Маргерис не играет в игры I

Необыкновенное умиротворение, исходившее от этой женщины, так контрастировало с окружавшей ее действительностью, что даже Марго, ожидавшая встретить здесь массу неприятных неожиданностей и, казалось бы, готовая ко всему, удивленно вытянула лицо. Воспользовавшись ее замешательством, дева оказалась рядом так плавно, будто ступала по воздуху. Ноги ее, как и серое платье, похожее на клубы тумана, едва касались пола. Вся она была словно река, пластичная и неуловимая – зачерпнешь воды, и тут же она прольется сквозь пальцы. Голос ее, как песнь сирены, разлетался в воздухе дурманящим облаком. Марго приметила тут же и необычный цвет ее лица – серебристый, тогда как шея и руки ее отдавали почти мертвенной белизной. Однако это обстоятельство совершенно не портило общего притягательного впечатления, стоило лишь заглянуть в ее серо-голубые глаза, как в бесконечный танец звезд. На щеках темнели две черные точки в форме капель. Слегка вытянутый правильный овал ее лица, длинный изящный нос с легкой восточной горбинкой и аккуратные маленькие губы вызывали невольное сравнение с ликами икон.

– Как ты, видимо, знаешь, я – Мойра. Здесь я жду путников, желающих обрести знания, – полная изящества рука с длинными тонкими пальцами обвела в пространстве плавную дугу. – Что привело тебя сюда? – она испытующе всмотрелась в лицо гостьи.

– Ах-да! – Марго шутливо приложила руку к голове. – Обязательное приветствие. Я думала мы опустим формальности. Хоть мы и видим друг друга впервые, уверена, ты знаешь кто я. А я знаю кто ты. Не идиотка же я в самом деле – ехать в такую даль только ради «таинственных знаний». Но я могу ошибаться, так как привыкла, что меня и так все узнают и боятся. В смысле – чувствуют мою божественную природу и боятся. В общем-то, если опустить формальности, я скажу просто: у тебя есть то, что мне нужно. А я всегда получаю то, чего захочу, – она мило улыбнулась.

– Неужели? – удивилась ее дерзости Мойра. – Однако, если продолжить эту линию размышлений, может оказаться, что это у тебя есть то, что нужно мне. Покажи.

Марго неприязненно вздохнула, но все же повернулась к Мойре спиной и приподняла волосы. Под кипой густых темных прядей на зашейке обнажилась татуировка в виде черного цветка с восемью остроконечными лепестками, над которым возвышалась корона. Мойра сделала несколько нерешительных шагов и, остановившись перед Марго, некоторое время изумленно вглядывалась в ее глаза, еле слышно проговорив:

– Эпоха Восьмилистника… Я знала, что это случится, но мне сложно поверить, хоть я и вижу своими глазами… Ты – человек?

– Великий Нейшо не посвятил тебя в свои планы? – как будто удивленно поинтересовалась Марго.

– «Оэ ди нейгос эсти эн… – голос Мойры дрогнул, и она еле слышно закончила фразу, заговорив песней, – …Маргерис…¹», – она отошла в сторону и произнесла, будто говорила сама с собой: – Дым от Великого пожара навсегда скрыл Нортарг от солнца, все Демавро погибли, короли запада канули в лету. Десять лет столица Нортарга пустует, повторяя судьбу несчастной древней Армидафии, и люди возносят свои мольбы богине Маргерис все чаще и чаще… но Великий Нейшо не просто возродил тебя, он сделал тебя… шахе²… –Мойра посмотрела на Марго с опаской. – Воистину эта его мысль кажется мне абсолютно нелогичной и противной природе происходящего. В час, когда Пратэя близка к гибели, Повелитель Хаоса пробуждает богиню смерти… Что ты – симптом или лекарство?

Она подошла ближе, продолжая заглядывать Марго в глаза, и нечто жуткое, полное беспощадной мощи, открылось ей.

– Я не богиня смерти. Я богиня боли, – поправила Марго. – И справедливого возмездия. Мое озеро – кровь и слезы страдальцев, изгнанников…

– И убийц, – завершила за нее Мойра.

Марго усмехнулась.

