– Или они там просто решили все над нами пошутить, что вряд ли, или там всех убили, – сказал Лем.
– А тела где? – задал резонный вопрос Альберт.
– Хороший вопрос, – ответил Лем. – Ловушка?
– Без вариантов, – усмехнулся Альберт. – Сейчас разведчиков дождемся…
Солдаты, отправленные в город, как раз в этот момент достигли первых зданий. Они рассредоточились и начали медленно осматривать дома и улицы. Внезапно раздался грохот и со стороны города повалил дым. Все насторожились, артиллерия торопливо заканчивала заряжать пушки.
– Отставить стрельбу! – гаркнул Альберт. – Своих зацепим! Вон они, возвращаются!
Даже несмотря на взрыв, в городе все равно не было видно никакого движения.
Командир отряда разведки первым вернулся к остановившейся армии и доложил Альберту:
– В городе – никого. Вернее, кое-где слышны слабые стоны, но мы сунулись в один дом – а там как рванет!
– Город заминирован?
– Так точно, – кивнул разведчик.
– Я полагаю, эти твари думали, что мы войдем в город ночью и просто не обратим внимания на то, что там никого нет. Заминировали часть домов, посадили туда умирающие приманки и свалили… или нет.
– Думаете, там кто-то есть? – спросил Лем.
– Скорей всего, – кивнул разведчик. – Попрятались, гады. Вряд ли они оставили бы заминированный город без хоть какого-то гарнизона.
– Это верно, – кивнул Альберт. – Что делать? Если мы попремся в город – он взлетит на воздух. Если не сунемся туда – у нас в тылу останется группа стеклянных тварей.
Альберт несколько секунд размышлял, а потом повернулся к Лему:
– Лем?
– Зараза, – с кислым лицом ответил тот.
– Ты понимаешь, о чем я тебя сейчас попрошу?
– Взять саперов, взять егерей и гренадеров, и пошарить по городу более внимательно?
– Смотри, какой умный! Не зря я тебя в капитаны пропихнул, а? – Альберт злорадно улыбнулся. И добавил: – А еще мы на вас артиллерию наведем. Так что если что – пауков мы загасим, а вы – просто бегите чуть быстрее обычного.
– Ладно, фиг с ним, – вздохнул Лем.
– Вот именно, Лем!
Альберт выглядел до крайности довольным собой.
В итоге, Лем взял корпус саперов, корпус егерей и полкорпуса гренадеров и отправился в город Сияющий.
– Две сотни доблестных воинов тихо шагали по опавшей листве, – рассеянно напевал кто-то из солдат. – День был мирным, как никогда в сентябре…
– Тихо! – скомандовал Лем. Они подошли к ближайшим домам и до их слуха отчетливо донесся тихий-тихий стон. Точно такой же, как в тот раз, когда стеклянные пауки использовали раненого солдата в церкви, как приманку. Стон доносился откуда-то из глубины города.
Мешало ринуться на выручку одно – все еще дымящиеся руины взорванного здания.
– Саперы! Аккуратно осмотрите ближайшие дома. По три человека на дом. Остальные – прикрытие один к одному, – скомандовал Лем.
Саперы и егеря осторожно приблизились к ближайшим зданиям и стали аккуратно обходить их по периметру. Через полчаса солдаты вернулись и доложили, что из пяти ближайших домов один – заминирован. Ловушка простая, но незаметная. Наподобие той, которая сработала чуть раньше, при первом осмотре города.
– Ясно, – сказал Лем. – Разделитесь на тройки и приступайте к осмотру зданий, стоящих вдоль дороги и следующих за ними. Чуть что не так – подайте шумовой сигнал.
– Шумовой сигнал?
– Орите, – сухо уточнил Лем. – Пауки нас все равно не слышат. – Остальные – медленно движемся к центру. Саперы – первыми. Не хватало еще на растяжке подорваться… Да, и заминированные дома как-нибудь заметно помечайте. Крест там нарисуйте, что ли…
Лем нервничал – он первый раз командовал людьми, нес ответственность за их жизни. Обычно звание «капитан» в столь юном возрасте не давалось, однако ему, можно сказать, повезло: цесаревич Альберт числил Лема в числе своих доверенных лиц, да и война способствовала чуть ли не молниеносному продвижению по службе.
