– Вы доставили нам немало волнений, Зелин. Мы все переживали за вас. Мне жаль, что я не мог повлиять на ситуацию… – он вздохнул. – В общем, я просто решил проверить все ли с вами в порядке. Вы выглядели… разбито. После всего, что случилось.

Я опустила мухобойку.

– Все отлично. Вот сейчас доделаю кое-что и пойду спать.

Нум Батист перевел взгляд на старого филина, а затем на меня и орудие возмездия.

– Вы пытаетесь побить Юлупуки?

– Да!

– Позвольте поинтересоваться за что?

Филин обиженно ухнул.

– За то, что он предсказал мне смерть!

– Что?

– А то! Он напугал меня до мурашек, а потом меня столько раз пытались убить, что я сбилась со счета! Это он виноват! Нечего было каркать! Или угукать. Или что он там делает.

– Постойте, Зелин! – нум Батист миротворчески выставил руки. – Как это произошло? Предсказание, я имею в виду.

– Ну… – я растерялась, чувствуя себя глупо, и переступила с ноги на ногу, пряча мухобойку. – Я пришла домой перед балом, а парни из соседской общаги бросили записку в окно, Юлупуки проснулся и начал ухать прямо мне в лицо. Наверное, он решил, что это я его разбудила. А все знают, что кто разбудит филина, того ждет неминуемая смерть!

Нум Батист мягко и благородно рассмеялся.

– И вы верите во всю эту чушь? – он сложил руки в карманы и снисходительно посмотрел мне в лицо.

– Дыма без огня не бывает! – я утвердительно взмахнула мухобойкой.

Юлупуки снова затряс крылом, обсыпав нас листьями.

– Милая Зелла, верить в эти присказки – абсолютное зло!

– Да тут нельзя понять во что верить, а во что нет! Мы живем в магическом мире! Может быть все! Нет ничего невозможного! Нет никаких границ! – возразила я.

– Верьте тому, что говорит вам сердце, когда перестают говорить чувства, – спокойно ответил нум Батист. – Хотите знать правду?

– Ну, допустим, – я сложила руки на груди.

– Каждый университет Авесказары охраняет источник магии – книгу закона. Видите ли, магия, подчиненная порядку, удобна для понимания и покорения. Книга закона в каждом университете заставляет эту природную стихию следовать определенным закономерностям. Чтобы было проще вас научить. И эту книгу защищают духи-хранители, магические существа. В ГУТСе их одиннадцать. И Юлупуки один из них. Как ваш друг грифон.

– Дуня – хранитель Книги? Почему он не говорил мне ничего? – изумилась я.

– Хранители не имеют права говорить об этом. И именно поэтому, когда все считали, что Даниор погиб, его нужно было срочно заменить. Для этого и привели химеру Шиару.

– Если нельзя никому ни о чем говорить, то вы-то откуда знаете?

Нум Батист выдержал паузу.

– Кто-то должен знать.

– Резонно, – согласилась я и посмотрела на филина.

Теперь мне стало стыдно. Потом я вспомнила слова Альказара, и мне стало стыдно вдвойне.

– Извини, – я покосилась на Юлупуки в надежде, что он забудет мне эту позорную погоню. – Я была не права. Мир?

Я даже отбросила мухобойку. Нум Батист подошел к дереву, на котором сидел филин.

– Юлупуки не станет держать на вас зла. Он мог улететь, но не стал.

– Почему?

– Вы ему нравитесь. Не знаю почему. К тому же, вы победили его в честном бою, хоть он и поддавался. За это он дарит вам свое перо.

Нум Батист протянул руку к филину и на ладонь ему спустилось пестрое перышко из крыла Юлупуки. Он передал его мне. Я покрутила его в руках, осматривая со всех сторон. Ничего необычного.

– А что мне с ним делать?

Юлупуки и нум Бастит оба смотрели на меня как будто с укором. Полагаю, мне стоило рассыпаться в благодарностях вместо глупых вопросов.

– Не знаю, – отозвался нум Батист. – Оно магическое. Должно быть, оно пригодится вам однажды. И вы сами поймете когда.

– А. Ну… спасибо. И… прости еще раз, – я взглянула на филина. – Я просто была очень зла.

