Глава 14
Прошло полтора месяца, как Антон переехал в съёмную квартиру. Пять выходных он провёл с Катей, заезжая за ней утром в квартиру Саши и возвращая её матери около семнадцати часов. С двадцать второго октября у Кэт начались недельные каникулы, и Сандра взяла пять дней отпуска.
– Катюша, поехали на зимних каникулах на лыжный курорт до Рождества дней на десять, – предлагала Саша дочери. – В это время народу будет не так много.
– А как же папа? – осторожно спросила дочь.
– Если тебе хочется поехать втроём – поговори с ним сама. Но поторопись, мне нужно сделать заранее заявку на билеты, бронь на номер в отеле.
Третьего ноября Антон пришёл навестить дочь и сам завёл разговор о зимнем отдыхе.
– Ты хочешь поехать во Францию? – спросил он.
– На этот раз в Швейцарию. У Катюши зимние каникулы с двадцать первого декабря. Сразу воспользуюсь Рождественскими каникулами, потом выходные, позже возьму дня три отпуска, и мы укладываемся в срок. Седьмого января она пойдёт в школу, а я на работу. Правда, не знаю, как лучше поступить. Можно вылететь двадцать первого декабря и вернуться двадцать девятого. Мне кажется, позже это будет сделать проблематично. Можно, конечно, попробовать вылететь тридцатого и вернуться шестого. Всё будет упираться в наличие свободных мест в отеле и билетов.
– Саш, ты не будешь возражать, если я напрошусь с вами? Мне Катюша рассказала о поездке.
– Ты считаешь это возможным? Хотя мы можем поехать как знакомые или бывшие супруги, но не как семья.
– На правах старого знакомого, я могу попросить тебя об одолжении?
– Валяй.
– Попробуй заказать билеты на утро двадцать второго, а обратно на двадцать девятое. В случае удачи, я смогу полететь с вами. Если не получится – полетите вдвоём, а я объясню Кате, что не могу полететь позже из-за работы. Я смогу «выкроить два-три дня, но не больше.
– Антон, ты меня знаешь не первый год и считаешь, что я из-за обиды на тебя решу лишить дочь компании с тобой? В нашем случае мухи и мёд отдельно. Я прямо сейчас открою сайты, для особо неверующих, и посмотрю, что они предлагают и когда. Вы пока займитесь чем-нибудь.
Александре понадобился час, чтобы хорошо ознакомиться с предложениями, сравнить цены и почитать отзывы. Она почти привыкла к постоянному отсутствию Антона и его субботним или воскресным визитам. Общения их сводились к разговорам о Кате, её успехах и увлечениях. Отец и дочь чаще общались вне квартиры, но это не вызывало у матери ревности. Она была рада, что Кате удалось наладить отношения с отцом. Как она сама относится к мужу, Саша бы не смогла сказать определённо. Её не раздражало его присутствие, но и не вызывало особой радости. Она охотно отвечала на все его вопросы, но, ни о чём не спрашивала, хотя и не перебивала, если он о чём-то рассказывал. Да и общались они, по меньшей мере, полчаса за весь день. Антон не злоупотреблял её «гостеприимством» и только по просьбе дочери, иногда, садился за обед или ужин.
– Катюша, зови папу, и смотрите картинки, – негромко крикнула Саша. – Вылет двадцать второго в 10:20 из Хитроу до Женевы. Обратно в 14:40 двадцать девятого. Бронь на номер на троих получу завтра, тогда же оплачу и билеты. Отель «Гельвеция» на семь ночей с видом на Альпы. Можете собирать вещи. Вопросы есть?
– Саш, спасибо. А что за курорт? – спросил явно довольный Антон.
– Кран-Монтана находится в ста километрах от Женевы, – ответила Саша. – Посмотрите фото, почитайте отзывы, а это наш отель. Спасибо скажете, если останетесь довольны отдыхом.
Александра не жалела о том, что согласилась лететь с Антоном. Впереди было два месяца, и если что-то пойдёт не так, всегда можно отказаться. Подсчитав приблизительные расходы на питание, проживание и перелёт, она знала, что поездка будет не столь затратной. Даже беря во внимание развлечения, необходимые покупки и непредвиденные расходы, всё выльется в месячную зарплату.
