Красными нитями

Они выбрались. В саду перед старой башней стояли Кай и Адайн, Киро, Эль, а рядом с ней почему-то оказался Дар Крейн.

Адайн крикнула что-то непонятное: то ли это был клич радости, то ли визг, то ли проклятье – и подскочила к подруге со счастливой улыбкой. Ката шагнула к ней, медленно подняла руки и обняла. Разом сделалось тихо.

От Адайн пахло яблоками и корицей – она обожала это сочетание! – а кожа у нее была мягкая, прохладная. И вся она показалась такой уютной, спокойной – не той сумасшедшей девчонкой из Канавы, какой Адайн любила притворяться, а своей, по-сестрински родной.

Девушки постояли, обнявшись, и одновременно рассмеялись. Ката выпустила Адайн и шагнула к Каю. Он вдруг превратился в смущенного парня и замер.

Ката первой обняла его и осторожно положила руку на спину. Белая рубашка оказалась из приятного тонкого хлопка, серый жилет – из более крепкой, плотной ткани. Кончики пальцев почувствовали на нем едва различимые полосы. Кате всегда было интересно, каковы на ощупь ткани, на которые Кай тратил столько денег.

Южанка с улыбкой шагнула назад. Здесь, с ними, тоже было «хорошее время». Но не лучшее.

Смотреть на смерть и убивать, бежать, тонуть, блуждать в темноте – это не ее. Она хотела засыпать не в повозке после побега из тюрьмы, а в своей кровати, в своем доме, рядом со своим человеком.

Ката еще раз осмотрела собравшихся. Их жизнь, их борьба – не для нее. Она не справлялась и делала только хуже. Но как сказать об этом, как уйти, Ката не знала. Больше этого она не понимала, как теперь отмыться – не только от чужих прикосновений, но и от причастности к убийству, и от собственной слабости, из-за которой умерла подруга.

Глава 6. Это важнее всего

– Ты бы не сидела там, – пробурчал Кай.

Адайн пришла в «кабинет» первой и уселась на подоконник за его спиной – стулья ее не интересовали, видимо. Однако башня прогнила и держалась из последних сил, любой шаг стоило делать с осторожностью и уж конечно не залезать на старый подоконник.

– Это почему?

– Ты меня отвлекаешь. Сядь передо мной.

– Во имя Яра! – Кирион скривил лицо. – Почему ты не скажешь, что беспокоишься и что хочешь смотреть на нее? В чем проблема?

Кай вздохнул и посильнее нажал карандашом на карту, прочерчивая путь от нужного дома до башни. Наверное, он сам был этой проблемой.

– Догадался, надо же, – прошипел Кирион. – Теперь решай ее.

Адайн зашевелилась. Даже не оборачиваясь, Кай знал, что подруга состроила ему гримасу. Со скрещенными руками она села на стул напротив.

– Так что мы будем делать дальше?

– Расскажу, когда придут остальные. – Кай оторвал взгляд от карты: – Мне понадобится твоя помощь. Пойдешь со мной?

– Конечно. Пропадешь ведь без меня. – Адайн улыбнулась.

Кай нанес штрих с еще большим нажимом. Она опять соглашалась, стоило ему позвать – о чем он говорит, Адайн не спрашивала, хотя сейчас просьба должна была претить ей. Чертов брат обходился все дороже.

Покачиваясь на стуле, девушка несколько раз шумно вздохнула.

– Все в порядке? – спросил Кай.

– Спина болит, – буркнула Адайн. – Видимо, я слишком привыкла к хорошим перинам.

Кай ухмыльнулся:

– Не держи спину прямо. Сиди, как тебе удобно.

Адайн уставилась на него взглядом, по которому он понял: речь шла не про осанку и не про перину.

Кирион с шумом вздохнул. Понукаемый его взглядом, Кай добавил:

– Мне жаль, что я пришел так поздно. Если новая перина – или что угодно, помогут тебе, скажи мне. Я все куплю и сделаю.