– Пойдемте, я провожу вас, пока вы не ввязались в очередное приключение, – любезно предложил нум Батист. – Пожалуй, на сегодня хватит.

– Да, пожалуй… – согласилась я, пряча перо.

Однако уходить вот прямо сейчас я не торопилась. Помявшись секундочку, я робко подняла взгляд на своего учителя.

– Как вы думаете… Айко… правда из Эверима?

Нум Батист пожал плечами, задумчиво сдвинув брови.

– Я уверен лишь в том, что он умнейший человек нашего времени. Без сомнения, гениальный юноша. Но вот его теория… вызывает слишком много вопросов. Что ж… в любом случае, мы узнаем всю правду лишь когда он вернется. И вернется сам. Полагаю, даже если Орден бросит сейчас все свои силы на его поиски, то не добьется успеха. Да и теперь… после того, что он сделал, путь обратно для него закрыт.

– Вот-вот… – я опустила голову. – Мне кажется, я виновата отчасти в его поступке. Но… это долгая история.

– Что бы вы ни сделали, Зелин, я так не думаю, – не согласился нум. – Человек сам делает выбор. Вы ведь не стояли над ним с магическим арбалетом. То, что он сделал, исключительно его ответственность. Однако… – нум снова серьезно посмотрел на меня, –он сказал вам, что вы еще увидитесь. А это значит – Орден, скорее всего, начнет за вами слежку.

– Да… я уже подумала об этом. Отвратительно, – ответила я, понуро опустив голову. – Он это специально! Идеальная месть! Я от него не ожидала… честно. Я думала мы друзья.

Нум вздохнул, устремив взор куда-то вдаль.

– В этом мире нет ничего абсолютно предсказуемого. Вы всегда должны включать в уравнение фактор неожиданности. Разве я не учил вас этому на лекциях?

– Кстати, темновато как-то… – заметила я, почуяв, что пора срочно менять тему.

Нум Батист усмехнулся, и мы пошли в общежитие.

***

Вернувшись в комнату, я наконец стянула обувь и упала на кровать. Однако глаза никак не хотели закрываться. Хотя Уна уже давно спала. Самым блаженным сном. Она даже не проснулась, когда я решила навалять духу ГУТСа по его пернатой заднице. И, кстати, она вернулась даже раньше меня. А Сэйни так и не пришла. Но ничего, завтра мы проведем с ней разъяснительную беседу.

Только я укрылась одеялом, намереваясь предаться сну, послышался шорох. Я подскочила, ожидая очередного асассина, но это был Мико, забравшийся ко мне в окно.

– Что, будешь меня ненавидеть? – жалобно спросила я.

Мико спрыгнул с подоконника и нагло уселся радом со мной, заглянув мне в лицо.

– Не буду. Мне уже все рассказали. Просто пришел тебя проверить. Ты как?

– Хочу спать и есть одновременно, и никак не могу решить, что сделать первым. И вдобавок мои глаза не закрываются.

Мико обнял меня, потрепав по волосам.

– Хочешь, украду тебе жратвы?

Я улыбнулась.

– Очень. Только обязательно укради, а не приготовь сам. А то у меня аппетит пропадет.

– Ща, все будет, сестренка…

– Э!

Я потянула его за рукав, не дав смыться на очередные подвиги.

– Я пошутила. Я лучше завтра… поем чего-нибудь легального.

Мико усмехнулся и произнес что-то странно серьёзное:

– Я рад, что с тобой все в порядке. Я правда испугался за тебя.

Я уютно устроилась у него на груди, обнимая обеими руками.

– Тебе Альказар рассказал?

– Да.

– Но ведь нам нельзя было рассказывать.

– Ну, он переживал, что мы с тобой поссоримся.

– А мы бы поссорились?

– Ты предпочла мне другого, я оскорблен до глубины души! – хихикнул Мико.

– Ты бы сделал так же, – укорила я. – Предпочел бы мне Сэйни, будь все наоборот. Точно-точно. Будь у тебя выбор. Личная жизнь на первом месте.

– Да, наверное… а что, у тебя с ним…

– Ничего! – я даже выпрямилась. – Просто на него не действуют яды. А тебя могли бы убить. И меня тоже…

Мико серьезно заглянул мне в глаза. И без слов он понимал, что меня до сих пор трясет от пережитого.