– И как иронично, и как, должно быть, ошеломляюще, что именно светлые эйды с их политикой непримиримости ко всему, чего они не понимают, породили даффи – народ изгоев и отступников. Затем они проиграли им юго-запад, а затем и весь запад.

– В тебе и правда говорит их боль, – Мойра смотрела на Марго с опаской.

– Как бы там ни было, эту войну эйды проиграли. И они проиграют битву за Пратэю, хоть им и кажется, что «отступники» повержены навсегда. Как видишь – их богиня возрождена из их же пепла. А это значит, что слава Нортарга еще впереди. Ты не права – сейчас мое время. Когда, если не сейчас? Не все даффи погибли – лишь члены королевских родов. Но они возродятся. Оэ ди нейгос эсти эн Маргерис. А солнце Нортарга обязательно взойдет. Может быть, не в это лето. Но уже очень скоро. И да – зови меня Марго, а не Маргерис. Сейчас я не желаю быть узнанной.

– Марго… – повторила за ней Мойра и задумчиво отвела взгляд. – Не только богиня, но и человек. Как?

– Ты знаешь как, – внушительным тоном произнесла Марго. – Это правда – теперь я не только Маргерис, но и королева Нортарга. Я – Маргарита Демавро, воплощение всего этого славного рода. Я – королева королей. Каждый, кто имел в себе хоть каплю крови даффи и верил в меня, был похоронен в моем озере, принимающем все и растворяющем все.

Мойра чуть сжала губу, услышав эту последнюю фразу. Сама она никогда не видела Атро, не от того, что оно было для нее недоступным, но от того, что не желала видеть, как черная вода разъедает все живое. И только стены пещеры, в которой оно обитало (а в том, что оно есть некая форма жизни, Мойра не сомневалась), не были подвержены его смертоносной разрушительной силе.

– Но они не умерли, Мойра, на самом деле… – Марго приложила палец к виску, – все они здесь. И я слышу их голоса.

Ресницы Мойры задрожали, зрачки расширились на блеклой серо-голубой радужке, и две слезы прозрачными ручейками поползли по лишенному эмоций лицу. Ближе к подбородку кристально чистые капли почернели, а, падая на одежду, вновь стали прозрачны. Марго, знавшая о даре Мойры, внимательно проследила их путь. Нельзя сказать, что увиденное ее обрадовало.

– Что ты видишь? – насторожилась она.

– Я вижу твое озеро… – почти шепотом произнесла Мойра. Отвернувшись, она отошла к фонтану и машинально погладила по крышке фонаря, по-прежнему испускавшего радужное сияние. – Я слышала о нем немало легенд, и ни в одной из них не было ничего хорошего. Мне даже стало жаль, что люди бояться писать о таких вещах… Я хотела бы иметь книгу о нем в моей библиотеке, но никто еще не написал о нем ничего правдивого, – помолчав, она задумчиво произнесла: – Атро… Я боюсь, ты и сама еще не знаешь кто ты. Богиня, ставшая свободной благодаря частице Сарфарваллы, отныне заключенной в тебе, или… – Мойра помедлила, словно каждое слово давалось ей с трудом, – шахе, вынужденная стать частью проклятого озера… Ты не понимаешь всего замысла Нейшо. И не знаешь для каких целей он вывел тебя из небытия. Ты думаешь, что мир принадлежит тебе, но ты – орудие в руках Хаоса.

– Эват-шахе³, – спокойно поправила Марго.

– Озеро Атро и… эват-шахе… – Мойра нервно усмехнулась, и от Марго не укрылся ужас, на мгновение мелькнувший в ее глазах. Меланхолично растягивая слова, полушепотом, словно говорила сама с собой, она сказала: – Кажется, Нейшо воплотил в жизнь свой самый странный и пугающий эксперимент… Что он добавил в тебя? Мне помнится, одна лишь слеза дала жизнь предыдущей шахе. Но ты… Что это было, Маргерис? Ее кровь?

Марго оставила этот вопрос без ответа, а Мойра продолжила:

– Значит, Нор-Атир больше не пустует?

– Он никогда не пустовал. Там всегда была я. Великий пожар сломил нас, но не уничтожил.