– Саш, а мой горнолыжный костюм живой? – спросил Антон.
– Посмотри на самой верхней полке шкафа в прихожей. Там должен быть большой цветной пакет. Он почти три года ждал своего часа.
Антон достал с полки пакет и вынул его содержимое. Здесь была экипировка «лыжников», которые отдыхали во Франции. Из всего «добра» не подошли только высокие ботинки Кате – нога её «выросла». А всё остальное, от перчаток и шарфов до ботинок, имело вполне приличный вид. Сине-голубой костюм Антона, красно-белый – Сашин и ярко оранжевый – Катин.
– Мы их после отпуска ни разу и не надевали, – вспомнил Антон.
– Как бы мы в них смотрелись при плюсовой температуре? Примерку закончили – убирайте всё назад. Разберёмся с этим позже. Куртки можно будет надеть на себя, а остальное сложить в сумку. Катюше обувь до отъезда купим здесь или там.
– Саш, а ты билеты оплатила?
– Нет. Завтра подтвердят бронь, и я оформлю их онлайн. Ты не переживай, я выставлю тебе счёт в конце поездки. Кто знает, какой у тебя будет аппетит, и не передумаешь ли ты лететь?
– Сашка, я очень надеюсь на эту поездку.
– И чего ты от неё ждёшь?
– Прощения, Саш, прощения. Я устал жить один, хотя я очень мало бываю в квартире, проводя большую часть времени на работе.
– Ты хочешь сказать, что отменил посещение баров по пятницам?
– Отменил.
– И чем ты занят по вечерам?
– Я возвращаюсь с работы не раньше двадцати часов и мечтаю только о кровати и тёплом одеяле.
– Экономишь на отоплении? Не боишься простыть перед поездкой? А я, как и раньше люблю тепло. Мы с Катей два раза в неделю ходим в школу верховой езды. Общение с лошадьми как-то успокаивает. Антон, ты не рассчитывай на мою благосклонность и можешь устраивать свою личную жизнь. Джеймс рассказал мне о мужской полигамности. Наверное, это твой стиль жизни и ничего здесь не сделаешь. Остаётся – принять, простить и отпустить. Есть ты, есть я, а нас больше нет. Мы можем поддерживать дружеские отношения ради дочери.
– Я смотрю, Джеймс не оставляет тебя без внимания. Катюша только о нём и говорит.
– Если Катя говорит о Джеймсе, она не могла не сказать о Софи и Эдит. Не ломай голову над вопросами, которых нет. Софи нравится Джеймсу. А я? Я не могу принять его прошлого, как и твою измену. Он об этом знает и не настаивает. Ладно, не отвлекайте меня от обеда. Идите уже гулять, а я займусь делами.
Проводив Антона и дочь на прогулку, Саша закончила приготовление обеда-ужина, оставив утюжку на завтра, и прилегла на диван, укрывшись пледом. В квартире была нормальная температура, а её лихорадило. В отличие от многих британцев, она не экономила на отоплении и воде. Мерзнуть в собственной квартире, кутаясь в сто одёжек, считала неправильным. Поэтому температура в квартире, никогда не опускалась ниже двадцати трёх градусов. «Пусть я буду работать на одно электричество, но не буду чувствовать себя овощем в холодильнике», – шутила она. Удобно устроившись, и почти засыпая, подумала: «Что-то я в последнее время расклеилась. Сплю на ходу, слабость, озноб – надо бы сдать кровь и выяснить причину этого недомогания».
В понедельник у неё на работе пошла носом кровь, и она уже без сомнения во вторник пошла на приём к врачу. После приёма сдала на анализы кровь и, получив рекомендации, должна была явиться на приём девятого числа, что и сделала прямо с утра. Врачу обрадовать Сандру было не чем. «Начальная стадия лейкоза. Если она не будет прогрессировать, то вполне поддастся начатому сразу лечению, – успокаивал врач Сандру. – У вас до понедельника есть время принять решение». Александра вышла из кабинета и слёзы сами побежали из глаз. «Ладно я, но за что моей Катюше такое наказание? Ей исполнится всего восемь лет, – думала она присев на диван в холле и доставая носовой платок. – Надо успокоиться и подумать. В таком состоянии я и домой не доеду. Мне нужно быть сильной ради Кати». Достав телефон, она позвонила на работу и Джеймсу. Вытерев слёзы, вышла на улицу, и зашла в ближайшее кафе. Не чувствуя вкуса кофе, Саша медленно пила напиток и смотрела в окно. Джеймс приехал минут через сорок. Он давно знал Сандру и прекрасно понимал, что её звонок в начале рабочего дня означает проблему, которую она не может решить сама.
