Взгляды присутствующих последовали за Князем. Алан сидел, молча изучая стакан. Его лицо не изменилось, лишь немного усилилась белизна щек. Ситуация сложилась аховая. Все ждали его объяснений. Стало кристально ясно, что он откровенно прикрывал Княгиню, причем по собственном инициативе. Вдобавок для непосвященных в тайны плана оставалось непонятным, что он делал в покоях Дианы. Тысяча новых слухов к ночи была обеспечена. Но не это волновало Алана больше всего.

Со Дня ада мелькнули как один миг две недели. И все видели, насколько второй генерал изменился за эти дни. Он стал рассеян, неразборчив в выпивке и женщинах, по-прежнему не смотрел по сторонам, но теперь ко всему еще и ничего не видел вокруг. Очевидно: парень чах на глазах. Оставался вопрос отчего?..

Предположения громоздились от карьеры и соперничества с Варфом до опалы Князя. Но они оказались ничем не обоснованны. И все большую популярность набирала версия, что так сохнут только по женщинам. Коридоры преисподней полнились историями о том, что Алан таинственным образом связан с Дианой. Казалось, чего еще было нужно, раз вот он ответ?.. Но доказательств не было, и чересчур сильны были позиции красавца Алана. Сплетни были обречены оставаться сплетнями, пока не случилось бы что-нибудь такое, что открыто бы опровергло репутацию недостижимо гордого генерала и заставило бы общество говорить о несостоявшемся романе самой знаменитой пары всех тысячелетий.

Изнывающие представители первой касты ждали этого, как конца затянувшегося сериала. Но Алан и словом не проговорился, ни играя пьяным в стельку в курилке, ни лежа в постели с «избранными» женщинами. Сверх разжигаемых страстей, Князь хранил во всей этой заварухе гордое молчание, будто и позабыв о своей патологической ревности к любому, кто не так посмотрит на его жену. Более других терзаемым самым святым чувством – любопытством, Ираклий не смог утерпеть. Проявив дружеское участие, он подошел к Алану наедине как старый знакомый и спросил, что же все-таки случилось. Но Алан огрызнулся на него так зло, что пятый генерал отвалил насовсем, а потом два дня мучался из-за обостренного, как у всех муз, восприятия действительности. Откуда взялось такое обращение: как будто в детстве и не бегала по райской поляне маленькая муза с длинными волосами и блестящими карими глазами и, держа в руке шарик, не уговаривала со всеми вместе слезть с яблони насупленного синеглазого ребенка. Во что бы то ни стало, генерал удовольствий решил выяснить всю подноготную.

Тем временем за шестнадцать дней прошла вся жизнь Алана. Словно и не жил он до этого вообще, не чувствовал, не видел. Оправившись за два дня от произошедшего на праздник потрясения, он взглянул вперед и в страхе не увидел выхода из лабиринта.

Впервые за дни забвенья он понял, что продолжает любить Диану. И любит ее еще сильнее. После первой неудачи он думал, он надеялся, что сможет обо всем забыть, но это было невозможно. Пойманная искра была сильнее его воли. Алан чувствовал, как она точит изнутри, разрушает его. Он осознал, что это из-за нее опустились в тот вечер его руки. И он не смог, просто не смог пойти на то, чего так желала и так ненавидела Диана, и о чем так бездумно грезил он сам… Она изнасиловала его сердце. Надругалась над его душой. Он видел, что ее злоба на него возросла во сто крат.

В первый вечер после связанного с Днем преисподней перерыва в работе, идя в кабинет Дианы, Алан прочувствовал, как смиряет его разум ощущение того, что он не властен даже над тем, чтобы больше ее никогда не видеть.

Сразу после грандиозной вечеринки настроение Княгини уже было взорвано. Оттянувшись по полной программе, она успела на следующее утро опять страшно поругаться с Самуилом. Никто не знал, что она ему такого сказала, но когда она захлопнула дверь с другой стороны, он остался в своем кабинете настолько разозленным, каким его давно никто не видел. Немудрено: Диана владела талантом всего мира женщин доводить своих мужей!..

