– Не хочу.
– Я не настаиваю, но может так случиться, что наше родство – это фикция, а Роман окажется вашим сыном. Что если это так? Вы сами не допускаете такой мысли?
– Вы оба останетесь моими детьми.
Берестов вышел, прикрыв за собой дверь. Она откинулась на подушку и вздохнула с облегчением. Только теперь она задала себе вопрос: «Откуда он узнал, что я в больнице? Позвонил Дмитрий, но я не сказала, что нахожусь в отделении. Ну, конечно, это Виктор Николаевич позвонил Роману, а тот всё рассказал отцу. – Ксения поднялась с постели, разобрала пакет, привезённый Берестовым, и нашла там пакет с деньгами. – Если это и прибыль, то ни за один год. Положил он деньги в сейф не вчера, и тем более не мог знать, когда я появлюсь в доме. Получается, он обо мне помнил всё это время, но не признался», – думала она, подходя к окну и глядя на улицу.
Глава 6
Прошли пять лет. Максим окончил девятый класс. Парень рос как все. Были и двойки, и пропуски занятий, жалобы в школе и недопонимания дома, но обходилось это без особых конфликтов и больших нервов. Ксения поговорила с ним откровенно только один раз и больше к разговору не возвращалась.
– Знаешь, в чём наша ошибка? Ты выбрал себе не ту маму, а я приняла не того сына. Пока мы полностью не разочаровались друг в друге, может, стоит исправить это досадное недоразумение? Дети не выбирают родителей – это так, но у нас особый случай. Если ты считаешь меня занудой, давай разъедемся, не будем ссориться. Как я могу спокойно смотреть на то, что ты не хочешь учиться, уроки прогуливаешь, учишься врать? Мне эта нервотрёпка зачем? Ты не думал о том, что делаешь мне больно, и, в одно прекрасное время, я превращусь из твоего друга в твоего врага? Я перестану доверять тебе, советовать, слушать, не обращать внимания, ненавидеть. Ты этого хочешь? Ты можешь не учиться, дело твоё, но это будет без меня. Решай сам. И не морочь деду голову с оплатой секции.
Занятия в хоккейном клубе и борьбой «стимулировали» парня. Рыночные отношения позволяли деду диктовать внуку условия. Максим мог посещать занятия в секциях только при отсутствии троек в четверти, иначе дед не оплачивал тренировки. Парень об этом знал, а желание заниматься заставляло учиться. Он многое знал и умел. Его пытливый ум и знание компьютера давали возможность самостоятельно справиться с чем угодно. Внешне он всё больше походил на деда. Рост больше ста семидесяти, вес до шестидесяти килограммов, густые тёмно-русые волосы, модная стрижка и голубые глаза делали парня интересным, симпатичным. Появились не только друзья, но и подружки. Больше всего Ксении нравилась в нём аккуратность и обязательность. Между ними, если и были секреты, то только небольшие. Несколько раз Антон пытался наладить отношения с сыном, но Максим на контакт не шёл.
Виктор Николаевич устроил своим домашним сюрприз, приведя в дом жену. Алла Ивановна была одинокой женщиной, его возраста, потерявшей сына пятнадцать лет назад. Познакомились они в санатории, а через год она переехала в квартиру Каменского, но от официального брака отказалась. «Я не в том возрасте, Витя, чтобы меня обвинили в корысти. Я не претендую ни на твою квартиру, ни на твои деньги. Я просто хочу остаток жизни прожить с тобой», – прямо сказала она, принимая от него кольцо. Виктор Николаевич не стал спорить и принял все её условия. С появлением новой хозяйки, порядки в доме стали меняться и начались с увольнения домработницы. «Обедать вы не приезжаете, а к ужину я буду управляться сама. У меня только один нерешённый вопрос: мне можно входить в ваши комнаты?» – спрашивала она в первый вечер. Теперь вопрос с переездом в новую квартиру решился сам собой. К новому учебному году Ксения навела порядок, перевела Максима в гимназию, где он пошёл в шестой класс, и которая находилась в шаговой доступности от дома. От дома до ледового дворца было двадцать пять минут езды на маршрутном такси. Макс три дня в неделю на тренировки добирался самостоятельно, а обратно его забирала Ксения, возвращавшаяся с работы. Она не задерживалась на работе, а если была необходимость – брала работу на дом. По выходным они ездили в гости к деду, иногда оставались ночевать. Две комнаты в квартире Каменского были за ними. Оба нашли общий язык с Аллой Ивановной и жили дружно, но в гости всегда приходили после звонка, чтобы не ломать планов пожилых людей. Виктор Николаевич был генеральным директором в компании, Ксения его заместителем. Её стаж в компании был восемь лет. Три года назад она порекомендовала на работу в компанию свою подругу Катю, с которой дружила с университета. Теперь они виделись часто.
