– Ты еще не дошла, к сожалению, это только часть пути. Но ты приобрела кое-что! Интересно?
И дождавшись её кивка продолжил:
– Родовая сила, которую я даровал твоему роду – многогранна. Как ты научишься её использовать, зависит от тебя, но один из твоих предков мог видеть будущее и выбирать наиболее благоприятную ветвь его исполнения. Другой, мог видеть мысли и эмоции собеседников и даже внушать что-нибудь. Третий, делал людей вокруг себя цельными и счастливыми.
– Это как?
– Ну представь, живет себе живет человек обычной жизнью. Все как у всех, и он не считает себя счастливым, а вдруг случается с ним несчастье и он, например, теряет ногу. И вот теперь он понимает, что ему для счастья не нужно много, ведь он был целым и не ценил этого, он был счастлив тогда! А вот если бы ему сейчас вернули ногу, чтобы он больше не был калекой, то он бы точно был счастлив. Так вот, умение видеть и замечать, то, что у тебя уже есть, видеть красоту вокруг себя, ценить каждую мелочь и наслаждаться тем что ты имеешь – это великий дар! Рядом с ним люди могли научиться жить в гармонии и получали удовольствие от жизни и чувствовали себя счастливыми, даже довольствуясь малым.
– Это был мой папа?
Мира застыла глядя во все глаза на Элвони, который кивнул не глядя на нее и продолжил заниматься костром.
– Можешь рассказать, каким он был?
– Вряд ли малышка. Я знаю, чему он молился и за что просил. Но я не приходил к нему и никогда не встречался с ним лично. Грохун его друг – он может рассказать.
– А ко мне приходишь и помогаешь, почему?
– Ты последняя надежда этого мира, даже важнее всех этих людей, которые поделились с тобой своей жизнью и чуть не умерли за тебя сегодня. Только ты сможешь остановить надвигающуюся угрозу. Но если не выполнишь свое предназначение – погибнут все. Вся планета будет медленно умирать и погибнет, будет распродана по кусочкам. Я не люблю заглядывать в ту ветвь будущего, – нахмурился Элвони. – Мы же с тобой этого не допустим?
Мира подняла сосредоточенное лицо и ответила, как поклялась:
– Да! Недопустим!
Но рядом с ней уже не было Элвони. Зато зашевелился Варгус. Вместе с ним они перенесли всех на постеленные одеяла и стали готовить похлебку. Сидя с другой стороны костра, Варгус пристально разглядывал её поверх огня, а потом спросил:
– Все получилось?
Мира кивнула.
– Тогда у вас должен появиться рисунок на предплечье, кажется.
Мира удивилась, но решила тут же проверить, поскольку одета была в несколько одёжек, как капуста, то раздевание было не простым процессом.
– Отвернись, пожалуйста.
И когда он отвернулся, Мира скинула свитер, расстегнула комбинезон и сняла футболку. На её предплечье вился фиолетовый с золотой окантовкой красивый узор, спускающийся по руке и заходящий на плечо.
– Ого! – прозвучало рядом.
Мира вскинула голову, наглый Варгус стоял уже у нее за спиной и разглядывал в упор её татуировку. Мира схватила футболку и прикрылась, хотя она и была в спортивном белье, но лифчик лишь поддерживал, а не закрывал её грудь.
– Красиво. В твоей татуировке два цвета – это большая редкость.
– А ты видел раньше такие татуировки?
– Да, случилось один раз, помрачнел Варгус. Поздравляю, княжна! Теперь тебе нужно взять клятву верности у меня и у других.
– А как, это делается?
– Грохун проснется и расскажет.
Сказал он и резко отошел, продолжив заниматься похлебкой. Мира не стала одевать футболку, а застегнув комбинезон, завязала свитер на талии. Наверняка проснувшиеся захотят тоже её увидеть. Она села возле Коры, проверила пульс и прислушивалась к её дыханию. Тут очнулся Грохун и сел на лежанке, на которую его перенесли.