– Откуда ты знаешь, что на него не действуют яды?

Я вздохнула очень глубоко и печально.

– Я не знаю. То есть, не знала. Мне сказал Айко. Точнее, не про это, а что я должна выбрать Альказара, еще до того, как все случилось. Не понимаю, откуда он знал… Как ты думаешь…

– Думаю ли я, что он с того света? – перебил меня Мико.

– Ну, типа того…

– Я хз, – Мико пожал плечами совсем как нум Батист, – но я бы не удивился. Сейчас нам всем скажут, что он досрочно все сдал и с почетом уехал в Королевскую Коллегию ученых. Честно – мне его немного жаль. Житья ему здесь теперь точно не будет. А если он не найдет эту свою параллельную реальность, то все, так и придется скитаться по измерениям. В конце концов его поймают и заставят работать на короля. Вот увидишь.

Я помолчала. У меня было столько поводов для расстройств, что я не знала, из-за чего мне расстроиться сильней.

– Надеюсь, Эверим и правда существует.

– Да уж… это всяко лучше, чем конец света, – пробормотал Мико.

Я заглянула ему в глаза, передавая вселенскую боль. Мико понял меня без слов.

– Хочешь я тебя покараулю до утра?

– Очень… – призналась я.

– Укладывайся.

Он накрыл меня одеялом по самые уши и уселся в кресло, закинув ноги на подлокотник.

– Могу даже сказку рассказать, чтобы ты быстрее заснула.

– Валяй, – зевнула я, зарываясь поглубже.

– Ну, слушай. – с воодушевлением начал Мико. – Значит, жила как-то кикимора с тремя головами на заднице…

В Мико тут же полетела подушка.

– Сказочник, блин! – возмутилась я.

– А что? Не нравится сказочка? – рассмеялся Мико. – Спасибо за подушку, кстати.

– Спим!

– Ну, спим, так спим, – согласился он, устраиваясь поудобнее.

Изможденная переживаниями, я неожиданно заснула с улыбкой. Мико был не только моим братом, но и самым лучшим другом.

Сказочка одиннадцатая, про неожиданные последствия добрых дел и вампирское злопамятство

Под утро мне начали сниться странные сны. Не могу сказать, что мои сны бывают не странные, но чувствовать себя кошкой, которую заставили проползти внутри телескопа, чтобы вытереть ею пыль, – это уже через-чур! В общем, усилием воли отодрав веки друг от друга, я поняла, что сны мои оказались не так уж далеки от реальности. Я была прижата к стенке, а две трети моей кровати занимал мой мирно сопящий брат.

Кое-как выковыряв себя из-под груды одеяла, я отвесила ему заслуженного леща. На мои законные действия Мико только поморщился и пробормотал: «Я женюсь, честно…». Я расхохоталась. Интересно, сколько ведьм слышали от него по утрам эту заученную фразу? Чтобы отомстить за всех сразу и на будущее я нацелилась подушкой для следующей атаки, но тут в комнату вбежала Уна. Вид у нее был, как и у меня, взлохмаченный, но уж точно куда более бодрый. На секундочку она замерла, переварив обнаруженную ей сцену, но ничего не сказала по этому поводу.

– Зелла, вставай! У нас ЧП!

– Еще ЧП? – расстроилась я и отбросила подушку, упавшую Мико на лицо.

Он проворчал что-то, отплёвываясь, но силы Морфея значительно превосходили эти мелкие неудобства. А ведь я даже выспаться не успела!

– Сэйни! Сэйни вернулась…

– Сэйни? – мгновенно воскрес мой братец и, скинув меня, приподнялся на локтях, щуря глаза. – Что с Сэйни?

Взгляд Уны выражал неподдельный ужас.

– Зелла, ты должна это увидеть.

Я соскочила на пол, тут же получив когтем по пятке от Фуфа, прячущегося под кроватью и наконец-то ощутившего свой великий триумф, чертыхнулась и пошла за Уной. Ничего, вот насыплю стрихнина под кровать, будет знать, волосатая падла! Но это после. Мико потащился вслед за нами, не спрашивая разрешения. У двери в нашу общую ванную Уна остановилась и послала мне еще один взгляд ужаса.

– Ой, да блин! – выругалась я и открыла дверь.

