– Она без сознания. Ушибы и сотрясение мозга от падения. Вы езжайте домой, – сказал Владислав, обнимая сына, – мы останемся здесь. – Они вернулись в отделение. – Серёжа, мама если и придёт в себя сегодня, то будет спать. Не волнуйся. Она смелая и сильная, она обязательно поправится.
– Мама голову разбила? Зачем бинты?
– Рана не опасная, но повязка нужна. Утром мы её навестим, привезём ей вещи, поесть, зарядку к телефону, тапочки. Ты сам не забудь, что ей может пригодиться на неделю, и мне подскажешь. Нам с тобой ещё машину нужно от парка забрать. Всё будет хорошо.
Лиза пришла в себя, когда солнце только просыпалось, и не могла ни понять, ни вспомнить где она и как сюда попала.
– Как вы себя чувствуете? – склонилась над ней медсестра.
– Голова раскалывается от боли. Что случилось и почему я здесь?
– Я сделаю вам укол и приглашу доктора.
– Елизавета Павловна, вы меня узнаёте? – доктор смотрел на неё с интересом.
– Значит я Елизавета, и мы с вами знакомы?
– Вас зовут Филатова Елизавета Павловна. Мы встречались с вами здесь два года назад и по той же самой причине.
– Меня ноги не держат, если так часто прикладываюсь к земле головой?
– Вы не помните, что произошло вчера?
– Боюсь, я не помню ни вас, ни случай двухлетней давности. А главное, имя мне тоже ни о чём не говорит. Что со мной?
– Лиза, а что вы помните? Начнём со школы, – он задавал простые вопросы из школьной программы по математике, литературе и истории, поинтересовался, где училась позже, где и кем работала, где жила и сделал вывод: – Не всё так плохо. На календаре у нас двадцать первый год, а вы кое-что помните до двенадцатого года. Поговорим о семье?
– У меня есть своя семья? И где она?
– Вы вчера были с мужем и сыном в парке. Спасли девочку, а сами пострадали.
– Странно. Все Филатовы покоятся на кладбище. А сестра так и не нашлась за восемь лет. Скажите, этот провал в памяти можно восстановить? Как же я буду жить, если ничего не помню?
– Память вернётся. Произойдёт это, возможно, сразу, а может, постепенно и кусками или периодами. Не отчаивайтесь. Мужу я всё объясню, а вот сына пугать своей забывчивостью не нужно. Мал он ещё, чтобы понять. Меньше спрашивайте, больше слушайте, пока память не восстановится. Постарайтесь до обхода ещё поспать и не насилуйте память, пусть отдохнёт.
Уснуть не получилось, но головная боль притупилась, и стало как-то спокойнее. Прошли часа три-четыре, и в дверях появился мальчик лет четырёх.
– Мам, ты проснулась? Ты у нас герой, – он бережно взял мать за руку и присел на край кровати. – Можно я тебя поцелую? Вчера я так расстроился, что даже плакал, – он поцеловал мать в щёку и положил свою голову ей на грудь. – Папа пошёл к доктору. Мы тебе принесли вещи домашние, тапочки и поесть. Папа сказал мне: – «Мама у нас сильная, Серёга, она поправится».
– Конечно, поправлюсь. Как я вас оставлю надолго одних, – улыбнулась она, понимая, что сына зовут Серёжа.
В палату вошёл мужчина лет сорока. Лиза поняла по реакции сына, что это и есть её муж. И хотя его внешность ничего ей не «сказала», на душе стало тепло и спокойно. Он подошёл к кровати, нежно поцеловал её и присел на стул.
– Доктор рассказал мне о проблеме. В этом ничего страшного нет. Постепенно всё придёт в норму. Полежишь недельку, я заберу тебя домой, а будешь себя хорошо чувствовать – заберу раньше. Как быть с твоей сестрой Катей? Она намерена прилететь, а её сыну чуть больше года. Я не вижу смысла. Помочь она тебе ничем не сможет, а виделись мы с ними месяц назад.
– Значит, Катя нашлась? Позвони ей и дай мне трубку. Как зовут её сына?
– Максим, – Влад набрал номер Екатерины.
– Катя, это я. Ты, куда лететь собралась? О Максиме подумай. Полежу неделю, мозги в кучу соберу и вернусь домой. Давай без паники, сестра. Если тебе будет спокойнее – звони. Привет семье. – Катя давно нашлась? Где она живёт? Мы с ней виделись?
