– А я говорю нет, – Жанна глядела на него как удав, продолжая подходить. – Твоя жена держится за тебя, потому что ты мужчина и потому что ты вытащил ее из помойки.

– Она любит меня! – возражал Сергей, пятясь.

– Не любит.

– Любит!

– И ты ее любишь?

– И я тоже люблю!

– Готов спорить?.. – прямым хищным взглядом спросила Жанна.

– Готов! – со злостью кинул Сергей.

Внезапно он наткнулся лопатками на камни. Отходить стало некуда. Его губы откровенно задрожали, а дыхание умерло на излете.

– Все, пойман в засаду, – усмехнулась Жанна. – Сейчас проверим тебя на твою любовь.

Ее пальцы легли на его плечи. Сергея обдало горячим воздухом, словно из парилки, ноги подкосились в коленях. Он вдруг понял, что его не спасет никакой заученный прием самообороны и что сейчас его изнасилуют на глазах у не очень изумленной публики.

«Господи, хочу конец света», – мелькнуло у него в голове. Сергей зажмурил глаза и пробормотал какое-то непонятное заклинание.

– Да не трясись. Это не больно, – успокоила Жанна.

– Сергей, бездна тебя возьми!..

Прозвучавший голос коллеги отрезвил разум как порция хорошего рассола. Жанна оглянулась.

– Вали немедленно работать, потом будешь с девками обжиматься! –гаркнул на него разозленный демон, который только что пришел с задания.

Готовый расцеловать напарника в обе щеки, Сергей в приливе сил рванулся из рук на минуту растерявшейся Жанны.

– Все, я пошел, пиши! – брякнул он.

Схватив инструкцию, Сергей пулей испарился, благословляя тот факт, что исчезнуть можно было хотя бы благодаря заданию. Ведь когда тебя целенаправленно удерживают чьи-то волевые объятия, пропасть из них практически невозможно. И Сергей прочувствовал это на себе.

Жанна развернулась от стены, провожая его коротким взглядом.

– Ну ладно, Сережа, – проговорила она тихо. – Раз ты такой упрямый, тогда будем спорить.

Через секунду она широкими шагами шла через площадь и вскоре растворилась во тьме одной из адских улиц.

– Три, два, один, ноль… – ворчал Сергей, продираясь сквозь тьму. – Ноль, один, два, три… Бездна подери! – он споткнулся о камень и стукнулся головой о стену улицы. – Черт!.. Прости, Боже!.. – потирая висок, Сергей продолжил путь.

До дома оставалось несколько десятков метров. Минуты четыре и он будет спать, и никто ему не помешает. Не сможет помешать, как бы ни старался!

Сергея качало будто пьяного. Вокруг все расплывалось, как в тумане. От усталости хотелось бормотать странные вещи, смеяться, злиться и возмущаться одновременно. Наконец работа его доконала!.. О да, это свершилось, ура!..

– Привет, дорогая, – дежурный супружеский поцелуй в шею. Сергей удивился прикосновению к собственному телу. Он взглянул на ее волосы, на хрупкое перед ним плечо. Как порой, делая больно, безумно он прижимал ее к себе, а она и не сознавала, отчего порыв сменяется долгим молчанием. И нежности нет, и счастье не пребудет в его объятиях. А только отчаяние и крепкая как бальзам скорбь. Сам не знал, что хотел он ощутить в своих руках, наверное, это была попытка вынырнуть уже утопшего.

– Как ты?.. – спросила она. И так же привычен оказался взгляд больших светло-карих глаз.

– Хорошо все… Я только присяду немножко…

Сергей не задержался у входа. Шаркающей походкой он дошел до кровати и, лишенный сил, сел на затрепанное покрывало.

«И что, мне комплиментом считать, что ей нравятся Варфоломей и я?..» – события дня вертелись в голове каруселью, налезая одно на другое. Встреча с Жанной выбила его как телегу с дороги, и он до сих пор не мог отойти от случившегося. Работа, зарплата, Варлаам – все сплелось причудливо, как ниточки в женских руках. Искорки злости поднимались среди щетинистого бреда и пеплом оседали в его теле.

Ладони прикрыли лицо. Сергей издал вздох.