Адайн улыбнулась, но ответить не успела – один за другим заходили члены их увеличившейся «семьи».

Первыми вошли Ката и Нелан. Девушка сразу юркнула в сторону, но спряталась не на подоконнике или за выступом стены, как обычно, а за Неланом, сев немного позади него. Кай видел тревогу на ее лице, однако двух дней ему оказалось мало, что поговорить с ней. Нелан держался настороженно и напоминал человека, который идет по шаткой поверхности и проверяет каждый шаг. Бывший инквизитор сбрил отросшую бороду и оставил только свои смешные, пшеничного цвета усы. Хотелось ехидно спросить: не их ли пышность покорила Кату?

Следующими появились Киро и Коли, за ними скользнула Антония. Все трое хмурились, а у нее к тому же опухли глаза.

Последними зашли Эль и Дар Крейн. Кай не сдержался:

– Долго еще ты будешь таскать его сюда?

– Пока Рейн не сядет с нами, – уверенно откликнулась Эль, садясь на стул рядом с Адайн.

Малышка взрослела на глазах: в ее одежде и прическе ничего не менялось, а вот разница во взгляде была разительной. При первой встрече Кай увидел тихую блеклую девушку и спрашивал себя: что Рейн нашел в ней? Та она осталась в прошлом, а то, что видел Рейн, теперь видел и Кай. И она справилась, не пропала в Канаве – ее “помощника” он не одобрял, но и осуждать договор не собирался. Каждый выживает как может, и этот урок Эль усвоила.

– «Чувствуй себя как дома, спасибо за помощь» – ты это хотел сказать? – Дар поднял одну бровь и посмотрел надменно и требовательно.

В его лице и лице Эль угадывалось что-то похожее: дело было то ли в одной форме носа, то ли в пухлых губах, а может, в чем-то внутреннем. Каждой твари по паре, черт возьми.

– Нет. Я сказал что хотел.

Адайн с Эль переглянулись. На лицах так и читалось недовольное: «Мальчишки…», которое Кай не раз видел у матери, наблюдавшей за ним и Рейном.

– Ну давай-ка, рассказывай, что ты там придумал, раз моя помощь не нужна, а я послушаю.

Рассказать было что. Кай следил за дворцом и перемещениями Рейна в течение двух дней. Король посещал больницы, приюты, школы, как марионетка, которую таскали туда, где ее хотят видеть. Всюду за ним следовал некий Алкерн Миш. На словах он служил камердинером, но его роль была важнее: это он натягивал нити между марионеткой и кукловодом.

Кай потер красные глаза – эти два дня он не спал – и начал:

– Рейна всегда сопровождает Алкерн Миш, который составляет его расписание и решает, какими дорогами они поедут.

Факт звучал просто, но стоил недешево. Чертов братец. Вот вернут его – и пусть платит за расходы. Кирион на эту мысль скривился.

– Нам необходимо узнать, где они поедут, и мы сможем устроить засаду. Однако о Мише не сказали ничего хорошего: он слишком предан Совету, его не подкупить. Но у него есть сын.

Кай следил за реакцией Адайн. Она не поймет его. Не в этот раз.

– Мальчишка пяти лет. Жена Миша умерла, родители тоже, и это его единственное слабое место. – Плечи Адайн напряглись, но она еще молчала. – Заберем мальчика, надавим на Миша, узнаем у него, где поедет Рейн, нападем. Все.

– Кай! – воскликнула Ката. – Мы не можем похитить ребенка!

– Не можем? – Он скрестил руки.

Кай сам был готов к тому, чтобы сказать эти слова. Он не хотел становиться таким же, как Дети Аша, которые изменили судьбы Адайн и Эль. Да, с мальчишкой ничего не случится: посидит в башне денек или два, но… А если нет? Этот вопрос Кай собирался держать при себе и щеголять уверенностью, хотя по-настоящему ее было – крохи. Но Рейн стоил и того, чтобы рискнуть, и того, чтобы преступить последние принципы.

