Screenplay 6. Найденная

Глава 5

– У меня для тебя подарок

– Отлично. Люблю подарки. Давай, – я деловито протягиваю раскрытую ладонь.

Эхо целует её и крепко сжимает в своей руке.

– Эта штука тебе не понадобится.

А потом показывает на далёкую еле видимую луну, висящую между нами и нашей огромной полосатой планетой.

– Нам туда.

– И как мы на неё попадём? – я еле сдерживаюсь, чтобы не подпрыгивать от азарта и возбуждения.

– Можем так же, как ты попадаешь сюда, но у меня есть идея получше. Устроим аттракцион?

– Давай.

– Только не бойся. Ты ведь во сне, с тобой ничего не может случиться. Хорошо?

– А чего именно нужно не бояться? – настораживаюсь я.

– Скорости. Просто расслабься и получай удовольствие, отбрось всё. Всё, что ты о себе знаешь и помнишь.

– Отбрасывать нужно не так уж много, – острю я.

– Тогда поехали.

И мы становимся очень-очень маленькими. Я могу видеть текстуру воздуха. Меняя фокус зрения могу уменьшать её до молекул и увеличивать до атомов, вижу, как проносятся мимо крошечные шаровые молнии.

– Что это? – кричу я вдогонку одному из них.

– Это свет, – Эхо ловит один сияющий шарик и протягивает мне. – Заползай внутрь.

– Как?

– Всё как обычно. Просто сделай это

– Ну хорошо, – вздыхаю я, сосредотачиваюсь и оказываюсь уютно запакованной в переливающуюся оболочку. Он делает то же самое. Атомы становятся просто колоссальных размеров, висят на огромном расстояние друг от друга, как здоровенные плотные тучи.

– Держись рядом со мной, – наставляет Эхо. – Курс на эту луну. И лучше притормаживай, скорость всё-таки не маленькая.

– Я попробую.

– Отпускай!

Нас бросает по направлению к луне. Земля стремительно уменьшается, вокруг образуется сплошная чернота космоса, не проходит и нескольких секунд, как мы оказываемся в полосе астероидов.

– Тормози, – слышу я спокойный приказ, и мы зависаем на орбите закрытой плотными облаками луны. Отсюда она кажется просто огромной, а полосатый газовый гигант за ней так и вовсе закрывает собой все горизонты. Текстура его облаков становится более рельефной, и я вижу колоссальные разнонаправленные ветра, гонящие слои атмосферы по его поверхности. Вижу опоясывающие его далёкие кольца из межзвёздной пыли и астероидов.

– Круто, – выдыхаю потрясённо.

– Да, это прекрасно

Покачиваясь в невесомости, загипнотизированные, мы разглядываем гигантские разноцветные воронки ураганов и вихревые потоки. Пару вечностей спустя я вспоминаю, зачем мы здесь:

– Так и где мой подарок?

– Прямо перед тобой, – он указывает на затянутый тучами спутник.

– Мне ещё никто никогда не дарил луну, – вздыхаю я. – Спасибо.

– Подарок нужно распаковать, – ухмыляется он.

– Как? – удивляюсь я и тут же догадываюсь. – А, понятно! Тучи – это обёртка, да?

Эхо кивает, довольный моей проницательностью.

– Давай, разгони их.

Я сосредотачиваюсь и усилием воли растворяю всю атмосферу в пространстве. В тот же миг мне приходится зажмуриться от яркого сияния, даже дыхание перехватывает, кажется, свет пронзает меня насквозь, как взрыв.

– Что это? – ахаю я, закрывая лицо руками.

– Открой глаза

Я приоткрываю один глаз, потом второй и вижу под собой огромный прозрачный камень. Он круглый и мягко сверкает. Рассматриваю его, раскрыв рот, какое-то время.

– Это алмаз, – заключаю я.

– Эта луна – один большой кристалл. И кстати, грани не только снаружи, но и внутри, и их миллионы.

– Так ты даришь мне бриллиант? – распахиваю глаза.

– Ну да.

– Таких больших мне ещё никогда не дарили, – бормочу я, облетая алмазную луну, восхищаясь и огорчаясь одновременно. – Как же я буду его носить, у меня нет подходящего по размеру пальца.

– Я уже говорил, это аттракцион. Прокатимся?

– Что нужно делать?

– Отпускай. И не забывай дышать, пожалуйста.

