немного полноватая, немного угловатая – с уставшим, осунувшимся лицом, – она напоминала медсестру в госпитале для военнопленных. Когда-то, после войны, отец Герасим ещё ребёнком попал в госпиталь, где лечились покалеченные солдаты, тогда ему и запала в память одна женщина – медсестра, которая его выхаживала. Говорила, что он похож на её погибшего сына, когда тот был маленьким. Вытащила с того света, молилась… А на нём уже крест стоял, – так шептались за занавеской какие-то женщины, и врачи не верили что мальчик выживет…

С тех пор, побывав у смерти в гостях, отец Герасим стал серьёзно относиться к Богу… Много пришлось пережить, но Господь его хранил – был, видно, у Создателя насчёт Отца Герасима свой замысел…

На этот раз женщина ждала не одна. Вот же… – принимала свой крест со смирением, но и руки не опускала. Привезла, значит, дочку… Уговорила…

Они понуро сидели на скамье – женщина и дочь. И ещё другая с ними, молодая женщина, лет примерно около сорока – боязливо осматривалась по сторонам. У той просматривалась поражённость. Тоже, похоже, с дочерью…

Необычным контрастом бросались в глаза две девушки: обе лет двадцати с небольшим, только одна с короткими чёрными, как смоль, волосами, а другая… – удивительно: седая. Измождённая, в чём только душа теплится…

Отец Герасим уже не раз встречал похожие случаи.

К нему теперь частенько приводили детей: матери и бабушки – привозили молодых, заражённых нечистой силой среди городских забав.

В суете желаний и стяжании страстей люди не замечают, как нечистая проникает в самые их потаённые глубины. А там уж – ешь его, пей его силы, управляй – он и пикнуть не смеет. Сколько мужей пьянствуют не потому, что сами выбирают, а потому что бес внутри их не дремлет и велит пить? Так ему сподручнее управлять пьяненьким, заставлять его на себя трудиться. Сколько молодых парней довели себя до петли или каким другим способом до самоубийства? – Не счесть! Погибают! Несть им числа!

Наркомания и бесовство – вот они теперь какими стали «детские игрушки». Всё чаще и чаще молодые люди пускают в себя бесов.

Оно ведь как бывает? Вот пришёл паренёк или девчушка в компанию, а там уже есть один, к примеру – заражённый. Так его бес чего требует? Он требует НОВЫХ жертв – ему интересно расширять своё влияние! Так Нечистый своего подопечного и толкает, – мол: давай, дружок – подпиши-ка мне ещё парочку-тройку глупеньких! Посмотри, кто из них готов, кто из них согласится впустить? – Вон того видишь? Этот наш будет! – иди к нему, приласкай, приголубь, понравься ему – пусть грудь-то пошире отворит, – люблю я не только в щёлку узенькую просочиться, а и на карете въехать! Да под бравурную музыку!

Вот и впускают демонов, не ведая что творят – дают всякой нечисти пристанище. А думают-то что? (Дети малые!) – Думают «ангела обрели»!… Всегда себе заслуги припишут… А бес, он своё дело туго знает, – ему свято место пусто не будет! Где вместо Бога пустота – туда и просочится!

Завидев отца Герасима, Галина Петровна проворно поднялась и поторапливаясь направилась к нему.

– Отец Герасим, батюшка – не откажи! Посмотри мою девочку. Привезла! Беда у нас, горе! – Ребёнка она потеряла: кормить отказалась, он и умер, – мёртвенького уже рожала. Сама тоже не ест. Вся высохла. Да уж я говорила… Не откажи, не оставь нас – помоги! – полезла в сумочку за платком, и снова:

– Помоги, батюшка – на тебя последняя надежда! – на глазах Галины Петровны выступили слёзы…

Вытирая, она продолжала почти скороговоркой:

– А ведь и парень тот, изверг, который её загубил? Который учитель их бывший – парень-то… – покончил с собой! С крыши прыгнул, насмерть. Кому-то наверно надо теперь и за него молиться? А? За самоубийцу-то? Можно или нет? – сквозь слёзы она смотрела умоляюще:

– Батюшка, это что же происходит-то, а? Что же такое происходит?

Отец Герасим покачал головой:

– Молись, матушка, Бог милостив. Будем молиться за дочку, – и добавил голосом построже: – только ты уж будь готова! Не легко это. И дочке тяжко будет. Она сама-то хочет избавиться от лукавого?