Адайн медленно поднялась и, шагнув к столу, уперла в него руки. Плечи были высоко подняты, рукава блузы задрались, обнажая тонкие запястья и татуировки змеи и крысы.

– Так ты просил моей помощи в этом? – Она буквально прожигала взглядом.

Кай ответил как можно увереннее:

– Да. Мы уведем мальчика за собой.

– Уведем, значит?

Кай убрал ладони под стол и сжал кулаки так, что кисти свело от боли. Конечно, в борьбе с Советом не было места детям, но это же ради Рейна! Чертов брат со своими чертовыми словами. Раньше Кай легко наплевал бы на все и забрал мальчишку – любым способом.

– Да, – ответил он, чувствуя все большее желание отвести взгляд от Адайн, от ее зеленых глаз, которые постоянно притягивали его – но только не сейчас. – Да, до похищения детей мы еще не опускались. Я тоже не хочу этого, но я не знаю, как иначе добраться до Рейна. Клянусь тебе, с мальчиком ничего не случится. Помоги мне забрать его. – С еще большей уверенностью, даже почти угрозой, Кай добавил: – Я заберу Рейна любой ценой, ясно? И если для этого нужен мальчишка, пускай.

Кирион застонал от злости:

– А другими словами не мог сказать, что переживаешь за брата?

Выпрямившись, Адайн свысока посмотрела на Кая:

– Знаешь, я кое-что вспомнила: меня не похищали, а увели. Я играла в саду, как увидела за забором мужчину. Он показывал фокусы с огоньками, и я выбежала к нему. Так ты хочешь сделать? Чтобы я тоже показывала «фокусы», и мальчик пошел за мной?

«Да», – признаться Кай побоялся. Он посмотрел на демона, тот презрительно скривил губы. На лице читалось его любимое: «Мешок ты дерьма, опять молчишь».

– А как мне забрать Рейна? Чего еще он должен лишиться, чтобы страх за него пересилил чертову мораль? Или кто из нас должен?

Круто развернувшись, Адайн вернулась на свое место и с вызовом спросила:

– А если что-то случится? Что же, оставишь ребенка себе? Или поменяешь с кем-нибудь, как поменяли меня с Эль?

Крейн повернулся к своей «невесте»:

– Так ты не дочь Я-Эльмона? – каждое слово он отчеканил.

– Нет, – Эль, краснея, отвела взгляд.

Крейн скрестил руки на груди и, не меняя спокойного выражения лица, спросил:

– Значит, ты хотела меня обмануть, чтобы я помогал твоему драгоценному Рейну? Интересно…

– А ты не переживай! – воскликнула Адайн. – Папочка ни за что не признается. Слишком много денег отдано Детям Аша и не из его кармана – Церковь не простит ему этого, если узнает. Он слишком дорожит своим положением и не станет говорить.

– Я бы рад поверить, но не хочу рисковать. Не будем терять время, дорогая, – Крейн улыбнулся Эль хищницкой улыбкой. – В четверг мы поженимся, а в пятницу поедем к Я-Эльмону – День покаяния отлично подходит для признания.

А все-таки, Крейн неглуп – Кай не мог отрицать. Задумка с Днем покаяния было отличной.

В течение трех дней в году к главам церквей выстраивались вереницы людей, жаждущих признаться в своих грехах. Выскажись, уплати церковный налог – и ты прощен. Так это работало. Если Эль и Дар придут к Я-Эльмону с прилюдным признанием о, например, совместном побеге и безумной любви, он будет вынужден простить дочь и принять ее назад.

Встав, Дар достал из кармана кошель и швырнул его под ноги Эль со словами:

– На, милая моя лгунья, купи себе платье на свадьбу.

Девушка отшатнулась – Кай уже видел этот взгляд: так она смотрела на отца. Он резко хлопнул по двери, заменявшей стол, и встал:

– А я говорю, мы не будем спешить. Эль хочет подумать еще, ясно?

– Я должна сдержать свое слово, и я сдержу, – тихо, но твердо ответила девушка.

Крейн закатил глаза, наигранно громко вздохнул и вышел.