Становится дико страшно и дико интересно одновременно

– Насчёт дышать я пошутил, – подбадривает меня Эхо. – Это такая метафора.

– Ну ладно, – решаюсь я.

В тот же момент содержащий меня световой шар вонзается в поверхность луны, устремляется вглубь и там, пойманный гранями, прыгает, отражаясь от тысяч поверхностей. С бешеной скоростью меня швыряет в разных направлениях, так быстро, что кажется, я нахожусь везде одновременно. Я визжу и хохочу, проносясь в потоках разноцветного сияния, искрясь и переливаясь вместе со всем миром. И Эхо отражается вместе со мной, и становится много его и много меня, и все мы счастливы до невозможности.

– Мне кажется, я могла бы играть в эту игру вечно, – вздыхаю я позже, сидя у водопада и глядя на свою сверкающую луну.

– Пожалуйста, запомни её, – просит он.

– Хорошо. Но как ты вообще до этого додумался?

– Однажды мне приснилась алмазная планета

– Наверное, это здорово – воплощать свои сны в реальность, – вздыхаю я мечтательно.

– Да. А ты знаешь, что такое сны?

– Что?

– Это мысли, которые мы посылаем друг другу. Пожалуйста, запомни это тоже.

– Ладно, – отзываюсь я беззаботно и встаю.

Хочется немного размяться. Мне нравится чувствовать здесь своё тело, в нём ничего не болит и не скрипит, как обычно, оно чуть более ловкое, чуть более сильное и гибкое, чем то, каким я привыкла его ощущать. Однажды, когда я обратила на это внимание Эхо, он сказал, что для меня здесь доступно любое тело, но я выбираю своё потому, что хочу чувствовать себя именно собой. Сказал, что так правильно, что не всё сразу.

– Почему оно всё так? – спрашиваю я его, вдоволь наигравшись с кошкой и задумчиво присаживаясь рядом с ним.

– Как?

– Так, как я хочу. Почему небо аметистовое? Почему над нами полосатая планета, которой я грезила всё детство? Почему летают мыльные пузыри и почему меня здесь так любит каждое существо?

– Потому что это твой мир. И он такой, каким ты хочешь его видеть, потому что это ты его создаёшь.

– А, я поняла! Его создаёт моё совершенное сознание! Так ведь ты говорил?

– Наше.

Я разглядываю Эхо. Он многозначительно молчит

– Жаль, что всё это ненастоящее… – отворачиваюсь от него.

– Оно может быть ненастоящим для кого-то, но только не для тебя.

– А для тебя? Что здесь делаешь ты?

– Жду.

– Кого? – снова поворачиваюсь к нему

– Тебя, – отвечает он так уверенно, что поднимает во мне целую волну разрозненных ощущений. Я почему-то чувствую себя дичью, чьей-то желанной добычей. Смотрю на него подозрительно, нервно кусаю губу.

– Ты умер? – спрашиваю, заранее догадываясь, что он ответит.

– Для Бога мёртвых нет.

Да, что-то вроде этого я и ждала.

– Ты призрак? – перефразирую.

– Скорее призрак ты.

Я больше не могу смотреть на него, по крайней мере сейчас. И чувствую, что вот-вот сойду с ума.

– Нет, – говорю я упрямо. – Я не призрак! Я просто сплю, и мне просто нужно проснуться.

– Конечно, – с печальной покорностью Эхо опускает голову.

Какое-то большое животное подходит к нам и ложится рядом. Приваливается пушистым боком к моей ноге, довольно урчит, косясь на меня требовательным изумрудным глазом. Я погружаю пальцы в невесомый шёлковый пух, глажу его, глаз довольно закрывается, урчание усиливается.

– Кто это? Как оно называется? – спрашиваю.

– Не знаю, – пожимает он плечами. – Я не давал им имён.

– А что оно делает?

– Просто живёт.

– Просто живёт?

– Да.

– Оно странное. Но очень милое.

– Это ещё не самое странное существо, виданное тобой.

– Разве?

– Да. Поверь.

– Мы здесь одни?

– В смысле?

– Ну… в этом мире. Здесь есть ещё кто-нибудь, кроме нас?

– Ты имеешь в виду людей?

– Да.

