В общем, как только мы добежали до глухого проулка, проходящего почти под самыми крепостными стенами (здесь, кстати, часто встречались влюбленные), нам пришлось резко затормозить. Я была уверена, что Арти побежал именно туда, мне даже казалось, будто я видела ободок швабры, движущийся на манер победного флага. И я совершенно точно видела издалека, как Фуф, разбежавшись, прыгнул на зомби и вцепился тому в лысую черепушку. Но не тут-то было. Мы с Уной внезапно оказались окружены.
***
Потирая руки, перед нами снова стоял человек в черной треуголке, не без своей команды, разумеется. Чувство идиотского дежавю неприятно навалилось на меня со всех сторон. Да что же это такое??
– Ой, какая неожиданная встреча… – промямлила я. – А что это вы тут делаете, господин капитан Сизая Борода?
Господин капитан триумфально откашлялся.
– Коли вам угодно узнать, мы здесь охотимся на невесту Принца! – мерзко улыбаясь, ответил он и окинул Уну взглядом коллекционера сушеных жуков-носорогов.
Уна возмущенно фыркнула. Наверное, собиралась снова начать перечислять, что ее драгоценный Принц сделает с неверными пиратами. Я дернула ее за локоть. Мне нужно было только потянуть время, ведь Фуф непременно пришел бы меня спасать, несмотря на нашу обоюдную ненависть.
– А как вы сюда попали, господа пираты? – ласково спросила я.
– Намного легче, чем предполагалось! Кто-то сломал замок на дверях университета, – охотно отозвался Сизая Борода.
Ой-ей…
– Но как же… как же охранник? – растерялась я.
– Этот тот парнишка, который сидит в караулке и ритмично пробивает затылком стену, бормоча что-то про лесную богиню? – Сизая Борода рассмеялся, и вместе с ним осклабились золотыми зубами пираты. Честное слово, их зубы сверкали в отсветах луны, как диковиные звезды.
– Черт…
Я поняла, что это полный провал, и что, падая в него, я тяну за собой ни в чем не повинных людей.
– Сейчас здесь будут рыцари Ордена, они всех вас поймают и повесят! – смело выкрикнула Уна.
– Рыцари Ордена уже здесь, милая, и им наплевать на такую маленькую неприятность, как пиратская вылазка. На ваш университет упал метеорит, не слышала? – злорадно возразил капитан.
– Это такой кругленький с дымком? – я попыталась отвлечь внимание пирата от Уны.
– Заткнись, мелочь, – махнул на меня рукой Сизая Борода.
Вот тут я возмутилась по-настоящему. Моя бабуленька, между прочим… ну, вы знаете. Но и папенька был бы не рад этой сцене! Он, к слову сказать, занимает не последнее место в правительстве! Впрочем, пиратам о таком лучше было не знать.
– Позвольте, господин капитан! – не согласилась я. – Возможно вы забыли об одной вещи. А именно, – я красочно жестикулировала, чтобы пустить противнику пыль в глаза, – мы с Уной – ведьмы, а вы – простые смертные, и вы находитесь на нашей территории, так что в ваших же интересах заткнуться самому и поскорее убраться отсюда вместе с вашими друзьями! Неужели вы не боитесь проклятья?
– Я уже проклят, деточка! – расхохотался Сизая Борода. – Но где мое проклятье? Лежит на дне моря и молчит! Остальное мне не страшно! Взять!
И пираты двинулись на нас.
Мы с Уной сбились в неразделяемый комок страха, готовясь применять магию, но тут кто-то сказал:
– Буэ. Абырвал. Двар. Рр.
Прямо из сгущающихся сумерек в проулок стремительно и по-королевски вошел Арти с ведром на голове и со шваброй в руках. Сам он был обмотан простыней, а из плеча у него торчала кочерга, которую, видимо, в него успели воткнуть разбегающиеся полуночники, вроде нас.
– Рвал. Абарг! – прорычал Арти и ткнул древком швабры в капитана Сизая Борода.
– Это что еще за чучело? – фыркнул капитан. – Уничтожить!