– Ты рано сегодня, – произнесла Виолетта, присаживаясь рядом. Легко и изящно, как маленькая бабочка.

– Да, управился в ускоренные сроки, – проговорил он, не поднимая замученных глаз.

– Ты нормально себя чувствуешь?..

– Да, нормально… Ой, не знаю, – его рука легла на солнечное сплетение. Внезапно обнаружилась тяжелая тошнота внутри.

– Что такое?.. – забеспокоилась Виолетта.

– Нет, ничего… – мотнул головой Сергей. – Желудок… с ног на голову… были бы они у него еще… голова и ноги… Сейчас все будет… в порядке.

Он согнулся и зажал живот, пытаясь подавить недомогание. В глазах потемнело, впервые за эти дни стало телесно нестерпимо. Виолетта подсела к нему, обвивая ладонями плечи. Глаза ее следили за отрывистым дыханием.

– Приляг, приляг скорее…

– Нет, не надо. Сейчас… все пройдет, – отказался он. Лучше уж было не двигаться.

Через пять минут Сергею действительно полегчало. Удивительным образом все отпустило, и даже в голове будто просветлело.

– Мне легче, – сказал он, поднимая прищуренные глаза. – Ты лекарь просто…

– Я стараюсь… – тихо молвила Виолетта.

Взгляд Сергея молча коснулся близкого лица. Ресницы ее были опущены, щеки переливались в темных бликах камней.

А дальше он сам не понял, как все произошло. Но только что-то замкнуло внутри, и Сергей осознал, что больше не может терпеть ни минуты. Ни секунды. Он притянул ее к себе. Губы нашли в темноте ее губы, и на судорожном вдохе слились в долгом поцелуе.

– Сережа, ты что?.. – пискнула Виолетта. Она сумела оторваться от него, прижженная жаром чужой кожи.

– Я люблю тебя, – услышала она горячий шепот. – Я хочу тебя, Вика…

Гладившая плечо ладонь сдвинулась ниже и накрыла ее грудь. Виолетта вздрогнула.

– Сережа… – услышал он. Ее сердце подпрыгнуло под его рукой.

– Пожалуйста, Вика… Пожалуйста… Я прошу тебя… Сделай это для меня…

– Но ты же сам говорил… – попыталась возразить Виолетта.

– Я не то говорил все!.. – произнес он возбужденно. – Я твой муж, и ты моя жена. Ты моя любимая… Я с ума сойду, если ты откажешь…

Он говорил негромким, убедительно просящим и требующим голосом. Виолетта видела, как нетерпеливо блестят его зрачки, чувствовала, как пальцы сжимают нежную кожу.

– Ты же столько объяснял… – уронила она нерешительно. – Ты же… Я… Я умоляю тебя, подумай еще раз…

– Я подумал уже… – Сергей пересел еще ближе, опуская преступно голодные глаза. Казалось, он уже не мог ни о чем размышлять.

– Подумай еще раз, прошу тебя, – он поймал в ее голосе слезы. – Я… ведь не смогу тебе отказать… Хотя ты и не слышишь меня… И даже… не видишь…

Бессмысленная пауза, но последние слова сумели достучаться до его разума, как сквозь забор.

– Как не вижу?.. – он поднял лицо.

– Как… и все… – Виолетта умолкла, закрывая глаза.

Сергей дернулся, встряхиваясь, будто его окатили режуще ледяной водой. Виолетта, не спрашивая, сняла с себя его руки и отодвинулась подальше.

– Прости, – донеслось до него чуть различимое.

– Господи… да что это… – произнесли его губы. Вика уже не видела, но только расслышала скрип кровати и тихие шаги в глубину комнаты…

– Ты молился?..

Ощутив, как шевельнулось покрывало, Виолетта приподняла голову. Сергей молчал, забираясь под одеяло и кутаясь в нем по самые ключицы.

– Молился, – кивнул он со вздохом. Его взгляд улетел в потолок. – Я думал, ты заснула…

– Нет, я не могу уснуть, – ответила она. – Я тоже теперь молюсь часто… Только я не все молитвы помню наизусть. Раньше я знала их больше…

– Ничего, это как езда на велосипеде: раз научишься – всю жизнь не забудешь, – проговорил Сергей.

