С любовью в сердце. Великие острова

– Приветствую всех присутствующих! Меня зовут Аделард Кассириус, я управляющий Великих островов. Сегодня мы с вами празднуем важный день. Это день открытия учебного года. Для новичков, которые только сегодня прошли Круг Отбора, наступает совершенно новый поворот в их жизнях. Поэтому в первую очередь, я хочу поздравить именно их, а также родных и близких наших новоиспеченных студентов, которые присутствуют в Золотом Зале в этот счастливый час. Мои отдельные благоприятные пожелания всем остальным студентам Великих островов. Для кого-то из вас этот год является очередным в обучении, для кого-то последним. В любом случае, я надеюсь, что каждый из вас здесь найдет своё истинное призвание, которое впоследствии и привнесет в свою жизнь. Счастья всем вам, достижения ваших лучших целей… ну и конечно, отличной учебы!

Затем управляющий снова улыбнулся и добавил:

– Тем самым, объявляю Торжественный бал в честь начала учебного года открытым!

После этого, он развернулся, и под гул восторженных аплодисментов, сошел с помоста. Тут же заиграла приятная музыка. А люди рассеялись по периметру зала, где Роза заметила столы с энергетическими напитками и разнообразной едой.

Внезапно отец девушки кого-то окликнул:

– Аттиус.

Роза повернула голову и увидела, что к ним приближается немолодой высокий мужчина. Аттиус подошел и, улыбаясь, протянул руку отцу девушки.

– Звездные силы! Лейб. Рад приветствовать. Не вспомню даже, когда мы в последний раз виделись.

– С десяток лет прошло, по меньшей мере. Аттиус, это моя жена Силия и дочь Роза, – представил Лейб свою семью.

– Очень приятно, – тут же отозвался Аттиус, – Сойл, Аттиус Сойл, – добавил он, не дожидаясь пока Лейб представит его.

– Какими судьбами сюда?

– Продвигаю очередной научный проект. А лучшего времени для встречи с нужными людьми, чем день Отбора не найти. Сюда в этот день слетается чуть ли не полгалактики.

– Над чем же ты работаешь сейчас?

– Над особенностями глубинного сознания и влияния человеческого мозга на окружающие предметы материального мира.

– Как сложно, – улыбнулся Лейб Алеф.

– Проще говоря, я, как и прежде, изучаю парапсихологию, – добавил Аттиус. – А ты как оказался здесь? Тоже по работе?

– Нет, моя дочь Роза поступила сегодня на Великие острова.

– Вот как? – изумился Аттиус. – Ну и на какой же остров? Спорю, что на остров Рыб? – обратился он к Розе.

– Лучше не спорьте, – ответила ему девушка, и без особого энтузиазма добавила: – На остров Девы.

Аттиус нахмурился, а затем натянуто произнес:

– Я никогда не понимал весь этот процесс Отбора.

– Мы и сами не понимаем, по какому принципу идет Распределение, но верим в Великие острова.

– А, да хватит тебе, – вновь нахмурился Аттиус, отчего его весьма упитанное лицо слегка перекосило. – Лучше бы вы остались на Нептуне. Наша академия Ясновидения ничуть не хуже всяких там островов.

После этих слов Розу передернуло. Аттиус не понравился девушке с первого же взгляда. Вроде бы обыкновенный мужчина. И всё же он был каким-то не таким. Голова слишком круглая, шея слишком тонкая и длинная, да и сам он весь был несуразно-неравномерный. При высоком росте относительно небольшие ступни. Длинные худые ноги, а руки наоборот короткие и пухлые. Манера речи медленная, говорил он немного в нос. В то же время взгляд какой-то потерянный, если не сказать дикий.

«И это ученый», – с раздражением подумала Роза.

Тем временем отец Розы и Аттиус перекинулись ещё парой фраз, затем последний, пожелав семье Алеф всего наилучшего, удалился. Лейб каким-то странным взглядом проводил его вслед. Затем повернувшись к Силии и Розе, смущенно добавил:

– Это был Аттиус Сойл. Наш земляк с Нептуна.

