– Я слушаю, – кивнула Анжелина. Она сложила руки на груди и посмотрела на Владимира серьезными карими глазами, в которых отражались светлые лучи бесплотного духа. Внутреннее солнце всех ангелов.

Глава 9

– Е-п-р-с-т… Как подумаю…так делается плохо… И как мы будем сдавать экзамены?

– …я!

Аня была уникальной, единственной, кто доходчиво ответил Марине на вопрос об окончании школы и о поступлении в институт. С тех пор и сама Мара подошла к тому, чтобы разделить с ней эту точку зрения.

Аня пришла в школу рано, когда и солнце еще не раскочегарилось, и народу в коридорах было мало. В туалет она зашла, чтобы причесать взъерошенную после ветреной улицы шевелюру. Тогда Аня еще носила волосы подлиннее, до плеч.

Вошла и остановилась, глядя вперед. Взгляд упал через предбанник, где были умывальники, на подоконник, туда, где кабинки. Облокачиваясь на расписанную побелку поверхности, около открытого окна стояла Марина, глядя на улицу.

– Привет, – Аня подошла к ней.

Марина почти вздрогнула. Едва оглянувшись открывшейся двери, она не поняла, что вошел кто-то знакомый.

– Привет… – проговорила она, успокоившись, когда увидела именно Аню.

– Ты чего тут?.. – Аня остановилась в недоумении. – Плачешь, что ли?..

– Типа того… – Мара отвернула лицо с то ли горькой, то ли с насмешливо извиняющейся улыбкой.

– Чего это?.. – не понимала Аня.

Хотя и сама потом поняла, как ступила. Из-за чего еще мог плакать человек в положении Марины на следующий день после того, как случилось такое?..

– Из-за него?! – воскликнула Аня.

– Ну а из-за кого же… Не из-за поражения же сборной России в финале чемпионата мира…

– А что, они проиграли?! – изумилась Аня.

Теперь Марина уже смеялась.

– Если бы они вышли в финал, то я бы не стояла тут перед тобой с таким лицом. Чемпионат мира давно закончился, – повернулась она.

– Блин… Ну ты говори нормально тогда… – пробормотала Аня, фанатка спорта. Но только не футбола. – Ты на урок-то как собираешься идти?.. С такими глазами? Давай, умывайся скорее… Скоро люди сюда заходить начнут.

Марина оставалась неподвижна.

– Что ты?.. Все нормально… – уговаривала Аня.

– Я не могу… Не могу никуда идти, – призналась Мара.

– Что ж пришла тогда сегодня?..

Даже сильным людям было известно одиночество. Но сильнее всего оно для тех, кому судьбой начертано на ладони пройти собственное испытание… им. Ане это было неведомо.

– Тебя срочно надо реанимировать, – заключила Аня, испугавшись, что дело действительно серьезно. – Не стой тут… Надо сваливать.

– Из школы?..

– А где ты еще сейчас? Школа не место для оказания скорой медицинской помощи!..

– Но как?.. Нас до конца дня охрана не выпустит… Я, конечно, могу в медицинский кабинет сходить…

– Лажовая идея. Ты слышала, чтобы врач раньше одиннадцати приходила?..

– Не знаю… В общем, ты права. Один раз я зашла туда и говорю: «У меня болит сердце». Знаешь, что мне отвечают? «А почему ты решила, что оно у тебя болит?»

– Прикольно… – Аня задумалась. – Ну… не реви. Нет такой тюрьмы, из которой нельзя убежать. Только быстрее надо.

– Что ты делаешь?.. – Мара посторонилась от окна, заплаканными глазами глядя, как Аня по-деловому раскрывает рамы шире, смеривая высоту второго этажа.

– Прыгать будем. Здесь невысоко. Главное, техника.

– Ты что?.. Нет, я не буду…

– Будешь. Ситуация требует. Давай, это легко, я уже так делала.

– Может, не надо?..

– Надо!.. Другого выхода нет, на первом решетки стоят. Давай, я первая прыгну. Потом тебя поймаю.

Страшно только первый раз. А за ним второй, третий и четвертый… Если ловкостью не страдаешь.

Марина чуть было не надорвала все связки. Когда было поздно размышлять, она просто отпустила руки.

– Осторожно!.. Ай! – Аня выполнила свое обещание амортизатора, избавив новоиспеченную знакомую от совсем лишних травм.