– Как я могла усомниться… – растерянно протянула Мойра. – Со времени Великого пожара о королевстве даффи ничего не было слышно. Ареи⁴ Нортарга затихли вокруг своей сломленной столицы. Я думала это продлиться еще одну вечность… Но настало время собирать камни, не так ли? Теперь даже мне не вполне очевидно, кто из нас здесь испытуемый, – она вновь сделала паузу. – И давно ты приняла человеческий облик? – в глазах Мойры читалось теперь любопытство и почтение.

– Не только я ношу маску, – спокойно ответила на это Марго.

Хмыкнув, Мойра самодовольно улыбнулась.

– Наши с тобой тела – наши маски. Да, это так. Мы скрываем в них то, чего человечество не может узреть. Видящий увидит и так. Слепой – не увидит даже если снять маску. Ты, Маргерис, не знаешь жалости, страха, или сожалений… Ты клинок, брошенный в сердце врага. Так что же привело тебя ко мне?

– Ты знаешь, Мойра. Ты видишь тайные желания всех. Ответь же на этот вопрос сама. И не думай, что я отступлюсь.

На этот раз Мойра выдержала уж слишком долгую паузу, испытывая терпение Марго и твердость ее намерений.

– Твое желание лежит на поверхности, и оно восходит из самых глубин твоего озера. Не зря оно повергает в ужас любого, кто соприкоснется с ним. И я вижу, что в тебе достаточно сил для того, чтобы достигнуть своих целей и без того, что ты так жаждешь обрести. Месть – вот твое дело, и то, что движет тобой, – она прищурилась. – Но этого хочет лишь одна твоя часть, а чего ищет другая? Преодолеть мучительный разлад, собрать воедино все, что было разрушено? Ведь справедливость – не только в возмездии, но и в восполнении утраченного.

– Давай остановимся на первом желании! – нетерпеливо взмахнула рукой Марго.

– Подумай, я могу предложить тебе многое если ты откажешься от него.

Мойра провела рукой в воздухе, как дирижер, и тут же из ее пальцев потянулись тончайшие белые нити, соткавшие невесомые образы городов и зданий.

– Я могу покорить тебе многие страны! Даже последний король Нортарга не мечтал о той славе, которой ты можешь достичь. Ты будешь управлять вселенной! Все будут знать тебя и поклоняться тебе, если того пожелает твоя душа. Все это здесь, в моих знаниях. Возьми их и используй их мудрость. Нет более сильного оружия.

Марго рассмеялась в ответ.

– Не можешь устоять перед искушением проверять на прочность всякую забредшую в твою обитель душу? Но я не простая душа. Я – эват-шахе, эта вселенная уже принадлежит мне. Я скажу лишь слово – и все падут передо мной ниц. А кто не падет – растворится в моем озере. Но в одном ты права, очень скоро все изменится, и я сама создам не одну страну, а целый мир. Теперь я пишу историю, а ты и Сабрелиум с его великим собранием книг остаешься вдалеке от ее пульса. Но я пришла сюда не за этим. Я много слышала о тебе. О твоей мудрости и проницательности. Я уверена, в твоей библиотеке есть хотя бы одна правдивая легенда о том, где хранится меч Орвара.

Мойра опустила руку, и видения тут же исчезли.

– Ты… хочешь… создать… мир? – обескураженно произнесла она. – Кому именно ты собралась мстить, Маргерис?

– Не твое дело.

– Мы ответственны за все, чему даем право быть, – возразила Мойра. – Не говори мне, что это не мое дело. Да, ты шахе, часть души Пратэи, частица Сарфарваллы. Но ее свойства разлиты между вами, между такими же, как ты. Эпоха Восьмилистника означает, что ты – последняя из них. Теперь вас восемь. И от тебя зависит будущее Пратэи. Ты ввергнешь ее во мрак, или отступишься от своей миссии и дашь жизни шанс. И ты не сможешь воплотить свою идеи создания мира, не привлекая остальных. Не сможешь сделать то, что я предлагаю тебе совершенно даром. Неужели ты действительно собираешься их отыскать? – Мойра присела на краешек фонтана. – Но как ты заставишь их следовать за тобой? Ведь, как известно, вас тянет друг к другу в той же степени, в какой и отталкивает… Иначе не было бы самой идеи «раскола»… И пока существует вторая эват-шахе, которая безусловно является твоей соперницей, ибо по странному совпадению, она – королева Эйдааля, а вражда Демавро и Белавур – самая длинная глава в истории Элгалы⁵, тебе не заставить их подчиниться. – Мойра вдруг замолчала, с тревогой глядя на Марго. – Она – то же, что и ты, Маргерис. Ты собралась мстить самой себе? – ужаснулась Мойра.

