– Ну, ему удалось. Только не меня спровоцировать, а Айко. Если б не эта ситуация, он бы не открыл себя и не решил бы срочно отправляться на ту сторону. А вот ты, между прочим! – я обличительно ткнула в Альказара пальцем. – Даже не собирался меня спасать!
– Я за тебя яд выпил, это, во-первых, – напомнил Альказар. – А, во-вторых, на тот момент я был искренне уверен, что тебя действительно надо сжечь.
– Ах так! – я хватала ртом воздух, задыхаясь от возмущения.
– Так. А что прикажешь думать? Уж слишком ты была подозрительной. Да и события под себя подстраивала. Потому что, знаешь, Ализарин, я тоже не верил, что кто-то может так легко пройти все испытания Турнира. Моих был сил на это не хватило. Тут нужна была какая-то парадоксальная удача. Я тогда не знал о волшебном содержании твоего корсета. Только догадывался.
– Только догадывался, – хихикнула я. – Анатомии вас не учат что ли?
– Шутница, – отмел мой язвительный тон Альказар. – Я говорю про Кости Судьбы. Забыла, что я видел цепочку в твоем декольте еще на балу? И потом ты всю дорогу за грудь хваталась, а на чувствительную леди ты не похожа.
– Может, у меня грудь волшебная!
– Этого я отрицать не стану. Но ты сама при мне же взяла книгу в библиотеке и открыла страницу с описанием Костей Судьбы. А когда я тебя спросил, ты начала врать про несуществующие хвосты (все твои данные я уже давно проверил) и пиратскую песню. Но я уже сложил дважды два, и вашу ссору с Айко, и лабораторию его, и пропавшего зомби, и статую человека в пиратском костюме. Тогда во мне закралось маленькое сомнение, что, может быть, ты действительно пытаешься вернуть артефакт, а не используешь его для своих козней. А то как-то слишком уж глупо ты себя вела, раскрывая все карты перед противниками. То есть, либо слишком умная, либо немного пьяна. Но гениальностью по части злодейской мысли ты не обладала, это я выяснил.
– Обидненько как-то.
– Ничего обидненького. Это твое спасение, можно сказать.
– И вообще, Айко сказал, что Кости Судьбы – это просто камни!
Альказар улыбнулся.
– Ну да, конечно.
– То есть, «ну-да, конечно»? – не поняла я.
– Очень даже не просты были эти камни.
– Ты хочешь сказать, что он мне соврал?
– Я думаю, что да. Человечество к таким мощным артефактам не готово. По крайней мере ваше. Так что гремледины забрали их себе. Вот и все.
– И вместо этого испортили мне магию??
Я начинала закипать.
– Ты пока еще не поняла, что произошло. Я бы рекомендовал тебе временно обо всем забыть, а то у тебя случится долгосрочный кризис. Лето, море, пляжи. Навестим твоего брата Кони.
– Погоди… погоди, погоди… А почему вы… почему вы вообще в ГУТСе-то оказались? Авесказара-то большая!
– Вообще-то мы везде. Ты просто не замечаешь. Но я оказался в ГУТСе из-за гремледина.
– Из-за Айко?
– Да, конечно. Видишь ли, но ты и знаешь… гремледины не приходят не в свой срок. Сперва мне показалось, что это сбой программы ликвидации, и что процессы ее установки повлияли на естественное поле магии, что пробудило гремледина. Но во всем оказалась виновата снова ты.
– Я?!
– Ты, ты. Видишь, какая ты у нас, на тебе буквально сошелся клином белый свет. Я счел необходимым проследить последствия появления гремледина. Ведь это могло быть тем, что все изменит. Тем случайным фактором, который нельзя учесть в расчетах. Он пришел раньше на триста лет. Срок не малый. Посуди сама – до конца программы, которая начала работать почти сто лет назад, остается совсем немного, и тут из ниоткуда внезапно появляется он. Если бы наша программа сработала как надо, через время они бы передали дары магии другим разумным существам, которые вновь заселили бы Авесказару. Но почему-то они решают спасти вас.
– Так и при чем же здесь я?