– На велосипеде я и не умела никогда, – отозвалась Виолетта. Ее губы тихонечко сдвинулись и застыли.

– Да… – не понимая к чему, сказал Сергей. Он посмотрел в ее лицо: – Вика, прости меня. Не знаю, какой бес в меня сегодня вселился…

– Я не сержусь, – молвила она в ответ.

– Нет, серьезно… Я не знаю… какая муха… Ужасный день…

Он притронулся к влажному и теплому, как застоявшаяся вода, лбу. Сергей чувствовал себя дико. Только что на самом ровном месте чуть не послал в пропасть себя и ее. Ведь он шел домой, знал, что нельзя распускать свои эмоции. Шел, негодуя на Жанну. Проклинал, юродствуя над ее словами. Она сказала, что любви нет, но у него же была жена!.. И он, задетый ей, клялся и божился, что она не в себе. А безумен оказался сам.

Веки Сергея прикрыли глаза. Да, как все, оказывается, легко. И слова откуда-то появились сами собой. Стесняясь раньше фальши, пламенно говорил о любви тогда, когда это вдруг понадобилось ему. А как получилось натурально, просто трагедия разбитого сердца!.. Стыд приканчивал его как последнюю дрянь.

– Не переживай, – успокоила Виолетта.

Сергей почувствовал на своей груди ее ладошку.

– Нет, прошу тебя, – он бережно отстранил коснувшиеся его пальцы. – Я не могу… Ладно?

– Ладно, – вымолвила она согласно.

Как же одна фраза смогла попасть в самую точку. Как адским огнем осветила она его лицемерие. «Ты не видишь меня». И он истинно ее не видел. В тот момент он думал обо всем: о своей несчастной жизни, о Жанне, о нанесенной ему обиде и разбереженной душевной ране, но только не о ней. Какая ему была разница: Виолетта ли, кто другой сидит перед ним, когда весь он превратился в инстинкт, в страсть, которая нуждалась в том, чтобы запить наконец все горькие пилюли разом и успокоиться на том, совершенно не задумываясь о ком-то другом…

Ошибся, насколько он ошибся, теша свое самолюбие. Он-то был уверен в глубине души, что она только и счастлива будет, когда он в конце концов «милостиво» разрешит ей стать его женщиной. И уж наверное предполагал, что по первому зову она упадет в его руки. И просил, просил как выгнанный пес, как беглый каторжник, прячась за обманом, пытаясь лгать и ей, и себе самому. Насколько это было низко!..

– Ты знаешь, за что меня низвергли в ад? – тихо спросил Сергей.

– Нет. Ты мне никогда не рассказывал, – покачала головой Виолетта.

– Я убил в человеке веру, – ответил он.

– Ты?.. – в ее голосе было изумление.

– Да я, – утвердил Сергей. – Знаешь, я же был ангелом-хранителем. Я долго им проработал, почти три тысячи лет, – начал говорить он. – Последней моей подопечной была молоденькая девушка. Ее звали, а впрочем, почему звали?.. Ее зовут Мария. Она чудесная, милая и очень симпатичная… Прямо как ты. Вы даже внешне чем-то похожи, только глаза и волосы у нее потемнее и ростом она чуть-чуть повыше будет… С самого детства я не мог на нее нарадоваться. Всегда внимательная ко всем, добрая, отзывчивая, слова грубого не скажет. С маленьких лет она верила в Бога. Всем сердцем верила, искренне и беззаветно. В церковь ходила почти каждую неделю, молилась, дома иконки висели… Правда был у нее один недостаток … Хотя и не недостаток, но… Не знаю даже, – Сергей, раздумывая, прищурил глаза. – Просто наивная она была очень, как ребенок. Видела все вокруг словно книжку с картинками… Кажется, и наплевать на это, ведь ее чувства всегда были неподдельными. Только однажды случилось нечто такое, из-за чего стало уже не наплевать.

– Что?.. – произнесла Виолетта, видя, что Сергей замолчал, утирая сухие ноздри.

– В ее доме поселилась одна девушка… – после паузы продолжал он. – В соседнюю квартиру въехала. Они познакомились, столкнувшись как-то в магазине. Я сразу понял, что что-то не то в этой девушке. Что-то в глазах говорило само за себя. Я попытался пойти на контакт с ее ангелом-хранителем и все разузнать. Однако ее ангел давно уже был изгоем…

– Как это?..

