Возвращение блудного папы

Глава 13

Светлана

Боже!

Я все это время обманывала сама себя! Алекс давно знает, кто я на самом деле.

Как неловко. Как стыдно. Корчила из себя самоуверенную стерву, а он видел во мне ту самую замухрышку.

Честно говоря, я чуть в обморок не грохнулась, когда поняла, что он меня разоблачил. Мне хотелось спрятаться, забиться в уголок. Но вместо этого я уткнулась носом в его широкую грудь. Это намного лучше…

Я, наконец, решаюсь поднять на него глаза.

– Мышка, ты стала офигенной, – слышу я горячий шепот Алекса. -. И я никак не могу решить, когда ты мне нравилась больше: в то последнее лето или сейчас.

Я молча смотрю на него. Просто смотрю.

Мне уже не хочется спрятать глаза. Смущение постепенно растворяется.

Он смотрит на меня вовсе не как на замухрышку. Он пожирает меня глазами. Он хочет меня!

В его глазах плещется ничем не прикрытое желание. Оно обжигает, плавит мою кожу. Я заглядываю в глубину его глаз, тону в этом омуте и не знаю, как выбраться…

Алекс

Всего пять минут назад я говорил себе, что не стоит торопиться и слишком напирать. Что хорошо бы замедлиться, чтобы не спугнуть Мышку.

Ага, замедлился, как же.

Пять минут назад я чувствовал себя романым рыцарем – крайне нехарактерное для меня состояние. Я чуть ли не стихи готов был читать. Или выть серенады, пугая прекрасную даму.

К черту романтику!

Когда Мышка так на меня смотрит, я забываю слова. А когда она облизывает губы… Я вообще слетаю с катушек.

Мне хочется стянуть с ее хрупкого плечика бретельку сарафана и посмотреть, упадет ли ее одеяние. Вряд ли. Сарафан держится на торчащих, упирающихся в мою грудь сиськах Мышки.

У меня тоже кое-что торчит и выпирает. Причем так, что я готов взвыть от боли. Младшенький пытается прорваться сквозь джинсовую оборону, его там от напряжения в бараний рог скрутило.

Он хочет на волю, и готов на все.

Я теряю контроль. Командование берет на себя младшенький.

Светлана

Руки Алекса сжимают мою талию, мне почти больно, но это приятная боль. Мне нравится чувствовать его силу. Мне хочется чувствовать ее еще и еще.

Он изучает мое тело своими сильными ладонями. Его губы на моем виске, движутся ниже, еще ниже, оказываются на шее. Он нежно целует меня где-то возле уха, и от прикосновения его губ к моей разгоряченной коже по телу волнами разливается блаженство.

Боже! Это волшебно. Нежно, мягко, легко…

– Ты сладкая ягодка, – слышу я жаркий шепот Алекса.

И завожусь еще сильнее.

А вот это уже совсем не нежно! Алекс добирается до моих губ. Впивается в них, жадно и страстно. А я… я отвечаю тем же.

Как давно я хотела этого! Как мечтала его поцеловать, ощутить вкус его губ. Вспомнить его. Я никогда его не забывала. Но сейчас… Я впитываю его в себя, захлебываюсь в нем, пью его.

Я первая нарушаю границы проникаю языком в его рот. Это так интимно, так умопомрачительно! Мы сейчас очень близки… но я хочу большего.

Плевать на все.

Я хочу Алекса прямо сейчас.

Алекс

Как я и думал, сарафан не упал, когда я спустил с плеч Мышки тонкие бретельки. Мне пришлось стаскивать его с ее сисек. Они упрямились, не хотели мне показываться, я готов был рвать ткань зубами.

Но Мышка не дала мне дойти до полного озверения. Она расстегнула молнию где-то сбоку, и сарафан упал к ее ногам.

А потом она завела руки назад, и лифчик упал туда же.

Офигеть и сдохнуть!

Меня как будто ударили под дых. Я пару секунд ловил ртом воздух и ошалело таращился на Мышку, оставшуюся в одних трусиках. Как какой-нибудь желторотый пацан, который впервые видит настоящие сиськи.

