Поиски.
Кристина доехала до станции. Она вытащила из сумочки телефон посмотреть на время. На экране высветилось 17:50. Она осмотрела перрон. Знакомой курточки видно не было. Кристина опустилась на сиденье скамеечки и закрыв, лицо руками, неслышно, содрогаясь всем телом зарыдала. Она совершенно была обессилена и не имела, ни малейшего представления, что же ей делать дальше.
***
В это время стали развозить ужин. Нину разбудил резкий голос, доносящийся из коридора.
– Ужин. Разбираем ужин, – будто по громкоговорителю доносились звуки.
Нина села на кровати. В палату вошла пышная женщина в белом халате, с тележкой. На подносе стояла большая кастрюля и чайник. Женщина подкатила тележку к кровати девочки.
– Ужин. Рисовая молочная каша и чай с булочкой, – приговаривала женщина, накладывая на тарелку порцию, в одну большую поварешку.
Она поставила тарелку и граненый стакан с чаем на тумбочку, около кровати. После она повернула тележку и выехала обратно. Нина осторожно вылезла из-под одеяла. Она поскакала на кровати, пододвинувшись к тумбочке. От каши исходил приятный, горячий запах. На краю тарелки лежал кусок белого хлеба. Нина не была привередлива, да еще сильно проголодалась, поэтому она быстро опустошила все до последней крошки и выпила весь чай. Аккуратно сложив, в тарелку все принадлежности, она проскакала обратно и накрылась одеялом. Под гипсом начало чесаться. Гипс окончательно затвердел и теперь все неудобства натирали нежную, детскую кожу. Нина попробовала повертеть ногой внутри гипса и поправить его, что бы он не так сильно упирался в косточку на ступне.
В этот момент зашла медсестра. Она катила за собой капельницу с двумя бутылями раствора. При виде такого аппарата Нине стало дурно, и закружилась голова.
– Что это такое? – почти шепотом, спросила она.
– Это капельница. В одной бутылочке раствор с витамином, в другой с лекарством. Не бойся это не больно. Я вставлю тебе иголочку в вену и закреплю ее пластырем. А потом по капельке раствор будет литься тебе в организм. Но что бы лекарство шло хорошо, нужно лежать неподвижно и не вертеть рукой, иначе оно пойдет не туда, а это очень опасно, – зная, какие дети бывают неусидчивые, предупредила сестричка.
– И долго так лежать? – округленными, перепуганными глазами смотрела Нина на иголку, которую достала медсестра.
– Минут сорок. Раствора здесь немного. Можешь просто лечь и уснуть. Когда раствор докапает, я приду и уберу его, – не отрываясь, от процесса сказала сестра и добавила, – но помни, рукой шевелить нельзя ни в коем случае. Ложись поудобнее и вытяни ручку.
Нина послушно сделала, как ей сказали.
– Поработай кулачком, сожми-разожми, – сказала сестра, открывая спиртовую прокладку и снимая с иголки колпачок.
Нина сделала быстрые движения кулаком. Сестра надела жгут выше локтя и сильно затянула его.
– Можешь разжать кулак, – сказала сестра.
Вена выступила очень ясно на тонкой, белой коже. Сестра аккуратно ввела иглу, так что Нина даже не почувствовала боли. Только неприятные ощущения от инородного тела под кожей. Женщина закрепила иглу пластырем и ваткой. Затем сестра настроила капельницу.
– Ну вот, готово, – улыбнулась она. Снова погладила девочку по голове и вышла из палаты.
Нина лежала неподвижно, как ей и велели. Она даже боялась пошевелить головой.
***
Кристина поднялась со скамьи. Она поехала вверх на эскалаторе, что бы спросить у сотрудников метро, не вдели ли они ее дочь. Кристина предусмотрительно носила с собой фотографию дочери в кошельке. Фотография была свежая, так как она обновляла ее каждый год, на всякий случай, который теперь и произошел. Подойдя к невысокой, среднего телосложения женщине в форме, которая сидела у турникетов и следила за проходной, Кристина начала рыться в сумочке. Ее толкнули в бок.
– Не стойте на проходе женщина, – обратилась к ней сотрудница метро.
– Простите, – Кристина отошла немного в сторону, что бы не мешать движению.
Она достала из кошелька фотографию дочери и со слезами на глазах, подошла к сотруднице.
– Простите, вы не видели мою дочь? – снимок дрожал, как лист на ветру, потому что руки у Кристины тряслись, как у алкоголика.