– Спасибо… – в шоке успела поблагодарить Мара. С чужой помощью она встала на ноги крепко.

– Ну вот и все. А ты боялась. Курить…

Аня полезла копаться в сумку.

– Слушай, а ведь у меня там куртка осталась, – промолвила Мара задумчиво.

– Чего?.. – повела бровями Аня. – А ты раньше сказать не могла?!..

– Я?.. Ты сказала прыгать!..

– Блин!.. Зашибись ситуация! – Аня сплюнула, не глядя, доставая пачку сигарет. – У меня ведь тоже!..

– Класс… Не волнуйся, теперь их стережет Дульсинея Соломоновна, – назвала Мара условную кличку гардеробщицы. – Они будут в полной сохранности.

– Ага, это точно, – согласилась Аня, ежась на холодном ветру. – Твою…, как же я забыла, что прыгала так весной, а не осенью?..

Она прикурила, прикрывая огонек ладошкой. Взгляд окинул стены школы. Назад лезть бесполезно.

– Можно, конечно, так домой пойти… Но что-то… – проговорила она.

– Ага, вот именно. У меня ветровка одна, например, – ответила Марина.

– У меня тоже.

Аня зашагала вдоль стены, будто пытаясь найти лазейку в крепости. Возьмите меня обратно, научите хоть чему-нибудь, блин!.. Марина, на время позабывшая от подобных приключений все свои слезы, пошла за ней.

– Твои крылья… Упорхнули мое сердечко… – бурчала себе под нос Аня гнусаво и противно. Внезапно она остановилась, удерживаемая в рамках школьной территории оградой и желанием все-таки забрать свою спортивную куртку.

– Что? – взглянула Марина.

– Смотри. А нам сегодня везет.

Мара проследовала ее взору. В нескольких метрах, позитивно раскрытые настежь, их звали задние двери столовой, в которую только что привезли школьные завтраки.

– Вперед! – Аня кинулась обратно в теплую школу.

Марина не помнила, чтобы ее волновали реакции буфетчиц, помнила только, как весело было ей вбегать обратно, смеясь просто так вместе с Аней.

– Фуф!.. Теперь осталось самое сложное… – выдохнула Аня.

И действительно, оставаться на уроках после этого совсем не хотелось. А куртки все еще оставались под строгим попечением Дульсинеи Соломоновны.

– Надо ее отвлечь… И до того, как придет наша классная… – говорила Аня, шагая по коридору первого этажа. Народ уже стал собираться в школе, и на пути попадались ученики средних классов. – О, а вот и цель.

Гардероб за железными дверьми, за широкой спиной гардеробщицы. Аня сделала самое милое лицо, на которое только была способна.

– Доброе утро, Евдокия Степановна!..

– Анечка, доброе утро!.. – повернулась Дульсения Соломоновна почти радостно. Мара отметила про себя, что Аню тут хорошо знает не только директор.

– Евдокия Со… Степановна, Вас тут завхоз попросил к нему зайти. Срочно, говорит, – не моргнув, соврала Аня.

– Да? Чего это ему понадобилось с утра, интересно… Я думала, он к десяти приходит.

– Я тоже! – кивнула Аня. – Ну, Вы сходите к нему, а я пока могу постоять, за порядком последить.

– Спасибо, Анечка!..

Это было гениально и просто. Аня уже метнулась в гардероб, когда Мара только сообразила, что дорога свободна.

– Давай быстрее, ну! – поторопила Анна.

Буквально через минуту с куртками на руках девчонки уже бежали нагло сквозь буфет на улицу. У буфетчиц не было связей с администрацией. Вернее, Аня знала, что они точно не нажалуются. Хохоча, счастливые, как первоклассницы, девчонки выбежали на задний двор, укутываясь в любимые ветровки. Класс!..

– Теперь надо ждать, пока учителя пройдут, – сказала Аня, взглянув на часы. – Потом незаметно прошмыгнем в переулок.

– Интересно, Дульсинея поймет, что ее надули?..

– Скорее всего, она не так мудра как ее отец Соломон!..

Выждав десять минут опосля начала первого урока, девчонки мелкими перебежками и шифровками стали выбираться из двора. К сожалению, ворота, в которые въехала машина с завтраками, к тому времени уже закрылись. Оставался центральный вход. По стеночке, по стеночке, под окнами согнувшись, и драпать!.. На выходе из ограды встретили Элю. Как всегда та шла «вовремя».