Такие – точно впервые! Это самое прекрасное, что я видел в жизни. Две упругие спелые дыни с дерзко торчащими вверх розовыми сосками.

Мышка загорела, она почти как шоколадка, но грудь осталась белой. На ней отпечатался верх купальника. Это так интимно. И так возбуждающе.

Как бы сдержаться и не набросится на нее нее бешеным зверем…

Светлана

Я не знаю, откуда во мне столько смелости. Еще недавно я не могла глаза поднять от смущения, а сейчас сама срываю с себя лифчик!

Это все Алекс. Его глаза, наполненные восхищением и страстью. Его губы, которые шепчут приятные нежности. Он не скрывает своего желания. Он сходит с ума от меня. Как приятно это чувствовать!

Но еще приятнее ощущать себя легкой пушинкой в его руках. Он поднимает меня, несет в дом, мы оказываемся в просторной гостиной с большим диваном, усеянном подушками.

Через секунду я оказываюсь на эти подушках, Алекс нависает надо мной, целует мою грудь, подбирается к соскам, но не касается их, дрязня и доводя до умопомрачения. Я выгибаюсь, зарываюсь пальцами в его волосы, направляю его…

Его язык нарезает круги вокруг моего соска, подбирается ближе, еще ближе… О-о-ох! Я не могу сдержать стон, я схожу с ума танцев его языка на моей груди.

Рука Алекса тянется к моим трусикам, он пытается их снять, я ему помогаю.

Я уже совершенно голая, а на нем все еще темные боксеры. Надо избавиться от них!

Алекс

Я снова целую ее, ощущая на губах терпкий вкус лесной ежевики. Накануне нашей первой ночи мы весь день рыскали по лесу и съели несчетное количество этой сладкой ягоды.

Ее вкус остался на наших губах. Особенно – на губах Мышки. С тех самых пор ежевика – моя самая любимая ягода.

Мышка покусывает мою нижнюю губу, я сжимаю ладонью ее грудь. А она тянется к моим боксерам.

Ну наконец-то! – так и слышу вопли младшенького.

Он почти на свободе. А где-то в кармане джинсов есть презервативы…

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашиваю я Мышку, немного отстраняясь.

Никогда и никому я не задавал этот вопрос. Только ей. Обычно для меня главное, что я хочу. Обычно я ни в чем не сомневаюсь.

Но это же Мышка. С ней все по-другому.

Нет, она уже не та маленькая заноза с косичками. И даже не та трепетная первокурсница, нежный бутончик. Но на меня вдруг напала странная неуверенность. Как в наш первый раз.

Кажется, я все же временами вижу в ней маленькую девочку…

И тогда Мышка демонстрирует мне, что девочка давно выросла.

– Что тебя заставляет сомневаться? – произносит она, морща носик. – То, что я лежу тут без трусов или то, что я уже почти стащила трусы с тебя?

Ах ты моя дерзкая козявка!

Я не сразу нахожусь с ответом, а Мышка сердито фырчит:

– Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебя уговаривала, как в прошлый раз?

Что?! Вот это заявление!

– Ты меня не уговаривала, – уверенно говорю я.

– Ты задавал много дурацких вопросов. Как и сейчас.

Ах, вот как! Ей не нравятся мои вопросы.

Она права. Хватит болтать! Для языка можно найти более приятное применение.

Я продолжаю разведку боем.

Здесь я уже был, но эти ландшафты так великолепны, что их можно изучать снова и снова. Я целую грудь Мышки, щекочу языком ее соски, зарываюсь лицом между двух упругих, нежных, умопомрачительных сисек. Здесь можно остаться навсегда…

Но есть еще неизведанные территории.

Я спускаюсь ниже, изучаю ее плоский животик, балдея от бархатистой кожи и сходя с ума от робких постанываний Мышки. Я уверен, сейчас ты будешь стонать громче…

Светлана

Я хочу его. Я умираю, как хочу его.

Хочу, чтобы он вошел в меня, чтобы мне было больно и, одновременно, приятно до одурения.

