Мне снова снились какие-то галюционогенные сны. Что-то радужно светящееся, какие-то узкие тоннели совсем без света, чьи-то голоса, шорохи, чей-то сдавленный шепот, шипение и яркие вспышки лавы, извергающейся из вулкана в полной темноте, и снопы искр, падающие во все стороны. Я долго ворочалась, потом свернулась в клубок, накрыв голову подушкой, пока кто-то варварски не отнял ее у меня, лишив меня защиты. Я попыталась зарыться в одеяло, но оно тоже куда-то уползало. И еще яркий свет начал забираться мне под веки и отковыривать меня из сна. Форменное хамство!

– Тебя похищают, а ты даже проснуться нормально не можешь, – раздался чей-то недовольный упрек.

Испугавшись, я подскочила и замерла. Вся моя комната мерцала разноцветными огнями опутавших ее силовых линий. Ну просто внеплановый новый год, ексель-моксель! За окном по-прежнему было темно, а, значит, еще глубокая ночь. Прямо передо мной стоял мой «похититель», вытянувшись во весь рост в каком-то воинском снаряжении южных кочевников (уж не знаю где он его взял), и размахивал клинком. Это был Айко.

Мы смотрели друг другу в глаза. Я пыталась сообразить с чего он такой разряженный и не послышалось ли мне про похищение. А он просто молча пугал меня чудовищной неотвратимостью своего взгляда, что говорило о том, что, скорее всего, слух меня нисколечко не подвел.

– Доброе утро!

– Утро? – я недоверчиво щурилась, пытаясь осознать происходящее.

По невменяемому ощущению моей головы я проспала лет пятьдесят, а, может, и сто пятьдесят. Так что, вполне возможно, что на Авесказаре уже давно могли произойти катаклизмы, которые превратили день в ночь, а ночь в день.

– Утро. У тех, кто встает, это так называется.

– А я никуда не встаю. Отстань, а? Я спать хочу.

Я сжалась в комок, надеясь, что это просто сон. Такой вот обычный ненормальный сон. Но Айко разрушил мои надежды.

– Спешу тебя огорчить – сегодня ты делаешь то, что хочу я.

Я замотала головой.

– Маменька с папенькой тоже об этом мечтали, и что?

– Мы сейчас не будем заниматься психоанализом, – возразил Айко, – у нас по плану твое похищение.

– А другую жертву для похищения ты не можешь найти? – все еще веря в хороший исход спросила я и зевнула.

– Больше никто не осмеливался громить мою лабораторию.

– Это что месть? – изумилась я.

Айко не ответил. Я поглядела по сторонам.

– А-а! – он помахал клинком. – Если ты собираешься набрать воздуха, чтобы закричать, то это тупая идея. Хотя, если очень хочется, можешь и поорать. Но это будет бессмысленное напряжение голосовых связок.

– Я…

– Во-первых, – менторски произнес Айко, – посмотри на это.

Я послушно всмотрелась в ярко-синие и зеленые силовые линии, облепившие все стены, пол и потолок моей комнаты.

– Двойное кристаллическое плетение. Такое даже твой нум Батист не пробьет. Абсолютная блокировка звуков и всего остального. Для всех здесь ничего не происходит. А твои подружки крепко спят и не помогут тебе.

– Надеюсь, не…

– Стандратное заклинание глубокого сна. Проснутся только утром и сладко выспятся, в отличие от тебя, – Айко посмотрел на часы, оперев клинок на плечо. – Согласно моим расчетам, а они довольно точны, это произойдет не раньше одиннадцати часов дня. В это время как раз дежурный после второго завтрака постучит в вашу дверь, сообщить что на этой неделе ваша очередь мыть полы в рабочке.

– Блин, – расстроилась я.

Я ненавидела мыть полы.

– Во-вторых, – не слушал меня Айко, – твоя мерзкая мартышка, – он ткнул клинком в Фуфа, висящего в воздухе под потолком на манер дизайнерской люстры и опутанного шарообразным колючим облаком.

Внутри Фуф извивался и рычал, скаля пасть. Мой устойчивый к магии Фуф (!!!).

– Вы с Альказаром что, какие-то долбанные суперлюди? – начала догадываться я. – И вообще-то это он, а не она. Сколько можно повторять?