Только вот команду капитана выполнять было уже некому – дополняя триумфальное явление зомби, из темноты по рядам пиратов пронесся ужас ночи, шипя, царапаясь и кусаясь. Скажу я вам, друзья, такая тварь, как мой питомец, способна переиграть все ужасы про чупакабр и болотных тварей. Еще минуточка жалостных воплей, и на площади, ограниченной с одной стороны романтичной стеной с вьюном и колоннами (за которыми можно было спрятаться для признаний в любви) и ангарами с другой стороны, остались только мы с Уной, капитан и Арти.
Сизая Борода выхватил пистолет и дважды выстрелил в зомби. Вот дурак, да? Это же зомби! Ну, хотя, в темноте, может, это было и не так заметно. В общем, Арти упорно шел на капитана, повторяя свои непонятные слова.
– Что ты за черт? – ругался капитан, пока не оказался прижатым к стенке.
Костлявая рука Арти схватила капитана за шею, ведро покатилось с его облезшей черепушки и с грохотом остановилось где-то в куче стружки.
– Шан. Брамл. Акавырг.
– Что? Чт… что? – сипел обескураженный и оставленный своей командой капитан Сизая Борода.
– По-моему он говорит, что вы нашли свое проклятие, господин капитан, – участливо подсказала я, выглянув из-за колонны.
– Уберите свое чучело! – хрипел капитан. – Я сдамся О…
– Варахмл! – выбросил Арти, и капитан Сизая Борода вдруг окаменел с открытым ртом.
Мы с Уной в который раз вскрикнули.
Вот это да! Вот это магия! Неужто пиратские легенды и правда частично не врали?! Неужто моя интуиция и впрямь оказалась не такой уж и дурной? А еще, кажется, у ГУТСа появилась новая скульптура, выросшая из стены. А, точнее, вросшая в нее. Правда, не такой у нее довольный вид, как у всех остальных… «Главное, не попадаться на глаза нашему главному архитектору какое-то время…» – успело пронестись в моей голове, как вдруг Арти обернулся и стремительно пошел в нашу сторону. Мы с Уной заорали в голос, но отступать нам было некуда, мы уперлись в стену и продолжали орать, вид Арти был чудовищно уродлив и страшен, и он только что превратил Сизую бороду в камень! А я не хочу, я не хочу, я…
Уна упала в обморок. Я почувствовала это, потому что нечто свалилось мешком к моим ногам, а визг Уны в мое левое ухо прекратился. Я же зажмурилась и вжалась в стену, неосознанно пытаясь придать себе красивый вид, если уж и меня обратят в камень. Не превращаться же мне в скульпутуру с таким нелепым лицом?
– Бы! Бы! Бы!
Что-то било меня в лоб, методично и неприятно. Я открыла один глаз и тут же зажмурилась снова, затаив дыхание.
– Бы! Ости бы!
Я открыла оба глаза – Арти протянул руку, глядя прямо на меня, и бил меня по лбу какими-то бусами.
– Ладно, ладно, окей, я поняла, поняла!
Скрадывая дрожь, я осторожно взяла эти пыльные бусы в руки. Арти стоял напротив. Он обхватил мои руки с бусами своей колючей костлявой дланью и сказал:
– Ела! Ости бы!
– Что… п.. прости… мне это съесть? Да? А, может… может, не надо?
– Ела! Ости бы! Ам!
Я совершенно округлила глаза и посмотрела вниз – из моего сжатого кулака торчала тоненькая грязная нить.
– Ам!
Снова произнес Арти и вдруг рассыпался на маленькие пепельные хлопья. Что-то попало мне в нос. Я чихнула, зажмурившись и продолжая с силой сжимать в руке бусы Арти. Теплый ветер обдал меня со всех сторон. Я решилась открыть глаза и поняла, что вижу кое-что куда более ужасное, чем полуистлевшее лицо мертвеца, явившееся из тьмы и пепла.
– Я тебя убью, Зелин!
Ну, все… мне и правда конец. Вот, кто не бросает слов на ветер…
***
– А… Айко… привет! А что это ты так поздно не спишь?
Мышцы на лице Айко дрогнули, выражая крайнюю готовность исполнить обещанное. Я давно не видела такой злости, направленной в мою сторону… Нет, ну правда, будто я подожгла его лабораторию! А я всего лишь… освободила вакантное место уборщика… И свершила справедливость, между прочим!
Но, похоже, мой друг так не думал.