– В общем, слушай. Все началось с вражды твоей бабушки и нумы Антинуйи, которая (вражда), как ты знаешь, была чудовищной и беспрецедентной. И, как это ни странно, но однажды нуме Антинуйе удалось переиграть твою бабушку. Она отправила в нее необратимое проклятье, обманом заставив приготовить подобное твоему зелье. Это зелье называется «зеркальным калейдоскопом», потому что когда ты смотришь в калейдоскоп, то видишь частицы цветных стекол, складывающиеся в орнамент, перемешивая который, можно менять рисунок. А зеркальным зелье называется потому, что тот, кто смотрит в калейдоскоп, тот и получает право создать «свой рисунок», то есть, говоря просто, – это заклятие деструктурирует личность, и заменяет одну на другую. В последний момент твоя бабушка тоже поняла неладное. И тогда она приняла ужасное, но, как ей казалось, единственное верное решение, которое позволило бы ей защитить свою семью от влияния чужого человека. А в том, что нума Антинуйя в ее обличии не остановится, она была уверена. Я не знаю этого наверняка, но об этом говорят те свидетельства, которые мне удалось найти.
Итак, она перенаправляет проклятье с себя на единственное подходящее существо – ребенка, который еще слишком мал, чтобы заметить произошедшее, и чтобы изменения заметили другие. Однако она понимает, что когда ты вырастешь, нума Антинуйя заставит тебя завершить начатое, проклятье носит необратимое действие, а защитить тебя она не сможет (гарантировать себе бессмертие никто не в силах). Случиться могло что угодно, а она должна была быть уверена, что если не она, то кто-то другой сможет за тебя постоять.
И тогда она решается на отчаянный шаг – она совершает нечто настолько злодейское, что пробуждает гремледина прийти на землю с праведным судом. Она совершает жертвоприношение невинной девушки. Ее звали Йентэль, и она приехала в Гренлок, чтобы выйти замуж. Зловещая Розамунда обманом заманила ее в святилище и убила, пролив ее кровь на трон, где когда-то, семьсот лет назад, сидел последний гремледин. По преданиям Авесказары он правил Эритеей восемьдесят лет, после чего вернулся в Ашхевал.
– Йентэль… какое-то знакомое имя… – нахмурилась я.
– Знакомое. Конечно, знакомое. Ее призрак преследует тебя с того дня, как ты последний раз посетила дом своей бабушки. Ее призвало на место смерти присутствие гремледина. До этого она блуждала по Авесказаре вместе со своим женихом, много лет безуспешно пытавшимся ее возродить.
– Да? Как? – я испуганно осмотрелась по сторонам, как будто все это время у меня над головой витала оса, которую я не замечала.
– Ты видела ее в виде облака или тумана. Того, который помог тебе сбежать от орденцев.
– А… – вспомнила я. – Вот оно что… Точно, тогда я и услышала это имя… как будто его ветер произнес.
– Ты не поверишь, если я расскажу тебе кто ее жених.
– Да валяй уж, я теперь ничего не боюсь, – расхрабрилась я.
– Нум Батист.
– Да лаааднооо!!! – округлила глаза я. – Это вот чего у него в доме все в рюшах… а я-то уж подумала, что он того… этого… – я покраснела.
Альказар улыбнулся.
– Хороший урок, чтобы больше не вешать ярлыки на людей.
– То есть мне не называть тебя пришельцем-ликвидатором? – растянулась в гадостной улыбочке я.
– Плоховато у тебя с фантазией, Ализарин. Тебе можно называть меня «мой дорогой», «мой бесценный», «мой любимый», «мой обожаемый», вообще тут масса вариантов. Ты бы получше подумала, – посоветовал Альказар.
– А когда это мы перешли к таким близким отношениям? – опешила я.
– Когда обменивались разнопланетными бактериями посредством слюны, – улыбнулся Альказар.
– Как романтично… – поморщилась я. – И вообще, мало ли…
– А все, все. Надо было раньше. Думать, – не дал мне договорить Альказар. – Если уж я эту планету никому не отдаю, то уж про отдельно взятую особь вообще молчу. Учитывая, как много ты знаешь, и как много висит на твоей милой шейке, – он с намеком взглянул на камень бесконечности.
– Нормальные меня люди окружают, для одного я мышь лабораторная, для другого особь… Вы там вообще… вас где учили с женщинами общаться?
Альказар развел руками.
