– Ну ты и… – я сделала паузу, чтобы сказать или не сказать то, что я думаю, – не знаю. Я не понимаю, когда ты врешь или шутишь.
– Чистая правда. О чем тут шутить?
– Да, – я нехотя согласилась. – На тебе даже прыщ красиво смотрится. Благородно так.
– Это не прыщ, – Альказар прижал палец к багровому пятну на скуле. – Это ожог.
– Даже ожог, похожий на прыщ, красиво смотрится на твоем лице. Отвратительно.
– Может, уже перестанешь сопротивляться моему обаянию?
– Так, все, пошли, – я махнула рукой. – Ты испортил момент и снова начинаешь меня бесить.
Я дёрнула ручку двери и в который раз услышала его смех за своей спиной. Мы зашли в узкий темный коридор, увешанный зеркалами со всех сторон.
– То дерево было «Деревом сомнений», – сказал Альказар. – Поэтому я и не злюсь на тебя. Но было очень мило, что ты извинилась.
– С чего ты взял, что это было «Дерево сомнений»? – я остановилась.
– Мне этой табличкой по голове прилетело. Там было написано. Они тут все подписывают. Помнишь пыльцу?
– Ну…
– Ну вот. Так что это у тебя не кризис личности, а всего лишь наваждение.
– А ты о чем сомневался? – тут же вцепилась я, откинув подробности.
Альказар промолчал с пол минуты.
– Вот думал бросить тебя там или нет.
– Не правда! Хотя, нет… Стой! Я так и думала! Вот я так и знала! Никому нельзя верить!
– Глупая ты Зелла, – вдруг сказал Альказар. – Не по уму, а по выбору. Ты постоянно выбираешь идти глупым, но понятным путем. Хотя знаешь, что есть умный, но не простой.
– Например?
– Например, верить в людей. Даже когда они последние злодеи.
– Ты откуда такой взялся? – заинтересовалась я. – Тебя случайно не из первобытных времен воскресили?
– Какая разница. Если я скажу, ты все равно не поверишь.
– Может и поверю.
Альказар развернулся и бодро зашагал вдоль зеркал.
– Не поверишь, ты не умеешь.
– Возмутительно! – прокричала я ему в спину.
Потом я посмотрела налево, на свое отражение. Оно высунуло язык и скорчило мне рожу. И нет, это была не я.
– Альказар! – я бросилась за ним.
– Ну, что?
– Отражение скорчило мне рожу.
Альказар заливисто расхохотался. Даже эхо пошло.
– Теперь будет не преувеличением сказать, что у тебя точно не все дома! – смеялся он.
– Да ты…!
Я сжала губы и молчала, пока он ржал, мне нельзя было его калечить, потому что кого еще можно бросить в толпу кикимор? Не мне же самой с ними сражаться. Тем временем мое отражение веселилось как могло. А вот у Альказара правда все было в порядке. Тогда я подумала, что мы можем видеть разные вещи.
– А что, у тебя с отражением проблем нет? – осторожно спросила я, когда он успокоился.
– Нет. Нет отражения – нет проблем!
– Что?
Я смотрела в зеркало, чувствуя себя полным идиотом. Ведь я-то его видела.
– А давно ты не отражаешься в зеркалах? – подозрительно прищурилась я.
– Да здесь оно! – Альказар обхватил меня за плечи, и мы уставились в зеркало. – И с твоим, и с моим все нормально.
– Но я вижу другое… Оно издевается надо мной…
– Может, у тебя внутренние конфликты? – серьезно спросил Альказар.
– Да с чего…
Вместо ответа Альказар указал пальцем на потолок, где была прибита табличка «Зеркало правды». Он пожал плечами.
– Видишь, я же говорил, что у них все подписано.
– Гадство, – выругалась я. – А ты заткнись! – я погрозила кулаком зеркалу.
На что оно показало мне неприличный жест.
– Сама иди… А… – я махнула рукой. – Безумие какое-то.
И тут я посмотрела направо.
– Что-то не так? – спросил Альказар.
Я придирчиво покачала головой, покрутившись перед зеркалом. В нем я была феей. Ну просто мечта Сэйни! Вот бы она это видела! Разрыдалась бы от счастья.
– Да так, ничего. Пошли уже.
– Ну, пошли.