– Ты тоже услышал, как кто-то кричал «Зомби, зомби, помогите. Спасите!»? – попыталась выкрутиться я.
– У меня даже нет слов, Зелла, чтобы ты поняла всю степень моего разочарования! – зло процедил Айко, подходя ко мне.
И чего это всем вздумалось припирать меня к стенке? Это что, какой-то новый тренд?
– Ты все неправильно понял… – начала оправдываться я, хотя понятия не имела что он там понял.
– Правда? – издевательски процедил Айко. – И что же я не так понял, Зелла? То есть это не ты проникла в лабораторию, воспользовавшись моим ключом, не ты устроила там полный бардак, не ты скормила своему фамильяру моих лабораторных мышей, и не ты выпустила на территорию университета настоящего зомби? И, конечно, это не ты развеяла его в прах, чтобы скрыть следы преступления?
– Кх… кх… – я выставила руки, намереваясь возмутиться как следует. – Мышей точно не я… хотя они у тебя злобные какие-то… были….
Пока я заикалась, Айко заметил шнурок и бусину, свисающие из моей зажатой ладони, которой я трясла перед его лицом, и остановился. Его взгляд стал еще мрачнее, если такое вообще возможно. Он больно схватил меня за руку, заставив разжать пальцы. Бусины на моей ладони вспыхнули и, сбросив пыль, засияли медным светом, а грязная вощеная нить превратилась в тонкую золотую цепочку. Мы с Айко оба смотрели на это, раскрывши рты.
– Ты знала, Зелла? – Айко с силой сжал мое запястье. – Ты знала?! Отвечай!
– Нет! – я замотала головой и честно взглянула ему в глаза.
В них снова сверкали огненные искры. Я не знала, что завораживает меня больше – странное тепло от гладких белых кубиков с рунами, лежащих в моей руке, или эти странные глаза Айко.
– Мы услышали пиратскую балладу, – затараторила я, – и я поняла, что Арти это Герарт, и что он побежит в лес, чтобы охранять Кости судьбы, которые попали туда через портал, который был у мойр, пока на них не напали пираты, и…а мне нужен был всего лишь лист стрелодуба… ну ладно, на самом деле я хотела спереть отражай-травы, совсем чуть-чуть, вот немножечко, это же моя жизнь, понимаешь, там, где стрелодуб, там всегда отражай-трава, а потом мы хотели вернуть Арти домой, и вообще, у него же была миссия, он должен был быть сво…
– Зелла, ты такая дура! – очень гневно зашипел Айко. – Ты… ты…
Он явно собирался придумать ужасное ругательство, но в проулке послышались шаги и засветились магические огоньки. Айко схватил меня за плечи и с силой прижал к стене, его рука согнула мою ладонь в кулак – он спрятал ее, тесно сжав между нами, и поцеловал меня, порывисто и зло. Я бы даже не назвала это поцелуем, скорее, каким-то извращенным наказанием.
– Эй вы двое!
Айко оторвался от меня и повернулся. В лицо нам светили два магических шара, бросавшие отблески на нашивки с символами Ордена. Мы зажмурились. Лиц рыцарей было не разглядеть. Лично я увидела только рыжие усы и хилую бороденку. Второго мне не было видно из-за плеча Айко.
– Вы, ребята, что, не слышали про срочный приказ ректора?
– Приказ? – дружелюбно улыбнулся Айко, не переставая нагло меня обнимать. – Какой приказ? У нас тут, свидание… понимаете? – он с намеком качнул головой в мою сторону.
– Вы что не знаете про метеорит? – рявкнули в ответ.
– Конец света, мы знаем. Разве это не романтично? – Айко продолжал лыбиться.
Круто у него получалось изображать дебила, я вам скажу. По крайней мере, рыцари явно купились. Цыкнув и покачав головами, они посоветовали нам поскорее возвращаться в свои комнаты, и заверили, что если они увидят нас в следующий обход, то доложат ректору, и свое свидание мы проведем за решеткой. Мы этого явно не хотели, особенно Айко, который так сильно сжимал мои пальцы, что Кости судьбы, да-да, теперь мы оба были уверены в том, что это были именно они, впились мне в кожу и наверняка на ней отпечатались.