– Привет! Если что, ты нас не видела! – крикнула Аня.

– Хорошо… – проводила их Эля взглядом.

– Давай ко мне, – махнула головой Аня. – У меня есть все, что нужно для жизни. Включая клизму и веревку…

Глаза Ани навострились, нацеливая все ее существо вниз. Во двор врулило черное блестящее авто. Припарковав в самую притирочку к бордюру, из него вылез темноволосый молодой человек и нажал на кнопку брелка.

Анна с шумом выбежала с балкона. Две секунды ушло на то, чтобы напялить сабо и прикрыть входную дверь. На лестничной клетке уже ждала Марина, которая через окно караулила второй въезд во двор.

Наводя ужас, словно стадо молодых слоних, девчонки вытоптали к лифту. Аня нажала кнопку вызова. Послышался скрип заработавших механизмов.

– Давай, давай!.. – торопила девушка.

Марина была рядом и следила за процессом. Наконец, перед Аней раздвинулись неприступные железом дверцы. Внизу послышался писк домофона, шарахнулась подъездная дверь.

– Стоять!.. – Аня всунулась в лифт. Ее палец удержал «стоп», ноготь впился в цифру «четыре» и стал с бешеной скоростью давить на всё подряд. В конце концов, кнопки зашкалили и загорелись чуть ли не все сразу.

– Есть! – Анна победоносно сжала кулак. Кто бы сомневался! – Сигареты!..

Марина протянула в подставленную ладонь пачку Slims и зажигалку. Поднимаясь на пролет уже грациозно и чинно, Аня открыла новую упаковку, комкая целлофановую оболочку в руке, и выделила по сигарете себе и лучшей подруге. Прикурив, она облокотилась на перила и со спокойным видом стала ждать.

– Что ты мучаешься… я ж тебя учила, – покосилась она на Мару, которая тщетно щелкала кремнем. Аня взяла у подруги сигарету и зажигалку и прикурила ей сама.

– Спасибо, – с облегчением поблагодарила Марина, которая умела общаться только с зажигалками автоматическими.

Несколько минут внизу было тихо. Потом раздались далекие шаги по лестнице. Марина взглянула на удовлетворенное лицо Ани. Она была со своим лифтом «на ты». Сколько раз он дарил ей драгоценные секунды до прихода домой родителей.

– Так чего у нас с концертом? – спросила Аня, стряхивая пепел в консервную банку, служившую всему этажу пепельницей. Для тех, кто по каким-либо причинам не желал курить на балконе. Первой причиной для Ани был тянувшийся обратно в дом табачный дым.

– С концертом?.. – Марина подняла брови. – Надо сходить, я думаю… Тем более, в «Лужниках».

– Ты про билеты узнавала?..

– Я смотрела. Как обычно. Если предков расколем, то вполне можем сесть и поближе… А если еще пиво не пить недельку… Впрочем, это нереально…

Мара увидела движение внизу и поняла, что уже близко. Она продолжала вещать тихо и непринужденно, в руке дымилась сигарета, которую она и не думала курить, ибо не курила никогда в жизни.

– Надо будет брату позвонить, – Аня не в тему отвлеклась на пепельницу, без нужды сотрясая сигарету. Она стояла спиной к лестнице, Мара напротив упиралась спиной в стену.

– Ага, я и говорю, не пойду никуда, если так, – брякнула Марина невпопад, осознавая, что объект уже в поле зрения.

– Да, ты права, так нельзя, – кивнула Анюта. Она взяла банку в руки, планомерно туша сигарету о ее стенку.

Марина увидела, что мимо Ани силится пройти тот самый сосед. Но Аня специально встала так, что пройти наверх было весьма сложно.

– Разрешите, – услышала она негромкий приятный голос.

– А? Да, конечно, – Аня повернула голову и посторонилась, будто впервые его заметила.

Парень прошел мимо, слегка коснувшись ее плечом. Марина прикусила фильтр сигареты.

Молодой человек поднялся на несколько ступенек.

– А вы не знаете, часто тут лифты ломаются?.. – спросил он, оглядываясь.

– Сегодня первый раз, – пожала плечами Аня. Ее пальцы ловко достали из пачки вторую сигарету.

– Понятно… – после паузы, обдумывая, кивнул сосед. И пошел наверх, мерно перемалывая на зубах жвачку.