– Что произошло, Сандра? Причину, которая вызвала слёзы, назови? – попросил он, присаживаясь за столик и положа свою ладонь ей на руку.
– Джеймс, я была в клинике – у меня лейкоз, – глядя на него, ответила Сандра.
– И что? Ты собралась умирать? Полмира к нам едут лечиться, а ты решила сдаться сразу, не пытаясь победить болезнь? – глядя ей в глаза, спрашивал друг. – Я тебя не узнаю. А если это ошибка? Сдай анализы в другой клинике, а если они подтвердятся – начинай лечение. Ты ведёшь себя так, как будто получила окончательный приговор. Энтони знает?
– Нет.
– Позвони ему, назначь встречу и расскажи обо всём, а главное не опускай руки. Тебе понадобится его помощь с Катей.
– Мне страшно.
– Мне тоже было бы страшно, и ты точно так же уговаривала бы меня быть сильным. Звони при мне. У тебя муж врач. Сходите в другую клинику, поговорите с другим специалистом. Не кисни, Сандра. – Он дождался, пока Саша позвонит мужу и назначит встречу на вечер. Разговор шёл на русском языке, но Джеймс был уверен, что встреча состоится. – Теперь я отвезу тебя домой. Ты приготовишь ужин, заберёшь Кэт их школы, а вечером обо всём поговоришь с Энтони.
– Прости, Джеймс. Всё так неожиданно случилось, и я растерялась. Мне нужно было с кем-то поговорить, а подруг у меня нет, ты знаешь.
– Ты всегда меня выручала, говоря: «Для чего ещё нужны друзья?» Беда всегда приходит неожиданно и не вовремя. Ты думай о том, что должна поправиться и всё для этого сделать. Звони мне в любое время.
Александра, забрав дочь из школы, готовила ужин и думала о том, что скажет Антону, а главное как об этом сказать. Предстоит лечение, а значит, Кате нужна будет няня. Дочь почти взрослая, и могла из школы приходить домой и находиться в квартире сама, но по закону её одну оставлять дома нельзя. Доброжелатели найдутся сразу. Антон пришёл в начале седьмого вечера.
– Что за срочность? Что-то случилось? – спросил он с порога. – У тебя вид, как будто ты полдня плакала. Глаза опухли.
– Мне нужно поговорить с тобой, но давай это сделаем после ужина и без присутствия Кати, – попросила Саша и пригласила к столу мужа и дочь. Закончив с ужином, Катя ушла по просьбе мамы к себе. – Даже не знаю с чего начать, – заговорила Саша. – В последнее время я себя неважно чувствовала и решила пойти на приём, сдать анализы. Сегодня с этими анализами я была на приёме у гематолога. Антон, у меня лейкоз.
– Спокойно, – сказал Антон, беря её за руку. – Что ещё сказал врач?
– Рекомендовал начать лечение как можно быстрее. Что скажешь?
– Говорить что-то определённо рано, но посоветовать могу. Во-первых, успокойся. Это не просто, но необходимо. Во-вторых, завтра сдадим анализы в другой клинике, а в понедельник с утра наведаемся к твоему гематологу. Сашка, я должен сам всё увидеть. Где результаты анализов?
– Я не помню, отдавал ли он мне их вообще или нет.
– Пока я не увижу результатов, я запрещаю тебе думать о плохом. Да, результат анализа крови – это первый звоночек, но для того, чтобы поставить окончательный диагноз, нужно пройти ещё ни одно обследование. Тебе врач об этом не сказал?
– Он говорил о дополнительных анализах, не утверждая, но предположил диагноз довольно уверенно. Если честно, то я, после слова «лейкоз», мало что соображала.
– Сашка, так нельзя. Твои симптомы могут быть причиной гормонального сбоя от недосыпа или стресса, или анемии. Что тебя ещё беспокоит? Есть мышечная боль, потливость?
– Нет. Меня знобит.
