Отделение полиции.
Надежда вздрогнув, проснулась. Она оглядела темную комнату. Сначала она забыла, о том, что в гостях. Давно же она не спала в мягкой, уютной постели. Ей показалось, что она во сне. Надежда опустила ноги на ковер. Ворс был мягким и теплым. Она долго шоркала ногами по нему. Откинув одеяло, она медленно прошла в кухню. Шаги ее были шаркающими, потому что она еле-еле поднимала ноги. После уютного сна, стопы словно налились свинцом. На входе в кухню, старушка нащупала рукой по стене выключатель. Она щелкнула по нему и зажегся невыносимо для глаз, яркий дневной свет. Надежда прошла к плите. Плита оказалась газовой, но автоматической. Старушка заглянула в холодильник. Там ни чего не было, кроме кастрюли с остатками макарон. Тогда Надежда начала рыскать по кухне в поисках картошки. Ее она нашла в железном бачке, под раковиной. Она достала достаточной количество и выложила в раковину. После она нашла кастрюлю и сковородку. Ножи стояли на тумбе с четырьмя ящиками, около раковины. Она достала самый маленький и трясущимися руками стала чистить картошку. Таким образом, приготовив ужин, Надежда решила отблагодарить за гостеприимство.
Руки плохо слушались ее, но неспешными, кропотливыми движениями, двадцать минут спустя, она закончила обдирать мундир. Затем она подошла к плите, что бы разогреть сковородку. Плита упорно не поддавалась. Она не хотела зажигаться. Надежда начала оглядываться в поисках спичек или зажигалки. Ни чего не найдя, она заметила, что краник, открывающий газ, перекрыт. Тогда она взяла рычаг и из последних сил потянула на себя. Кран оказался тугим, поэтому пришлось подключить вторую руку. После того, как доступ к потоку был открыт, плита наконец заработала. Надежда налила масла. Сил строгать картошку на весу, прямо в сковороду у нее не хватало. Надежда нашла доску для разделывания и нашинковала овощ на ней. После, отправила содержимое жариться.
Пока картошка готовилась, Надежда отыскала листовой чай. Судя по всему его не заваривали, уже очень давно. Она прошла в комнату, что бы достать из сервиза чайник для заварки. Там же взяла и принесла три чашки с блюдцами. Пришлось сделать несколько ходок, но Надежду это не вымотало. Она была так сильно благодарна за приют, что готова была быть тут домохозяйкой. Она помешала картошку, заварила чай и стала ждать возвращения Кристины с Ниной.
***
Кристина заканчивала давать показания, ее история подходила к концу.
– И тут в меня словно вселился дьявол, – рыдала она. – Я нанесла дочери пощечину. Естественно она разозлилась и в истерике, убежала. Затем я отвезла Надежду Николаевну к нам домой, надеясь, что к тому времени, дочь успокоится и вернется на платформу, или же домой. И вот теперь вы мне сообщили ужасные вести, – пуще прежнего, начала вопить Кристина.
– Я все записал, гражданка. Мдаа… Ситуация, однако. Вроде вы и не виноваты, а вроде и виноваты. Как же мне рассудить? – цокнул старлей. – Ладно, распишитесь вот здесь, – Петр Лаврентьевич пододвинул бумагу с показаниями Кристине.
Кристина подтащила к себе документ. Она взяла ручку. Пальцы ее совершенно не слушались. Она несколько раз выронила ручку на стол. Выпив пару глотков воды, Кристина все же взяла себя в руки, совладав с телом.
– Что писать? – вполголоса спросила она.
– Пишите: «с моих слов, записано верно», – подпись, расшифровка и дата, – ответил Петр Лаврентьевич.
Он видел, что женщина была совсем измучена и плохо соображала. Как отец двоих детей, он прекрасно понимал ее чувства. А вот как служитель закона, был обязан, находится в непоколебимой строгости и безучастности. Кристина поставила последнюю цифру. Кисть ослабла и она снова выронила ручку.
– Я могу быть свободна, офицер? – спросила она растерянно.
– Да, можете быть свободны, – вставая, что бы проводить ее до дверей, сказал Петр Лаврентьевич. Он даже не стал ее поправлять насчет офицера, видя в каком ужасном состоянии, она прибывала.
Кристина приподнялась на стуле. Ноги подкосились в коленях и она села обратно. Каблуки Кристина носила всегда средней высоты и обязательно шпильки. Сейчас это было ощутимо. Она провела на ногах весь день, поэтому сил стоять у нее почти не было. Старлей взял женщину под локоть, помог ей подняться. Он проводил ее до самого КПП. Там он распорядился, отвезти женщину до дома, на бобике.