Мы шли по коридору, пока, наконец, он не перешел в небольшую зеркальную комнату. Только отражались в ней не мы, а уже ненавидимый мной Зачарованный лес.
– Знаешь, выставил бы ты лучше тот щит… ай!
Что-то укололо меня в шею.
Налетел туман. Я потеряла Альказара из виду. Почувствовав слабость, я упала на колени. Я слышала звуки леса и гомон тысячи птиц. И когда он развеялся, я увидела в полумраке человека, стоящего надо мной.
Он был безумно похож на Альказара. Почти такое же лицо, но одежды другие, и глаза светились голубым огнем. Он смотрел на меня и как будто не видел меня. Он начал говорить странные вещи на неизвестном мне языке.
Я разобрала лишь это:
– Великий туман придет с Юга. И с Севера прилетят черные птицы. Созвездия остынут, и луны померкнут. Океаны иссохнут, и в лесах зазвучит тишина. Последнее солнце остынет перед великой тьмой…
Я снова почувствовала боль в шее, и туман внезапно развеялся. Надо мной склонялся Альказар. Я полулежала в зеркальном коридоре, а та комната с лесом оказалась позади нас.
– Зелла, ты как? Ты какой-то бред бормотала. Но это… Это нормально, – он показал мне какую-то тонкую щепку, которую вынул из моей шеи. – Это особая магия. Я не смогу тебе помочь. Ты должна сама.
– А что… что… что случилось?
– Амра. На этом дротике.
– А ты… – спросила я.
Почему-то мое тело слабо слушалось меня, а ноги вообще…
– На меня яды не действуют.
– И в зеркалах ты не отражаешься… странный ты… – я поняла, что не помню его имя, – как там тебя, ты… ты… а кто ты?
– Ты только не нервничай, Зелла…
Я попыталась вскочить, но мои ноги были каменными! Клянусь бородой Троги Варина! Они были из камня! И камень медленно полз вверх!
– Это что еще за… это… корыто! Кость! Молото… дуб… А-А-А!
Я поняла, что забыла все слова!
– Зелла, Зелла! Успокойся, пожалуйста! – Альказар держал меня за плечи.
– Почка! – вскричала я. – Кривая мой!
Альказар не сдержал улыбки.
– Ты волосато жуешься! То есть… роешься! – я в ужасе схватилась за горло. – Подо мной!
На этот раз Альказар даже отвернулся, прикрыв рот рукой.
– Да не смеюсь я над тобой!
– Серая лопатка… – обиделась я, опустив глаза и чуть не плача, моя левая нога окаменела по самое бедро. – Трезубец ручья…
– Зелла! Если перестанешь дергаться и начнешь меня слушать… – Альказар встряхнул меня и серьезно заглянул в глаза. – Короче, амра действует на твой речевой центр. Ее придумали для войны с магами, чтобы они не могли использовать заклинания. Но я скажу тебе то, чему не учат в ГУТСе, – для магии не нужны слова! На самом деле магия в них не нуждается. Неужели ты думаешь, что на первых магов свалилась книга с заклинаниями? Так проще – слова подчиняют. Тебя, людей, народы. Так проще управлять вами. Слова ограничивают, это самое мощное оружие. Послушай меня, Зелла! Ты должна закрыть глаза и исцелить себя своей собственной магией. Без всяких слов. Это твой единственный выход. Что она для тебя? Ну, вспоминай!
Я закрыла глаза. Раз уж это был мой единственный выход. Я невероятно устала. От всего. В моей голове, как в ведьминском котле, варились то одни, то другие образы. То мои пляшущие отражения, то хохочущая нума Антинуйя и волшебные книги, драконьи клыки и сонмы засушенных листьев, рык оборотня, Фуф, жующий чью-то кость, тот человек с кинжалом в руке и багровое пятно крови на груди убитого орденца, смех Сэйни и шум волны.
Я представила себе, что эта огромная волна смела все, и вдруг осталось только серое небо, промокшее от воды, и огромное ржаное поле. Ветер гладил колосья, и нечаянный луч солнца упал сквозь дыру в облаках. И пока он падал, я снова слышала ту музыку, которую нельзя облечь в звуки.
– Никому не рассказывай, – шепнул Альказар.
Я открыла глаза. Меня окружало слабое свечение, и мои ноги снова были человеческими! Альказар довольно улыбался.
– Почему? – спросила я.