– Зелла. Прекрати отрицать очевидное, ты не спрячешься под слоем сарказма от того, что сейчас произойдет.

– А что сейчас произойдет?

– Твое похищение, как я уже сказал.

– За что?! – я приложила руку к груди.

– Не зли меня, – медленно покачал головой Айко.

– Можно я оденусь хотя бы.

– Можно, – милосердно позволил он. – Только быстро.

Я сползла с кровати. Айко продолжал сверлить меня взглядом.

– Ну хоть отвернись!

– Чтобы ты попыталась огреть меня по голове какой-нибудь книжкой или статуэткой, или незаметно прихватить какое-нибудь оружие, вроде булавки, чтобы воткнуть мне в глаз в подходящий по твоему мнению момент?

– Помедленнее, я записываю, – опешила я. – А-то столько идей… Я так быстро не соображаю…

Взгляд Айко был непробиваем.

– И что, будешь смотреть как я переодеваюсь?!

– В человеческом теле нет ничего необычного. И ничего такого, что я мог бы там не видеть до этого дня.

Я открыла рот от таких заявлений и часто заморгала. Мне даже стало обидно за свое обычное тело. И за то, что мое распрекрасное и привлекательное тело вообще можно было так опустить.

– Ну и ладно, – я посмотрела на свою пижаму с авокадо. – Пойду так.

– Шикарно, – согласился он. – И, ради всего святого, не сопротивляйся, Зелин. Тебе же будет хуже.

– Все маньяки так говорят, – пробурчала я.

Айко люто посмотрел мне в глаза.

– Если предпочитаешь оставаться в сознании, советую заткнуться, пока я не разрешу тебе говорить.

Я злобно промолчала. Уверена, это была не шутка и не преувеличение. Уж слишком серьезный у него был вид.

И тут я увидела запрещенную магию, доступную только великим магистрам и их спецотрядам. Вот так просто у меня на глазах без всяких ухищрений и торжественных ритуалов, как намазать масло на хлебушек, Айко очертил в воздухе овал клинком, и пространство, раскаленное, как от огня, разверзлось. Огненные искры бежали вокруг разрыва, яростно шипя, будто масло на сковороде. Я посмотрела на Айко, и у меня засосало под ложечкой. От него разило какой-то непонятной жуткой силой примерно, как от свежеиспеченного пирожка жаром печки. И да, вы верно заметили – я проснулась голодной, от того и метафоры у меня в голове складывались соответственными ситуации.

– Прошу.

Айко манерно выставил руку, выжидательно подняв брови. Я поежилась, с сомнением заглянув внутрь.

– Чет не хочется.

– Зелин, я в последний раз предупреждаю, что не стоит выводить меня из себя.

– Ну ладно, ладно. А куда мы и…

И меня засосало в портал, как в огромную вентиляционную трубу мощным порывом ветра.

Я выпала в горячий песок. Айко, грациозно вышедший следом, помог мне подняться. Моя и без того мятая прическа была безнадежно испорчена ветром и песком. Портал схлопнулся, обдав нас искрами. Я огляделась вокруг.

– Это что… это…

– Пустыня Уракан.

Я проморгалась. Тоже мне похититель. Не мог похитить меня в какое-нибудь более приятное место? Например, где нет зыбучих песков, ядовитых рогатых змей и колючих кустарников. И, между прочим, мимо нас только что тихой рысцой пробежала лисица, пища что-то на лисьем. Сильно похожем на злорадное хихиканье.

– И что здесь такого интересного?

Айко махнул рукой в сторону. Я глупо уставилась на возвышающийся среди ровных пейзажей кратер. А, да, точно. Как я могла забыть.

– Эцнаткаухурашкавиланотцотль? – искренне удивилась я.

Этот силуэт было сложно не узнать. Давно остывший вулкан часто фигурировал в самых страшных сказках Критии, хотя сама Крития находилась от него «критически» далеко – буквально на другой стороне планеты. Но ведь так даже проще придумывать зловещие истории, верно?

– Эцнаткаухакориврашкавиланотцотль, – поправил Айко. – Но я и не ожидал от тебя правильного произношения.

Он двинулся вперед, ожидая, что я пойду следом.

– Ну да, конечно, куда же еще ты мог меня притащить.