– Здесь много кто живёт, но не все хотят быть именно людьми. По правде говоря, и я не совсем человек, просто ты таким меня видишь. Видишь таким, потому что можешь меня таким запомнить. Я ведь знакомил тебя с ними, и вы чудесно проводили время. Ты была в восторге.

– Почему я этого не помню?

– Ты вообще многого не помнишь. Ты видела намного больше, ведь я намного больше тебе показываю, но ты никогда не запоминаешь этого.

– Почему?

– Твой мозг не в состоянии воспроизвести увиденное, так же как не в состоянии кофемолка показать цветное кино, поэтому ты всё сразу же забываешь. Да и сам этот мир не совсем такой, каким он тебе кажется, я просто показываю его тебе таким, каким ты можешь его запомнить.

– А какой он настоящий?

– Другой.

– Покажи мне.

– Ты всё равно забудешь.

– Я попытаюсь запомнить.

– Ну хорошо, – вздыхает он, нисколько не веря мне. – Дашь руку?

Кажется, Артём решил сменить тактику. Я стала замечать некие изменения в его поведении несколько дней назад.

– Доброе утро, Лу! – чмокнул он меня в макушку, проходя мимо. – Как спалось?

– Нормально, – ответила я, пережёвывая омлет. – У тебя как дела?

– Пойдёт, – улыбнулся бодро. – Позавтракаем вместе, не против?

Я пожала плечами, и он плюхнулся за мой столик, жестом попросил кофе у бармена. Развернул ноутбук экраном ко мне: – Смотри, что нашёл. Турфирма предлагает двухдневный тур по островам, в основном рыбалка с яхты.

– И? – напряглась я, ожидая, что сейчас начнёт упрашивать меня составить ему компанию.

– В общем, я позвонил, там одни мужики, ты не против, если я к ним присоединюсь?

– Не против, – выдохнула, расслабившись.

– Я так и думал, но всё равно решил спросить. Вдруг будешь беспокоиться, куда это муж пропал?

– Да, хорошо, что спросил, – сказала я, сознавая, что и вправду беспокоилась бы. – Когда вы отправляетесь?

– Ну вот сейчас позавтракаю и поеду. Яхта отчаливает в десять.

– Ясно, – криво улыбнулась я, чувствуя смутную обиду за то, что он всё уже решил, даже не поставив меня в известность. Хотя постойте, он же вот сейчас и ставит… «А-а-а! – злилась про себя. – Да и чёрт с ним, пусть катится куда хочет!»

– Не забудь солнцезащитный крем, – продолжала улыбаться.

– Ага. Эй, Самсунг! Дай мне такой же омлет и заверните с собой тосты с тунцом!

Поднимаясь через несколько дней по лестнице с тазом чистого белья, я наткнулась на Артёма, спускающегося вниз. Он был свеж, чисто выбрит и даже надушен одеколоном.

– Лу! – обрадовался он мне и выхватил у меня таз. – Давай помогу. Я как раз за тобой шёл, нужен совет.

– Ну хорошо, – смутилась я и пошла за ним по лестнице к дому.

– У меня важная встреча, – бормотал он на пороге, возясь с ключами. – А я не могу решить, какую майку надеть к этим джинсам.

Закатив глаза, я вошла вслед за ним. Ну что за детский сад? Артём предъявил мне две брендовые майки на вешалках.

– Эту или эту?

– Это будет официальная встреча? – спросила я, напустив на себя заинтересованный вид. Если он не замечает, как глупо это выглядит, не замечу и я.

– Почти, – замялся он.

– С мужчиной или с женщиной?

– С женщиной.

– Сколько лет даме? – продолжила я, стараясь говорить серьёзно.

– Около тридцати.

– Какая будет обстановка?

– В смысле?

– Место, где вы встречаетесь.

– Ну… это будет ресторан.

– Будете обсуждать что-то связанное с бизнесом? – спросила, не моргнув глазом.

– И это тоже.

– Тогда на твоём месте я надела бы рубашку. С коротким рукавом. Помню, у тебя была такая светлая, вроде бы с розовым драконом на спине. Симпатичная, не слишком обязывающая, но уже не майка.

– Думаешь?

– Ты хотел моё мнение? Если ты правильно разъяснил мне обстоятельства встречи, думаю, эта рубашка подойдёт.

Артём молчал, но мимика выдавала его замешательство. Ах, неужели я не собираюсь расспрашивать его, что это за дама и почему он так тщательно готовится к встрече с ней? Ах, неужели мне совсем-совсем неинтересно? Ах, ну я же теперь, наверное, спать не буду, гадая, о чём они там беседовали в этом ресторане?