Погруженный в сумрак собственных размышлений, Алан уперто терпел и тускло огрызался на сыпавшийся на него град колкостей. Однако даже впавшему в любовную безысходность души, через два часа ему захотелось ее убить. Он поднял глаза, пряча в них обручившуюся с ненавистью неразделенную влюбленность, такую сильную, что было впору умереть, и взглянул в горящие, насмешливые зрачки ведьмы. Но когда он близок к тому, чтобы ответить ей таким образом, дабы заткнуть ее рот насовсем, внезапно, как град с весеннего неба, на него нашло озарение. Он проник и разглядел в глубине ее синих глаз ту причину, по которой Диана себя так вела. Это оказалось до боли просто: она поссорилась с мужем, он послал ее вон, она ушла, шарахнув дверью. И теперь минимум неделю после короткого меда объятий, он будет игнорировать ее присутствие, выказывая, что нету у него никакой жены. Алан воспринял вдруг, что Диана боится. До колик боится и негодует, что генерал гордыни был прав насчет ее супружеской жизни и что теперь он сможет унижать ее, напоминая о разговоре в этой комнате. Она знала, что ее отношения с Князем уже до хрящиков облизаны языками военачальников и любовниц, и жаждала самой горячей яростью, чтобы они замолчали навсегда и не смели трогать то, что было создано только для нее.

Когда Алан понял все факты как Божий день, то ощутил, что больше не может злиться на нее. Он любил ее, и любовь медленно поглощала все неприятные чувства. Не ответив ничем на оскорбление, он неожиданно заговорил с ней как ни в чем не бывало, легко и непринужденно, откалывая нехитрые шутки по пустякам. Диана сильно удивилась: Алан меняет тактику?.. Но для чего? Ужели, чтобы снова подобраться к ней, пока она в ссоре с мужем?.. Но попытки соблазнять не повторились, как она не выискивала их за словами и взглядами. Диана приняла игру. В конце концов, им было вместе работать.

С тех пор отношения их потекли ровные и успокоенные, словно и не происходило никогда и ничего. Но Алан ощущал: происходило. И вдруг каждый день работы с ней он стал запоминать до мельчайших подробностей. Его восприятие обострилось: каждый закуток ее комнаты он видел в самых ярких красках. А ее платья, ее посадка, ее манера говорить сделались величайшими событиями его души. Он переживал внутри себя метаморфозы, которые оставались за кадром для других. Как и та боль, что они доставляли, заставляя его заливать свежие порезы сердца целебным коньяком…

Алан сам не уразумел, зачем только что такого наговорил. Оглобля ударила по его голове, возвращая в мир реальности. Его придавило навесом требующих глаз, и он чувствовал, как холодеет под ребрами и свинцом наливается грудь.

Князь обычно не вмешивался в жизнь в адских комнатах. Во-первых, он был слишком занят собой; во-вторых, это считалось дурным тоном. Но он был Владыкой ада, и речь шла о его жене. И надо думать, что его приспичило не просто так. Хотя с того дня, когда он изобразил сцену ревности в комнате Дианы, подобного больше не повторялось, однако Самуил был не такой дурак, чтобы надеяться на порядочность второго генерала. О слежке же, установленной за Княгиней стражниками, не знал никто.

Алан едва удержал спокойное выражение лица, усилием воли справляясь с норовившими выступить каплями пота. Если Самуил заметит его замешательство сейчас, то все пропало. Он, наверняка, решит проверить все записи совместной работы, и тогда не сносить головы ни ему, ни Диане. Мысль о том, что Князь может сделать с женой, повергла Алана гораздо в больший ужас, чем желанный конец собственных мучений. Но не только это кинжалом прорезало его грудь: осознание того, что эти бараны, окружающие его, эти жадные до чужих страданий скоты услышат его признание, увидят его чувства, сотрясло основания души своей отвратительным паскудством. Стервятники на живом мясе!.. Они готовы были все превратить в падаль, и Алан не мог этого перенести: это было слишком. Казалось, никогда он не был так далек от них, как сейчас.

