А(но)малия. Часть вторая
Дым задумчиво смотрел в вечереющее небо. Таких закатов, как в Зоне, он на своем веку больше не видел нигде. Редкое это явление стоило того, чтобы отложить все дела и выбраться из бара, дабы запечатлеть в памяти всполохи заходящего солнца.
Внезапно его внимание привлекло движение в кустах. Он не видел, но чувствовал, кто там есть. Ведь у хорошего сталкера чуйка, что у сторожевой собаки. А Дым считал себя хорошим сталкером, хоть и бывшим. И не напрягался.
– Здравствуй, Дым.
Голос был до боли знакомый и, в то же самое время, совершенно чужой, нечеловеческий. Звуки его как будто двоились, словно два разных существа пытались говорить одновременно.
Бармен нарочито медленно повернулся.
– Белая, твою в гробину мать! Ты ж сгинула месяца три как!
– Может и сгинула. А может и не совсем, – хмыкнула сталкерша.
Что-то в чертах ее лица показалось Дыму странным, неестественным.
– А если выстрелить и переспросить?
– Интересный подход к делу, – рассмеялась Белая уже своим, совершенно знакомым смехом с переливами. – Лучше водки налей, стрелок хренов. Сегодня я тебе буду истории рассказывать. Не зря ж через половину Зоны до тебя тащилась.
– Ну, коли через половину Зоны, да еще и с историями, то можно и водки с чистой совестью, – хмыкнул Дым, пропуская Белую вперед.
Было в ней нечто такое, за что упорно цеплялся взгляд…
– Рассказывай, не тяни кота за всякое. Ему, как минимум, неприятно, – разливая водку по стаканам, потребовал он.
– Не спеши, а то успеешь, – хохотнула Белая.
Бармен непроизвольно вздрогнул. Слышал он эту фразу не раз…
– Дошло наконец? – поинтересовалась женщина, принимая из его рук стакан.
Дым кивнул.
– В общих чертах я суть понял, – нарушая затянувшееся было молчание, заговорил он. – Теперь, видишь ли, жажду подробностей и много.
– Будут тебе подробности, – пообещала Белая. – Много и красочных. Я тебе такую историю расскажу, что мало точно не покажется.
Руки ее дрожали, чего раньше за ней никогда не водилось.
– А ты это, теперь которая из двух? – осторожно поинтересовался Дым.
– Да обе сразу. Только аномалия твоя сейчас, скажем так, спит. Поэтому я – это я.
– Тут видишь, какое дело, – начала рассказывать Белая: – я же, выходит, из-за нее в Зону пришла.
Сгинуть-то Амалия сгинула, электрой ее приложило. Да только какая-то часть разума уцелела и стала этой вашей аномалией. Уж очень она не хотела умирать, Дым. За жизнь цеплялась до последнего, как могла. Дура она, конечно, была, но упрямая. И упрямство ее дало удивительный результат.
Та часть разума, которая сохранилась, нечто вроде сигнала S.O.S посылала вокруг. Этакий зов в надежде найти себе новое тело. Она потому других женщин не трогала, что искала такую, которая откликнется. А когда внутри Зоны ничего не вышло, стала свой зов направлять вовне.
А я вот, наоборот, жить перехотела в какой-то момент. Тут меня ее зов и накрыл. Не зря ж я тебе говорила, будто екнуло внутри. Да так екнуло, что никаких сил сопротивляться не было. Будто под гипнозом меня сюда притащили.
Так оно интересно получилось, что в Зону-то я попала, а что искать – не представляла совершенно. До того момента, пока ты мне про аномалию не рассказал. Тогда-то у меня второй раз и екнуло. Вот я и сорвалась чуть ли не бегом, весь Рыжий лес излазила. А встретились мы с ней в итоге у базы "Долга". И долговцы, хочу заметить, от нашей встречи были совершенно не в восторге. Попали, так сказать, под горячую руку. Ну да черт с ними.
Подробностей того, как все произошло, я тебе рассказать не могу. Сама не очень понимаю. Но я поначалу хотела было отказаться от этого сумасшествия. А потом передумала. И теперь мы – вот, обе две. – Белая устало улыбнулась.