Все трое, мы застыли на пороге.

Сэйни кружила у зеркала, спиной к нам, дирижируя косметическими средствами. Вокруг нее болтался в воздухе рой баночек с шампунями, маслами, мылом и всяческой женской канцелярией. Раз за разом баночки сталкивались друг с другом, издавая звонкий «дзынь», что-то проливалось, что-то просыпалось, что-то растекалось по полу, припорошенное блестками. Порой Сэйни, у которой не получалось замазать что-то на своей шее, сама хватала очередную пудреницу и с досадным воплем с размаху швыряла ее о кафель. Судя по состоянию нашей ванной, на этом поле боя полегло немало лучших пудрениц страны. Сэйни доставала их из воздуха, и нещадно уничтожала. Наше появление она не заметила вовсе. Ничто в целом свете не волновало ее кроме уродливого бурого пятна.

Первым отмер Мико. Он понял все одновременно с нами, но, будучи мужчиной, предпочитал оставлять оторопь и оцепенение дамам. Он потеснил нас с Уной и просочился в ванную. Выхватив у Сэйни пудреницу, он небрежно швырнул ее на пол, как бесполезное барахло, а Сэйни развернул к себе и откинул ее волосы, чтобы убедиться в наших догадках. Странно, но Сэйни совсем не сопротивлялась. Она походила на испуганного настрадавшегося котенка, которого кто-то добрый достал из вентиляционной трубы. У нее на лице было написано только отчаяние. И вот не нравился мне этот взгляд мстителя убийцы, с которым Мико на нее смотрел. Он притянул Сэйни к себе и обнял. Но я-то знала какие мысли сейчас зреют в его голове, и что это проявление добродушия весьма избирательно. Наша бедная непутевая Сэйни, достававшая Мико только до середины груди, уткнулась в него лицом и беззвучно плакала.

Нам всем было ясно, что ее покусал оборотень. И у меня было только одно предположение относительно того, кто бы это мог быть. Весь идиотизм ситуации заключался в том, что на оборотневом языке это означало, что Сэйни вроде как теперь принадлежит одному сволочному гаду, а наше общество, погрязшее в древневековых предрассудках, теперь будет считать ее частью стаи, и ни один клешированно мыслящий парень (каких было абсолютное большинство) теперь к ней не подойдет. Кроме Мико. Ему было плевать на всех и вся еще в глубоком детстве. На этой почве мы с ним и подружились, кстати. К сожалению, варварский обычай оборотней ничто не могло искоренить. И хотя в наш просвещенный век это случалось довольно редко, такие события все еще продолжали быть частью реальности Критии, где в правительстве заседало довольно мощное оборотническое лобби. Так что варварские поступки их отдельных представителей, особенно если те имели знатное происхождение, замалчивались и скрывались.

Я на цыпочках подошла к Мико и Сэйни.

– Мико… давай только без этих… без как их… подвигов…ой, то есть глупостей! Давай без глупостей!

Мучимый похмельем и ненавистью, Мико посмотрел мне в глаза очень страшным взглядом.

– Если за две минуты ты не предложишь разумной причины, почему в моей гостиной не должно появиться новой волчьей шкуры, глупости будут. Я обещаю. И они будут очень крупными, – серьезно заявил Мико.

Я ему верила. На стороне Мико будет вся магическая молодежь ГУТСа, в среде которой оборотни всегда держались особняком, и это может спровоцировать реальную войну кланов. А если все это дойдет до дяди Геральта… Ой. Я экстренно искала выход! Нужно как-то что-то…

– Дай мне время, чтобы урегулировать этот вопрос! – выпалила я. – Я знаю, для тебя это будет очень сложно, но, уверена, у тебя получится!

– День – это слишком много, – Мико покачал головой, будто уже ощутил себя главой мафиозного клана. – Какой ты видишь выход?

– Ну… – я задумалась. – Мы пойдем на хитрость, жульничество и шантаж! Поверь мне, так мы получим свое, и никто не пострадает!

– Зелла… что бы ты ни придумала, этот урод все равно лишится усов и хвоста. Просто предупреждаю, – спокойно и зло произнес Мико.

Я начала потеть от напряжения.

– Ты не понимаешь… Это… это не то, чтобы его вина…

Мико метнул в меня полный ярости взгляд. Я предусмотрительно попятилась к двери.