Дмитрий и Наташа приезжали два-три раза за лето. Митя уезжал с Каменскими на рыбалку, а Ксения «развлекала» в это время Наташу. Потом Митя стал приезжать один, отправляя жену по путёвке на отдых. Ксения с Максимом отдыхали два раза в год, разбивая её отпуск на пятнадцать дней летом и десять зимой. Видели море, горы, пустыни, субтропики, джунгли и тайгу. Зимой заказывали путёвки на лето и летом на зиму или весну.
С тех пор, как Берестов навестил Ксению в больнице, они не стали ближе, не виделись, но перезванивались регулярно. Звонил всегда Алексей Иванович, а Ксения отвечала. Она получала в день своего рождения от него букет и торт, которые доставлял курьер. Сама Ксения раз в год выезжала в город перед Родительским днём, но, ни с кем, кроме Мити, не встречалась.
За это время были и неприятные моменты в жизни Ксении, хотя начинались вполне обычно. Через год после разрыва с Романом, за Ксенией стал ухаживать молодой человек Кати. Он был очень настойчивым «кавалером», хотя Ксения не давала повода к отношениям.
– Чего ты добиваешься? Даже если ты расстанешься с Катей, у меня нет желания встречаться с тобой. Пойми, так часто бывает, – говорила она, очередной раз, встретившись с ним после работы у офиса.
– Чем я тебя не устраиваю? Мы прекрасно общались втроём.
– Ты меня устраивал как друг моей подруги. Это ты мне должен сказать: почему сменил «окраску»? Что между вами не так?
– Ксюша, не делай вид, что ты не понимаешь. Но раз хочешь, чтобы это озвучил я, пожалуйста: ты мне не менее симпатична, чем Катерина, я знаю вас давно. Только перспектив у тебя на несколько порядков выше, а значит и у меня появится шанс. У тебя нет ни любовника, ни друга. Почему мне не стать тебе ближе? Это плохо?
– Это, на мой взгляд, отвратительно. Скажи: меня нельзя любить или уважать просто так? Просто за то, что я есть, а не за перспективы?
– Наверное, можно, но только я не встречал бескорыстных людей за последние пять-шесть лет. Забыла, как позволила себя использовать? А до чего довела тебя твоя любовь? Мы могли помочь друг другу.
– Спасибо. Ты извини, но наш разговор с тобой, я передам Кате. Пусть у неё не останется иллюзий на твой счёт, – сказала она, садясь в машину.
Катерина не была удивлена тому, что рассказала Ксения. Она давно поняла, что её принц и её использует по максимуму. Очень удобно жить ни о чём не думая, зная, что кто-то любящий о тебе позаботиться.
Летом тринадцатого года Катя взяла на себя организацию встречи выпускников факультета. Они не виделись пять лет, а если и встречались, то не со всеми и редко. Теперь им было по двадцать семь лет и было что рассказать друг другу. Собрались двенадцать человек. Больше всего Ксению порадовала встреча с Владиславом Мироновым. Владислав был хорошим студентом и приятелем, но большинство однокурсников его считали «не от мира сего», а он сам не стремился переубедить окружающих в обратном. Они подружились с Ксенией, и до самого замужества он «подталкивал» её к учёбе, развлекая в редкие выходные, признавшись в симпатии. Живя в одном городе, они не виделись со времени вручения диплома. Весь вечер он не отходил от неё, и, прощаясь, знали друг о друге очень многое. Больше года не теряли связь, встречаясь в кафе после работы или в выходной. У них было много общего. Ксения познакомила его с Максимом, а Влад со своей девушкой. Карину Дементьеву Ксения немного знала. Её отец был дружен с Виктором Николаевичем. Молодые люди пригласили на свадьбу, которая состоялась в сентябре четырнадцатого года, в доме Дементьева. Ксения ближе познакомилась со старшей сестрой Карины Валерией и её мужем Олегом. Олег Логинов не понравился ей с первой минуты знакомства. Он напоминал ей Антона. Не было необходимости в его надменности по отношению к Владу и к ней. Если Ксения была мачехой внука Каменского, то Олег был всего на всего зятем Дементьева. Этот же статус получил и Влад. Логинов был самоуверенным самцом, предложив, уже после первого танца с Ксенией, встретиться с ней в ближайший выходной.