– Пойдем, Зелин. У нас мало времени.

– Для чего? – спросила я.

Это, понимаете, было в моих интересах.

– Расскажу по дороге.

И мы пошли по песку, раскалявшемуся все сильнее с каждой минуткой. Я, в пижаме с авокадо, и Айко, разодетый как чертов мартиратийский воин из моих фантазий, одним словом – рыцарь-сволочь.

– Как я уже говорил, – начал Айко, – Эверим существует. И ты поможешь мне туда попасть. Все очень просто. Так что можешь не забивать себе голову всякими там «почему», «за что», и прочей ерундой. У тебя максимально простая миссия. И это не займет много твоего времени.

– Поподробнее, пожалуйста. Принудительная миссия – это не миссия, а… не знаю, как это называется?

– Для тебя вроде привычное дело, Зелин? Ты же так часто говоришь, что зло на Авесказаре – вариант нормы и способ выживания. Все так делают, верно? Тебе не кажется, что где-то в твоих умозаключениях притаилась логическая ошибка?

– Мне кажется, что сейчас я хочу спать, а не рассуждать о высоком.

– Ничего высокого здесь нет, – опроверг мою мысль Айко. – Ты живешь не так, как хочешь, и заставляешь себя жить так, как якобы нужно. «Нормальная», как ты говоришь, позиция жертвы.

– Ну да, и именно поэтому ты решил полностью подтвердить мои выводы о жителях этой планеты – похитив меня и утащив за тридевять земель в одной пижаме и даже без обуви. В страну рогатых змей и смеющихся лисиц.

– Глупая ведьма, я даю тебе возможность сбежать отсюда. Прервать эту бесконечную паутину лжи.

Он остановился.

– Вот сейчас, можно сказать, решающая для тебя минута. Я вырвал тебя из суеты жизни, чтобы ты могла понять, чего ты хочешь на самом деле.

– Как благородно. Это закончится хорошо хотя бы для кого-то из нас?

– Для кого-то определенно да, – уклончиво ответил Айко и пошел дальше. – Все, не перебивай. Надоела твоя болтовня.

Я хмыкнула, но решила воздержаться от обидных реплик. Все-таки человеку с оружием и высшим уровнем владения магии, который уже дважды предупредил тебя не злить его, перечить не разумно. Моя магия, конечно, тоже оружие, но судя по тому, что он мог вытворять, она представлялась мне новорожденным планктоном перед гиганстким тысячелетним китом.

Уракан, меж тем, почему-то не казался мне пугающим местом, как о нем говорили. Может, от того, что я еще не проснулась, а может от того, что небо здесь было чистое, ясное, еще слегка зеленоватое от отпускавшей его ночи. Тихой поземкой, играя с песком, сквозил теплый ветер, цеплявшийся за мои голые лодыжки. Из трещин на плато, куда мы вышли, поднимались хрупкие лиловые цветы в окружении тонколистной бесцветной зелени. Было невероятно тихо. Я засмотрелась на тающий в мареве голубоватый силуэт вулкана.

– А мы не могли поближе высадиться? – тихонечко спросила я почти себе под нос.

– Могли, – услышал Айко. – Но тогда мы рисковали бы попасть в кецальгават. Они хаотичны, и это может быть опасным.

– Чего-чего?

Айко указал на призрачные росчерки, окружавшие вулкан. Там, где они касались неба, я видела звезды.

– Что это?

– Некое аномальное состояние пространства. Малоизучено по многим причинам.

– Красиво…

Айко усмехнулся.

– Смертельно красиво.

– А ты хорошо подготовился.

– Да, и это заняло десять лет, Зелин. Ради этих мгновений. Так что…

– Я поняла, поняла. Я молчу. Ай!

Я зацепилась штаниной за куст с колючками. Айко остановился и присел на корточки, освобождая мою ногу.

– Ну это хотя бы не платье в цветочек, – цыкнул он. – Держись подальше от зарослей. Иди за мной.

– Я, между прочим, даже без обуви, по чьей-то вине! И как тебе не стыдно!

– Мне не стыдно. Прости, Зелин, на это не было времени. У тебя охрана не хуже, чем у короля. Еще и сэра Кларка втянули. И что ты за персона такая, что тебя охраняет целый батальон?