– Если это всё, я пойду, ладно? – улыбнулась я напоследок. – У меня куча дел.

– Хорошо, спасибо.

– Ты вот здесь чуть-чуть недобрил, – ткнула пальцем ему в скулу, проходя мимо.

– Поиграй со мной в шахматы, милая, – оторвал он меня от книги, поставив на стол доску.

Я заставила себя унять вспыхнувшую злость за вторжение в моё личное пространство, заставила себя отвечать спокойно:

– Я вообще-то занята.

– Пожалуйста! Кроме тебя, больше некому, – сказал, наивно хлопая ресницами.

Почему-то стало стыдно за его одиночество. Я отложила книгу и потёрла ладони:

– Ладно, приготовься к самому худшему, сынок. В шахматах мне нет равных.

– Я это знаю вообще-то, – улыбался он, наклонив голову вбок.

Потом с умилением следила за тем как он морщит лоб, раздумывая над ходом, почёсывает комариный укус или трёт щетину, как переживает за очередную упущенную фигуру. Смеётся над какой-нибудь моей шуткой. Чувствовала, как близки все его эмоции, чувствовала себя кукловодом, дёргающим за ниточки его чувств. Я улыбнусь, и он. Я нахмурюсь, и он тоже. Чувствовала, как рад он моей компании. Хоть так. Какая же это тяжкая ноша – быть полностью ответственной за чьё-то моральное состояние. Будто не взрослый человек рядом, я ребёнок. Маленький, зависимый. Как же ему нелегко, как он уязвим в своей любви…

– Эй, Лу, есть минутка? – кряхтел Артём, карабкаясь ко мне по камням.

Я сидела на своём любимом валуне, будто специально созданном для того, чтобы созерцать с него ночное небо. Чёрная вода облизывала его бока, светили яркие близкие звёзды и полная луна. Совсем не до Артёма.

– Есть, – сказала, – но всего минутка.

– Отлично, – он присел рядом, свесил босые ноги. – Я вот что подумал. Может, ты переедешь обратно в дом? Нет-нет, не смотри на меня так. Я имею в виду ты в дом, а я в бунгало.

– Зачем это?

– Ты устаёшь. Рано встаёшь, занимаешься весь день отелем, рестораном, следишь за всем. Тебе бы высыпаться, а шум в баре не смолкает часов до трёх ночи. Я-то бездельник, могу и до обеда дрыхнуть, мне всё равно.

– Спасибо, – улыбнулась я, – всё хорошо. Не нужно.

Не объяснять же ему, что мои сны такие яркие, такие затягивающие, что меня не разбудила бы даже дискотека под носом. Я словно проваливаюсь, словно умираю ночью, с тем чтобы утром опять воскреснуть. К тому же мне было очень уютно в моём маленьком бунгало, ни на что бы его не променяла, даже на трёхуровневый коттедж.

– Точно?

– Да, точно. Меня всё устраивает.

– Ну как знаешь, не буду настаивать.

Он огляделся по сторонам, задрал голову к небу, потянул носом свежий океанский воздух.

– А тут хорошо. Я посижу здесь немного с тобой?

– Посиди.

И мы сидели и молчали о своём. Потом пожелали друг другу приятных снов и разошлись, каждый в свой дом.

Глава 6

– Здорово! Класс! А я могу так? – кричу я снизу.

– Конечно! – Эхо плавно разворачивается в воздухе и машет мне рукой: – Давай ко мне!

– А как?

– Постарайся максимально расслабиться, так чтобы вообще не чувствовать своего тела.

– Я попробую…

– Не нужно пробовать, просто делай это!

– Тебе легко говорить, – бубню я себе под нос, укладываясь на землю, – для тебя, кажется, вообще нет ничего невозможного…

– И для тебя тоже!

И как он только услышал с такой высоты? Ладно, что нужно делать? Я растягиваюсь в колышущейся траве и закрываю глаза, начинаю с пальцев ног. Максимально их расслабляю, затем колени, бедра, живот и плечи…

– Не забудь про голову! – слышу я его голос, и, кажется, звучит он именно в ней.

Сколько я уже так лежу? Несколько минут, наверное, но, может, и час. За временем здесь следить очень трудно, потому что его не существует. И когда же я взлечу? Что-нибудь вообще происходит?