– В Питере. Там живёт и моя мать, и мой сын. Что ты ещё хочешь узнать?
– Мы давно женаты? Я должна за что-то зацепиться. Доктор беседовала со мной, и остался доволен ответами. Но вспомнила я только период до двенадцатого года.
– Лиза, пожалуйста, пару дней не думай ни о чём, не заставляй свой мозг взорваться, ему и так досталось. Дай ему время. Позже что-то вспомнишь сама, о чём-то напомню я. Потерпи. Работаешь ты адвокатом, женаты мы два года, а познакомились на свадьбе твоей сестры и моего брата.
– Значит, Серёжа не твой сын.
– Серёжка мой сын и так будет всегда!
– Извини. Я обязательно всё вспомню. Что вы там принесли мне из одежды? В том, что на мне надето, очень неудобно.
Прошли два дня. После обхода, ближе к десяти часам, дверь открылась, в палату вошёл молодой человек лет сорока. Елизавета посмотрела на него внимательно и громко сказала:
– Стой, где стоишь!
– Стою, – он смотрел на Лизу и ждал. Прошло не меньше минуты.
– Что ты здесь забыл, Глеб Макарский? Сначала мост, потом Алиса, день рождения Дениса. Господи! – Лиза обхватила голову руками. – Мой мальчик, мой сын умер. Как такое можно забыть, – она заплакала, не обращая внимания на Глеба, который присел на стул и ждал. – Я вспомнила ещё один отрезок из своей прошлой жизни. Серёжа твой сын, а я тебя ненавижу за твою ложь, – Лиза тяжело вздохнула и вытерла слёзы. – Как поживают Макарские? Как дела у Насти? – она старалась не смотреть на него.
– Успокойся и послушай меня. Неделю назад ты их видела в добром здравии, приезжая в деревню. И отношения между мной и тобой далеки от враждебных.
– Ты хочешь сказать, что мы дружим?
– Лиза, что ты сейчас вспомнила последним?
– Твой приезд из Москвы, мои условия в отношении детей и твой визит перед Новым годом.
– Это было в семнадцатом, а сейчас июль двадцать первого, – он внимательно посмотрел на неё. – Стоит вспомнить эти три с лишним года и не смотреть на меня волком. Многое изменилось и я в том числе. Дружбы между нами нет, но нет и вражды. Вижу, ты мне не рада. Людмила передаёт тебе привет и домашнюю еду. Поправляйся, – он поставил пакет на тумбочку.
– Людмила у нас кто? Она о нас с Серёжей знает?
– Люда моя жена. Ты с ней познакомилась в деревне неделю назад. Знает она гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Мы сейчас живём в моей квартире. Ты всё вспомнишь, я уверен.
– Передай жене спасибо.
Видимо, Глеб позвонил дочери, так как она приехала уже на следующий день.
– Лиза, отец рассказал мне о вашей проблеме. Хотите, я вам расскажу о том времени, когда жила в вашей квартире? Целых три года мы жили вместе. Так вы можете что-то вспомнить.
– Очень хочу.
Настя закончила свой рассказ и вопросительно посмотрела на Лизу.
– Не помогло? Думаю, в отпуске что-то произошло между вами, раз вы заговорили о разводе. Вы встретились у деда с отцом и его гражданской женой. Туда же приезжал и Владислав Сергеевич. Вы помните, я рассказывала вам об Илье? Почему не поговорите с мужем? Думаете, есть нечто такое, о чём не стоит вспоминать? Вы говорили о разводе. Если я вас правильно поняла, в деле замешана Лариса Юрьевна, бывшая жена вашего мужа.
– А ведь я её никогда не видела.
– Неприятная особа. Внешне она хорошо выглядит, но дама высокомерная и циничная.
– Может, мне ещё раз приложиться головой, чтобы вспомнить эти четыре года? Ты говоришь – я мысленно всё представляю, а вспомнить не могу. Это, как пересказ кино, в котором я себя не вижу.