– Я думаю, может, курить бросить? – Марина устало взглянула на Аню, кидая сигарету в пепельницу. Она выдержала безразличное выражение лица до тех пор, пока не отзвенела связка ключей и не хлопнула дверь в квартиру.

– Бросай, на тебя только сигареты переводить, – прошептала Аня. Она смачно затянулась.

Марина придвинулась к ее плечу. Наверх устремились четыре блестящих глаза.

– Как тебе? – спросила Аня тихо.

– Нормально. Ничего особенного, – пожала плечами Марина.

– Блин, все тебе… ничего… – Аня перебрала пальцами темное каре.

– А тебе?

– По-моему, красавчик.

Аня опустила глаза, глядя сквозь стекла очков. Не могла же она пойти без них смотреть на соседа!..

– Ну, кому как, – хмыкнула Марина. На ее губах заиграла лукавая улыбка. – Хотя… – лицо ее задумчиво скривилось. – Задница у него в самый раз.

– Маньячка!.. Куда ты смотришь?!.. – Аня треснула подруге символический подзатыльник, сама улыбаясь во все зубы.

Марина заржала.

– Ты домой сейчас?.. – спросила Аня.

– Ага. К семинарам готовиться надо, – Марина потянула полы своей рубашки и монашеским платочком навернула ее на голову. – Вечером созвонимся, обговорим еще события.

Уже выйдя во двор, Марина с улыбкой запечатлела пестрящее облаками, как масляными красками, небо. Настроение было надолго поднято, поэтому, придя домой, Мара первым делом врубила музыку и лишь вторым сняла с полки увесистый учебник. Одно другому не мешает…

– Ну? – Аня присела за стол, кладя руки на столешницу. Темные волосы с обеих сторон упали на плечи.

– Что «ну»? – Мара исподлобья посмотрела на посланный ей пронзительно зеленый взгляд.

– Как будем жить дальше, что будем делать? – спросила Аня. – Нет, не хочешь, не говори, это я так, на самом деле…

Марина помолчала.

– Мне бы пива бутылочку… – произнесла она.

– Ба! Да ты еще и спиваешься из-за мужчин?! Вот бы не подумала, глядя со стороны! – воскликнула Аня.

– Мы с Элей иногда берем себе… Мне и вправду легче становится, – оправдывающеся призналась Мара. – Еще когда расскажу… Только все одно и то же рассказывать получается.

– Ты ведь с Элей в подругах ходишь? – спросила Аня.

– Ну да… Мы дружим, – кивнула Мара. – А что? – она поймала что-то в глазах Ани.

– Нет, ничего.

Аня встала, залезла в холодильник.

– Держи холодное… – протянула она бутылку Марине. – Давай открою.

А почему бы нет, если помогало?.. Марина помнила, что попросила сама у Эли попробовать. Ну и хорошо, если не злоупотреблять, так ведь?..

– Вы спали? – вдруг задала вопрос Аня.

– С кем?.. – испугалась Марина.

– С ним.

– Я?..

– Ну не я же! Я, кстати, не спала.

– Нет! Нет, ты что…

– Хорошо. Я просто так спросила. Не обижайся.

– На самом-то деле, все безмозгово… до тупости… – исповедовалась Марина в давно очевидной всем вещи.

И Аня выслушала молча историю, простую и знакомую, больную и казавшуюся глупой.

– Я месяц думала… Вернее… До этого еще, летом. Ну и решилась. Написала смс… Он не ответил. Тупо, да?..

– Почему…

– Я такая идиотка… Просто дура набитая… Зачем я это сделала, не знаю…

– Скажи, что пошутила, – Аня встала, подходя к светлому окну.

– Как?! Они не поверят в жизни!..

– Да. Не поверят.

Аня стояла у стекол и думала. Марина молчала. Пиво пьянило с полбутылки. На глазах наворачивались новые слезы.

– Послушай, мало ли идиотизма кто делает в жизни. Это они уроды, что так себя повели. Забей, понимаешь? – подошла Аня к девушке.

– Я убогая…

– Сами они убогие! Окстись. Посмотри на него. Он тебе нужен?..

– Нет…

– Ты поняла, что он козел, что ты страдаешь из-за козла?! Можно разве любить животное?!

– Нет…

Аня ощутила, что не все так безнадежно в этом человеке. Некоторые ведь на этот вопрос прямо кричали: да!

