– Чтобы он когда-нибудь узнал, что его мать монстр?
– Отчего же ты монстр?
– А как это еще назвать?
– Так будем считать, что ты в последнее время такая злая из-за ребенка. Пить мы с тобой на кое-какое время завязываем. Так, и хватит срываться! Все хорошо. У нас много работы на этой неделе. Забыла? Через три дня приедет Близар.
– ПОШЕЛ ОН, ГРЯЗЫЙ УБЛЮДОК!
– Так, все, не хочу тебя слышать! Все, кыш отсюда, иди, поспи, отдохни. Короче, в девять будь тут нормальной!
Три дня для всех пролетели незаметно. Рита при параде и в хорошем настроении начинала принимать гостей, одного за другим. Они с Александром бегали, как две белки в колесе. Обслужив около пятнадцати гостей, Александр больше не подходил к ресепшну Риты. Он занимался делами наверху, встречая там важных гостей.
Приветливо всем улыбаясь, он стоял в холле, ожидая приезда Близара.
– Здравствуйте, Александр!
–О, мистер Драйнер. Прошу Вас! Ваши апартаменты готовы. Вы, как всегда, свежи и бодры.
– А Вы, как всегда, подхалим.
Они оба, общаясь, подошли к ресепшну за ключом от комнаты.
– Я смотрю, ты все же поступил благоразумно, и выгнал ту противную девчонку.
– Конечно, я же сказал Вам, что приму меры.
– Отлично! Надеюсь, и там все в порядке. Я скоро туда спущусь.
– Конечно, конечно!
Александр слегка заволновался, он хотел идти подменить Риту, но его отвлек приезд Близара, с которым они закрылись в кабинете на некоторое время.
Высокий мужчина в черном, надев на голову шляпу с вуалью, вошел в красную комнату. На ресепшне молча неподвижно стояла Рита. Он подал ей свой номер. Она, посмотрев на него, сверила с тетрадью. Подойдя к стенду с ключами, она достала самый верхний. Рукав слегка сполз с запястья. Она развернулась и подала ключ в руки. Он ухватил ее за руку. Рита смутилась, но продолжала стоять молча. Отпустив, он прошел за шторы. Поправив на себе пиджак и вздохнув, она приняла стойку ровно.
Наконец, освободившись, Александр спустился к Рите, чтобы подменить ее. Стоять почти неподвижно пришлось около пяти часов, ноги затекли, и хотелось прилечь. Рита направилась в свою комнату. Проходя мимо номеров с жуткими криками, от усталости она не осознавала происходящего. Через два часа Александр разбудил ее и вновь поставил на пост.
– Потерпи!
– Ну да, всего-то еще два дня.
– Не ворчи. Я потом на неделю тебя отпущу.
– Не нужна мне неделя.
– В общем, иди на место.
Три жутких дня не желали проходить быстро. Рита, не выдержав напряжения, упала в обморок, благо рядом был Стеван. Он уволок ее в комнату и оставил на время. Близар был доволен, все шло по плану. Никаких казусов, все были довольны. Аугусто покинул отель, и вслед за ним начали, наконец, разъезжаться все один за другим, оставив Риту и Александра наедине с кучей трупов и литрами крови на полу.
Закончив работу и будто не желая друг друга видеть, Рита и Александр молча распрощались. Рита села в свой Форд и уехала домой. Медленно проезжая мост, она решила остановиться и постоять, подышать свежим воздухом, посмотреть на воду. Она облокотилась о перила и уставилась на воду. Тяжело вздыхая, она запрокинула голову к небу и, смотря на звезды, вдруг горько заплакала. По ее щекам бежали слезы.
– За что мне это наказание, за что?
Не было ни истерики, ни криков, просто скупые слезы усталости и вновь увиденного. За эти дни ей пришлось наблюдать слишком многое от больных фантазий клиентов. Изуродованные до неузнаваемости девушки. Тела с раздробленными костями, вырезанными органами. И лишь одно, покрытое порезами лезвия, не причиняющими для жизни особой опасности, но после посыпанные солью, и в конце – перерезанное горло. Извращенец порезал ее тело, посыпал солью, влез на нее и, обтираясь своим толстым волосатым брюхом, делал свое дело. Лишь потом перерезал ей горло. Именно это, по мнению Риты, было более или менее щадящее зрелище. Остальное не поддавалось даже описанию. Они убирали комнаты, словно официанты сгребали крошки со стола, собирая расчлененные тела в мешки. Сложив все у двери, они молча смотрели на эту гору. Гору трупов. Гору дочерей и, может, матерей.