– Если хотите, я могу какое-то время пожить с вами после больницы. Вы только позвоните и я приеду. А с сентября мы будем жить с вами рядом. Вы на шестом этаже, а я на тринадцатом. Да, я привезла вам свежую клубнику. Выбрала самую крупную. Немного помою, а остальную уберу в холодильник – угостите Серёжку. Бабушка позже варенье сварит, и я привезу. Дед за вас переживает. Вы ему позвоните, пожалуйста. А память обязательно вернётся.
Проводив Настю, Лиза мысленно вернулась к её рассказу. «Это информация к размышлению, – думала она, закрыв глаза. – Ей нет смысла лгать мне или что-то утаивать». Как не странно, но Лиза сразу узнала Наталью, которая была в курсе того что случилось.
– Мне сказали, что у тебя частичная амнезия. Я твоя давняя подруга…
– Я знаю, Наташа, какая ты подруга, – перебила её Лиза. – Нет у меня амнезии, Я прекрасно помню нашу с тобой крепкую дружбу. Пришла посочувствовать или позлорадствовать? Со мной всё в порядке. Через два-три дня вернусь домой.
– Не сердись. Может, помощь нужна? Если твоя Настя в деревне, как твои мужчины справляются?
– Спасибо. Мальчики у меня взрослые и самостоятельные. Тебе не стоит беспокоиться. Как ты узнала, что я здесь?
– Я заезжала к тебе в бюро, там и узнала. Раз помощь моя тебе не нужна, держи витамины, а я пойду. Поправляйся.
Лиза вспомнила Тимофея и Михайлова, которые нанесли ей визит к вечеру, но вспомнила свои дела ровно до того времени, как Серёжа пошёл в сад. Мужчины успокаивали её, гарантируя восстановление памяти и недельный отпуск на «поправку» здоровья. Михайлов, как тонкий психолог, даже провёл короткий тест на профпригодность и дал заключение:
– Ты, Елизавета Павловна, что не вспомнишь – додумаешь. У тебя интуиция, дай Бог каждому. Поправляйся.
За два дня до выписки, Владислав вышел на работу, Серёжа пошёл в сад, а её навестила семья «спасённой» девочки. Догадка о посетителях родилась сама собой. Пришлось признаться, что сам «подвиг» она не помнит.
– Елизавета Павловна, мы с Василисой пришли поблагодарить вас за чудесное спасение. Нас к вам не пускали первые дни. Правда, причину не назвали, – молодой мужчина положил на тумбочку букет и поставил корзину с фруктами.
– Проходите, присаживайтесь. Необычное имя у вашей дочки. Будет и премудрой, и прекрасной. Причина в том, что я потеряла память и до сих пор не вспомнила крайние годы своей жизни. Хотя, четыре дня назад, я и себя не помнила. Сдвиги есть, но не сказать, не спросить мне вас не о чем. Говорят, что спасла девочку из-под колёс машины, а я этого не помню.
– А я вряд ли это когда-нибудь забуду. На ней ни царапины, а вы с разбитой головой. Ваш сын так плакал в фойе, пока отец его не забрал, сказав нам, что вы без сознания. У вас всё наладится и ваша память вернётся. По-другому и быть не может. Спасибо огромное. Это визитка моего мужа. Поправляйтесь и будьте здоровы.
Глава 16
Елизавету выписали через неделю после происшествия. Чувствовала она себя удовлетворительно, и лежать в больнице не имело смысла. Муж привёз её домой во второй половине дня.
– Я помню эту квартиру, но, на мой взгляд, что-то изменилось здесь. Оставь вещи, я разберу их после душа, когда доверю машине стирку. – Присядь, пожалуйста. Влад, расскажи мне коротко о том, как мы жили с момента нашего знакомства. Без подробностей в общих чертах.
Рассказ Владислава занял минут пятнадцать. Он говорил неспеша, и всё это время смотрел на жену, в ожидание вопросов, но она слушала не перебивая.
– Скажи, мы с тобой в последнее время не ссорились? Почему, увидев Глеба, я вспомнила всё, что было связано с ним и его семьёй до восемнадцатого года? Меня всю передёрнуло от воспоминаний. К тебе я чувствую что-то родное, но только по рассказам. Почему? Мою память словно заблокировали. Этот блок мешает вспомнить и этому должна быть причина. Что между нами произошло?
