После завтрака, проводив Кузнецовых в аэропорт, Керем перенёс её вещи, и Лиза переселилась в номер, снятый его отцом. Её неловкость пропала сразу, как только губы любимого коснулись её губ. Чувства, которые казалось, остались далеко в прошлом, ожили. Она не играла, она искренне любила, как в сыром Лондоне, как в доме на берегу в Стамбуле, как в своей квартире в России. Лиза отключила свой разум на четыре дня, ровно до того времени, когда нужно было прощаться. Керем не настаивал на разговоре, он просто ждал.
– Лиза, что ты решила?
– Проститься, душа моя. Проститься на этой счастливой ноте. Отец сказал, что ты обручился. Тебе стоит жениться на ней. Я тебя искренне люблю, но не смогу бросить всё, жить по вашим законам и правилам. А если не смогу, зачем начинать и разочаровываться в своём поступке. Ты тоже не сможешь бросить налаженный бизнес и быт. Можно экспериментировать в двадцать, но после тридцати это безрассудно.
– Зачем ты осталась? Почему не улетела сразу? Мне от этого ещё хуже.
– Я тебе верю. Мне тоже сейчас плохо, но я позволила себе быть счастливой ещё четыре дня. Не сердись. Я совершила ни такой большой грех. Когда-нибудь мы будем вспоминать эти дни с улыбкой. Поверь, у тебя всё будет хорошо. Не грусти. Если моё решение окажется ошибочным, жизнь рано или поздно расставит всё по своим местам. Такси внизу. Будь счастлив, Керем бей. Прощай, – Лиза коснулась губами его щеки.
– Постой. Это тебе на память, – он взял её руку и, надев на палец кольцо, поцеловал её ладонь. – Вспоминай меня иногда, ты навсегда останешься в моём сердце. Иди.
Она вышла из номера и вызвала лифт, рассматривая свою руку. Ажурное кольцо шириной не меньше сантиметра с одним камнем в центре и несколькими маленькими по краям. С обратной стороны было клеймо компании «Дживаль». Она села в такси и заплакала. Она плакала не по потерянной любви, а от своей боязни что-то менять, от своей нерешительности, от глупой уверенности в том, что без неё там, дома, не справятся. Она вспомнила свой разговор с Кемалем Асланом. «Отец сумеет убедить сына тем, что я ему наговорила. Керем поймёт со временем, что мы не сможем быть вместе, – думала она. – Изменить можно наши отношения, но нельзя изменить личность не сломав её».
Утром, тридцать первого августа, самолёт рейсом из Антальи приземлился в родном аэропорту. Через час Лиза была в квартире.
– Я дома. Задания для меня будут? – спросила она отца, как можно веселее – Разберу вещи и через пару часов приеду, – сказала она, выслушав отца. – Пап, ты не волнуйся. Я остаюсь в России.
Проводив Арсения в школу, Лиза собиралась вернуться в город.
– Пап, может мне ремонт в квартире сделать? Покрасить потолки и стены в другой цвет, переставить мебель, выбросить всё ненужное и начать жизнь с чистого листа.
– Попробуй, хуже не будет. Стены оставь на старых местах, – отец обнял её за плечи. – Как ты говорила: «Всё проходит, пройдёт и это». Главное, не грусти и смотри смелее в завтрашний день.
– Это тебе психолог подсказала? Я знаю о ней. Поезжайте летом в Турцию вчетвером.
Лиза вернулась домой и в тот же вечер её навестила Милана.
– Что у тебя нового? Как понравился отдых?
– Все остались довольны. А мы с Керемом расставили все точки, вернее поставили точку в отношениях. Я даже не сержусь на тебя за твой длинный язык, понимая, что ты это сделала ради меня.
– Прости. Жалеть не будешь?
– Лана, скажи честно: ты сама бы смогла остаться в Турции?
– Сомневаюсь.