Рита вспоминала все это, и ее стало мутить. Слегка облокотилась о перила и нагнулась. Ее вырвало прямо в реку. Присев на колени, она пыталась с жадностью набрать в легкие воздуха. Но сперва у нее это получалось тяжело, но все же получилось. Она успокоила свое предистеричное состояние и поехала домой.
Она взяла недельный отгул, чтобы провести время со своими близкими. Кристиан приходил вечером усталый, и не хотел ничего делать, кроме как есть, пить, спать. Рите становилось скучно, и она сбегала к Сержу. Он предлагал ей набить что-то новое, но она отказывалась, зная о своем интересном положении, о котором она все же решила рассказать Сержу. Тот принял эту новость с радостью, отругав ее, что она до сих пор ничего не сказала своим. Она пообещала, что расскажет в ближайшее время. Но на этих выходных она не решилась сказать Кристиану о беременности. Александр вызвал ее раньше на день, чему она, в принципе, даже обрадовалась. Надоело сидеть дома в тишине и скукоте. Тетя занималась домашними хлопотами, вязала, готовила. Рита помогала ей, но ей не хватало отеля.
– Что стряслось?
Рита вошла в освещенный солнечными лучами кабинет.
– Особо ничего. Просто я соскучился. Вот отправил тебя на неделю, и сам не знал, чем тут заняться.
– Ну да, у вас в отеле слишком мало работы.
– Не в этом дело, не было родственной души. Так что, я принес нам обед сюда, посидим, поговорим.
Довольный, он улыбался, что, наконец, не один.
– Сегодня я останусь в отеле. Ты не против?
– Конечно же, нет!
Он дал ей чек, выписанный Близаром, на котором была сумма, равная ее пяти зарплатам. Она довольно улыбалась, не зная даже, что сказать.
– У меня на счету уже столько денег, что я не знаю, куда их девать. Жить мы остались с тетей, ремонт сделали, машина у меня есть, работа есть. Я даже не знаю, что еще.
– Милая, твой кругозор скуден.
– Ну, а что мне делать?
– Купи квартиру. Недвижимость никогда не упадет в цене.
– Возможно, ты прав.
– Ну, а так. Ты молодая, трать их в свое удовольствие.
– Какое может быть удовольствие в нашем городе?
– Милая, я тебе давал неделю выходных. Ты могла съездить куда-нибудь.
– Куда я уеду?
– Куда глаза глядят. Сделай себе загранпаспорт. И пока у тебя есть возможность, путешествуй и за меня тоже. Иначе когда-нибудь полностью займешь мое место, и придется тебе жить тут.
– Вот обрадовал. А еще при этом говоришь, чтобы я ребенка родила.
– Вот если в скором времени родишь, то к тому моменту, когда придется занять мое место, он будет большой. И ты ему дома со своими нотациями на фиг не будешь нужна.
– Ох, ох, ох. Мудрый, как старый ворон, который вечно сидит напротив твоего окна.
Перед сном Рита решила немного пройтись по роще, поговорить с самой собой. Ее не покидало чувство, что рядом кто-то есть. Пару раз она окликнула Александра, но кроме шелеста листвы больше ничего не услышала. Затягивая на талии пояс от кардигана потуже, она обняла себя за плечи и медленно шла. Вновь почувствовала чье-то присутствие и тяжелые шаги, но, повернувшись, она никого не увидела. Решив вернуться в отель, она повернула назад. Сделав несколько шагов, она почувствовала, как кто-то приложил платок с чем-то противным к ее рту и носу, крепко удерживая ее, чтобы она не дергалась. Глаза ее расширились, она пыталась вырваться, но с каждой секундой силы покидали ее. Последнее, что она увидела, это «Красный бархат» на фоне заката.
Раскрыв глаза, она оказалась во тьме. Постепенно поняла, что на голове у нее мешок, во рту кляп, просунутый прямо в зубы, который не давал ей отдышаться, руки и ноги связаны. Под собой она чувствовала холодный бетонный пол, и поняла, что ее тело оголено. Она пыталась двигаться, но ей было тяжело. Она пыталась проглядеть, что происходит и где она, сквозь мелкие дырочки тряпочного мешка, который ей казался до боли знакомым. Там, где она была, тоже была полная темнота. Она могла лишь мычать и слегка дергаться, но этой ей не помогало. Попытавшись успокоиться, она легла ровно. Нужно было прийти в себя, но ее сердце начало биться так, что казалось, будто отбойный молоток стучит о бетонный пол. Найдя узел на руке, она пыталась распутать его. Услышав, как открывается дверь, она замерла. В комнате включился свет, ее глаза сильно зажмурились.
– Так, так, так. Кто это у нас? Маленькая, серенькая наглая мышка забилась в углу и лежит там беспомощно.
