Кому ни посмотришь в лицо невзначай,
Взгляд твой всегда с улыбкой встречают.
Тогда догадался искатель, что тут
Любовь, милосердие и верность живут.

И так оттого потеплело на сердце —
В нём будто открылись застылые дверцы,
И в них, показав свой божественный лик,
Радушия лучик впервые проник.

***

Но вскоре остался утёс позади.
Закончился город. Куда же идти?
Вперёд повела путевая верста.
Пред путником третьи предстали врата.

«Ещё не везде побывал я, похоже.
Вход в неизвестность опять. Ну, так что же,
Покуда тропа моя бесповоротна,
И в эти врата загляну я охотно!»

Привычный уж мир за дверьми изменился.
В воздух искатель стремительно взвился,
На лётную будто усевшись метлу.
Очутился теперь на паркетном полу.

Створками звякнув, раскрылось окно,
Штору на край ветерком отнесло.
Выглянул гость из окна осторожно,
И сердце его вдруг забилось тревожно:

Оттоль до земли было так далеко,
Что спутать людей с муравьями легко!
«Не чаял в своём представленье вчерашнем,
Что есть на земле столь высокие башни!»

По лестнице вверх усердно шагая,
К ней люди идут, на уста́ль невзирая.
Иные в годах, но идут, чтоб подняться.
«Зачем же они сюда так стремятся?»

В зале высоком светло и просторно,
Сверху – плафоны и своды узорные.
Играет сиянье цветных витражей
Средь длинных, бессчётных рядов стеллажей.

Гость изумлённый к стенке приник:
Он в жизни нигде не видал столько книг!
Здесь кладези знаний, богатства умов,
Наследство давно уж минувших веков.

Алгебра, физика, химия тут.
А вот и Эйнштейна великого труд.
А ну-ка, искатель, ты знаешь ответ:
Что движется в мире быстрее, чем свет?

На следующей полке злато хранится —
Великой истории русской страницы.
Чтоб дети и внуки вовек не забыли,
Как храбро их предки отчизне служили.

Толстой, Достоевский, Булгаков – их сказы —
Гранённые мастерским словом алмазы!
Век свой прожить и не знать их писанья —
Не преступленье, но ума наказанье.

Для человека при нынешнем дне
Достоинство главное – в крепком уме.
Без того багажа, что в полках разложен,
Из лавра венца он примерить не сможет.

Книгу листая, что мысль увлекла,
Не сразу заметил искатель врата.
Терзали сомненья – но то было раньше,
Теперь он уверенней двигался дальше.

***

Крыльями ветра лихого подхваченный,
Вмиг очутился он в пункте назначенном.
Там ничего не видать пред собою:
Вновь был объят беспроглядною тьмою.

Почувствовал путник, как что-то большое
Шевелится рядом – явно, живое!
Он в ужасе вздрогнул, отпрянул назад —
Что был любопытен, остался не рад.

Вдруг искрою вспыхнул огонь голубой,
Мерцанье рассеял волшебной волной,
И тот, кто во тьме за спиной шевелился,
Огромным блестящим цветком распустился.

Листков шелковистых ложе раскрылось,
Гигантская бабочка в нём притаилась.
Росинки сбивая, крылами взмахнула,
И, в воздух бесшумно взлетев, упорхнула.

Всё звёздною пылью вокруг заискрилось,
И нежное пение скрипки разли́лось:
То эльф, убежавший из сказки, играет —
Вон, в мыльном цветном пузыре пролетает!

Над озером дивным шумит водопад,
На ивах плакучих русалки сидят.
В лесу, где мифический дух обитает,
Инрог белоснежный привольно гуляет.

Как лебеди, вылетев клином из книги,
Поплыли по воздуху алые бриги.
Облака разноцветные к небу подня́лись
И брызгами красок на нём расплескались.

«Ах, как же и мне захотелось мечтать!
Пейзажи чудес в голове рисовать! —
Их красками теми прямо на небе,
Как на холсте, можно кистью писать!»

Что ни задумал тут – сразу сбывается,
В живые картины мечты воплощаются.
Лучше фантазии пера не найти —
С ней можно даже Творца превзойти.

И только искатель успел размечтаться,
Знакомые стали врата проявляться.
«Дальше пора. Это пятый проход.
Что, интересно, теперь меня ждёт?»

***

И снова, как вихрь, всё вокруг закружилось,
Фантазий страна в миг один растворилась.
Стелился как призрачный зримый обман
Сиреневой дымкой хрустальный туман.

Кругом распростёрлась, в тумане блистая,
Расшитая звёздами скатерть бескрайняя.
На млечном пути, как большие кареты,
Неспешно катились плеядой планеты.

Сомкнув рукава, вдалеке проплывали
Сизых галактик витые спирали.
Ладони подставишь – все бы сложились!
«И как в них миллионы миров уместились?»

А вон и те самые девять планет,
Что кружат у Солнца уж тысячи лет.
Кто знает, вселенский ли то иронизм?
Или пущенный кем часовой механизм?

«Но что он отсчитывает? В чём его суть?
Эх, вот бы в начальный проект заглянуть!
Узнать бы, как долог его будет век,
И для чего здесь вообще человек?

А звёзд – их так много, что даже не счесть!
При каждой планеты, наверное, есть…
Мы, люди – пылинки в очах Мирозданья —
Не зря ли твердим, что Земля уникальна?»

Лишь здесь вопросящий ответы получит,
Их шёпотом словно кто-то озвучит.
Но кто он: Создатель, который всё знает?
А может, Вселенная ему отвечает?

Тут мысли великой, безбрежной владенья,
Что пролегли сквозь пространство и время.
Здесь, как нигде, и наука, и вера
Измерены верно единою мерой.

Пора бы с космическим миром проститься.
Наш странник однажды сюда возвратится,
А ныне он должен в дорогу спешить
И шестые по счёту ворота открыть.

***

Опять оказался искатель средь леса.
Скорей огляделся вокруг с интересом:
«Всё как обычно: деревья, трава…
Ну, где же скрываются тут чудеса?»

У речки внезапно камыш содрогнулся —
На ветке испуганно дрозд встрепенулся.
Под грохот небес, освещённых зарницей,
Хромая, из чащи выходила волчица.

Поскуливая жалобно, она спотыкалась,
Из раны ручьём её кровь изливалась.
Вставала, вновь падала, хрипло дыша,
В зубах чью-то тушку, стараясь, несла.

Ей боли терпеть было невыносимо,
На землю волчица упала бессильно.
Стайка волчат тут её окружила —