– Я возьму тебя за руку, хорошо? – снова слышу его голос и вздрагиваю от прикосновения. Блаженным теплом оно разливается по всему телу, кажется, даже кровь в венах светится.

– Не получается, – вздыхаю обиженно.

– Открой глаза

Помню, когда я их закрывала, надо мной колыхалась высокая трава, но теперь я её не вижу. Только небо в красочных полупрозрачных разводах и далёкие луны.

– Теперь посмотри вниз.

Я поворачиваю голову и немею. Стоит мне осознать, что земля осталась сильно внизу, как ужас сковывает всё тело, превращая его в многотонное изваяние, и меня с чудовищной силой дёргает вниз. От падения меня спасает только то, что моя ладонь всё ещё находится в его руке, на которой я и повисаю.

– Непривычно, правда? – весело подмигивает он.

– П-правда, – шепчу я, цепенея от страха.

– Не бойся. Даже если я тебя отпущу, ничего не случится.

Я почти не слышу его, всё, что я могу, это молча вращать глазами, разглядывая далёкую землю. Даже высоченные раскидистые деревья теперь кажутся совсем крошечными, даже огромная скала, с которой срывается водопад, выглядит отсюда мелкой и незначительной.

– Готова? Я отпускаю.

Не успеваю я осознать значение его слов, как он разжимает ладонь, и я ухаю вниз. Крик застревает в горле, меня переворачивает в воздухе, но через мгновение я зависаю, плавно раскачиваясь в потоках тёплого ветра.

– Что это такое? – выдавливаю с восхищением, нелепо размахивая руками и суча ногами.

– Ты летаешь. Кажется, это наиболее подходящее слово.

– Кажется, да…

Спустя какое-то время я уже вполне прилично управляю своим передвижением. Оказывается, всего-то и делов – только разглядеть направление потоков воздуха и вклиниться в нужный. Это легко. Тёплые разноцветные ветры будто сами угадывают мои желания, приближаются или удаляются, замедляются или ускоряются, мгновенно подстраиваются, стоит обратить свой взор на какой-то объект. Они сами решают, как лучше, комфортнее и интереснее доставить меня к нему.

Эти ветры, они определённо разумны, потому что играются со мной. Подкидывают и переворачивают в воздухе, если им хочется меня повеселить или чуть-чуть напугать для разнообразия, кружат в весёлых вихрях или устраивают засады в виде воздушных ям, в которые я, визжа и хохоча, проваливаюсь, подхватывают и возносят так высоко, что луны перестают казаться далёкими. Американские горки в километрах над землёй. Без рельсов, кресел и страховки, только на доверии к происходящему. Мне никогда не наскучили бы эти игры. Ни через сто, ни через тысячу, ни через миллион лет. Никогда.

Проснулась я в прекрасном настроении, хотелось петь, танцевать и любить весь мир. Впрочем, настроение это покинуло меня почти сразу после того, как я спустила ноги на пол. Остатки сна развеялись, и я уныло пошаркала в ванную умываться.

– Доброе утро, Сэмми, – зевнула я, проходя мимо бара. – Как дела?

Самнанг никогда и ни для кого не жалел улыбок, а уж для меня тем более.

– Привет! – расплылся он во все свои тридцать два белоснежных зуба. – Отлично! Чего хочешь на завтрак?

– Не знаю, давай пока только кофе.

Я села за свой любимый столик в ресторане и сонно уставилась на цветущий куст. Над ним летали какие-то насекомые, забирались внутрь бутонов, раздражённо жужжали там и вылетали обратно.

Самнанг поставил на столик чашку и салфетницу.

– Чего случилось? – беспокоился он. – Ты же с утра всегда голодная, как сто бездомных кошек.

– Никогда больше не буду есть, – поморщилась я. – Я слишком тяжёлая.

– Тяжёлая? Ты? – вытаращился он.

Я не ответила, угрюмо придвинула к себе кофе. Самнанг пожал плечами и направился к бару.

– Ты когда-нибудь летал во сне? – остановила я его.

Он обернулся, задумался.

– Летал когда-то в детстве.

– А я вот сегодня летала. Знаешь, это так здорово, что можно и не есть ради этого.

