Около одиннадцати ночи я заставила себя извиниться и, сославшись на поздний час, попросилась на выход.
– Как хочешь, – не удерживала меня Марта. – Пойду, провожу тебя вниз, а заодно, знаешь, что сделаю?
Она скроила таинственную мину, но тут же переменила ее на плачущую и нарочито-драматично произнесла:
– Я выброшу свою дорогую старую лампу! В этом виновата ты! – Марта смешно сдвинула смоляные брови и ткнула в меня наманикюренным пальцем.
На улице она поставила лампу в темный закуток у подъезда и театрально «зарыдала», уткнувшись лбом в мое плечо:
– Прощай, моя любимая лампа!
Я почувствовала себя не то выкидываемой лампой, не то соучастником долгожданного поступка. Наверное, от леденящего ветра у меня пробежал мороз по коже.
Или меня коснулось избранное, белое и стеклянное одиночество Марты? Я представила, что жизнь двенадцатилетнего Миу закончится через пять, скажем, лет, и мне стало страшно за Марту, любящую независимость, но чудовищно зависимую от присутствия Миу.
Почему же Марта не животный мир целиком мечтает оберегать? Собирая на пляже ракушки, она безжалостно выковыривает их внутренности, убивая, казалось бы, незначительную жизнь моллюска. Потом художественно нанизывает их на леску, перемежая с яркими бусинами. Поэтому из ее ящика для хобби и тянет тлетворным душком.
Человек противоречив, что и говорить. Привязанность к домашнему животному бывает не чистой воды любовью. В болезненной привязанности отражается обида на мир ей подобных существ. А любовь, как таковая, безраздельна, она или есть – и тогда ко всему сущему, или ей просто нет места в выжженной обидами душе.
– Она позвала тебя попить кровушки, – весело заметил потом мой приятель.
– Нет, она, оставаясь в социуме, еще не окончательно махнула рукой на людей…
Кто из нас прав? Что будет с Мартой?
Вечернее море вымывало волнами на берег мелкий мусор, не осуждая купальщиков и не отвечая на их вопросы…
Все-таки мир спасет не красота, как полагал Достоевский. Мир спасет любовь. Щедрая, искренняя, ничего не требующая взамен. Безусловная любовь. Человека – к человеку. И животным будет среди них неплохо.