– Ну так… Отправлен «на дальние расстояния» без права следить за ее душой… Это кара за тяжелые грехи подопечной, наверное, ты слышала об этом, – объяснил Сергей. – А Мария, не прошло и месяца, вдруг стала тяготеть к ней. И через полгода они стали лучшими подругами. Сначала я думал, что из этого ничего страшного не выйдет, что Мария скоро поймет всю подноготную и уйдет, но я ошибался. Девушка оказалась хитрее, чем я полагал. А Мария еще наивнее, чем я мог подумать… Видно было, что дружба – это не то, чего добивались от моей Маши в этих отношениях. А что тогда?.. Когда я навел справки, я думал, что умру. Оказалось, эта новая подруга состояла в какой-то секте, полурелигиозной, полу не пойми какой. Там были фанатики-мистики, подчиненные какому-то одержимому лидеру, довольно молодому и уж точно знающему чего он хочет. На первый взгляд все выглядело прилично: вроде как компания молодежи собиралась вместе, разговаривали на умные темы, общались… А потом начинался следующий этап. Легкие, а потом и потяжелее дурманы, жуткие какие-то сеансы то ли медитации, то ли фетиша и религиозной истерики, доведение до морального экстаза, а затем вымогательство денег, подбивание на то, чтобы резали вены и калечили себя… И еще Бог знает что. Мне стало ясно, что Мария нужна ей, только чтобы втащить в эту секту. Я стал пытаться предотвратить печальную развязку. Я все делал: и переезд на другую квартиру организовывал, да слишком сложно это оказалось, и внимание матери ее пытался привлечь, но она работала с утра до вечера и не могла заметить никаких перемен, и вывести подругу на чистую воду старался, но все без толку. Каждый день Машу затягивало в эту трясину. Я ночами и днями издумал все мозги, все перебрал и ничего не мог больше придумать. А Мария, между тем, решилась пойти на первую встречу. Когда она пришла домой поздно вечером и ей все это понравилось, я был сам не свой. Помню, я сел тогда и стал молиться Богу, спрашивая, что мне делать… И в эту ночь – и это, наверное, было самое ужасное, я до сих пор вижу как наяву – мне приоткрылось ее будущее… Ты знаешь, тогда я скорее готов был согласиться на все то, что случилось со мной здесь, в аду, чем еще раз пережить, что я пережил в тот момент. Четко, как на картинке, я увидел комнату с ободранными стенами, засыпанную осколками, наркоманов, сидящих в углах. И посреди этого была она, несчастная, убитая, потерявшая себя. Видение исчезло быстро, но опомниться я смог нескоро. Когда я пришел в себя, я понял, что уже не молюсь, что за окном ночь и что Мария спит. Я продумал до самого утра. И к обеду следующего дня я решился. И нанес первый удар. Я с самого начала понимал, но не хотел верить до конца, что именно наивность, эту слепую веру в людей, которая была единственным ее изъяном, мне придется убивать в этой душе. Каждый час я планомерно дробил эту стену. Я использовал нашу связь, чтобы разбить ее чувства. Я ощущал, как слабеет ее уверенность, как уходят детские переживания… Я чувствовал это в себе, в ее сердце, как в своем. Я понимал, что теперь она с недоверием смотрит по сторонам, что у нее возникает все больше вопросов, что Бог уже не кажется таким бесспорным, как раньше. И вот я добился. Ее вера оборвалась. Окончательно и по всем фронтам. Она больше не доверяла ни людям, ни Богу, никому. Я ощутил это вместе с дробящей болью в ребрах. После этого моя связь с ней исчезла. И на щеке выступила кровь… Я помню, как и оглянуться не успел, а за мной уже нагрянули воины небесного легиона. Я предстал на суд Божий, и мне вынесли обвинительный приговор. Так я и оказался на главной площади ада.

Сергей замолчал.