– Так себе охрана, видимо.

– Просто для меня это ничто. Хотя и пришлось повозиться. Но это я сглупил, не надо было говорить тогда, что мы еще встретимся. Хотел выкрасть тебя прямо с бала, но к тебе привязался Альказар. Еще и домой проводил, как честный человек. Но это правильно, за тебя развернулась такая закулисная война, что я был поражен. Одни пытались тебя убить, другие защищали. А ты только ходила между ними, как божий одуванчик. Я уж боялся, что ты пригласишь Альказара к себе. Но тебе вздумалось отмудохать университетского духа. И тут этот нум Батист. Думаешь, он там просто так прогуливался, да?

– Он и сказал, что не просто так…

– Ну-да, ну-да, такая забота о студентке… Странно, что только о тебе. У Альказара он не спрашивал, как тот поживает, бедняжка. После отравления. И вообще никто его не спрашивал откуда такие способности. Тоже странно, да? Пять лет учебы никто ему памятники не ставил, и в лаборатории на исследования не отправлял. Жил бы себе тихо, снимался в Плэйбое, но тут появилась Зелин, и Альказар внезапно вышел на сцену. Даже у меня нет невосприимчивости к ядам.

– Да блин кто ты?!

Айко пожал плечами.

– Я знаю точно только то, что я не такой человек, как ты. И как все остальные люди на этой планете. Я – что-то другое.

– Если хочешь знать, то я тоже всегда подозревала, что ты не совсем человек.

Айко не стал возражать.

– Уверен, что и Альказар твой не среднестатистический маг с чистым потенциалом. Я бы пригляделся к нему, но мне уже некогда. Я видел то же, что и ты, в зеркальном коридоре. И у меня тоже большие вопросы. Но тогда во время турнира я понял, что ты сморозишь лишнее, обязательно лажанешь. Я знал, что лорд Кекула о тебе думает, и что ты отлично вписалась в его бредовую идею. А ведь человеку просто нужно было вернуть себе былую славу. За долгие годы жизни кто-то копит мудрость, а кто-то глупость. И лорд Кекула – феноменальное вместилище этой глупости. Так что мне пришлось спасать тебя, так как ты – мой путь на свободу. Пришлось тащиться в их хранилище, взламывать магические печати, красть эту дряхлую абсолютно фальшивую книгу, написанную исключительно для того, чтобы держать людей в страхе, и все это в максимально короткий срок и только для того, чтобы они от тебя отцепились.

Мы пошли дальше, пока я поражалась тому, как сильно Айко не уважает Орден Тайны и его святыни, не верить в которые – ересь и преступление.

– Лорд Кекула не поверил, что я тут ни при чем. Он сказал, что мы с тобой заодно, – заметила я.

– Разумеется, – усмехнулся Айко, – это уже какой-то вид шизофрении. Ты теперь вечно будешь у него лишним гвоздем в гробу.

– Эх, – вздохнула я. Мысли о лорде Кекуле вызывали во мне неприязненную дрожь. – Давай вернемся к тебе.

– Давай вернемся.

– Так ты не посланник конца времен?

– Нет, что за глупости, Зелла. Это они должны были на это повестись, а не ты. А я… я – человек из другого мира. И неважно, как его здесь называют. Эверим, не Эверим. Существует некая параллельная реальность. И она зовет меня. Пойми, это очень важно – есть интуиция, которая никогда тебя не обманет. И это единственная правда, которая существует в этом мире лжи. Люди говорят – «Слушай свое сердце». Но чувства лгут. А интуиция – никогда. Я не просто так читал труды по геологии, археологии и мифологии. Я нашел зависимости, изучил все известные геомагнитные линии земли, и все теории, касающиеся Ашхевала – поля магии Авесказары, из которого мы, якобы, черпаем силы. Я нашел несколько самых крупных точек пересечений, и Эцнаткаухакориврашкавиланотцотль…

– Мы можем просто называть его «этим вулканом»? Умоляю.

– Хорошо, – неожиданно согласился Айко. – Этот вулкан – самый мощный узел, в котором сталкиваются силовые линии Авесказары. Я не буду объяснять тебе все, ты все равно не поймешь. В двух словах – здесь истончается ткань материального, и соприкасаются миры. Время здесь течет иначе. Поэтому никто и не суется к… «этому вулкану» последние сотни лет. Люди исчезали здесь пачками.