– Мне он показался немного странным, – не замедлив, ответила Роза.

– Не без этого, – кивнул Лейб.

– Это случайно не тот ненормальный психолог, о котором ты мне столько в свое время рассказывал? – спросила Силия.

– Да, верно, – мрачно отозвался Лейб.

– Он действительно ненормальный или это просто выражение такое? – спросила Роза.

– Действительно, – окончательно помрачнев, ответил Лейб. – Мы были знакомы с детства. Учились вместе в одной школе. Он был на три года старше. Меня ещё тогда удивило, что у него совсем не было друзей. Потом он окончил школу и поступил в Нептунианскую академию Ясновидения. У меня там училось несколько знакомых и до меня доходили о нем самые разные слухи. Все они были один хуже другого. Спустя несколько лет, после того, как я закончил колледж Тритона, мы снова встретились, на тот раз по работе. В последствии мы пересекались ещё несколько раз, в основном благодаря смежным проектам. Потом он вновь исчез и на долгие годы пропал из виду. Я занимался работой, затем встретил твою маму и обзавелся семьей. Периодически до меня долетали вести о нем, а после исчезли и они.

– А что с ним не так? Что он вытворял в академии? Он же вроде ученый.

– Аттиус не совсем ученый. Многие называли его в свое время психологом, но это тоже не совсем верное утверждение. Безусловно, он талантлив, и весьма преуспел и в академии, а после и в работе. Но он фанатик. Парапсихолог по сути, проникающий в глубинное самопознание. В то же время он не может справиться с самим собой. Его чуткий ум порождает не столько сильную интуицию, сколько иллюзии и галлюцинации. Он может увидеть в простом камне некий высокий смысл, начать следовать этому смыслу и, хуже всего, утянуть в мир своих неверных представлений других людей. И его невозможно переубедить. Невозможно образумить. Он живет в мире своих фантазий, в мире снов и туманов. Реальность с ним всегда искажена. Его жизнь зависит полностью от его воображения. Он непредсказуем. Это очень страшно.

– Неужели это никак не лечится?

– Нет, никак. Его не раз держали в изоляции. Проще говоря, в психушке. Но в итоге, всё равно выпускали снова. У него никого нет. Ни жены, ни детей, его родителей тоже не стало. Многие годы он жил один, и некому встать между ним и миром его иллюзий.

«Так вот какова она, обратная сторона Нептуна», – мелькнуло в голове у Розы.

– Не будем больше о нем, – сказала Силия.

– Да, пожалуй, стоит пройти к столам и взять нам энергетические коктейли, – произнес Лейб. И семья Алеф направилась к одной из стен Золотого зала. У её основания, как и по всему периметру, стояли столы с напитками и едой.

– Ну вот, совсем другое дело, – сказал Лейб, потягивая коктейль из белого винограда.

Силия взяла себе вишневый, а Роза клубничный.

Внезапно позади них раздался радостный возглас:

– Ох, неужели это супруги Алеф!

Роза повернулась и увидела, что к ним направляется стройная женщина средних лет, с пышной короткой стрижкой из светло-каштановых волос.

– Амелина! – в свою очередь воскликнула Силия.

Две женщины подошли друг к другу и обнялись. Затем Лейб подошел к Амелине и пожал ей руку:

– Приветствую, – произнес он улыбаясь.

– Ох, а как я приветствую вас! – засмеялась Амелина. – Надо же, вы совсем не изменились. Хотя мы лет восемь не виделись.

– Девять, – поправила Силия. – С тех пор, как вы с семьей уехали на Бетельгейзе, мы ни разу не встречались.

– Ну, теперь, надеюсь, мы это исправим, – с энтузиазмом добавила Амелина. – Мы вернулись на Нептун.

– Вот как?

– Да, ещё в прошлом году. Наша дочь Тасита поступила на остров Рыб. Теперь она перешла уже на второй курс. Мы решили быть поближе к дочери. К тому же наш восьмилетний Тодор тоже мечтает о Великих островах. Так что я думаю, теперь мы в Солнечной системе надолго.

