– Предлагаю сделку, – вдруг заявил мне парень. – У тебя влиятельные друзья. Вы находите доказательства вины Ерошина и сажаете его за решетку, в обмен я даю тебе то, что может привести тебя к Дмитрию Титову.

– Это займет много времени, – нахмурилась я. – К тому же, мы вовсе не уверены, что поджог устроил именно он.

– Мы оба знаем, милая, что из-за жадности Ерошина погибли тридцать шесть человек. Да будет тебе известно – не все погибшие были заключенными. А насчет времени… Тебе лучше поторопиться.

Феникс отсоединился. Я взглянула на номер, отобразившийся на моем дисплее, и протянула его Ваське.

А затем события завертелись с бешеной скоростью. Виктор обратился к отцу, и Ерошина взяли под плотный колпак. Я встретилась с Антоном Степановичем и ввела его в курс дела. Бизнесмен долго буравил меня взглядом, но затем вздохнул и сдался – целая армия наемных ищеек снова подняла дело о возгорании. Титов-старший пообещал не вмешиваться. Он даже не упрекнул меня за то, что я, вопреки его воле, все же решилась потревожить Валерия Быкова и, глядя на его уставшее, осунувшееся лицо, я вдруг поняла – он жутко беспокоится за Диму.

Три дня спустя ко мне в квартиру ввалился возбужденный Виктор. Мы с Васькой, сидящим в тот момент у меня, насторожились.

– Ерошин во всем сознался! – еще с порога заорал Виктор с сияющими глазами. – Он сейчас в следственном изоляторе, дожидается суда!

– Как вам это удалось? – ахнула я.

– Люди отца подбросили ему газетную статью, посвященную произошедшему в тюрьме, и написали на обратной стороне – «Я все знаю!» Ерошин жутко занервничал, заперся в доме, никого не пускал, никуда не выходил, а на третьи сутки не выдержал и уехал. За ним проследили и выяснили – он дернул к криминальному авторитету Батонову Якову Владимировичу по кличке Батон. Максиму удалось записать их разговор, и выяснилось, что этот самый Батон сейчас должен сидеть в тюрьме!

– То есть? – не понял Васька.

– Из разговора стало ясно, что два года назад Батон, которого осудили на восемь лет за хищение государственного имущества в особо крупных размерах, предложил Ерошину большие деньги для того, чтобы тот организовал ему побег. Тюремщик не придумал ничего лучше, чем устроить поджог!

– Он надеялся вытащить Батона под шумок? – предположила я.

– Именно! – воскликнул Виктор. – Да только парень не учел, что северное крыло, в котором и сидел наш бандит, было частично сделано из дерева, поскольку именно там раньше находился деревянный склад, принадлежащий одному бывших из жителей Смирновки! Как вы помните, тем летом было жарко, и сухой горячий воздух быстро раздул пожар. Многие скончались не от огня, а задохнувшись угарным газом и не сумев выйти. Ерошин жутко перепугался, он рассчитывал лишь на небольшой переполох. Но дело сделано, Батон на свободе, деньги у Ерошина. Охранник недолго мучился от угрызений совести – уже два месяца спустя он открывает мастерскую.

– Подожди, – вдруг озарило меня, – но если Батон сумел сбежать, вполне вероятно, что и Быков тоже жив!

Виктор бросил на меня растерянный взгляд – такой поворот событий явно не приходил ему в голову. Мы принялись лихорадочно обсуждать, где в таком случае может находиться бывший заключенный, и в тот момент я как-то не подумала, что сбегать из тюрьмы, тем самым прибавляя себе солидный срок, за месяц до освобождения было бы глупо.

– И где же твой Феникс? – бросил на меня сердитый взгляд Васька.

Он здорово возмутился на меня за то, что я не рассказала ему про этого парня с самого начала.

– Он обязательно появится, – заверила я его.

– Почему ты в этом так уверена? – удивился Виктор.

– Потому что в ту ночь в пожаре погиб его отец, – призналась я.

У Васьки отвисла челюсть.

– Он сам тебе сказал? – уточнил сосед.

– Эх ты, – я ласково улыбнулась, – ты же сам достал мне данные владельца того номера, по которому звонил Феникс.

– Семенов Филипп Борисович, 1989 года рождения, – подтвердил Васька, – и что?

– Если бы ты заглянул в распечатку, которую нам предоставил любезный Анатолий, то в списке охранников под несчастливым числом тринадцать ты бы нашел Семенова Бориса Андреевича, погибшего при пожаре Смирновского исправительного учреждения, – просветила я парней.

– Там он хотел отомстить за отца, – догадался Виктор, – но почему он действовал через нас?