– Не знаю, батюшка. Не говорит ничего. Только глазами смотрит и молчит. Смотрит и молчит, – и волна нового приступа слёз опять захлестнула её…

– Ты, матушка, вот что… – Тебе нужно, вон там – поди, спроси сестру за стойкой, где свечи продают: спроси, кто тут помогает одержимых придерживать. Она тебе подскажет. Тебе нужно двух хотя бы, крепких – самой дочку не удержать, когда отчитывать буду. И другой девушке, чёрненькой… это мать её рядом? – Обеим, и девушке и матери – нужно будет, чтобы держали. Не меньше двух человек каждой. Иначе, сбегут от креста и молитвы. Сама ты не справишься. Поняла?

И Галина Петровна сквозь слёзы закивала головой.

Службу ожидали примерно через пол-часа. В прошлый раз, когда приезжала посоветоваться с батюшкой, Галина видела отчитку. Отец Герасим тогда читал молитву над одной худенькой женщиной, а та скалилась, рычала, мотала головой и иногда злобно выкрикивала ругательства! – В церкви… Женщины вообще-то даже и голосом таким не кричат. Очень это показалось жутко, и Галина Петровна испугалась тогда. А теперь вдруг внезапно поняла, что сейчас её молчащая дочка… вот так точно – закричит нечеловеческим голосом! Забьётся! Может даже завоет… словно её – на плаху… —неожиданно Галина Петровна почувствовала, что ей срочно нужно присесть.

Голова кружилась, во рту пересохло, мысли разом улетучились, – мелко дрожали колени и руки. Она прислонилась к стене и стала медленно оседать вниз…

Часть восемнадцатая

Трудный день

Отец Герасим шёл в сторону трапезной. День выдался не из лёгких.

Жаль было женщину с дочкой. Ей придётся приезжать ещё раз. Да и другой – маме чёрненькой девушки, – той тоже одного раза не хватило. Отчитка продолжалась, а женщина не хотела отпускать лукавого, сопротивлялась… – Бес, он ведь так просто не уйдёт, если она его обратно зовёт… Да уж!

Люди содержат нечистых, заигрывают с бесами. И никто не в силах им помешать, когда человек сам хочет бесов – САМ делит с ними хлеб и кров, тело и мысли.

Отец Герасим вспоминал женщину с дочкой, вспоминал другую, припоминал детали состоявшейся службы…

Седая девушка вела себя необычно: беса не удерживала, но зато – себя хотела послать за ним вслед. Жить совсем не хочет. Бедняга, как такой поможешь? Зато другая… – удивительно! Сама стоически помогала отцу Герасиму силой молитвы изгнать нечистого. Там, в конечном итоге, дело обстояло получше. К тому же, во время отчитки за спиной её, как бы встали двое: один ликом напоминал молодого парня, как бишь они его называли? – Гаятри? Необычно. – На котором вина за подселившегося беса; а другая – небольшого роста подвижная бабулька, – так и встала с крестиком в руках, с небольшим таким – молилась тоже… Сильная такая бабулька.

Отец Герасим перечислял в памяти всех, кто пришёл сегодня – кого отчитывал. Вспоминал и думал, сколь же велика должна быть скорбь человеческая, чтобы отмолить – исцелить всех болящих и жаждущих сынов Божиих? Чтобы хотя бы на величину горчичного зёрнышка облегчить страдания человеческие, которые ведомо или неведомо налагают на себя люди без веры в Бога? Тогда можно бы и отдохнуть – принять, что не зря трудился, и не зря прожил жизнь.

Ну а пока… пока он отмеривал шаги по соборной площади, то будто за его спиной, казалось – слышались голоса: Беда у нас, батюшка! – Горе! Не оставь нас – помоги! Беда у нас… горе, горе… Горе…

И отец Герасим вместо трапезной свернул в молельную.

***

“В вас рождается то, что Лао-цзы называл Дао, а Будда – дхармой. Вам не приходится ничего делать, это происходит с вами само собой. Тантра лишь создает для этого пространство. Она даже не приглашает, не ждет, просто создает пространство. А когда это пространство готово, в вас входит целое” Антон Ладов.