– Какое совпадение! Наша дочь Роза тоже теперь будет учиться здесь.

– Роза? – только теперь Амелина обратила внимание на девушку. – Так это ты? Как же ты выросла! Я помню, тебя совсем малышкой. Иди, скорее, обними тетю Амелину.

Роза подошла к Амелине, и та буквально стиснула её в объятьях.

– Совсем уже большая стала! Как же время-то летит, – продолжала восклицать Амелина. – Надо познакомить тебя с дочерью. Я уверена, вы станете такими же чудесными подругами, как и мы с твоей мамой. Как я понимаю, ты тоже поступила на остров Рыб?

Вопрос застал Розу врасплох, и она почувствовала, как в очередной раз дернулось её сердце.

– Нет, я поступила на остров Девы.

– А, – задумчиво протянула Амелина, – остров Девы.

Повисло абсолютное молчание.

– С другой стороны, это тоже неплохо. Не всем же подопечным Нептуна учиться на острове Рыб, – продолжила она.

Роза в ответ лишь хмыкнула. В это время вмешалась Силия. Она предложила Амелине обменяться контактами, чтобы можно было при случае связаться через линк. Пока они весело трещали о грядущих планах скорой встречи, Лейб подошел к дочери и похлопал её по плечу:

– Не стоит печалиться.

– Всё нормально, пап.

– Люди часто всё преувеличивают. Я просто хочу, чтобы ты понимала, на Нептуне клин клином не сошелся.

– Я же там родилась.

– Ну и что, что ты там родилась. Надо смотреть на мир шире. Большинство людей так не могут. По большей части просто бояться. Сама вспомни, сколько твоих одноклассников из школы прилетело поступать на Великие острова?

– Никого.

– Правильно. А сколько говорили об островах или восхищались ими?

– Все.

– Вот именно. Но в итоге они выбрали прежний проторенный путь. Часть вернулась на Нептун, на родную планету. Часть осталась в Атлантисе, ставшим уже знакомым и привычным для них. Никто не рискнул. Кроме тебя. И не важно, что ты попала на остров Девы. Может это и к лучшему. Ты уже пошла дальше, понимаешь? Дальше тех остальных.

Слова отца Розы в очередной раз воодушевили девушку.

– Спасибо, пап. Я знаю, что я хочу быть здесь. Я рада, что поступила, пусть и не на тот остров, куда хотела. Просто, – девушка замялась, подбирая слова, – окружающие порой сбивают меня с толку. Их выражение лица, когда я им сообщаю, что теперь учусь на острове Девы…

– Они и будут сбивать. Будут мешать тебе идти по своему пути. Так будет всегда, и Великие острова здесь не причем. Ты научишься. Научишься стоять за себя, бороться за свой выбор. Всё придет, Роза. А мы с мамой тебя в этом поддержим. И всегда будем рядом.

Роза улыбнулась и кивнула. Затем она подошла к отцу и обняла его.

– Я предлагаю взять ещё по энергетическому коктейлю, – предложил Лейб.

К середине ночи семейство Алеф, порядком подкрепившись в Золотом Зале, выбрались наконец-то на одну из гигантских террас. На каждой из них находилась своя небольшая концертная площадка, где певцы и танцоры выступали прямо под открытым звездным небом. Здесь же были небольшие закусочные, несколько фонтанов, скверики с чудесными и очень удобными лавочками. Террасы были многоярусными, поэтому с любой их точки, на окружающий мир открывался красочный вид.

Роза спустилась на самый нижний ярус Северной террасы и подошла к ограде. Прохладный, и в то же время теплый, ночной ветер обдувал её. Роза посмотрела на небо. Далекой мерцающей точкой красовался Нептун. Её планета. Затем Роза посмотрела вдаль, пытаясь вглядеться в слабые очертания островов. «Как же всё-таки хорош этот мир!» – внезапно подумала она, рассматривая мерцающие волны под звездным светом. Как ни странно, переживания в её сердце относительно Распределения утихли. «Будь, что будет, – решила девушка. – Может Круг Отбора не только не пустил меня на остров Рыб. Может он просто подарил мне шанс в виде острова Девы».