Дым слушал и краем глаза следил за ее руками. В пальцах сталкерша вертела непонятно откуда взявшийся огрызок карандаша.
– Обе две, значит. И что ж вы дальше собираетесь делать? – спросил он, стараясь не упустить из виду ни одного движения.
Все в ней, вроде, было знакомо. Только глаза стали синие-синие, как васильки.
– Дальше…
Белая, казалось, немного замялась.
– Дальше мы на волю вернуться хотим, за Кордон. Если, конечно, Зона нас, таких интересных, отпустит.
– А чего б ей не отпустить? – хмыкнул Дым. – Вас же двое, прорветесь как-нибудь.
Когда женщина ушла, он принялся сосредоточенно изучать стол в том месте, где она водила карандашом. И к своему удивлению, нашел два слова, выведенных ровным почерком Белой.
«Нельзя. Отсюда».
***
Белая вернулась снова несколько недель спустя.
– Выглядишь так, будто за тобой стая голодных снорков по всем оврагам охотилась, – заметил Дым, разглядывая женщину.
Глаза у нее были голубые, как незабудки.
– Лучше б снорки, – вздохнула сталкерша.
– Что, Зона не отпускает? – участливо спросил он.
От его вопроса Белая вздрогнула и поморщилась.
– Нельзя ее за кордон, Дым. Никак нельзя.
– Кого из вас?
– Аномалию твою! – рявкнула сталкерша. – В прошлый раз она тебе тут красиво заливала, нечего сказать. Только нельзя ее отсюда выпускать. Недоброе она замыслила.
– Да кто ж из вас кто?
– Днем я, ночью Амалия. Иногда случается наоборот, когда у кого-то из нас силы бодаться кончаются. У нас же с ней не существование, а постоянная война. Не просто так она себе тело искала, будучи аномалией. Мстить она задумала, Дым.
– Кому мстить?
– Да всем подряд. Я ж про нее теперь почти все знаю. Письмо ее оказалось липой. И Славика своего она в Зоне так и не нашла. На этой почве ее и переклинило, мозги совсем у девки отказали. Потому-то она и сгинула так глупо. Только вот обида на весь белый свет у нее оказалась такая, что пережила ее саму.
– И что делать думаешь с аномалией этой?
– Не знаю, – пожала плечами Белая. – Пока силы есть, повоюем еще. Или я ее, или она меня. Только я ей из Зоны уйти не дам. Подыхать буду, а все равно не дам. Слово даю. Одного она не учла аномальным своим разумом. Она-то жить хочет, а я… Но зачем-то мне жить еще надо. Чувствую я, что еще не все, не конец истории.
– Не конец, значит, – задумчиво отозвался Дым. – Скажи-ка мне, Белая, тебя в миру-то как звать?
– Анькой, – удивленно отозвалась та. – Анна Сергеевна я по паспорту. А тебе-то с этого какой прок?
– Да просили, Анна Сергеевна, за тебя. Выходит, знала наша Дина, в какую жопу ты тут вляпалась по дурости своей.
– Знала. Она много чего знала такого, о чем лучше молчать, – кивнула Белая. – Виделась я с ней, Дым. Уже после Амалии. Так что она, можно сказать, с нами обеими знакома была. Потому, наверное, и беспокоилась обо мне.
– Так ты, выходит, тоже уже в курсе?
– В курсе. – Женщина сжала кулаки. – Найду ту мразь, кто ее пострелял, вырву яйца, – пообещала она.
Дым бросил на нее косой взгляд и понял, что действительно вырвет. С нее станется.
Гуманисты
– Не верю я во всю эту вашу монстру! – хорохорился очередной новичок. – Что-то пока ничего даже близко похожего не встречал.
– Естественно не встречал, – отозвался Дым, – ты в баре сидишь безвылазно с момента прибытия. А вот как дальше сунешься, к центру Зоны, как кровосос тебе там половину жопы отгрызет, тогда-то быстро образумишься да поумнеешь в миг.
– Кровосос – это что-то вроде комара что ли?
– Конечно! – заржал Дым. – Такого комара, что никаких рук прихлопнуть не хватит.
– Неужто такой огромный?
– Да побольше тебя будет, – ответил бармен. – Ты, брат, про Зону вообще ни черта не знаешь, а всё туда же. Геройствовать тут пришел.