Побочным эффектом была, увы, крайне низкая продолжительность жизни «свежеповышенных» офицеров.
Центра города разведотряд достиг примерно через час: небольшая мощенная булыжником площадь, с уродливой высокой каменюкой – памятник кому-то там непонятному. Как и во всем городе, то тут, то там, на площади виднелись засохшие пятна крови и слышались невнятные стоны. Пока что ни одного источника этих звуков обнаружено не было.
Что тревожило.
Город захвачен явно больше трех дней назад, раненные люди вряд ли смогли бы стонать от боли так долго.
Лем скомандовал занять оборонительные позиции и отправил саперов проверять близстоящие здания.
– А с этим что делать? – спросил один из саперов. Он указывал на парк аттракционов.
Лем посмотрел в указанном направлении и шкурой почувствовал ловушку: от замерших каруселей и качелей так и веяло чем-то жутким. Банальным, но жутким.
– Сам пойду, – сказал Лем. – Со мной пойдут три добровольца-сапера и три егеря. Добровольцы – за мной!
Оставшиеся бойцы, пользуясь минутой затишья, принялись жевать сухпаек.
Что такое парк аттракционов? Набор зданий и сооружений, служащий для развлечения обывателей и приносящий доход своему владельцу. Как правило, здания в нем бывают административные (например, офис управляющего) и развлекательные. Например, «комната страха».
Обычно парк аттракционов работает не круглый год: на зиму его «консервируют», чтобы имущество не страдало от коррозии. Перед тем, как это происходит, парк пустеет, теряет свои краски: наступает осень. И из веселого места развлечений он превращается в довольно-таки жуткое местечко, в котором на тебя из-за угла может внезапно выскочить все, что угодно: от заплутавших детишек или злобных охранников, до жутковатого вида клоунов и продавцов поп-корна.
Жуть.
На Лема не выскочил никто, кроме неприятного холодного ветра. Парк был пуст, и о том, что когда-то тут были люди, говорили лишь пятна крови, тут и там расцветшие на земле.
Неприятное зрелище.
– Входная будка заминирована… – пробормотал один из саперов: он осторожно, через стекло, заглянул внутрь. – Да, не пожалели жуки взрывчатки!
– Меня тревожит не количество взрывчатки, рассованное здесь, а их подход к делу, – сказал Лем. – Заметьте: они заминировали объекты, которые мы попытались бы посетить в первую очередь, чтобы выяснить, что тут произошло. Готов поспорить, что продуктовые магазины, киоски и тележки или замурованы, или отравлены.
– Почему? – спросил один из егерей.
– Я бы так сделал, – пожал плечами Лем.
Будки с сувенирами, едой и аттракционами были наглухо заколочены. Доски явно несколько дней уже никто не отрывал: следы давнего дождя выглядели не тронутыми. Шатров и палаток видно не было. Колесо обозрения еле заметно подрагивало под ветром. Что-то где-то тихо поскрипывало.
День перевалил за свою середину и медленно двигался к сумеркам. Лем не хотел оставаться тут на ночь.
– Комнаты смеха и страха обыскивать не стоит, – сказал один из саперов. – Замки явно сорваны, а потом криво вставлены обратно. Ручаюсь, там или взрывчатка, или засада.
– Там засада, – спокойно сказал Лем. – Никому не двигаться и делать только то, что я говорю.
– Почему? – удивился сапер.
– Потому что если вы спокойно посмотрите за мою спину, прямо на колесо, то увидите, как медленно и осторожно по нему взбирается паук, чтобы напасть прямо на нас.
– Снайпер, б*ть! – выругался один из саперов.