– Вот и меня не спрашивай. У меня сто причин, чтобы остаться там, и сто одна, чтобы жить здесь. Я прекрасно понимаю, что можно жить где угодно, важно с кем рядом. Ты меня знаешь не первый год. Я никогда не жила на иждивении кого-то, сама решала проблемы и принимала решения. Если меня всего этого лишить, я буду никем. Я перестану быть интересна Керему как личность. Не думаю, что одного моего женского обаяния будет достаточно. Ты расскажи лучше как у тебя дела? К свадьбе всё готово?
– Две недели осталось, а мне всё больше не нравится затея мамы со свадьбой. Регистрация четырнадцатого в пятнадцать, а самолёт только рано утром. Я с ума сойду до вечера среди гостей родителей. Они мне по большому счёту не нужны, как и Аркаше, а мама этого не понимает. Хорошо отец молчит, и зал больше полусотни гостей не вмещает. Заметь, моих друзей всего десять, да и то я не уверена, что все придут. Ты чем будешь заниматься до выхода на работу?
– Думаю, может начать с косметического ремонта? Десять лет я ничего не делала. Найду специалистов, начну новую жизнь с ремонта и перестановки.
– Это выход. Голова будет думать о другом. Я сейчас найду тебе координаты хорошей фирмы. Там всё очень просто: придёт мастер, ты ему выскажешь все свои пожелания, он предложит тебе варианты материала, цвет, покажет фото, всё обсчитает, подпишите договор, ты выдашь ему аванс и будешь спокойна. Я звоню?
– Звони, – согласилась Лиза и теперь слушала, о чём говорит подруга.
– Завтра с утра он будет у тебя. Подумай с чего начнёшь, – улыбнулась, довольная собой, Милана. – Лиза, а где ты будешь находиться во время ремонта? Ты всё равно до выхода на работу без дела, поработай у меня ревизором. Проверь документы с начала квартала. Мне сейчас не до цифр, а, вернусь из путешествия, буду сдавать квартальный отчёт. Знаешь, отец всё время держит меня под контролем. Присылает своего аудитора, но я знаю, что он сам всё проверяет, и каждый раз указывает мне на недочёты с таким лицом, как будто я потеряла миллион. Начнут делать ремонт, тебя всё равно «выселят» на целый рабочий день.
– Хорошо. Когда начинать?
– С началом ремонта и начнёшь.
Они проговорили ещё полчаса, прежде чем Лиза проводила подругу и позвонила Софье Аркадьевне, рассказав ей о своей поездке и планах. Лиза встретилась с мастером утром в своей квартире. Он выслушал её пожелание сделать подвесные потолки и выкрасить стены, предложил посмотреть фото дизайнерских работ комнат. У хозяйки «разбежались» глаза.
– Мебель я вряд ли когда-нибудь потяну, а вот потолки и стены могу себе позволить. Сделает в комнате потолок в два яруса. По этому принципу, – Лиза показала фото. – Верх белый глянец, нижний серый матовый с точечными светильниками, стены на пару тонов светлее, а люстру, лучше потолочную. Вот эта мне нравится или эта, – она подала следующее фото. – Это всё возможно? Да, и обязательно карниз для штор в две дорожки на всю ширину комнаты. Я немногого хочу?
– Любой каприз за ваши деньги.
– Идем дальше. Мне нравится вот эта спальня. Оставьте цвет, а форму ярусов выберите сами на своё усмотрение. Мне хочется, чтобы было красиво, но нужно учитывать площадь самой спальни и сделать её «просторнее», а не «теснее». Светильников здесь хватит потолочных и обязательный карниз для штор. С кухней ещё проще. Разделите её на две зоны: столовая – светлая, песочная гамма, над столом светильник, кухня – темнее на пару тонов с точечными светильниками. А прихожая на ваше усмотрение. У меня всего одна просьба: учитывайте наличие и цвет дверей и придумайте что-нибудь с углами комнаты. Они всё время кому-то «мешают». Да, самое основное: я хочу качественные материалы. Если вас смущает наличие мебели, то деть её мне некуда, а передвигать некому. С этими издержками вам придётся справляться самим, включив их в счёт. Что скажете?
– Вы молодец. Лишнего не сказали, чётко определили фронт работ. Завтра к вечеру приеду со сметой и договором, послезавтра заплатите аванс и мы начнём.