– Потому что эту музыку нельзя услышать иначе, чем в тишине. Если ты будешь рассказывать о ней, то забудешь туда дорогу. Если ты будешь знать, что слышать, никогда не услышишь. И только если ты научишь людей тишине, тогда они услышат свою музыку.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
Альказар поднял меня на ноги. Он казался мне все более подозрительным. Особенно после того видения.
– Это долгая история. Может быть когда-нибудь я расскажу тебе. А может быть и нет.
– На Авесказаре есть еще какой-то Орден? – шепотом спросила я. – Тайнее Тайного?
Альказар лишь загадочно улыбнулся.
Мы вышли за дверь и оказались в огромном прекрасном саду. Скачущий мимо заяц бросил в нас запиской. Альказар поднял свиток и прочел:
– «Ваши испытания успешно пройдены! Вам осталось лишь пройти через лабиринт в зал Торжеств!»
– А на нем нет таблички «Проклятый лабиринт», «Тропа заблудших душ», «Дорога убийц»? Или что-то в этом роде… – спросила я.
– Давай посмотрим, – предложил Альказар.
– Ну, уж нет… – сама себе сказала я, растерявшая все терпение.
Они с нами нечестно, так что… Я приложила руку к груди, к тому месту, где до сих пор бережно томились Кости Судьбы, закрыла глаза и произнесла про себя: «Ну что, ребятки, если вы хотите, чтобы я отнесла вас в ваш Храм, помогите нам выбраться, или… или мы с вами тут сгнием в этом чудесном месте с птичками и цветочками, и над нами точно будет какая-нибудь дурацкая табличка, и бухие лаборанты однажды разольют на нашу могилку криво…»
– Что ты делаешь? – недоуменно спросил Альказар, разглядывая мои действия.
– Ничего! Если бы у тебя была такая грудь, ты бы тоже…
– Я понял! – Альказар махнул рукой, отвернулся и проворчал: – Ты неисправима. Идем?
– Идем!
К этому моменту мои заклинания неожиданно подействовали! Я точно знала куда нам нужно! Так что я схватила Альказара, и потащила его в лабиринт.
Чутье, продиктованное самой Судьбой, вело меня сквозь все преграды! Надо сказать, здесь все было приторно волшебно, но я откуда-то знала, что песок в огромных часах над троном Великого магистра уже почти осыпался, и если мы задержимся здесь, околдованные негой, то Турнир завершится нашим поражением! А подлый магистр ни слова об этом не сказал!
В самом центре лабиринта мы едва не набрели на площадь с фонтаном, где весело плескались нимфы, щебетали птички, и лениво зрели фрукты. Альказар даже засмотрелся, но я дернула его за рубаху, и увела подальше в неприглядные темные колючие заросли. Так мы и пробежали весь лабиринт, пока не вышли к огромным, покрытым роскошным узорочьем дверям, охраняемым двумя жабами в жабо. Да, это уже через-чур, но так и было, честное слово! Промахнувшись мимо великолепных ворот, я потащила Альказара к жабе, что справа.
– Отвали! – бросила я.
– Ква! – не согласилась жаба.
– Нет, серьезно, отвали, – неожиданно поддержал меня Альказар. – Я уже совсем не понимаю, что здесь происходит, но эта великая волшебница требует, чтобы ты ушел с дороги!
– Да! – я гордо вытянула шею.
– Ква! – обиделась жаба и отскочила в сторонку.
Я раздвинула кусты и блаженно улыбнулась. Ну вот она, наша ничем не примечательная узенькая дверь на свободу!
Сказочка десятая, про маленьких людей и большие несправедливости
Слава Ануме, больше мы никуда не падали! Я даже воспряла духом, когда мы с Альказаром вошли в огромнейший и великолепнейший зал, сверкающий замудреными украшениями. Зал, полный людей в красных мантиях, – праздничной одежде орденцев. Перед самым бархатным занавесом, откуда мы явились, нас обдул мощный теплый ветер, и наши испачканные одежды очистились. И мое платье, о чудо, снова стало похоже на мечту моей подруги!
– Правда, награждение приятнее, чем испытание? – шепнула я.
– Правда, вот только…
– Что?
– Такое чувство, будто никто, кроме нас, этому не рад.