Рыцари удалились, отсыпая скабрезные шуточки в нашу сторону, и мы с Айко и Уной, все еще находящейся в обмороке, остались одни в полутьме. Айко смотрел мне в глаза, вложив все свои сумбурные чувства в этот взгляд. Мне было ужасно стыдно. И страшно. Что мне теперь делать?
– Да, Зелла, – прочитал мои мысли он. – Что ты теперь будешь делать? Ты хоть понимаешь, что теперь все разбойники мира выложат за твою голову столько золота, что им можно будет вымостить все улицы в Гренлоке? И что если хоть одна живая душа узнает о том, что у тебя в руке, то ты можешь попрощаться со своей жизнью прямо сейчас…
– Но ты ведь не скажешь? – робко спросила я.
– Зелла… боги… что ты натворила?! Глупая, глупая, глупая ведьма!
– Если что, то в последний раз меня видели в твоей компании… – напомнила я. – И вполне достаточно было одной «глупой».
– А знаешь что, – Айко резко выпустил меня и отступил на шаг, – ты эту кашу заварила, ты ее и расхлебывай.
– Айко… – простонала я. – Ну не бросай меня! Я же понятия не имею, что мне делать дальше! Мне страшно!
– Ты это заслужила, – нравоучительно произнес он. – Я разберусь с лабораторией, но я больше не хочу тебя в ней видеть. И вообще видеть тебя. Ты сама по себе. Не втягивай меня в это. И не втягивай в это своих друзей, если ты ими дорожишь.
– Но… но…
Айко отвернулся и пошел прочь, не став меня слушать. Через пару шагов он все же остановился и сказал:
– И если ты до сих пор не поняла, что сказал Арти, – то теперь ты хранитель, и ты должна отнести Кости судьбы в храм.
– В какой еще храм? – спросила я.
Айко покачал головой и ушел. Но теперь мне стало понятно, что «Ам» – это «Храм». А «ела» это Зелла. Вот же попадос… И где мне этот храм искать?
Я сползла по стенке и села рядом с Уной. Итого – две спящие красавицы, два трупа, разбитые отношения, которые я так долго выстраивала, и один сведенный с ума оборотень. Да, и еще пол мира, которые начнут на меня охоту во главе с Орденом, если кто-то узнает, что в моих руках лежат самые настоящие Кости судьбы. Я вздохнула и посмотрела на Уну. Нет, я не могу больше подвергать кого-то опасности. Айко прав. Я никому не скажу, даже ей. Даже Сэйни. Даже Дуне.
Ну, разве что только нуму Батисту. Должен же кто-то пострадать кроме меня? Так пусть это будет кто-то, у кого есть шанс со всем справиться…
Сказочка восьмая, про балы, тайные ордены и неприятности, которые с ними связаны
Признайтесь, вы ждали эту серию? Еще бы, ведь сегодня произойдет самое чарующее и самое волшебное событие учебного года! Бал ворожей! А еще Альказар будет бороться с армией кровожадно настроенных первокурсников, которым я пообещала участие в ритуале черной магии (что явно свидетельствует о том, что приемная комиссия у нас становится все либеральнее и либеральнее). Но Альказар обо всем этом пока не знает. Вот, вот, посмотрите на его еще довольное сияющее лицо. Вот как увидела его, так сразу и захотелось начистить ему красивую физиономию. И все от того, что мне было ужасно грустно и страшно. Но потом я вспомнила про свою пакость, и мне немного полегчало.
– Что? Размолвка между влюбленными? – издевательски протянул Альказар, остановившись рядом со мной и сложив руки на груди.
Да, пожалуй, все тут были свидетелями этой сцены – когда я пыталась заставить Айко проронить хоть одно слово в мой адрес. Я не то, чтобы люблю публичность, но выцепить его в столовой было проще всего. Я привела, между прочим, с сотню аргументов почему ему нужно простить меня и понять, но ни один из них он не счел стоящим. Спокойно доел свой завтрак и демонстративно удалился.
– И, кстати, целуешься ты так себе! – бросила ему в спину разозленная я.
Айко обернулся и посмотрел на меня так, что у меня сразу же поджались обе булки. Если это можно считать началом примирительного диалога, то я, наверное… счастлива? Хотя чет сразу захотелось спрятаться под стол. Айко ушел, и вместо него явился лучистый и противно радостный Альказар.