– Верно, – кивнул Лем. Остальные участники группы, получившие приказ не двигаться, ощутимо нервничали. Видел паука сейчас только тот самый сапер, что говорил о заминированных комнатах развлечения. – Он уже на вершине?
– Нет, – покачал головой сапер. – Вот-вот будет.
– Отлично, – сказал Лем. Он спокойно снял с плеча винтовку, снял ее с предохранителя, вдохнул, быстро развернулся и, почти не целясь, выстрелил. – Мочи гада! – после первого выстрела рявкнул он.
Удача ли Лема, или неудача паука тому виной – но повторных выстрелов не потребовалось: – пуля капитана попала пауку в тело, тот конвульсивно дернулся и сорвался вниз, разбившись на тысячу кусочков от удара об землю.
– Отступаем на площадь, – спокойно сказал Лем.
На площади солдаты встретили вернувшихся тревожными вопросами.
– Тихо всем! – сказал он. – Готовимся к обороне. Саперы, путь, по которому мы прошли до сюда, безопасен?
– Так точно, – кивнул старший сапер.
– Отлично, – сказал Лем. – Возьми еще двоих парней и бегом к командующему – расскажи, как и что. Усек?
– Так точно! – ответил сапер. Он развернулся на пятках и быстро побежал прочь из города. За ним поспешили еще два человека.
– Остальные! Готовимся, – приказал Лем. – Сейчас полезут, гомосеки!
Но никто больше не показывался.
Через полтора часа Альберт ввел в город большую часть войска.
– Есть идеи? – с ходу спросил у него Лем.
– Конечно, – кивнул цесаревич. – Я уже приказал малым группам прочесать город.
Ночь прошла неспокойно: периодически откуда-то слышались то стоны, то звуки выстрелов, то приглушенные взрывы гранат.
К утру город был чист. Или выжившие пауки просто очень хорошо попрятались.
Тела горожан так и не были найдены. Источниками стонов оказались маленькие механические коробки. Образцы таких «ловушек» были отправлены в столицу.
Армия продолжила свой путь на юг, к границе.
Лем был бледен, его буквально трясло – настолько сильно он нервничал. Через час должна была состояться коронация цесаревича Альберта и, с этого вечера, он будет именоваться не иначе как «Император Альберт IV Виельгорский».
События последних десяти дней промелькнули для Лема быстрее, чем молния: вот они осматривали Сияющий – заминированный пауками город. А вот они уже…
После Сияющего Альберт получил спешную депешу. Прочитав сообщение (Лем видел листок – тот был испещрен какой-то белибердой – шифр, не иначе), цесаревич сделался хмур и сосредоточен. Через несколько минут напряженного размышления, он вызвал к себе Лема и одного из полковников.
Сначала у Альберта состоялся разговор с полковником, а уж после этого – с Лемом.
– События принимают крутой оборот, – сказал Альберт тихо. Лем нахмурился. – Отец отправил к паукам дипломатическую миссию. Мои люди их перехватили и всех… устранили. Так что пауки не получили наше предложение о мире. Впрочем, отец готовит еще послов.
– О, – сказал Лем. Он не знал, как на это реагировать.
– Нужно начинать действовать прямо сейчас, – сказал Альберт. Он был хмур и мрачен. Видно было, что то, что необходимо сделать ему совсем не нравится. – Нужно остановить моего отца, в противном случае империя людей будет уничтожена. Мы должны одержать верх в этой войне, иначе – пауки сметут нас.
– Что вы предлагаете, командующий? – спросил Лем. Ответ он знал.
– Нужно сменить руководящее лицо империи. На угодное всем.
– О, – вновь сказал Лем.
– Ты – со мной?
Лем посмотрел в глаза Альберту и понял, что тот – не шутит. Если это какая-то проверка на лояльность, то… Вряд ли. Альберт не стал бы так ухищряться ради какого-то капитана. Лем знал, что доблестью в бою завоевал доверие цесаревича, и именно поэтому Альберт сейчас говорит именно с ним, а не с кем-то другим. Альберт и Виктория не раз намекали Лему, что тот входит в очень узкий круг посвященных.