– Короче, если это тот, кто я думаю, то он был зачарован Сэйни, она его ну… немного того… случайно приворожила.

– Случайно приворожила?!

– Ну… да… – я отступила еще на шажок. – Это долгая история. Короче! Парень был не в себе! Не знал, что творит! Будь тут и никуда не уходи! Умоляю! Я все улажу!

И я побежала на улицу.

– Зелла! – Уна дернула меня за рукав.

– Что?

– Может, оденешься? – Уна с намеком осмотрела меня с ног до головы.

Я опустила взгляд. Да, в пижаме меня точно не воспримут всерьез…

***

Когда я летела по вымершему после праздника ГУТСу в новом холодно-зеленом платье я понятия не имела, как я все улажу. Было очевидно, что все случившееся – сплошное недоразумение, однако во всем этом было столько подводных камней, что ходить по этому дну без специальных тапочек было сплошнейшей глупостью! Итак, мне нужно было остановить готовый разгореться конфликт, который вполне прямо мог коснуться и моей семьи! А значит карьере папеньки конец! И, боюсь, он мне этого не простит…

Именно в этот момент я, интуитивно почуяв что-то странное, подняла голову кверху – на небе не было ни облачка, светило довольно жизнерадостное солнце, и поэтому та серая субстанция, что овивала пинакль над Бенавентинским корпусом, выглядела подозрительно. Еще подозрительнее было то, что она беззастенчиво поползла за мной. И мне вдруг пришло на ум, что мы с ней уже встречались в доме моей бабушки. Но думать об этом мне было решительно некогда!

Первым делом я завалилась в общагу к Луки. Да, это было немножко предательство, но Луки – не дурак, он метил в альфы (у оборотней в наш век выборы, а не как раньше), и вся эта ситуация даже могла помочь ему, если он ее быстро и безболезненно разрешит. А уж такое мой жадный до халявы бывший точно бы не упустил. Только дурак профукает то, что само течет в лапы. Ну, и еще, я действительно собиралась надуть его и выведать побольше полезной для меня информации. Оборотни, скажу я вам, не кусают всех подряд, ведь для них это тоже обязательство и большая честь для укушенного, которой просто так не разбрасываются. К слову, у нас с Луки даже было соглашение о непокусании, пока мне не исполнится двадцать три, и если мы все еще будем встречаться. До заветного дня, между прочим, оставалась пара месяцев, и я, не стану скрывать, готовилась к этому событию со всей ответственностью. Луки обещал быть нежным и не оставлять шрамов – так, слегка куснуть для обозначения серьезности своих намерений. Но… как вы видите, этим планам не суждено было сбыться. А из-за того, что Сэйни пыталась мне помочь, над ней навис клык одного из самых влиятельных оборотнических родов. Лекс был не из простых. И это все осложняло. Знаю я его мамашу, виделись как-то на одном семейном собрании.

Леди Ариадна не была ведьмой. Она была хуже ведьмы – она была утонченной, знающей цену всему, волчицей во всех смыслах этого слова. И ее бы уж точно выбрали альфой клана, не будь она женщиной. Впрочем, эта гендерная несправедливость нисколечко не мешала ей держать всех своих сородичей за причендалы самым жестоким образом и медленно и с удовольствием проворачивать, если ее что-то не устраивало.

Воображая себе возможные последствия случившегося прошлой ночью, я мчалась, как на пожар. Вахтер, давно меня знавший, только хмыкнул, уткнувшись поглубже в свеженапечатанную газету, где сверкали магическим огнем фейерверки Бала Ворожей. Лешие не сильно балуют огни, им бы только сидеть взаперти и читать газеты.

Я проворно взбежала по лестнице, переступая через заснувших прямо на полу гуляк, пивные бутылки, один розово-фиолетовый парик, гору конфети и оторванную с одного из фонтанов ГУТСа русалочью голову. Вот это да! Вот это они накуролесисли! Хотя, что уж тут, оборотням можно все! Они даже жили в отдельном корпусе. И я прекрасно помню наш первый с Луки Бал Ворожей! Точнее, я прекрасно помню его начало.