Я перестала разглядывать диковинный потолок из десятков куполов и опустила взгляд на людей, уже ступив на красную ковровую дорожку. Дорожка эта вела прямиком к трону, на котором восседал тот самый Великий Магистр Фарэвэл, бюст которого самозабвенно облизывал Фуф в кабинете декана. Я испытывала немалый трепет от того, что мне доведется увидеть его вживую! Перед троном председателя Ордена Тайны стояла пресловутая Чаша Дриад, варварски украденная у Бала Ворожей. Альказар был прав – лица людей, стоявших вдоль дорожки и позади нее, были странно серьезны. Скажу честно – они смотрели на нас, как на восставшую не в свой срок мумию.
Тем не менее, мы прошли к Чаше, обсыпаемые подозрительными взглядами и прищурами. А у Чаши нас ждал улыбающийся магистр Джафарк.
– Мои поздравления, юные волшебники! Вы прошли все испытания! Каким-то чудом, – он тоже подозрительно улыбался. – И теперь вам остался последний шаг.
– Как? Еще один шаг? – не выдержала я.
Все это ужасно напоминало мне рекламу одного парфюмерного магазинчика на Жемчужной улице, который обещал закрыться последние лет двадцать, но все никак не закрывался.
– Да, – магистр кивнул и указал рукой на бокал, стоявший на краю Чаши, в которой плескалась лазурно-голубая водица. – Сейчас вы в другом измерении, и чтобы вернуться к нам, один из вас должен отпить из Чаши.
– В смысле?
Я махнула рукой прямо внутрь магистра, но зачерпнула лишь воздух. Проклятье! Я махнула еще раз, но Альказар вежливо убрал мою ручку подальше, извинительно улыбнувшись магистру. Ох как же мне хотелось сказать им всем, что я про них думаю! Но перевес сил заставлял мой язык прятаться за зубами.
– Ладно. Пей, – я повернулась к моему помощнику.
– Я?
– Да. Ты. В меня честно ничего не влезет. Это нервное.
Альказар пожал плечами и деловито набрал воды из Чаши в бокал. В зале повисла мертвейшая тишина. И тут я заметила, как рядом с троном лорд Кекула неприязненно корчится, у него даже нерв на скуле задергался. Начав подозревать что-то неладное, нечистое, подлое, каверзное… я быстро потянула руку к бокалу, пытаясь остановить Альказара, но он как будто тоже что-то понял и резко выпил всю воду.
Зал затаил дыхание. Все смотрели на нас с неподдельным ужасом. Я собиралась упасть в обморок, если мои подозрения подтвердятся. Но Альказар и не думал корчиться в муках. Он отер губу, на которой повисла голубая капля, и недоуменно оглянулся по сторонам.
Краски стали ярче, и лицо магистра Джафарка проявилось прямо передо мной со всеми морщинками.
– Приветствуем победителей Турнира! – провозгласил он и поднял мою руку.
Пронеслись аплодисменты, я облегченно вздохнула, продолжая искоса судорожно вглядываться Альказару в лицо – не собирается ли он изойтись пеной или покрыться багровыми пятнами. Но лик его был чист и светел.
– Ведьма! – вдруг выкрикнул лорд Кекула и выскочил перед троном, тыча в меня вытянутым пальцем.
В зале снова повисла оборвавшая веселье тишина.
– Ведьма! – повторил лорд, едва не плюясь желчью.
– Ну… – я даже растерялась, – так это вроде общеизвестный факт…
По залу пронеслись смешки. Но лорд больше не смотрел на меня, он развернулся к Великому Магистру, взирающему на все с искренним равнодушием и капелькой раздражения, и взволнованно заговорил:
– Эта девушка – ведьма, мессир, и не просто ведьма! Она пришла разрушить наш мир!
Вот это новости. Даже я была в шоке и удивленно захлопала ресницами!
– Лорд Кекула, потрудитесь объясниться, – спокойно потребовал магистр Джафарк.
Уверена, я начала ему нравится!
– Она внучка Зловещей Розамунды!
Великий Магистр лениво перевел на меня взгляд, даже не подняв головы с ладони.
– Той, что предсказала свое возвращение! И той, что обещала разорвать ткань миров! – продолжал усугублять лорд Кекула.
– Зловещая Розамунда покоится с миром уже три года, – недовольно отозвался Великий Магистр. – Лорд Огги, расскажите лорду Кекуле, вы фиксировали аномальные явления на могиле сей почтенной ведьмы? – магистр повернулся к кому-то слева от него.