– Я, Олег, не встречаюсь с женатыми мужчинами. У меня против вас стойкий иммунитет.
– Вопрос в цене? Скажи, чего ты хочешь, и я исполню любой твой каприз. Ксения, ты была замужем, чего ломаешься?
– Я не ломаюсь. Во-первых, придерживаюсь своих принципов. Во-вторых, вы мне не нравитесь. Если бы это было не так, я нарушила свои правила, переспала с вами и, возможно, доплатила за это. Так понятнее?
Видимо эта фраза его задела и оскорбила. Он звонил ей два-три раза в неделю, присылал месяца три каждую пятницу цветы с курьером, пока Ксения не пригрозила, что будет отправлять букеты и карточки на адрес его жены.
– Чего Вы добиваетесь? Я хочу понять, как далеко зайдёт ваш каприз?
– Это желание получить то, что тебе хочется, а как ты это назовёшь, роли не играет. Желание можно исполнить купив, забрав силой. Я предпочитаю купить. Купить можно всё. Главное, знать цену и не прогадать. Я подожду, пока торг станет уместным, найду время, место и способ, и докажу тебе это.
Он сдержал слово, нашёл время и способ через год, когда его тесть с женой находился за границей.
В июле двенадцатого года Каменский воспользовался инвестициями, вложенными Дементьевым, под гарантию акций компании. Восемнадцатого июля пятнадцатого года срок договора истекал. Каменский получал свои акции, возвращая денежные средства с процентами. Вся сумма средств была перечислена через банк семнадцатого числа, но на счёт компании Дементьева попали двадцатого июля. Логинов Олег Борисович прислал в компанию Каменского своего юриста с претензией и решением передать его акции третьим лицам по истечению трёх дней. С юридической точки зрения всё было сделано в соответствии с договором, но не учитывался срок, который регламентировал банк. С одной стороны, инвестор был прав, но и получатель инвестиций не нарушил условий договора. Инвестор мог продать акции, владелец мог их получить назад, но захочет ли вернуть их новый владелец добровольно, если он не конкурент. Виктор Николаевич разыскал Дементьева, но разговора как-то не получилось.
– Витя, пусть поиграет в большого босса, пободается в суде. Твои акции тебе и вернуться, а у меня будет повод его наказать за неподчинение, – говорил Дементьев с лёгким раздражением.
– Ты решил за мой счёт вывести его на чистую воду? Я, пока буду судиться, потеряю половину, если не всё.
– Да пойми ты, он меня может и не послушать, а если связан с твоими конкурентами, ещё и заработает на этом. Ты забыл методы работы своего зятя? Делай, что можешь, я вернусь – разберёмся.
Виктор Николаевич был подавлен и расстроен.
– Что будем делать, Ксения Сергеевна? – спросил он, положив руку на грудь и «держась» за сердце.
– Для начала успокойтесь. У нас есть три дня, – сказала она и ответила на входящий звонок. «У тебя есть сутки, чтобы принять правильное решение. Я жду тебя завтра в офисе в одиннадцать и ни минутой позже. Приедешь – получишь бумаги, нет – извини», – сказал Логинов и отключился. – Поезжайте домой, – попросила она Каменского. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Должен быть выход, – говорила Ксения, думая о своём. – Пусть Олег вернётся назад, мне нужно с ним посоветоваться.