– Это нервное. За последнее время слишком много произошло. Если бы не болезнь Кати, ты почувствовала бы себя хуже гораздо раньше. Но переживания за здоровье дочери, отодвинули твои собственные проблемы на второй план. Знаешь что такое эффект незавершённости? Наш организм ждёт гармонии, но происходит так, что многое остается недосказанным, недоделанным, не услышанным, а потребность в этом остается. Мы сталкиваемся с этим эффектом при разрыве отношений, в которых мы любили человека, заботились о нем, строили совместные планы на дальнейшее совместное будущее. Особенно сильно этот эффект проявляется тогда, когда всё происходит внезапно. Возникает шок, а потом появляется поток непрерывных мыслей и вопросов: Что же произошло? Что я сделала не так? Как вернуть человека? Что можно было сделать иначе, лучше? Как надо было себя вести? Есть ли еще шанс все вернуть обратно? А вдруг он вернется? и т.д. Пока ты не поговоришь, не выговоришься, не услышишь, не поймёшь – ты так и будешь задавать себе вопросы и не находить ответов. Это сидит у тебя в голове. Не можешь без эмоций поговорить со мной откровенно, представь меня перед глазами и поговори о том, что тебя не устраивает и чего бы ты хотела. Ты не можешь долго жить в своих прошлых нерешенных делах, конфликтах. Это прямой путь к неврозу, а потом и к психозу, – убеждал её Антон.
– Ты стал психоаналитиком? – грустно спросила Саша.
– Думай, как хочешь, решать тебе. Сейчас ты выпьешь чудо таблетку и ляжешь в кровать. Я скажу Катюше, что ты просто переутомилась. Утром поедем в ближайшую больницу и сдадим всего один анализ. Твой телефон звонит.
– Ответь. Это может быть только Джеймс, больше не кому. Он в курсе всего и привёз меня в школу из клиники.
Утором они втроём поехали в клинику и сдали анализ крови. Получив результат, который не показал не малейшего отклонения от нормы, поехали в клинику «Принцесса Грейс», предварительно позвонив Джеймсу. Они вошли в кабинет втроём, оставив Катарину в холле. Сосновский представился сам, затем представил Райли, как своего адвоката.
– Я могу взглянуть на результаты анализов Ковалевской? Я её муж и по совместительству врач, – сказал он и получил доступ к результатам. – Объясните, как результаты анализов от шестого и десятого числа, при поставленном диагнозе, так могут измениться? – спросил он и протянул гематологу два бланка. – Вы сами взгляните.
– Этого не может быть.
– Конечно, не может, особенно если это далеко не результаты анализов моей жены. Обратите внимание, пациент Ковалевский, как не странно мужчина, сорока восьми лет от роду, сдавал кровь пятого числа. Моя жена Ковалевская тридцати шести лет сдавала анализы шестого числа? Где её результаты? Как можно было допустить такую ошибку? Я понимаю, фамилия написана верно, но пол пациента и его возраст Вас не смутил?
Доктор гематолог нашёл в компьютере результаты анализов сданных Сандрой, распечатал и сравнил их с последними. Цифры были почти одинаковы и в пределах нормы. Он долго и искренне извинялся за досадную ошибку.
– Вы понимаете, что пережила моя жена за четыре дня по Вашей оплошности? – Саша, выйди, пожалуйста, – попросил Антон жену. – Джеймс, я могу набить ему морду?
– Не сходи с ума, здесь наверняка есть камера. Ты хочешь сесть в тюрьму? Иди к Сандре, я сам закончу это недоразумение.
Антон вышел из кабинета, и Саша повисла у него на шее. Рядом стояла Катя. Антон не мог упустить такую возможность и робко поцеловал жену. Он подхватил её на руки и закружил.
– Всё хорошо! Всё очень хорошо, – говорил он, ставя Сандру на ноги и нежно, но продолжительно целуя её.
– Пап, можно считать, что вы помирились, и ты вернёшься домой? – спросила Катя, прижавшись к отцу. – Мам, что ты молчишь и плачешь?
– Катенька, девочка моя, если коротко, то здесь, в этой клинике, мне поставили в пятницу диагноз, что я больна, а сегодня выяснилось, что результаты анализов просто перепутали. Я, моя хорошая, здорова! – Антон, а что будет с Ковалевским?