– Ты считаешь, что они переходили здесь в этот другой мир?

– Нет, Зелин, только идиот может решить, что если броситься в море, то тебя случайно вынесет в нужное место. Чтобы попасть в Эверим нужно точно знать супермагическую координату именно той силовой линии. Я слушаю эхо земли уже десять лет. И я нашел свою линию. А люди… думаю, они погибли.

– Хорошо. А я тебе зачем?

– А ты, Зелин, суперпроводник, – Айко остановился. – У тебя нет ауры. Так что ты последняя переменная в моем уравнении. Не спрашивай почему, ты не поймешь. Это слишком сложно для твоего ума.

– Я думала мы друзья. А, выходит, я что – твоя лабораторная мышка?

Айко не сразу ответил.

– Я не умею создавать привязанностей, Зелин. Мой путь лежит слишком далеко от ваших ценностей. Не думаю, что мы еще увидимся когда-либо, поэтому… возможно, ты имеешь право знать какую-то часть правды.

– Да уж, не помешало бы…

– В общем, одиннадцать лет назад меня выбросило на берег у Каменной бухты на юге Критии. Меня нашли и вернули к жизни служительницы общины Неуты. Я не помнил абсолютно ничего и приходил в себя почти год. Со мной творилось что-то очень странное. Мне пришлось заново учиться ходить. Я едва владел собственным телом. Сестры решили, что я был на корабле, который потерпел крушение, у меня был серьезно поврежден позвоночник. Они потратили немало магических сил, выхаживая меня. А мудрец Ор почувствовал во мне спосбности к магии, и отправил в ГУТС к своему другу учителю Магдуку. Магдук скончался, когда я был на четвертом году обучения. Все, что осталось от моего прошлого, – этот камень. – Айко дернул цепочку на своей шее.

– Катнатон? Так назвал его Великий Магистр.

– Великий Магистр – кретин, – сплюнул Айко. – Но не суть. Я изучал его свойства, и нигде не находил подобного ему. Для этого мне нужна была лаборатория. Я был уверен, что нахожусь здесь по ошибке, не в своем мире, не на своем месте. Позже я выяснил, что в Каменной бухте такой же силовой узел, как здесь. Но найти его точные координаты очень сложно. Большая вода мешает видеть ясно. На это уйдут еще десятки лет, тогда как этот вулкан нельзя потерять из виду. Так что выбор был очевиден.

– То есть, ты хочешь сказать, – догадалась я, – что тебя выбросило сюда, в наш мир, из другого мира через тот… силовой узел.

– Совершенно верно.

– А ты не думаешь, что тебя не просто так выбросило? Может, тебя не «выбросило», а «выбросилИ»? Характер у тебя так себе, я скажу.

Я сразу представила себе, что тот мир заполнен такими же высокомерными и высокомудрыми Айко, и меня бы вовсе не удивило, если бы они периодически выпихивали друг друга из своего мира в наш.

– Мне плевать, что там, Зелин. Я должен вернуться. Ваш мир слишком плоский для меня. С чем бы я там ни столкнулся, я готов.

Мы остановились у подножия вулкана.

– Можно отдохнуть? – заныла я. – У меня все пятки в колючках.

Айко посмотрел вверх.

– Отдохнем наверху.

Он взял меня за руку и шагнул сквозь пространство. Я успела только ахнуть.

Мы стояли в кальдере вулкана. Когда-то здесь было два лавовых озера, но теперь земля была тихой и не источала ни опасного газа, ни дыма, ни искр, снившихся мне в эту ночь.

– Кецальгават не было у этого склона, можно было подняться, – прокомментировал Айко.

– Зато они есть там.

Я завороженно смотрела на ночь, вспоровшую утренний небосвод, и вывалившуюся из него на наши головы. Я никогда не видела ничего более красивого и страшного, чем это место.

– Это наше небо? – спросила я.

– Да, – Айко кивнул. – А ты что думала?

– Ну вдруг, ты же сказал, что здесь соприкасаются миры, я подумала…

– Уверен, что та реальность иная, Зелин. Что она не похожа на вашу. И что кецальгават – это, скорее, плохой признак, чем хороший. Насколько я знаю, их стали фиксировать только в последние лет семьдесят. С местного языка это переводится как «черные дыры».