Соответственно, покинуть этот круг можно было только вперед ногами.
И если Лем сейчас скажет «нет» – полуночи он уже не дождется.
– Да, – кивнул Лем. Лицо Альберта стало жестче.
– Отлично. Выходим немедленно.
После этого была бешеная скачка… сквозь ночь, сквозь лес, сквозь тьму… Лем помнил смутно. Он помнил только, как похолодели его руки и как в голове тревожно бились мысли: куда? Зачем? Почему?..
Они остались без ответа.
Лем вздохнул – до коронации меньше часа. Он должен будет присутствовать на ней в числе крайне малого количества приближенных к императору лиц. Все, кому Альберт доверял, будут стоять непосредственно у трона. А все те, кому доверяли входившие в круг доверия (Лема перекосило от такой тавтологии) – будут охранять церемонию.
Впрочем, с рейтингом венценосных отпрысков вероятность покушения на них была крайне мала.
Лем, чтобы унять нервную дрожь, снова унесся в свою память.
После бешеной скачки был скрытный перелет до столицы. Только садились не на официальном аэродроме, а где-то неподалеку от него. В кромешной тьме.
О том, что в поле совершили посадку два самолета, знали только пилоты, да еще пара человек, встретивших сигнальными огнями цесаревича и его спутника.
Во дворец проникли через секретный проход. Лем помнил, что страх от вновь пережитого полета забивал всю его сферу восприятия, поэтому он смутно запомнил путь до небольшой комнатенки, в которой собралось примерно двадцать человек – все, кому доверяли Альберт и Виктория.
Там были не только солдаты, были и гражданские, и какие-то вроде даже ученые… слуги… повара…
В комнате царил полумрак. Голос Альберта негромко шелестел под потолком – обговаривались детали плана и время его осуществления.
Подготовка заняла еще два дня – все это время Лем сидел в какой-то комнате без окон и ждал указаний. Он ел, спал, читал какие-то книги… и сильно нервничал. В день «икс» его роль была проста – проследить, чтобы никто не вышел через потайной ход в императорском кабинете.
Операция заняла примерно пять минут. Все прошло как нельзя гладко.
Во всем был обвинен единственный выживший стражник – остальных убили на месте – они были слишком преданы императору и видели слишком многое.
Выживший же стражник… все считали, что он – сошел с ума, когда совершил столь тяжкое государственное преступление. Сейчас этот бедолага доживал последние часы в глубоком подземелье, где его показания в шестой раз записывали очень удивленные люди.
Как бы сильно не нервничал Лем, он все равно усмехнулся, представив картину успешного покушения глазами стражника.
Таков был план и он дал стопроцентный результат.
Входов в императорский кабинет было три: вход для гостей – там круглосуточно дежурили двое опытных стражников. Вход со стороны спальни императора – там тоже было два охранника. И тайный ход, о котором знали только члены императорской семьи, поэтому стражи там не было. Зато там был Лем – на всякий случай.
Все «официальные» двери кабинета были звуконепроницаемы – чтобы стражники не слушали того, что им знать не положено. Дверь тайной комнаты не обладала звукоизолирующими свойствами.
Выживший стражник – седоусый ветеран. Он двадцать лет служил в императорской гвардии и был одним из лучших ее членов. Он повидал на своем веку многое: и покушения, и драки, и перестрелки… даже участвовал в короткой схватке со стеклянными стрекозами, невесть откуда взявшимися в небе над столицей!
За что и был награжден почетным орденом. Шутка ли: сбил на лету двух стеклянных тварей и предотвратил покушение на жизнь императрицы! Так что этот стражник был тертым воробьем и стреляным калачом.
Но в тот момент, когда он увидел появившегося в коридоре танцующего медведя – сильно удивился. Нет, медведь не был настоящим… вроде бы. Настоящие медведи ведь не ходят на задних лапах? И уж тем более не выделывают какие-то нелепые танцевальные па, смешно перебирая косолапыми ногами!