– Потому что у него нет таких связей, чтобы засадить в тюрьму бизнесмена Ерошина Владислава Альбертовича. По прошествии двух лет никто ничего не докажет, а вот Антону Степановичу это удалось за три дня, – пояснила я.

Васька с Виктором переваривали услышанное, я же ожидала, когда Феникс сдержит обещание и проявит себя. Парень не заставил долго ждать – час спустя в дверь позвонили. Я первой выскочила из коридора, мужчины, одновременно ринувшиеся за мной, застряли в дверном проеме.

На лестничной площадке никого не было, зато на полу лежал конверт. Я подняла его – на лицевой стороне было коряво выведено «Спасибо», внутри оказалась фотография.

Я быстро разорвала конверт и дрожащими руками достала снимок. На обратной его стороне было написано: «Валере от Вити Ларионова». Я перевернула фотографию – на ней двое мужчин улыбались в кадр. Тот, что слева, наверняка Ларионов, высокий черноволосый крепыш, а вот во втором я узнала…

Снимок выпал у меня из рук. Сзади напряженно охнул Виктор, разглядевший лицо Валерия Быкова, Васька громко что-то у нас спрашивал, но я его уже не слышала.

Боже мой, какая же я идиотка! Если бы только я в самом начале потрудилась хотя бы поинтересоваться, как выглядит уже состоявшийся Быков, я бы пришла к ответу намного раньше, не мыкалась бы в поисках его биографии!

– Знаешь, где он живет? – обернувшись к Виктору, севшим голосом спросила я.

– Пять минут, – откликнулся Виктор, доставая свой мобильный. – Але, Толик?..

Двадцать минут спустя мы уже стояли перед дверью квартиры, в которой проживал Валерий Быков. Виктор бросил на меня вопросительный взгляд, но я покачала головой и дрожащей рукой постучалась, забыв про звонок.

– Открыто!.. – раздалось изнутри.

Я вошла в небольшую прихожую, развернулась и закрыла дверь перед носами мужчин, заперев ее на задвижку. Васька, в последний момент догадавшийся было о моих намерениях, дернулся вперед, но я оказалась быстрее.

Одной проблемой стало меньше.

– Я на кухне!.. – крикнул хозяин.

Следуя его голосу, я вошла в небольшое помещение. Хозяин квартиры возился с мукой, видимо, намереваясь что-нибудь приготовить на ужин.

Увидев, кто к нему пришел, он удивленно застыл.

– Здравствуй, Чебурашка, – тихо сказала я, – Гена просил передать тебе привет.

Владимир Григорьевич мягко улыбнулся.

– Я очень рад, – вытирая руки кухонным полотенцем, откликнулся он , – что ты догадалась.

– Где Димка? – тихо спросила я.

Грустно улыбнувшись, он покачал головой:

– Не знаю.

– Вот как?

– Он сбежал, – засмеялся Владимир Григорьевич, – он у тебя шустрый малый.

Я усмехнулась – зная Димку, я практически уверена в том, что бывший заключенный говорит правду.

Я села за стол. Хозяин налил мне чашку чая и поставил ее передо мной, подвинув поближе тарелочку с эклерами. Я потянула носом – от чашки шел восхитительный запах смородины.

– Зачем вы пришли в наш университет? – спросила я. – Изучить поближе Титовых? Виктора?

– Нет, – усмехнулся Владимир Григорьевич, – я хотел быть ближе к дочери.

Моя челюсть медленно отвисла:

– Ваша дочь тоже учится здесь?

– И более того – сейчас она прямо передо мной.

– Что? – упавшим голосом спросила я. – Как это понимать?

Владимир Григорьевич вздохнул:

– Позволь, я расскажу тебе все с самого начала. День, когда я застал мою жену, целующей Антона, стал худшим днем моим жизни.

Я не мог поверить своим глазам – женщина, которую я благословлял, была в объятиях моего лучшего друга. Мне было горько. Я убежал из того дома, меня душили злость и ревность, мне хотелось все забыть, забыться. Я зашел в первый попавшийся бар и… Ты знаешь. А потом я почему-то испугался. Мне вдруг показалось, что как Антон отнял мою жену, так же отнимет и дочь. И я помчался домой. Тех ребят я даже не заметил… А затем милиция, суд, приговор. Антон пытался со мной встретиться, я потом узнал, что он сделал все, чтобы смягчить приговор или как-то облегчить мою участь, но в тот момент я не хотел его видеть. Не буду описывать годы заключений, там было много всего. Я подружился с Виталием Ларионовым, начальником тюрьмы, оказалось, он тоже в детстве зачитывался приключенческими романами, – Владимир Григорьевич слабо улыбнулся. – Затем пожар. Он начался ночью, было подожжено северное крыло, сквозь дым я заметил, как в стене медленно образовался проем, в который выбежал один заключенный. Я побежал за ним. Дым жег глаза, угарный газ проникал в легкие, было нечем дышать. Я натыкался на горящих людей, что-то им говорил, показывал проем, но меня не слышали. Я же сумел выбраться.