– Но ведь они не черные?

– Ночью они черные.

– Ничего не понимаю…

– Может, тебе и не нужно.

Айко усадил меня на камень и пошел возиться со своим оборудованием, которое он уже успел здесь заранее установить. Я разглядела три установки и кучу проводов, на которых мигали красные лампочки. Айко подошел к каждой установке и что-то пощелкал. Самая дальнаяя находилась от меня метрах в двадцати. У нее он стоял дольше всего, настраивая какие-то совсем не понятные мне вещи. Пока он ходил, я разглядывала небо. Оно производило на меня странное впечатление. Мне казалось, что время и правда течет здесь по-другому. Как будто кто-то вывернул ткань реальности и дал мне заглянуть внутрь, вот только я ничего не понимала в этом.

Айко вернулся и сел рядом со мной. Теперь мы смотрели на небо вдвоем, и на эти мимикрически медленно ползущие пространственные аномалии, которые он назвал кецальгаватом. Итого – двое маленьких нас, огромная бесконечность Уракана, и спящий вулкан. И где-то глубоко в чреве земли космическая черепаха Анума и китовое дерево, царапающее ветвями землю…

– Как ты все это делаешь?

Айко тихо хмыкнул.

– Да, этому не учат в ГУТСе. Чтобы понять это, нужно знать логику сверхэнергии, пронизывающей наш мир. Той самой, что исходит из Ашхевала. Есть люди, Зелин, которые могут явно видеть то, что скрыто от других. Например… чтобы ты поняла, это как если бы ты видела излучения или звуковые волны. Все, что действительно существует, но недоступно глазу.

– И ты их видишь? Сверхпотоки.

Айко кивнул.

– С недавних пор. Раньше я их чувствовал, отчетливо, но… Это не то, что видеть. Видеть своими глазами.

– Если бы не твой концерт на Турнире, я бы подумала, что у тебя галлюцинации, и ты все придумываешь.

– Это физика, Зелин. И никаких фантазий.

– Сверхэнергия – это магия?

– Магия – это то, что ты делаешь, когда используешь сверхпотоки. А что они из себя представляют я не знаю. Для этого на нашей планете пока не нашлось инструментов. Но это нечто, что способно менять и настраивать структуру всего. Люди могут быть более или мнее восприимчивы к ним, поэтому кому-то удается больше, а кому-то меньше.

– Но раз ты их видишь… я никогда не слышала о таком… как это вообще возможно?

– Слишком много вопросов, Зелин. И слишком мало времени, чтобы на них ответить.

Мы помолчали.

– На что похожа твоя волна? – вновь спросила я.

– На музыку, которую я не могу напеть.

Я повернулась к нему.

– А если я тоже… ее слышу.

Айко повернулся и изучающе посмотрел мне в глаза.

– Правда?

– Правда.

– Тогда, может быть, ты не так безнадежна. Если у тебя хватит смелости пойти ей вслед.

– Айко. Как я вернусь домой?

Он слабо улыбнулся.

– Вообще-то я собирался забрать тебя с собой.

– Чего?! – спросила я, не веря своим ушам.

Он не ответил.

– Ну уж нет, я на такое не согласна! Как я понимаю, ты собираешься шагнуть в межпространственную дыру и куда-то там попасть, неизвестно куда и неизвестно как. Мне, конечно же, не хватит мозгов понять как. Но ты и сам этого не знаешь. Ты вообще в курсе, что этот вулкан называют глазом Анумы? И что через него, якобы, проходит путь в чрево Авесказары? А если первочерапаха реально там? Злая и голодная! А если ты ей в глаз упадешь! Нетушки, я пас!

– Зелла, ты такая глупая, – без осуждения вывел Айко. – У тебя так много лишнего шума в голове. И вот когда ты его приглушишь, может, ты, наконец, услышишь мои слова – только твоя интуиция никогда не ошибается. А все мыслительные теории – зло.

– Не такая уж я и глупая для лабораторной мышки, – обиделась я.

– Знаешь, как я понял, что у тебя нет ауры, Зелла?

– Как?