– Ты устранил в ней наивность вместе с верой, – проговорила Виолетта. – Но вера в Бога – это же ключ к спасению…

– Да знаю я, знаю! – воскликнул Сергей. – Но что мне оставалось делать, черт возьми?! Смотреть, как она умрет среди этих подонков ради своей веры в этот безумный вздор и попадет в ад?!.. – он осекся: – Прости…

– Ничего…

– Видишь, я стал полным гадом … – промолвил Сергей. – Знаешь, Виа, когда Михаил свергал меня в ад, то спросил: раскаиваюсь ли я. Но я ничего не ответил. Я не знал, что мне сказать. Да, я совершил этот грех, и я знаю об этом. Но ведь у меня не было другого выхода!.. Зачем-то мне было открыто будущее?.. Затем ли, чтобы я ничего не попытался изменить?!.. Я миллиард раз спрашивал себя об этом, миллион раз просил прощения, но Бог меня не слышит. Я не знаю, что мне делать. Я не могу понять, как мне искупить то, что уже сделано, и что было бы хуже: бездействовать, глядя как умирает вверенный тебе человек, или дать шанс выжить, чтобы потом она могла снова вернуться к Богу и к уже настоящей дружбе. Возможно, мне и правда нужно было попасть в ад, чтобы дать ей этот шанс ценой самого себя. Что ж, тогда я ни о чем не жалею… Пусть будет так.

– Ты поймешь, ты все поймешь обязательно, – сказала Виолетта. – Ведь ты такой умный… И ты сделал это ради любви, я знаю. Бог простит тебя, я верю…

– Спасибо за поддержку, – грустно улыбнулся Сергей.

– Хочешь, я тебе тоже расскажу, как я отпала?..

– Да, конечно хочу, – кивнул он.

– Ты был ангелом-хранителем, а я была ангелом Рафаила, – Сергей незаметно улыбнулся. Он так и знал: сестричка милосердия, маленькая и хорошенькая травяная фея, которая любит вышивать. Кем же она еще могла быть. – Я не очень долго служила. Но я так любила это служение. И девочек, и архангела… Хоть я его уже плохо помню, но помню, что он всегда был такой ласковый и внимательный, совсем как ты…

– Мне до Ральфа далеко… – выдохнул Сергей.

– …Один раз мне явился юноша. Это был демон, но я это не сразу поняла. А потом, когда он со мной заговорил, я сообразила, что он не ангел. Но он сказал, чтобы я не пугалась его, и я ему поверила. Он был красивый, конечно, не такой, как ты, но очень симпатичный и милый. Он стал беседовать со мной. Он рассказывал мне о любви.

– О любви?

– Да. О той любви, что бывает между мужчиной и женщиной. Я и раньше слышала это на Земле, но в его устах это звучало так прекрасно, так притягательно… Я заслушалась его допоздна. Потом я поняла, что мне пора возвращаться к Рафаилу и стала прощаться. Он предложил встретиться на следующий день. Мы виделись еще несколько раз, и я все слушала его. А когда я прилетала обратно в рай, я не могла не думать о его рассказах. Все казалось таким тайным и неизведанным, совсем не таким, как у нас. Однажды он сказал, что не может больше ко мне приходить, но предложил попробовать один из этих романов. Я сомневалась сначала, но он пообещал, что вреда не будет. И я согласилась… Он улыбнулся и поцеловал меня впервые в жизни в губы, как у нас не принято, и я отпала… – Виолетта тихонечко вздохнула. – И вот я тут. И вся обещанная любовь разлетелась как пыль… Теперь я вспоминаю Рафаила, и как он любил каждую из нас, а я не видела это за рассказами этого демона…

– Маленькая моя, – проронил Сергей, глядя, как Виолетта смахивает слезинку.

Как незамысловато прозвучал ее рассказ. Девочка, девочка Ральфа… Только белого платья, которое она, видимо, не решилась надеть в аду, не хватало ее образу. И вот что значил тот лепесток, который тогда растоптал, забрав из ее рук, Князь. Лепесток белой розы ангелов покаяния. Сергей вновь ощутил живую резь бессильных страданий.

– Если б я знала, что в раю могу встретить тебя… То я бы никогда не ушла. Но почему-то мы встретились только в аду… – она положила голову ему на грудь, обнимая его двумя руками.

– Виа, не надо, – он взял ее запястья. – Я боюсь причинить тебе вред…

– Я знаю, ты не причинишь. Ты добрый и хороший.