– Лиза, ты не помнишь не только меня, но и два предыдущих года. Именно столько времени мы с тобой знакомы. Поверь, мы жили дружно и счастливо до той поры, пока ты не стала свидетелем моей возможной измены. Я не знаю, была ли она на самом деле или это был спектакль. Это случилось за две недели до случая с наездом. Теперь ты намерена подать на развод, а я должен найти квартиру и съехать отсюда. Возможно, твоя обида и есть блок, который мешает тебе вспомнить всё то, что связано со мной.
– Значит, мне не показалось, что вид у тебя виноватый. А зачем признался? Я могла и не вспомнить.
– Я не могу забыть. Знаешь, я виноват уже в том, что напился. Искренне раскаиваюсь, но ты мне не веришь. Скажи, я похож на идиота, который меняет всё в своей жизни в сорок лет ради любви, чтобы через два года счастья предать эту любовь? – он пристально смотрел жене в глаза, пытаясь понять её реакции на сказанное. – Я не смог сказать Серёже о своём переезде. Ты не запретишь мне видеться с ним?
– Ты нашёл квартиру?
– Нет.
– Если хочешь, можешь остаться, пока я адаптируюсь к своим воспоминаниям, соберу их в единое целое и вернусь к своей жизни. Как же трудно узнавать о себе то, что ты не помнишь. У меня к тебе будет просьба: если решишь остаться – не дави на меня. Дай мне время вспомнить всё и решить, как жить дальше. Лучше тебе остаться в комнате Серёжи и сказать ему, что я не очень здорова.
– Я согласен. Что ещё я должен сделать?
– Этого достаточно. Я приму душ, и мы сходим с тобой в сад за сыном. Посмотрим, как я двигаюсь по пересечённой местности и всё ли помню.
После выходных Влад уезжал на работу, Лиза отводила сына в сад и садилась за ноутбук. Она рассматривала фотографии, читала материалы предыдущих дел, которые вела последние два года. Она понимала, ей и Владу тяжело жить в «подвешенном» состоянии, но изменить ничего не могла. В один из дней её навестила Людмила. Она представилась женой Глеба, и Лиза немного опешила.
– Входи. Глеб был у меня в больнице, приносил передачу от тебя. А мою благодарность передал?
– Он рассказал, как ты его встретила, но вспомнила не всё. Я пирог яблочный испекла и зашла тебя проведать. Как ты себя чувствуешь?
– Как в том анекдоте: «Здесь помню, здесь не помню». Тебя я тоже не помню, хотя Настя говорила, что мы виделись в деревне.
– Не напрягайся, всё вспомнишь со временем. Мы можем познакомиться заново. У меня хорошая новость. Я была на УЗИ и узнала, что родиться мальчик.
– У нас Серёжкина кроватка стоит без дела. Если захотите забрать, можно новую не покупать. У меня и вещи для мальчика хорошие остались. Из многих вещей быстро вырос, какие-то вещи и не надевали. Я приготовлю, а ты потом посмотришь, если, конечно, захочешь.
– Лиза, у меня будет к тебе предложение: поезжай с Глебом в деревню. Там живёт знахарка, но я думаю, что она не только лечит травами, но и заговоры знает. Попросишь совета, послушаешь, что скажет. Возможно, тебе кто-то завидует, и все неприятности не случайность. Что ты теряешь? Настю и стариков ты помнишь.
– Что я ей скажу, если сама себя не помню?
– Об этом и скажешь. Поедешь в выходной?
– Поеду. Позвоню Насте, и сходим с ней вдвоём.
В пятницу, отведя сына в сад и возвращаясь домой, Лиза лишь на мгновенье «ослепла», словно попала в тёмную комнату, но не успела испугаться, хотя заволновалась. Набрала номер доктора Нефёдова и договорилась о встрече. Пока ехала, прислушивалась к своему телу и ощутила некую некомфортность в левой руке и ноге. Так бывает, когда «отлежишь» конечность. Доктор выслушал жалобы пациентки и повёл её на снимок МРТ.
– Алексей Васильевич, что на этот раз? – Лиза волновалась и вопросительно смотрела на Нефёдова, изучающего её снимки.
– Для паники пока нет причины. У вас небольшая гематома. Как она не проявила себя на первом снимке, ума не приложу. Будем лечить консервативно, и это не обсуждается. Оставлять всё в таком виде нельзя.