– Даже если ты превратиться в скелет, ты всё равно не взлетишь, Лу! – расхохотался он. Его, как ребёнка, всегда очень легко рассмешить. – Крылья-то у тебя от голода не отрастут!

– А они и не нужны. Я летала без крыльев.

– Как это?

– Не знаю. Просто. Захотела и поднялась в воздух.

– Что, даже руками не махала?

– Не-а.

Мне вдруг очень захотелось продемонстрировать ему, как это работало. Я поднялась со стула и огляделась по сторонам, почему-то чувствовала необходимость забраться повыше. Встала на стул, а с него залезла на стол.

– Что ты собралась делать? – Самнанг на всякий случай отошёл подальше.

– Пока точно не знаю, – раздумывала я. – Для начала, наверное, просто прыгну.

И я прыгнула вниз. Мягко спружинила, будто деревянный настил подо мной вдруг приобрёл свойства батута, и снова поднялась в воздух, на этот раз невысоко, сантиметров может на десять. Приземляясь, почувствовала, как ступни снова самортизировали, но на этот раз только пятки оторвались, мыски всё ещё касались пола. Испуганно глянула на Самнанга, он стоял, тараща на меня глаза.

– Как ты это сделала? – уронил он челюсть.

– Сама не понимаю!

Я и вправду не понимала, как у меня это получилось, аж дыхание захватило от неожиданности и восторга, аж затрясло всю.

– Я попробую ещё раз, хорошо? – повернулась я к Самнангу и будто бы его взором увидела свои фанатично блестящие глаза.

– Давай, – прошептал он и полез в карман за телефоном. – Я сниму, ладно? Жене потом покажу.

– Ладно, – так же шёпотом ответила я, карабкаясь на стол.

К нашему обоюдному величайшему удивлению, у меня снова всё получилось. Мы даже обнялись на радостях.

– Давай сам! – визжала я. – Ты тоже сможешь!

– Нет-нет, Лу! Ты чего? Я ноги себе переломаю!

– Ты просто не веришь, что можешь! А я вот верю, и смотри что!..

На этот раз, забравшись на стол, я сделала сальто назад. Плавно, будто под водой, перевернулась в воздухе и приземлилась точно на пятки, пошатнулась, расставив руки, но удержалась на ногах.

– Ну ты даёшь! – не верил он своим глазам.

Я чувствовала необходимость в дальнейших тренировках, словно боялась упустить нечто важное, словно меня вдруг осенило, как именно это делается. Страшно хотелось закрепить навык, чтобы он точно никогда больше меня не оставил, хотелось записать его на подкорку, отработать до автоматизма.

– Сэм, иди, встань на входе, – суетилась я, – предупреди, если кто-то пойдёт. Наверное, не нужно, чтобы меня видели.

– Да, Лу, хорошо, – благоговейно бормотал он, пятясь назад и не спуская с меня глаз.

Так, думала я, так. Нужно запомнить всё в мельчайших деталях, нужно ничего не упустить. Вот я забираюсь на стул, вот встаю на стол. Сальто я уже пробовала, а смогу ли я допрыгнуть до соседнего стола? Если оттолкнусь посильнее, не пролечу ли мимо? С какой именно силой нужно подпрыгнуть? А, ладно, наобум, ну пролечу, ну и что? Пол всё равно как батут. И я, конечно, пролетела, но в тот момент, когда коснулась ступнями настила, снова оттолкнулась сильно-сильно и меня подбросило метров, кажется, на пять. Даже увидела крышу ресторана сверху, мельком подумала, что надо перестелить подгнившие от дождя пальмовые листья в её середине. Так я прыгала и прыгала туда-сюда, с предмета на предмет, надеясь всё же взлететь, но как бы сильно я ни отталкивалась, ничего не получалась. Гравитация была благосклонна, но далеко не отпускала. Да и ладно, всё равно ведь здорово! С ума сойти, и как только я этому научилась?!

Это мне тоже приснилось, конечно.

А проснувшись снова, я не спешила вставать, вдруг всё ещё сплю? Я уже давно подозревала себя в том, что с трудом отличаю сон от реальности, но сегодня убедилась в этом окончательно. Но как же всё-таки во сне легко поверить во что угодно!

Там я будто несмышлёный ребёнок, только-только начинающий познавать окружающий мир, с радостью и готовностью принимаю за чистую монету любую самую невероятную ерунду. Для сознания кажется нет того, что не могло бы быть, раз оно это видит, значит это существует, а сон это или реальность, сознанию безразлично, ему всё подходит, всё интересно.