– Что я, запоминаю, что ли, все бабские бредни? – нахмурившись, проворчал Алан. – Я сказал, что помнил, и мне, если честно, фиолетово, что несет эта стерва. Разбирайся со своей женой сам.

Первый приз стильному ответу. Князь не смог сдержать одобрительного взора: он-то знал всю подоплеку до дна.

– Что ты лезешь?! Да у самой у нее кривые ноги!.. – накричал Ираклий, отмахиваясь от приставшего с обсуждениями Казимира. Зрачки генерала удовольствий влажно лихорадило: «комплимент» Дианы проехался по всем ступенькам его самооценки.

Князь наградил Ираклия зверским взглядом.

– Что?! У меня не кривые ноги!.. – выпалил генерал.

– А это очень плохо, что не запоминаешь, – внезапно ушей Алана коснулись железные нотки ненавистного голоса. Он повернул голову, отвлекаясь от уморительно взбесившегося Ираклия. Варфоломей развернулся вполоборота и пристально смотрел в лицо второго генерала. – Жена, которая смеет оскорблять своего мужа, должна быть наказана. Особенно если она осмеливается делать это перед другим мужчиной, который прикрывает ее грязные выходки.

Алан окатил Варфоломея льдом. Удивительно, но генерал первой адской армии, главный демон извращений, обладал гипертрофировано патриархальным мировоззрением, и не было ничего на свете, что могло бы переменить его древнеазиатские взгляды на союз мужчины и женщины.

– А ты в каждой бочке затычка?.. – с презрительной насмешкой выговорил Алан. – Каким боком тебя касается супруга Князя? Женись на своей Жанне, ей и будешь командовать!..

– Я не знаю, каким из своих боков Княгиня трогала тебя, – ответил Варфоломей. – Но меня касается ее поведение. Эта женщина поносит моего начальника и втаптывает в грязь всех нас. За исключением, если ты успел заметить, тебя одного. Я как воин Князя и генерал первой армии не потерплю интрижек против Владыки и тем более не позволю хамства низшего по иерархии…

Варфоломей намеренно выделил некоторые слова. Губы Алана дрогнули, но взгляду не изменила прямота и твердость.

– Да?.. – тихо произнес генерал гордыни. – А не пойти ли тебе в задницу, Варф?.. Вместе с твоей иерархией и твоими принципами?..

– Ты пойдешь впереди меня. Учти, я не допущу, чтобы кто-то строил из нас идиотов, потакая женщине…

– Подумать только!.. Из Варфа состроила идиота женщина! – всплеснул ладонями Алан. Его лицо исказила саркастичная гримаса. – Какой жестокий пассаж!.. Как настоящий воин он должен сейчас пойти и очень смело с ней разобраться!.. Неподражаемо, настоящая боевая хватка первого генерала!..

– По крайней мере не хватка в отношении чужих жен. Уж я-то не торгую мордой в спальне той, которая принадлежит Князю, – сверкнул косыми глазами Варфоломей.

– Было бы чем торговать… – негромко заметил Алан, глядя на обезображенные черты.

– Что ты сказал, мразь?.. – Варфоломея угрожающе сдвинулся вперед.

– То, что слышал, ангельское пугало, – Алан подчеркнул дерзость. Вместе с Варфоломеем он медленно поднялся.

– Ральфовская баба, – содрогнувшимся голосом вымолвил Варфоломей.

– Как ты меня назвал?..

Щеки Алана зажглись от гнева, глаза озарились голубыми молниями. Самое унизительное из адских военных ругательств было адресовано ему.

– Ральфовская баба, – отчетливо повторил Варфоломей. – Вонючая смазливая девчонка!..

– Выйдем разберемся, – рука Алана потянулась к ножнам.

– С радостью, – ладонь первого генерала, обладая, легла на рукоять меча. Он стоял перед Аланом, не слишком выше его, но второй генерал казался, пожалуй, покрепче.

– Тихо, мальчики. Успокойтесь, – напряженный воздух разрядил повелительный тон Князя. Доселе наблюдавший за стычкой со стороны, Самуил наконец вмешался в события. – Или вы не читали Библию? Царство, разделившееся само в себе, не устоит. Сядьте на место, я не хочу, чтобы между вами были разногласия.