Низенький и худой человек в красной мантии сделал глубокий поклон и торопливо доложил:
– Нет, мессир! Однако Зловещая Розамунда не была захоронена должным образом, и ее тело хранится в саркофаге…
– Вот! – обличительно вскричал лорд Кекула, едва не подпрыгнув.
– … на что Зловещая Розамунда получила письменное разрешение от дирекции Ордена Тайны, – заикаясь, добавил лорд Огги.
– В связи с чем? – уточнил Великий Магистр.
– Эм… – лорд Огги покраснел от натуги и запнулся, пытаясь вспомнить. – Кажется, она утверждала, будто бы находится во вражде с нимфой земли, некой Селектой, чему были приведены убедительные доказательства. Зловещая Розамунда не хотела, чтобы ее тело подверглось поруганию. Согласно Кодекса о непримиримости, статья 228, пункт 3, она имеет право никогда не примиряться с указанной нифмой, даже в случае собственной смерти, а в случае ее захоронения в земле, у нее не было бы возможности себя защитить, ответив разумной местью на возможные козни. Наш Кодекс Разумной мести говорит, что…
– Почему не сожгли и не развеяли прах? – оборвал Великий Магистр.
– Ну… – лорд Огги начал обильно потеть, – с нимфами воздуха Зловещая Розамунда тоже была не дружна…
– Хм… – Великий Магистр задумался и посмотрел на меня.
– Она – вестница конца времен! – вскричал лорд Кекула, снова тыча в меня пальцем. – Судите сами – как она могла пройти испытание?! Никто бы не выбрался из него живым! Об этом я позаботился, зная, что она из себя представляет, и стараясь избавить мир от этой напасти! Но посмотрите – на ней нет и царапины! Мы бросали ее в бездну – а она своими мыслеформами про каких-то мошек заставила ее исчезнуть, мы топили ее в воде – она выплыла, мы натравливали на нее генномодифицированных кикимор – ее якобы помощник убил их всех (к нему бы я тоже присмотрелся!), мы посыпали ее пыльцой затмения разума, которая должна была окончательно их рассорить, – а она извинилась! Ведьма извинилась! Где вы такое видели??! Мы показали ей зеркало правды, мы травили ее улучшенной формулой амры, заставили пройти через лабиринт потери личности, пытались сжечь в драконьем огне, но она выбрала не ту дверь, за которой ждал голодный и специально разозленный дракон! Откуда она могла обо всем этом знать??! Я уже не говорю о том, что подосланный лично мной ассасин, лучший из лучших, Меткий Юс, был найден у древа сомнений с дырой в сердце! А уж заставить своего помощника, на которого почему-то не действуют яды, выпить из Чаши Дриад – это вообще высшая степень коварства! Вы только посмотрите на ее ухмыляющееся лицо! Как она торжествует над всеми нами!
– Чего? – вот тут я опешила.
Мое лицо выражало только сплошное недоумение.
– Сжечь ведьму! – исступлённо заорал лорд Кекула.
– Заткнитесь, лорд Кекула. У меня от вашего крика мигрени, – сморщился Великий Магистр и нервно растер виски.
– Сжечь! Ведьму, – тихонько повторил Лорд свое требование.
– Какие у вас еще доказательства?
– У нее фамильяр сами-знаете-кто! Вот вам лучшее доказательство!
– Правда? – Великий Магистр даже проснулся от такой новости и удивленно посмотрел на меня.
Его взгляд цеплялся за меня так, будто бы он рассматривал вошь в междушерстии своей любимой кошки.
– Абсолютно в этом уверен, – подтвердил лорд Кекула, задрав подбородок.
– Постойте, – вмешался магистр Джафарк, – разве не следует нам вместо проклятий найти нашей юной волшебнице достойное место близ короля – ведь она прошла такие испытания, каким еще не подвергался ни один волшебник за всю историю Турнира. Не говоря уже о том, – подчеркнул он, – что вы, лорд Кекула, только что признались в попытке убийства, на которую Орден не давал своего высочайшего согласия. И, учитывая то, что Зелин, столь юной ведьме удается подчинять себе сами-знаете-кого… лично мое мнение, – магистр Джафарк взглянул на меня в пол оборота, вытянувшись перед Великим Магистром Фарэвэлом, – Зелин имеет все задатки для того, чтобы в будущем стать одним из важнейших членов нашего Ордена, как когда-то ее незабвенная бабушка. Ну а юноша, – магистр вытянул руку, указывая на Альказара, – и того больше. Человек с магией, противодействующей ядам, крайне необходим армии. И вообще, вы видели, как он расправился с кикиморами серии Кик-358? Их даже наши ученые с трудом держат в узде. К тому же я знаю, что у него «чистый потенциал». Просто представьте себе, какие возможности это открывает для службы Его величеству и вам, о Великий Магистр.