– Ну что вы, не стоило, я бы и сама дошла, – пыталась отнекиваться Кристина.
– Сама вы, простите, до ближайшего тавмпункта только доедите. У вас вон, ноги не держат, – поправляя фуражку сказал Петр Лаврентьевич.
Кристина не стала больше спорить. Она сдала на выходе пропуск и села в машину.
***
Время было уже почти девять вечера. Надежда доготовила ужин, расставила тарелки с приборами на стол. Она села на стул и стала ждать. Через пять минут в двери послышался поворот ключей. Надежда встала и короткими шагами поплелась в прихожую. Она стояла, замерев в проеме. Дверь стала потихоньку открываться. Сначала показалась сумочка Кристины, а затем спина. Кристина внизу, на уровне руки, щелкнула выключателем. Она полностью вошла в прихожую и закрыла за собой, дверь на замок. Кристина прислонившись к стене, начала медленно по ней сползать, параллельно стягивая с себя шарф. Его она тянула так сильно, за один конец, что чуть не придушила себя. Бросив сумочку на пол, она помогла себе второй рукой, развязать злосчастный шарф, окончательно сползши на пол. Надежда стояла и смотрела на обессиленную Кристину.
– Что случилось дочка? Где Ниночка? – спросила старушка.
Кристина зарылась головой в колени и содрогаясь, начала плакать. Надежда стояла неподвижно. Внутри все будто бы померкло. В голове стали проноситься, самые безумные мысли.
История.
Нина проснулась. Она огляделась вокруг. Тусклый свет ламп и гнетущая тишина, все что окружало ее. Нина села на кровати. Нога ужасно чесалась. Она начала двигать гипс, что бы хоть как-то унять зуд. На душе стало тоскливо. Нина посмотрела в окно. Там горел яркий фонарь. Нина вместе с одеялом забралась на подоконник. Укутавшись поплотнее, она начала любоваться видом. За окном шел легкий снежок. Свет от фонаря падал на тротуар за пределами больницы. Прохожих было не много. Лишь изредка проходили старички и старушки. Нина посмотрела вдаль. Взгляд остановился на крыше противоположного, жилого дома. Там были спутаны провода. Лунный свет падал прямо на телевизионную тарелку. Нина вспомнила про старушку и маму. Сейчас она хотела находиться дома, в кругу близких людей. Да, старушка стала ей близким, родным человеком. Нина тихонько захныкала. По щеке скатилась слеза.
***
Кристина сделала над собой усилие и поднялась с пола. Ноги совсем ее не держали. Разувшись, она сняла пуховик и даже не стала вешать его. Кристина прошла в туалет, помыть руки. Надежда молча пошаркала обратно на кухню, что бы наложить кушать по тарелкам. Кристина прошла к столу и села возле окна, на свое место. У нее не было сил даже держать ложку в руках. Надежда поставила перед ней тарелку с картошкой. Затем она поставила рядом паалку с нарезанным соленым огурчиком и плетеную корзинку с хлебом. Кристина взглянула на старушку. В ее глазах отражалась боль и страх.
– Что случилось дочка? Расскажи мне, полегчает ведь, – сказала Надежда.
– Н-Нина в больнице, – еле выговорила Кристина.
– Боже мой! Как она там оказалась? Что с ней?
– Меня нашла полиция. Я сейчас из участка. Нина попала в дорожное происшествие. У нее сломана ступня. Меня не отпустили к ней. Я два часа сидела в отделении, рассказывая, как потерялась Нина. Оказывается, ее толкнула пьяная женщина, на капот машины, когда Нина хотела помочь ее собачке. В общем, там странная история. Женщину задержали и возбудили уголовное дело, а Нину отвезли по скорой. Теперь она в больнице. Совсем одна. Ей наверное ужасно страшно. Господи! Бедная моя девочка, – закрыла лицо руками и зарыдала.
– Ну-ну дочка, не нужно слез. Это не поможет. Ты должна быть сильной. Ведь Нина сейчас чувствует тоже, что и ты. Надо взять себя в руки. Раз она в больнице, значит, ей ни чего не угрожает. Наверное, она уже спит. Ей тепло и уютно.
– Как же, уютно. Разве может быть уютно там, где нет родных, где холодные стены, где пахнет лекарствами и слышны стоны других больных?
– А ты не думай об этом, не думай. Завтра будет новый день. Поедешь к ней, увидишь ее, пожалеешь, приголубишь, все будет хорошо. А сейчас тебе нужно поесть, набраться сил.