– Извини, что сказала, – Адайн виновато посмотрела на подругу. – Я не знала, что…

Киро перебил ее, яростно щелкнув пальцами:

– Послушай, ты не обязана. Мы сами справимся. Я могу сжечь его к чертям – одно твое слово.

– Мы заключили сделку. Дар уже трижды помог – я тоже должна выполнить свою часть. К тому же, если я вернусь к отцу, это будет полезно нам, – в голосе появилось еще больше твердости, хотя опущенные плечи выдавали, что Эль нелегко говорить так.

– Это твой выбор, – согласился Кай, – но если что, скажи, я разберусь с Крейном. Мы в одной стае, ясно?

Эль кивнула. Кай заметил, что во взгляде Адайн появилась то ли благодарность, то ли одобрение, и улыбка сама поползла на лицо, но он быстро одернул себя.

– Мы заберем Рейна, – Кай задержался взглядом на Адайн. Она кивнула ему. – А потом…

Продолжения не было. Что дальше, он не знал, хотя искал ответ не первый день. Иногда казалось, главное забрать всех – другого уже не нужно, им будет достаточно. Потом он вспоминал Черный дом, рассказы Адайн и Каты, думал о том, что сделали с Рейном – и любая цена, которую могли заплатить советники, начинала казаться слишком маленькой.

– Взорвем все к чертям, – продолжил Кай. – Те, кому достанутся места советником, не могут быть хуже тех, кто есть сейчас.

Киро воодушевленно улыбнулся:

– Или сожжем. Чертов Совет заслужил и не такого.

– Нет! – Нелан строго, почти по-отцовски, посмотрел на Кая. – Чего вы этим добьетесь?

– И сколькие погибнут? – добавила Ката.

– Как минимум шестеро, – Кай ухмыльнулся, но без должной уверенности. Он знал, что сказал так зря. Нелан и Ката задавали верные вопросы, однако отсутствие плана и бездействие изводили, все внутри требовало наметить хоть какой-то путь – его наличие казалось необходимым как воздух.

Нелан покачал головой:

– Я не дам вам этого сделать – или возвращайте меня в Черный дом. Хаос родит еще больше потерь. Главное в войне – стратегия, но у вас ее нет, потому что вы не знаете свою цель. Сказать “чтобы стало иначе” недостаточно. Иначе – это как?

Усач чертов. Говорил как родитель с неразумным ребенком, от его вопросов, на которые у Кая не было ответа, хотелось стыдливо опустить взгляд. Вира порой недоставало – у него всегда имелись ответы, он говорил, что делать – и Кай хватался за цель до побелевших костяшек, и вгрызался в нее, и приносил. Это было легче, чем планировать самому. Нести ответственность за других.

– Будто это были твои цели, – буркнул Кирион.

Сомнения, видимо, отразились на лице Кая. Нелан, вздохнув, начал загибать пальцы:

– Нам нужно, чтобы люди изменили свое отношение к демонам – это раз. Чтобы во главе Кирии встала новая, демократическая власть – это два. И чтобы не было великих и благородных родов – это три.

– А третье-то откуда? – удивилась Адайн.

На лице Нелана появилась смущенная, какая-то даже мальчишеская улыбка, которая совсем не подходила ему.

– Это мое желание, а заодно – пятнадцати миллионов кирийцев.

– Согласен, – кивнул Киро. – На Ири правит настоящее Народное Собрание, а не кучка богатеев как здесь, и народ слышат. Там все эти буквы рода почти ничего не значат.

Нелан воодушевился:

– Все упирается во власть. Если убрать Совет и выбрать новое Народное Собрание, дав право голоса всем слоям, постепенно…

Кай рассмеялся. И когда это его желание отомстить переросло в разговоры о революции? Кому ее осуществлять – им восьмерым? Конечно!

– Заткнись, Кай, – грубо бросила Антония.

Все уставились на девушку – она впервые за последние дни подала голос, а такого тона от нее еще никто не слышал.