– И ничего мы не влюбленные! – проворчала я. – С чего ты взял вообще?
– Да ладно, уже все в курсе про ваше романтическое свидание на конец света! – хохотнул Альказар.
Я вдохнула воздух, закрыв глаза и пытаясь представить себе шум моря, крики чаек и лицо Альказара, которого я топлю в этой чудной бирюзовой воде, обеими руками сжимая за горло.
– Как там твое задание? Надеюсь, выполнила? – разрушил мою иллюзию он.
Я открыла глаза, повернулась к нему и сладостно улыбнулась, вспоминая о том, что ждет его совсем и совсем скоро.
– Выполнила и перевыполнила! – задористо произнесла я и, похлопав его по мускулистому плечу, вприпрыжку ускакала прочь.
Альказар смотрел мне вслед со смутным чувством того, что здесь что-то не так. Но что именно он понять не мог. И от этого мне было еще смешнее.
***
Признаюсь честно, – не долго я скакала. Только до поворота. Дальше я пошла понуро, опустив плечи и борясь с желанием остановиться и начать биться лбом о стены ГУТСа, что идеально соответствовало моему истинному настроению. Всю ночь мне снился Айко. Величина его гнева сделала его в моих кошмарных снах каким-то воином сметающей все стихии, я даже не смогла бы придумать как ее назвать. Айко бы смог, он же ученый, а вот я… Я просыпалась раз десять на том моменте, когда из его глаз начинали сыпаться медные искры, черный ветер за его спиной взрывал землю, поднимая в воздух всю ее силу, а в руках у него загорался огненный щит, и яркие доспехи из горящих рыжих молний появлялись из тьмы, рождающейся в его сердце. Вот такой вот поэтичный ужасный ужас! И при этом всякий раз мое пробуждение сопровождал кровожадный желтый взгляд забравшегося на гардину Фуфа.
Я поплелась домой. Сегодня не было занятий – все равно все бы их прогуляли, так что руководство не собиралось идти против течения и позволило студентам готовиться к балу, допиливая свои изощренные костюмы. Тем более, что вроде как случилось ЧС.
Кстати, вам, должно быть, интересно, что за метеорит свалился вчера на ГУТС и раздавил Дуню, из-за чего теперь по всему универу шныряют туда и сюда орденские солдаты? Мне вот тоже. Но руководство упорно молчало, и, как вы видите, даже не отменило бал. Наши местные газетенки наперебой печатали сплетни про дурные вести с севера и нашествие крокодилов на Акчир и Брунеско, пустынные страны юга. Было, конечно, много и других сплетен, но мне было немножко не до того. Мой мир рушился и без этих отягчающих обстоятельств. И только Дуня, которого мы прятали в старом корпусе библиотеки и подкармливали ветчиной и сливками, слегка разгонял мою тоску.
Почему Дуня прятался, спросите вы? Проще простого! Дуня готовил триумфальный выход в самый разгар бала. Представьте себе, если бы он просто вышел на свет? Какой-то пшик, а не явление чуда! Поминки по Дуне, к слову, перенесли на субботу, а вместо него, как я слышала, уже подыскивали другого символа! Какой ужас! Дунин пепел ее не остыл, а наши штатные художники уже начали рисовать эскизы нового герба для утверждения ректору! В общем, чтобы справедливость восторжествовала красиво, а не просто громко, Сэйни выпросила жемчужную пыль у русалочьей общины и нанесла ее Дуне на крылья. Кажется, они успели неплохо подружиться, пока мы с Уной громили лабораторию и убегали от пиратов.
Кстати, Уну мы тоже разговорили. Выхода у нее не было, кроме как признаться нам в своих страшных тайнах, которые оказались вовсе не страшными, а, скорее, романтичными. Жених Уны – сын короля пиратов, поэтому все и звали его Принц. И он еще не определился, то ли стать самым известным и самым кровожадным пиратом, затмив память всех предыдущих героев, то ли пойти в Академию искусства слова в Силии на рукописное дело и всю оставшуюся жизнь вырисовывать каллиграфические вычурные буковки и вензеля. Что тоже, между прочим, прочило ему вполне обеспеченное будущее.