– Есть его адрес – найдут. В лучшем случае извинятся.
Джеймс вышел из кабинета минут через семь-десять и сообщил, что можно покинуть клинику с чувством неполного, но удовлетворения. Он обнял Сандру, не стесняясь Антона, и поцеловал её в щёку.
– Я тебе обещал, что всё будет хорошо, а я не так часто даю обещания, – говорил он, обнимая за плечи Сандру. – Береги её, Энтони, а то я, в одно прекрасное время, стану настойчивее и уведу её у тебя, – улыбаясь, говорил он. – Домой доберётесь сами, а меня Софи ждёт.
Они вышли все вместе из клиники и проводили до машины Джеймса.
– Чем займёмся, девчонки? – спросил Антон.
– Я есть хочу, – сказала Саша. – Вы забыли, что я, в отличие от вас, не завтракала. Устроим пир в честь моего выздоровления?
– Мам, пойдём в самый крутой ресторан, но позвони, что мы не приедем в школу верховой езды, – говорила Катя. – Ради такого случая, можно прогулять.
– Нет, мы поступим по-другому – пообедаем и покажем папе, чему ты научилась, – предложила Саша.
Суббота, начавшаяся для супругов с тревог и опасений, закончилась примирением в спальне…
«Вроде всё, как всегда, но чего-то не хватает. Есть страсть, но нет той неподдельной нежности, которая вызывает трепет в душе, а не ниже. Прощение не требует, чтобы я верила Антону. Он признался и покаялся, а в моей душе, после пережитого, всё перевернулось. Между нами нет недосказанности, но нет и прежних чувств. Есть что-то новое, и оно притягивает нас. Но надолго ли? Жизнь такая непредсказуемая, и может оборваться в любой момент. Нужно научиться жить, не принимая близко к сердцу то, что ты не можешь изменить. Я дам ему время, а восстановит он моё доверие или окончательно потеряет – это зависит только от него, – думала Саша засыпая. – Если быть до конца откровенной – я тоже далеко не подарок. Кто знает, может число минусов Антона гораздо меньше моего числа?»
Уже на следующий день Антон с вещами вернулся к семье, рассчитавшись за съёмное жильё, а через пять дней вся семья собирала вещи для поездки в Швейцарию. Отдых в Кран-Монтана понравился всем. Окно номера выходило на горы, погода была солнечной, а воздух чудесный. Катарина была в восторге от снега, катания на лыжах, санках и упряжках. Ни один день не прошёл без вечернего обсуждения прожитого и планов на завтра. Они попали на распродажу и обзавелись некоторыми вещами. Поздно вечером двадцать девятого декабря они вернулись домой, встретив Новый 2019 год в Лондоне. Шестнадцатого января Кате исполнилось восемь лет. День рождения Антона выпадало на воскресенье, и он с согласия жены, решил встретиться с коллегами и отметить это в пятницу. Запрещать Антону посещение бара, Саша считала великой глупостью. «Антон, знай меру. Не повторяй ошибок, не наступай на очередную мину», – говорила она, перед его уходом. Ночь для Саши выдалась без сна, а Антон вернулся в шесть утра «на своих ногах». Шуму от его прихода не было, но Катя проснулась и видела отца, скажем, не в очень хорошей форме. «Котёнок, иди спать, я сама справлюсь», – сказала мать дочери, провожая мужа в спальню. Помогая ему раздеться, она заметила следы губной помады на его лице и рубашке. Бросив одежду рядом с кроватью, она вышла из спальни. «Его хватило всего на пять месяцев, – подумала она с грустью, устраиваясь на диване. – Глупо думать, что он провёл ночь на скамейке в парке после бара, а бар давно закрыт. Хватит себя обманывать. Больше всех в этой истории мне жаль Катюшу. Утром позвоню Джеймсу».
Утром за завтраком Катарина сама завела разговор с матерью.
– Мам, пусть он уходит совсем. Я его так любила, а теперь не хочу его видеть и встречаться с ним не буду. Пусть он мне даже не звонит, – говорила она, едва сдерживая слёзы.