– Я понимаю, что могут быть проблемы серьёзнее тех, что есть. Думаете, лечение поможет?
– Правильно понимаете. Гематома давит на мозг и мешает ему. Елизавета, мы не будем паниковать раньше времени. Когда вы можете лечь в стационар?
– А можно на дневной? Утром я буду приезжать до обхода, а уезжать часов в пятнадцать-шестнадцать. Я неделю назад только выписалась.
– У нас дневной стационар предусматривает платные услуги.
– Пусть палата будет платной, а медикаменты я все куплю. Это возможно?
– Я думаю, Захарову это не понравится, – он улыбнулся. – Я поговорю с заведующим, а в понедельник жду вас в девять. Вот список препаратов.
Лиза простилась с доктором села в свою машину и открыла интернет. «За что мне всё это или зачем? Память потеряла, новую проблему приобрела, – с грустью подумала она, прочитав прогнозы после лечения гематом. – Позвоню Насте, поеду в деревню. Может Людмила права и на мне чьё-то проклятье».
Настя ждала Лизу у дома знахарки, дав ей точный маршрут.
– Ничего не бойтесь. Она с виду сердитая, но добрая и ждёт вас.
Лиза прошла в небольшой дом, поздоровалась и присела к столу. В комнате на деревянных стенах висели пучки трав, а на полке стояли флаконы, видимо, с настоями. Серафиме Петровне было не меньше восьмидесяти лет. Сухонькая невысокая женщина напомнила Лизе бабушку. Та всегда ходила в доме в переднике и в платке. Елизавета рассказала о визите к врачу и своих проблемах.
– Мне иногда кажется, что всё, что со мной происходит в последнее время какой-то злой рок. Посоветуйте, что мне делать? Может, меня кто-то сглазил, хотя у меня нет врагов.
– Я не ясновидящая и не гадалка. Немного читаю по руке, лечу травами. Врагов, может, и нет, а вот завистники, могут быть. Дай мне свою руку. Жизнь у тебя длинная, а с хворью обязательно справишься. Дам тебе настой. Пей его утром по глотку. Он болезнь не вылечит, а боль уменьшит и сил придаст. Ты в церковь сходи. Поставь свечки за здравие и упокой, а заодно домой купи. Пройдись по квартире со свечой и молитвой «Отче наш». Так сама себя успокоишь и будешь знать, если на тебе какое колдовство. Иди от входа по часовой стрелке, каждый угол перекрести. Где свеча затрещит или закоптит, там и подклад лежит. Это может быть что угодно, но не твоя вещь. Голыми руками не трогай то, что найдёшь. Бери тем, что потом нужно будет сжечь с найденной вещью дальше от дома. Поняла?
– Кому же я дорогу перешла?
– Этот вопрос задашь, когда что-то отыщешь. Может так случиться, что и нет ничего. Но если найдёшь, то принёс это в дом тот, кто бывал у тебя два-три месяца назад. Сейчас колдуют все, кто читать умеет. Кто-то от злого умысла, кто-то не от большого ума. Ничего не бойся и всё у тебя будет хорошо. Да, будешь в церкви, возьми святой воды. Умывай по утрам лицо пригоршней воды семь дней подряд. Ступай с Богом.
Елизавета навестила Макарских, провела у них около часа и вернулась в город, заехав в церковь и аптеку. К приходу мужа и сына она была дома и готовила ужин. После ужина она попросила мужа прогуляться с сыном.
– Пожалуйста, сделай, как я прошу. Мне нужен час. Я расскажу тебе обо всём вечером.
Лиза зажгла свечу и начала обход квартиры от самого входа. Пламя церковной свечи было спокойным до спальни хозяйки. Здесь оно как то сразу заискрило, потом вспыхнуло и погасло у изголовья кровати с её стороны. Лизе стало немного жутко. Она отодвинула прикроватную тумбочку, чуть сдвинула от стены кровать и, между стеной и спинкой, обнаружила небольшой клубок спутанных чёрных ниток. Их словно размотали с катушки, а потом скатали в «клубок». Салфеткой взяла нитки и опустила их в бумажный пакет. Зажгла свечу и пошла с молитвой дальше. Закончив «обход» в прихожей и не найдя ничего другого, оставила догорать свечу, глядя на огонь. Свеча догорела. Лиза свернула пакет, положила в карман зажигалку и вышла из квартиры. Метрах в трёхстах от дома за деревьями протекал ручей, и она видела там металлические урны, где собиралась сжечь находку. На обратном пути она зашла на площадку, где Серёжа гонял с ребятами мяч, а Влад сидел на скамейке.