– Я не голодна.
– Не говори глупости, ты же целый день крошки в рот не взяла. Тебе нужны силы, что бы завтра поехать к дочери. Поешь хоть чуточку через силу.
Кристина дрожащей рукой взяла вилку. Как только картошка коснулась языка, желудок настырно заурчал и выделилась слюна. Кристина даже не заметила, как начала хватать все подряд. Она скушала все, что стояло перед ней. Надежда разлила чай по кружкам. У Кристины действительно прибавилось сил. Она почувствовала тепло, разливающееся внутри груди, после первого глотка. Чай оказался очень вкусным. Кристина вдыхала запах трав. Мелисса врезалась в нос. Эмоциональное состояние постепенно приходило в норму.
– Расскажите свою историю, Надежда Николаевна.
– А какая у меня история?
– Как вы оказались совсем одна.
– Это длинная история.
– Так мы ни куда и не спешим. Я точно не усну. А вы если хотите можете идти спать. И спасибо за ужин, очень вкусно.
– Да не за что, дочка. Спать я тоже не хочу, – немного помолчав, Надежда начала свою историю. – Мне было двадцать девять лет, когда я вышла замуж. Сначала мы жили хорошо, в маленьком домике, в деревне. Он работал трактористом, а я дояркой. Было у нас небольшое хозяйство: куры, утки, коровы, в общем то как у всех в деревнях. С детьми не спешили, хотели подняться на ноги, да для себя пожить. А как решили обзавестись ребеночком, так выяснились проблемы и у меня, и мужа. Мы продали дом, вместе со скотиной, купили двухкомнатную квартирку на окраине в городе. Начали лечиться, ходить по врачам. Много времени прошло. Большой город. Я ушла работать на завод, а муж в автомастерскую, трактора ремонтировать. Нам тогда было по тридцать пять лет. Куда мы только не обращались. Я даже к повитухам и «ведьмам» ходила. Одна мне сказала, что дело не во мне, а в муже, и только в нем. Что если хочу забеременеть, то надо к другому сходить. Я конечно же отмахнулась и не поверила ей. Через какое-то время, я встретила другого мужчину. Он тоже работал на заводе. У нас завертелся служебный роман. Муж узнал обо всем и мы развелись. От этого мужчины я родила дочь. Квартиру с бывшим мужем поделили пополам. С новым мужчиной мы купили трехкомнатную квартиру. Сначала десять лет все шло хорошо. Любили друг друга сильно. У нас была хорошая, среднестатистическая семья. Но со временем заметила, что муж стал холоден. Я была вся в быту, перестала за собой следить. Мне казалось, что это не имеет значения. Как-то мы сильно поругались, из-за чего уже и не вспомню. И он утром ушел на работу, не попрощавшись. С тех самых пор я его не видела. Пыталась его найти, звонила по всем знакомым, полицию, больницы. Машины у нас не было, на работу он ездил на метро. Однажды я пришла туда и просидела там весь день. Затем я стала ездить туда каждый день, и по чуть-чуть сидеть там. Не знаю даже чего я ждала. Надеялась, что он выйдет из вагона и расскажет где был. Дома меня встречала вечно злая и не довольная дочь. Она почему-то винила меня, что отец ушел из дома. Дочка выросла, вышла замуж. Я разменяла квартиру. Большую часть денег отдала дочери, что бы с мужем жила отдельно, а себе взяла комнату в коммуналке, на однокомнатную не хватило. Дочь взяла деньги и уехала из страны. С тех пор я ее не видела, она ни разу не приезжала ко мне. Ни весточки, ни писмеца. В коммуналке часто, и на долго отключают воду и отопление. Денег, что бы жечь обогреватель, у меня нет, да и покупать чистую воду тоже. Дочь, как ты понимаешь, мне не помогает. Вот так и живу одна уже двадцать лет. Вот и вся история.
Кристина внимательно слушала Надежду и ни разу не перебила. Глубокое чувство сочувствия и жалости возникло у Кристины. История Надежды была, как страшный сон. Кристина искренне не понимала дочери Надежды, которая бросила мать, вот так без всего.
– Почему же вы не обратились в социальные службы, для помощи?
– Обращалась, конечно, но результата не дало. Мне предлагали взять ипотеку и купить однокомнатную квартиру, а как я ее буду выплачивать совсем одна, – вытерла намокшие глаза.
– Все понятно, – вздохнула Кристина. – Поступим следующим образом: завтра я еду к Нине, в больницу, а затем займусь вашим вопросом, – решительно сказала Кристина.