Великий Магистр прислушался к моему защитнику и снова всмотрелся мне в лицо.
– Отвечай, ты – вестница конца времен, девочка?
Я замотала головой что есть силы.
– Нет, мессир! Никак нет!
– Да как можно верить внучке Великой Розамунды! – взбесился лорд Кекула.
И тут начался бессмысленный и беспощадный спор и ругань.
– Признаюсь, такого даже я не ожидал, – шепнул мне на ухо Альказар, пока орденцы наперебой орали друг на друга. – А ты правда не вестница конца времен?
Я посмотрела на него, как на дебила.
– Я бы знала о таком, разве нет?
Альказар усмехнулся и пожал плечами.
– Спокойно, Зелла. Они разберутся. Все будет хорошо. Здесь есть люди с мозгами, это уж точно.
Я снова посмотрела на Альказара. С усиленным подозрением.
– Вот что у тебя за тактика? То лопатками к стенке, то извини, Зелин, я был не прав. То смеешься надо мной, то успокаиваешь. Ты зачем-то пытаешься запудрить мне мозги?
– Да нет, просто проверяю обучаемая ты или нет.
– Что? – искренне возмутилась я.
– Не отвлекайся, тебя вообще-то собираются сжечь на костре, – напомнил Альказар.
– Но ты сказал не волноваться! И что все будет хорошо!
– Я считаю, что сгореть с улыбкой достойнее, чем без нее, – широко улыбнулся он.
– Ты… – я сжала кулаки. – И вообще, где такое видано, чтобы ведьмы сжигали ведьм!
– Ты у нас особенная. Это теперь всем очевидно, вон, видишь, какой из-за тебя тут бедлам. Сейчас все передерутся, а мы потом спокойненько пожмем руку выжившим и вернемся на танцы.
– Это ты у нас особенный. Яды тебя не берут, на курсе ты лучший, все про всех знаешь, ожоги тебя только украшают, стоишь тут, забавляешься, когда меня собираются обратить в пепел. А ты сам случайно не из ордена? Тайный шпион! Поэтому ты такой спокойный! И все-то про лаборатории их знаешь… – начала догадываться я.
– Может и из ордена, – согласился Альказар. – Но ты о таком не слышала.
– Орден довольных рож? – предположила я.
– Что-то вроде того, – миролюбиво подтвердил Альказар.
– Перед лицом возможной смерти хочу сказать тебе, что мне кажется, что ты странный! Ты ведешь себя так, будто притворяешься кем-то, кем ты не являешься. Вот я – среднестатистическая ничем не примечательная, ну, кроме цвета волос, ведьма. А вот ты – сплошная неопределённость! И это не у меня кризис личности!
– Не такая уж и среднестатистическая, и не так уж и определилась, – возразил Альказар.
– Я ни о чем не жалею!
– Даже о тех минутах, когда слышишь музыку?
Я замолчала, умел же Альказар ставить меня в ступор своими вопросами.
– Да, я тоже ее слышу, – добавил он.
Если бы сейчас вокруг нас прогремел ядерный взрыв, я бы не услышала его. Что-то летало бы на заднем плане, разрываясь и сметая все, а мы с Альказаром в это время странно пялились бы друг другу в глаза в абсолютной тишине.
– Все слишком непонятно. И Айко откуда-то про тебя знал… – пробормотала я, – вот, что тоже странно.
– Айко? – удивился Альказар. – То есть? – он взял меня за руку. – Что сказал Айко?
– Так, все!
Мы и весь зал вздрогнули от крика Великого Магистра Фарэвэла.
– Мне это надоело!