И вот сейчас, сидя на кровати, я не могла с уверенностью определить, проснулась я или нет. Вполне может быть так, что, спускаясь завтракать, я встречу на лестнице динозавра или увижу лохнесское чудовище недалеко от берега. Могу увидеть в ресторане группу одетых в скафандры инопланетян, спрятаться в ужасе за барную стойку, но потом начать приставать к ним с расспросами. А могу споткнуться, сломать ногу, неделю провести в постели и только потом проснуться.

Я уже ни от чего не зарекаюсь, потому что со мной чего только уже не было, и ведь я с какой-то поразительной непрошибаемой готовностью верю во всё. Ну а как не верить, если толком не знаешь, где находишься? Пробовала спрашивать у окружающих, сплю я или нет, и они отвечали, что, конечно, нет, а потом нас смывало чудовищным цунами, например, и мы все умирали.

– Чем это пахнет?

Я тянула носом воздух, смутно различая в нём аромат чего-то знакомого, только никак не могла вспомнить чего именно. Алан поднял на меня хитрые глаза. Помимо хитрости была в них ещё и… какая-то несвойственная ему отрешённость, словно его внезапно вырвали из красочных грёз. Или из другой вселенной. Он расслабленно улыбался, глядя сквозь меня.

– Алан, – пробормотала я, боясь поверить в то, что моя догадка окажется правдой. – Ты что курил здесь?

– Здесь все курят, – сказал он спокойно.

– Алан! Ты знаешь, что я имею в виду!

В первый раз я испытывала по отношению к нему какую-то отрицательную эмоцию. Смесь гнева и разочарования. Словно тень предательства легла на нашу дружбу.

– Лу, не будь занудой. Говорю же, травку здесь курят все, – сказал он, правильно истолковав мой взгляд.

Злость вспыхнула с новой силой. Я-то надеялась, что он развеет мои страхи, что начнёт отрицать, оправдываться, убеждать меня в своей невиновности, а он этого делать, по-видимому, не собирался.

– Туристы за этим сюда и едут, – добавил он убеждённо.

– Что? – опешила я. – Ты так спокойно признаешься в том, что… куришь траву? Прямо на рабочем месте?

– Какая разница, где курить, – искренне недоумевал Алан. – Разве для этого занятия нужно подбирать какое-нибудь особенно место? Или время?

– Ну не за барной же стойкой моего отеля, – шипела я, вцепившись ему в майку. – Ты что, совсем сдурел? Хочешь, чтобы меня посадили?

– Да кто тебя посадит, Лу? – расхохотался Алан прямо в моё искажённое злобой лицо. На какой-то момент я даже почувствовала себя глупо, но тут же взяла себя в руки.

– Что если полиция узнает, что на территории моего отеля употребляют наркотики? Меня же обвинят в том, что я это допускаю! И ещё продажу пришьют к тому же!

Алан какое-то время позабавлялся моей яростью, едва сдерживая смех, потом похлопал меня успокаивающе по плечу.

– Лу, не глупи! Ты же в Камбодже! Курят траву здесь так же спокойно, как и пьют пиво. Повсеместно. Внимание полицая ты привлечёшь только в том случае, если по-хамски выдохнешь струю конопляного дыма прямо ему в лицо, причём разозлится он на тебя именно за хамство, а не за траву. На бумаге курить запрещено, на деле – курят все и всегда. За более тяжёлые наркотики, за синтетические, например, тебе могут впаять немалый срок, а трава, пока она растёт, это всего лишь трава. Её тут и в пищу добавляют вместо специй. И вот это уже абсолютно законно. Ну вспомни все эти «Счастливые пиццы» и «Счастливые печеньки», и даже в ресторанах на центральных улицах городов. Всего лишь специя, Лу! – улыбался Алан, глядя в мои ошарашенные глаза.

Он залез в карман, вытащил пачку сигарет и выудил на свет толстенькую начатую самокрутку. Поднёс её к моим глазам.

– Смотри, вот этот косячок состоит из двух компонентов: из дорогого и дешёвого, из травы и бумаги. Так вот, бумага – это дорогой компонент. Понимаешь, то, что дёшево, не представляет для полиции никакого интереса, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Мы с Томасом, бывало, частенько забивали косячки, и на работе это никак не сказывалось.