– Твой фамильяр мне подсказал. Не специально, конечно. В первый день, когда ваша группа приходила на занятие, он везде таскался за тобой. Сломал мне две пробирки и погрыз горелку, нахаркал в микроскоп. Раскидал препараты. Потом, когда все ушли, остался сидеть на моем столе и корчил рожи. Я кинул в него книжкой, он плюнул в меня куском стекла от горелки и сбежал через форточку. И тут я заметил странность – он сидел рядом с линзой-проявителем. Если помнишь, мы в тот день разглядывали остаточные следы сверхэрнергии на частицах магических камней. Обычно внутри линзы все светится. Но я увидел там мертвую полосу. Я подумал, что линза треснула, а за это мне могло влететь. И когда я взял линзу, я увидел, что к ней прилип рыжий волос. Твой волос, Зелин. В ГУТСе больше нет рыжих. Я был удивлен тем, что такое вообще возможно. Я бы не уцепился за это. Но для перехода мне нужен был хуфрит – это антикамень с нулевым потенциалом, его используют для создания особо мощных порталов. Если очень просто – в таких узлах, как тот, где мы с тобой сейчас сидим, движение энергии идет изнутри. То есть, она приходит сюда в этот мир из того невидимого мира, а уже затем распространяется по всей планете. Сверхэнергия, с помощью которой мы творим магию, силы, которые мы черпаем, просачиваются сюда из другой реальности, понимаешь? Хуфрит, объясняя на пальцах, создает обратную тягу. То есть, он даст мне возможность на время изменить вектор движения и оказаться по ту сторону. Но хуфрит мне было не достать – для этого нужно было слишком глубоко залесть в Орден Тайны. Где хранят Книгу времен всем известно, а вот где хранятся хуфриты – знают только приближенные великого магистра. И мне нужно было стать одним из них. Что, собственно, я и собирался сделать, пока не увидел твой волос, лишенный отпечатка живой энергии. Как и хуфрит, ты, Зелин, нечто живое и мертвое одновременно. Никто не замечал этого, никто не говорил об этом. Я убедился в том, что это так, с твоих слов. Твоя семья удивительно близорука. Как они могли не видеть то, что все время было у них под носом, Зелин? Я начал изучать тебя, и ты, по какому-то странному стечению обстоятельств, сама проявляла ко мне интерес.

– Я просто люблю людей, бесчувственное ты чудовище!

– Может, я и чудовище, Зелин. Но если уж ты не хочешь пойти со мной, я скажу тебе правду, которую ты не хочешь слышать. Но которую ты должна знать. Причина твоей аномалии в том, что ты проклята.

Я помолчала с минуту. Айко тоже молчал. Я чувствовала, как по моей спине пробежались мурашки, а пальцы на руках мгновенно занемели.

– Это не уровень университета, такие проклятья. Извини, Зелин. Ты не могла об этом знать. И твои родители, кстати, могли не знать, хотя могли догадываться. Ты единственная рыжая в твоей семье. Это самый редкий вид проклятья. Простой магосмотр такое не диагностирует. Я так понимаю, что это происходит тогда, когда человек накладывает проклятье на члена собственной семьи. И это не просто проклятье. Оно было сопряжено с убийством. С жертвоприношением, если быть точнее. А если быть еще точнее – тебя никогда не существовало. Для Авесказары ты как кецальгават – выпадение из ткани бытия. И я боюсь, что причина в том, что ты – сосуд для чужой ауры. Поэтому ты и чиста. Твоя собственная энергетика абсолютно подавлена. Я полагаю, в твоей семье был только один человек, способный это совершить. Многие говорили, что твоя бабушка предвещала свое возвращение.

– Не смей. Не смей такое говорить, – выдавила я.

– Помнишь ту старушонку-привидение в доме твоей бабушки? Она сказала, что тебе еще не время, что всему свой срок. Тогда, когда мы пришли, было не время. Я спросил ее что будет, когда настанет срок. Она сказала слово, которое я мог бы перевести на критийский как «смерть», «забвение», «перевоплощение».