Как истинная ведьма, я, конечно, тут же предупредила Уну в пол голоса, что если ее Принц не уйдет в пираты, то, скорее всего, будет снимать скальпы за случайную порчу прописей, но она сказала, что я просто завидую. Хм… тут я спорить не стала. Ведь у нее был целый Принц, а у меня лишь сомнительные перспективы… да, и Кости Судьбы, которые я запрятала в корсет, поближе, так сказать, к сердцу. Я понятия не имела как ими пользоваться и могу ли я это сделать, ведь какое же искушение, согласитесь? С другой стороны, я ровным счетом ничего не знала об их свойствах и о том, не случится ли и со мной какое-никакое проклятье, если я не выполню просьбу Арти. И есть ли у этой просьбы, ну, типа, срок давности, что ли? Писать мне слово «хранитель» с большой буквы или с маленькой? То есть… какой вклад я приношу в дело всеобщего процветания вселенной? И значит ли то, что я теперь хранитель, что никто не сможет причинить мне вред? Хотя, тут я вспомнила, что сам Арти довольно неплохо промариновался на дне океана, только не смог умереть. Бррр… «сомнительные перспективы» – это еще мягко сказано… я покрутила свой рыжий локон, воскрешая в голове образ лысой черепушки почившего экспоната лаборатории. Нет, я с вами так просто не расстанусь, мои знаменитые на весь ГУТС огненные волосы!
***
Как только я зашла в общагу, переступив упавшую с косяка праздничную гирлянду, то сразу заметила смутно знакомый силуэт у вахты – кто-то спрашивал обо мне. Миссис Таш, подслеповатая старушонка лет ста восьмидесяти пяти, тут же направила трясущийся палец в мою сторону. Нет, ну вы только представьте себе! Значит, слова в магивордах она не видит и просит прочесть, а как заложить одну милую, ни в чем не повинную рыжую ведьму, так сразу у нее зрение как у драфона! (это помесь дракона и грифона, если вы не знали, и, в общем, хорошо, если не знаете, потому что это весьма пакостные создания с массой психических расстройств, но отличным зрением). Когда женщина обернулась, я тут же узнала Бюрануш и собралась бежать (не знаю почему, но всяко же дело дурно), но она уже увидела меня, и я по-идиотски замерла в проеме с поднятой ногой и в полуобороте. Пришлось делать вид, что у меня зацепилась юбка. Пока я делала вид, юбка и правда зацепилась, так что вдобавок ко всем моим несчастьям, я еще и распустила часть шва на подоле.
Смирившись с очередной неудачей, я, кротко опустив голову, подошла к Бюрануш. В руках у нее была какая-то коробочка, а в волосах был вплетен белый водяной цветок, выглядывающий из-под капюшона. Но меня, естественно, больше волновала коробочка. Я должна была предусмотреть все – вдруг она отравит меня заморскими ядами в торте? Вид у нее был довольно грозный, между прочим…
– Это ты заколдовала капитана Сизую Бороду? – спросила Бюрануш, как только я оказалась настолько близко, чтобы можно было спросить у меня кое-что важное, но так, чтобы миссис Таш, не смотря на феноменальную работоспособность органов чувств в ее глубоко преклонном возрасте, не услышала нашего диалога.
– Ну… – я покрутила взглядом, – вообще-то нет, там такая длинная история вышла, в общем, короче, шли мы, никого не трогали, гуляли с нашим экспонатом, милый, кстати, парень был, дружелюбный, даром, что зомби… теперича в отпуске, кстати…
– Это тебе.
Бюрануш не стала слушать всю историю, проигнорировав мой дар красноречия, а практически вонзила в меня свою коробочку, не сразу выпустив из рук. Пахло вкусно.
– Это что? – спросила я своим самым подозрительным тоном.
– Кексы. Свежие, – сказала Бюрануш и подмигнула мне.
– Э… ке… кексы? – нашла крайне необходимым уточнить я, хотя все было и так предельно ясно.
– Не кекексы, а кексы, – поправила Бюрануш. – Кекексы я готовлю только на облепиховом отваре, а он закончился во всем Гренлоке, редкая это вещь – сушеная облепиха. Теперь привезут только в следующем сезоне.
– Ааа… – протянула я так, будто сама каждый сезон ждала на причале баржу с облепихой, чтобы приготовить кекексы, о существовании которых я узнала ровно только что.