– Ксюша, Олег парень не глупый, но он охранник-водитель. Что он может тебе посоветовать? – спросил Каменский, выходя из-за стола. – Я поеду домой. Позвони мне вечером.
Через два часа Олег появился на пороге её кабинета.
– Проходи, присаживайся и наберись терпения, – сказала она, глядя на него, и рассказала обо всём, что касалось её отношений с Логиновым, и что она намерена сделать.
– Ксения Сергеевна, а что, если удар будет недостаточной силы, и вы только выведите его из себя? А если удар окажется роковым? Вы попадёте за решётку из-за этого мерзавца, – говорил Олег, которому было лет тридцать пять.
– Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Если с бумагами будет всё нормально, я позвоню вам и скажу, чтобы ехали в офис. Не выйду через семь-десять минут или не позвоню, действуйте на своё усмотрение. Я скажу ему, что приехала с охраной.
– Другого выхода нет?
– Может и есть, но я его не нахожу. Можно обвинить его в домогательстве или попытке изнасилования, но это крайний случай. Хотя и он может быть действенным. Буду соображать на месте. Думаете, мне всё это нравится? Он не оставил мне выбора. Такие люди как он, признают только силу. Опуститься до шантажа и чувствовать свою безнаказанность – это их методы. Возможно, он не такой и циник, каким хочет казаться, а, возможно и наоборот.
– Вы уверены, что он вернёт вам обещанное? А что, если это просто повод заманить вас в ловушку? Куда он вас повезёт?
– У меня нет ответов на ваши вопросы. Поедем в офис, а дальше буду действовать по обстановке. В одном я уверена точно – этому самодовольному павлину, пора пощипать хвост. Рост у него около метра восьмидесяти, а вот вес около девяносто. Я должна с ним справиться, а вы сейчас это проверите, – говорила она, выходя из-за стола и снимая обувь. – Бой на ограниченном пространстве.
– Не боитесь? – улыбнувшись, спросил Олег. – Я видел вас в зале с Максимом. Ничего особенного.
– Не думаю, что Логинову интересны мои давние увлечения. Он может о них и не знать, – сказала Ксения и выбросила ногу для удара. – Я должна забрать бумаги, сохранить свою честь и наказать наглеца физически – слова до него не доходят.
Двадцать первого июля в десять пятьдесят пять Ксения вошла в приёмную Дементьева, где и располагался кабинет Логинова. Он пригласил её в кабинет, небрежно бросив секретарю:
– Я занят. Меня не беспокоить. – Присаживайтесь Ксения Сергеевна. Кофе не предлагаю, у меня мало времени, – сказал он, открывая сейф, и достал из него конверт. – Проверяйте и перейдём к вашей неприступности.
Ксения открыла конверт, проверила его содержимое, вложила бумаги назад, положила их на край стола и с вызовом посмотрела на Логинова.
– Можно я сделаю всего один звонок? Внизу меня ждёт охрана, – уточнила она, достав телефон. – Езжайте в офис, я задержусь, – сказала она в трубку и отключилась. – Что дальше?
– У меня несколько изменились планы, поэтому нет времени ехать в отель или за город. Ограничимся моим кабинетом, вернее комнатой отдыха, – говорил он, вставая из-за стола. – Здесь нам будет удобнее, – добавил он, открыв дверь и пропустив Ксению, повернул в замке ключ. – Видишь, как всё просто, а ты мне не верила, – доставая коньяк и два бокала из бара, говорил он. – Я одного не пойму, зачем тебе спасать чужую компанию? – разливая напиток, продолжал он. – А тебе не интересно, сколько я мог заработать, продав бумаги, которые с лёгкостью отдал тебе? Ты мне обходишься слишком дорого, но ты того стоишь. Ты говорила о моём капризе. Это не каприз, это желание сломать тебя. Чего ты молчишь? – усевшись на диван, он смотрел на Ксению в упор. – Я тебе неприятен – смирись. Садись, выпей, и жизнь покажется прекрасной, – он похлопал рукой по своему бедру. – Садись.
Ксения едва сдерживала себя, чтобы не плюнуть в эту самодовольную физиономию. Она боком присела ему на колени и посмотрела в его глаза.