– Не геройствовать, а по делу, – обиженно отозвался новичок. – Вот если ты такой умный, то и расскажи мне про Зону. И про обитателей ее всяких. А то гляжу я, злые тут все. Гуманистов днем с огнем не сыщешь.
– Почему же? Хватает в Зоне и гуманистов. Болотный Доктор, например. Он и мутантов латает, и людей, если повезет договориться.
Или Белая. Она до Зоны хирургом была, многих сталкеров с того света вытащила да выходила. Хорошая барышня, отзывчивая, но характера своенравного.
А есть еще один таинственный персонаж. Его сталкера Вивисектором прозвали. Говорят, такие он вещи делать может, что только диву с него даешься. Тоже гуманист, между прочим. Спасает людей от скоропостижной и бесславной кончины, так сказать.
– Что ж он такого делает интересного? – полюбопытствовал новичок.
– Да был тут один товарищ, – начал рассказывать Дым: – Тоже по делу сюда шел, как ему думалось. А оказалось, заманили его сюда хитроумным способом злые монолитовцы да покалечили добра молодца, белу рученьку отпахали по самое не балуй. А гуманист этот маниакально настроенный, Вивисектор который, того самого молодца подлатал, да рученьку сделал не простую, а механическую. Из подножного практически барахла.
И ведь так хорошо, собака, сделал, что по функциям от родной не отличить.
Ходит теперь этот молодец, жизнью и собой вполне довольный. Тоже вон помогает всяким. Следовательно, вот тебе и еще один гуманист. А ты говоришь, нет таких.
– Откуда ж взялся этот ваш Вивисектор?
– А этого, брат, никто не знает толком. Слухи ходят всякие, байки про него рассказывают. Только правды в тех байках, сам понимаешь, ни на грош.
Новичок задумался и притих.
– Сказки это все, Дым, – выдал, наконец, он. – Тебя послушать, так вокруг одни милейшие люди, всем готовые помочь за простое человеческое «спасибо».
– Далеко не всегда за простое «спасибо», – хитро улыбнулся Дым. – Но и такие случаи попадаются.
– Все равно не верю, – уперся новичок. – Не может такого быть, чтоб живому человеку в полевых условиях целую конечность собрали из подручного материала.
– Ну, не может – так не может, – хмыкнул Дым. – Верить не заставляю. Жди уже своего проводника, скоро притащится.
***
– Да как же это? – удивлялся новичок, разглядывая руку проводника. – Быть такого не может!
– В Зоне всякое может быть, – философски отозвался проводник. – И такое, как видишь, тоже. Или ты глазам своим не доверяешь?
– Доверяю, конечно, – стушевался новичок. – Выходит, про мутантов меня Дым тоже не обманывал?
– Это как посмотреть, – заметил проводник. – Люди, брат, пострашнее всяких мутантов бывают, уж поверь.
– Верю. А как же ты живешь теперь с этой штуковиной?
– Да привык уже, – пожал плечами проводник. – Во всем можно свои положительные стороны найти, было бы желание.
– Ну, и какая в этом положительная сторона? Как оружие ее использовать что ли? – с вызовом поинтересовался новичок.
– Спину чесать удобно, – криво ухмыльнулся обладатель механической руки. – И банки с консервами открывать.
Контролер
Контролер был пьян.
Ибо на протяжении последних часов сосредоточенно занимался тем, что беспощадно уничтожал запасы водки из закромов Дыма. И говорил. Много, красочно рассказывал о Зоне, о себе и экспериментах.
А Дым подливал и внимательно слушал. Не каждый же день выпадает возможность с живым мутантом поговорить. Ведь мертвые они, как известно, не разговаривают.
***
Появление гостей Дым предчувствовал с самого раннего утра. Но даже предположить не мог, какие это будут гости…
О появлении в окрестностях бара Контролера возвестили доносящиеся с улицы вопли.
– Это что значит? – поинтересовался кто-то из присутствующих.
– Это значит, что кому-то пиздец, – фыркнул Дым.
Минут через пять дверь в бар медленно отворилась. Возникший на пороге силуэт заставил напряженно умолкнуть всех собравшихся.