– Не сердись, – Лиза присела рядом с мужем. – Я сегодня была у Нефёдова, а потом поехала в Сосновку. У меня опять проблема, – глядя на мужа, говорила она. – Мне теперь нужно не только вернуть себе память, но и избавиться от гематомы.
– Что советует врач?
– Начну лечиться консервативно. Препараты я уже купила. Тебе не нужно объяснять, чем всё закончиться, если не лечить?
– Ты ездила в Сосновку к знахарке? Что она посоветовала?
– Слав, я же не глупая и понимаю, что болезнь болезни рознь. Она мне посоветовала проверить, есть ли на мне магия, подсказала, как найти то, что мешает мне жизнь. Я нашла это, Влад. Это клубок из спутанных ниток за спинкой нашей кровати. Кто его туда мог подкинуть? Через него могли навести порчу. Звучит смешно, но другого объяснения нет. Открыла интернет и там есть объяснение моей находки. Как ты думаешь, это мне так «повезло» или тебе?
– У нас в квартире из посторонних за полгода была только твоя Наталья и мастера, которые делали ремонт и уборку. Только им это зачем? С другой стороны, если они делали уборку, почему не нашли эти нитки?
– Значит, это дело рук Натальи. Она приходила ко мне в больницу, предлагала свою помощь. А может, хотела убедиться, что магия действует? – Лиза вздохнула. – Я обязательно вспомню, о наших отношениях в последние годы. Может что-то пойму. Подклад я сожгла.
– Что ещё сказала знахарка?
– Советовала умываться святой водой, пить по утрам настой, ничего не бояться и верить в лучшее. Знаешь, Серафима Петровна напомнила мне бабушку. Я вышла от неё с лёгким сердцем.
– В больницу поедешь в понедельник?
– Я попросилась на дневной стационар. Буду отводить Серёжу в сад, и ехать на лечение, после больницы буду его забирать.
– У меня другое предложение. Я буду уезжать на работу на полчаса позже, и брать тебя с собой, а Серёжку оставлять в саду. Тебе пока нельзя садиться за руль. Лиза, это не обсуждается. Обещай мне не хандрить. Лечение обязательно поможет и операция не понадобится, – он обнял жену и прижал к себе. – Мы со всем справимся.
– Договорились, – она положила голову на плечо мужа и готова была расплакаться, понимая, что если лечение не поможет, её ждёт недееспособность или операция с трепанацией черепа.
Елизавета проснулась среди ночи от собственного крика, и не могла успокоиться, сидя в кровати, обхватив ноги руками и положив голову на колени. Она ясно видела маленькую девочку на переходе и машину, которая ехала прямо на неё.
– С тобой всё нормально? – взволновано спросил муж, входя в спальню, присаживаясь на кровать и включая лампу на тумбочке.
– Всё в порядке. Кошмар приснился, – она легла, закрыла глаза, и воспоминания всплывали в обратном порядке. Часы пошли вспять: прогулка в парке, поездка в село, отдых на море, поездка в Питер, и так до самой свадьбы Кати и знакомства с Владиславом. Вспомнилось всё и сложилось в общую картину. Лиза чувствовала присутствие Влада рядом, но лежала, не открывая глаз, а из-под век выкатывались слезинки. Ей была приятна его забота и внимание, а в её душе рождалась нежность к мужу. Прошло около получаса.
– Ты почему не спишь? – Влад прилёг на кровать и прижал жену к себе. – Почему ты плачешь? Что тебя беспокоит? Не держи это в себе. Вместе мы справимся.
– Слав, я вспомнила всё, начиная с нашего знакомства и заканчивая палатой в больнице. Я вспомнила, как ты сделал мне предложение, наш поход в загс, разбой на дороге, самоизоляцию, во время пандемии, наш отпуск и моё бегство из Питера. Я помню всё, начиная со школы и заканчивая происшествием на дороге, – чуть всхлипывая, говорила она.
– У тебя получилось, а ты сомневалась. И что меня ожидает в ближайшем будущем?