Оказавшись на улице, на свежем воздухе, я потерял сознание. Пришел в себя уже после того, как закончился пожар – Виталий распоряжался раскопками. Я двинулся к нему, помогал вытаскивать людей из завала.

Когда все было кончено, я ждал указаний Виталия – за заключенными уже прибыли машины, чтобы перевезти их в другую тюрьму, но он вдруг перехватил меня. Не буду утомлять тебя долгим рассказом, скажу только – уже на следующий день я оказался свободным человеком. Виталий похлопотал, и за помощь пострадавшим я был освобожден досрочно. Если честно, такой расклад меня слегка напугал, я хотел бы оказаться на воле с новым именем, увидеть свою дочь, начать жизнь с чистого листа. И Виталий снова мне помог – он привел меня к начальнику паспортного стола, своему другу, и неделю спустя я стал Смолиным Владимиром Григорьевичем.

– И вы стали искать свою дочь, – напомнила я, чувствуя, как в груди вдруг что-то заворочалось.

– Да, Аня, – улыбнулся Владимир Григорьевич, и у меня перехватило дыхание от того, как тепло он произнес мое имя. – Два годя я хватался за любую работу, копил деньги, искал… И однажды Виталий сообщил мне, где сейчас находится моя семья. И я, опять же с его помощью, устроился к тебе поближе.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как по щеке катятся слезы, – мои родители погибли в аварии, а все остальное – просто совпадение…

– Я понимаю, – кивнул Владимир Григорьевич, – тебе нужно время. Но если ты вдруг не захочешь иметь такого отца, я тоже пойму.

– А Димка? Почему вы похитили Димку?

– Этого забавного молодого человека? – улыбнулся мужчина. – Когда я стал наводить о тебе справки, я обнаружил, что рядом с тобой постоянно крутится этот юноша. А когда я узнал, что он сын Антона… Признаться, в тот момент я сильно забеспокоился. Мне казалось, что Титовы отобрали у меня все: Антон – жену, Дмитрий – дочь. Знаешь, ведь парень полная копия своего отца. Когда я увидел его в первый раз, мне даже показалось, что я вернулся во времена своей молодости, и вижу двадцатилетнего Антона. Только представь, как порой любит пошутить судьба: мы с Антоном были лучшими друзьями, такими же, независимо от нас, стали наши дети. История повторилась. Со временем, изучив Дмитрия получше, я начал успокаиваться, но у меня все еще оставались насчет него некоторые подозрения. Я не мог допустить, чтобы человек с фамилией Титов причинил боль моей дочери. И я решился – нанял одного проезжего паренька. Поверь, у меня не было никаких злых умыслов, я просто хотел с ним поговорить. Но в день, когда должно было состояться похищение, наемник, следивший за Дмитрием, прислал мне сообщение о том, что твой друг избит и направляется к тебе домой. Я заметил тебя, когда ты выбежала из коридора и догадался, что ты бежишь к нему. Я велел наемнику отменить похищение, ведь могла пострадать ты, но парень сильно занервничал. Как потом выяснилось, ему были необходимы деньги, поэтому он действовал вопреки моему указу. Наемник зашел в твою квартиру и вывел Дмитрия. Я сильно подозреваю, что твоему другу ударили по голове, чтобы он не сопротивлялся. Наемник отвез его в один из заброшенных дачных домиков в Подмосковье, и затем позвонил с докладом мне. Если честно, я был в растерянности, но вечером следующего дня, не сумев освободиться пораньше, я туда поехал. Каково же было мое удивление, когда я застал только Игоря, того наемника! Он был без сознания, похоже, твой приятель пришел в себя, набрался сил и бежал, оглушив своего стражника. Игорю я все же заплатил, он в тот же день вернулся на родину, а вот твой Дмитрий… Истинный сын своего отца.

По щекам у меня текли слезы, мне отчаянно хотелось хохотать. Кажется, это истерика.

Владимир Григорьевич, экс-Быков – мой… отец. Нет-нет-нет, об этом я подумаю позже, чтобы не сойти с ума… Сейчас главное – Дима… Или Быков? Ведь я Пуха искала? Или отца? Пух – мой отец?!

Кажется, я слишком себя загрузила, мозг отказывается работать, и организм пришел на помощь – меня накрыла темнота.