– Еб твою ма-а-ать! – философски протянул Дым.
«И тебе не хворать, сталкер» – прозвучало в его голове в ответ.
Дым заинтересованно приподнял бровь, изучая гостя. Мысленный голос Контролера вызывал у него отчетливое ощущение щекотки в мозгу.
«Бить не буду» – пообещал Контролер.
– Да я б еще поглядел, кто кого, – хохотнул Дым. – Ну, проходи, коль приперся. Негоже гостям на пороге топтаться. Что, в лабораториях да бункерах совсем жрать нечего стало? Иль ты из самой Припяти к нам пожаловал? – ехидно поинтересовался он.
Контролер, к его удивлению, попытался пожать плечами.
«Водки в лабораториях и бункерах нету. В Припяти тем более. Не поверишь, даже Лиманск и «Росток» сверху до низу облазил. А водки так и не нашел».
– В смысле водки?!
«У водки один смысл, сталкер. Ее пьют» – назидательно ответил мутант. – «Там водки нет, я проверил досконально. Пришлось идти сюда. Ты бы налил гостю стакан для приличия и за знакомство».
– Да это всегда пожалуйста! – хохотнул Дым, доставая бутылку. – Как говорится, любой каприз…
«За ваши деньги» – закончил мысль Контролер. – «Это я помню еще по жизни своей человеческой. Денег у меня нет, зато есть артефакты и истории. Для оплаты будет достаточно?».
Дым кивнул, наблюдая за тем, как мутант залпом опрокидывает стакан.
– Ты рассказывай, что тебя сюда привело?
«Дым, не торопи события. Лучше еще налей, дай гостю выпить спокойно, а уж потом будем разговоры разговаривать».
– Напои, накорми да спать уложи! – расхохотался Дым, краем глаза следя за тем, как медленно выдыхают все присутствующие. В зале повисла интригующая тишина.
Контролер лихорадочно затрясся, издавая непривычный слуху звук. Не сразу бармен понял, что мутант смеется.
«Можно и так» – отсмеявшись, ответил он. – «Интересный ты человек, сталкер».
– Да ты тоже, я гляжу, совсем непростой. Что, душа просит? – сочувственно спросил Дым, кивая на стакан.
«Просит. С недавних пор даже очень настойчиво».
Бармену на мгновение показалось, что мутант вздохнул.
«Мне, видишь ли, с некоторых пор и поговорить-то не с кем стало. Ваша братия чуть что, сразу за стволы хватается без разбору и лишних вопросов. Поди ж тут объясни, что нападать не собираешься, а вот за жизнь потрещать имеешь огромное желание. Сложно говорить с человеком, который тычет в тебя стволом» – сокрушался он.
– Сложно, – задумчиво согласился Дым. – Выходит, раньше с тобой Динка разговоры разговаривала?
«Она, родимая» – кивнул Контролер. – «Давай, Дым, за упокой ее души по одной».
Выпили. Помолчали. Дыму на ум пришли предсмертные Динкины слова: «Мутанты мои сами к тебе придут…».
– Так ты зачем пришел-то? – спросил он.
«Динка за тебя просила. Боялась, что мутанты оборзеют, да полезут, куда не просят. Переживала. Так я ей слово дал, что ни один мутант к тебе не сунется. У тебя тут, считай, неприкосновенная территория. Живи себе спокойно, коли живется, байки сталкеров слушай да ненормальных, вроде меня, иногда привечай.
Да и выпить, знаешь ли, очень уж хотелось. Вспомнить жизнь свою человечью. Когда еще случай такой доведется?».
– Так это всегда пожалуйста, – хмыкнул Дым. – Милости, как говорится, просим. Только народ в округе рожей своей не особо пугай, не поймут.
«Не поймут» – согласился Контролер. – «Я и сам знаю, что не красавец. Но соображаю недурно вполне, потому за пугливых своих не думай. Не будет им от меня никакого вреда. Разве что случайно в каких кустах столкнемся, а там уж не обессудь. Или я, или меня. Естественный отбор и все такое».
– На том и порешили, – подытожил Дым. – А теперь рассказывай. Я истории страсть как люблю, а за выпивку в баре платить полагается.
И Контролер рассказывал, не забывая с завидной методичностью опрокидывать очередной стакан.