– А как же работа? Выгонят же.
– Ни чего страшного, возьму отпуск за свой счет, по семейным обстоятельствам. Или нет, лучше больничный, с дочкой сидеть. Уж у меня есть социальные гарантии.
После разговора, Кристина помыла все посуду, прибралась и пошла спать, в комнату дочери. Надежда еще немного посидела за столом, допивая третью кружку чая и тоже отправилась на мягкий диван.
Щенок.
Утром Нина проснулась рано. Ее разбудила сестра, поставить градусник.
– Что ж ты на подоконнике спала? – спросила Лариса.
– Я смотрела в окно, так и уснула.
– Ногу надо беречь. Вот возьми, измерь температуру. Завтрак еще не скоро, после сможешь еще поспать. И лучше это сделать в кровати, – Лариса ушла.
Нина слезла с подоконника. Уселась на кровати, поставила градусник. На улице еще было темно. Луна светила вдалеке. Через десять минут, Лариса вернулась. Она взяла градусник и записала данные в температурный лист.
– 36.6, отлично.
Лариса поставила перед Ниной стаканчик с таблетками.
– А воду, чем запивать? – спросила Нина.
– Ой, точно, тебя же еще не навещали, сейчас принесу, – Лариса вернулась со стаканом воды.
– Спасибо.
Нина выпила таблетки, даже не стала спрашивать, зачем. После улеглась на больничную койку, завернувшись посильнее в одеяло и быстро провалилась в сон.
***
Кристина тоже встала рано. Ей нужно было сходить на завод, утрясти вопрос с больничным. Но подумав, она решила просто позвонить начальнику и сообщить все по телефону. Нужно было собрать вещи для Нины и сходить в магазин. Кристина набрала номер.
– Ало, – ответил заспанный голос на другом конце.
– Здравствуйте, Игорь Олегович! Это Кристина.
– Доброе утро, Кристина. Что случилось? Ты выздоровела?
– Игорь Олегович, к сожалению я беру больничный. Моя дочь в больнице.
– Боже мой, что произошло?
– Ее сбила машина и она сломала ногу. Вчера увезли на скорой, – соврала Кристина, что бы не вдаваться в подробности.
– Какой кошмар, Кристиночка. Вы не волнуйтесь, берите больничный на сколько потребуется. Ребенок – это святое.
– Спасибо большое, Игорь Олегович. Я принесу все документы, как только все оформлю.
– Да, да, не беспокойся.
Кристина отключилась. Она быстро приняла душ, перекусила бутербродом. Надежда услышала шуршание. Кристина вошла в комнату к Надежде. В шкафу лежали теплые вещи.
– Уже проснулась? – спросила Надежда.
– Да. Позвонила начальнику, объяснила ситуацию. Сейчас соберу вещи Нине, потом пойду в магазин и поеду в больницу.
– Я приготовлю тебе завтрак, – сказала Надежда, выбираясь из-под одеяла.
– Спасибо, я уже позавтракала. Лучше сами перекусите чего-нибудь.
– Тогда приготовлю обед, – кряхтя, встала Надежда.
Кристина не стала спорить, ей было не до этого. Она вытащила из шкафа теплый, махровый, в виде мишки, домашний костюмчик. Такой же был и у нее, на случай, когда еще по осени не давали отопления и дома было прохладно. Так же вытащила махровые, теплые носочки-ботинки. Все это Кристина сложила в дорожную сумку. Затем она пошла в комнату дочери за полотенцами. Положила все гигиенические принадлежности и планшет. Туда она загрузила немного книг и мультфильмов. Магазины открывались в восемь, оставалось еще пол часа до открытия. Кристина решила попить чай, с Надеждой. Чаепитие проходило в полнейшем безмолвии. Кристина оделась и пошла за покупками. Надежда осталась одна. Кристина зашла в магазин. Купила пару бутылок воды, яблок, сладостей. Затем сразу отправилась в больницу.