Прошёл месяц. В квартире был сделан косметический ремонт. Она стала будто больше, светлее. Натяжные потолки оставались белыми в центре, а по периметру комнаты, как и стены, цветные. В спальне – светло-бежевые тона, в гостиной – светло-серые. На тон темнее были новые шторы. Обивка дивана, шторы и большой ковёр на полу смотрелись в одной цветовой гамме. На одной стене в спальне и гостиной висели постеры, с личных фотографий Лизы. Милана всё ещё путешествовала после свадьбы, а Лиза, отработав две недели, успела похвалиться сделанным ремонтом перед отцом и Сеней. Не дождавшись своих критических дней, после проверки теста на беременность, пошла на приём в клинику четвёртого октября. Диагноз: пять недель беременности. «Всё получилось, – радовалась она. – Как же я вовремя сделала ремонт». Сдав все возможные анализы, она скрыла своё положение даже от Миланы. Встречались они теперь с Лизой редко и только после звонка. Муж Ланы предпочитал, чтобы жена принимала гостей дома. Но у Лизы появилась подруга. Кате Егоровой исполнилось восемнадцать лет, она стала студенткой и считала себя вполне самостоятельной. Теперь она сама могла добраться общественным транспортом за сорок минут в гости к Лизе домой, а не встречаться в парке или кафе. Лиза весь ноябрь ещё ездила к отцу раз в две недели, а вот декабрь, сославшись на работу и усталость, проводила дома.
Приехав перед Новым 2014 годом с подарками, она преподнесла родным новость.
– Наберите в лёгкие больше воздуха, выдохните и скажите: «Ничего страшного», – Лиза улыбнулась и распахнула на себе полушубок. – Как-то вот так!
– Ты беременная, Лизонька, – всплеснула бабушка руками. Чего молчала столько времени? – Она обняла внучку.
– Сюрприз готовила, чтобы с гарантией был.
– И кто у меня родится?
– Это у меня родиться, а у тебя появится племянница, Арсений Павлович.
– Я так понимаю, турок не в курсе новости? – спросил дед.
– Милана говорила, что сестра Керема вышла замуж за Таркана. Они работают вместе, а на разговоры о Кереме у нас табу. Зачем ему знать об этом? Я сама его отпустила.
– Партизанка ты моя, – обнял её отец. – Как чувствовала, ремонт сделала. Когда мне внучку ждать?
– В начале июня. Сделаю себе подарок в день рождения. Через три месяца уйду в декретный отпуск.
– Егоров знает?
– Догадывается, но разговоров не заводит. У меня Катюша бывает, она не могла не сообщить родителям.
Пробыв в гостях три дня, Лиза вернулась к себе получив кучу наставлений: не приезжать до февраля, пока погода будет морозная, не простывать, больше есть, спать и гулять. Арсений ехать в город на каникулы отказался. Его ждали районные соревнования. Милана приехала навестить подругу в канун Рождества с большим пакетом.
– Это называется: «побег к подруге от мужа с вещами», – пошутила Лиза.
– Скорее, он первым сбежит от меня, собрав свои вещи, – Лана приняла шутку. – Как же трудно жить с неорганизованными мужчинами, – проходя в комнату, продолжала она. – Лиза, тут такое дело…Короче я поинтересовалась у Таркана, где мне купить качественные вещи местных фирм для новорождённого. Видя его неподдельное удивление, я и сболтнула, что это для тебя. Будешь сердиться?
– Не буду. Таркан не Керем и у нас не было разговора делать тайну для подчинённых. У них чётко соблюдают субординацию и не касаются вопросов личной жизни сотрудников. Показывай с чем пришла.
– У них есть фирма, которая специализируется на детских вещах и называется «Милый ребёнок». Меня чуть удар не хватил от разнообразия товаров.
– Лана, ребёнок родиться летом, – рассматривая вещи, улыбалась Лиза.
– И что? К зиме подрастёт. Ты посмотри внимательно, открой упаковку. С этим набором можно смело идти на выписку. Я буду крестной мамой нашей малышке?