“Около храма возлюбленной каждый день я готовлюсь войти, и сладкая надежда теплится в моём сердце, что однажды придёт моя очередь, и каждый атом сладкого союза может перемениться, но жажда никогда не оставит меня, путь в храм к возлюбленной никогда не может перемениться”. Гаятри.

Конец первой книги.

Книга вторая

Васяня или Под крылом московской «Тантры»

Аннотация

Место действия Москва – двухтысячные. Молодой человек, занимавшийся на курсах «Тантры», знакомится с девушкой-бывшей тантристкой и любовницей его покончившего самоубийством сокурсника. Вместе они мечтают отомстить форумчанке, написавшей рассказ об учителе и любовнике, пользуясь их откровениями в форуме. Однако, вместо планируемой совместной мести, герой влюбляется в девушку – которая тем временем решает отомстить ему самому, раз он не выполнил обещаний. Героиня начинает вести мало адекватную игру – травмированная психика девушки приводит её в объятия бандитской группировки… Чем же закончится такая дружеская затея мести за их ненаписанные, но «украденные» повести?

Написано с использованием элементов иронии, сарказма, присутствием чёрного юмора, молодёжного сленга и ругательной лексики, а так же ссылок на первую книгу «Гаятри». Содержит нецензурную брань.

Синопсис:

Хай-концепт: Месть сладка? Чем же она обернулась? На гранях соединения глупости и мести, секса, травматического синдрома и криминального финала…

Место действия Москва – двухтысячные. Двое, когда-то занимавшиеся на курсах «Тантры» – девушка и парень знакомятся и решают вместе отомстить форумчанке, написавшей книгу об их общем знакомом, покончившем жизнь самоубийством учителе курсов «Прикосновение сексуальности». Форумчанка украла их знания, а вернее – ненаписанную до времени повесть, которую каждый из них мечтал написать, да всё руки не доходили. Чем же закончилась их страстная жажда мести? – об этом раскажут герои данной книги. Трансформация сознания и жестокие следствия этого – такова почва событий данного повествования…

В тексте используется: современная молодёжная лексика, необходимая для раскрытия образов героев; элементы иронии, сарказма; присутствует чёрный юмор, молодёжный сленг и брань; а так же ссылки на первую книгу дилогии «Гаятри».

Написано по мотивам реальных событий с использованием художественных дополнений. Имена, ники участников и всякого рода названия изменены. Совпадения считать случайными.

Васяня или Под крылом московской «Тантры»

Часть первая

Встреча

Пробираясь среди толпы, Бурмистров откровенно злился. С никакого чёрта опять митинговали бывшие коммуняки. В прошлом он и сам был за коммунистов, но теперь прозрел и откровенно их ненавидел. – Все оказались карьеристами: для москвичей ничего не делали, только площади занимали! Гнать бы их поганой метлой, да некому!

Молодой человек отчаянно работал локтями. У него было назначено свидание с девчонкой из форума, а тут – иди, продирайся через их тупые плакаты, полные идиотских призывов. И притом – скоты – всегда занимают под свои сборища самые центральные районы! Ехали бы вон, в Орехово-Борисово? Там и митинговали. Но ведь нет же – лезут в самый центр Москвы! На Красную площадь их не пускают, дык они рядом всю улицу заполонили – людям прохода нет! Вот же – сволочи!

Ведь эти заразы чего хотят? Попасть на телевидение! И так уже повсюду их свинячьи морды, всё им мало. Интеллигентному человеку в наше время уже некуда податься – повсюду или коммуняки, или другие идиоты – все с ума посходили! Орут, кто во что горазд, порядка вообще не стало!

Встретиться с Розкой порешили в Александровском саду, рядом с Красной площадью. Он опаздывал. Сначала хотел придать себе важности и нарочно опоздать, но в дороге неожиданно разволновался: вдруг Розка уйдёт? Следовало бы убедиться, что дурышка ждёт, как миленькая, а потом уже спрятаться поблизости и выждать ещё время. Чего же он сразу-то не догадался! Вот ведь: – умная мысля приходит опосля! И теперь очень хотелось наверстать упущенное время.

– Ошалел совсем?!! – прошипел позади сиплый голос.

– Чего тебе, старый козёл? Нормальных людей не узнаёшь? Растопырил тут свои грабли – ни пройти, ни проехать! – и Бурмистров продолжил пробираться дальше.