– Ксолья пошла за тобой и планами вашего профессора, потому что устала так жить, а вы пообещали нам шанс. Так где он? Я не хочу смотреть, как вы мнетесь. Будете готовы взрывать, жечь, устраивать революции – что угодно, зовите, а если стала кишка тонка, скажи. Мне по-прежнему нужен шанс, ясно? Теперь я точно не могу упустить его.

Антония вышла из кабинета, хлопнув дверью – на миг показалось, что та вот-вот сорвется с петель.

Смотря на Кириона, Кай сказал – скорее демону, чем другим:

– Сначала я верну Рейна. Потом мы вместе придумаем, что делать дальше, но все свои шансы мы окупим с лихвой, это я обещаю.

***

Адайн спускалась с лестницы, когда ее нагнал Киро.

– Поговорим? – в голосе слышалась непривычная робость. От него пахло дымом – такой запах появлялся после того, как он баловался с огнем.

– Лучше исчезни, – буркнула Адайн, как отвечала ему всегда.

Кайса вздохнула – тоже как всегда, когда приходил Киро. Однако дело было не в нем: если кто и заслуживал бурчания, ругани, проклятий, то это сама Адайн.

– Нет, поговорим! – настойчиво воскликнул парень, хватая ее за руку, и спустился на несколько ступенек – и все равно остался выше.

– Мне надо идти, меня Кай ждет! – Адайн попыталась вырваться. Деревянная лестница жалобно скрипнула.

– Подождет. – Киро раздраженно щелкнул пальцами. – Я хотел сказать: я не знал, где ты, и не пытался искать, потому что думал, вы где-то укрылись. Прости за это и знай, что я не хочу так. Мне нужно, чтобы ты была рядом, всегда.

Адайн вздрогнула. В голове пронеслось: «Меня Кай ждет» – из-за этих слов и случались все проблемы.

Кай был как потайная дверь – стучи не стучи, откроется, только если прошептать кодовое слово: месть. Адайн стало казаться, что она никогда не вызволит его из-за этой двери. А Киро был рядом, такой веселый, легкий, и у него не было ни дверей, ни стен – он сам ждал ее. Они встречались полтора года, однако Адайн так и не смогла выдавить из себя ни капли любви к нему, и когда она увидела Киро с какой-то девкой в постели, это ее даже не тронуло. Тронуло другое: она пыталась заменить одного вторым, поиграла с Киро и оставила мучиться чувством вины. И при всех и грубила ему, и проклинала – на самом деле, все это предназначалось себе.

Киро улыбнулся открытой честной улыбкой:

– У нас на Ири много поговорок, и недавно я понял одну. Там говорится: я твое море, и морю покоя нет. С тобой ведь так: ну невозможно не выйти из себя! Но я готов быть самым беспокойным морем, только улыбнись мне снова, прошу.

«Во имя Яра», – беспомощно подумала Адайн, отворачиваясь. Через узкое окно проникали лучи заходящего солнца, и было видно каждую пылинку, кружащуюся в воздухе.

– Не отворачивайся. Ты знаешь, что сказать, – подбодрила Кайса.

Конечно, знала. Она все ждала от Кая слов, но сама не могла дать их другому, боясь.

– Прости, мне нечем тебе ответить. И тогда было нечем, но я боялась признаться. Я ни в чем не виню тебя – это тебе надо винить меня, я заслужила. Прости, мне надо идти, меня Кай ждет. Это важнее всего.

– Конечно, – Киро вымученно улыбнулся и шагнул в сторону, давая пройти.

Адайн потянулась к птичке на шее, но так и не дотронувшись до нее, быстро сбежала вниз, чувствуя на себе огненный взгляд друга.

Конечно, Киро был лучше Кая. Кай – это слабость, он тянет ее на дно, из-за него она и оказалась в Черном доме. Но Адайн считала, что может позволить себе несколько слабостей.