– Я не возражаю. Вещи, действительно прелестные и на вид, и на ощупь, и цвет приятный. Мне всё нравится. Ты думаешь, у нас в городе в «Маминой заботе» нет таких вещей?
– Если и есть, то в три раза дороже. Простые ползунки и пелёнки ты можешь купить и в «Алисе». У них есть и местный трикотаж. А я буду баловать принцессу красивыми вещами.
– Не забывай, что дети быстро растут, а вот вещи не растут вместе с ними. Спорить я с тобой не буду. Ты всё равно будешь делать по-своему, но прислушивайся иногда к моим пожеланиям. Оставляй всё на месте, и идём на кухню пить чай или кофе.
– Лиза, а что ты решила с кроваткой и коляской?
– Пойду в декретный отпуск, тогда и определюсь.
До самого восьмого марта Лиза не была в гостях у отца. День выпадал на субботу, и выходных получалось три. Купив подарки женщинам, и прихватив, купленные раньше, для мужчин, поехала к родственникам. Вернувшись на следующий день, принимала у себя Катю. У девушки появился молодой человек, и она спешила поделиться этой новостью с сестрой. А через двадцать дней Лиза уходила в декретный отпуск. Чтобы не оставлять после своего ухода «хвостов», умудрилась «закончить» квартальный отчёт без учёта одного дня. Вначале одиннадцатого она поехала в клинику на приём и за получением больничного листа. Вернулась ближе к обеду, сдала больничный и могла чувствовать себя свободной. «В понедельник получу расчёт на карту, а сегодня просто прогуляюсь, прежде чем поехать домой. Тридцать первого передам отчёт на подпись и попрощаюсь на время с коллективом», – думала она, садясь в машину.
В понедельник она не спешила и приехала в офис после десяти.
– Что у вас с лицами? – после приветствия спросила Лиза своих коллег.
– Андрей Степанович тебя с утра ждёт. Зайди к нему.
– Почему у вас всех похоронный вид? – пыталась пошутить Лиза, входя в кабинет Егорова, где находился и Максим. – Что случилось?
– Елизавета Павловна, как вы могли? – Егоров протянул ей бумагу. Это было платёжное поручение на крупную сумму, но Лиза помнила, что в пятницу не совершала финансовых операций.
– Андрей Степанович, я этого не делала. Я уходила на приём, потом ушла перед обедом, и на моём столе за это время не было платёжных документов.
– В таком случае, как это ушло с твоего компьютера?
– Ты специально ждала декретный отпуск, чтобы всё свалить на чужие головы?
– Макс, ты единственный из всех, кто знал пароль. Ты интересовался, как проходят платежи с использованием новой программы, – Лиза посмотрела ему в глаза.
– Я говорил, что она будет сваливать всё на других.
– Вы тоже так считаете? – Лиза посмотрела на Егорова.
– Кто-то же это сделал. Я хочу знать кто? Тебе лучше признаться, если всё же это ты.
Лиза была поражена недоверием Егорова. Они шесть лет проработали вместе, и она ни разу не давала повода усомниться в своей честности. Она мысленно искала выход или хотя бы что-то, за что можно ухватиться.
– Чего задумалась? Не знаешь с чего начать? – усмехнулся Максим. – И в который раз ты нас «обуваешь»?
– Заткнись, Иуда! Я докажу, что это сделала не я.
Для начала, она спустилась вниз и нашла начальника охраны офисного центра. Попросив посмотреть запись за 28 в период с 10 до 13 с камеры наружного наблюдения, захватывающую стоянку. Её интересовал кусок, где она выезжает со стоянки и возвращается. Сбросив информацию на флешку, она поднялась к себе. Коллеги, занятые работой, не поднимали на неё глаз. Открыв файл, нашла папку с отправленными финансовыми документами и сделала распечатку. Проверила банковские извещения и обнаружила уведомление, требующее подтверждения операции, которая была не закончена в пятницу. «Попался, подлец!», – подумала она, закрывая и выключая компьютер. Теперь она вошла в кабинет Егорова без стука.