Голос Самуила звучал сильно и будто спокойно, но знавшие его генералы уловили, что сейчас надо захлопнуть рты и подчиниться, иначе будет очень плохо. Алан и Варфоломей почти синхронно опустились на свои места.

– Я ценю твое усердие, Варф, – проговорил Князь. – Но я не нуждаюсь в защите моей чести. Диана – моя, и она будет делать то, что позволяю ей я. А меня заводит ее развязность. И я никому не позволю прикасаться к ней ни с каких боков: ни тебе, ни Алану. Я понятно объясняю?..

– Мне все ясно, Князь, – наклонил подбородок Варфоломей.

– А ты, Алан, помни, что я дорожу тобой как воином. Но я не буду терпеть беспорядков в рядах армии. И никаких дуэлей в коридоре, пока у нас на шее сидит небесный легион, не будет. Это относится ко всем.

– Так точно, Князь, – отозвался Алан, сжимая губы.

– Отлично. Тогда начнем наше совещанице, – Князь откинулся на спинку стула.

– Еще поговорим на турнире, Аланчик, – тихо пообещал Варфоломей.

– Жду с нетерпением, Варфоломейчик, – прошептал второй генерал. Он поправил ладонью смоляные волосы и легонько выдохнул.

– Кстати, а почему уже две с половиной недели я не видел ни одной бумаги у себя на подпись? – неожиданно вспомнил Князь. – Вы вообще работаете по планам или нет?..

– Да, мы все делаем, – кивнул Дементий. – Планы работы всегда у нас.

– За чьей же подписью, интересно мне знать?.. – не понял юмора Самуил.

– А черт его знает!.. – воскликнул Казимир – Мы что смотрим, что ли?

– Тебе Михаил подпишет, ты не посмотришь, – раздраженно бросил Ираклий.

– Подождите, у меня есть одна бумажка, – Дементий полез в задний карман брюк и достал оттуда смятый приказ. Он отдал его по рукам вперед.

– Диана, тут стоит ее имя! – посмотрев, огласил Булат.

– Диана?.. И что, на всех планах ее подпись? – Самуил сдвинул брови.

– Черт ее… Наверное, – пожал плечами Казимир.

– На моих на всех, – подтвердил Варфоломей.

– Интересно, очень интересно, – задумчиво протянул Князь. Его палец провел по скуле, глаза ухнули бездной. – Ну ладно, давайте уже начинать, а то до ночи отсюда не уйдем, – сказал он.

– Сережа.

Сергей обернулся, щуря голубые, как чистое небо, глаза. Позади стояла Сандра. Одетая в джинсы с заниженной до нельзя талией и розовый обтягивающий топик с вырезом, она как и прежде гордо сияла татуировкой и обильным макияжем. Однако вид у нее был самый скромный.

– Привет, Сандра, – отозвался Сергей, разворачиваясь к ней.

– Привет, – ее губы тронула и тут же ушла легкая улыбка. Она сделала еще один шаг ему навстречу. – Знаешь, я хотела сказать… сообщить тебе. Ты сегодня работаешь в одной команде со мной. Лучших демонов отправляют на групповое задание в общежитие.

Лучших демонов!.. Мог ли Сергей себе представить такое, когда шел сюда работать?.. Не зная, радоваться, плакать или списать все на досадное недоразумение, он ощутил внутри себя компот.

Сергей взглянул в разрез светло-карих глаз. И снова его, как струя холодной воды, огорошило удивление. Он до сих пор не мог поверить, что к нему так круто поменялось отношение в отряде.

Много уже дней минуло с тех пор, как Сергей встретился с Жанной во второй раз в своей жизни. Отголоски чувств и пережитых мучений еще давали о себе знать расплывчатыми воспоминаниями. Однако последствия той черной встречи оказались явью, а не сном. И не только в комнате с Виолеттой.

На следующий день выйдя на работу, Сергей не сразу заметил, что что-то стало по-другому. А когда до его сознания дошло, что вокруг его персоны гудит целый муравейник слухов, Сергеем овладело с десяток чувств, одно противоречивее другого.