Когда я пришла в себя, надо мной уже привычно маячило лицо Васьки. Оттолкнув от себя радостно скалящуюся физиономию, я села на диван и тут же схватилась за голову: навалилась слабость, звенело в ушах, перед глазами маячила темнота.

– Полежи, – услышала я родной голос, затем чьи-то руки подложили под мою спину подушку и заставили на нее прилечь. – Скоро пройдет.

Сквозь шум в ушах я сумела расслышать голоса спорящих парней.

А эти-то откуда здесь взялись, – отстраненно подумала я и закрыла глаза. Спустя пять минут я уже почти полностью пришла в себя.

– Как ты? – мягко спросил меня Владимир Григорьевич и осторожно коснулся моего лба. – Ты вся вспотела.

Я кивнула, даже не вслушиваясь в его слова – рядом с ним было так спокойно…

– Аня, – тихо позвал меня Виктор.

Я вопросительно на него посмотрела. Он прокашлялся и выразительно приподнял брови. Сообразив, что я практически навалилась на Владимира Григорьевича, я покраснела.

– Можно мне воды? – тихо попросила я.

– Да, конечно, – улыбнулся мужчина и скрылся на кухне.

– Ань, – рядом тут же оказались Васька с Виктором, – о чем вы так долго говорили? Где Димка? Это он его похитил?

Я поморщилась – от их жужжания снова начало звенеть в ушах.

– Нет, это не он его похитил, – ответила я правду.

Ведь похищал-то наемник…

– То есть как? – растерялся Виктор.

– Так, – сердито отрезала я.

В зале появился Владимир Григорьевич со стаканом воды. Мои товарищи посторонились, пропуская его к дивану.

– Ну, мы, наверное, пойдем? – неуверенно спросил Виктор, дождавшись, пока я глотну.

Владимир Григорьевич вопросительно на меня посмотрел.

Я же перевела взгляд на Титова. Что-то не давало мне покоя…

– Ошейник, – вдруг сказала я.

– Ань, – протянул Васька, – ты в порядке?

Все части головоломки наконец встали на свои места.

– В полном, – широко улыбнулась я. – Ну что, поехали за Пухом?

– Куда? – растерялся Васька.

Несмотря на столь поздний час – на часах уже было одиннадцать – в доме Русановой Светланы Анатольевны горел свет.

Уверенно зайдя в калитку, я направилась прямиком к крыльцу. Мужчины в количестве трех штук растерянно шли за мной.

Светлана открыла дверь сразу, как будто давно меня поджидала.

Очень может быть, подумала я, а вслух сказала:

– Светлана, передайте Винни-Пуху, что за ним пришел Пятачок.

Вот так и закончилась эта совершенно сумасшедшая история.

В тот день Светлана, услышав мои слова, вдруг всхлипнула и побежала наверх, я устремилась за ней.

Димка с перебинтованной головой лежал на кровати в одной из спален на втором этаже. Заслышав шум, который мы производили, он устало открыл глаза и, заметив меня, радостно улыбнулся:

– Пятачок, ты сегодня выглядишь чертовски сексуально!

Я захохотала и бросилась к нему. Любой девушке было бы невероятно приятно услышать комплимент из уст такого ловеласа, как Димка, особенно если она предстала его взору, одетая в слишком широкую для нее куртку своего отца, бывшего заключенного, и широкие, потасканные джинсы.

Позже, лежа в больнице с вывихами ноги и руки, сотрясением мозга и многочисленными ссадинами и ушибами, Димка рассказал мне всю историю.

Он направлялся ко мне, когда в подворотне его ударили сзади по голове. Пух рухнул как подкошенный, и напавший принялся его избивать. Дима не из тех, кто легко сдается, но удар по голове был слишком силен, и Димка просто согнулся калачиком, прикрывая от ударов наиболее уязвимые места – живот и пах. Вскоре нападавшего спугнули и убегая, он бросил напоследок Пуху:

– Это тебе за мою сестру, урод!

Откуда ж Титову было знать, что речь идет о Полине? Ведь в тот момент он даже не знал, что его невеста попала под машину якобы из-за него. Придя в себя на следующее утро и, слегка пошатываясь, Пух все же добрался до моего дома. Ключи у него были, поэтому, попав в квартиру, он отправил мне сообщение с уже знакомым нам текстом, только вот дождаться меня не успел. Его планы снова нарушил удар по голове, пришедшийся так некстати. Да что же это за день такой, а, – успел подумать Дима, падая. Наемник вывел его из квартиры, но так как Димка идет согнувшись от боли, у почтенной Клавдии Михайловны, недолюбливающей парня, складывается впечатление, что он пьян.