Бурый медведь, помимо совершения смешных движений нижними лапами, верхними тоже вытворял… всякие штуки: приставлял их к бокам и хлопал на манер куриных крыльев, или плавно поводил, будто пускал по ним «волну». Периодически он хватал себя за промежность и делал несколько смешных рывков вперед, все так же кривляясь и пританцовывая.
Шкура и морда медведя выглядели настоящими, лапы – тоже. Даже малиновая жилетка с накладными карманами смотрелась более-менее натурально, как цирковая одежа. Только вот… на голове у медведя был возмутительный клетчатый берет с алым пером, а на носу пренелепейшее пенсне: одно стекло треснуло, а второго и вовсе не было.
Медведь кудахтал и издавал какие-то смешные звуки. То «Оу!», то «Йоу!», а то и вовсе что-то несуразное – «Йэ-хэй! Хой!».
Таким макаром странный зверь быстро приблизился к оторопевшим стражникам, достал из кармана по бублику, ловко нацепил их на дула винтовок стражей и сказал человечьим голосом:
– Здорово, служивые!
– Что?.. – спросил тот, что помоложе и… получил сокрушительный удар медвежьей головой в свой череп! Стражник рухнул, как подкошенный.
Не теряя времени даром, медведь поймал начавшую падать винтовку с бубликом на дуле, ухватил ее за цевье и ловко саданул старшему (тому, который окажется единственным выжившим) прикладом в лоб.
У того в глазах помутнело, и он тихо осел у стены, но сознание не потерял. Да, мир ускользал от него, но он все равно видел, как медведь, продолжая все так же пританцовывать, отворил двери кабинета императора, швырнул винтовку за спину, взял в лапы кресло и в этот миг отворились вторые двери рабочего кабинета императора и в них впорхнули… три отвратительные феи: в розовых комбинезонах, с розовыми же крыльями, с кудрявыми желтыми волосами и… небритыми физиономиями и солидными животами, вздувшимися под волосатыми мужскими грудями!
Феи и медведь принялись выделывать какие-то странные танцевальные движения вокруг стола императора, который на пару минут лишился дара речи. Затем Вильгельм вскочил на ноги, выхватил парадную саблю и ринулся в бой. Медведь успешно парировал креслом удары императорского оружия, а феи подбадривали животное радостным гиканьем.
Внезапно медведь получил удар саблей в живот. Он скрючился, выронил кресло и, смешно перебирая ногами, будто шел в противоположном направлении, отступил к двери.
Где подобрал винтовку старшего охранника и выстрелил в лицо императору. После этого феи подняли тела оглушенных до этого стражников и медведь выстрелил каждому в грудь или живот, прикончив бедолаг.
Тела расположили таким образом, что стало казаться, будто они ворвались в кабинет с целью помешать убийце, но тот их перестрелял.
Последнего охранника убивать не стали. Его лишь пырнули императорской саблей (не глубоко) и поднесли к носу какую-то склянку. Почуяв отвратительный запах, последний выживший охранник потерял сознание…
Очнулся он уже в тюрьме.
Естественно, первым делом у него спросили, зачем он, гад такой, императора убил. Охранник возразил, что императора он не убивал, что сделал это медведь в одеянии нелепом («Бурый, берет клетчатый и пенсне треснуло! Срочно поднимите по тревоге полицию! Пусть вышлют повозки с пулеметами на перехват танцующего медведя!»), а его натурально подставили.
Стражники со спокойными лицами выслушали сбивчивый рассказ и отправились за следователями.
Следователи тоже внимательно выслушали рассказ о танцующем медведе, который сражался с императором при помощи кресла, а потом «натурально пристрелил его», но почему-то не поверили. Стражник кричал и ругался. Он метался по своей камере и порывался выпрыгнуть в запертую дверь и все твердил, что надо скорее бежать и ловить «медведя танцующего!».
А потом уже и врачи пришли послушать.