У слишком занятого разговором между ним и Жанной, чересчур погруженного в пучину того, что случилось с ним и Виолеттой, у Сергея не было времени обдумать, как повлияет на окружающих его тет-а-тет с любовницей Варфоломея. Оказалось, потрясенный подолом и завязочками, он не видел, как переполошился отряд уже в тот момент, когда Жанна нагрянула под руку с Варлаамом. Жаша впервые предпочла элитника армии Казимира, это было сенсационно!.. Только вскоре выяснилось, что она избрала даже не его. Она не стеснялась ничего, фактически ей была параллельна реакция окружающих, и с Варлаамом она связалась, чтобы не показать всем слишком уж большой дерзости. А вот окружающим Жанна была далеко не безразлична. Музей восковых фигур создали своими телами мужчины, как вкопанные застывая перед развернувшимся дефиле.

Наоравший на Сергея демон, который не узнал Жашу со спины, чуть не умер от страха, когда понял, с кем имеет дело. И какое облегчение ему доставило то, что Жанна не показала на нем свои когти, а просто повернулась и ушла!.. Впрочем, надолго ли?.. Он был уверен, что она вернется и отомстит. И с этого дня жизнь беса страха перед будущим превратилась в новый ад вечной боязни расправы… Но он был не одинок в своих чувствах.

Тихий змеиный аквариум не знал таких тревог со времен пришествия Христа. Едва Жаша покинула ряды отряда страха, за один вечер набежал такой ворох болтовни, какого не было последние сто лет. Говорили все со всеми, обсуждали группками, делились наедине. В умах и душах решалась дальнейшая судьба коллектива. Ведь для искусителей являлось очевидным, что приход Жанны переиграет судьбы всех до единого.

Версии и варианты сменялись одни за другими. Кто-то говорил, что Жанна пришла не иначе как поквитаться с Сергеем за старую обиду, и теперь ее кара ляжет и на его отряд, как кровная месть. Другие утверждали, что это начало бурного романа, который решила завязать пассия первого генерала, и будто с ее характером это должно выглядеть именно так. В таком случае к ним скоро пожалует сам Варфоломей, дабы вернуть законную любовницу. По дороге он должен будет изнасиловать всех женщин. Мужчинам повезет больше – их просто убьют. Клялись, что Жанна давным-давно встречается с Сергеем, и его работа – это прикрытие, чтобы шпионить за шестой армией. Хотя чего уж там было разведывать, трудно было даже предположить. Кто-то умудрился доказать, что Жаша и есть жена Сергея, и что он сам видел у нее на пальце обручальное кольцо. Однако впоследствии это объяснение было единодушно отвергнуто как несуразное.

Однако более чем неизвестное обросло деталями то, что видело большинство. Из ушей в уши перелетали самые смачные детали сцены у стены. Как Сергей сжимал ее руки и кричал на нее, наблюдали все. Как он прямо заявил о том, что если увидит ее еще раз с кем-то, кроме него, то пошлет ее к черту, слышал весь отряд. А «садомазохизм» в дальнем углу пожалели, что не записали на камеру. Ника, которую в этот день якобы не интересовало ничего, за исключением собственного фингала под глазом, рассказывала, что «такого, как творили эти двое, она сроду не видывала».

Это были настоящие извращения. Недаром она любовница первого генерала!.. Что надо было сделать, чтобы на тебя запала такая женщина?.. Явно Сергей не лыком шит, раз она выглядела такой довольной. А кто-нибудь знает, в курсе ли Варф?.. Нет, ну разве можно прям так перед всеми? С ума сойти, какие у него красивые глаза. А эти ноги… Такая баба абы к кому не пойдет. Такой мужчина какую-нибудь дуру не выберет…

В один миг из придурка жизни Сергей превратился в яростного покорителя женских сердец, героя-любовника и тирана интимных отношений. Конечно, это было ясно с самого первого дня, когда он пришел к ним работать. Они сразу все поняли… Отныне женщины стали бросать на него огненные взгляды, мужчины – здороваться, протягивая руку. В отряде повисла атмосфера уважения, смешанного с диким страхом. Страхом за свои задницы.