– Вот уж от тебя я точно не буду выслушивать нравоучений, – Марго улыбнулась саркастически. – Учитывая то, что даже ты не вполне понимаешь, что связывает меня с другими шахе, и что разделяет. Тебе не дано это знать, это только между нами. Но… это же ты покинула «дивный» Сенполиум, когда поняла, насколько все там узко мыслят, отвергая Хаос, отвергая миры за гранью, отвергая все стороны жизни, не соответствующие их идеалам! Но человек не рождается святым – он становится таким, если идет по пути совершенства. Эйды же требуют от человека бояться всего «неправильного». Идеализм умрет вместе с их великой империей, поверь, уж я-то знаю к чему приводит этот однобокий снобизм! Я еще ничего не решила, но я думаю, что коль они считают, что человеку лучше жить без недостатков, так и мне можно думать, что без глупых достоинств вполне можно быть счастливой!

– Подумай хорошо, прежде чем спросить… – настороженно произнесла Мойра. – Ты можешь потерять все, если совершишь ошибку сейчас. Убьешь эват-шахе – и дни Пратэи будут сочтены. В твоих словах есть истина, но и ложь. Идеология эйдов не всегда правильно понимается ими самими, с этим я спорить не стану. И да – я ушла, когда поняла, что Хаос и Энкуаль не будут приняты Сенполиумом⁶, пока на трон его не взойдет тот, чьи глаза будут открыты, а не тот, кто просто умеет читать законы. Я родилась в Сенполиуме, я видела как растет империя, и это я стояла у истоков Великой железной дороги по левую руку Нейшо. Террос и Хаос должны обрести новый баланс. Но не ценой гибели одной из вас.

Марго улыбнулась.

– Мне незачем убивать ее. Меч Орвара нужен мне для того, чтобы никто не мог убить меня. Только это оружие способно причинить мне вред. Вот тебе еще одна ирония судьбы – меч первого короля Нортарга единственный во всем свете способен меня уничтожить. Если я нашла тебя – найдут и другие. А я не хочу получить удар в спину. Не хочу постоянно оглядываться. Пусть уж лучше моя смерть будет в моих руках.

– Я не верю, что он нужен тебе для защиты.

– Ты – Мойра. Твое дело не отговаривать людей, а бросать их в пламя их страсти, осуществляя заветные желания их душ. Я не прошу у тебя совета. Ты думаешь, что знаешь много, но ты ничего не знаешь об Атро и обо мне. Как и все, ты не ждала, что пророчества о нем сбудутся.

– Я знала, что они сбудутся, – не согласилась Мойра. – Но я не знала, что это будет… так.

– Я уже преодолела долгий путь, не думаю, что что-либо может теперь помешать мне. Итак, все, что ты могла мне предложить, я уже имею или надеюсь вскоре получить. За исключением одной вещи.

Мойра отвела взгляд.

– Единственное, что не подвластно мне, так это сила его притяжения. Помоги мне! Взамен я обещаю помочь тебе найти то, что так долго и безуспешно ищешь ты сама. Я приведу к тебе лучшего читателя, о котором ты не могла и мечтать. Ты жаждешь делиться мудростью – что ж, я дам тебе самый лучший ум.

Мойра молчала. Она смотрела на Марго, как тысячи лет истории смотрят в настоящее, что стоит на самом краю перед бездной. Могла ли она остановить грядущее?

– Реки крови и слез прольются, если ты найдешь его. Стоит ли так ревностно искать то, что, возможно, не спроста скрыто от твоих глаз?