– Знаешь, я вычеркну из нашей жизни всего один питерский день и никогда о нём не вспомню.
– Сможешь? – грустно спросил он, а в глазах появились слёзы.
– Не сомневайся. Ты разве не знаешь, что мужчины не плачут?
– Раньше был уверен, а теперь сомневаюсь. Оставаясь наедине с собой, мы плачем и от горя, и от радости. Чаще от собственной глупости, которая приводит к безысходности. Ты знаешь, как я себя чувствовал? Как приговорённый к смертной казни. Лиза, я не могу вас потерять.
– Ты так нами дорожишь?
– Я люблю тебя и Серёжку, моя выздоравливающая жена.
– Скорее, больная на всю голову. В последнее время всё чаще задумываюсь над тем, если ли там мозги, а если есть, способны ли они думать или только сотрясаться.
– Успокойся и попробуй уснуть, а я буду караулить твой сон. Ты нам нужна здоровая, – он поцеловал жену и крепче прижал её к своей груди.
Прошли три недели после лечения. На снимке МРТ гематомы не было. Самочувствие Лизы было нормальным, и она приступила к работе. День тридцатипятилетия выпал на вторник. С утра она приняла цветы и подарок от мужа и курьера. Ей нравился день десятое августа, когда в квартире было не меньше трёх букетов, и она выглядела празднично. Звонок Натальи застал Лизу в бюро. Подруга поздравила её с днём рождения, спросила о самочувствии и задала вопрос:
– Я забегу к тебе вечером на чай с тортом? Подарок за мной.
– Не нужно забегать, Наташка. Я едва оправилась от твоего предыдущего подарка.
– Ты о чём?
– О заговорённых нитках в своей спальне. Ты единственная, кто мог сделать такой своеобразный сюрприз. Никогда не звони мне больше и помни, что бумеранг подлости всегда возвращается.
Вечером устроили романтический ужин при свечах, как тот, что был два года назад. А утром их разбудил телефонный звонок Кати.
– Я под вашей дверью. Извольте открыть.
– Катя, что случилось? – Влад был слегка встревожен.
– В семье всё в порядке, а вот у вас, похоже, проблемы. Идём в кухню. Как Лиза себя чувствует?
– У меня всё в порядке. Рассказывай, что тебя заставило сюда прилететь, бросив сына? – Лиза обняла сестру за плечи, следуя за ней на кухню. – Присаживайся, будем беседовать под кофе, чтобы лучше соображать, – она включила кофемашину и открыла холодильник.
– Никого я не бросала. Максим с бабушкой, я поздно вечером улечу обратно. По телефону всего не скажешь, не обсудишь, а причина серьёзная. Раньше гонцам с плохой новостью головы рубили. Лариса сообщила Светлане Алексеевне, что беременная. Тебе это ничего не напоминает? – она посмотрела на Владислава.
– Девочки, я не знаю, чего она добивается, но это шантаж и он рассчитан на моё беспамятство. Это может быть её фантазия, может быть фактом, но я к этому не имею отношения.
– Ты так в этом уверен? В таком случае, какую цель она преследует? Чего хочет в данное время? Допустим, беременность есть. Но она взрослая женщина, и не может не понимать, что без теста ДНК ты не признаешь отцовство. Если беременности нет, к чему весь сыр-бор? Странно всё это. Так можно себя держать, если быть уверенной, что ты вернёшься. Откуда эта уверенность?
– Ты не поверишь, но она может убедить себя в том, что её расчёт вполне реален, и добиваться его исполнения. Я разговаривал с ней в тот день. Она не скрывала, что добивается развода, а если ты простишь, скажется беременной. Всё! Хватит говорить о ней. Пусть всё идёт, как идёт. Пусть плетёт свои козни дальше, делает, что хочет. Я завтракаю и иду на работу, а вы не забивайте себе голову. Матери я позже позвоню, – он поцеловал женщин в щёку, переоделся и направился к выходу.
– Лиза, ты его простила?