– Позвольте воспользоваться вашим компьютером, Андрей Степанович? Это запись с камеры наружного наблюдения. Время 10:11 я сажусь в машину, 12:20 – возвращаюсь, выхожу из машины. Думаю, моё пребывание в клинике можно проверить подобным образом, у них есть камеры на входе. Это список всех исходящих платёжных документов. Они автоматически фиксируются при отправке. 28 числа был отправлен только один документ в 10:30. Я, по-вашему, телепартировалась? Но и это ещё не всё. С введением электронной подписи, часто возникают недоразумения, и банк, в таком случае, присылает уведомление с просьбой подтвердить операцию. Вы думаете, при переводе подобной суммы я забыла бы об электронной подписи? А что мне мешало воспользоваться ею утром, если забыла и сдала флешку только сегодня? Знаешь, мне и в страшном сне не могло присниться, что ты, Максим, дойдёшь до подлости. Ваши деньги, Андрей Степанович, никуда не ушли и находятся на счёте. Ищите себе нового сотрудника, которому вы будете доверять. Я воспользуюсь своим правом по закону, но на работу к вам не вернусь. Горите вы синим пламенем. Прощайте.
Лиза вышла из кабинета начальника и отправилась в свой, который делила с двумя коллегами.
– Ольга Ивановна двадцать восьмого ещё болела и вышла только сегодня, – говорила она, поглядывая на коллег. – Я уехала в клинику. Остаётесь вы одна, Светлана Сергеевна, – рассуждала Лиза, складывая в сумку свои нехитрые вещи. – Сколько он вам заплатил за молчание? Или обещал трахнуть в очередной раз в обеденный перерыв?
– Елизавета Павловна, что вы несёте? Как можно?
– Вот и я думаю, как можно промолчать, когда человека обвиняют в воровстве, если сами же этому и поспособствовали? Если я не говорю о чём-то, это не означает, что я об этом не знаю. Всему есть предел. Старуха Шапокляк была права: «хорошими делами прославиться нельзя». Будьте здоровы. Прощайте. – «Вот так и бывает. Я убедила себя в том, что нужна компании, лезла из кожи первое время, чтобы доказать, что Егоров во мне не ошибся, а в результате получила даже не ноль, а минус, – думала Лиза, направляясь к своей машине, когда её отвлёк телефонный звонок. – Да, – ответила она и выслушала Егорова. – Я не буду с вами встречаться и разговаривать, Андрей Степанович. Всё, что я могла – доказала. За мной нет долгов, и я на законных основаниях имею право на отдых. Мне не стоит лишний раз волноваться, поэтому оставьте меня в покое. Извините, – она отключила вызов и села в машину. – Ничего, малышка моя, успокойся. Ничего плохого твоя мама не совершила. Всё это очень неприятно, но такова жизнь и человеческая натура. Тебе не стоит волноваться, мы справились с обвинениями. Сейчас я тебя повезу в хороший торговый центр. Мы выберем колыбель или кроватку, посмотрим карету принцессы, зайдём в кафе и съедим самое большое пирожное или два. Так наше настроение улучшится, и мы вернёмся домой».
Пройдясь по торговому центру и поняв, что успокоилась, Лиза купила торт и поехала домой.
– Софья Аркадьевна, вы для меня как громоотвод. Не хотите выслушать жалобы на судьбу под чашку чая? Может совет, какой дадите или отругаете? Боюсь взорваться.
Утром Лизу разбудил звонок в дверь. На пороге стояла Катя Егорова.
– Лиза, скажи, что это всё неправда.
– Неправда в том, что я украла деньги компании, а правда в том, что меня в этом обвинили. Разве тебе отец сказал только о краже? А о том, что я доказала свою невиновность, он не сказал?
– Я не разговаривала с ним. Слышала вчера, как они втроём скандалили. Отец обвинял кого-то в краже, Макс оправдывался, мама заступалась за него. А сегодня утром уже не застала его дома, он уехал, мама молчит, а Макс дома не ночевал.
– Отцу трудно сейчас. Одно дело подозревать, что твой сын вор, другое – убедиться в этом. Ты почему не на занятиях?