– Тогда чего ты паришься, я не понимаю?! Оставь его к чертям! Пусть делает, что хочет! А ты пошли его на три буквы, если еще раз подойдет! Вернее, его смелые друзья!..

– Я постараюсь… – Марина сделала глоток пива.

– Давай! Допивай и выкидывай тару вместе со старыми слезами! Эту рухлядь мы вынесем на помойку, а я пойду и куплю папе новое пиво…

– Это твоего папы?.. Прости, я выпила его…

– Ничего. Я же сама тебе дала.

Аня села обратно, уняв бурю движением воли. Марина почувствовала ту силу, которая фонтанировала внутри нее. Это было слышно в ее словах.

– Не позволяй себя унижать. Ты не хуже других. Намного лучше некоторых… И не вздумай себя считать идиоткой, что бы ни случилось.

– Спасибо… – ответила Мара. – Эля меня убьет, – добавила она нежданно.

– Почему?..

– Мы вместе обычно забиваем… Если забиваем, а тут…

– Ты ее собственность, я не поняла?..

– Нет… Мы ж подруги, я говорю. Уже три года.

– Да, вы же сидите вместе.

– Да. Даже не знаю, как сошлись. Гулять вместе стали, разговаривать. До этого мои подруги как-то перевелись… Одна с другими сдружилась, другая вообще пропала как-то…

– И Эле ты списывать даешь.

– Да. А ты не даешь разве никому?

– Даю. Очень хорошо… Это делать. Бескорыстно особенно.

– О чем ты?.. Ты на что-то намекаешь? Я тебя не пойму, – насторожилась Марина.

Аня выдохнула тихо.

– Я выкурю одну на кухне? – спросила она.

– Да, как хочешь.

– Спасибо, – она пошла за сигаретой. Открыла настежь балкон. Села курить. Марина ждала. – Видишь ли… Она про тебя не очень хорошие вещи говорит.

– Какие?..

Аня рассказала все, что услышала вчера в столовой. Ее глаза скользнули по лицу Мары. И увидели оцепенение.

– Понятно… – скомкано проговорила Марина, отворачиваясь.

– Извини. Я считаю, ты имеешь право знать.

– Спасибо… Значит, и я… Не только… Нет… – Марина дико взглянула в глаза Ани. – Прости, Ань.

– За что?!

– Ты знаешь, я ведь верила, что ты такая… Эля говорила…

Бегающая налево проститутка. Она с половиной одиннадцатого класса переспала. Ты видишь, что она треть уроков пропускает?.. После пьянок в клубе. Я знаю, мне говорили. Парни знают ее компанию. Это жуть. Как спорт забила, так курить начала. Если бы ты видела…

Досказать историю Марина не смогла, потому что Аня в очередной раз встала с места и рванула к холодильнику. Не говоря ничего, пока не открыла вторую бутылку и не всосалась в нее с плотоядностью овода.

– Сучка… А мне в глаза смотрела. Сучка… Дрянь подколодная…

– Я сразу не сказала… – начала Марина приглушенно.

– Сучка Эля… – повторила Аня, как заклинание. – А ко мне подходила еще… Дать физику… В очереди постоять… Сволочь… Дрянь…

Она села за стол, переводя дыхание. Бутылка хлопнулась о столешницу.

– Умно. А какие парни мою компанию знают, ты не помнишь? – взглянула она на Марину мутно.

– Все те же по-моему… Колян, Андрей… Гоша…

– Сволочи… Закопаю уродов. Прихлопну, как тараканов…

– Погоди…

– Не погожу! Они свечу держали?! Дряни! В клуб я ходила один раз, и то, когда с Лешей встречалась из одиннадцатого! А что у нас с ним было – не их собачье дело!.. Не им свечки держать!.. Могут себе в задницу воткнуть, если хотят!.. И курить я буду! Десять раз вместо тренировок, суки собачьи! Сдохну, с сигаретой на соревнования выйду, очки разобью, когда упаду!.. И стекла их жрать заставлю! Про то, что я слепая, они не сказали?!..

Аня разбушевалась. Но так же быстро смогла взять в себя в руки. Теперь в зрачках сверкали только стальные искорки, взгляд прояснился.

– Прости. С языка сорвалось, – извинилась она.

– У меня не такое бы сорвалось, – сухо отозвалась Мара. – Я не должна была слушать. И говорить.