– В Ашхевале этому вряд ли учат. А я просто провел здесь слишком много времени. Но, в общем. Мы еще не все обсудили. Потом еще успеешь обточить на мне свои коготки. А про Йентэль я скажу точно – ты можешь помочь нуму Батисту и вернуть ее. Как ни странно, но все пародоксально хорошо складывается. Нум Батист нам очень пригодится, с его связями. Он – ревизор тайной полиции короля.
– Так вот почему он так много знает! – вскричала я.
– Ага. И он много знает про всех в ГУТСе, и про ректора вашего. Поэтому он и пуншу крикливую у его участка поселил – к его большому сожалению, он не может пока доказать его преступлений, Орден Тайны связывает ему руки. Но так было до того, как ты взорвала Ротонду.
– В смысле?!
– Я упомянул подземные ходы, помнишь? Если ты вообще меня слушала. Так вот, там собирались заговорщики. Но теперь тайная полиция нашла их схрон, так что ректору вашему конец.
– То есть я… теперь народный герой?!
Альказар от души расхохотался.
– Ты теперь, Ализарин, «девочка, которая взорвала ГУТС»!
– Не-е-е-т! Только не это! – схватилась за сердце я.
– Ага. Пока ты тут пряталась, свежие газетки уже вышли.
– Да блин! Да за что!
– Больше всех популярности «Слобовлуд» отхватил, потому что это они первые тогда напечатали, что ты обещала взорвать ГУТС. Как в воду глядели!
Альказар не выдержал и снова безудержно заржал. Только я кипятилась все сильней.
– Сволочи! Гады! Я их всех…
Альказар в который раз обнял ладонями мои кулачки.
– Ты же больше не ведьма, разве нет?
– А, ну да… – вспомнила я и осеклась. – Чтоб их… совесть замучала. Вот. До облысения!
– Улучшения налицо, – весело похвалил Альказар.
– Так, стоп. Давай вернемся к жертвоприношению. И что, значит, моя бабуленька, убила невинную девушку, и…
– И тем вызвала чертенка из преисподней. То есть твоего Фуфа. Этого колебания сверхпотоки уже не могли так просто пропустить. Это же фактически рваная рана на их теле, если говорить метафорически. И ее срочно нужно было залатать. Там не только кровь и трон гремледина использовались. Но и масса черной магии. Ты же была у нее дома, почувствовала, точно же?
– Ну… что-то было.
– Уверен, ты не могла не заметить. Ты удивительно чувствительная.
– Это поэтому Фуфа все называли «сам-знаешь-кем»?
– Да. Несмотря на все, что тут творится, люди хорошо понимают, что стоит поминать всуе, а что нет.
– Разумно, – согласилась я и поежилась. – Я ведь с ним столько лет прожила… И как ты его… Как ты смог его обратно отправить? Моей великой бабуленьке понадобилось убить человека и отдать свою душу, чтобы его вызвать, а ты его одной левой…
– Я же сказал, наша цивилизация намного более развитая. И силы, к которым мы обращаемся, намного выше и сложнее ваших. Ладно, давай потом об этом. Как-нибудь. Я закончу про Айко, а то нам пора бы объявиться. В Гренлоке начинается паника. Нас ищут.
– И что мы будем делать?
– Наведаемся к нуму Батисту, разумеется. За твою неоценимую помощь он скажет, что все это был его потрясающий план, который накрыл заговорщиков. А ты, Ализарин, – его тайное доверенное лицо и осведомитель.
– Ух-ты, ты уже все продумал, – восхитилась я.
– А что тут думать? Другого выхода нет. Массовый гипноз запретили использовать на пятом межгалактическом совете еще когда на вашей планете не было жизни. А так можно было бы. Ведь ты слишком ценна, чтобы отдать тебя на съедение орденцам или в тюрьму. Да и мне ты нравишься слишком. Скорее даже, в этом причина. В первую очередь. Ты мне сразу понравилась, еще когда тебя на руках несли. Художественно так. Я подумал, что с тобой точно не будет скучно. Если б я тогда знал…
– То что?
– Ничего, подумал бы какой я молодец, интуиция у меня прям огонь.
Я осуждающе покачала головой.
– А тебя не заподозрят в предвзятости? Твои коллеги с горячим пылом?
– Да не, – Альказар махнул рукой. – Жениться на местных нормальная практика.
– Ты сказал «жениться»? – переспросила я.