В два часа ночи над главным островов раздался получасовой салют. Это было небывалое зрелище. От залпов казалось, что трясется весь остров. Фигуры в небе буквально летели на ахающих зрителей. И стало светло, как днем.

После салюта, Роза с родителями отправились к себе. Нужно было отдохнуть после такого активного праздника. За весь оставшийся вечер родители Розы никого из знакомых больше не встретили. Сама же девушка лишь издалека видела знакомую из соседней школы, и двух мальчишек из своей.

Войдя в номер, Роза сразу же отправилась в свою комнату. Там она поспешно разделась и рухнула на кровать. Тем не менее, девушке не спалось. Она смотрела в окно и видела, как вдалеке появляются первые признаки рассвета. Небо светлело. Один за другим лучи нового дня разгоняли ночь. Всего пара часов, и девушке предстоит перебраться на долгие семь лет на новое место. И родители полетят обратно домой без неё. «Всё теперь будет по-другому», – подумала девушка. Интуиция её никогда не подводила.

Глава 12

Неделя перед прилетом Эстевана Ласерта прошла для Энрико довольно быстро. Впервые в жизни он с удовольствием исполнял свои обязанности и воодушевленно поднимался на поверхность. Его прежний мрачный настрой сменился на позитивный. А на твердом серьезном лице всё чаще проступала улыбка. Несколько раз окружающие даже слышали его веселый смех, что за долгое время практически не случалось. Все эти перемены породили сплетни и толки самого разного характера. Некоторые даже всерьез советовали отцу Энрико проверить парня в лечебнице. Пока одного из местных зевак внезапно не «осенило». Вспомнив про юный возраст Энрико, он всем и каждому принялся сообщать, что молодого наследника властителя Плутона постигла первая влюбленность. И новая волна домыслов вновь обрушилась на маленький город. Всем было интересно, кто же эта избранница Энрико?

Как ни странно, самого молодого наследника эти слухи мало досаждали. Отец Энрико был уже на взводе, даже его мать стала терять терпение. Сам же парень сохранял, на удивление, абсолютное спокойствие. Энрико просто улыбался в ответ на многочисленные вопросы и никак не реагировал. Да и к чему переживать, если он со дня на день улетал на Орион. А когда он вернется (и если вернется), то пройдет уже достаточно большое количество времени и все сплетни улягутся сами собой.

В ночь перед прилетом Эстевана, Энрико вновь поднялся на поверхность родной планеты. Мельком взглянув на просторы Плутона, которые его в целом никак не интересовали, он взглянул на небо. Широкой полосой, куда ни посмотри, раскинулась галактика Млечный путь, скопление из миллионов звезд. Энрико без труда нашел созвездие Ориона. На небе оно представляло из себя фигуру, чем-то напоминавшую человека.

Постояв несколько минут, Энрико всё же удостоил своим вниманием окрестности. Затем он направился к одной из вышек. Там он скинул общий отчет дозорных на электронный носитель и отправился обратно, на третий подземный уровень Плутона.

Работа дозорных заключалась в том, чтобы наблюдать с помощью датчиков за погодными условиями на Плутоне, а также за внешней средой и звездным небом. Всего шахт, как и вышек, было двадцать, и они были раскиданы по всей планете. Существовал также небольшой научный центр, недалеко от которого располагался единственный на планете космодром. Под ними, на третьем уровне под землей, раскинулся городок Флавио, где проживали близкие родственники семьи Ласерта. Родной город Энрико располагался прямо на противоположной от них стороне планеты. Поэтому в гостях у родни он бывал нечасто, а научный центр, как и космодром, видел всего два раза в жизни. В те оба раза он вместе с отцом и матерью летал к братьям, которые только-только обосновались на своих планетах. Это было давно, Энрико был ещё совсем ребенком. Но он не мог тогда не заметить, как обширна Вселенная и разнообразен мир. С той поры он грезил мечтами улететь с Плутона. Его родная планета стала казаться ему маленькой и скучной. Как и его вечно мрачный подземный город.