– Распусти волосы, – сказал он, обняв её одной рукой за талию.
Она подняла руки, расстегивая заколку. Волосы упали на плечи. Опустив левую руку на плечо Логинова, ребром правой ладони ударила в боковую сторону шеи немного впереди уха. Логинов потерял сознание, выронив бокал, но оставаясь сидеть. Ксения встала с его колен, подобрала волосы, нащупала пульс и облегчённо вздохнула. Открыла дверь, положила конверт в сумку и вышла в приёмную.
– Мне кажется, Олег Борисович плохо себя чувствует. Зайдите к нему, – сказала она, выходя в коридор, где столкнулась с Олегом. – Пожалуйста, останьтесь здесь. Мне нужно знать, чем закончится всё. Я буду ждать у машины.
Олег проводил взглядом Ксению, выждал две-три минуты и вошёл в приёмную. Она была пуста, а из-за приоткрытой двери в кабинет слышались голоса. Через минуту секретарь заняла своё место.
– Извините. Я водитель Березиной. Она ещё не выходила?
– Вышла пару минут назад, чем-то расстроив шефа, – хмуро ответила секретарь. – Он с утра, после звонка тестя, был сердит, а теперь не в себе, злой, как чёрт.
– Помощь нужна? Правда, ладана у меня нет.
– Меня он послал. Хотите составить мне компанию?
Ксения, стоя у машины, волновалась. Ей казалось, что она всё это затеяла зря. Что, таким образом, проблему не решишь. Логинов не оставит без внимания её выходку. «Почему я не ушла, как только ознакомилась с содержимым конверта? Да, я видела, что он напрягся, но не побежал бы он за мной следом. Если перемудрила, почему Олег не стал мне возражать, а лишь предположил. Значит, он думал, как и я, и не видел другого способа. В таком случае, чего себя казнить? Да, поступила по-детски, но бумаги у меня, сама не обижена, и он жив», – думала она.
– Ксения Сергеевна, всё думаете? Не переживайте, с вашим нахалом всё в порядке. Мне секретарь сказала, что утром звонил его тесть. Думаю, он бы отдал бумаги и так. Наказали вы его за оскорбления, которые он себе позволил – чистой воды самооборона от наглеца. Успокойтесь. Виктор Николаевич звонит. Что говорить?
– Скажите, что едем в офис, – ответила Ксения, садясь в машину.
– А вы что скажете?
– Ничего. Я исполнила роль курьера. У меня на душе остался неприятный осадок, а на одежде запах его дорогого парфюма. Как вы думаете: сколько таких Логиновых будет в моей жизни? Они считают себя белой костью, а на самом деле моральные уроды. Отними у них власть и деньги – станут пресмыкающими. Я боюсь за будущее Максима. Ему пятнадцать, а вокруг отсутствие морали, чести, совести, беспринципность и безнаказанность, – грустно говорила Ксения, глядя перед собой. – Не понимаю. Если Логинов разговаривал с Дементьевым утром, он должен был вернуть мне бумаги без всяких условий и извиниться или сделать это молча.
– Не мог он так поступить, – возразил Олег. – Тогда бы пострадало его самолюбие, а он этого не мог допустить. Ксения Сергеевна, хотите, поедем на набережную? Выпьем с вами кофе, посмотрите на воду, успокоитесь. Жалеть не о чем. Ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. Едем?
– Поехали, но с одним условием, – глядя на водителя, сказала Ксения, – я остаюсь, а вы везёте Виктору Николаевичу конверт. Он очень переживает из-за этих бумаг. Не говорите ему правды – это лишнее. Через час я буду в офисе. Договорились?
Ксения, глядя на воду, сидела за столиком летнего кафе минут двадцать, когда раздался входящий звонок смартфона. Звонил Олег Логинов.
– Что это было, уважаемая Ксения Сергеевна? – раздражённо спросил он. – Почему ты ушла?
– Почему я ушла? Я не ушла, я сбежала. Я должна была сидеть и смотреть, как вы отдаёте Богу душу? Откуда мне было знать, что с вами происходит? Теряете сознание, проливая коньяк, и сами же недовольны. Скажите спасибо, что я предупредила секретаря. Всего хорошего, – сказала она, отключая вызов.