– Да. А что такого? Не вижу смысла тянуть резину. Я уже все для себя понял и решил.
– Да ты романтик, я смотрю…
– Ну… прости, Ализарин. Это все солнечный ветер. Когда слишком много времени посвящаешь миссии – неизбежно теряешь что-то. Но представь себе – уходишь на задание на сотню лет, и что теперь отшельником жить? Мы все-таки люди.
– Хоть и с крыльями, – не удержалась я.
– Хоть и с крыльями, – согласился Альказар.
– Ах вот чего ты тогда испугался! – тут же вспомнила я. – Когда мы с тобой первый раз разговаривали.
– А ты бы не заподозрила неладное на моем месте? После всего, что уже и так случилось?
Я хмыкнула.
– После того твоего заявления я и обратил на тебя внимание, когда ты про крылья ляпнула. Но, как водится, у тебя это вышло «случайно», – подразнил Альказар.
– А, может, не случайно! Может, это у меня сверхинтуиция сработала!
– Это мы выясним. Протестируем тебя на лучшем оборудовании и выясним, – серьезно заявил Альказар.
Переспектива побыть объектом исследования инопланетян мне показалась не сильно привлекательной, так что я решила срочно сменить тему.
– Так что там с Айко? А то мы его все в сторонку отодвигаем.
– С Айко все просто – он выпал на землю, чтобы «залатать рану» Ашхевала и начал свой «привычный» путь. Но его ествественно примагнитило к тебе, так как из-за тебя-то он тут и оказался. Поэтому он все никак не мог покинуть ГУТС, все ему мешало. И так он и не понял до конца почему, пока не вернулся в Ашхевал и не вспомнил все. А так как ты была причиной его здесь появления, то ты и помогла ему вернуться назад. Все логично.
– Мне кажется ему сильно не понравилось, что камень пришлось отдать мне.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, наверное, потому что он мне так и сказал. Прямо вот в лицо сказал, – немного надулась я. – «Какой ужас, я думал это будет кто-то другой!» – растягивая слова, изобразила я.
– Ну, это просто потому, что ты женщина. Да еще и… ты. В общем. Ты и твой хаос мыслей. А он ожидал увидеть воина.
– А! – всплеснула руками я. – И тут шовинизм! Недопустимо!
– Не горячись. Я же вот так не думаю. Не все мужчины шовинисты.
Он заботливо поправил мою прическу, явно мной любуясь. Ну или делая вид.
– Тем более, что ты еще сможешь изменить его мнение. Он теперь будет присматривать за тобой. Полагаю, это неминуемо. Кто-то должен научить тебя управлять атипичной магией.
– И что, ты даже не ревнуешь?
– Нет, – повел плечом Альказар. – С чего мне ревновать? Я же знаю, что ты выберешь меня. И потом, гремледины не люди, они не влюбляются и не женятся. А еще, я тебя от чудовища спас. Согласно местным традициям, ты – теперь моя.
– Еще чего! Я что-то не помню, чтобы я развешивала объявления – «спасите от дракона, принцесса в беде»! А если б спаситель страшненький оказался? Опять дискриминация!
– Но тебе-то повезло, – в нескромном осознании собственной неотразимости вздернул идеальной бровью Альказар.
– Но мне-то повезло, – передразнила я в иронической интонации. – Мы с Айко целовались вообще-то. На том вулкане, – гордо произнесла я и проследила за реакцией Альказара. – Так что зря ты его со счетов сбрасываешь.
– Знаешь, если б я был хрупкой маленькой ведьмой, и в меня тыкали мечом, я бы тоже поцеловался с похитителем, – ничуть не расстроился он. – Особенно когда похититель гремледин. Так что я тебя нисколько не осуждаю. Это у тебя от стресса.
– Не знаю, не знаю… – загадочно вывела я. – Тем более, что у него ко мне искренние чувства были, а у тебя… не уверена. Может, я просто «задание», – передразнила я. – И, получается, ты меня на свидание и правда не из симпатии приглашал… а потому что я подозрительная!
– Ты что, сериалов в визире не смотрела? – укорил меня Альказар. – Сначала задание, потом любовь всей жизни. Нормальный сжетный ход.
– И много у тебя таких сюжетных ходов было? – тут же уцепилась я.