У башни она встретилась с Каем, и они двинулись по Сине. Улица была такой узкой, что руки разведи – коснешься стен, и не вмещала даже двух человек. Район застраивался быстро, часто – в ущерб удобству и здравому смыслу. Однако дома вырастали добротные, красивые – не чета тому, что увидишь в Таре, и даже пахло здесь не старостью, грязью, кислой капустой, а теплом, пирогами и мясом. Сина была районом для «среднячков» – жить в ней когда-то казалось Адайн невозможным для бродяжки с Восьмой.

Спустя несколько минут молчания девушка сказала:

– Ты меня избегаешь. – Эти слова давно крутились в голове, но она никак не могла произнести их, самозабвенно выискивая хоть что-то, что опровергнет их – не нашла.

Адайн вгляделась в походку Кая, положение плеч, но он все так же уверенно пробирался вперед и не оборачивался.

– Я был занят.

– Ты пошел на сделку с Даром Крейном, проник в дом У-Дрисана, чтобы забрать меня, а потом не нашел ни минуты, чтобы поговорить?

Впрочем, минуту для нее Кай нашел: быстро спросил, что с ней произошло, покивал, поджав губы, и сбежал. Это не было той холодностью, которую Кай выказывал раньше – нет, Адайн знала Кая достаточно, чтобы увидеть, что он сторонится ее не из-за равнодушия, а намеренно. То ли он не мог довериться ей, то ли в Черном доме ему пришлось пережить или сделать то, что провело между ними новую, более глубокую черту.

– Как ты выбрался, Кай?

Друг снова промолчал.

Они вышли из Сины. По левую руку тянулся центральный Прин, по правую – деловой Том, а разделял их длинный канал, через который были перекинуты выложенные серым и черным камнем мосты. Закат разливался оранжевой краской, над водой поднялся туман, и в этом свете он превратился в красивую дымку.

Кай свернул в Прин. Все здесь выглядело серо, но это был не мрачный цвет – скорее, изящный, мягкий. Старинные дома казались торжественными, а из-за тумана даже мистическими. Стараясь отвлечься, Адайн всматривалась в резные фасады, разглядывала каменное кружево, засматривалась на арки, башни, шпили, которых было так много в старой части Лица.

Кай все же соизволил ответить:

– Я договорился с Д-Арвилем, и он помог мне сбежать. Услуга за услугу.

– Кто помог?! – Адайн обогнала Кая и повернулась к нему лицом. – Зачем ему это?

– Есть зачем, – Кай ухмыльнулся своей привычной ухмылкой, но затем опустил плечи и признался: – В этот раз я не играл в героя и рассказал обо всем куда быстрее. Д-Арвиль хотел знать, что происходит в Инквизиции.

– Но если ему все известно, то…

Кай перебил:

– Мы можем хоть на самого Яра пойти войной, если только это освободит Д-Арвилю дорогу. Он не помешает, пока в наших планах есть устранение В-Бреймона.

– Что ты мог предложить ему, Кай? Он ведь понимает, что рискует и положением, и жизнью.

Кай тяжело вздохнул – простонал, скорее. Адайн никогда не видела его таким подавленным, и от этого становилось не по себе. Да что он мог предложить, черт возьми, что это за цена?!

Девушка развернулась, вставая с Каем плечом к плечу. Их ладони оказались так близко, что почти касались друг друга.

– Ты мне расскажешь?

– Нет.

– Почему?

– Если ты узнаешь, ты не дашь мне это сделать.

Теперь вздохнула Адайн. Идиот! Нет того, с чем они не справятся вдвоем – для нее это было непреложной истиной, а он в нее никак не хотел поверить.

– А если не узнаю, я сейчас же сломаю под тобой мостовую, и ты провалишься в самые недра земли! В твоих же интересах сказать.

Адайн в подтверждение слов подняла руку и переплела пальцы. Хорошо, до недр ей было не достать, но парочка хлыстов образумит Кая – будет знать, как молчать с ней.

Друг рассмеялся. Появившаяся улыбка была так похожа на ту прежнюю, что девушка опустила руку. Хотелось улыбнуться в ответ, но Кайса посмотрела ледяным взглядом – Адайн сразу успокоилась.