Женщина взяла из рук фотографию и внимательно с минуту разглядывала ее. Потом она взяла рацию и попросила кого-то подойти к ней. Через две минуты к ней подошел мужчина высоко роста, широкий в плечах и тоже в форме. Сотрудница показала фотографию своему напарнику. Кристина же заглядывала в лицо каждому из них по очереди, надеясь уловить хоть что-то в их взгляде, указывающее на то, что они видели Нину. И тут случилось чудо. Мужчина обратился к Кристине.
– Да, я видел ее много раз. Она здесь уже пол года ошивается. Приезжает к какой-то старушке. Они сидят разговаривают, а потом она уезжает. Вспомнил! Я помог ей пол года назад уехать отсюда до нужной ей станции, она тогда заблудилась и обратилась ко мне. Кажется она проехала свою остановку. А затем она стала сюда наведываться каждый день. Но вы не беспокойтесь, эта бабушка совершенно не опасна. Ее здесь все знают. Уж много лет она ходит сюда каждый день. По началу ходила на предыдущую станцию, а как эта новая появилась, так она стала сюда наведываться. Сначала подумывали ее сдать в дурку. Потом подумали, ну а чего ее туда отправлять, безвредная же, ни кому не мешает, не попрошайничает.
– Ни чего себе история. Неужто каждый день? А кто-нибудь с ней пробовал говорить? Узнать о ней хоть что-то? – забыв не надолго о дочери заинтересовалась Кристина.
– Да конечно пробовали. Сколько человек уже по сменилось, и каждый хоть раз, да подходил к ней. Но увы, из нее слово не вытянешь.
– Ясно. Я забрала ее к себе домой. Больше она здесь одна сидеть не будет. А вот о дочери узнала, только сегодня. Мы немного повздорили, знаете как это бывает… Я вспылила, она обиделась и… Вот убежала. Я думала, пока бабушку отвезу домой, доченька вернется обратно. Но вот не вернулась. Я хотела узнать, вы видели ее именно сегодня, часа три назад?
– Да видал, пробежала, как ошпаренная мимо. Но обратно не возвращалась, – ответил мужчина.
– Точно не возвращалась? Может не заметили? Много ведь тут народу проходит ежесекундно, – спросила заплаканная Кристина. У нее начала нарастать паника. Живот скрутило. Она вспомнила, что так и не поела еще, и ее затошнило сильнее.
– Точно, точно! В лицо-то ее уже здесь все знают, так что пропустить не могли. Тем более обычно она всегда со всеми приветлива, здоровается, – ответил сотрудник-мужчина.
– Понятно. Спасибо за помощь, – Кристина убрала фотографию обратно в кошелек и побрела на платформу.
Она подошла к краю платформы ожидая поезда, решив, что нужно идти в полицию по месту жительства. Через пол минуты, у Кристины зазвонил телефон. Трясущимися руками, она вытащила его из кармана, молясь, что бы звонили насчет дочери.
– Ало, я слушаю, – трепещущим голосом ответила Кристина.
– Здравствуйте. Вы мама Нины Валерьевны Поляковой? – спросил в трубке мужской голос.
– Да, да , да это я, Кристина Владимировна. Это моя дочка, – зарыдала не сдержавшаяся мать.
– Хорошо тогда подъезжайте в отделение полиции № 16 от станции Сокольники. Мы все вам объясним, где ваша дочь.
– Да, спасибо, – Кристина быстро отключилась и стала искать отделение в дубльгисе.
Капельница.
Нина продолжала лежать абсолютно неподвижно уже целых двадцать минут. У нее начала кружиться голова. Свет в палате был таким тусклым, что нагонял невообразимую тоску. Она смотрела в потолок. Ей хотелось перевести взгляд, повернув голову, хотя бы в окно, но слова медсестры не давали ей покоя. Она зажмурилась. Когда она открыла глаза, все вокруг плыло, тело онемело и затекло. В душе поселился страх и нотки отчаяния. Она будто бы не понимала где она и что с ней происходит. Казалось, что она в страшном сне. Нина вспомнила про маму. Ей безумно сильно захотелось, что бы она была рядом. Голова начала болеть, от печальных мыслей хотелось закричать. Нина снова зажмурилась и что есть мочи завизжала с такой силой, как только могла. Она кричала, пока не кончилось дыхание, набрав, в легкие еще воздуха она снова издала тот же звук.
К ней в палату сбежались постовые медсестры со всех этажей, которые услышали визг.