– Стоит ли останавливаться перед препятствиями, ели цель твоя высока, и ты в силах достичь ее? – в свою очередь спросила Марго. – Ты знаешь, Мойра, что я должна это сделать. Боль моих предков кипит в моих венах. С твоей помощью или без, я найду его. Но лучше тебе не растягивать этот период.

– Дай мне руку, – вдруг потребовала Мойра.

– Хочешь погадать? – Марго вытянула издевательскую полуулыбку, но все же выполнила просьбу.

Мойра улыбнулась ей в ответ с не меньшим сарказмом и вместо ладони крепко сжала Марго запястье. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и – тишина. Биение пульса не отдавало в пальцы Мойры, ничем не обнаруживая то, что должно было служить источником жизни. В этот момент, казалось, вся вселенная замерла, пытаясь услышать то, что желала бы слышать Мойра.

– Ту ли вещь ты действительно хочешь отыскать, о которой меня спросила? Понимаешь ли, что спрашивая у меня, ты можешь найти не то, что думаешь, а то, что соответствует твоим истинным желаниям?

Марго смотрела на Мойру спокойно и даже с некоторым интересом.

– Она мертва, Мойра, – сухо произнесла она. – Если ты об этом. Дуализм преодолен. И та мифическая связь озера Атро и озера Лед – отныне утрачена, а ее «нимфа» спит крепким сном на самом дне, и никогда не проснется. Теперь ничто меня не остановит. Твоя последняя причина отговорить меня – не имеет значения.

Мойра опустила глаза, поняв, что осталась неуслышанной. Что ж, быть по сему. Марго не делала разницы между своими планами, казавшимися ей рациональными, и тем, что давало ей силу. Не думала она и о том, что порой человек и сам не знает, что ведет его, и что подсказывает ему решения. Не видеть лица того, кто управляет твоей жизнью, – печальная картина. Но каждый сам должен пройти путь осознания, иначе ничего не исправить. Подумав, Мойра ответила:

– Как часто то, что мы так долго и страстно ищем вдалеке оказывается под самым нашим носом.

– Где, Мойра? – не вытерпела Марго.

– Меч, который ты ищешь, ты найдешь там, где заложен первый камень в основание Нор-Атира… на вершине горы Кор. Но помни, ты ошибаешься, если думаешь, что Атро единственное в своем роде. Сила, породившая предмет твоих исканий, могущественней и древнее, чем твое озеро. Настанет время, и тебе придется встретиться с ней лицом к лицу.

Марго вспыхнула, и в глазах ее на секунду зажглась искра, разбежавшись по телу судорожным беспокойством в торжественном ожидании долгожданного обретения.

– Две хорошие новости на сегодня. Благодарю тебя, Мойра, за твой бесценный дар!

– Нет поводов для радости, королева Марго. Тебе предстоит очень тяжелый выбор.

– Разве? – Марго улыбнулась.

– То лицо, Марго, будет не тем, что ты ожидаешь. Враг прячется за маской Сарфарваллы, и в конце концов он заставит тебя сражаться с самой собой. Быть может, когда этот самый меч, который ты так ищешь, зависнет у твоего горла, ты проснешься от своих заблуждений.

– Что это за враг, Мойра, о котором ты говоришь? Все силы в этом мире принадлежат мне. Я его душа. Между мной, Великим Нейшо и Великой Тенью не такая уж большая разница. Мы едины, хоть и разделены. И моя цель – преодолеть этот разрыв.

– Твоя цель – забрать все, – Мойра покачала головой. – Задумайся об этом. О том, почему ты – не Нейшо и не Великая Тень. Подумай о различиях прежде, чем сливать все в одну чашу.

– Ты не ответила на мой вопрос, – заметила Марго.

– Ты узнаешь это в свое время. Ты не поверишь мне, если я скажу. Ты должна увидеть это сама.

– Ты умна, Мойра. Но через-чур драматична, – повела плечом Марго.

– Поговорим об этом, когда встретимся вновь.

Мойра отвела взгляд и кивнула на прощание.

– Пойдем же, Парцифаль! – обратилась она к кому-то за стеной. – Нам пора.