– Котёнок, – Саша обняла дочь, – ты обижена на поведение папы, мне тоже всё это неприятно, но, к сожалению, так бывает. Пройдёт время, обида забудется, и ваши отношения могут вновь наладиться, но жить ему, действительно, лучше отдельно, чтобы мы окончательно в нём не разочаровались. Так будет лучше для всех. Неприятность эту мы переживём, – целуя дочь, говорила мать. – Я позвонила Джеймсу, он займётся разводом. Прости меня, девочка моя, но я уже не смогу мириться с его поведением.
Антон появился в гостиной около одиннадцати. Вид у него был «свежий», но виноватый.
– Саш, я сорвался, – тихо сказал он.
– Ты сделал этот вывод, осматривая своё тело и одежду? – спросила Саша. – Ты хотя бы умылся, прежде чем переступать порог дома. Воспитывать тебя поздно, и бесполезно. Я позвонила Джеймсу – он займётся разводом. Претензий у тебя ко мне нет? Если есть, загляни в брачный договор.
– Я был не настолько пьян, чтобы не соображать. Как я всё это объясню Катарине? – задал он вопрос, глядя на Сашу.
– Катюша видела, когда и какой ты пришёл. Думаю, сегодня она с тобой и разговаривать не захочет. Моли Бога, чтобы с ней всё обошлось. Тебе есть куда идти? – спросила она и поняла, что есть. – Собери пока вещи, позвони, дождись Джеймса, чтобы подписать бумаги и можешь быть свободным. Мы сделали неправильный ход, когда вновь сошлись, после моей «мнимой» болезни. Если бы ни Катюша и твоё раскаяние, я вряд ли на это решилась. Теперь вижу, что сделано это зря. Чего-то подобного я ожидала ещё недели две назад. Эти звонки по вечерам, твоё отсутствие в один из выходных.
– Ты очень сердита на меня?
– Я не сердита, я убита твоим поведением. Считай, что ты вонзил мне нож в спину. За что ты так со мной? Меня прежней больше нет, – говорила Саша. – Прими совет – не заводи романов на работе, иначе ты потеряешь не только семью, но и право на практику. Здесь с этим строго. Открой двери – это Джеймс.
Джеймс Райли задержался в квартире минут на пятьдесят, составляя бумаги. Он почти не общался с Антоном, обращаясь больше к Сандре.
– С понедельника я займусь этим делом. Минимальный срок –шесть недель. Думаю, за два месяца управлюсь. Будут вопросы – я позвоню, – сказал он прощаясь.
Антон не спешил собирать вещи. Он как будто чего-то ждал, раздумывал, или хотел что-то сказать. Неспеша, выпил кофе, всё время, поглядывая на Сашу, которая утюжила вещи.
– Ты хочешь что-то сказать или спросить? – задала вопрос жена. – Я отвечу или выслушаю, не тяни.
– Это прозвучит глупо из моих уст, но я скажу тебе за всё: «спасибо». Спасибо за любовь, за тепло и уют, за заботу, за Катю, за терпение. Думаешь, я не понимаю, что сделал тебе больно и не в первый раз? Постарайся меня простить, так тебе будет самой легче. Не держи на меня зла. В нашей жизни было много хорошего. Моя любовь к тебе не прошла, хотя я лишился твоей любви и доверия.
Она останется со мною. Знаю, что сам всё испортил, но прошу тебя, не отталкивай меня – ближе тебя и Кати у меня никого нет. Давай, останемся, хотя бы приятелями.
– Дай нам с Катариной время. Возможно, оно что-то изменит. Она просила тебя не звонить ей и не приходить. Ты понимаешь, что это значит? О каких отношениях может сейчас идти речь?
– Я буду ждать, – сказал Антон, доставая сумку с антресоли. – Через час я уйду. Можно, я буду тебе звонить раз в неделю?
– Ты можешь звонить, но я не знаю, захочу ли я ответить. Я не могу обещать того, в чём не уверена.