«Какой в топку Князь!» – думал Сергей, передвигаясь по своему краю площади, как по сцене. Вдруг и плечи стали шире, и походка увереннее. И какой привлекательной грезилась теперь каждая его индивидуальная черта. Иногда, не в силах сдержаться, он подыгрывал самой расхлябанной улыбкой, которую, похоже, почерпнул у генерала Ираклия. И долго изумлялся, как, ни в чем не изменившееся дрожащее создание с опустившимся сердцем, он мог стать героем такой иллюзии…

Тяжелее всех приходилось Сандре. Как-то резко стушевавшаяся и быстренько смывшаяся в сторонку при первом появлении Жаши и Варлаама, она до последнего не верила, что их посетила именно женщина Варфа, свято надеясь, что это был кто-то очень похожий. Однако в конце концов ей пришлось констатировать, что настолько похожих на Жашу в аду нет. Но она не признала поражения. Она улыбалась как и раньше и стала еще наглее в манерах. Но только никто не видел, как вечером она рыдала в своей комнате, сраженная ужасом того, что сможет сделать с ней всемогущий Сергей…

Сергею хотелось посмеяться, и он посмеялся бы над всесильной поистине степенью трусости. Но глубоко в сердце ему было не до смеха. Потому что ему самому было страшно. На следующий день он не знал, как поднять глаза на Варлаама. И лишь пережив несколько томительных смен, понял, что мстить начальник вроде не собирается. Сергей останавливал себя на мысли, что его в дрожь бросает при малейшем шорохе на темной улице. Что он пугается порой движения собственных ног, думая, что Жанна решила с ним покончить. Еле-еле Сергей смог сам себя убедить, что Варф не пошлет за ним карателей. Постоянно сопровождаемый сковывающим разум железом, бывший ангел сознавал, что он стал таким же малодушным, как и все его коллеги. И это было неизбежно.

Возможно, Варлаам и сам боялся, поэтому и не шел на столкновение…

– Вот инструкция… Изучи, пожалуйста, мы после обеда собираемся. Я главная, если ты не против, – Сандра дала Сергею лист бумаги. Он увидел, как неуверенно двинулось женское запястье.

– Спасибо. Я не против, – проговорил Сергей. – Мне приятно с тобой работать.

Радость, мелькнувшая в ее глазах, жалобная и нежданная, поразила его в сердце.

– Спасибо… – шепнула она в ответ. – Я в два буду на месте…

Не зная, что еще сказать, она не решалась уйти и не решалась остаться. Наконец она произнесла пока и хотела отойти.

– Это… Сандра, – остановил ее Сергей, словно что-то вспомнил. – Ты… Прости меня за то, что я тебе брякнул в первый день. У тебя совсем не кривые ноги.

– Спасибо, – молвила она только губами. И сдержав улыбку до того, как отвернется, покинула его.

В каждом из них жил алан местного значения. Но когда приходили аланы настоящие, туземные красавцы бесславно капитулировали перед чужой силой…

Модные розовые кеды коснулись уличного асфальта. Сандра приземлилась на окраине города в окружении демонов отряда. Ее глаза остановились на малоэтажном перекосившемся здании. Их цель.

– Рассредоточиться по дому, – молвила начальница операции. – Каждый берет на себя две квартиры, как распределились. Если будете не справляться, кричите подмогу. Саша, Олег, Катя, вы на стрёме. Если припрется небесный легион, сразу линяем. Надеюсь, до каждого дошел создаваемый нами образ. Включите в него всех жильцов как можно быстрее и бегом на улицу, будем собирать.

«Собирать»…

Сергей, щуря глаза, выслушал последние наставления Сандры. Удивительно для ада: женщина командует мужчинами. Но в этом отряде даже Варлаам не побоялся признать всю бездарность искусителей-мужчин по сравнению с демонами-девушками.

Галопом продираясь сквозь метнувшуюся к зданию толпу, Сергей влетел в подъезд. Секунда на то, чтобы оглядеться. Впереди разваливающаяся лестница, гора пыли и ободранные перила. Ему было на четвертый этаж. Молниеносно Сергей побежал наверх.