Плутон был всегда маленькой и неуютной планетой, практически непригодной для жизни. На его поверхности бесконечно бушевали вулканы, не было ни растительности, ни воды, ни ценных ресурсов. На планете всё время наблюдалась сейсмическая активность, температура воздуха постоянно менялась от невероятного холода до аномальной жары, от которой плавился даже металл. И даже кометы и астероиды не обошли маленький Плутон стороной, выбрав его, словно бич во всей Солнечной системе. Люди на планете выживали, как могли, и вскоре ушли под землю. Там они обнаружили подземные воды, затем полезные ископаемые, а после и драгоценные металлы. Жизнь понемногу стала налаживаться. Появлялись всё новые города, постепенно расползавшиеся внутри планеты. Люди, в гонке за ископаемыми уходили всё дальше и глубже. Постепенно появился второй уровень, затем и третий. И в Солнечной системе прежде незаметная, практически безжизненная планета стала набирать вес. Плутон окончательно утвердился в своих правах, когда дед Энрико, Эрминайо Ласерта, откопал на планете латумь, очень ценный металл, так редко встречавшийся во Вселенной. Латумь можно было использовать практически везде. Особенно ценным материалом этот металл стал при создании сверхбыстрых звездолетов. С помощью легкой и при этом невероятно прочной латуми, звездолеты могли передвигаться со сто тысячной и более скоростью, при этом, не разваливаясь по частям. Из неё стали создавать как небольшие шаттлы, так и крупные крейсеры. Латумь обрела невиданную популярность.

Невероятный металл прославил Плутон не только на всю Солнечную систему, но и на большую часть Галактики. Планета получила и уважение, и достаток. А Эрминайо Ласерта стал первым властителем Плутона. Это был статус лидера целой планеты, который получали в Млечном пути. Конечно, латумь и до этого встречалась в Галактике. Но этих планет было ничтожно мало и сосредоточены они были вокруг центра.

После смерти Эрминайо, в права владения Плутоном вступил Эмерик, отец Энрико. Теперь статус властителя мог передаваться по наследству. Эмерик продолжил кампанию своего отца, и со временем обнаружил латумь на двух небольших планетах скопления Плеяд. Он не только сумел получить на них права, присвоив их семье Ласерта, но и упрочил тем самым позиции Плутона, и не только в Солнечной системе, но и в существенной части Галактики. Эмерик умело вел переговоры с дружественными созвездиями, в то же время, не забывая о наличии врагов и завистников. Плутон, несомненно, набрал вес, но он был мал. И в то же время теперь обладал одним из самых ценных металлов во Вселенной. Конечно, было немало планет, кто поглядывал на столь лакомый кусочек с интересом. Только мудрая политика Эмерика Ласерта, который заручился поддержкой влиятельных друзей, и умело сглаживал острые углы с неприятелями, помогла избежать серьезных конфликтов.

Сейсмическая активность Плутона мешала создать на нем активную военную инфраструктуру. Поэтому Эмерик расположил оружейные центры на Хароне, спутнике Плутона, более спокойном и пригодном для жизни. Нельзя сказать, что эти центры сильно повлияли на военное положение планеты в той же Солнечной системе. Но, во всяком случае, теперь существовала хотя бы какая-то базовая степень защиты от неприятелей.

Бушующая поверхность Плутона сказалась не только на инфраструктуре. Да, планета, приобрела вес в мире. Но в то же время не лишилась трудностей, от которых не могла избавить даже латумь. Из-за непростой ситуации на поверхности Плутона, существовали постоянные проблемы со связью. На уровнях в этом смысле было всё стабильно. Все города сообщались не только друг с другом, но и с другими планетами Солнечной системы, и даже с ближайшими созвездиями. С поверхности Плутона это было невозможно. Связь работала только между вышками и научным центром. И то с бесконечными перебоями и помехами. Нельзя было с поверхности связаться ни с одним из уровней планеты. Да и внешняя связь не уходила далеко за орбиту Плутона. В то же время нельзя было оставлять поверхность абсолютно без внимания.