– А дальше что? – ухмыльнулся Кай. – Так ты тоже ничего не узнаешь.

– Зато других научу, что молчать со мной не стоит!

– Молчать не стоит… – он откликнулся эхом.

Кай снова поджал губы, взгляд сделался хмурым. Однако он осторожно дотронулся до руки Адайн, самым мизинчиком – казалось, это делает кто-то другой. Она также аккуратно, боясь спугнуть его, дотронулась мизинчиком в ответ, и они так и пошли дальше, сцепившись одним пальцем.

К горлу подобрался комок. Так уже было. Они только познакомились и поняли, что вдвоем способны хоть весь Лиц перевернуть, но стоило остаться наедине, у тех сорванцов земля уходила из-под ног, хотя они отчаянно боялись в этом признаться и вместо слов могли только коснуться друг друга – рука в руке.

Адайн специально замедлила шаг, чтобы улицы Прина не кончались, чтобы не увидеть Эсту, не зайти в Ре-Эст, и осторожно спросила:

– А что дальше? Чего ты хочешь, Кай?

Он остановился и выпустил руку Адайн, затем качнулся с носка на пятку и медленно, буквально выжимая из себя признание, ответил:

– Спасти брата. Взорвать Совет. Вернуть «Три желудя». И тебя.

Адайн, не сдержавшись, вздрогнула, в области живота закрутился холод. Она столько раз представляла, как Кай говорит что-нибудь подобное, а она отвечает ледяным взором, или смеется ему в лицо, или просто уходит. Что он, думал, она так все и будет ждать его?

Хорошо.

Да, будет, но не станет размениваться на грубое «хочу». Ей было нужно большее.

– Девочка моя, – взволнованно шепнула Кайса. Даже ее демон потеряла тот неприступный, холодный вид, который всегда напоминал, что нужно быть сильной и держать спину прямо, однако Адайн помнила это сама.

– Я помогу тебе забрать Рейна. И дров найду столько, чтобы хоть весь Лиц выжечь, если он будет против нас. И «Три желудя» мы вернем. Но… Что ты мне скажешь, чтобы получить последнее?

Кай сжал губы в тонкую линию. На лбу пролегла напряженная складка, в уголках глаз собрались морщинки. Только взгляд был другим – от того мальчишки, который не боялся говорить о себе хоть перед всем миром.

– Я… – начал Кай. Губы дрогнули.

Адайн вздохнула. Опять не скажет. Уже который раз казалось, что еще совсем немного, ну вот чуть-чуть – для последнего шага ему всегда чего-то не хватало.

– Ты самый большой идиот на свете, ты про это? – Снисходительно улыбнувшись, Адайн пошла дальше по улице, пиная ногами опавшие листья.

– Да, – согласился Кай. – Спасибо, что всегда приходила.

Адайн схватилась за птичку на шее. Да, еще чуть-чуть. Последняя преграда сломается, и все будет как раньше.

***

Они укрылись в тени деревьев напротив дома Алкерна Миша. Это был добротный деревянный дом, выкрашенный темно-зеленой краской. Вдоль второго этажа тянулся балкон, который подпирали беленые столбики. Между окнами вился похожий на кружево узор, и это придавало дому милый вид. Представлялось, что в нем живет большая семья с детьми и внуками, но Адайн прекрасно знала, что никого, кроме Алкерна, его сына Малана да четы слуг там нет.

По обеим сторонам шли ряды таких же аккуратных домиков. Все указывало на то, что улица принадлежала людям не из благородных родов, но хорошего достатка, почтенным и благоразумным. На ней не было места тем, кто хотел похитить ребенка.

– Что мы будем делать? – сухо спросила Адайн.

В голове крутились обрывки воспоминаний, похожие на эту картину. Когда ей было пять, они жили в другой части Ре-Эста. Там был маленький сад и деревянный забор. Кто-то звал ее выйти, что-то говорил, но она не могла вспомнить ни лица, ни слов.