Уже согласившись на свидание, он всё ещё не решил, чего хочет добиться от Розки. Голубка, надо сказать – тоже была дура, каких мало. Познакомились они в Сети, где Бурмистров обретался на эзотерическом форуме, высмеивая всевозможных придурков, желающих найти своего гуру. А таких нынче развелось сумасшедшее количество! Поклоняются всякого рода шарлатанам и гопникам!

Например, занимались разные «Федьки» да «Робы» (ники в форуме) в своё время на курсах Антона Ладова. И дозанимались до того, что учитель вдруг прекратил собирать группы. Так последователи – сами стали плодиться, как грибы! Все крещённые на разврат у так называемого Тантра-гуру пооткрывали собственные салоны, курсы и треннинги! – Та же Юлия Вабра, известная шарлатанка и распутница – поблядушка интернационального масштаба! А чего делал сам учитель Ладов?!! – Он же учеников прямо непосредственно через газету «СПИД–инфо» зазывал! Это ж до чего можно дойти? – Прийти прямо в больничку – к заражённым, и предложить: «комон, френды – у нас затевается милая групповушка, которую я ловко называю Тантра – приглашаю всех! Деньги ваши, организация наша! Бабы – общие! Удовольствие гарантирую!»

И ведь толпами валили к нему! – Вот в чём диво! Люди отупели совсем…

Ну, когда-то у Кастанеды были ученицы – пять штук полукрезанутых баб, так называемых «ведьм», – так Кастанеда хоть книжки писал – заслужил! А этот Ладов чего? Голый член показывал со сцены, чтобы привлечь к себе публику? Показывал! И ничего – народ только радовался да рукоплескал!

Бурмистров тоже посетил несколько курсов. Правда его приглашали бесплатно, – прямо «под уздцы из стойла», что называется, – увели от мастера йоги Николая Иконова. Но ведь Бурмистров не идиот: ничему он там не учился и учиться не собирался – смеяться ходил! Забесплатно ведь позвали… На баб посмотреть: чего только они там не вытворяли! Ох, и штучки попадались! До сих пор Васяне (Бурмистрова звали Васей) иногда снилось, как бабы к нему наклонялись – сразу по пять-шесть и… сиськами ему все разом – в лицо… Он только уворачивался. А убежать почему-то не мог. И во сне всегда чувствовал панику и страх. Чего им всем от него нужно? Чего они все лезут к нему и лезут? Сиськи свои, органы всё стараются подсунуть! Как эта мелкая дурища, там, у Ладана – со своим «рефлексом оргазма»… Всё выгибалась, билась жопой об пол, выла или ныла… Делала вид, что упражнение такое! А чего выть тогда, если упражнение? И чего не закрыться дома – одной, что б никто не видел? Какая идиотиха вообще могла догадаться – привести несовершеннолетнюю дуру-дочь на Тантру к Ладову? Это же равносильно тому, чтобы на хуй статуи Будды насадить! Прилюдно причём! Ведь всё это происходило на глазах целой толпы народа! – Вот что особенно поразило Бурмистрова.

Более семи лет спустя, Васяня всё никак не мог взять в толк, что же там тогда происходило: на так называемой Тантре – под руководством, так называемого гуру Ладова.

Под ником VasilyB он уже несколько лет регулярно развешивал соображения на сей счёт среди русских искателей – в форуме Лотос, в частности, где как раз и заинтересовался Розкой.

Розка значилась бывшей любовницей Фонина (ученика Ладова), который тоже в свою очередь вёл курсы: Прикосновение сексуальности – проникался «тантрой», что называется! Да только «не вынесла душа поэта позора мелочных обид» и сиганул её возлюбленный с жаркой крыши московской многоэтажки, – як заправский ныряльщик до Гудзону с Бруклинского моста – непосредственно на асфальт столичного проспЭкта! И слился там – вероятно, в нежную эйфорию кайфа «смерти, как советницы» (вот же любил он повторять о смерти!) — словил за жопу вожделенную нирвану! Типа – сыграл роль Нагваля по-Кастанеде. Недаром же он все последние годы писал, как важно «прислушиваться к смерти – советнице» мудрой… (Прямо, видать, как Кассандра: в белом венчике из роз вещающая будущее)…