Именно для этого и приходилось каждый день подниматься наверх кому-нибудь из жителей уровня. Скинув отчет об общей обстановке на электронный носитель и доставив его в один из городов, уже не составляло особого труда через стерео перекинуть информацию по всем остальным уровням Плутона. Эмерик считал исполнение этой функции крайне важной. Поэтому в разное время её исполняли его управляющие. Затем подрос Энрико, и Эмерик с радостью передал эту обязанность ему, желая заодно ввести сына в курс дела. Но ему далось это непросто.

В детские годы Эмерика, и в начале его правления, вулканическая активность на Плутоне бушевала особенно сильно. Были периоды, когда по нескольку месяцев невозможно было выбраться на поверхность из-за бесконечных встрясок и аномальной жары. Маленькая планета словно огораживалась на время от остального мира, что не могло не влиять на торговлю и политическую деятельность Плутона. Эмерик чувствовал себя в эти периоды крайне беззащитным. Загнанный на свой уровень, словно закупоренный в банке, он вынужден был смириться с подобной изоляцией. Но с тех пор он стремился минимизировать свои риски. Для этого он и требовал ежедневной отчетности о подробном состоянии внешней среды планеты. Чтобы всегда находиться в состоянии готовности к переменчивой поверхности Плутона.

Эмерик пытался неоднократно внушить Энрико всю важность ежедневного сбора отчетности. Но его сын, к сожалению или к счастью, не застал за свою жизнь, настоящих проблем с непростой планетой. Поверхность, за годы жизни Энрико, была недоступна всего несколько раз и каждый раз не больше недели. Поэтому молодой Ласерта считал, что его отец по большей части, делает из мухи слона.

Брат Энрико, Эстеван, прилетал рано утром. Но так как взлетная полоса находилась над городом Флавио, который был в полдне езды от города Ласерта, то Эстевана ждали только во второй половине дня.

Энрико проснулся рано и с самого утра не знал, куда себя деть. Основная масса дел была за неделю уже переделана. Родители занимались последними приготовлениями к прибытию сына и организации бала, который должен был состояться на следующий день. Весь город жужжал в ожидании предстоящего праздника. А мысли Энрико были заняты только долгожданным полетом на Орион.

Эстеван приехал, как и ожидалось, только к вечеру. Энрико с родителями встретили его на станции. Вместе с ним приехали и родственники семьи Ласерта – семейство Флавио. Доехала вся компания до усадьбы на групповых сквотерах. На подобных устройствах могли умещаться от четверых до десяти человек. Всё зависело от размера группового сквотера. В итоге, четверо Ласерта уместилось на одном из устройств, а четверо Флавио на втором.

После того, как гости разместились по комнатам усадьбы, обе семьи собрались на званый ужин в гостиной. Никакой отчетности, к радости Энрико, в этот раз не было. Шла обыкновенная непринужденная беседа. Энрико, как всегда, по большей части молчал, слушая разговоры и наблюдая за своими родственниками. Его брат Эстеван сидел рядом с Эридой Ласерта. Он был уже не тем юным пареньком, которого помнил Энрико, а достаточно взрослым мужчиной. Разница между ними была почти в двенадцать лет. В последний раз Энрико видел его ещё совсем ребенком.

Семейство Флавио состояло всего из четверых человек. Брата Эриды Орелина, который был мужем сестры Эмерика Эстреллы, и их двоих детей: дочери Эмилии и сына Рето. Эмилия была всего на год младше Энрико, а вот Рето было только восемь лет.

Семейство Флавио, как и семья Ласерта, отличались светло-русыми волосами и бледной кожей. Даже по портерам своих предков, Энрико никогда не видел среди них темноволосых. Цвет глаз чаще всего был серым, с различными оттенками желтого, зеленого и голубого цветов. У Энрико, как и у его отца и Рейеса, к примеру, был серо-голубой, а у матери и Эстевана – серо-зеленый.