Как в прошлый раз. Но еще лучше.

Потому что больно не будет. Разве что чуть-чуть. Потому что орудие Алекса поражает размерами, а у меня полтора года не было мужчины. И я чувствую себя почти девстввенницей.

Вот только вся скромность куда-то улетучилась!

Мне нравится чувствовать свою власть над Алексом. Нравится быть дерзкой, удивлять его и удивляться самой…

Но сейчас вся моя дерзость испарилась. Потому что Алекс целует меня все ниже и ниже, раздвигает мои стыдливо сжатые ноги и… его язык устремляется прямо туда, где сто тысяч маленьких чертенят варят адское похотливое зелье.

О-о-о!

Это слишком! Я не могу. Подожди. Не надо так сразу… Это невыносимо.

Это невозможно терпеть.

Я сейчас просто умру от безумного наслаждения!

Алекс

Я выпрямляюсь, стаскиваю с себя трусы, поднимаю с пола джинсы и ищу в кармане презервативы.

Мышка таращится на младшенького, который сейчас претендует на роль старшего в нашем тандеме. Ну да, он же страшный, огромный и беспощадный!

Я рву зубами упаковку, натягиваю резинку, тянусь к Мышке…

– Подожди, – шепчет она.

– Что-то не так? – немного пугаюсь я.

– Надень еще один презерватив, – просит Мышка.

– Что?!

Я, наверное, ослышался. Или Мышка бредит. Кто надевает два презерватива за раз? Но она упрямо сводит коленки и снова повторяет свою странную просьбу.

– Но… зачем? – недоумеваю я, надрывая вторую упаковку.

– А вдруг у тебя зубастые сперматозоиды, – лепечет она. – Прогрызут презерватив… Такое бывает!

Глава 14

Алекс

– Ты вспоминал меня? – спрашивает Мышка.

Мы лежим на полу, на ковре, среди подушек, которые попадали с дивана. Мы тоже не удержались и упали.

Это было в тот момент, когда я закинул ноги Мышки себе на плечи и устроил яростную бомбардировку ее узкой горячей норки. Она стонала, выкрикивала мое имя, запрокидывала голову назад, все больше сползая с края. И, наконец, соскользнула окончательно.

И с дивана, и с младшенького. Но мы с ним настигли ее на полу!

Я перевернул Мышку на живот, подложил подушку, устроился сзади и продолжил бомбардировку, сжимая ладонями ее маленькую упругую попку и пытаясь дотянуться до груди.

Как сладко она стонет! Ее стоны – дивная, дразнящая музыка, бальзам для моих ушей. Так и бы и слушал ее нежный голосок вечно…

Но, после очередного содрогания, Мышка запросила пощады. И теперь лежит в моих объятиях, уткнувшись холодным носиком мне в ключицу и прижимаясь ко мне горячей грудью.

И, конечно, ее потянуло поговорить…

Вспоминал ли я ее?

Даже не знаю, что ответить на этот вопрос. После нашей единственной ночи моя жизнь сделала крутой кульбит. Я попал сначала в тренировочный лагерь, а потом – на спецзадание, которое длилось много месяцев. Одна командировка, вторая, третья…

Жизнь бойца спецподразделения оказалась совсем не такой красивой и героической, как в кино. Я видел много такого, о чем очень хочу забыть… Меня дважды ранили, я был на грани жизни и смерти. И посреди всего этого кошмара образ юной девушки, которая подарила мне свою невинность, был для меня чем-то вроде путеводной звезды.

Когда мне было особенно плохо, я вспоминал ее глаза, ее нежную улыбку, ее маленькие ласковые ладошки. Как ни странно, о сексе почти я не думал. Это было что-то другое.

Я знал, что это просто образ. Просто моя палочка-выручалочка. То, что помогало мне выжить и сохранить рассудок. Я чувствовал, что постепенно этот образ становится все более далеким от реальной Мышки. Я уже не помнил, какая она на самом деле.

Постепенно забывал ее.

Но я думал о ней.

Светлана

– Я думал о тебе, – ответил Алекс.