– Ты видела сегодня, что я такой же демон, как все…

– Нет, – возразила она. – Ты мой ангел. Я люблю тебя, и я верю, что ты неспособен ни на что плохое. Потому что ты самый лучший…

– Эх, Виа, – Сергей качнул волосами. Но все же отпустил ее руки, позволяя себя обнять. – И ты такая доверчивая…

И ни его история, ни ее собственная жизнь не могли изменить детски искренних сердец сестер милосердия.

– Я ведь… не могу по-другому… – ответила она.

Прижимаясь к нему, как слепой новорожденный щенок: он не мог ее оттолкнуть, кем бы он ни был.

Глава 39

В конференц-зале помаленьку собирались демоны. Стрелки часов тикали к половине шестого, и сегодня на это время Князь назначил совещание.

Он ждал аж две с половиной недели после праздника, оттягивая момент необходимой ударной работы и все это время довольствуясь переговорами с отдельными генералами.

Самуил сидел довольный во главе стола и попивал ликерчик. На стене экранами горели зеркала, но он в них не смотрел, разглядывая кольца на своих руках и мурлыча какую-то любовную песенку.

С мониторами баловался Ираклий, безостановочно переключая щелчками пальцев сцены Земли, облаков и преисподней. С левого края стола Казимир через пустые стулья громко болтал с Булатом. Варфоломей давным-давно был на месте, погруженный в собственные далекие от всех мысли.

– Ты такой сияющий ходишь в последние дни, – как бы между делом обращаясь к Князю, заметил Ираклий. – Что, не прогадал в выборе новой любовницы?

– О нет, не прогадал, – поднял глаза Самуил. – Эта крошка что надо. По-моему, я влюблен в нее.

– Ну, влюбленность – дело наживное, – хмыкнул Ираклий.

– Какой ты скептик. Не рад за меня? – повел бровью Князь.

– Почему же? Я всегда рад за своего господина, – улыбнулся во все тридцать два генерал пятой армии. Он отвернулся к экранам, скучающе наблюдая электронные события и катая по зубам жвачку.

Ираклий врал. Он не только не был рад, но и яро досадовал. Он-то пророчил в тринадцать свою кандидатуру – Ингу, надеясь тем самым добиться реализации далекоидущих планов. Уж кто как не он, генерал удовольствий, знал, сколько всего нужного может нашептать на ухо сладким голоском прелестная любушка!.. Он выбирал эту красавицу, готовил, инструктировал, натаскивал на Князя, как бульдога на мясо, и вот, когда дело уже грезилось решенным, все сорвалось из-за гнусной стервы.

Ираклий злился как черт, осыпая Княгиню всеми невозможными проклятиями. Сколько нового наслушались про нее генералы за эти недели!.. Эротические фантазии пятого генерала подлетели в цене и качестве, и он не скрывал злого блеска угольных зрачков, приходя на отчеты в кабинет самой мерзостной блондинки преисподней. Месть готовилась в его голове, и он ждал лишь ближайшей оказии.

Ингу Ираклий бросил через два дня. Больно напоминала она ему о случившемся. Да и долечить ее до конца нетерпеливый генерал так и не смог. Слишком хорош был удар Дианы и слишком непривычны шаловливые ладони к кропотливой работе по замазыванию шрамов.

– О, оставь! – воскликнул Казимир, тыкая пальцем в экран.

Он и Лопата оживились, увидев в зеркале знакомые ангельские лица. На белых облаках шаровыми молниями возникли фигуры Зарины и Уриила. Однако не прошло и пары секунд, как архангел любви, взяв подругу за руку, испарился с глаз долой.

– Черт! – Булат возбужденно стукнул кулаком по столу. – Тварюга костёрная!.. А я так хотел посмотреть, куда он пойдет!

– В стриптиз-клуб, Булатик, в стриптиз-клуб, – со вздохом проговорил Князь.

– Я так и знал, что он туда шляется! – выпалил Булат. – Еще и с женщиной, гад!..

Никто не засмеялся. Это был клинический случай.

– А неплохо бы было обзавестись такой рыженькой? – вдруг предложил Князю Ираклий.