– Я не скажу им. Они не узнают, что я в курсе всего. Но они узнают меня. Теперь всё, – сказала Аня.

Она сняла очки подавленно. Пальцы легли на глаза. Марина смотрела на нее, забыв про свое горе. А было ли оно у нее, горе?..

– Ты ведь спортом занималась, да? – спросила Марина.

– Занималась. Соревнования выигрывала, – ответила Аня.

– Теперь все уже?

– Все…

– Понятно… А то я думаю, ты же раньше не курила.

– И даже не пила… – согласилась Аня, отхлебывая папиного…

Глава 10

– Я так рада тебя видеть, – Агнесс осветила губы тихой трепетной улыбкой и тут же зашлась звонким смехом.

– Ну что ты опять?! – всплеснул руками Габри. – Так хорошо начала, а потом…

– Извини, я не могу сдержаться, – виновато хлопнула ресницами Агнесс. – Я когда на тебя смотрю, меня так и разбирает…

– Агни, ну постарайся же! Я верю в тебя!.. – с надеждой протянул к ней руки архангел вдохновения.

Это был уголок музы, где посреди внушительного пространства райского сада днем и ночью жизнь била ключом. Всегда наполненное ангелами, это место было самым шумным из архангельских владений.

Окруженное всеми видами деревьев, начиная от пихты и заканчивая бутылочными деревцами и финиковыми пальмами, оно состояло из традиционной поляны, обстановку которой описывать было делом весьма неблагодарным, ведь переменчивый Гавриил и его музы любили менять ее раза по два в сутки. Сегодня же сам архангел взял все в свои руки и аскетически ограничился низенькими травами всего лишь трех видов и неброскими розовыми цветочками со сладким ароматом. В этот решающий, по его словам, день ничто не должно было отвлекать его от творческого экстаза.

Однако это вовсе не означало, что он собирался отвлечь от него других!.. Поэтому ничем не нарушалось развитие искусств всех направлений.

Кроме начальника, на поляне по-домашнему удобно расположилась местная художница, которая что-то калякала на мольберте, щедро капая красками на траву, в метре от нее на голубом пледе сидели трое ангелов и играли в слова. Перебивая их, из отдаления доносились заунывнейшие звуки струн: это тренировался на арфе муза-лирик, время от времени прерываемый длинными тирадами поэтических излияний: стихотворцы тоже решили черпать вдохновение здесь. На самом дальнем окончании поляны неземной красоты пара без музыки танцевала вальс.

– Ладно, давай еще раз попробуем, – кивнула Агнесс.

Она расправила плечи, стоя в длинном платье на импровизированной сцене, грубо сколоченной из досок и покрытой странноватыми декорациями: не то деревьями, не то цветами-переростками. Ее взгляд остановился на лице стоящего напротив Габри, который был затянут в строгий темный костюм. В руке у него, болтаясь на ветру, торчал позаимствованный у архангельской помощницы меч.

– Хочешь, я глаза другого цвета сделаю?.. – предложил он.

– Нет, не надо, тогда я вообще не смогу, – ответила Агнесс. – Давай, как было.

Она вдохнула поглубже, возвращая себя спокойный вид.

– Агни, развернись слегка к нам, – вдруг послышалось внизу.

– Ага, и голову поверни чуть-чуть влево… Вправо… От меня влево, от тебя вправо, – добавил кто-то. – Вот так, молодец.

Напротив сцены, утопая ножками раскладных стульев в траве, развалилась группа поддержки. Четверо ангелов в черных джинсах и цветных рубашках, все темноволосые, сидели, кто закинув ногу на ногу, а кто расставив колени, и наблюдали за репетицией.

– Хорошо, – Агнесс выполнила все инструкции и приятным тембром повторила: – Я так рада тебя видеть…

– Во, отлично, – пробормотал Габри себе под нос. – Я тоже очень рад тебя видеть… – ответил он глубоким многозначительным голосом.

– Мне надо тебе кое-что рассказать, – сказала Агнесс. – Я…

– Глаза, глаза сделай влюбленные! Изобрази порыв нежности, Агни! – встрепенулся ангел-наблюдатель.

Агнесс сделала еще один нервный вдох и силой воли уняла улыбку.

– Я подумала, что нам надо кое-что обсудить…

– Красота! У меня бы у самого лучше не получилось! – хлопнул в ладоши ангел. – И ты, Габри, сделай решительный взгляд! Давай, у тебя получится!