Не сразу. Я уж решила, что он не расслышал мой вопрос.

– Я тоже, – выдохнула я. – Думала о тебе.

Еще бы, я не думала. Ведь передо мной всегда были глазки моей дочки – точная копия его глаз!

И, кажется, сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать ему об этом.

Да. Надо набрать в грудь воздуха и выпалить: “Соня – твоя дочь”.

Но тут я внезапно вспомнила о времени.

Мы с Алексом собирались придумать план, как подружить наших детей. А потом я собиралась съездить посмотреть новый объект. А в четыре надо забирать детей с продленки…

– Сколько сейчас времени?

Я в панике села, разбросав подушки.

Телефон в сумке, сумка осталась в саду, рядом с качелями. И я не представляю, сколько часов прошло с того момента, как я качалась на качелях.

– Полчетвертого, – произнес Алекс, обняв меня за талию и положив ладонь на грудь.

– У меня была встреча час назад. И мы не составили план. И вообще… Все пошло не так!

– Думаешь, оно того не стоило? – ухмыляется Алекс.

Притягивает меня к себе, целует…

Я снова таю в его объятиях.

Это были волшебные два часа. Я не знаю, что будет дальше. Но в любом случае – оно того стоило.

Алекс

– Что будем делать? – взволнованно спрашивает Мышка.

– Разберемся, – спокойно отвечаю я.

Она, в который раз, смотрится в зеркальце. Еще раз подкрашивает губы помадой. Поправляет прическу. Косится на бретельку сарафана, которую я все же потрепал в процессе раздевания.

– По мне ничего не заметно? – спрашивает она.

Какая она смешная, моя маленькая Мышка!

Сколько в ней всего… И скромная девочка, и милая шалунья, и адски горячая штучка. Мышка умеет удивлять. Обожаю ее.

– Заметно ли, что час назад ты предавалась пороку и разврату? Ну… даже не знаю.

Я делаю задумчивое лицо, как будто решаю сложную математическую задачу.

– Я бы заметил, – говорю я.

– Как?!

– У тебя счастливые глаза. И довольная мордочка.

Ну надо же, щеки Мышки зарделись румянцем. Она еще и смущается! Даже не верится, что это с ней мы занимались всеми этими отвязными штуками…

Мы выбираемся из моей машины, идем в класс, по дороге встречаем Ингу, которая ведет за руку своего сына. Она переводит взгляд с меня на Мышку и обратно. Я держу покерфейс, Мышка дергается.

– Она догадалась, – шепчет мне на ухо, когда Инга остается позади.

– Тебя это волнует?

– Не знаю…

Мы обнаруживаем, что в классе осталось всего несколько учеников. Среди них – Захар и Соня, которые сидят в противоположных углах.

Увидев меня, племянник хватает портфель и на всех парах летит к дверям. То же самое делает Соня. Они налетают друг на друга, сердито шипят, но мы берем их за руки и выводим из класса.

– Мы идем гулять, – говорю я Захару. – С Соней и ее мамой.

– Зачем? – пыхтит он.

– Надо, – отвечаю я.

– Я не хочу с ним гулять, – дуется Соня. – Он дурак.

– Сама ты дура! – огрызается Захар.

– Софья! – строго произносит Мышка.

– Отставить! – командую я.

Светлана

К моему удивлению, прогулка получилась замечательной. Поначалу наши оболтусы куксились, смотрели в разные стороны и демонстративно игнорировали друг друга. Но Алекс смог их расшевелить.

Он предложил пострелять в тире, и оба восприняли идею с энтузиазмом. Моя девочка очень любит пацанские занятия. У нее и рогатка есть, и целый арсенал пистолетов с присосками.

Они с Захаром набрали одинаковое количество очков, и я ни секунды не сомневаюсь, что этому поспособствовал Алекс, который помогал им обоим целиться.

Оба получили по призовому браслету, оба возгордились. И, забыв былые обиды, начали с жаром обсуждать, как лучше щуриться, чтобы мушка не двоилась.