– Наверное, – безразлично пожал плечами Самуил.

– Скажи, и я ее достану! – взбудоражился пятый генерал.

– Доставай, если хочешь. Если сможешь, – пальцы Денницы выгнулись, глаза устремились на дно бокала.

– Будь уверен, смогу, – Ираклий придвинулся к столу.

Дверь в залу отворилась. Через порог ступила женщина в длинной юбке. Талия ее была обтянута черной кофточкой, за плечами колыхались темные пряди забранных в высокий хвост волос. Ее голос громко и приятно вонзился в сонную вечернюю атмосферу.

– Здравствуйте, мальчики! Я не помешала?.. – она остановилась у двери, оглядывая всех раскосыми черными глазами.

– О чем ты говоришь, Жашечка?.. – размеренно отозвался Князь. – Такая женщина не может помешать. Заходи, – пригласил он.

– Благодарю, Владыка. Я на секунду.

Что-то было необыкновенное, сильное и почтительно знающее цену, в этом обращении. С неизменной мощью туфли Жанны приглушенно сосчитали по полу шаги. Генералы замолкли, отслеживая ее движения заинтересованными глазами. Но Жаша этого вежливо не замечала. Она прямиком подошла к первому после княжеского месту у стола и, нагнувшись, обняла одной рукой плечо Варфоломея.

– Здравствуй, любимый, – губы Жаши коротко и жадно поцеловали старшего генерала.

– Здравствуй, – сказал Варфоломей глухо. – Вчера как раз вспоминал о тебе.

– Приятно слышать, – ответила Жанна. – Я тоже вспоминала, как было на Дне ада… – ее глаза выразительно сверкнули. – Пока вы не начали, у меня к тебе есть большая просьба, дорогой. Мне нужны два твоих элитника. Нет, это не для меня, – предупредила она вопрос свинцово косящих глаз.

– Ладно, бери, каких сама хочешь. Скажи, что я так сказал, – Варфоломей не поменял зверски искаженного выражения лица.

– Спасибо!.. Я знала: ты мне не откажешь, – негромко молвила Жанна. – Я зайду к тебе вечером, да?.. – она выпрямилась во весь рост.

– Я жду, – коротко отозвался Варфоломей. Его грязно облизывающие глаза договорили за него. Жаша знала, что так смотрит только генерал похоти.

– Но не буду отвлекать, всем до свидания, – Жанна направилась к выходу.

Она умела удаляться когда надо.

На протяжении всего ее разговора с генералом в зале не было произнесено ни слова. Все взгляды были прикованы только к ней. «Дорогой», «любимый»… Сдержанно и с достоинством звучали ее слова. «Как было на Дне ада»… И больше ничего, давая понять, как ей бывает с ним.

– Жаша, – послышался играющий голос Ираклия, – а ты свободна после вечера?.. Я абсолютно свободен.

– Я рада, что ты разделяешь мое состояние души, Ираклий, – остановилась Жанна. Ее глаза тлеюще светились из-под черного шелка ресниц.

– Не хочешь заглянуть ко мне после Варфа? – прямо предложил генерал, блестя алмазами зрачков.

– Извини, но моя свобода сегодня закончится в другом месте. До встречи, Ираклий, – ответила Жанна.

– До встречи, – одними губами произнес Ираклий.

Неприступна и распутна. Что могло быть лучше?.. Ее слова не были восприняты как оскорбление. Жанна редко шла на конфликт. И всегда обращалась по именам к тем, кем хотела быть правильно понята. Было заметно, что ее здесь уважают. В отличие от Дианы.

– А ты, Жаша, теперь только к генералам приходишь, да?.. – уже у самого выхода услышала Жанна.

Она повернулась, глядя в лицо Князя.

– Нет. Я прихожу к тем, кто ценит мой приход, – на этом аккорде она вышла из комнаты.

Князь проводил ее изваянную фигуру, скрытые за длинным подолом красивые ноги. Линии столько доставивших ему когда-то рук. Но, нестранно, мысли не возродили ушедших веков.

Прекрасно сложена. Именно такой и в этой облегающей одежде она выглядела намного сексуальнее всех перетянутых и обнаженных донельзя девиц. Умная женщина, она знала, что все в этой жизни надоедает.