Их мишень – аварийный дом, почти бараки. Жалкое пристанище обманутых на рынке недвижимости семей. Убогая хата тех, кто боялся потерять и ее и остаться с детьми на улице. Постоянный страх того, что в один прекрасный день обрушатся стены и упадет на голову потолок. Это была Россия. Только Сергей не узнавал этот город.

Его глаза сверили номер квартиры. Плечом вперед он просочился сквозь обшарпанную деревянную дверь, которую мог элементарно вышибить ногой любой средний парень. Миновав узкий коридор, Сергей вошел в комнату.

На кровати, теснясь к стене, сидела молодая женщина с младенцем на руках. Ее лицо было опущено, взгляда Сергей не видел. Казалось, его старания здесь были излишними.

На другом краю покрывала был ангел-хранитель. Ангельская дева. Завидев демона, она встала ему навстречу, пытаясь хранить мужество.

– Отойди. Она моя, – сухо произнес Сергей.

– Изверги. Вы ответите, – с сердцем проговорила светлая девушка.

– Мы уже ответили, – Сергей отозвался потухшим взором исподлобья.

Девушка ничего не сказала. Она отвернулась и отошла к стене, отгораживаясь от него невидимой стеной. Там, где люди уже давно не верили в иную мощь и теряли опору под ногами, ангелы были бессильны против иллюзии будущего страха.

Сергей не стал ждать и, сжав губы, приблизился к юной матери. О, как он мечтал сейчас иметь дело с мужчиной, но перед ним снова были женщины…

– Быстрее, быстрее! – торопила Сандра. – Скорей же, вы что уснули, бездна вас подери?! – она стояла во дворе и криками подгоняла демонов, нервно озираясь по сторонам. Солнце уже притронулось к линии горизонта, надо было успеть закончить задание. В любой момент могли налететь воины Михаила.

Сергей выбежал на крышу здания и, оттолкнувшись от карниза, полетел к своим. Зависнув в воздухе, демоны отряда страха перед будущем сливались в воронкообразном хороводе, зацикливая атмосферу против часовой стрелки.

– Сергей!.. – в смешавшихся лицах он угадал Сандру.

Бывший ангел кинулся к ней, пытаясь занять свободную нишу между телами. Вынужденное прикосновение корпуса, нервический выдох и холодная ладонь рядом, Сандра направила его плечо в общий такт, и круг завертелся, набирая обороты.

Полтора десятка черных силуэтов превратились в невидимую воронку.

Никто не ощущал своих конечностей. Все закружилось, соединяясь в единый механизм. Сергей пытался осмыслить, что с ним происходит, но не мог. Организм словно растаял среди остальных, мозг влился в разум отряда, а чувства атрофировались, уступая место лишь одному инстинктивному желанию – существовать. Отряд превратился в сопло насоса, высасывающее энергию через подключенные к нему сердца.

Он готов был поклясться, что прошел час с лишним. Когда круговорот замедлил ход и спустился на землю, солнце было далеко за горизонтом. Сергей не слышал голосов коллег. Или же все просто молчали. Безразличны были женские лица, телесно ощутимые рядом.

Стоя в массе и отделившись от всех, он был окутан земным воздухом, чувствуя, что не может впустить его в себя. Минуты истекают и, увлекаемый всеми, он идет домой.

У Сергея не получилось сосчитать, сколько перед ним возникло невнятных картинок. Тело путалось в догадках града прочувствованных им эмоций. Проносясь в танце молчаливых терзаний, он различил сотни оттенков страха, тысячи нот ужаса, криков каждой клеточки пойманного на крюк тела. Волнение, депрессия, остолбеняющие кошмары…

Десятки стрел вонзились в своих жертв. Связывая сидящих по отдельности людей, выткали целую паутину массового психоза. Отчаяние овладело ими, и ничто не способно утешить: они уже видели, чувствовали, как будто это уже случилось. Они знали, что это неизбежно.

Сергей выстрадал вместе с ними все. Он шагал, плавая по волнующимся фантомам. Они вернулись в ад, приземлились на равнины. Кто-то о чем-то говорил, что-то спрашивала у него Сандра. Но Сергей не запоминал, что ей отвечает.