Надежда решила походить по дому и присмотреться. В углу на полке серванта, она обнаружила фотоальбом. Решила взять, посмотреть его. В альбоме было не много фото. В основном это были семейные, детские фотографии Кристины. Многие не были вставлены, а просто беспорядочно лежали. Надежда внимательно рассматривала их. Вот на фотографии Кристина с отцом Нины, на регистрации брака. На другой фотокарточке, картинка из роддома. Еще одна с пикника, на чьей-то даче. Там Нина держит шампур с шашлыком, а возле нее сидит рыжий, пушистый кот, который явно унюхал мясо. Надежда рассматривала фото с большим интересом. Старалась не упустить ни одну деталь. Каждая фотография была наполнена теплом и счастьем. Тут из-за дивана выполз щенок, о котором все забыли. Видимо вчера он тоже был измотан и проспал, забившись в угол на всю ночь. Щенок, как полагается, сделал лужу на ковре, прямо посреди комнаты и навалил кучку. Надежда не стала его ругать. Это было бессмысленно. Она просто убрала за щенком и пошла на кухню, что бы накормить его. Почуяв запах еды, щенок начал звонко лаять и прыгать, кружа, вокруг старушки. Надежда налила молока в блюдце, и дала остатки картошки, со вчерашнего дня. Щенок скушал все кусками, не жуя. Затем он начал бегать по всему дому, как очумелый, призывая поиграть с ним.
– Да что ты, малыш, я же так быстро не смогу бегать за тобой, – засмеялась Надежда.
Она поймала щенка и усадила на колени. Так, поглаживая, питомца она и осталась сидеть на диване.
***
В больнице все шло по расписанию. В 8:00 как полагается, был завтрак. Нина сходила в туалет, умылась. Щетки и мыльных принадлежностей у нее не было, поэтому она находчиво потерла зубы пальцем. Вытерла лицо больничным, жестким полотенцем. В палату, зашла повариха, таща за собой поднос на колесиках. У Нины заурчало в животе. Пахло манкой и компотом.
– Доброе утро, деточка. Сегодня манная каша с маслом. Вот тебе хлебушек и компот, – улыбнулась пышная, в белом чепчике женщина.
– Спасибо, – улыбнулась Нина.
Женщина выкатила тележку и скрылась в коридоре. В палате все так же не было ни кого, кроме Нины. За ночь к ней не подселили, ни одного человека. Нина приступила к завтраку. Каша была слегка сладковата, а вот компот напротив, немного пресный. Но Нина не любила сладкий компот. Мама всегда варила его с минимальным добавлением сахара. Нина съела все до последней крошки. Даже хлебом вытерла остатки каши. Ей стало скучно. Она снова забралась на подоконник, что бы высматривать в окне прохожих. Светало еще слабо. Фонарь все так же ярко горел. Сегодня прохожих было больше. Видимо люди шли на работу. Вот прошла женщина в темном пуховике. За собой она вела плачущего ребенка, который упирался ногами и пытался вырвать руку, из руки матери. Наверное, он не хотел идти в садик. Нина вспомнила себя. Когда отец отводил ее в детский сад, на санках, ей очень это нравилось. По дороге, отец всегда делал крутые маневры и скидывал Нину в сугроб. Только по этому, зима была любимым времен года Нины. Вслед за женщиной с ребенком, прошел важный мужчина в шапке из меха и коричневой дубленке. Народу было предостаточно. Перед тротуаром проходила узкая дорога. Движение было видимо одностороннее, потому что машины ехали только в одну сторону.
Нина наблюдала за происходящим в окне и даже на какое-то время забыла, где она находится. Но от созерцания улицы ее отвлекла сестра. В палату зашла уже другая девушка. Тоже молодая, но постарше предыдущей.
– Там же холодно и жестко, – сказала девушка.
Нина оторвала взгляд от окна и повернула голову.
– А где другая медсестра? – спросила Нина, слезая с подоконника.
– Ее смена закончилась, завтра утром вернется. Сегодня тобой занимаюсь я, – с улыбкой ответила сестра. – Сейчас я поставлю тебе капельницу, а потом к тебе придет твой лечащий врач. Осмотрит тебя, – девушка подготавливала прибор.
– Опять эта капельница, – плаксиво выдавила Нина. – Вчера мне стало от нее плохо.
– Да, сестры рассказали мне. Сегодня будет по другому. Конечно, лучше сидеть смирно, но шевелить телом и рукой можно, что бы ни чего не затекло. А если тебе удобно на подоконнике, то можешь там и остаться, это не принципиально, где сидеть.
– Хорошо, что предупредили, – Нина опять устроилась поудобнее на своем месте.
Она вытащила из-под одеяла худенькую ручку и протянула ее сестре. Сразу же не дожидаясь команды, она начала работать кулачком, вспомнив вчерашнюю процедуру.
– Какая умничка, уже все сама знаешь, – сестра закрепила жгут выше локтя и начала вводить иглу, развязывая жгут обратно.
Все прошло отлично. Нина сидела с капельницей в руке и продолжала смотреть на улицу. В этот раз голова не кружилась.