– Помоги выманить мальчика. Он должен уйти с нами сам. – Кай достал из кармана часы. – Сейчас семь. После ужина он гуляет в саду, потом его укладывают. Скоро он выйдет.

– Когда ты успел узнать все?

Кай снисходительно улыбнулся:

– Рассказали слуги из соседнего дома.

– Так просто? – воскликнула Адайн. – Они же поняли, что тебе это нужно не из любопытства!

Внутри возникло неприятное чувство, будто она съела что-то несвежее. Неужели кто-то так легко продал информацию о ребенке? А если его задумали убить? Может, и о ней кто-то рассказал? И сколько она стоила: десять киринов, сто, тысячу?

– Все можно купить, если знаешь верную цену. Мы всегда так делали.

– Не все можно купить, – буркнула Адайн. Хотелось отвернуться, а лучше – убежать.

– Не все? – повторила Кайса с вызовом.

Нужно решить: она сказала это всерьез, и стоит уйти, чтобы доказать Каю, что продается не все, не она. Или остаться: вступить в сговор с совестью ради Кая и Рейна.

– Обещай, что с ним ничего не случится! – потребовала Адайн. – Что присмотришь за Маланом, даже если мы не заберем Рейна, и вернешь его домой.

– Обещаю, – ответил Кай.

Он достал сигареты и спички и закурил. Ни взгляд, ни поза не выдавали этого, но Адайн была уверена: нервничает. То ли из-за данного обещания, то ли из-за Рейна, то ли из-за мальчишки – или всего?

Через несколько минут из дома выскользнул светловолосый ребенок. Он что-то прятал в ладонях и смотрел по сторонам с заговорщицким видом. Адайн и Кай, переглянувшись, перешли дорогу, затем двинулись вдоль ограды, точно прогуливались.

Малан забрался на скамейку и со счастливым видом, как на лакомство, посмотрел на кусок белого хлеба с намазанным сверху вареньем.

Адайн складывала пальцы в нужных жестах, смотря на землю в метре от мальчика. Он жевал, размазывая варенье по лицу и рукам, и пока не замечал. Только когда красный цветок сделался неестественно большим, и по саду разлился новый сладкий аромат, он уставился на растение, затем, подняв голову, увидел девушку.

Адайн улыбнулась ему. Ближе к ограде вырос еще один цветок, но уже белее снега. Малан спрыгнул со скамейки и подошел, постоянно наклоняясь, чтобы срывать все новые цветы. Он замер по ту сторону ограды: в одной руке – хлеб, в другой – букет и восхищенно улыбнулся:

– Это ты сделала?

Хотелось отвести взгляд. Да что же отец не сказал ему, что с чужими нельзя разговаривать!

– Я, – голос прозвучал тише, чем следовало. – Хочешь, научу?

– Научишь? – Малан прильнул к ограде. – Правда? Я тоже так смогу? А как?

– Выходи, я расскажу, – Адайн протянула мальчику ладонь.

Малан обернулся к дому:

– А учиться – это долго? Мне скоро спать. Хотя я не хочу!

– Нет, совсем нет.

Ребенок еще раз обернулся, затем оставил сорванные цветы на земле и ловко проскользнул между прутьями ограды.

– Пойдем? – Адайн протянула руку. Он сжал ее липкой от варенья ладошкой.

– А куда мы? – спросил Малан через улицу. – Мне нельзя так далеко уходить. – Голос оставался спокойным, он с интересом оглядывался. – А вы Дети Аша? – вопрос он задал шепотом и посмотрел сначала на Кая, затем на Адайн.

– Что? – девушка опешила.

– Папа сказал, я не буду слушаться – Дети Аша заберут меня. А я… – Малан с виноватой улыбкой показал обкусанный кусок хлеба.

– Нет, мы – не они, – ответил Кай, смотря на подругу. – Мы немного погуляем, и ты вернешься домой, обещаю.

Адайн снова вздохнула. Один мальчишка в обмен на то, чтобы вернуть двух других. Не такими способами она хотела бороться, не такими.