У двери в комнату, где жил Луки со своими ближайшими «братьями», стоял Грэм. Понятненько – выставили дежурного. Странные они, эти оборотни. Хоть и живут в цивилизованном мире, а повадки все равно, как в дикой природе.

Грэм лениво зевнул, переворачивая страницу «Суеслова» (нашей местной желтой прессы, не скрывавшей своей гадостной сути), и глумливо хихикал. Я подкралась ближе.

– А ты чего тут?

Грэм даже не поднял головы, только почесал своей широкой пятерней макушку.

– Ну, как чего, сам знаешь чего! – развела руки я.

Он поднял на меня взгляд, изогнув бровь, и осмотрел меня сверху до низу.

– Нет, ну это уже хамство! – я сложила руки на груди.

– Ты больше не девушка Луки, – заметил Грэм. – И, кстати, он, как бы это сказать… занят.

– Да мне плевать с кем и чем он там занят! Хотя, зная его, сейчас он храпит в три рыла, и мало что может заставить его проснуться, кроме ведьминского гнева. А он, поверь мне, на подходе!

Я привстала на носочках и страшно округлила глаза, сжав кулаки. Грэм умилительно улыбнулся и даже отбросил свою пошлую газетенку. Между прочим, упала она страницей номер четыре, где во весь разворот была нарисована картинка падающего метеорита, взрывающейся Авесказары и целующейся на обломках парочки. Я была возмущена! Мне нарисовали слишком пухлые губы и слишком огромную грудь, которую совсем не сдерживал какой-то невероятно неудобный корсет! А вот Айко получился прям герой-любовник! Ну все, разделаюсь с Фуфом и пойду устраивать поджог в редакцию «Суеслова»! Думаете, я не знаю, на чьих коленках печатают всю эту канитель? Вообще-то не знаю, если честно.

– Слушай, Зелла! – Грэм нависал надо мной большой темноволосой неприятностью. – Ты ведь красивая и умная девушка, ты вполне могла бы заставить кого угодно открыть любую дверь одним своим взглядом. Но почему ты не пользуешься своей силой и красотой? Поверь мне, я вот сейчас нисколько не убежден в том, что мне нужно идти будить Луки, от которого я наверняка получу по морде. Ну и ради чего мне это делать?

– Дело срочное! Не терпящее отлагательств! – пояснила я, активно жестикулируя. – Ну, проснется, потом поспит. Дня два. Подумаешь! Что ему сделается? Или пусти меня, я сама!

Я ринулась к двери, но Грэм преградил мне путь.

– Э, нет, мы так не договаривались! Давай ты лучше придешь попозже? Часов через восемнадцать?

И тут произошло страшное. А, вы же не знаете.

Короче, иногда, хоть в это и трудно поверить, я выхожу из себя. Ну, и еще у меня есть милый приемчик для устрашения – называется «взгляд остервеневшей ведьмы» – для этого нужно малюсенькое заклинаньице, которое делает твои глаза черными вместе с белками. Поверьте, выглядит ужасно. Еще голос меняется, и такой, ну типа резонирует с потусторонним. Плюс дымка чуть-чуть. Серо-сизого. И ощущение промозглого ветерка. Так только, чтоб мурашек напустить на коже неприятеля. В общем, тут внезапно наложилось одно на другое.

– Зови Луки или прокляну! – медленно и жутко произнесла я.

Грэм подпрыгнул и шлепнулся об дверь, протаранив косяк и изобразив такую знакомую мне гримасу ужаса.

– Так бы сразу и сказала! – рявкнул он и побежал за моим бывшим.

– Вот сразу бы так, а то ведьм мы не боимся, нотации им читаем, зенками своими разглядывать смеем… – потирала ручки я.

Потирала ровно до того момента, пока не встретилась с зеркалом, висевшим рядом с Лукиной дверью. Тут уже я сама подскочила! Ну, знаете, такое бывает, когда забудешь, что на тебе черная помада, и случайно пройдешь мимо зеркала. Но у меня были не только черные глаза, но и какие-то черные прожилки, выпавшие из глаз и потянувшиеся вниз до самого подбородка, а зрачки горели красным огнем. Короче, жуть жуткая! И самое что обидное – я свои глаза и так потерла, и этак, а они все равно оставались такими, пока я не зажмурилась и не потрясла как следует головой. Наваждение пропало, зато вместо него в коридор вывалился сонный и злой Луки.