Антон ушел, не простившись с дочерью – Катя к отцу из своей комнаты не вышла. Пасхальные каникулы Катарина провела в дневном лагере, а Сандра спокойно работала. С отцом встречаться Кэт отказалась. Саша пыталась несколько раз с ней поговорить, но дочь была непреклонна. Двадцатого мая Александра получила развод. С наступлением летних каникул Саша пошла в отпуск, и они с Катей чудесно провели вдвоём десять дней во Франции и неделю на пляже Брайтона. Джеймс предложил уехать на неделю в Уэльс к его друзьям. Поездку обе приняли с радостью. В Кардифф из Лондона они отправились на автомобиле Джеймса. Катя легко подружилась с Амелией, которой было восемь лет, и изъявила желание остаться в семье Харрисонов ещё на неделю. Они обещали ей поездку в Барри, который так сами и разрекламировали. Именно с этого времени Джеймс стал ухаживать за Сандрой. Через пару дней, после возвращения из Уэльса он пригласил Сашу в ресторан. Они поужинали и засиделись допоздна.
– Отвези меня домой, – попросила Саша.
– Сандра, я не хочу показаться навязчивым, но может, мы поедем ко мне?
– Ты думаешь пора?
– Кто мне говорил: «Лучше сделать и пожалеть»?
– Поехали, – сказала она, поднимаясь из-за стола. Сандре шёл тридцать седьмой год, Джеймсу исполнилось сорок три года.
Его желание и страсть были настолько велики, что в квартире дальше большой гостиной они не дошли. Лишь спустя минут сорок, приняв душ и накинув халат, Сандра смогла рассмотреть квартиру. Квартира была большой в её понятии и походила на аквариум, так как вместо стен в гостиной были стёкла.
– Ты давно здесь живёшь? – спросила она, глядя на ночной Лондон с десятого этажа. – Если я правильно ориентируюсь, то это где-то рядом с моим домом.
– Это левый берег Темзы, а дом твой действительно на противоположном берегу, чуть левее, – обнимая Сашу за плечи, говорил Джеймс. – Как тебе мои холостяцкие покои?
– Очень уютно, комфортно, но дорого. Ты играешь в гостиной в гольф или проводишь конференции? Хотел меня удивить? Я сразу догадалась, что квартира съёмная. Зачем ты это сделал?
– Снять что-нибудь скромнее или ты сможешь приходить ко мне? Будет ли тебе там комфортно? – обнимая Сандру, спрашивал он. – Как меня примет Кэт? Я не хочу с ней ссориться.
Ночь, проведенная с Райли, была не хуже последних ночей с Антоном, если не лучше. А утром ей принесли завтрак в постель. Странно, но у Саши было такое чувство, как будто они встречаются с Джеймсом давно. Не было ни неловкости, ни угрызения совести. – А теперь давай поговорим серьёзно, – сказала Саша, допивая кофе. – Я тебя разочаровала?
– Очаровала. Я так долго надеялся на это, не говоря уже о том, что ждал. Я отношусь к тебе более чем серьёзно, но говорить о браке не буду – ты его не примешь…
– Ты должен кое-что знать, – говорила Саша, перебив его и прикрывая его губы своими пальцами. – Я не смогу подарить тебе ребёнка, которого ты хочешь. Прости и подумай – нужно ли тебе это?
– Я не думал, что ты примешь мои слова как условие и так буквально, – говорил Джеймс, обнимая Сашу. – У меня есть сын, есть продолжатель рода, ему пятнадцать и зовут его Николас. Мы с тобой будем просто наслаждаться жизнью, у нас уже есть дети. Думаю, Кэт с этой ситуацией со временем справиться.
– Подожди. Значит Грейс мать твоего сына? А Роберт?
– Мы все вместе учились, потом работали и дружили. Мы не были женаты с Грейс и расстались, когда сыну было два года. Я не мог не отпустить её, устав от этого «треугольника». Через полгода Грейс и Роберт поженились, а через четыре года родилась Амелия. Она ровесница Кэт. Роберт Харрисон родом из Уэльса. В Кардифф они уехали в две тысячи восьмом. Мы нормально общаемся, можно сказать, дружим. Ты сама всё видела.
– Странно всё это. Я представила, как я любезно принимаю у себя дома Антона с новой подругой.
– У нас другая ситуация. Мы оба ошиблись, но во время это поняли и не обманывали друг друга, поэтому и не стали врагами. Для вражды нет повода. Грейс счастлива с Робертом. Мой Николас прекрасно к нему относится, но знает, что и я ему не чужой дядя. Я навещаю их два раза в год, а Ник приезжает на каникулы в Лондон и живёт у родителей.
– Почему ты расстался с Софи? – спросила Сандра. Этот вопрос давно вертелся у неё в голове, но задать его Джеймсу она не решалась, считая бестактным.