– Все живы?
– Да. Только Коре сильно досталось, не для её возраста такие передряги, – ответила Мира.
А Варгус только кивнул другу, что все в порядке. Застонав, очнулся Сим и, держась за голову, начал подниматься.
– Вот же гадство. Чтобы я еще раз…
Оглянувшись на всех, он нагло ухмыльнувшись спросил:
– Ну что, теперь ты княжна или как?
Мира решила, что проще показать, чем рассказывать и, отвернувшись от мужчин, расстегнула комбинезон и закрывшись футболкой на груди повернулась к ним боком с татуировкой. Грохун подошел к ней и, упав на одно колено, вытащил свой меч и, полоснув по своей руке, протянул его в раскрытых ладонях Мире и заговорил:
– Я Сабелий Грохов, по кличке Грохун, клянусь тебе, Мира Мировильская, в вечной верности! Пусть моя кровь и мое оружие будет в этом порукой, – и, посмотрев на нее, еще выше поднял свой меч.
Мира взяла его в руки и уставилась на мужчину в замешательстве, но тут в голове возник знакомый голос, повторяй за мной: «я Мира Мировильская, принимаю твою клятву на крови, и да нерушима она будет». Мира послушно повторила:
– Я, Мира Мировильская, принимаю твою клятву на крови, Сабелий Грохов, по кличке Грохун, и да нерушима она будет.
И вернула меч его владельцу. По глазам окружающих поняла, что все правильно сделала. Тут подошел Варгус и тоже встал на колено и достав свой меч и испачкав его в крови, начал произносить клятву:
– Я, Варгус Даринский, клянусь тебе, Мира Мировильская, в вечной верности, пусть моя кровь и мое оружие будет в этом порукой.
Мира, стоя перед двумя колено преклонёнными мужчинами, и прижимая к себе футболку, чувствовала себя очень странно. Она повторила слова ответа:
– Я, Мира Мировильская, принимаю твою клятву на крови, Варгус Даринский, и да нерушима она будет.
Мужчины повернули головы и в упор посмотрели на стоящего в стороне Сима, который выглядел крайне недовольным. Но под настойчивыми взглядами своих друзей, он подошел и, упав на одно колено, достал меч и, с неохотой, проделав манипуляции, стал произносить слова клятвы:
– Я, Симеон Сикон, клянусь тебе Мира Мировильская в вечной верности, пусть моя кровь и мое оружие будет в этом порукой.
Мира взяла и его меч и произнесла:
– Я Мира Мировильская, принимаю твою клятву на крови, Симеон Сиконов, и да нерушима она будет.
Вернув ему меч, Мира с ожиданием посмотрела на мужчин – что дальше? Они поднялись на ноги, и глубоко поклонившись ей, занялись своими делами. А Мира, отвернувшись, натянула футболку и оделась полностью. Когда она повернулась, Сим стоял рядом, и смущенно смотрел вниз:
– Я приношу свои извинения, княжна, мое поведение было недостойным, можете наказать меня.
Мира удивленно смотрела на него и тоже засмущавшись, произнесла:
– Я не желаю тебя наказывать, просто не смей так делать.
– Обещаю, – заалев щеками, произнес Сим.
Глава 42
– Давайте поедим и будем выдвигаться, нас уже потеряли, наверное, –сказал Грохун, ловко раскладывая припасы и накладывая сваренную кашу в миски.
Все расселись вокруг костра и стали есть. Грохун поднял глаза на Миру и напомнил:
– Вы обещали рассказать, как Вам удалось выжить, княжна.
Мира отложила ложку со слишком горячей кашей и начала говорить:
– Моя беременная мать оказалась на краю водопада, что на высоком обрыве, её преследовал огромный зверь и, спасаясь от него, она прыгнула с огромной высоты в воду. Она умерла сразу – голова попала на камень. Люди, которые это видели, вырезали меня из живота уже умершей женщины. Они вырастили меня. Воспитывали и учили разным наукам, но потом я нарушила их правило – «не встречаться с незнакомыми людьми» и они меня выгнали. Посоветовали найти своих родных.