Было ему плохо, вот прям видно по страдальческому лицу. Не смотря на волчий метаболизм, похмелье сжимало его виски как разъяренный огр. Нет, как два.

– Б*, Зелла, ну какого ж *? – только и смог промямлить он.

– Я тоже не рада тебя видеть, если уж честно, – созналась я.

Луки мученически изогнул брови, проковылял до подоконника и развалился на нем, запрокинув голову.

– Ну что? Грэм сказал там какое-то восстание из ада, – он повернулся в мою сторону и сощурился, пытаясь сконцентрировать взгляд. – Ты что ли?

– Это не важно! – я села рядом с ним и приготовилась вещать. – Хотя! Если ты мне не поможешь, что-то подобное вполне может произойти! Дело в том, что Лекс покусал Сэйни. Мою Сэйни, понимаешь?! Ваш дурацкий Лекс!

Несколько минут Луки тупо пялился перед собой и хмурился. Я испугалась, что он заснет с открытыми глазами и собиралась его потрясти, но он наконец выдавил:

– И ты против, потому что…

– Да потому что! – я треснула его по плечу, Луки вздрогнул и сосредоточился.

– А, ну да. Ну да. Он ее… покусал без ее согласия, так?

– Так!

– Вот *, – высказал свое мнение Луки, болезненно растер лоб и повернулся ко мне своим мутным взглядом. – Но ты понимаешь, Зелл, тут уже ничего не сделать. Все, она наша. Сорян.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнув запах перегара, витающий вокруг Луки, и подавляя гнев. Луки смотрел на меня.

– Я говорил тебе, что ты очень красивая?

Вы вот сейчас подумали, что я это снова намечтала, да? А нет, Луки и правда это спросил.

– Шлюхам своим это скажи! – оскалилась я.

Луки загадочно улыбнулся.

– Может мне тебя тоже покусать? И как мне это в голову раньше не пришло?

– Я тебе покусаю, я тебя так потом покусаю….

Луки рассмеялся.

– Вот это мне в тебе и нравится.

И тут он повернулся и набросился на меня. Не ожидавшая такой проворности в его-то состоянии, я взвизгнула, но его моментально отросшие клыки клацнули в полусантиметре от моей шеи. Луки глухо усмехнулся, глядя мне в глаза.

– У меня будет много жен, потому что нам можно, но ты будешь самой любимой. Честно.

– Дурак!

Я обиженно отодвинулась. Мы смотрели друг на друга. Теперь я вообще не понимала, чего от него ждать.

– Вчера, когда ты стояла там на сцене с этой твоей дебильной медалью, я… – Луки сделал паузу, – я подумал – как обидно, что ты не выбрала меня, там, у дерева. И что это не я рядом с тобой. Сначала мне казалось, что это тщеславная мысль, потому что я мог бы справиться не хуже мага, но потом я понял, что ревную. И что я готов перегрызть глотку этому белобрысому, потому что он держал тебя за руку.

– Ой-ли! – покачала головой я. – Все вы такие. Это не особенные чувства ко мне, это у вас в крови – ревновать, руки заламывать, челюстями клацать! Оборотни – одно слово! Вот поэтому мы и не вместе, на что ты, между прочим, довольно легко согласился! Тебе нужна стерва, которая будет идти с тобой в одну сторону, а не та, которая идет своим путем. Понимаешь, Луки? Я не часть стаи. И никогда ей не буду. И никогда не предпочту интересы стаи своим интересам. Хоть закусайся, хоть всю меня обслюнявь.

Луки поджал губу и отвернулся.

– Понимаю. Поэтому я и согласился. Хотя ты так много теряешь. Ты знаешь, такой крепкой семьи, как у нас, у тебя нигде не будет.

Я вскинула руку, понимая, что если мы начнем дискутировать на эту тему, то что-то черное и злое снова проснется внутри меня и начнет выкарабкиваться наружу.

– Сейчас не об этом. Но вот… – и тут меня осенило. Я посмотрела на Луки и лукаво спросила: – а вот если бы мы поженились, и я бы тебя вконец достала, есть ли у оборотней обряд распокусания?

Луки смотрел на меня, как на медузу, скрещенную с плоскодонкой – невозможное, в общем, существо.