– Я слушаю тебя внимательно, как никогда… – промолвил Габри, томно и пронизывающе взглянув на Агнесс из-под бровей.

Поляну потряс гром хохота. Ангелы сползли со стульев, Агнесс согнулась пополам.

– Что такое?!.. – с безмерным возмущением вскрикнул Габри. – Чего вы смеетесь?!..

– Ты бы себя видел! Ой, не могу! – Агнесс, держась за живот, хватала ртом воздух.

– Что опять не так?!.. – недоумевал Гавриил.

– Габри, ты с женщиной разговариваешь, а не клопов в траве выслеживаешь! – воскликнул ангел-критик.

– «Внимательно, как никогда»! – его коллега изобразил взгляд архангела, утрировав его раза в два.

Поляну всколыхнула новая волна смеха. Агнесс схватилась ладонью за бутафорское дерево, с трудом пытаясь отдышаться. Ангелы в истерике бились друг у друга на плече.

Габри порозовел, видя, что на него обернулись даже музы, игравшие в слова.

– Ну не получилось немножко, ну и что… – пробормотал он смущенно. – Я просто очень старался, и…

– Небо мое… – Агнесс аж хрюкнула от смеха.

– Между прочим, из-за вас у меня может развиться комплекс, и я больше никогда не выйду на сцену! – укорил коллег Габри.

– Прости, Гаврюша, но это невозможно чисто эмпирически!.. – сквозь слезы воскликнул один из ангелов.

– По-моему, это просто не твоя роль! – сказал его сосед по стулу.

– Еще как моя!.. – уперся архангел. – Вот увидите, этот спектакль еще сорвет все премии!..

– Конечно, так и будет! – поддержала его Агнесс. – Прости, Гаврилюся, – извинилась она.– Но эта фраза твоя и этот взгляд… – она наконец смогла прийти в норму и вытереть выступившие на ресницах капельки. – По-моему, нам надо просто переделать эту сцену.

– Если женщина говорит, значит, так и будет!.. – он взмахнул рукой, закрутив лезвие меча.

В этот момент внизу у сцены с нечеловеческим фырканьем пробежало непонятное существо. На несколько секунд оно остановилось, оценивая обстановку, а затем неуклюже зашуршало наутек.

– Мой ежик!.. Вот он где был! – закричал Габри, указывая в траву. Архангел сделал неловкое движение, позабыв, что у него было что-то в руках.

Не сумев совладать с собственными пальцами, Габри выпустил утомленный подобным обращением ангельский меч.

– Аккуратно!.. – вскрикнула Агнесс.

Но было уже поздно. Сверкнув, как молния, оружие перекувыркнулось в воздухе и по диагонали метнулось вниз. Габри попытался его перехватить, но споткнулся и чуть не упал со сцены.

Тем временем увлеченные ежом ангелы столпились внизу, пытаясь задержать животное забором из ног.

– Берегись!.. – один из них поднял голову и успел заметить летевшее прямиком в них лезвие.

Только лишь выверенная тысячелетними боями рука воина Агнесс, которая успела среагировать и вовремя спрыгнуть со сцены, сумела спасти бедную музу от поражения навылет. В кошачьем прыжке помощница архангела схватила меч у самого лица ангела и, усмиряя, направила лезвие в землю.

– Упс… – прошептал Габри.

– Габри!.. Разве так можно с оружием обращаться?!.. – воскликнула Агнесс взволнованно.

– Я не хотел, – буркнул архангел.

– Еще б ты хотел!.. – взглянул на него чуть не пострадавший ангел.

– Это я виновата, – молвила Агнесс, убирая меч в ножны. – Оружие небесных войск не игрушка, не надо было его никому давать. Представляю, что на это скажет Михаил… – качнула она волосами.

– Ну, так как я ему ничего не расскажу, и никто из присутствующих, я думаю, тоже не будет его нервировать такими мелочами, то инцидент будет просто забыт, – Габри мягко слетел со сцены и, улыбаясь, подошел к Агнесс.– Ну что, с другими словами попробуем?..

– Габри, Габри, – усмехнулась Агнесс, приглаживая рукой торчащие пряди архангельских волос.– Ладно, давай обсудим, что тут можно сделать…

Тут из окрестных зарослей послышались крики, и ангелы узрели, что к ним галопом несется их соратник – муза классической музыки.