– Я не был близок с Софи. Наши отношения были просто приятельские. Тебе хотелось, чтобы я обратил на неё внимание, я это сделал, но у Софи уже был мужчина и менять его, ради меня, она не собиралась. Остальное, моя самодеятельность.
– Джеймс, дай мне время, чтобы разобраться в себе. Одно дело встречаться, другое дело жить вместе. Ко второму я не готова.
– Сандра, я дам тебе столько времени, сколько понадобится, а в следующий раз приглашу тебя в свою квартиру, где мы сможем с тобой встречаться, – обнимая её, говорил Джеймс. – Хочешь это сохранить в тайне от Катарины? Хорошо. Я останусь для неё твоим другом. Пусть пройдёт время, девочка лучше узнает меня.
– Спасибо. Я буду бегать к тебе на свидания по первому звонку, – смеялась Сандра. – А выходные мы можем проводить втроём.
В сентябре Катарина пошла в четвёртый класс, а Сандре исполнилось тридцать семь лет.
– Джеймс, тебе нравится моя мама? – спросила Кэт за ужином.
– Нравится, – ответил тот, ожидая подвоха.
– Тогда, почему ты не живёшь с нами?
– Мы с твоей мамой близкие друзья, Кэт, но жить вместе мы пока не собираемся. Ты уже взрослая и думаю, догадываешься по какой причине.
Рождество Сандра и Катарина провели в семье Джеймса. Это выглядело несколько странным, но родители Райли узнали её, хотя прошли почти десять лет. С того времени, как Антон и Александра расстались, прошли девять месяцев. Первые три-четыре из них они практически не общались. Катарина не встречалась с отцом и все его звонки сбрасывала. Саша на звонки отвечала, как и на вопросы, но говорила только по существу. Встреча отца и дочери состоялась только накануне Рождества. Второй раз он пришёл поздравить Кэт, которой исполнилось в январе девять лет, но пришёл в школу, не желая случайно встретиться с Джеймсом в квартире. Саша не скрывала от бывшего мужа встречи с Райли. Через два месяца Лондон, как и всю Европу «накрыла» первая волна пандемии. С началом карантина в середине марта, Антон звонил через день, справляясь о самочувствии.
– Саша, всё это очень серьёзно, поверь мне на слово, – говорил он. – Ты можешь рассчитывать только на себя и свои силы. Пусть остальные делают, что хотят, а вы постарайтесь, как можно реже, выходить из дому. Подумай о Катюше.
– Не волнуйся. Мы с ней и работаем и учимся автономно, – говорила Саша. – Ты, береги себя.
Пережив первую волну, Александра не рискнула уезжать летом за приделы Соединённого Королевства. Сама того не желая, она начала покупать продукты длительного хранения, как будто была уверена, учитывая прогнозы, во второй волне. Полки в шкафах и столах, как и холодильника, заполнялись ею, когда Катя была в школе, перейдя в пятый класс. Она не хотела показаться в её глазах паникёршей. «Моя забота кормить, а значит, и продукты, из чего я буду готовить, на мне, – думала она, принося очередной пакет с бакалеей. – Нет ничего проще, чем заменить их ближе к истечению срока годности. Так будет спокойнее».
Джеймс вернулся из недельной поездки в Ливерпуль девятого октября, почувствовал недомогание, позвонил Сандре и остался в своей квартире, запретив ей приезжать.
– Сандра, дай мне неделю-две. Я должен быть уверен, что это безопасно для вас. Не думаешь о себе, подумай о дочери. Я буду общаться с вами по видеосвязи.
Александра, «получившая» во сне письмо, не хотела верить видению, пока Джеймсу не поставили диагноз. Она и после этого надеялась, что он поправится. Надежды не оправдались, и чуда не случилось. Райли умер двадцать девятого октября. Его семья не посчитала нужным сообщить Саше о его смерти и похоронах. Ей передали конверт с письмом через десять дней после его похорон. С пятого ноября, после последнего уровня опасности, в стране объявили карантин. Антон Сосновский «прописавшийся» в госпитале, измученный недосыпом и своей беспомощностью перед болезнью, позвонил Сандре, признался семье в любви и попросил у неё прощения, как будто прощаясь…