Семья Флавио для семьи Ласерта были ближайшими родственниками. Эстрелла Флавио являлась Эмерику родной сестрой, поэтому её дети также являлись внуками их общего предка Эрминайо. Таким образом, семья Флавио считалась второй по состоятельности семьей на Плутоне, косвенно обладающей правами на управление планетой. Тем не менее, Флавио никогда не претендовали на власть. После смерти Эрминайо, они добровольно предоставили бразды правления Плутоном Эмерику Ласерта, заняв почетное место в тени. В то же время Флавио на планете были даже в чем-то популярнее Ласерта. Именно над их городом стоял единственный на Плутоне космодром. Помимо него там же находился научный центр. Флавио активно участвовали во внутренней политике Плутона, организовывали различные культурные мероприятия и социальные программы. Семью Ласерта на планете уважали. Семью Флавио любили. Тем не менее, популярны они были только на своей планете, тогда как фамилия Ласерта звучала далеко за пределами Солнечной системы.

После ужина все разошлись по своим комнатам. Энрико ненадолго заглянул к Эстевану:

– Можно? – произнес он, стуча в дверь.

– Да, конечно, – ответил Эстеван.

Энрико вошел в комнату. Здесь когда-то жили его братья до своего отлета с Плутона. В комнате почти ничего не изменилось. Те же кровати, та же мебель. Чистота и порядок, среди которых лежали старые вещи Эстевана и Рейеса. С момента отлета братья посещали Плутон лишь дважды. Но эта комната была навсегда закреплена за ними.

Эстеван стоял у окна со старой коробкой в руке. Энрико подошел ближе и увидел, что в ней собраны игрушечные звездолеты, с которыми они играли в детстве.

– Вот это был мой любимый, – сказал Эстеван, указывая на маленький темно-синий звездолет с красными звездочками по бокам.

– Мне он тоже нравился, – кивнул Энрико. Почти все игрушки брата по наследству перешли к нему, поэтому так вышло, что, несмотря на большую разницу в годах, играли они в общие.

– Помню, как я скучал по этому дому, – произнес Эстеван, задумчиво рассматривая комнату.

– Но, ведь, ты не жалеешь, что улетел?

– Нет. Я привык к самостоятельной жизни. Хотя поначалу приходилось непросто.

– Мне кажется, что непросто – это жизнь на Плутоне под началом отца. Всё остальное сущие пустяки.

Эстеван рассмеялся.

– Ты ещё многого не знаешь и практически ничего не видел. Потому так и рассуждаешь, – сказал он весело, похлопав по плечу брата.

– Я и хочу узнать! – встрепенулся Энрико. – Не представляешь, как мне надоело торчать здесь!

Эстеван понимающе улыбнулся. Затем он сказал:

– Я думаю, отец это понимает. Поэтому и отпускает со мной в дальний путь. И вместе с тем, он надеется…

– Что? – перебил, не дождавшись окончания фразы, Энрико.

– Что ты повзрослеешь, – закончил фразу Эстеван. И вызвал этим бурю чувств на лице у Энрико.

– Я уже взрослый! – раздраженно бросил Энрико.

– Прости, брат, – покачал головой Эстеван. – Но это не так.

Энрико вспыхнул и хотел сказать ещё что-то в ответ. Но Эстеван остановил его. Он поднял вверх указательный палец правой руки, призывая к молчанию. И Энрико понял, что действительно стоит промолчать. А то вдруг, Эстеван расскажет об их разговоре отцу и тот передумает отпускать юного Ласерта с Плутона.

– Наш мир не так прост, как тебе возможно, кажется. Существует много трудностей и преград. И простым «хочу» проблем не решить. Необходимо, прежде всего, научиться терпению. Которого у тебя, к сожалению, нет.

Энрико снова попытался что-то сказать, но его вновь остановил, поднятый вверх палец Эстевана.

– Мне было семнадцать, когда мы с Рейесом впервые покинули Плутон. И до того момента, я ни разу даже не позволял себе думать о путешествиях по Галактике. Хотя, я тоже многое слышал и о многом мечтал. В том числе и о Великих островах, на которые отправились почти все мои прежние друзья. Но отец не пустил нас, сказав, что для нас с Рейесом так будет лучше. И я поверил ему. И терпеливо ждал.