Ксении вдруг стало весело и спокойно. Она понимала, что Логинов не мог не почувствовать удара, но он не глуп, и никогда не признается в этом. Он теперь знал и то, что Ксения, как не обижена на него, никогда не расскажет о случившемся. Она рассчиталась за кофе и пошла на остановку маршрутного такси, чтобы доехать до офиса.
Она застала Виктора Николаевича в хорошем настроении, он разговаривал по телефону, но поняла, когда встретилась с ним взглядом, что ничего хорошего её не ждёт. Он посмотрел так, как смотрят на провинившегося ребёнка. В его взгляде был и укор, и сожаление. Прошли минуты две, прежде чем он заговорил:
– Присаживайся. Расскажи мне, как тебе в голову пришла такая мерзость? Я считал тебя порядочной, а ты оказалась…– он на секунды замолчал и продолжил: – Думаешь, я не в курсе того, что он пытался за тобой ухаживать при живой жене? Куда делись твои принципы, идеалистка? Когда ты перешла грань? Мне легче было пережить потерю бумаг, чем потерю твоей нравственности. Как ты могла предложить себя в обмен на деньги, пусть и большие? – он говорил так, как прокурор в зале суда, обвиняет падшую женщину.
– Хватит меня отчитывать, – стукнув ладонью по столу, тихо сказала, чуть не плача, Ксения. – У вас в компании всё нормально? Больше нет проблем с инвестором? Ко мне, как к подчинённому, есть претензии? Мы проработали с вами шесть лет. Я думала, мы уважаем друг друга и доверяем. Вы мне кто? Вы не священник – исповедоваться и каяться в своих грехах я перед вами не буду. – Она взяла со стола лист бумаги и ручку.
– Что ты собираешься делать? – удивлённо, не ожидая такой реакции, спросил Каменский.
– Я уже делаю. Вы мне навешали столько ярлыков, что теперь моё место работы на панели, – говорила она, дописывая начатое и ставя подпись. – Пусть юрист займётся бумагами, я всё подпишу. Машину верну, когда получу расчёт. Это заявление об уходе, – сказала Ксения, поднимаясь из-за стола, положив лист на его край. – Приятно было с вами поработать. Прощайте. – Она вышла из кабинета в приёмную. – Меня не будет, все вопросы к Каменскому, – бросила она на ходу секретарю.
В коридоре Ксения столкнулась с Олегом.
– У вас всё в порядке, Ксения Сергеевна?
– Спасибо. Всё просто отлично – я увольняюсь. Извините.
– Виктор Николаевич, разрешите? – спросил охранник, минуя приёмную, открыв дверь кабинета. – Правда, что Ксения Сергеевна увольняется?
– Для тебя её увольнение играет какую-то роль?
– Я причастен к сегодняшней истории. Я возил её на встречу к Логинову и привёз вам бумаги.
– Свечку держал?
– Вы в своём уме? Извините. Он дал ей сутки. Она мне вчера рассказала о его преследовании, попросила поехать с ней и помочь. Контрольное время было десять минут. Вышла через восемь. Что плохого она могла сделать за восемь минут? Отвёз на набережную, а сам повёз вам бумаги, – в сердцах говорил Олег.
– Ты хочешь сказать, что она вышла через восемь минут, и вы уехали вместе?
– Да. У нас был уговор. Она не собиралась там задерживаться. Да, у неё были определённые планы на его счёт, но это далеко не то, о чём вы подумали.
– Ты был в курсе её затеи и не остановил? Почему мне не сказал? Ты на кого работаешь?
– Это было её решение и далось оно ей нелегко. Она знала и о вашей реакции. Что-то могло пойти не так, и мы не стали говорить об этом никому. Вы позволите ей уйти?