– У меня нет первой пары, да и не могла я не приехать. Ты сильно расстроена?
– Я скорее обижена на Андрея Степановича за недоверие, а Макса вообще не могу понять. За что меня можно так ненавидеть? Мы знакомы восемь лет, шесть из них проработали рядом, а я не заслужила ни уважения, ни доверия. Хватит о грустном. Пойдём завтракать.
– Чем будешь заниматься?
– Буду спать, есть, гулять и радоваться жизни. Может, поеду на несколько дней к родным. У папы появилась подруга, а у Саньки девочка. В этом году у дедушки с бабушкой 70-летний Юбилей и Золотая свадьба. Все счастливы.
– А ты, Лиза? Ты счастлива?
– Счастлива, Катюша. Совсем не важно, что в данный момент с тобой рядом нет любимого человека, когда любовь к нему живёт в твоём сердце. А частичка этой любви скоро появится на свет.
– Почему ты не можешь быть рядом с ним?
– Это трудный вопрос. Чем чаще в последнее время я его себе задаю, тем труднее мне объяснить своё решение расстаться. Моё решение было неправильным, но исправлять что-то поздно. Теперь он женат.
– Лиза, а можно задать тебе один вопрос, который меня давно мучает, но я никак не решаюсь его задать?
– Валяй.
– Ты дружишь со всей семьёй Кузнецовых, а с моим дедом не захотела даже познакомиться. Почему?
– Хороший вопрос. Но для начала скажи: кто тебе сказал о моём отказе, если мне никто не предлагал знакомства?
– Отец обещал деду познакомить вас, а потом сказал, что ты отказалась.
– Давно это было?
– Точно не помню, но бабушка уже умерла, а это случилось в две тысячи восьмом. Дед отказался переезжать к нам и остался в квартире один, но заставил отца сделать капитальный ремонт.
– Я знала, что у Макса есть дедушка с бабушкой, но он уверял, что отношения у них сложные. Зачем мне тебя обманывать? Да и мне самой было бы интересно с ним познакомиться. Наши деды дружили в молодости. Дай мне его адрес. Я сама познакомлюсь с ним.
– Это недалеко. Терешковой 2, кв. 25, второй подъезд, второй этаж. Дед читал лекции в университете по экономике с девяносто второго и квартиру купили недалеко от университета. Он ушёл на пенсию только в шестьдесят лет. Макс потому его и не любит, что находился под контролем деда, пока учился. Папа редко навещает деда, но ремонт сделал, завёз недорогую, но новую мебель, технику и сантехнику. Дед, принимая работу, сказал: «Дальше я справлюсь сам, а умру – тебе сообщат». Знаешь, он нашёл простой выход от одиночества и сдал одну комнату студенту. Так он экономит свою пенсию и не один. Иногда дед устраивает им консультации перед экзаменами по своему предмету. В такие минуты он преображается и становится, как профессор за кафедрой. Я раза три наблюдала такую картину. Я навещала бы его чаще, но не получается. К нему нельзя на полчаса. Это его огорчит больше, чем не приехать вообще. Поэтому я чаще звоню, чем приезжаю.
– Я обязательно с ним познакомлюсь и, возможно, приглашу на встречу со старыми друзьями, пока некоторые из них ещё живы.
Проводив Катю, Лиза уже думала о том, под каким предлогом пожаловать к Егорову старшему. Планируя поехать на несколько дней навестить родных, она не загадывала число, теперь подумала: «было бы хорошо взять Степана Кузьмича с собой». Знакомство с Егоровым старшим состоялось в тот же день. Лиза купила торт и поехала по адресу, данному Катей. Дверь квартиры ей открыл «профессор» из старых чёрно-белых фильмов. Седая голова и аккуратная бородка, на переносице очки, а поверх светлой сорочки вязаный жилет. Сняв очки, он внимательно посмотрел на Лизу.
– Я вас внимательно слушаю, прелестная незнакомка. Если вы хотите мне что-то продать или, что гораздо хуже, обмануть, я вас огорчу: денег в доме нет, и до пенсии не будет.