Ближе к ночи, истребив совершенно немыслимое количество водки и благополучно пройдя стадию «а ты меня уважаешь?», мутант засобирался обратно, к своим лабораториям и бункерам.
– Вот и куда ж ты пойдешь, такой красивый, да еще и на ночь глядя? – наблюдая за Контролером, полюбопытствовал Дым.
«В закат» – хмыкнул Контролер. – «Доберусь как-нибудь, не девица чай. Не оставаться же тут до утра. Посидели, поговорили, пора бы и честь знать. А то пойдут по Зоне слухи, будто ты мутантов насильно спаиваешь. Как потом будешь репутацию свою восстанавливать?».
– Ты за репутацию мою не опасайся, – отмахнулся Дым. – А коли скучно станет, заглядывай.
«Спасибо тебе, Дым» – поблагодарил Контролер, выложив перед барменом пару артефактов. – «Ты извини, что я их прям так, без должной безопасности. Но мне-то, сам понимаешь, от них вреда никакого».
– Тоже мне заботливый нашелся, – фыркнул бармен. – Не первый день в Зоне. Знаю уж, что к чему.
«Вот и славненько. Вот и хорошо» – отозвался мутант и шатающейся походкой направился к выходу.
– Ну дела-а, – протянул Дым, провожая изуродованную фигуру Контролера задумчивым взглядом.
Историй, рассказанных мутантом, хватило бы на целую энциклопедию…
Сокол
– Должен же быть у мутантов хоть какой-то интеллект, – рассуждал отмычка.
– Тю! Там того интеллекта только на инстинкты и хватает, – ответил Дым. – Сам подумай, чего может хотеть мутант? Пожрать и выжить. И убивает он исключительно ради этих целей. Разве что, химера может убить из чистого баловства, потому что скучно вдруг стало.
– Можно подумать, с людьми иначе.
– С людьми, брат, сложнее. Они ради забавы убивать могут. Или ради чувства превосходства. Значимость свою показать, утвердиться за счет окружающих. Мутанты в этом плане проще и понятнее.
– С людьми договориться можно, – пытался спорить новичок.
– Можно, да не всегда получается, – парировал Дым. – Люди хуже всяких мутантов бывают. И злее. С Изломом порой договориться проще, чем с иным человеком.
– Да почему злее-то, Дым? – распалялся несогласный отмычка.
– Сокол, расскажи дитёнку сказку, – обратился к сидящему в дальнем углу сталкеру Дым. – Про людей.
Молодой нетерпеливо оглянулся, стараясь рассмотреть того, к кому обращался бармен. И с удивлением обнаружил, что тот одноглазый.
– Невеселая получится сказка, – хмыкнул Сокол, пересаживаясь поближе.
– Зато со счастливым концом, – вставил Дым.
– Я в Зону пришел одним куском, так сказать, – начал рассказывать Сокол: – И красоту эту заработал уже здесь. Думаешь, мутанты меня так отделали? Нет, брат, люди постарались.
– Это как же? – спросил отмычка, разглядывая шрамы на лице сталкера.
– Да вот так. Человека я искал, из бандитов. Дело у меня к нему было вполне конкретное. И попал, как видишь, по адресу. Так попал, что чудом жив остался. Не захотели со мной договариваться ни за какие коврижки, зато в оборот взяли так, что любой мутант позавидует. Любят у нас бандиты над себе подобными измываться.
Поначалу просто били, да и то играючи. А после того, как я одному молодцу башку проломил в целях самозащиты, звереть откровенно начали. Тут-то и понеслось. Четыре ребра мне сломали, суки. Руки отбили, думал, двигать не смогу. Сотрясение обеспечили, а после и до глаза дорвались.
Неприятное, скажу тебе, ощущение, когда тебе заживо лицо калечат.
А дальше я уже мало что помню. В себя приходить начал уже здесь, у Дыма.
– А дальше я тебе расскажу, – подключился бармен. – Друг твой, Андрюха-десантник, как прознал, в какую ты переделку загремел, пошел тебя вызволять. Он-то твою шкуру у них и сторговал за некоторые услуги. У Андрюхи репутация была, сам знаешь. Потому бандиты его кинуть и не посмели. Он свои обязательства выполнил, а после тушку твою сюда приволок.