– Теперь от меня мало что зависит. Я, старый идиот, обидел её, оскорбил. Поедем домой через час. Иди. «Почему я начал с упрёков, а не поговорил по душам? – думал Каменский, обхватив голову руками. – Почему она доверилась Олегу, а не мне? Когда мне в голову пришла эта бредовая мысль? Она права. Какое я имел право её осуждать, если сам не находил выхода из ситуации. Что она сделала мне плохого, что я с такой лёгкостью обвинил её? Мы никогда не говорили с ней о Максиме. Она его воспитывает и не бросает, хотя могла. Не пытается спихнуть его нам и устроить свою личную жизнь. Даже не делает попыток. В компании от неё больше толку, чем от меня. Что мной руководило, когда я её отчитывал? Это была зависть или ревность?»
Каменский собирался покинуть кабинет и поехать домой. Ему нужно было поговорить с женой, получить совет, как исправить то, что он «сотворил». В приёмной столкнулся с Логиновым Олегом, который беседовал с секретарём
– Что ты здесь делаешь? – строго спросил Каменский.
– Пришёл извиниться перед Ксенией Сергеевной. Почему её не будет?
– Зайди, – открывая дверь кабинета, пригласил хозяин. – Что произошло? Я хочу знать?
– Вам это зачем?
– Затем, что я её обвинил во всех смертных грехах, а она написала заявление об уходе. Достаточно для интереса? Ты своей вины в этой истории не чувствуешь?
– Вы поторопились, Виктор Николаевич. Между мной и Ксенией Березиной никогда ничего не было. Не буду скрывать, я одно время пытался за ней ухаживать, но получил отставку. Позже хотел её сломать, но она оказалась мне не по зубам. На этот раз она меня вырубила и ушла. Это всё.
– Что она сделала? – переспросил Каменский.
– Отключился я. Так понятнее? Да, я ей звонил. В разговоре не было ничего, что напоминало бы о её маленькой победе. Даже для меня самовлюблённого и беспринципного самца это удар ниже пояса. Я не мог не оценить этого, не приехать с извинениями, и не поздравить её с победой.
– Мало того, что ты самец, ты ещё и клоун. Убирайся.
Ксения Березина в это время собирала свои «походные» вещи в небольшую сумку. Она твёрдо решила уехать на три дня в лагерь к Максиму. «Сезон заканчивается в субботу. Сниму на трое суток комнату в посёлке. Гори здесь всё синим пламенем. Компания никому ничего не должна. Пусть работает, процветает, но без меня. Зачем оправдываться перед человеком, который настроил себя на то, что ты виновен? Заберу Макса, и вернёмся вместе. Три дня нам хватит на сборы, а двадцать девятого мы улетим на две недели, – рассуждала она, закрывая молнию. – Хотя, может, не стоило так резко обрывать отношения. Стоило! Если бы он начал с вопросов «по делу», я рассказала бы всё как задумывала. Но он начал с обвинений, вот и получил. Нужно позвонить Кате и встретиться с ней, иначе подруга будет волноваться». Они встретились после работы в квартире Кати, которая вышла замуж год назад и жила в квартире мужа. Ксения рассказала подруге о последних событиях.
– Ксюша, я не понимаю Каменского. Ему нужны были бумаги – он их получил. Какая ему разница, каким образам они оказались у него? Какое ему дело легла ты под Логинова или нет? Моралист хренов! Хотя, если посмотреть на это со стороны? Все знают, что Логинов ловелас, и многие считают его ухаживания за тобой связью. Не смотри на меня так. Это мы с тобой знаем истинное положение дел, а окружающие думают в меру своей фантазии. Чем богаче фантазия, тем дальше она заводит. Вот и Каменский решил, что ты проявила симпатию к Олегу Борисовичу.
– Катюша, какая к чёрту симпатия? Я эту самодовольную физиономию видеть не могу, – сердилась Ксения.
– Ты можешь с пеной у рта доказывать обратное, только не все это поймут. Чем больше оправдываешься, тем больше к тебе недоверие.
– Мне плевать, что подумают все. Мне важно, что думал он, когда говорил мне это.
– Хватит думать о том, что уже не исправишь. Обидел он тебя и с этим я согласна. А если не со зла? Если от той же обиды за недоверие к нему? Если он любит тебя как дочь и отчитывает как своего ребёнка? Будь это не так, разговора могло вообще не быть.
Куда ты поедешь, а главное зачем?