Бюрануш глубоко вздохнула.
– Сизая Борода отправлял моего сына нырять в море за ящиком, – наклонившись ко мне, зашептала Бюрануш, и взгляд ее в одно мгновение стал бешенным, – мой сын не вернулся. И много других. Так что это тебе, в благодарность от всех нас, – она выпрямилась и строго добавила, с намеком изогнув бровь: – только не делись с друзьями.
– Ни за что! – я замотала головой, вцепляясь в заветную коробочку. – Это вообще мой принцип по жизни! Я ненавижу делиться! Особенно кексами! Кекексами тоже не люблю, если хотите знать!
Бюрануш одобрительно качнула головой и плавно удалилась.
– Вы это… – вспомнила я, – если захотите посмотреть на наши новые скульптуры, – я имела в виду, конечно, триумфальное злорадство над статуей Сизой бороды, – пройдите в Складской переулок, там по стрелочкам… надо выйти к главному корпусу, обогнуть канцелярию, потом перейти по переходу над Бирюзовым каналом, подняться через башню до Кривой площади, и там увидите красненькую крышу с флюгерком, это анатомические лаборатории, а следом лаборатории химического факультета и слесарные мастерские с такой деревянной дурой у входа, какое-то типа инновационное искусство, ай… ладно, все равно не найдете… – вздохнула я, – я бы и сама не нашла.
Бюрануш загадочно улыбнулась и ушла.
– Итак, появится ли у нас новый призрак? – сама себя спросила я, провожая ее взглядом. – Или профессору Маргоглу придется блуждать здесь одному до скончания времен?
– Ась? – миссис Таш вытянула шею, тараща на меня свои огромные за толстыми линзами глаза.
– Я говорю, хорошая выпечка на портовом рынке! – громко ответила я. – И кексы, и булочки…
– Ах, улочки! – закивала миссис Таш. – Да, все новый архитектор, говорят, внук брата кузины матери прабабушки короля!
– Вот оно что… – я понимающе покачала головой. – Это многое объясняет. Странно, что не его лошади, – шёпотом добавила я.
– Ась? – переспросила мисси Таш.
– Красивые, говорю, у нас площади!
– Это да, площади красивые, даже в Марэйлионе таких нет!
– Вот тут спорить не стану!
Я побежала наверх. Я вообще не знала, где находится этот Марэйлион. Не исключено, что его и вовсе уже нет, просто миссис Таш живет слишком долго. Но я ни на что не намекаю! Однако все это суета, главное, поскорее запереть драгоценные кеке… тьфу, кексы в мой сейф с ингредиентами, ибо, если мне не изменяет моя счастливая звезда, то в этих произведениях кулинарного искусства спрятана чудовищно дорогая и запрещенная начинка!
***
В комнате я увидела ожидаемый бардак и сумасшествие. Из магического патефона лилась легкомысленная музыка. Наша соседка, очаровательная Тамра, обладательница раскосых глаз и ядерно-розовых лент в черных волосах, держа в зубах расческу, заплетала Уне волшебные косы – они должны были менять цвет каждый час. Для этого Тамра сыпала цветную пыльцу в волосы Уне и шептала заклинания. Сэйни, которая в отличие от нас чудесно выспалась в облаке Дуниных перьев и теперь представляла собой образец кристально трезвого человека, лениво красила ресницы, оттянув нижнюю губу. Кот Уны гонялся за бабочкой Сэйни, еще две наших однокурсницы сестры-близняшки Чемаль и Альма о чем-то там хихикали, раскладывая карты на моей кровати. Фуф сидел прямо под ними и, сузив глаза в две желтые щели, пытался достать лапами голые пятки, как только одна из сестриц опускала ноги. Однако, судя по условно мирному времяпрепровождению, еще ни разу коготь моего гадкого фамильяра не достиг цели. А все потому, что, зная эту его особенность, я заговорила кровать. Так ему и надо! Пусть почувствует горечь фрустрации!