Стадом вышли на главную площадь. Он смотрел под ноги. Тело горело холодными угольками, черная кровь жилками трепетала в висках.

Зарплата. Еще слова. Какие-то слова. Не видя лиц, он прощается и ковыляет к себе.

Паника. Уныние. Смерть еще до смерти. Обреченные люди, они должны были переживать одно и то же множество раз, прежде чем это произойдет. Созерцать картины, сочные, яркие, настоящие. Падающие стены вместе с разрушенной жизнью, наступившие холода вместе с продрогшими душами детей. Чувствовать снова и снова, как погибает надежда. Никому не было дела, никому. Глотать повисшие на языке фразы. Уходить в безверии слов.

Сергей вспомнил ангельскую девушку. Ужели кто-то думает, что демонам так легко дается то, что они делают?.. Что, кто-то считает, что к этому можно привыкнуть?..

Теперь он не страшился остаться равнодушным, понимая, что можно только смириться, приучить же тело не сжиматься от собственного ужаса – никогда. Никому такое не удалось, он узрел это сегодня.

Сердце Сергея благословило тот факт, что Виолетта сейчас дома в безопасности и не видит всего этого. Если бы она тоже работала, это было бы слишком для них двоих. Сергей болел людским кошмаром, бьющимся у него внутри выданным вознаграждением. И он не мог об этом забыть.

Вспотевшая ладонь дернула ручку двери. Сергей придержал рукой карман рубашки. Там у него лежал маленький тусклый цветочек. Он сорвал его сегодня днем на Земле для Виолетты. Тогда он еще не ведал, чем обернется для него вечер. Сейчас цветок вял на глазах, и Сергей хотел успеть подарить его, чтобы Вика хоть чуть-чуть насладилась этой чуткой красотой.

– Виа, привет, я пришел, – промолвил он с порога. – Виа?..

Привыкшие глаза легко разгладили темноту. Ошеломительно, в этот вечер никто не бросился к нему на шею, никто не обнял, не поцеловал, не сказал: я скучала.

Сергей непонимающе остановился посреди комнаты. Виолетта лежала на кровати, уткнувшись лицом в скомканную подушку. Она не ответила на его приветствие.

– Виа, что с тобой?.. – минутное замешательство сменилось на пробирающий внутренности предчувствующий страх. Ощущая, как в горле застревает комок, Сергей кинулся к постели.

Нет, нет, за что ему это… Его колени примяли покрывало, рука легла на узенькую спину, лицо заглянуло сквозь спутавшиеся волосы маленькой травяной феи. Сергей увидел, как Виолетта вздрагивает, силясь остановить приступ рыданий.

– Вика…

– Не трогай меня, умоляю!.. – Виолетта метнулась в сторону, уколотая прикосновением. Она не подняла глаз, тяжело дыша сорванными от плача ребрами.

– Виа, ты что?.. – не понял Сергей. – Это же я, твой муж… – он повторил попытку сблизиться, но она дернулась словно в судороге.

– Нет… Не трогай, не подходи, прошу… – ее умоляющий голос слился с безутешными слезами. Виолетта уперлась ладонями в одеяло. Лицо ее утратило какие-либо очертания, превратившись в одно мокрое пятно.

– Ты что, маленькая?.. Я что-то не то сделал?.. Ты не хочешь меня видеть?.. – не находя причины, начал расспрашивать Сергей. А у самого сердце опустилось. Было ведь то, что сделано не так. Как у любого, кто лгал.

– Нет… – едва слышно ответила она.

– Не хочешь?..

– Нет, ты… не при чем тут, – различил он. – Господи… Я умру сейчас… – простонала Виолетта.

– Вика, родная, не пугай меня так. Скажи, в чем дело?.. Что тут без меня случилось?.. – Сергей пробрался к ней ближе. Его ладонь накрыла комкающие покрывало пальцы. Глаза, не отрываясь, смотрели в ее лицо.

Виолетта чувствовала этот взгляд, и от этого ей, казалось, было еще хуже.