И всех почему-то смущали бородатые феи в розовых костюмах…
В итоге, когда прибыл спешно вызванный с линии фронта сын покойного, цесаревич Альберт, ему сообщили, что один из охранников императора, по неустановленной пока что причине (основной версией было применение неизвестных психотропных препаратов) напал на своих сослуживцев. Убив троих офицеров личной императорской охраны, он «произвел успешный выстрел» в императора.
От полученных травм император скончался на месте, а убийца отделался парой синяков и несерьезной колотой раной брюшной полости.
Вскоре убийца будет повешен, а Альберт – займет место своего отца на престоле.
Альберт выслушал все это и резко побледнел. Чуть позже, когда его привели в чувство императорские медики, он сказал, что примерно в это же время, почувствовал что-то неладное. Будто предчувствовал, что случится что-то плохое… и получил ранение в бою. Не серьезное – просто царапина в районе селезенки…
Лем, хоть и был изрядно напуган произошедшим, все же не мог не восхититься хитростью плана: если бы не осталось свидетелей, началось бы расследование, результаты которого было бы трудно предсказать. Если бы император был найден мертвым (отравлен или подстроено самоубийство) – народ мог начать волноваться и требовать тщательно искать виновника.
И, вполне вероятно, кто-то мог бы заподозрить и Альберта с Викторией.
А так… получилось, что на месте преступления был обнаружен и убийца, и орудие убийства. Причем убийца – повредился в рассудке от содеянного и не сознавался в своей вине. Все нес какой-то бред про танцующего медведя и бородатых фей…
Вполне логично, что ему никто не верил. Убийца найден – дело закрыто. Народ – доволен, Альберт – у власти.
А Лема завтра повысят до майора.
Как и остальных участников… мероприятия.
А еще Лем знал, что вскоре в квартире казненного за убийство монарха стражника найдут следы неизвестного психотропного препарата. То ли пауки ему подсунули под видом лекарства, а то ли просто он сам был не прочь «попудрить носик». Кто ж их, убийц сумасшедших, разберет?..
По логике, следующим претендентом на трон, после покойного ныне Вильгельма II, был его брат – Константин. Однако Константин был жестоко убит стеклянными демонами почти ровно год назад.
По закону, империей людей не могла управлять одинокая женщина, поэтому вдова Вильгельма II – София – тоже не сохранила престол и тихо-мирно ушла «на пенсию».
Следовательно, освободившееся место во главе государства занял Альберт IV – сын Вильгельма и друг Лема.
Весьма печальное стечение обстоятельств для молодых детей почившего монарха. Жили себе потихоньку, карьеру строили, и тут – раз! И уже стоят у власти. Горе-то какое! Да еще и в такое непростое для страны время… Такой груз проблем на их хрупкие плечи!..
Это если не знать всей подноготной, которую знал Лем.
Проблема была в том, что Альберт и Виктория заранее готовились к тому, что им рано придется сменить родителей у руля государства – они говорили об этом в присутствии Лема. Так же они говорили, что после занятия этой «должности», им придется чуть-чуть перетрясти управленческий аппарат: кого-то уволить, кого-то отправить на пенсию, а некоторых – и того лучше – тихо прирезать в темном переулке.
Апофеозом стал рассказ Альберта о том, что его дражайший дядя погиб не от рук… пардон, не от лап пауков (хотя Лем и так давно в этом сомневался).
За пару часов до совершения государственного переворота, Альберт рассказал в приватной беседе Лему о том, что это именно он подстроил крушение поезда и атаку на него.