Марго вздрогнула от внезапно раздавшегося грохота. Тяжело ступая по каменному полу, давя под собой хрупкие истлевшие кости, и со звоном волоча по полу тяжелый боевой топор, из темноты появился облаченный в доспехи рыцарь. Ростом Мойра едва ли доходила ему до середины груди. Бережно взяв в руки фонарь, он немой глыбой покорно устремился вслед хозяйке, сверкая серебряными пластинами.

По спине Марго невольно пробежались мурашки, она была уверена – внутри, в черных прорезях шлема, ничего нет. «Парцифаль…». Неужели это тот самый Парцифаль? Самый знаменитый коэнн Сенполиума, эйд по происхождению и по идеологии, основатель Эйндавена и рода Гильденвальдов, столь таинственно исчезнувших в полном составе во времена Великого пожара. Марго поежилась – уж слишком это было похоже на то, как погибли все до единого даффи. Но самым интригующим было вовсе не это, а то, что Парцифаль ко времени этой трагедии был мертв многие века. Впрочем, говорили, что и Мойра разменяла не первую тысячу… Марго не стала продолжать эту мысль – это была не самая важная загадка, заботившая ее сейчас. Не склонная к пустому созерцательству, она предпочитала занимать свой разум вещами более насущными. Например, следующим в ее плане было решение одной весьма занимательной арифметической задачки. Однако она еще не знала, что в будущем ей все же придется основательно заняться тайной Парцифаля Гильденвальда и того маленького красного камня, что жители Алдавинии, занимавшей южное побережье Таргарского моря, называли «хетсуаткаль», и что был вкраплен в медальон, висящий на шее рыцаря.

Скрывшись за аркой, Мойра тихо прошептала Парцифалю: «Когда-то Нейшо сказал, что будет лишь один человек, рожденный на истинной земле и способный переступить границу его владений. Многие полагали, что им станет Лило⁷. Как и она сама, впрочем. Но я знала, что все они ошибаются. А теперь я вижу, что это пророчество вскоре сбудется. Как знать, что это принесет всем нам…».

Марго проследила за Мойрой, а затем, вынув из потайного кармана колоду карт, достала ту, на которой, одинокий, на отвесной скале чернел остроконечными шпилями замок. Поместив ее перед своим лицом, она внимательно вгляделась в его очертания, но вдруг прервала этот зрительный контакт, убрав карту обратно в колоду, и вытянула вместо нее карту шута. Ей предстоял еще один визит, а «сладкое» можно было оставить на потом. Время и вся вселенная сейчас были в ее руках.

Зерро

На станции было темно. В мерцающем свете одинокого фонаря бледновато-желтым очертился лишь край перрона и сверкающие линии железной дороги, присыпанные мелким гравием. Марго стояла на самом краю. Ее чеканный силуэт резко выделялся на фоне призрачного павильона, и то исчезал в тени, то вновь появлялся под волшебным действием раскачиваемого ветром фонаря. Вокруг спокойными волнами расстелилась пустыня. Поезд прибыл точно по расписанию, мягко пролившись из темноты, подобно клубам пара, поднимающимся к небу над тлеющими углями костра. Проводников и пассажиров, кроме Марго, не было.

Марго прошла тесный коридор, миновала несколько закрытых дверей купе, придержав шаг и остановившись около тех, что несмотря на всю очевидную логику были пронумерованы цифрой «0». Легким взмахом руки Марго заставила двери открыться. Казалось, в купе было пусто. Во всем поезде не горело ни одной лампочки, и единственные в этой картине лучи света от станционного фонаря за окном дрожащим полотном расстилались по столику, задевая края сидений. Марго села слева, и под силой ее гипнотического взгляда двери купе сами собой закрылись. Поезд тронулся, легко заскользив по рельсам. Он двигался словно механизм, управляемый невидимым инженером. Теперь только луна освещала купе.

– Я знаю, что ты здесь, – не торопясь, произнесла Марго, поправляя складки платья.

Из угла напротив на нее уставились возникшие из темноты два желтых глаза. Едва касавшиеся очертаний неизвестной фигуры лучи высветили острые уши.

– Советую принять более благопристойный вид, когда с тобой разговаривает королева, – нисколько не смутившись, заметила Марго.