И тут произошло что-то странное. Магистр расстегнул сюртук и выскочил из него, как из скафандра, ступая по появлявшимся из воздуха ступеням. Магистр оказался самым настоящим карликом! Внутри на нем был надет точно такой же, но маленький парадный костюмчик с такой же лентой, вышитой золотой нитью, и двумя орденами на ней.
Разинув рот, я смотрела как он зло и быстро спускается ко мне, а его «большое тело» продолжает механически сидеть на троне.
– Ты! – магистр ткнул пальцем в Альказара, зависнув на одном уровне с нами. – Освобожден от экзаменов! Зайдешь к лорду Огги, он даст тебе рекомендательное письмо для короля. А ты!
Магистр посмотрел на меня. Я была на седьмом небе от счастья – сейчас и меня освободят от экзаменов! И тогда я наконец-то уеду из Гренлока! И нума Антинуйя пусть идет лесом! Желательно Зачарованным! Славься, Великий Магистр!
– Держи медальку!
Мне в руки упала круглая золотая медаль, на которой я с грустью прочла: «Победитель турнира Одного Волшебника», и лавровый веночек вокруг.
– Э… – я гладила пальцами свою награду, не в силах поверить в ее существование и погружаясь в долгосрочную фрустрацию.
– Возвращайтесь на бал. Магистр Джафарк вас проводит. Пиво за счет Ордена. И чтобы ни-ни о том, что здесь было! Но это вы и так знаете, вы ведь подписали соглашение о неразглашении? – он повернулся к лорду Огги. – Подписали?
Лорд Огги умоляюще взглянул мне в лицо. Я послушно закивала, прижимая медальку к груди и чуть не плача. Разумеется, не от счастья.
– Ну все, почет вам и вечная слава. Идите!
– Спасибо, Великий Магистр! – склонилась я. – Это все правда большое недоразумение, я вовсе не вестница конца времен, как лорд Кекула наговаривает. Это он все из-за того бифштекса, ну так то не я, а мой фамильяр. Хотя я видела кого-то, кто очень подошел бы на роль вестника! Правда это было когда вы травили меня улучшенной версией амры, но и галлюцинации были так себе, я вам скажу. «Великий туман, черные птицы, последнее солнце остынет перед великой тьмой», – я посмеялась. – Глупости какие.
Магистр, уже собиравшийся уходить, гневно завис в воздухе, вперив в меня убийственный взгляд.
– Что ты сказала?
– А?
Все молчали, кто-то шлепнулся в обморок. Я обвела глазами зал. Альказар смотрел на меня не менее растерянно, чем все остальные. Среди красных мантий я видела моих наставников с мертвенно бледными лицами.
– Ну, я… я просто слышала…
– Откуда ты знаешь стихи из «Книги Времен»? – грозно спросил Магистр. – Только члены Совета Ордена имеют к ней доступ. Это великая тайна! Никто и никогда не открывает Великую Книгу без моего дозволения.
– А я вам говорил! – радостно потирал руки лорд Кекула, авторитет которого тут же был восстановлен. – Сжечь ведьму!
Рыцари Ордена начали окружать меня.
– Оставьте ее!
Все замерли и обернулись. Рядом с троном возник Айко с книгой в руках.
– Это не она! – громко крикнул он. – Это я! Я – вестник конца времен. А ваша книга – бесполезная макулатура!
Он продемонстрировал всем обложку из красного бархата, украшенную драгоценными камнями. Зал ахнул. Великий Магистр побагровел от злости.
– Это что еще за…
Орденцы ринулись на Айко, но он поднял книгу и демонстративно вырвал из нее страницу, бросив вниз.
Великий Магистр сделал знак рукой. Все остановились. Вот теперь даже лорд Кекула был поражен. Не говоря обо мне. Я так вообще чуть глаза не выронила.
– Глупцы! Вы все! – выкрикнул Айко. – Я в тринадцатом измерении! Вы меня никогда не поймаете! Я знаю уравнения магии высшего порядка лучше вас всех! Даже вы, великий Магистр, не сможете меня победить! Среди вас нет равного мне по уму! Я решал ваши самые сложные задачки еще на первом курсе! Я доказал теорему Губера-Каверни в первый семестр своей учебы! И я докажу вам, что все вы ошибаетесь! Конец времен наступит! Но только это не конец материального мира, это конец невежеству и лжи, которые вы плодите среди критийцев! И я об этом позабочусь!
– Кто это, о чем он говорит? – прошипел Великий Магистр.