Я недовольно смотрела то на самокрутку, то на Алана. Я презираю даже алкоголиков, а уж мысль о том, что и мой лучший работник наркоман, просто вышибла у меня почву из-под ног.

– Алан, – жалобно шептала я, – но это же ужасно!

– Что ужасно? – округлил он глаза.

– Быть наркоманом.

– Да, Лу, – серьёзно кивнул он, – наркоманом быть ужасно. Когда-то я сидел на кокаине и на метамфетамине, и, знаешь, это было паршиво. Но, к счастью, каннабис – это не наркотик, а очень даже полезное растение. Марихуану даже прописывают как обезболивающее и противосудорожное.

– Алан, ты обманываешь и меня, и себя и знаешь это. Никакое это не полезное растение, это самый настоящий наркотик.

– Ты говоришь про то, что она вызывает привыкание?

– И про это тоже. А ещё про глюки, которые вы, наркоманы, ловите по обкурке. Видела я этих сумасшедших!

– Вряд ли это была марихуана, от неё не бывает глюков, скорее всего, какая-то тяжёлая синтетика. А привыкание к ней меньше, чем к обычным сигаретам. Те, кто курит постоянно, скорее попали в зависимость именно от ощущения эйфории. Им хочется чувствовать это снова и снова, они курят чаще и чаще, реальность, не приукрашенная косячком, кажется им серой и скучной. Если не впадать в крайности, если позволять себе это в исключительных случаях, по праздникам например, вместо того чтобы заливаться вискарём, то почему бы и нет? Я вот не любитель пьянствовать, но иногда же нужно как-то обнуляться.

– Обнуляться?

– Ага. Расслабляться.

– Давай так: обнуляйся где хочешь, но только не в моём отеле!

– Хочешь запретить курить в своём отеле? – он вызывающе поднял бровь.

– В смысле запретить? А у меня что, разрешено?

– Ну конечно. Здесь все курят. Весь ресторан, все эти люди, которых ты видишь по вечерам на диванчиках за столиками, они все курят! А чем, по-твоему, они ещё занимаются, глядя на закат?

– Так, – я сдержанно негодовала. – Пожалуйста, если ты заметишь здесь ещё хоть одного человека, раскуривающего косяк на моей территории, гони его в шею.

– Хочешь лишиться клиентов, Лу? – Алан предостерегающе вздёрнул бровь.

– У меня и без них будет достаточно клиентов. Я хочу, чтобы в моем ресторане сидели только нормальные люди, а не какие-то наркоманы.

– Лу. Здесь нет «нормальных», как ты говоришь, людей. Всем людям так или иначе нужно расслабляться, и радуйся, что именно твой отель обладает такой красивой береговой линией и таким красивым видом на закат. Люди приезжают на отдых, и им хочется именно отдыхать, кайфовать, и кайф у всех разный! Те из них, кто выбирает именно такую обстановку, некий красочный пейзаж, в лучшую сторону отличаются от тех людей, которые выбирают ночные клубы с грохочущей музыкой или заплёванные притоны. Эти люди – они эстеты, Лу, и от них не нужно ждать пьяных, наркоманских выходок. Они только сидят и расслабленно, как в полусне, наблюдают за садящимся солнцем, тихо и спокойно. А знаешь, чего они хотят потом, Лу?

– Чего?

– Потом они хотят кушать. Много и вкусно. И тут, вау! Наш гостеприимный ресторан готов раскрыть свои двери каждому страждущему оставить любые деньги за быструю подачу очень большого, сытного и дорого блюда. Накуренный клиент – голодный клиент. Ты никогда не задумывалась, почему на наш ресторан спрос выше, чем на другие, точно такие же рестораны с одинаковым меню и с одинаковыми ценами?

– И почему же?

– Всего лишь красивый вид. Лу! Ты продаёшь пейзаж, получаешь прибыль с того фона, который избирают люди для своих минут единения с блаженством, и ты хочешь забрать у них это? Хочешь уменьшить выручки своего ресторана? Разрушить этот прекрасный симбиоз, в котором удовлетворение получают обе стороны? И только из-за того, что какие-то дяди в какой-то стране сказали, что марихуана незаконна? Ну же, Лу! Приди в себя, это же просто, как дважды два! Народ расслабляется, ты стрижёшь купоны, все довольны.