Алекс принимал активное участие в обсуждении, и наши оболтусы к нему прислушивались. Соня, с тех пор, как узнала, что он служил в спецназе, смотрит на него раскрыв рот и готова слушаться его во всем…

А я просто парю над землей! В теле невесомая легкость, душу наполняет эйфория.

Давно не чувствовала себя такой счастливой.

И дело вовсе не в сексе. Хотя и в нем, конечно, тоже.

Просто… все складывается так замечательно, что самой не верится! Алекс знает, что я та самая Света. Он все это время хотел меня, а не гламурную блондинку Лану! И не просто хотел. Между нами явно что-то большее, чем просто секс. Я чувствую это.

И это делает меня счастливой и невесомой.

Мое счастье усиливает тот факт, что Алекс с Соней с ходу нашли общий язык.

Прямо сейчас она держит его за руку, заглядывает ему в глаза и смотрит в рот. Вот кто мог бы обуздать ее неугомонный нрав и привить дисциплину! С Захаром он прекрасно справляется. Мальчишка слушается его, хоть и что-то бурчит иногда.

– Электрические самокаты! – завопила Соня и побежала вперед. – Давайте покатаемся! Алекс оставил в залог свой паспорт и вот уже мы все четверо несемся по набережной на скоростных электросамокатах.

Ну как несемся… Они несутся, а я пытаюсь поймать равновесие и все время сворачиваю не туда.

– У меня руль кривой! – говорю я Алексу, который вернулся, чтобы мне помочь.

– Да нормальный руль. Это у тебя руки… замечательные руки. Красивые и нежные. Как и все остальное. Ты самая офигенная Мышка на всем белом свете!

Эти слова он тихо шепчет мне на ушко.

Я улыбаюсь.

– Догоняй детей! – говорю ему.

И продолжаю плестись в хвосте.

– Кто проголодался? – спрашивает Алекс, когда мы промчавшись не один километр по набережной, возвращаемся обратно.

– Я! – хором кричат Захар и Соня.

Похоже, они окончательно забыли о том, что еще два часа назад на дух не переносили друг друга. Отличная была идея прогуляться вместе!

Отличный сегодня день.

Самый лучший за долгие годы…

– Догоняй! – кричит мне Алекс.

И они снова уносятся вперед.

Я вижу, как они оставляют самокаты в пункте проката, машут мне руками и идут в ближайшее кафе. Я тоже отдаю свой самокат, и мне вручают паспорт Алекса.

Он выпадает из моих непослушных рук, уставших сжимать руль. Падает на тротуарную плитку, раскрывается, ветер листает страницы.

Я присаживаюсь, чтобы поднять его.

И я вдруг замечаю нечто такое, от чего этот ясный солнечный день становится темным и мрачным. Это что, штамп о браке?

Алекс женат?!

Глава 15

Алекс

Мы с разбойниками заказали пиццу, куриные крылышки и большой кувшин лимонада. Пиццу принесли буквально через пять минут, когда Света к нам присоединилась, мы уже трескали за обе щеки.

– А ты что будешь? – спросил я. – У них есть супы и салаты. И еще разная рыба.

Мышка положила передо мной паспорт, а Соня протянула ей кусок пиццы.

– Мама, это так вкусно!

– Давайте закажем еще, – предложил я. – Одной явно мало.

– Да! – завопила ребятня.

– И колу, – добавил Захар.

– Хочу колу! – поддержала его Соня.

– Нет, – твердо произнес я. – Никакой колы. Мама запретила.

– Моя мама тоже не разрешает… Только иногда. Очень изредка.

Мышка молчала. Она выглядела какой-то замороженной. Откусила крошечный кусочек пиццы, отпила голоток лимонада.

Что с ней такое? Может, устала? Я ей сегодня задал жару. Да еще и на самокате заставил кататься. По-моему, ей не очень понравилось.

Зато разбойники в восторге. А главное, мы достигли цели. Подружили их. Они больше не дерутся и, я надеюсь, не будут. Хотя кто их знает…

Света листала меню.

– Я бы, пожалуй, заказал еще салат.