Над всем этим беспределом, на самом верху, на платяном шкафу, пыльной горой восседал огромный старый филин Юлупуки. Как и Дуня, Юлупуки жил в ГУТСе на постоянной основе и сидел где ему вздумается. Поговаривали, будто он был фамильяром не то погибшей при странных обстоятельствах второкурсницы Дейдры, что случилось примерно лет пятьдесят назад, не то уже упомянутого мной профессора Маргогла. А, может, и вовсе сбежал из бестиария факультета сверхъестественной фауны. Как вы понимаете, доподлинной истории никто не знал, но и, если уж честно, правда никого не интересовала. Красивая история куда заманчивей, чем обыденная реальность, ведь так? Поэтому люди предпочитали видеть в Юлупуки дряхлого общажного духа со странной историей и приметами, типа той, в которой тот, кто потревожит сон филина, непременно обречен на страшную-страшную смерть.
Мой приход так некстати совпал с брошенной в окно запиской от парней из общаги напротив. Юлупуки, разбуженный звоном стекла от прикрепленной к записке магической липучки, широко расставил крылья и заухал, нависнув над комнатой. Смотрел Юлупуки точно в мою сторону, и очень мстительно смотрел, будто это я стала причиной его беспокойства. Все обернулись и замолчали.
– Че? – спросила я.
– Зелла, давай быстрее! Или пойдешь в этом?! – брезгливо возмутилась Уна, нарушив сосредоточенную тишину.
Я опустила взгляд, отодвинув драгоценную коробку в сторону. Хм. Ничего такого – не Арлен Дюше, конечно, но мое черное платье тоже хорошенькое! Парочку аксессуаров, и все неформалы этого бала будут моими! Бордовое-то платье было испорчено – колючки с подола я так и не сумела отодрать! (Если честно, просто было лень и некогда).
Даже Сэйни обернулась, отвлекшись от макияжа, и, окинув меня нехорошим взглядом, встала.
– О, нет! Нет, нет, нет, нет, нет! – я попятилась, пытаясь смыться, но Сэйни шикнула на меня и замахала кистью.
Ее дурацкая лесная магия заставила двери срастись с косяками. Я обняла свою реликвию и вжалась в предательницу дверь.
– Сэйни, отвали! Я сама, слышишь! С-А-М-А! С-А-М-А!
– Ага, знаю я твои «сама», – фыркнула теперь уже не подружка, а заклятый враг, и, вырвав из моих рук коробочку и отбросив ее на комод, дьявольски перебрала пальцами в воздухе, глядя на свою жертву, то есть, на меня.
Сэйни постоянно перебарщивала с женственностью, ну, на мой вкус. Она делала из меня подобие лунной нимфы с оголенными плечами и вульгарно спускающимися по ним горделивыми кудрями. Сэйни была фанатом моих волос номер два. Номером первым, как вы помните, был Айко. Хотя, в свете последних обстоятельств, в моем фан-клубе, кажется, стало свободнее. Огорчало ли это меня? Да, безумно.
В общем, воспользовавшись моим замешательством, Сэйни варварски наколдовала мне свою любимую бесстыжую прическу, макияж, затянула корсет, нацепила мне на уши лазоревые сережки-подснежники и пустила тонкие прозрачные цветы оплетать мое черное платье. И даже распущенный подол привела в порядок. Вышло красиво! Но я все равно была зла! Как так можно?! Я собиралась возмутиться и зачитать свои конституционные права, которые я обрывочно помнила по лекциям Бесправного права, но Сэйни извлекла помаду и, схватив меня за щеки, начала красить мне губы. Вследствие этого досадного обстоятельства мне пришлось помолчать. И вот за что? За что? Видите ли, мои кольца, черепки и временные тату с рунами отпугивают мужчин! А я бы попросила! Между прочим, Луки очень даже нравилось!
– Нам нужен нормальный мужчина, а не тот, который волочится за чокером в шипах! – говаривала Сэйни, бросаясь в меня очищающим порошком, от которого мои черные стрелки и брови исчезали, и лицо становилось похожим на лицо приличного человека.
В ответ я кидала Фуфа в ее шкафчик с косметикой и сбегала на живой концерт какой-нибудь запрещенной группы, так что заканчивались такие дискуссии всегда плачевно. Но, как знать, может, она была права? Может, я и правда привлекала не тех ухажеров? Что ж, пока мою душу грел приятный подарок от Бюрануш, а совесть ничуть не тяготил проклятый барельеф из капитана Сизая Борода, я решила, что провести один вечер, отвлекшись от неприятностей, это отличный план!