«Жаша, Жаша… – подумал Самуил. – Какой же шедевр из тебя получился, моя девочка. Эх, если бы ты ушла из рая на пару веков позже, добившись в небе чего следует, не сидеть тебе в адских шлюхах. Но на нет и суда нет», – порешил он без особого расстройства.

В дверях Жанна столкнулась с Аланом. Посторонившись, второй генерал пропустил женщину. Они даже не посмотрели друг на друга, словно и не существовали в обоюдном внимании. Видно, перед вкусом той, которой нравился Варф, Алан был бессилен. Как и она перед любившим взбалмошную гадюку.

Алан, не здороваясь, опустился на стул.

– А ты, значит, ценишь ее приход, Варф?! – внезапно развеселился Князь.

– Я привык брать, а не ценить, – ответил Варфоломей.

– Это ты молодец!.. – рассмеялся Самуил.

В комнату ввалился Дементий.

– Я не опоздал? – спросил он, медленно поспешая на свое место.

– Нет, у тебя еще две секунды! Прогресс! – воскликнул Казимир, кидая взгляд на стенные часы.

– Хвала бездне, что Жаша не пересеклась с Дианочкой, а то представляю, какая была бы истерика, – проговорил Князь, поднимая брови. – Так, сейчас моя жена придет и можно начинать… – его глаза остановились на отсчитывающей вторую часть часа стрелке.

– Диана не придет, – подал голос Алан. – Я как раз хотел об этом сказать.

– Серьезно? Это почему? – Самуил наморщил лоб. – Ты ей сообщил, что сегодня я ее вызываю на совещание?..

– Да, сообщил, – кивнул Алан. – Она просила тебе передать, что неважно себя чувствует и не сможет прийти.

Генерал гордыни потянулся за стоящим на середине стола стаканом и графином.

– Уж не ты ли ее попортил? – шутливо поинтересовался Князь.

– Нет, не я. Сверхурочная работа, видимо, – Алан поднял на Самуила безразлично синий взгляд. Рука уверенно налила водки.

– Погоди, она так и сказала: не могу прийти, мне плохо? – переспросил Князь.

– Так и сказала.

– И при этом не добавила, что это именно от меня и моих совещаний?..

– Не припомню такого.

– Что-то мне не верится, что Диана использует подобную лексику, – засомневался Князь. Его рука оторвалась от стола, он щелкнул пальцами.

Генералы увидели, как на крайнем зеркале, где проносились фрагменты адской площади, неожиданно зажглись свечи кабинета Княгини преисподней. Алан и Диана сидели за столом друг напротив друга. Второй генерал встал со стула.

«Чуть не забыл, – донесся до всех голос Алана. – Князь просил тебя завтра в половине шестого быть на совещании».

«Просил? – Диана обострила подведенные глаза. – А больше этот блудливый скот ничего не просил?..»

Лицо Самуила скривилось в усмешке, прищурив глаза, он смотрел на супругу.

«Передай этому облезлому барану, что я плевать хотела на его завонялые просьбы. У меня работы до черта, и мне некогда нянчиться с уродскими посиделками! Пускай он один совещается со своими убогими животными!.. Косым козлом, безмозглой лопатой, трясущимся головастиком, анафродизиальным поленом и кривоногой лыбящейся музой!.. – пять пальцев Дианы демонстративно загнулись один за другим. – Скажи, что я желаю ему, чтобы после совещания они все от… его до смерти, и он бы сдох наконец и перестал мозолить мне глаза!..»

«Что-нибудь еще, прекрасная?..»

На экране застыл крупный план Алана. В конференц-зале образовалась немая сцена. Округленные глаза вперились в зеркало. Лицо Ираклия стало таким, что можно было отбивать об него воблу.

– Это у меня кривые ноги?.. – еле-еле шепнул он.

– Ха-ха-ха! Узнаю Дианочку! – Самуил расхохотался в голос. – Что ж ты, Аланчик, не довел ее слова до моего сведения? Она же так просила! Стыдно, дорогой, не выполнять, когда просит женщина, особенно красивая! – светясь от смеха, Князь порывисто потянулся за ликером и набухал себе полный бокал. Его глаза весело устремились на Алана.