Грохун, внимательно наблюдающий за ней, спросил:
– С кем ты встретилась?
– С Виромиром Седарским. Я спасла ему жизнь, он должен был умереть от ран. Там же, в Седаре, я попала на праздник и стала «элво», а потом в храме увидела самого Элвони, он говорил со мной. И сказал, что мне нужно идти сюда. Я дошла и встретила Кору. Дальше вы знаете.
Мира подняла голову, все мужчины ошарашено смотрели на нее, она даже смутилась и, опустив голову, взялась за остывшую кашу и стала её есть.
Обратный путь проделали уже гораздо быстрее, Мира будто чувствовала подвалы замка и точно знала, куда следует идти, поэтому уверенно вела короткой дорогой. Возможно, это были её вновь открывшиеся возможности и связь с родовым камнем. Им даже привал не понадобился. Грохун нес не пришедшую в себя Кору.
На выходе из дворца их встречали мальчишки. Дети лет пяти – семи разглядывали дворцовые территории, оставаясь на безопасном расстоянии и едва завидев их группу, половина из них ринулась бежать, громко крича:
– Идут, они идут!
А другая часть кинулись путникам на встречу, наперебой выкрикивая что-то. Лишь, когда мальчишки приблизились, Грохун прикрикнул:
– Тихо! Магир – говори.
И один из мальчишек, стал захлебываясь говорить новости, а другие его дополняли:
– Там чужак!
– К нам добрался, попал под обвал, в ловушку.
– Его связали, но помощь оказали…
– Он говорит, что шел к Мире. Её нужно предупредить.
– Ей грозит опасность!
– Ясно, – ответил Грохун. – Пойдем быстрее.
Он прибавил шаг и продолжил о чем-то расспрашивать мальчишек. А у Миры сердце зашлось бешеным стуком, и мысли, обгоняя друг друга, закрутились, как белка в колесе: «Кто-то пришел предупредить меня! Тот, кому я не безразлична. Это Виромир? Да разве же он может бросить новобрачную жену? А если не он, то, кому я нужна? Вообще, зачем я кому-то понадобилась? А если это он, что я ему скажу? Я не хочу его видеть! Нет, хочу, но не буду!»
В таких метаниях и сомнениях дорога до поселения прошла незаметно. А на подступах ожидала толпа. Мира и не подозревала, что здесь так много людей. Ей казалось, что их около тридцати, а здесь стояло около трех сотен, целая толпа, которая жадно разглядывала её и всю их группу. Заметив, что Кору несут на руках, в толпе прошел ропот:
– Умерла, допредсказывалась…
– Умерла и не дождалась…
Грохун остановился, не доходя до толпы десяти шагов, и громко сказал:
– Мира Мировильская – наша княжна. Сегодня вечером, на площади вы сможете принести княжне клятву, – и, вслушавшись в тишину, возникшую после его слов, договорил. – Кора жива. Не волнуйтесь.
И пошел дальше, не обращая внимания, на толпу, которая продолжала волноваться и перешептываться. Мира пристроилась за его широкой спиной, чтобы продолжить путь. Дойдя до дома Гиральдины, Грохун занес Кору к ней в гостиную комнату и уложил на диван. Забежавшая за ними Гиральдина, засуетилась, пытаясь сделать много дел сразу: и узнать, как все прошло, и устроить поудобнее Кору, и накрыть на стол, и устроить в свободной комнате Миру. У Миры даже голова закружилась от активности хозяйки.
Поблагодарив Грохуна, Мира пошла в предоставленную ей комнату, чтобы привести себя в порядок. Сполоснувшись в прохладной воде и переодевшись, Мира вышла к накрытому столу. Заботливая хозяйка суетилась и щебетала без умолку. Когда первый голод был утолен, и Мира стала вслушиваться в сплошной поток информации, который вываливала на нее Гиральдина, то Мира услышала то, что заставило её поперхнуться.