– Нет. Честно. Была девушка дома. Но мы расстались из-за непримиримых противоречий. Так хотелось что-нибудь уничтожить, что я пошел в ликвидаторы. Хотя вообще-то моя изначальная специализация – астрофизика. Авесказара – моя первая подопытная планета.
– А ты точно просто не отрабатываешь какой-то психологический сценарий, типа она тебя бросила, а я что-то вроде таблетки от боли? – я с сомнением уставилась на неудавшегося ликвидатора.
– А ты точно просто не боишься быть счастливой? – ловко парировал он.
– Туше, – помолчав, сказала я.
Альказар поднялся и взял меня за руку, выйдя в центр руин и окружив меня кольцом своих крыльев.
– Полетаем, «задание»? – подмигнул он.
Я решила посопротивляться, чтобы не казаться слишком уж на все согласной. И вообще, ведьма я или… а, все. Уже нет.
– Поле… аааа!
Я вцепилась в Альказара, а мои пятки с одной туфлей уже болтались в воздухе, пока он тихо посмеивался мне в ухо! Но… но это было так волнующе!
Медленно кружась, мы поднялись вверх над Гренлоком, посмотрели вслед уходящему солнцу, которому, я теперь уверена, повезет еще не одну тысячу раз заставить авесказарцев любоваться своими красочными представлениями, потом посмеялись над дымящимся ГУТСом и морем разноцветных огней, окруживших его со всех сторон, пролетели сквозь облака и воспарили к звездам – где Альказар указал мне на маленькую зеленую точку – звезду АВР-Н-5432, прямо за которой в сотнях миллиардов световых лет парит в космосе его родная планета Стэрра-фасвати.
Ну-с, и что же я могу после всего это сказать, кроме того, что стэррианцы явно умеют впечатлить девушку?
Похоже, друзья, я все-таки смогу наконец-то завести себе няшного фамильяра!
Эпилог
Кстати говоря, Альказар и правда оказался капитаном. Правда не морского корабля, а космического. Моя нехорошая улыбочка, стремительно нарисовавшаяся на лице во время произнесения им этого признания, совершенно справедливо показалась ему подозрительнной, но разве ему могло прийти в голову, о чем я тут же подумала? Благо, их цивилизация хоть и развитая, но не настолько, чтобы читать мысли. Так что о своих запасных планах я благоразумно помалкивала.
О части моих фантазий мне, конечно же, пришлось забыть. Ведь собирать магические букеты я врядли скоро научусь со своим-то атипичным даром. Диплом мне, разумеется, тоже не дали, так как защиту я по понятным причинам грандиозно провалила. Но мне и не хотелось получать диплом ведьмы, так что мы с Альказаром решили, что учебные заведения этой планеты пока что имеют право от меня отдохнуть. Тем более, что у меня выискался куда более суровый наставник – Белый рыцарь! Настоящий, не с картинки!
Был он ужасно строг и непримирим к моим попыткам расшатать дисциплину. А когда я использовала последний аргумент – напоминая ему о нашем поцелуе, он впадал в астрал и закатывал глаза так глубоко, что я переставала видеть его огненные радужки. Исключительно по этой причине я доставала это оружие только в крайнем случае – когда итог моих магических манипуляций начинал сводить меня с ума. Однако, что самое подозрительное, когда от обиды на «дарителя» я запускала стремительную волну магии в Айко, та осыпалась над ним не кучей зловонной жижи, как было задумано, а лепестками роз. Айко таинственно посмеивался, нахально дергая бровями и на зло мне глубоко вдыхая их аромат. Такая дерзость заслуживала кулачного боя, но я же понимала, что против этого противника мои хилые аргументы, даже усиленные перстнем с черепком, ничего не стоят, а мстить я зареклась. Так что приходилось терпеть и жаловаться Альказару.
Альказар меня как будто бы поддерживал, но при этом не давал мне прогуливать принудительные занятия, так как считал, что только атипичная магия спасет Авесказару. Дело в том, что атипичную магию нельзя описать и подчинить законам, а, значит, нельзя использовать ее с точной целью, особенно с плохой. И, значит, нельзя подчинять массы выдуманными правилами. Это превращало магию не в орудие для коварных дел, а в инструмент духовного совершенствования, потому что атипичная магия требовала чистых мыслей и вела себя своенравно и непредсказуемо. Я бы даже сказала, что в очень большой степени это она управляла тобой, а не ты ей. Альказар надеялся, что со временем атипичная магия вытеснит всю остальную и станет доступна лишь избранным.