– Ата-а-ас!!! Он идет!.. – донеслось до слуха Гавриила.

– В укрытие!!! – скомандовал Габри.

По мановению его руки сцена в одну секунду испарилась, все музы исчезли с поляны, и сам архангел вместе с Агнесс превратился в невидимку, оставляя вместо себя одну лишь огромную вазу с красными розами.

Оживленный муравейник одномоментно затих, и в уголке установилась умиротворяющая тишина.

Буквально через две минуты во владения вдохновения ступила нога первого архангела. Михаил притормозил на входе. Темные глаза недоуменно окинули необычно притаившуюся поляну.

– Габри?.. – позвал он.

Никто не ответил. Архангел тихо зашагал по траве и остановился рядом с вазой, разглядывая точеные лепестки цветов. Старший брат обширного и столь разношерстного семейства, он выбирал всегда самый длинный путь и никогда не возникал неожиданно, когда собирался в дом Музы, но на такой прием наткнулся впервые. Его младший брат Габри предпочел не надеяться на предчувствие и выставил дозор заранее.

– Габри!.. – снова произнес Михаил.

Без ответа.

– Габри!.. Хватит прятаться, я знаю, что ты тут, – брови Михаила сдвинулись.

Он постоял, ожидая, когда брат выйдет.

– Ладно, если ты не в настроении сейчас говорить, то зайди, пожалуйста, когда передумаешь, у меня к тебе вопрос есть, – Михаил вздохнул и уже собирался идти обратно, как вдруг на него повеяло теплым воздухом.

– Привет!.. – воскликнул Габри, бросаясь к брату. – А я только что вернулся! Ты давно меня ждешь?..

– Минут пять, – ответил Михаил, ничему более не удивляясь. – Приветик еще раз, Габри. А что с твоей поляной?

– Что с ней не так? – Гавриил удивленно хлопнул ресницами.

– Обычно на ней столько ангелов, а сейчас никого…

– А, ты об этом! Я просто решил устроить санитарный день, а то знаешь, столько всяких паразитов развелось, что прямо отбоя от них нет, – объяснил Габри.

– Я думал, ты их дрессируешь, – улыбнулся Михаил.

– Да, дрессирую, конечно, но я ведь один, а их столько! – сказал младший брат.

– Ангелов подключай, – посоветовал Михаил.

– Они ж все такие занятые… – вздохнул Габри.

– Я хотел тебя спросить.

– Да? Я весь внимание! Вернее, э… Слушаю тебя внимательно, как никогда!.. – Габри, считая мгновения, помолчал. – Тебе несмешно?.. – оценил он реакцию Михаила.

– Нет. А что ты сказал смешного?

– Нет, ничего. Просто некоторые почему-то целый день надо мной смеются, – поджал губы Габри, отчего вид у него стал до смеха серьезным.

– Ты не видел Иегудиила? – поинтересовался Михаил.

– Нет. А что такое?..

– Я волнуюсь за него. Его не было в саду уже несколько месяцев, – на лбу Михаила, не касаясь основания переносицы, выделилась поперечная морщина.

– Ты же знаешь Гуда! Он как забьется в свою пустыню, так полгода там сидит в лучшем случае!..

– Да, я знаю. Но что-то мне все равно неспокойно. Я пытался с ним связаться, но…

– Он, наверняка, слишком занят покорением самого себя, – успокоил Габри. – Ты ему только помешаешь своими птицами.

– И его ангелов я что-то уже давно не видел.

– Если хочешь, я через своих наведу справки, уж они-то везде шныряют. Хоть кто-нибудь, верно, видел хотя бы одного из его ангелов. Если хочешь, я вообще дам задание разыскать его…

– Нет, вот этого не надо. Если он, правда, занят, то мы можем разбить все его труды.

– Да, ты прав, – согласился Габри. – Ты только не переживай, он объявится.

– Очень хочу с ним поговорить, – сказал Михаил. – Кстати, Иеремиила тоже что-то давно не видать…

– Ой, его я встретил недавно! Он тебе, кстати, привет передавал, я забыл сказать!.. Говорил, что никак не может с тобой состыковаться и обещал прийти на мой вечер. Вечер! – озарило Гавриила. – Совсем забыл! Мы собираемся во вторник вечерком посидеть все вместе на поляне огненного ангела, попеть песни. Приходи.