– Я не верю…

– Понимаю, это тяжело принять. Когда вернешься, Зелла, загляни под матрас. Я оставил тебе свои записи. Ты в большой опасности. И нума Антинуйя точно в этом замешана. То, что она тебе задала, – не для того, чтобы тебя подставить. Не для того, чтобы ты провалилась. Напротив, она или кто-то еще очень хотят, чтобы ты все выполнила верно. Твой рецепт мне кое-что напомнил. Обязательно прочти мои записи. Ты помнишь, как легко ты все нашла? Самые редкие, дорогие и опасные ингредиенты для твоего зелья. Не думаю, что это случайно. Тебе, должно быть, казалось, что ты на редкость удачлива. Но я подозреваю, что тебя просто заманивают в ловушку. Никто не заметит подмены, Зелин. Просто кто-то другой будет жить в твоем теле вместо тебя. Ты не знаешь сколько у Зловещей Розамунды было слуг. И сколько из них причастны к этому плану. На твоем месте я бы не стал верить никому, Зелин. Может быть, тебе и правда лучше пойти со мной.

Я снова помолчала, опустив глаза. Я просто не знала, что я могу сказать. Если до этого я говорила вам, что нахожусь в шоке, то это не правда. Вот сейчас я испытывала настоящий шок.

– Ты мне не веришь, я вижу. Отчаянно пытаешься сохранить свою реальность такой, какой она тебе казалась. Думаешь, с тобой не могли так поступить самые близкие люди. Но тебе не нужно верить мне. Сходи к любой пророчице, и пусть она скажет тебе прав я или нет.

– Я не понимаю почему…

– Разве это важно? Вероятно, ты как личность тут вообще ни при чем. Вероятно, у твоей бабушки были свои мотивы для того, чтобы это сделать.

Я вздохнула. Мой мозг действительно отказывался воспринимать эту информацию. Я больше не могла об этом говорить.

– Почему ты на меня взъелся? – спросила я.

– Я?

– Да. Раз уж ты собрался в бега, какая тебе разница сколько твоих мышей сожрал Фуф?

– Дело не в этом, Зелла. Дело в том, что я – сверхорганизованная личность, а ты – чистый хаос. У тебя все происходит «случайно». Это дико бесит. Ты постоянно влипаешь в тупые ситуации, ведешь себя, как пятнадцатилетняя девочка, живешь в фантазиях. Твой мир – вымышленный на девяносто процентов. А знаешь почему?

– И почему?

– Ты отказываешься верить в настоящий, грубый, мерзкий, гнилой мир, в котором мы живем.

– И что, твой несуществующий мир лучше?

Айко улыбнулся.

– Давай проверим это вместе. Пойдем со мной.

– Ты безумец. Я, может, и девочка, но ты…

– А еще ты сказала, что я «так себе» целуюсь, – прервал меня Айко.

– Ну так…

Не дав мне оправдаться, Айко притянул меня к себе и начал мстить за мои слова. Будет неправдой сказать, что я немного ему в этом не помогла.

– Отвратительно. Приятно, – сказала я, когда он меня отпустил. – Реванш засчитан.

Он вздохнул, глядя мне в глаза.

– Зелла, пойдем со мной? Мне жаль бросать тебя здесь, зная, что с тобой будет. Это не входило в мои планы. Но я просто не могу не предложить тебе этот выход. Ты не справишься. Обещаю, я возьму ответственность за тебя там.

Я поморгала. Какие странные у меня ухажеры. Неужели нет реально ни одного простого скромного капитана корабля, который не стал бы выкручивать мне мозги своими тайнами?

Я покачала головой. Айко понятливо кивнул.

– Прости. Моя интуиция подсказывает мне, что я должна остаться.

– Жаль.

– Так как я могу помочь тебе перейти?

– Мне нужна твоя кровь.

– Надеюсь, не вся? – робко спросила я.

– Нет, конечно.

Он спустился к своим механизмам, достал небольшой кейс и вернулся ко мне. Я позволила ему набрать ампулу моей крови. Я даже не заметила этой операции, из него получился бы отличный медбрат. Айко бережно перевязал мне руку, согнув в локте.

– А ты не мог сделать это, не мешая мне спать?

– Нет, кровь должна быть свежей.

– М, логично.

– И нам нужно было поговорить. А здесь никто нас не найдет. Почти.

– Что значит почти?

Айко вздохнул и не ответил. Я с интересом наблюдала, как он вылил мою кровь на металлический диск с углублениями и поместил его в одну из установок. Весь вулкан тут же окружило сияние.