После моих тренировок Айко с Альказаром частенько ходили пить криво в Барсучье логово. Криво на них не действовало, скорее немного щекотало нервы. Меня они с собой никогда не брали. Видите ли, они друг у друга единственные, кому можно было пожаловаться на меня со знанием дела. А присутствие объекта жалоб это, конечно же, исключало. Но я не дулась – для меня это тоже были моменты отдыха от вездесущих телохранителей и наставников, следивших за каждым моим шагом. Так что я брала моего белого коалу Пухлю, и мы шли на набережную или в парк, есть мороженое. Я шла воодушевленно, а Пухля вынужденно – какой у него был выбор?
Да, я наконец-то взяла себе фамильяра, как и хотела – няшного, толстенького, пушистого и апатичного. И когда меня спрашивали какая в нем коварная польза, я снимала Пухлю с эвкалипта в лавочке нума Батиста, где мы чаще всего обитали, и держала перед лицом вопрошавшего, пока тот не начнет заливаться слезами умиления. Еще ни разу этот эксперимент не заканчивался моим провалом.
Возвращаясь немного назад, нум Батист нам с Альказаром сразу же поверил и действительно помог (и при этом нам удалось сохранить в тайне действительную миссию Альказара). Я вернула к жизни возлюбленную невесту нума Батиста, пожертвовав еще немного своей крови и доброго изволения, а он выкатил доклад на Тайном Совете на двести страниц о своем «плане» и его сложной реализации. Таланты к красноречию у нума Батиста оказались, прямо скажем, выдающимися. Так что меня не арестовали и не посадили в тюрьму вместе с заговорщиками, а выдали еще одну медальку. Странные природные катаклизмы перекратились, а птицы снова запели. Но второе, кстати, исключительно потому что Альказар отправил куда надо причину их регулярного исчезновения – теперь уже не моего Фуфа.
После того, как громкое дело со взрывом отшумело, я все-таки пошла работать в лавочку нума Батиста несмотря на то, что моим наставником он, естественно, не стал. А так как располагалась лавочка недалеко от университета, то в следующую же ночь после открытия кто-то из студентов отковырял первую букву названия, так что из «Редких химикатов», лавочка превратилась в «Едкие». Но нум Батист, разглядевши утром сие безобразие, только хмыкнул и не стал возвращать все назад. Тем более, что это даже увеличило поток клиентуры. А уж то, что у стойки посетителей встречала та самая «девочка, которая взорвала ГУТС», увеличивало прибыли нума Батиста до космических высот.
К сожалению, несмотря на то, что весь тираж желтых газет сразу же уничтожили, в сознании гренлокцев я так и осталась разрушительницей университета. Плюс ко всему, зловредный нум Арктарий, папенькин врагодруг, дал сокрушительное интервью Гренлокским известиям, где рассказал о том, что я обещала, что мой «диплом сразит всех наповал». «Но я не мог подумать, что эту фразу стоило понимать буквально» – писал подлец. Однако это все были лишь досадные мелочи, забыть о которых мне помогало два крепких плеча по обе стороны от меня.
Тем не менее, я мучительно пыталась отделаться от ненужной славы и разучиться быть ведьмой, и Альказар, надо сказать, весьма терпеливо переносил мои подвиджнические труды. Это не исключало случаев, когда в мою очередь приносить завтрак в постель мои руки начинали дрожать вместе с подносом на самом пороге. Альказар тогда ласково спрашивал – «Ну что, рыбка моя, тебе снова хочется запустисть поднос со всем его содержимым мне в лицо и убежать, злобно хохоча?». Увидев свои коварные намерения обнаруженными, я стискивала поток пакостных желаний невероятным усилием воли и с улыбкой водружала поднос на столик. «Что там сегодня, блинчики со смородиновым вареньем? Да, пришлось бы долго все отстирывать, действительно подлый план» – хвалил меня Альказар. – «Но ты у меня такая умница! Надеюсь, там нет в тесте иголок, булавок, опилок? А то мне Мико все про тебя рассказал. И не сода вместо соли? И не пригорело ничего? Да ты растешь на глазах!».