Я сказал это только для того, чтобы она со мной поговорила. Протянул руку, якобы, чтобы посмотреть меню. А на самом деле, чтобы коснуться ее ладони.

Но она отдернула руку.

– А нет, этот салат не пойдет, – заметил я. Там баклажаны.

– Баклажаны – это фу! – выдал Захар.

– Гадость! – поддержала его Соня.

И посмотрела на маму. Та даже не подняла глаза от меню.

– Мы с Захаром ненавидим баклажаны, – я все еще пытался поддержать общий разговор. – Готовы охотиться на них и убивать.

Соня расхохоталась. Захар тоже заржал.

– Я тоже ненавижу баклажаны! – горячо заявила Соня. – Я тоже хочу их убивать.

– У меня есть идея. Возьмем пленных. И расстреляем.

– Как это? – вдохновилась Соня.

– Купим баклажанов и будем убивать их из лука. У нас с Захаром есть лук и стрелы.

– Я тоже хочу лук и стрелы! А мама мне не покупает!

– Мы тебе дадим пострелять. Если мама разрешит, конечно.

– Мама! – заканючила Соня. – Я хочу стрелять по баклажанам.

– Не сегодня, – отрезала Мышка.

Да почему она стала такая сердитая?

И никак не хотела подключаться к общей беседе. Ни разу за все это время, как пришла в кафе, не взглянула на меня.

Разбойники начали болтать о самокатах, о том, как круто иметь электрический. Оказалось, у обоих есть обычные, где надо отталкиваться ногой. Но электрические, конечно, в сто раз круче!

– Подарю тебе такой на день рождения, – говорю я племяннику.

– Так это еще сто лет ждать!

Я бы и сейчас купил, но Маринка запрещает мне слишком баловать Захара.

– Всего-то пять месяцев осталось. Или… А, да пять. Ты же 5-го февраля родился?

– Ага.

– А у тебя когда день рождения? – обратился я к Соне, которая слегка заскучала.

– 30-го апреля.

Я хотел сказать: “С меня электрический самокат”. Но посмотрел на Мышку, и слова застряли у меня в горле.

С ее лицом творилось что-то неладное. Если до этого момента она казалась замороженной, то сейчас выглядит злой и испуганной одновременно. В чем дело?

Вроде, ничего плохого не происходит. Мы сидим, болтаем. Говорим о днях рождения. Вполне невинная тема.

Мышка внезапно лезет в сумочку, достает телефон, смотрит на экран. Я успеваю заметить, что там нет никаких новых сообщений. Пусто.

Но она куда-то жмет, что-то изучает с деловым видом.

И заявляет:

– Мне нужно на работу.

– Ты же никуда не торопилась.

– Мне тут написали…

Никто ей ничего не писал, это я знаю точно. Мышка врет.

Интересно, зачем?

– Собирайся, пойдем, – обращается она к Соне.

На меня по-прежнему не смотрит. Как будто меня нет. Или как будто я ее чем-то обидел.

Что началось-то?

– Мы тоже идем, – говорю я. – Я вас отвезу куда нужно. Ты же без машины.

– Я вызову такси.

Соня с Захаром уже выбрались из-за стола и склонились над клумбой. Смотрят на какого-то жука.

Мышка вскочила, я тоже встал, подозвав жестом официанта.

Я подошел к ней, улыбаясь и придумывая какую-нибудь легкую, забавную фразу. Мышка из-за чего-то напряглась, надо ее расслабить.

Но я не успел сказать ни слова.

Потому что мне совершенно внезапно прилетело по морде!

Мышка размахнулась и залепила мне пощечину.

– Ты… что?! – офигел я.

Мышка открыла рот, чтобы что-то сказать. Но не успела.

– Мама, мама, мы нашли майского жука!

Рядом стояла Соня и дергала Мышку за сарафан.

– Отпустите его, – произнесла она каким-то безжизненным голосом.

– Да это не майский, – возразил Захар.

– Майский!

– Это жук-носорог.

Дети спорили, мы с Мышкой смотрели друг на друга. В ее глазах плескалась настоящая злость. Даже ненависть.

Что вообще происходит?!