– На реставрацию, – хмыкнул Сокол.
– Практически, – кивнул Дым. – Мы уж думали, что не выходим. Места на тебе живого не было. Хотели, было, науку подключать, да тут Белая нарисовалась на твое счастье. Повезло тебе, Ваня.
Уж она-то за тебя взялась серьезно. Днем и ночью возле тушки твоей дежурила, на каждый вздох реагировала. Шкуру на лице сшивала по кусочкам, да не абы как, а с предельной осторожностью. Руку тебе вправляла так, что ты орал дурниной. Переживала, но понимала, что иначе никак. Даже кормила тебя с ложки, как маленького.
Так что, Сокол, было у тебя в Зоне на тот момент аж целых два ангела-хранителя. Белая да десантник.
Сталкер задумчиво молчал, а отмычка нетерпеливо ждал продолжения.
– А что за дело у тебя было с бандосами? – не выдержав, спросил он.
Сокол пожал плечами.
– Кинул меня один хмырь на большой земле, да скрыться надумал здесь, в Зоне. Не предполагал даже, что я его и тут достану.
– Достал?
– Достал, брат. Только ценой такой, что не стоило оно того совершенно. А что касается ангелов-хранителей, Дым, у меня их и сейчас двое, – хмыкнул Сокол, поднимаясь с табурета.
– Это кто ж у тебя вторым заделался? – полюбопытствовал Дым.
– Так Андрюха и есть второй.
– Так десантник наш того… Быть этого не может.
– Может, Дым. В Зоне все, что угодно может быть. А вот как именно оно может, я тебе потом расскажу, – хитро ухмыльнулся сталкер и, не прощаясь, вышел за дверь.
– Его и вправду так бандосы отделали? – некоторое время спустя спросил новичок.
– Они самые, – кивнул Дым. – Понимаешь теперь, почему некоторые люди хуже любой монстры?
– Понимаю, – угрюмо отозвался отмычка и уставился в одну точку, сосредоточенно изучая собственные мысли.
– А я ведь по его душу сюда приперся, – внезапно признался он.
– И что же? – полюбопытствовал Дым. – Разборки учинять задумал? Так это ты зря. Сокол наш тебе башку отстрелит и не поморщится. Или слепым псам скормит, дабы разнообразить скудный собачий рацион.
– Верю. И никаких разборок учинять не буду. Не хочу быть хуже животного, Дым. И он не хочет, потому за башку свою мне опасаться нечего. Поговорить мы с ним поговорим, но по-человечески. А потом я на большую землю вернусь. Если не сгину по пути случайно.
Отмычка вышел и вернулся лишь спустя пару часов.
– Пойду я, Дым, восвояси. Тут мне больше делать нечего.
– А на большой земле что скажешь? – полюбопытствовал бармен.
– Скажу, сгинул Ваня в Зоне. Пусть себе живет тут спокойно, негоже это – хорошего человека дергать.
– Не боишься, что желающие проверить найдутся?
– Как найдутся, так и переведутся, – хмыкнул парень. – Там, знаешь ли, мало охотников без особой нужды в Зону лезть.
Немного погодя вернулся и Сокол.
– Пообщались? – спросил Дым.
– Пообщались. Правильный оказался малый, даже бить не пришлось, – хмыкнул сталкер. – Сам все понял.
– Побольше бы таких понятливых, – проворчал Дым. – Ты мне про Андрюху-то расскажи, будь добр.
– Снится он мне, Дым, – после долгих размышлений поделился Сокол. – Советы дает небезынтересные, подсказывает иногда, куда лучше не соваться. Видать, даже с того света меня бережет Андрюха. А уж про Белую и говорить нечего. До сих пор связь держим исправно. Так что как было у меня ангела-хранителя, так два и осталось.
– Повезло тебе, брат, – заметил Дым. – Сильно повезло, коли такие у тебя хранители. Значит, заслужил.
– Скажи еще, что Зона меня любит, коли таких хранителей отрядила, – хмыкнул сталкер.
– Любит, Ваня, любит. Можешь не сомневаться, – отозвался бармен.
Сокол с нескрываемым интересом покосился на бармена, но промолчал.