Моим родителям Альказар понравился, но не сразу. Сперва папенька сильно обиделся на мое тайное обручение. Но как только узнал, что Альказар собирается воспользоваться рекомендацией магистра Джафарка и поступить в королевскую гвардию, тут же сменил гнев на милость. Маменька, конечно, не сказала мне, что мой будущий муж слишком красив и обязательно меня бросит, но это явно читалось в ее взгляде. Мои подруги, Уна и Сэйни, приняли с пониманием то, что мы с Альказаром решили сбежать от всего и вся и пожениться тайно. Уна потом сама уплыла за моря чтобы стать пиратской принцессой, наплевав на все условности, а Сэйни была так занята моим братом, что никакие другие вещи ее не волновали. Они постоянно ходили вместе, держась за руки, будто кто-то обильно смазал их суперклеем, и источали во взаимных взглядах столько нежности, что аж противно.
Мы с Альказаром жили в небольшой усадьбе, где под видом семьи продолжал свою научную деятельность управляющий состав команды пришельцев. Когда я занесла ногу над порогом главного дома в первый раз, мне показалось, будто я брежу, и меня каким-то ветром занесло в резервацию эльфов – все беловолосые, мятноглазые и одухотворенно спокойные, коллеги Альказара встречали меня в холле с недюжиным интересом. А та блондиночка, к которой я приревновала своего суженого на бегах, оказалась их штатным психологом. Она же и научила меня готовить нормальные блинчики. С Веремеилом мы тоже подружились. Он этого, конечно, не хотел и всячески пытался избавиться от моего общества, но разве ж такое кому-то удавалось? Так что через какое-то время его субботние игры в шадо (это их марсианская игра с костяными фигурками, исчезающими в пространственных карманах) стали без меня невозможны. Мы, разумеется, играли на щелбаны. Это я его научила!! Но так как я девочка, по моим счетам платил Альказар, что, в общем-то полностью устраивало Веремеила, ибо, несмотря на все возрастающую привязанность ко мне, он не мог простить шефу его дурной идеи притащить инопланетную сущность (то есть меня) в их маленький мирок. Правила у игры были сложными, но я быстро просекла суть, так что скоро мы стали почти равными соперниками. Но иногда я поддавалась.
Что еще?
Папенька победоносно вошел в правительство и воссел на кресло председателя. Еще бы – его дочь способствовала раскрытию громкого заговора против короны! Однозначно – это стоило королевского доверия!
Ну а нума Антинуйя, о которой я почти забыла, пожинала плоды своих трудов. Ну не могло ей прийти в голову, что я не разберу ее дурацкий почерк – так вот самоуверенность губит злодеев. А волос свой, который она подкинула в мое зелье, чтобы совершить подмену и возродиться в моем красивом молодом теле, привел к тому, что вся сила моего чудовищного напитка отправилась прямиком в ее магические каналы. И если Альказара зацепило исключительно из-за его «чистого потенциала», то нуме Антинуйе досталось по полной программе. Ну и еще, никто не плакал над ее плечом горячими слезами раскаяния, заправленными атипичной магией, так что освободить ее от недуга тоже было некому. Поэтому все, что отныне она могла наколдовать, было похоже на следы чьей-то переработанной деятельности. Сперва орденцы собирались поместить ее в тюрьму, но из-за специфического свойства ее магии и от того, что, не выдержав последствий, нума Антинуйя потеряла рассудок, ее отправили прямиком в Дом Чудаков. С одной стороны, мне было ее немного жаль. Но с другой – лично она ко мне жалости за много лет подготовки своего плана не проявляла! Так что я оставила этот вопрос на рассмотрение мудрости вселенной.
Да, про декана. Его волос я тоже бросила в зелье, как вы помните. Однако ему почему-то повезло больше, чем нуме Антинуйе – всего то внезапная залысина появилась. И хотя мне было очень стыдно за то, что наш декан лишился своей чудесной кучерявой шевелюры, но зато теперь он будет более внимателен к студентам и их тяготам! Что же касается кота Уны Зевуса, то из желто-белого он стал малиновым. Такая вот атипичная магия.
Итак, все встало на свои места. Но оставался один вопрос.
Кто же, ну кто же сломал замок в лабиринтах Ашхевала?