– Знаешь, когда Светлана Алексеевна сказала мне, что рядом с ним его бывшая жена, у меня словно забрало упало. Мне стоило разобраться на месте. Посмотреть, в каком они состоянии. Как она попала в квартиру? А я сбежала. Я не оправдываю и не обвиняю его, но чем больше проходит времени, тем меньше я сомневалась в его неверности. Я видела, как он переживает. Вспомнила его одним из последних, но чувствовала в нём что-то родное, дорогое сердцу. Это когда человека не знаешь, а души, словно, соприкасаются. У меня было время подумать: нужен ли мне Захаров? И поняла, что нужен. Мы всего два года вместе, и назвать это привычкой рано. Значит, между нами есть что-то важное, раз нам хорошо втроём. Разрушить всё из-за домыслов и предположений глупо, а если что-то было, оно обязательно повторится. Одним словом, я вычеркнула из нашей жизни этот день, а дальше посмотрим. Даже если Лариса окажется беременной и решит родить ребёнка, суд обяжет Влада выплачивать алименты, но жить с ней никто не заставит. Только я не думаю, что она пойдёт на это. Помощи ей, с таким отношением, ждать не от кого, а ей почти сорок. Перестань волноваться по пустякам.
– Хороши пустяки! Сначала ты спасаешься бегством, навешав мне лапши, потом бросаешься под машину, спасая ребёнка. Ты как себе представляешь моё спокойствие? Я места себе не находила. И я такая ни одна. Считай, что меня отправили в разведку – выяснить всё на месте и увидеть своими глазами. Партизанка ты ещё та.
– Катюша, не сердись. Что тебе дала моя правда, изложенная в истерике? Под горячую руку обвинила бы всю семью, а позже сама пожалела. Теперь ты спокойна? Нужно будить Серёжку.
– Я успокоюсь, когда Лариса оставит нас в покое. Достаётся всем: Светлане Алексеевне, Даниле, Владу и даже Игорю. Ладно, будем ждать дальнейших развитий. Я в сентябре выхожу на работу, а Максима будем увозить на день к бабушке. Посмотрим, что из этого получится, – Катя посмотрела на сестру. – Устрой выходной моему племяннику. Пока ты будешь занята, найдем, чем заняться. Рейс у меня поздно вечером.
Проводив вечером Катю в аэропорт, Лиза работала в гостиной за столом, а Влад читал Серёже книжку перед сном. Через час, он прикрыл дверь в комнату сына, подошёл к жене и обнял её за плечи.
– О чём вы там беседовали? – спросила Лиза, глядя на экран ноутбука. – Я слышала ваши голоса.
– У меня к тебе важный вопрос, который я хотел с тобой обсудить, когда закончишь свою работу.
– Ты на часы смотрел? У тебя завтра операционный день, а мне нужны минут десять-пятнадцать. Подождёшь или отложим до завтра?
– Я подожду, а ты не спеши, – Владислав сел напротив жены и наблюдал за её работой. Минут через десять она выключила ноутбук и вопросительно посмотрела на него.
– Я тебя слушаю, спрашивай.
– Лиза, как ты отнесёшься к усыновлению мной Серёжки? Я разговаривал с Глебом. Он даёт своё согласие. Сын не понимает, почему у нас разные фамилии. Мне пришлось сказать, что когда он родился, мы с тобой не были женаты.
– Ты же понимаешь, что усыновив его и дав свою фамилию, ты принимаешь на себя определённые обязательства.
– Я знаю об этом, – он положил свою руку на её ладонь, – но я хочу услышать твоё мнение.
– Ты хочешь, чтобы я сказала «да» и собрала документы?
– Я сделаю это сам. Ты дай мне список и расскажи о порядке действий.
– Хорошо. Что ещё?
– Знаешь, после рассказов Серёжки о вашем отпуске на море, я хочу побывать там вместе с вами. Я знаю, что Геленджик не самый удачный выбор с его бухтой, но рядом целое побережье.
– Ему там всё понравилось, а для меня важна была кухня и условия проживания. Если не передумаешь, я соглашусь на отдых дней на десять. Билеты можно заказать заранее, как и жильё. Бронь там суточная. Если что-то помешает, можно отказаться. Знаешь, с последними событиями, ехать куда-то из России совсем не хочется. Если рискнуть, можно отправиться на машине. Каких-то четыре тысячи километров и золотой ключик наш, – Лиза улыбнулась. – Пойдём спать. Чтобы отдохнуть летом, нужно пережить ещё зиму и весну. Хотя, можно начать мечтать, как только будешь знать месяц отпуска по графику. У нас с тобой есть время.