– Степан Кузьмич, меня зовут Лиза Туманова, если хотите, Кузнецова, и я к вам в гости на чай. Торт у меня с собой, за вами кипяток, если нет чая.
– Лиза? Откуда ты узнала мой адрес? – спросил дед, но двери распахнул. – Входите, разберёмся. Здесь можно снять пальто, а там у меня кухня.
– У меня была Катюша. Задала непростой вопрос: «Почему я с вами не желаю познакомиться?» Я не нашла, что ответить, решила приехать сама и сказать, что мне не предлагали знакомство. Мало того, я о вас услышала от неё впервые. С Андреем Степановичем мы как-то не откровенничали, дед Туманов погиб, а дед Кузнецов давно потерял с вами связь, – говорила Лиза, снимая верхнюю одежду и проходя на кухню. – Торт свежий. Я живу почти рядом на Балтийской улице. На машине десять минут.
– Пришла знакомиться – начинай рассказывать о себе с самого начала, – улыбнулся старик. – С тех самых пор, как помнишь себя. Пусть коротко, но обо всём.
Лиза рассказывала, Степан Кузьмич слушал, не перебивая, и не забыв заварить свежий чай. Он подал чай в красивых чайных чашках из тонкого фарфора. Такие чашки Лиза видела у бабушки в серванте, когда была ребёнком. Дед разрезал торт, положив кусок на тарелку, поставил её перед Лизой и сам присел к столу.
– Ты про чай не забывай и торт ешь, не стесняйся. Сама не хочешь, ребёнка корми. За Катюшу тебе огромное спасибо, а за речь, в доме моей снохи, отдельная благодарность. Так что там с Лондоном?
Лиза продолжила рассказ, но уже коротко, как строчки в автобиографии. Она скрыла всего три момента: аборт, отца ребёнка и обвинение в краже. Прошли не меньше полутора часов, прежде чем повествование было закончено. Теперь Егорова интересовали кое-какие подробности. Чайник был поставлен на плиту второй раз, а вместо торта, который хозяин убрал в холодильник, на столе появились бутерброды. Лиза уходила лишь спустя три часа.
– Степан Кузьмич, а вы не хотите поехать на малую родину? У меня дела в городе, я завтра туда поеду. Подумайте, а я часов в десять заеду.
– А чего думать? К десяти я буду готов.
– Тогда, до завтра.
Лиза позвонила деду из дому, предупредив, что приедет с его другом молодости. Павел Петрович, казалось, даже обрадовался такому визиту. На следующий день в десять утра Егоров ждал её у своего подъезда. Старик был доволен поездкой и предстоящей встречей. Передав гостя хозяевам, она поехала в транспортную компанию, которая так и работала под прежней вывеской, не меняя её: ТТК «Автогруз». За десять лет она расширилась, увеличив оборот. Рядом с большим гаражом появилась мойка, автосервис, шиномонтаж. «Вернувшись из Англии, я, впервые за четыре года, проверила работу бухгалтерии Ланского и осталась довольна. Часть прибыли была направлена на расширение производства и покупку тягача. Отец наотрез отказался принимать бизнес, сказав: «Лиза, не делай этого. У Романа опыт, он справляется, ты нарушений не нашла. Пусть идёт, как идёт. Я имею свой кусок хлеба, занимаюсь гаражом, а в рейсы хожу исключительно по доброй воле». Я не стала настаивать, а вот Ланской поставил передо мной условие: или я буду получать на карту тридцать процентов прибыли, или он не даёт своего согласия на продление доверенности на управление. Мне пришлось согласиться».
– Пап, привет, – остановив машину на территории гаража и найдя отца, сказала Лиза.
– Здравствуйте, хозяйка. Чего изволите? – улыбнулся он, обнимая дочь.
– Я к деду привезла в гости Егорова старшего. Ты сможешь увезти его назад, если пожелает вернуться? Он живёт на улице Терешковой – это рядом с университетом.
– Договоримся. В одном доме будем жить. Ты сама как?