– …Труднее всего было убить всех людей там таким образом, чтобы выглядело все именно как атака пауков, – Альберт говорил об этом спокойно и почти равнодушно – Лема это пугало. – Мы долго думали над этим и, в конце концов, пришли к выводу, что поможет нам химия. Внутри вагонов мы скрыли капсулы с усыпляющим газом, которые саморазрушились (опять-таки, хвала науке!) в нужный нам момент. Поэтому в минуту крушения, все, кто был внутри – крепко спали. Нам оставалось только разворотить все внутри и перебить всех людей. Да потом разложить тела так, будто там кипел нешуточный бой. Ты спрашиваешь «зачем»? сам подумай! На носу была война – ситуация в политике уже давно говорила об этом! А во главе государства стоял мой отец. Да, он славный монарх и для мирных времен его стиль управления подходит как нельзя лучше, но… но то – для мирных. Вряд ли он смог бы протащить империю через войну, одержать в ней победу, да потом еще и поставить империю обратно на ноги. Поверь, я знал его лучше тебя! Поэтому я и моя конгениальная сестра решили… «сместить» его. Его сил просто не хватило бы на конфликт такого масштаба.
–Однако, встал вопрос о престолонаследии, – продолжал Альберт. – Вслед за моим отцом, престол получил бы в свои руки не я, а его младший родной брат – Константин. И вот тогда империи была бы полнейшая хана. Дядя был… трусом. Бездельник, всегда стоявший в тени моего отца и никогда не стремившийся ни к чему. Он знал, что его брат до конца жизни будет стоять у руля империи, поэтому смирился с этим и просто жил на шее государства. Ел, пил, да праздно шатался по дворцу. К тому же, он явно что-то заподозрил, из-за чего под конец постарался уехать куда-то в глубинку.
Поэтому его тоже пришлось убрать.
Но если бы отец и дядя последовательно умерли бы в короткий промежуток времени… Это вызвало бы подозрения, – Альберт на миг нахмурился и продолжил. – Поэтому пришлось действовать чуть тоньше. К тому же, после того, как мы, фактически, подставили пауков с убийством моего дяди – это дало дополнительный плюс: люди стали роптать и требовать возмездия. Негромко, но все настойчивее.
И теперь – моя очередь встать у руля империи, друг мой, – негромко сказал Альберт. – А я – никогда не забываю тех, кто был рядом со мной…
Поэтому, стоя на коронации, Лем старался улыбаться как можно более искренне и громче всех кричать «браво!» новому императору.
Потому что иначе его просто расстреляли бы, как предателя – он знал слишком много. Но ему доверяли и поэтому Лем жил.
Жил и утешал себя мыслью, что Альберт и Виктория – правы и знают, что делают.
Что у них и правда не было другого выбора.
Император умер? Да здравствует император! Е-хэй!
В конце концов, это все равно произошло бы, помогал бы Лем или нет.
После коронации прошло несколько дней. Закончился семидневный траур по Вильгельму II, отгуляли последние часы праздничных застолий, отзвучали последние славословия в адрес нового императора – Альберта IV Виельгорского.
Жизнь империи потихоньку возвращалась в привычное русло.
Правда, русло жизни в империи нынче было военным.
Заводы усердно производили топливо для прожорливой военной машины: ружья, пули, обмундирование. Пищекомбинаты выпускали астрономическое количество пайков каждый день (ведь если в армии сто тысяч человек – а армия империи людей была немного более многочисленной – ей требуется сто тысяч пайков ежедневно; и это без учета товарных потерь и прочих неурядиц), госпитали требовали, а фармацевтические фабрики производили, неисчислимые медикаменты и расходные материалы. Люди трудились: добывали, перерабатывали и выпускали пищу и сырье, строили, ремонтировали, шили, кроили, ковали, плавили и обрабатывали все, что требовалось для того, чтобы страна не задохнулась под тяжким бременем военного ярма.
После смены императора, некоторые люди ожидали перемен к худшему: дескать, Альберт еще молод – и сорока нет! Даже тридцати. А раз молод – значит, неопытен и начнет делать глупости.
Ан-нет! Альберт пока что показывал себя с лучшей стороны и не только поддерживал лучшее из того, что делал его отец, но и стал приводить в жизнь империи что-то инновационное. Какие-то изобретения, патенты, больше ремонтов, грантов…
Давал кости псам – как шутили мужики в трактирах.
Но Альберта полюбили. Отчасти, это была его личная заслуга, а не работа пропаганды: он был действительно хорошим руководителем страны, да, к тому же, еще и стяжавшим себе славу на поле боя.