В итоге, всё получилось так, как он и говорил. Через какое-то время мы с братом улетели с Плутона. А к тому времени, когда наши ровесники закончили наконец-то Великие острова, у нас с Рейесом уже было по собственной планете. Сейчас перед нами открыто полгалактики. Поверь, бесконечные полеты ради переговоров с партнерами, позволили мне увидеть мир. Я – счастливый правитель целой планеты. И всё это во многом, благодаря тому, что я умел ждать.

– Мне шестнадцать. По-твоему я мало ждал?

– Тебе шестнадцать. Всего. И ты вспыльчив, нетерпелив, самонадеян. Поверь, я вовсе не хочу обидеть тебя. Просто очень важно, чтобы ты понял, взрослый человек – это тот, который поступает, как надо, а не как хочется.

– Я всегда поступал, как было нужно отцу.

– Да, но дай тебе волю, и тут же махнешь рукой на все его наставления.

– Ты сам бы так не сделал? – вопросительно взглянул на брата Энрико.

– Я и сейчас прислушиваюсь к его мудрому слову. И при случае, готов подчиниться. Даже, несмотря на то, что я сам уже властитель целой планеты.

– Но почему?

– Просто я помню о том, что если бы не отец, ничего этого у меня сейчас бы не было. И ты тоже должен понять это Энрико. Научись ждать.

Эстеван подошел к окну. Несколько минут он в молчании всматривался в темный город.

– Когда-нибудь ты тоже станешь властителем целой планеты… Совсем, как мы и как наш отец.

– Такое чувство, что я сейчас с отцом и разговариваю, – буркнул Энрико.

Эстеван вздохнул и повернулся к Энрико.

– Просто помни, что я сказал тебе сегодня.

Энрико вернулся в комнату абсолютно раздасованным. Он совсем не тех слов ждал от Эстевана. В мыслях, он уже нарисовал себе картину окончательного отлета с Плутона. Он надеялся, что брат его в этом поддержит, и когда они отбудут на Орион, то ничто его уже не заставит вернуться обратно. Но разговор с Эстеваном разбил едва появившиеся надежды Энрико. Полет на Орион ему стал казаться лишь издевательством, а не утешением. И в то же время, Энрико понимал, что ни за что бы от него не отказался. Пусть ему не суждено покинуть Плутон навсегда, но хотя бы некоторое время он проведет вне его.

С такими вот невеселыми мыслями Энрико лег в постель. В голове у него стояла полная каша. Он понимал, что перед ним возник, возможно, самый важный в его жизни шанс. Но он не знал, как воспользоваться этим шансом. Как за него уцепиться. Эстеван был ведущей фигурой в плане Энрико. Он надеялся на помощь брата. Но сегодня он понял, что надеется ему, придется только на себя. Как впрочем, и всегда.

Следующее утро выдалось настолько обычным, что, проснувшись, Энрико даже забыл о том, что Эстеван и Флавио прибыли. Потягиваясь на кровати, он внезапно услышал голос брата. И тогда он понял, что вчерашние события ему не приснились.

Утренний завтрак прошел в обсуждении предстоящего бала. Женская половина обоих семейств бесконечно обсуждала наряды и платья. Мужчин же больше волновала организация проведения торжества. В любом случае, Энрико радовался тому, что завтрак прошел нетипично. А также и тому, что на поверхность сегодня вместо него отправиться заместитель управляющего.

Незаметно наступил вечер. Энрико выбрал для праздника черный смокинг с бабочкой и белоснежную рубашку. Туфли были лакированные, тоже черного цвета. Взглянув в зеркало, Энрико неожиданно понял, что он весьма доволен собой. Его красивая златовласая голова на фоне костюма, выглядела ещё ярче обычного. Покрутившись около зеркала, Энрико опустил руки в карманы и вышел из комнаты. Около лестницы он чуть не столкнулся с Эмилией Флавио, своей двоюродной сестрой. Её белоснежные локоны были распущены. Одета она была в бежевое длинное пышное платье. Энрико невольно восхитился красотой сестры.