– Боже мой? Что случилось? Господи, девочка моя, – подлетела медсестра, которая ставила ей капельницу. – Где болит? Почему ты так кричишь? – начала она судорожно осматривать девочку.
Нина открыла глаза. Она увидела, что над ней склонились целых пять медсестер. Все охали и ахали на перебой, не понимая, что случилось.
– У меня кружится голова и затекло тело, – прохрипела Нина.
– Господи, у меня чуть сердце не остановилось. Что ж ты так кричала? Надо было позвать меня и я бы пришла, – убирая капельницу, бубнила сестричка.
– Мне стало страшно, – захныкала Нина потирая руку.
– Ну пошевелила бы немного рукой или головой, привстала бы на кровати, – смотрела сестра на Нину взглядом, полным сожаления.
– Вы же сказали, что шевелиться нельзя, даже чуть-чуть, иначе все пойдет плохо. Я подумала, что умираю, – заплакала навзрыд Нина.
– Боже мой, бедное дитя. Ну как же такое можно было сказать, так напугать ребенка, Ларочка, – кудахтала медсестра постарше.
– Я же не думала, что она такая исполнительная, – оправдывалась она.
Лариса растерла онемевшее тело девочки. Другие медсестры тоже помогали. Каждая терла ту часть тела, до которой смогла добраться. Нине похорошело и потеплело, она перестала плакать и расслабилась. После этого, Лариса уложила девочку, поудобнее, дав ей под ногу еще одну подушку.
– Ну все, можешь отдыхать. До завтра процедур больше не будет. Лучше лечь пораньше, подъем в шесть утра.
– А как же моя мама? Она знает, где я? – жалобно спросила Нина.
– Думаю, ее нашли и уже передали ей. До завтра сюда уже не пустят, а завтра ты с ней увидишься, – приврала немного сестричка, что бы успокоить ребенка.
– Хорошо, спасибо. Спокойной ночи, – сказала Нина. Она повернулась на бок, лицом к батарее и быстро уснула.
***
Кристина примчалась в отделение полиции, как стрекоза. Она чуть ли не влетела в дверь и сбила с ног, стоящего у дверей мужчину.
– Ох, простите, простите, пожалуйста, – на ходу извинялась она.
У проходной она остановилась перед турникетом. Заглянула в окно, где находился дежурный.
– Здравствуйте! Мне сказали подойти в это отделение, что бы сказать где моя дочь, – запыхавшись, выпалила она.
– Ваша фамилия, имя, – басом спросил дежурный лейтенант.
– Кристина Полякова Владимировна, – запуталась от волнения она.
Дежурный посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Потом он снял телефонную трубку и набрал связной номер из четырех цифр.
– Тут Полякова Кристина Владимировна на КПП, узнать о дочери, пропустить? Понятно, – дежурный положил трубку. – Ваш паспорт или любой другой документ, удостоверяющий личность. Нужно выписать пропуск.
Кристина достала из сумочки паспорт. Она подала документ дежурному. Он записал все данные и выписал пропуск.
– Проходите, пожалуйста. Вам в 15 кабинет, второй этаж, к старшему лейтенанту Скоболеву. На выходе сдадите пропуск, – он нажал на кнопку и стрелочка турникета загорелась зеленым.
Кристина прошла через турнекет и поднялась по ступенькам на второй этаж. Там на каждом кабинете была табличка с фамилией, инициалами и должностью служащего. Кристина нашла 15 кабинет. Она робко постучалась.
– Входите, – послышался голос из-за двери.
Кристина крадуще вошла в помещение. На стене, как и полагалось, висел портрет президента, так же рядом портрет начальника Главка. В углу покоился массивный, старый, зеленый сейф, в человеческий рост. Оставшуюся часть кабинета заняли стол и шкаф. На подоконнике стоял одинокий цветок, да и тот кактус. Штор на окнах не было. Зато были решетки, как в тюрьме. На вид этому помещению требовался приличный ремонт.
– Присаживайтесь, гражданка Полякова, – с серьезным видом предложил старлей. – Меня зовут Скоболев Петр Лаврентьевич.
Кристина осторожно присела на стул. Ее глаза были красными и опухшими от слез, как и нос, который она натерла. Она нервно теребила сумочку.
– Скажите, пожалуйста, с ней все в порядке? Где она? – взволнованно спросила Кристина.
– Сначала, нужно установить вашу личность. Паспорт или любой другой документ, будьте добры, на проверочку, – Петр Лаврентьевич протянул руку.