Гиральдина, говорила о человеке, который чудом не покалечился, но дошел, преодолев ловушки, желая найти Миру Седарскую. Еще из болтовни хозяйки она поняла, что он ранен и его стерегут. Подскочив, Мира спросила:
– Ты знаешь, где его держат?
– Так в доме Грохуна, на заднем дворе.
Выскочив из дома Гиральдины, Мира прихватила за руку из кучи вертевшихся там детей одного и попросила:
– Проводи, меня к дому Грохуна.
Они побежали, к радости остальной толпы детей и удивлению окружающих. Так она и дошла до дома предводителя-наместника, окруженная толпой детишек. Взойдя на крыльцо дома, который указали дети, она начала громко стучать в дверь. Ей открыла дородная деваха, и сразу начала кричать:
– Чего ломишься, не видишь – хозяева заняты, у меня муж приехал!..
Не слушая её, Мира протиснулась мимо и вбежала в дом. Закричав на ультразвуке, девица кинулась на Миру, пытаясь вцепиться в волосы. Увернувшись от неё в прыжке, Мира достала кинжал и направив на безумную девицу, закричала:
– Грохун, иди сюда!
Где-то в доме, что-то загремело и покатилось, а в коридор выскочил полуодетый мужчина, в брюках и с мокрой головой. Удивленно уставившись на открывшуюся картину: истерично подвывающую девицу и Миру, которая от нее защищается кинжалом, Грохун проговорил:
– Познакомься Дора, это наша княжна. Мира, опустите кинжал.
Мира, с сомнением глядя на сумасшедшую, спросила:
– А она не бросится?
И убрала оружие. Дора, же услышав, кто перед ней, покрылась красными пятнами и открыла некрасиво рот, пребывая в полном замешательстве и глядя на гостью выпучив глаза. Грохун подошел к входной двери и закрыл её от зевак, которые были в восторге от представившегося зрелища. А потом спросил:
– Что вы хотели ваша милость?
Мира вспомнив причину, нахмурилась и произнесла:
– Где человек, который пришел ко мне?
Грохун помрачнел и сказал:
– Я еще не допрашивал его, вам не стоит пока беспокоится.
– Этот человек пришел ко мне, и я желаю его видеть немедленно!
Грохун, нахмурился:
– Все же благоразумнее…
– Сейчас же! – закричала Мира, к удивлению мужчины, который еще не видел её такой рассерженной.
Он молча развернулся и пошел к двери:
– Следуйте за мной, – сказал он через плечо.
Он пошел прямо так, как был – не одеваясь и без обуви – и как, оказалось, он повел её во двор, где стояли подсобные помещения.
Когда они завернули за угол сарая, там посреди двора находилась низкая клеть. В ней, скрючившись, сидел связанный человек, в кровоподтеках и порванной одежде. Его лицо было наклонено и разглядеть, кто это, было невозможно. Но Мира была уверенна, что она его знает. Она кинулась к клетке и пыталась отодвинуть засов, но Грохун её опередил и открыл дверцу. Мира пролезла внутрь и первым делом, взяв его голову двумя руками, подняла его, со страхом заглядывая в лицо.
– Ольгерт!
Вскрик вырвался непроизвольно, глядя на его заплывший глаз и израненное лицо и тело, она закусила губу, чтобы не расплакаться, но напрасно слезы уже покатились из глаз. Достав кинжал, она стала перерезать веревки и разглядывать тело – есть ли на нем еще раны. А Ольгерт смотрел на нее во все глаза и не верил, что это она.
Его избили и связали, бросив в клетку на дворе, не предоставив не питья не удобств. И он пытался изо всех сил сдержать стоны и ни о чем не просить своих мучителей. На его крики – что он пришел к Мире и её нужно предупредить – лишь отвечали с усмешкой. Поэтому он замолчал, чтобы не давать повода для смеха, хотя сознание уже почти покинуло его, так было плохо. И когда пришла Мира, он был уверен, что это уже галлюцинации или сон.