Глаза мгновенно сузились, а последовавшая затем вспышка ярких, почти карнавальных, всплесков скрыла за собой то, что таилось в тени, и на свет вместо таинственного «нечто» процедилось дружелюбно улыбающееся лицо Уго, которого Марго не называла иначе, чем «шут».

– Прошу прощения, моя госпожа, не признал вас без короны! Чьих же кровей будете, ваше величество?

Обаяние и ирония на его лице слились в вежливо-прислужливую гримасу, и сам он весь был словно Чеширский кот, пропадая и возвращаясь в переливах лунного света. Однако вся эта декорация, вместе с довольно скудным освещением, все же не могла скрыть приятных черт его лица. И если бы не эта его манера вести себя подчеркнуто желчно и драматично, продемонстрированная им в данный момент, можно было бы невольно залюбоваться им, чем обычно и вынуждены были без собственного на то произволения заниматься все жертвы обаяния мирройев. Вышедшие из самого Хаоса, мирройи были самой докучливой расой, когда-либо проживавшей на Пратэе. Само свойство их способа существования делало их таковыми – они вынуждены были продлять свою жизнь за счет других. Но это уже отдельная история и когда-нибудь ей все же придется уделить время, но сейчас…

– Ох, не надо, – закачала головой Марго. – Думаешь я не помню тебя у берегов моего озера? Думаешь, я не видела и не слышала всего, что происходило, пока я «спала» все эти сотни лет? Думаешь, я поверю, что миррой не узнал меня, и не видит насквозь из каких энергий я состою? – помедлив, она добавила: – И чья кровь течет во мне.

Уго смотрел на Марго, жадно ловя в сумрачном пространстве очертания ее лица, пока, наконец, его собственное тело не стало ощутимо материальным, перестав просвечивать. Его взгляд был настолько ненасытным, что, казалось, он веками ждал этой самой встречи, и лишь собственная гордость не позволяла ему выразить всю полноту своего восторга, отчего игра мимики и жестов обещала быть еще более мастерской и бесподобно совершенной, нежели во все иные его будни, исполненные хитросплетенных интриг.

– Я лишь хотел, чтобы вы сами это сказали, – благоговейно прошептал Уго. – Неужели пророчество и правда сбылось? Пророчество, в которое мало кто верил, но в исполнении которого всем пришлось поучаствовать. Многие говорили мне, что вы всего лишь миф. За эти десять лет бесплодных молитв они стали забывать стальную хватку Нортарга и завет Великого Нейшо. О, безумие глупцов! И вот теперь вы сидите передо мной, слишком живая, чтобы быть выдумкой.

– И слишком ценящая время, чтобы вести бессмысленные диалоги, – добавила Марго.

Уго усмехнулся.

– Понимаю, вы всякий день имеете возможность быть приобщенной к собственному величию, но я-то вижу вас впервые. Простите мне мое обывательское поведение.

– Прощаю, – благосклонно согласилась Марго, внутренне содрогнувшись от потока саркастической лести, которую она искренне ненавидела.

– Позвольте все же полюбопытствовать, ваше благородное величество, где же ваши регалии? – осведомился Уго, подозрительно сощурив глаза.

– Ярмарка тщеславия давно прошла. Уж тебе-то, как никому другому, должно быть известно, что настоящей королеве не нужны никакие «знаки отличия», – явно скучая, ответила Марго.

– Совершенная правда! Особенно с вашей нынешней силой, – Уго с подобострастием и чуть ли не с завистью заглянул ей в глаза, словно был котом перед кувшином невероятно жирной сметаны. – Но я все же позволю себе еще один небольшой вопрос. Я, как вы знаете, много путешествую…

Марго хмыкнула. Ей было прекрасно известно о том, что Уго – пленник, а никакой не путешественник.