– Ох, да конечно, – Кристина начала рыться в сумочке. Она была очень взволнованна, поэтому долго не могла отыскать паспорт. Наконец она его нашла. – Вот держите, – протянула она документ и положила перед ним же пропуск.
Старлей внимательно полистал паспорт, несколько раз всматривался то на фотографию, то на женщину. Затем он начал записывать все данные в протокол. Кристина терпеливо ждала. От переживания у нее пересохло во рту.
– Простите, можно стакан воды? – попросила измученная Кристина.
Петр Лаврентьевич налил из графина воды и подал женщине. Кристина трясущимися руками руками взяла граненый стакан и немного захлебываясь от всхлипываний отхлебнула. Когда старлей закончил переписывать данные, он поднял голову и посмотрел строго на женщину.
– Что же это вы гражданочка, за ребенком своим не следите? Почему она у вас по всей Москве одна бегает? Ей ведь всего десять лет, – начал отчитывать Кристину старлей.
Кристина закрыла лицо руками и разрыдалась, что есть мочи. Ее стенания наверное услышали бы в другом городе.
– Ну хватит, успокойтесь, все хорошо, не волнуйтесь, – смягчился Петр Лаврентьевич.
Он соскочил со стула и подошел к женщине. Взяв ее за плечи, она немного потрепал ее и прижал к себе, что бы остановить истерику. Кристина почувствовала сильные руки и мгновенно перестала плакать. Красными глазами и раскрасневшимся лицом она посмотрела на мужчину. Петр откашлялся и прошел на свое место.
– Ваша дочь сейчас находится в больнице. У нее сломана нога, поэтому ей наложили гипс и оставили там.
Кристина потеряла сознание. Она начала сползать со стула. Старлей быстро подскочил к ней и успел перехватить ее перед самым ударом об пол.
– Этого еще не хватало, второй травмирующийся, – кряхтя, поднимал он Кристину и усаживал обратно на стул.
Он закрепил ее в одном положении, так что бы она не соскользнула снова, и быстро начал искать нашатырь в аптечке, в шкафу. После он накапал немного нашатыря на ватку и сунул его под нос Кристине. Сначала она не реагировала, но потом начала приходить в себя. Кристина открыла глаза. Все вокруг плыло.
– Девочка моя, господи, как же так? Отвезите меня к ней. В какой больнице? – бессвязно бормотала она.
Немного придя в себя, Кристина выпрямилась на стуле.
– Что случилось с Ниночкой? Как она оказалась в больнице? – стараясь держать себя в руках, жалобно пищала она.
– У них на пешеходном пешеходе, с нетрезвой женщиной, произошел конфликт. Свидетелей полно. Женщина поскользнулась на льду и упала, когда переходила дорогу. Из ее рук выпала собачка, чикакакуя. Нет чихукакуя. А черт разберет эти породы новомодные, – махнул рукой. – Так вот, Нина подбежала и взяла визжащую собачку на руки, что бы успокоить, а женщина выхватила псину из рук и толкнула сильно вашу дочь. Девочка ударилась об бампер стоящей на светофоре машины. Женщину уже посадили. Завели уголовное дело, так как есть пострадавшие. А вашей дочери, я вызвал скорую и проследил, как ее довезли. Затем поговорил с врачом и начал искать вас, так как телефон девочка утеряла. Ваш на память не вспомнила. Вот и вся история, – со слоновьим спокойствием проговорил Петр Лаврентьевич.
– А в какой больнице она находится?
– В городской клинической больнице им. Братьев Бахрушиных.
– Спасибо большое, я сейчас же туда поеду, – вскочила Кристина со стула, поспешно впихивая паспорт в сумку.
– Стойте, гражданка! Мы еще не разобрались как девочка оказалась одна на улице. Нужно записать протокол, подписать, заверить, с ваших слов. Процедура знаете ли, – резко остановил ее старлей.
– Ой, а когда же я попаду в больницу к дочери? А можно завтра, рано утром я приеду и все подпишу? – умоляюще посмотрела Кристина.
– Не положено! – грозно нахмурился Петр Лаврентьевич. – Тем более в больницу сегодня вас уже точно не впустят, часы приема закончились. Дочька ваша, скорее всего отдыхает, так что вот завтра с утра к ней и отправитесь, – положил ладонь на стол старлей. – А сейчас присаживайтесь и рассказывайте подробно, как и что произошло у вас с дочерью, в следствии чего произошел инцендент.
Кристина опустилась на стул. Плечи поникли, а голова упала на грудь. Она медленно стала рассказывать, чуть хлюпая носом и утираясь платком.