– Я Айко Джутхани! И я заявляю, что Эверим существует! Потому что я пришел оттуда!
Великий Магистр рассмеялся, и вместе с ним все в зале.
– Эверим – это выдумка! Не существует обратной Авесказары, юноша! Это знают даже младенцы! А теперь положи Книгу на место, и тогда тебе ничего не будет! А если мы забудем об этом недоразумении, то я лично найду для тебя место в Коллегии ученых, раз уж теорема Губера-Каверни показалась тебе легкой задачкой.
– Существует! И я докажу!
Айко потянулся к своей шее и продемонстрировал всем камень, висевший на цепочке, и до сих пор прятавшийся под рубашкой. Зал ахнул в который раз.
– Катнатон… – сипло проговорил Великий Магистр, не в силах оторвать глаз от голубого сияния. – Камень Бесконечности…
– Я бы назвал его Камнем справедливости! Я отправляюсь в Эверим, и когда я вернусь… Ваш мир рухнет! – потом он повернулся ко мне. – Плевать на лабораторию, можешь хоть весь ГУТС взорвать к чертям. Я не держу на тебя зла, Зелла, но мы еще увидимся, и тогда я с удовольствием выслушаю твои соображения по поводу твоего бессовестного поведения.
Он зловеще улыбнулся, подбросил книгу к потолку и исчез. А на нас осыпался ворох разорванных страниц древнейшего писания Авесказары.
***
Я пришла домой глубокой ночью. Очень смутно я помнила оставшуюся часть вечера. Мы с Альказаром, пораженные до глубины души, вернулись на бал под рев аплодисментов. Потом нас подбрасывали вверх, купали в шампанском, обнимали и целовали, кричали в уши какие мы великолепные, брали автографы, фотографировали для всех местных газет. Кто-то считал выигрыш, кто-то беззаботно танцевал, рассыпаясь в лучах веселья и ничегонезнания. И только мы с Альказаром, как две странные тени, пытались спрятаться от славы, чтобы осмыслить все, что произошло.
Я была в шоке, и я была зла. И я ничего не понимала! И кто-то должен был за все это ответить! Я резко поднялась на кровати, куда рухнула не снимая обуви, и посмотрела на платяной шкаф, где все еще дремал Юлупуки. Ну все… из кого-то я сейчас точно вытрясу всю вековую пыль!
Я бесшумно соскользнула на пол и осторожненько взяла с подоконника так кстати подвернувшуюся мухобойку. Подобравшись к шкафу, я тихонько поставила стул, сбросив с него одежду, и поднялась наверх, не спуская глаз с намеченной жертвы. Однако, почуяв исходящие от меня недобрые вибрации, филин внезапно проснулся, и я промазала, замахнувшись мухобойкой. Та хлестко приземлилась в книжные столбики из учебников, немедленно осыпавшиеся вниз. Юлупуки замахал крыльями, скинув меня со стула и бросился в открытую форточку.
– Нет уж! От победительницы Турнира Одного Волшебника не уйдешь!
Вот только Юлупуки оказался проворнее Дуни и успел протиснуться в окно прежде, чем я разделалась со свалившимися на меня со шкафа вещами. Соображая весьма безумно, я открыла окно и полезла вниз, скатившись по водосточной трубе на крышу, и не забыв мухобойку. Юлупуки тяжело и грузно летел над коньком крыши. Я побежала следом, стараясь не смотреть вниз. И все же, у негодяя были крылья, а у меня нет! Так что мои попытки атаковать его снова не привели к желаемому результату. Юлупуки резко спикировал вниз и исчез среди деревьев университетского сада. Я скатилась по крыше на стеклянную оранжерею, цепляясь за лианы слезла вниз, и побежала в сад. Если бы глупая птица не ухала на весь сад, ей, возможно, удалось бы скрыться, но я настигла Юлупуки на дереве возле тропинки, ведущей в столовую.
У меня оставалась только одна проблема – Юлупуки сидел слишком высоко и махал крыльями с ветки, сердито глядя на меня. А мне оставалось только грозно прыгать с мухобойкой в руках и пытаться его достать, так как левитировать я не умела, а лестницу или метлу с собой не захватила!
– Зелин?
Я застыла с орудием в руках и повернулась на голос. В ночном сумраке под светом луны очертилась фигура нума Батиста.