– Так вот, – продолжал он, – я слышал, как в последнее время люди на станциях стали говорить о вас, не зная, между тем, кто вы. Они говорили о знамениях и черном ангеле, вознесшимся над Безымянным островом, которого якобы видели жители побережья Мертвого моря. Затем слухи о подобном видении стали распространяться по другим странам. Говорят, вас даже видели в империи эйдов. Я усердно следил за этими пересудами, чая в душе узреть их причину, и, вот, наконец, вы удостоили меня своим визитом… – Уго преклонил голову в почтительном поклоне, приложив руку к сердцу. – Должно быть, теперь вы знаете, что маргереситство очень распространено на Элгале, и что вас почитают за божество могущественное, опасное, хладнокровное и жестокое, по всему западу и даже в отдельных странах востока. Я не говорю уже о том, что идея богини смерти, так развитая на Энкуале, просочилась в него из Терроса. И это отзвуки вашего культа. Люди строят храмы в вашу честь, они боятся вас…

– Правда? – делано удивилась Марго. – Впрочем, это полезно для них. Не бывает дыма без огня, не так ли?

– Несомненно! – Уго сложил руки в замок, внимательно вглядываясь ей в лицо.

– Так в чем же твой вопрос? – поторопила его она.

– О, люди… – наигранно вздохнул Уго, не спуская с Марго глаз. – Они склонны к преувеличениям, равно как и к недооцениванию, впрочем… Они описывали вас несколько иначе. Богиня Маргерис, в которую так верили даффи, традиционно изображалась с крыльями из кинжалов. И если… допустим, это так, то… где же ваши… – он сделал мягкую паузу и произнес: – … крылья?

Луна повисла в небе напротив окна. Марго опустила глаза, и ее густые ресницы отбросили на щеки длинные прозрачные тени.

– Ты не в праве задавать мне подобные вопросы. Но все же я отвечу. Мне пришлось обменять их на кое-что более важное. На право быть человеком. Разумеется, это временная мера. Сейчас я Марго, не Маргерис. Так нужно для дела.

Эти последние слова она произнесла как можно более отчетливо, и Уго понял намек, медленно кивнув. На самом деле он действительно был несколько разочарован. Весь облик Марго, ее королевская стать, и страшная сила, скрытая за спокойным и чарующим обликом, и эти почти черные глаза, от которых невозможно было оторваться, восхищали его, что делало еще более огорчительным то обстоятельство, что он не увидел ее в первозданном виде. Впрочем, он не выказал этих своих чувств ни единым движением лица, заметив вместо этого:

– Вот поэтому я предпочитаю оставаться в тени!

– Предпочитаешь? – Марго взглянула на него подчеркнуто ироничным взглядом. – Ты вы-нуж-ден! – произнесла она издевательски медленно, почти по слогам.

Уго безразлично скривил брови, демонстрируя небрежное отношение к этим обстоятельствам своего существования, но Марго не оставила ему возможности оправдаться.

– А что, кстати, ваша обратная сторона, ваше величество? Не жжется? – желая взять реванш поинтересовался он.

– Не жжется, – спокойно ответила Марго. – Мертвые не имеют обыкновения причинять неудобства.

– Дара… мертва? – лицо Уго на время потеряло ироничную окраску, сменившуюся недоверием.

Марго кивнула.

– Вы лукавите, моя королева, – расслабился Уго. – Есть лишь одна вещь, способная погубить вас обеих… и, кажется, об этом предмете никто не слышал с того самого момента, как голова великого Орвара Демавро скатилась с его могучих плеч…

– Это ненадолго. Я найду меч Орвара. Теперь я знаю где он спрятан. Мойра сказала мне.

– Вот как… Что у этой женщины на уме? – возмутился Уго. – На ее месте я бы ни за что не отдал Балерндир разрушительнице… ведь всем нам это может выйти боком…

– Не слишком ли у тебя длинный язык? – разозлилась Марго.

Уго понятливо кивнул.

– Мой язык – лакмусовая бумажка правды. Мне позволено говорить ее, потому что если не скажу я – никто не скажет.

Марго сжала кулаки, но не стала комментировать это заявление, переведя тему.

– К делу. Он помог мне воплотиться. И теперь я вроде как обязана ему. По счастью, наши цели совпадают. Поэтому я здесь и предлагаю тебе работу. Он сказал, что никто другой не знает Железную дорогу так, как ты.

На лице Уго заиграла еле заметная улыбка.

– Почему вы не произносите его имя? – вкрадчиво спросил он.