– Я не хочу попадаться на глаза никому из компании. Я хочу побыть одна. Поеду к Максиму в лагерь, вернёмся вдвоём. Говорю это только тебе, чтобы ты не подняла волну. Там может быть связь неустойчива, но ты звони при необходимости. За мной «хвостов» нет, а с текучкой вы справитесь. Я с понедельника всё равно ухожу в отпуск. Я поеду.
Ксения попала в летний спортивный лагерь, когда там шёл ужин. Охрана связалась с руководством, и её пропустили на территорию.
– Что-то случилось с дедом? – спросил, часто дыша от бега, Макс. – Почему ты приехала среди недели?
– С дедом всё в порядке. Мы с ним не сошлись во взглядах на некоторые вещи, и я написала заявление об уходе, – ответила Ксения, обнимая подростка за плечи. – Я сбежала из города, хочу поселиться где-нибудь рядом, а домой вернёмся вдвоём.
– Я не понимаю. Вы поссорились?
– Не нужно ничего понимать, Максимка. Мы не ссорились. Возможно, когда мы вернёмся, я приму другое решение.
– Дед тебя не уволит. Он тебе доверяет.
– Думаю, я исчерпала лимит доверия. Он меня обидел. Грош цена такому доверию. Расскажи лучше, как у вас здесь дела?
– Дела неважные. Планировали поход на два дня, но позже отменили. Воспитатель подвернул на футболе ногу, заменить его некому, а на группу нужно троих взрослых.
– Может, я на что сгожусь? Пойду с вами в поход, и мне не придётся искать комнату.
– Ты сможешь пойти в поход? Это идея. Жди меня здесь.
Ксении выделили место в небольшой палате амбулатории, где она расположилась на ночлег, поставив машину на территории лагеря. Ей одолжили рюкзак, куда она могла положить свои вещи и часть сухого пайка. Телефон звонил, но она не брала трубку. Были звонки от Каменского, секретаря, Олега и даже Логинова. Она ответила только Кате и сама набрала Аллу Ивановну.
– Ксюша, Виктор очень расстроен. Почему ты не берёшь трубку?
– Со мной всё в порядке. Передайте мужу, что я не готова его слушать. В субботу вечером мы будем дома. Извините.
Двадцать второго числа группа из двенадцати ребят и троих взрослых отправилась по оговорённому маршруту. Ксения никогда не отдыхала в подобных лагерях и не ходила в походы. Поэтому она делала всё так, как было предписано «должностью» и слушала, что говорили «бывалые» туристы. Ей понравилось на природе. Короткие марш-броски через лес, привалы у костра, на котором она варила каши, ночёвка в палатке, купание в озере. Маршрут был несложным, интересным и познавательным. Ксения пожалела, что ей не довелось это ощутить в юности. В лагерь они вернулись перед ужином двадцать четвёртого числа, когда было закрытие сезона. Она ощутила себя подростком, вернулась в юность и радовалась победам в конкурсах, костру, танцам.
– Классно ребята твоё имя сократили. Мне нравится. Можно я буду тебя так называть?
– Чего в нём классного? Сеня – это мужское имя, сокращенное от Арсения, а я Ксения, если ты не забыл. Нравится, пусть будет Сеня.
– Сеня, ты ребятам понравилась. Сказали, что ты больше похожа на старшую сестру, чем на мачеху, назвали тебя «клёвой» и «крутой».
– Они у тебя тоже «клёвые».
– Тебе наш второй тренер понравился?
– Ты просто интересуешься или сватаешь меня?
– Почему ты замуж не выходишь? Тебе уже двадцать восемь лет.
– Мне ещё двадцать восемь лет, это тебе уже пятнадцать. А вопрос «почему?» останется без ответа, но с комментариями. Для того чтобы выйти замуж, нужно иметь друга, а у меня нет не только друга, но и кандидата на эту роль. Так понятно?
– А чего ты хочешь больше всего?
– Понять твоего деда и простить.
– А потом?
– Окунуться в тёплое море, оседлать гидроцикл и прокатиться с ветерком, посидеть под пальмой и ни о чём не думать неделю. Мечты у меня все земные. Боюсь только, что в этом году зимой, нам не удастся спуск на сноуборде.