***
Ольгерта разместили в доме Грохуна, выделив ему комнату на самом верхнем этаже. Грохун сам перенес его туда и, выставив Миру, обработал раны, помыл в ванной и переодел. Затем, пригласив женщин, разрешил покормить ослабевшего гостя. Мира и Дора уже нашли общий язык и принесли для гостя сытную похлебку. Ольгерт, поел и почувствовал себя гораздо лучше, правда, его клонило в сон, но он нашел в себе силы рассказать о приказе князя.
– Князь Ярил считает, что ты угроза всему его роду.
– Почему?
– Потому, что Виромир не отдал тебе долг жизни. Ярил приказал Виромиру привезти твою голову. А если он сможет тебя привезти и заставить жить при замке, и быть послушной, то он оставит тебе жизнь.
– Виромир приедет сюда? – спросила Мира и погрузилась в свои мысли.
Грохун помрачнел и вынес вердикт:
– Надо собирать людей и ждать гостей. А сейчас отдыхай. Через два часа на площади все соберутся приносить клятву нашей княжне.
– Княжне? – спросил Ольгерт.
– Мира приняла родовую силу, – ответил Грохун. – Отдыхай.
Мира вышла из комнаты, оглядываясь на Ольгерта, его красиво вылепленное лицо было теперь изранено, может даже останутся шрамы. Она подняла на Грохуна расстроенное лицо и спросила, почему с ним были так жестоки?
– Жестоки? Ему оставили жизнь. Наши ближайшие соседи просто убивают наших людей, если поймают, и неважно – детей или взрослых.
– Почему?
– Верховный князь объявил на нас охоту. И пока от нашего правителя не поступит протест или жалоба в совет, нас так и продолжат уничтожать.
Мира вспомнила, что у нее был свиток с законами, который остался в жилище Коры.
– Грохун, мне нужно забрать свои вещи, из дома Коры.
– Я пошлю людей.
– Но я и сама могу.
Грохун остановился прям на лестнице и развернул Миру к себе лицом проговорил:
– Ты действительно не понимаешь, что кроме тебя некому заступиться за твой народ? Теперь у нас появилась надежда вернуть былое спокойствие и процветание, с тобой! А ты хочешь рисковать своей жизнью? Лишить свой народ надежды?
Глядя на встревоженное лицо этого великана, Мира лишь покачала головой.
Глава 43
Глава Совета – Тим Уорт-Рибсон – был не на шутку встревожен: где-то в его сети произошла утечка информации. Конечно, его прикроют, высокопоставленные сторонники, но планету он может потерять. Как же это не вовремя! И это сейчас, когда эксперимент наконец-то сдвинулся с мертвой точки. Уже готовы мед капсулы с боксами, по извлечению М-волн и преобразователи для новой энергии. Сейчас, когда точно установлены наиболее магически насыщенные будущие доноры. Как же не вовремя! Благодаря наблюдениям за малышкой, которой он чудом оставил жизнь, его знания о планете, пополнились неимоверно. Он сам лично, каждый день просматривал записанное дронов видео с Мирой. Это у него уже вошло в привычку, и он даже, где-то глубоко в душе, переживал за то, что пришлось пережить малышке. Но чаще его это развлекало.
И вот, он почти все подготовил и собирался начать тихую операцию с похищениями наиболее насыщенных доноров и извлечению нужной субстанции. Все пошло «коту под хвост». В его команде завелся «крот» – засланный шпион от конкурентов. Причем, полученная им информация слишком поверхностна, все, о чем прознали конкуренты – это то, что в его ведении оказалась засекреченная планета – донор, о которой никто не знает.
Соответственно, вышестоящим сообщили о неучтенной планете, а те захотели «наложить свою лапу», чтобы обогатиться. И теперь если срочно что-то не предпринять, можно потерять все. Вложенные миллионы в дорогостоящее оборудование не окупятся. А раскрывать секрет и делится информацией – это значит, что его вовсе отстранят от такого важного процесса. И вся предполагаемая прибыль пройдет мимо него. Нет, если все делать «по-тихому», еще можно извлечь магию и стать единственным правообладателем и её владельцем.