– Есть, – наконец, произнес он. – Но мы это, конечно, так не называем.

– А как называете? – заинтересовалась я.

– Ну, это типа изгнание. Ну, или развод, согласно современному праву.

– И что для этого нужно сделать? Как убрать след от укуса?

Луки послал мне недоверчивый взгляд.

– У альфы клана есть камень – кефрал. Если просеять сквозь него дневной свет на место укуса, шрамы исчезнут.

– Отличненько! И как мне достать этот камень? – обрадовалась я.

– Зелла, – Луки выпрямился и взял меня за руку. Даже взгляд у него просветлел. – Поклянись, что ты даже не попытаешься такое сделать. Мне нравится твоя шикарная задница, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось! Даже если она не моя. Серьезно, кудряш, не смей в это лезть!

Я вздохнула.

– Сэйни мне как сестра, понимаешь? Она его случайно приворожила. И я косвенно виновата в этой ситуации.

– Даже не хочу спрашивать! – отмахнулся Луки.

– Помоги мне, Луки!

– Все, забудь! Это не имеет смысла, Зелла, – с нажимом произнес Луки и сморщился от очередного приступа головной боли.

– Если ли какой-то шанс, что Лекс сам от нее откажется?

Луки пожал плечами.

– Если она его приворожила, не думаю.

– А если глава клана будет против?

– Кто? Леди Ариадна?

– Почему леди Ариадна? Лорд Конрад.

Луки скривился. Но я и сама понимала, что сморозила глупость.

– Понимаешь, в чем фишка, кудряш… Дети оборотней – всегда оборотни. С кем бы мы ни смешивались. Поэтому формально ей плевать на чистоту крови. У нас даже понятия такого нет. Ген оборотня наследуется без всяких исключений. Но вот способности дриады в роду… леди Ариадна не откажется. Особенно… – Луки осмотрелся и заговорил шепотом, – зная, что у нее с сыном не самые близкие отношения. Лекс своевольничал, пошел не в тот университет. Так что проучить его – святое дело.

– Я поняла, – я опустила голову, соображая что бы еще такого я могла придумать.

Луки встал.

– Ну все, Зелл, я уже клинически не догоняю, что происходит. Я пошел спать. А ты, – он поднял меня на ноги и серьезно посмотрел в глаза, – не делай ничего ради всего для тебя святого. Обещаю поговорить с Лексом. Но если леди Ариадна уже знает, то шансы микроскопически малы.

Я угукнула, и мы разошлись. Потом Луки высунулся из-за двери и бросил мне в спину:

– Нет, ну серьезно, почему ты выбрала белобрысого?

Я повернулась в полоборота и пожала плечами. Что еще я могла сказать?

Потом я услышала жалобный шепот за дверью и как Луки огрызнулся кому-то: «Да ушла она, ушла, можешь выходить». Бедняга Грэм… Впрочем, так ему и надо! В следующий раз он подумает, прежде чем пытаться учить кого-либо быть стереотипной сучкой, как во всяких там романчиках и «Суесловах».

***

Теперь я шла по университетскому парку совсем в другом темпе и настроении. Я не знала, что скажу Сэйни, когда вернусь. И как буду уговаривать Мико не сдирать ничью шкуру. Вдобавок ко всему еще и погода испортилась! Стало сыро, мрачно и прохладно. Случайные капли дождя упали мне на лоб. Но я не разглядывала тучковатость неба, как обычно, а шла, глядя в землю, и поэтому не заметила, как меня окружили люди в черном. Да-да, перестали орденцы скрываться, и теперь в своих черных мантиях сквозили во всех уголках универа.

Я подняла взгляд и встретилась с довольным лицом некоего длинноносого типа.

– Зелин Деантар?

Я закатила глаза.

– Да вы и сами знаете, к чему эти условности? Моими фото весь универ обклеен уже с самого утра!

Я с досадой махнула рукой в рандомную сторону, и действительно уткнулась в плакат с моим фото и той самой медалью. И да, лицо у меня там было так себе, потому что я зажмурилась от яркого света магических запечатлевателей. А Альказар, сволочь, выглядел блистательно.

Длинноносый с сомнением уставился на плакат, а потом на меня, чуть дернув щекой.