Но большая часть уважения – была заслугой его сестры, Виктории. Она руководила «теневым пиаром» – незаметно и негласно подчиненные ей люди вкладывали обывателям в головы нужные мысли: что брат ее – хороший и умный, что все будет просто прекрасно.
Воистину, кто имеет контроль над средствами массовой информации – тот может вертеть народом, как хочет.
И Виктория это делала.
Незаметно, исподвдоль, иногда – даже шутками и анекдотами, рассказываемыми в трактирах, но она навязывала людям тот образ мыслей, который был необходим молодому императору.
Газеты, в своих статьях, нет-нет, да и упоминали о новом правителе: то он монетку нищему дал, то лично повел в бой солдат, то одобрил новый проект по модернизации железной дороги… И все – незаметно, без всяких слов «любите его! Он – хороший!».
Это выглядело безупречно и гениально.
Немаловажен для рейтинга императора был и тот факт, что армия империи людей наконец-то вывела боевые действия со своей территории и начала долгожданную интервенцию в земли пауков. Постепенно, километр за километром, тщательно скоординированные боевые части людей пробирались к поселениям стеклянных демонов для того, чтобы искоренить их с лица планеты. Нынешний успех военной кампании был ярким контрастом к оглушительному провалу первых боев. Планы которых составлял ныне покойный император, да…
Вскоре «битый снег», как называли солдаты раскрошенные останки пауков, должен был покрыть толстым слоем южные степи – земли aranearum speculum.
Ночная тьма – густая, как черносмородиновый джем – окружала все вокруг. Примерно один раз в две минуты артиллеристы выстреливали новую партию осветительных снарядов: маленькие белые шарики, загоревшись в жерлах орудий, взмывали высоко в воздух и медленно падали на землю. С каждым залпом освещенная территория все ширилась, и вот уже можно было рассмотреть первые деревья в сплошной стене мрака – лесу стеклянных пауков.
Люди живут в городах. Наверно, это – какая-то психологическая потребность – селиться густо и поближе друг к другу. Строят дома, ходят друг к другу в гости и развивают свои взаимоотношения исходя из места обитания.
Муравьи копают огромные сети тоннелей под землей: прячут королеву, запасы провизии, яйца… делят общество на касты и живут так уже не одну тысячу лет.
Муравьи – тоже любят жить кучно.
Антилопы – животные стадные. Они живут кучно, но городов не строят. Впрочем, сеть подземных тоннелей их тоже не интересует.
Им и так нормально.
Птицы – строят гнезда. В соответствии с традициями, конечно! На скалах, на деревьях, на земле… Как делали предки – так и молодежь.
Стеклянные пауки не строят города. Они не живут в домах, не возводят бастионы или огромные термитники. Они не роют пещеры и не кочуют с поля на поле в поисках питательных веществ.
Пауки обладают разумом, эквивалентным человеческому. Да, у них другой образ мышления, но интеллект их силен и их можно считать вторым разумным видом на планете.
Люди изменяли свой образ жизни в соответствии с эволюцией и развитием цивилизации. Люди думали, что если построить прочный дом – врагу будет трудно туда попасть, да и от непогоды он защитит.
Пауки думали почти точно так же, и именно поэтому стали селиться на деревьях.
Собственно, они руководствовались простым принципом: проклятых хомо сапиенсов всегда было больше, особенно в древние времена, и они всегда тянули свои волосатые лапы к хрупким паучьим жизням, поэтому нужно селиться там, где им было бы трудно добраться до пауков. Древние люди плохо лазали по деревьям. А уж карабкаться на дерево исключительно с целью получить стеклянной лапой по голове – ищи дурака!
Поэтому пауки издревле селились на деревьях. Со временем они культивировали специфический вид этих растений: высокие, с гладкой корой и очень ветвистой верхушкой. Первые ветви начинали расти на высоте примерно десяти метров. Крона деревьев – как мощные подпорки, способные выдержать огромный вес.