Значит среди тех, кто спуститься первым, должны быть верные ему люди, которые обеспечат отлов доноров. Как же все не вовремя! Не хватило буквально недели! Ну ничего имя – Тим Уорт-Рибсон – еще прогремит на весь свет! «Я не упущу свою выгоду!»
Глава 44
Мариэлла была не просто исследователем – она была продуктом своей цивилизации и своего времени.
Целых сорок лет назад она появилась в провинциальном островном секторе, где все и всегда делали по старинке – даже рождение младенцев происходило по старым методам. Семейной паре давался выбор из трех малышей, заложенных в инкубатор и получившихся из их половых клеток. Ведь, несмотря на заданные параметры, результат получался немного различным, и по необходимым признакам удавался, как правило, только один малыш. Так и произошло: идеальной, по мнению молодой семьи, оказалась средняя малышка, а «старшая» и «младшая» не подошли. «Старшая» – это номер один – развивалась, чуть быстрее, чем её сестры и по всем показателям её развитие пойдет по интеллектуальному профилю. А дочка-ученый – это скучно, ведь девочка должна красиво танцевать и быть женственной, а вечная тяга к экспериментам и зубрежка – это не женственно. Номер три оказалась слабенькой, причем по всем показателям, так что её судьба – пойти на переработку, это понятно. На неё даже и не взглянули.
Номер один была переименована уже в своем интернате. Ей присвоили имя Мариэлла. Интернат, куда она попала, находился на специально выращенном под эти цели острове и специализировался на выращивании ученых. Все выпускники заканчивали с отличием по выбранному профилю. Сначала ребенок был приставлен к одному андроиду, вместе с пятью другими малышами. По мере взросления малыша, за ним наблюдали, и уже по результату наблюдения формировались группы по интересам ребенка. То есть к пяти годам собирались группы среди тех, кому нравится наблюдать за природой и тех, кому нравится техника, и так далее. К такому малышу приставлялся свой андроид – наставник, который и заменял ему всех. К подростковому возрасту образовательный маршрут ребенка был уже полностью определен. Из таких детей получались отличные ученые и мастера своего дела. Слабых и малоодаренных детей отбраковывали на самых ранних этапах, зато в оставшихся вкладывали знания и программу для достижения цели. Такие дети, как правило, в будущем, когда вырастали, не создавали семью и не тяготились одиночеством, они жили ради науки.
Поэтому, когда на станции появился ребенок, Мариэлла, не сильно переживала по этому поводу. Настроив андроиду программу по уходу за младенцем, она продолжила заниматься своей любимой наукой.
Но Мариэлла очень удивилась, что Пауль захотел часть своего времени тратить на девочку. Она сочла это его прихотью и не стала заострять внимание. Ведь известно, что люди, долго живущие в изоляции, могут вести себя иногда странно. Но поскольку такая странность не мешала общему делу, то она не стала жаловаться на него в совет. Её общение с девочкой всегда было по делу, она никогда не злилась на Миру, но и никогда её и не привечала, ведь по интернатовской привычке, не следовало излишне привязываться к человеку и позволять привязываться к тебе, ведь это никогда не поощрялось.
Когда поступила информация, что работа на базе прекращается и следует улететь с планеты, чтобы не попасть под захват своими же, Мариэлла искренне расстроилась. В проводимом ей эксперименте наметился сдвиг, и она должна вот-вот понять закономерность. Оставлять незавершенные дела всегда грустно. О том, что на планете остается Мира, она подумала вскользь, а предложить девчонке лететь с собой, даже мысли не возникло. Брать на себя такую обузу как ребенок-подросток – это же может помешать карьере. Поэтому выяснив, что Пауль не летит с ней, Мариэлла упаковала годные к перевозке и дорогие её сердцу образцы и спокойно покинула планету.