– Всё хорошо. Мне резину нужно заменить и кресло сделать максимально удобным. Сколько времени это займёт?
– Иди к Борисовичу, попей чайку, а я всё сделаю с мужиками.
– Я лучше прогуляюсь, мне это полезно.
Лиза вернулась через полтора часа.
– Зимняя резина ещё сезон побегает. Колёса заменили, масло проверили, салон почистили, кузов помыли. Проверь кресло.
– Удобно. Присядь, я хочу поговорить с тобой. Ты чего своего психолога в дом не ведёшь?
– Не могу. Дом твой.
– Какой ты злопамятный. Не скажи я тебе тогда всего этого, вряд ли бы ты сейчас был такой счастливый. Пап, если подойти с умом и фантазией, можно разделить зал пополам и получиться две детские комнаты, а залом сделать большую спальню что напротив кухни. Все будут иметь своё личное пространство. Ребятам ещё шесть лет учиться. Ну как?
– Здорово! А главное, реально. Ты ходила к маме?
– Ты когда меня познакомишь с психологом? Я пока не буду планировать поездки сюда. Вам теперь и без меня не скучно. Хочу купить кроватку и коляску с доставкой, они и соберут, – словно не слыша вопроса, говорила Лиза.
– Значит, деду этого доверить нельзя? Приедем в выходной все вместе, тогда и познакомишься, и я пригожусь. Жди звонка в субботу.
Звонок от Керема застал её в магазине, когда они выбирали кроватку и коляску.
– Лиза не бросай трубку, выслушай.
– Здравствуй, Керем.
– Лиза, я должен тебя увидеть. Можно мне прилететь в одну из суббот? Ты не будешь занята?
– Я ушла в декретный отпуск и вообще свободна от работы и дальних поездок. Если это так важно, прилетай в любое время, пока я не попала в роддом.
– Это мой ребёнок?
– Это наша с тобой дочь. Я не собиралась скрывать от тебя этот факт. У меня нет к тебе претензий и просьб. Занимайся своей семьёй. У нас всё в порядке.
– Почему ты мне раньше об этом не сказала?
– Зачем? Ты мной не интересовался, а узнав, счёл, что я тобой воспользовались, а я знала, на что шла, задержавшись в Антальи.
– Я обязательно прилечу.
«Особо мы тебя ждать не будем, но будем рады приезду», – думала Лиза, положив руку на живот.
– Кто звонил?
– Керем собирается прилететь.
– Ты особо на отцовстве не настаивай, но если решиться, это делается просто. Можно написать обоюдное заявление даже до родов. Поехали домой, через десять минут груз прибудет.
Кроватку собрали быстро, а коляска не требовала особой сборки. Люлька отдельно, рама с шасси отдельно. Их просто определили в кладовую. После чего все вместе пили чай, и Лиза познакомилась с подругами отца и брата. Ольге Николаевне было тридцать девять лет. Русоволосая и голубоглазая дочь Валерия, или просто Лера, была копией мамы и ровесница Арсения.
Три недели апреля Лиза занималась исключительно собой, не забывая гулять не меньше двух часов. Если хотелось куда поехать, она это делала, а нет – гуляла вблизи дома, выбирая каждый раз новые маршруты. Дважды звонил Егоров, но она не брала трубку, после случая с переводом. Десятого апреля на её зарплатный счёт поступила приличная сумма, о чём пришло сообщение. Расчёт по больничному листу она получила, а больше ей ничего не должны. Если и была в компании квартальная премия, то это не те деньги. Лиза поехала в банк. Перевод был с личного именного счёта без указания за что.
– Мне нужно вернуть перечисленную сумму отправителю.
– Почему вы не сделаете это сами?
– Вы мне можете объяснить происхождение этих денег? За что мне их перечислили и почему? А если это взятка, другой криминал? Готовьте всё к возврату, я отказываюсь принимать сомнительные средства. «Решили вместо извинений облагодетельствовать. Зря стараетесь, господа Егоровы. Ладно Макс идиот, но как это пришло в голову самому Андрею Степановичу. Бедная Катюша», – думала она, садясь в машину.