Она не узнавала этот голос, хотя ей казалось, что она могла запомнить любого, кто с ней когда-либо говорил.
Голос становился все ближе и ближе, она слушала, как тяжелые ботинки бились каблуком о бетонный пол. Дорогая обувь с хорошей колодкой. Это последнее, что ей пришло на ум.
– Сейчас мы сделаем тебе укольчик, чтобы ты не могла двигаться, иначе ты создашь мне кое-какие проблемы.
Он перевернул ее на бок. Она пыталась сопротивляться, но это было бессмысленно. Он нащупал вену на руке и ввел препарат.
– Так-то лучше.
Рита слышала, как он отдалялся от нее, как захлопнулась дверь, и погас свет. Она осталась вновь со своими мыслями. Запах казался ей знакомым. Как бы она себе ни отрицала, что бы ни придумывала, она понимала, где она и что ее ждет. Но почему она здесь, как Александр допустил это. В ее голове это совсем не укладывалось. Она не хотела верить, что это его рук дело. Это был не он, нет, не он. Он относится ко мне, как к дочери, думала она. Но ведь кроме него никто больше не мог поместить меня сюда. Я в мешке, на моей голове мешок, он не узнал меня. Меня провели мимо него, и он не узнал меня. А как же тело? Он видел и знает мои татуировки. Видимо, меня занесли сюда одетой. Ничего не понимаю. Не хочу верить в то, что это Стеван. Но голос, чей же это голос? Не могу его вспомнить. Возможно, я его когда-то и слышала, но он такой далекий.
Она лежала, понимая безвыходность своего положения. Понимала, что, видимо, ей придется смириться со своей участью, ведь ни одна девушка не выходила отсюда живой. Внезапно в голову пришла идея, что это все розыгрыш, что вскоре войдет Стеван и скажет: «Ну, как я тебя, а?» Она ждала именно этого, но никто так и не входил. Она чувствовала, как теряла свое тело. Сперва онемели ноги, затем руки, казалось, что осталась только голова, но и мышцы лица тоже стали деревянными. Понимая, что это все уже не шутки, не розыгрыш, и что Стеван не войдет сюда с криками «Сюрприз!» по ее щеке пробежала слеза. Она плакала, понимая, что это конец, что она больше никогда не увидит Кристиана, тетю, Сержа…. Никого! И наступит ночь. Она не понимала, почему, но знала, что это заслуженно. Она пропустила через себя смерти сотен девушек. Рано или поздно господь наказал бы ее за это. И этот момент, видимо, настал. Момент расплаты.
Дверь вновь раскрылась, кто-то молча вошел. Шаги были другого характера, обувь мягче, да и шаги были неуверенными. Включив свет, этот кто-то быстро подбежал к Рите и снял с нее мешок. Она увидела широко раскрывшиеся глаза Стевана, которые сразу же наполнились слезами, губы задрожали, с рук упал злосчастный мешок.
Рита не могла шевелить головой, но поняла, где находится. Она видела потолок, с которого свисали крюки. Комната номер восемнадцать. Слезы побежали быстрее.
Стеван приподнял ее голову.
– Милая моя! – захлебывался он. – Я не знаю, что происходит. Господи, как это могло случиться? Я не вынесу этого. Я должен связаться с Близаром, срочно. Я надеялся, что это не ты, но мое сердце со вчерашней ночи ныло. Я думал, ты уехала домой, не сказав мне, но потом заметил машину на парковке, и этот срочный заказ комнаты. Господи, Рита, я прошу тебя, крепись, держись, умоляю! Я свяжусь с Близаром, разберусь, в чем дело. Милая, прости меня!
Он вновь надел на ее голову мешок. Оставив все, как и было, растирая слезы с глаз, он вышел прочь. Спотыкаясь, направился быстрее в свой кабинет звонить Аугусто. Близар был занят, до него было дозвониться очень сложно. Он метался по комнате, дергая себя за волосы и выгрызая в кровь ногти.
– Что же делать? Что делать?
Раздался звонок.
– Мне нужен ключ от комнаты. Какого черта никого нет на месте!
– Сер!
– Немедленно!
Был бы Александр слабее, он потерял бы сознание от волнения. Но он собрался и пошел.
– Я, возможно, взял ключ сам. Но почему-то его нет на стенде. В чем дело, Стеван?
– Меня срочно вызвали, и я…
– Я бы на твоем месте думал быстрее, иначе ты станешь первым мужчиной, который умрет в этих стенах.
Он протянул свою руку и ждал, когда Александр вложит в нее ключ.
– Ну же!
Он сунул руки в карманы и, нащупав ключ, крепко вцепился в него, не желая отдавать.
– Стеван, ты испытываешь мое терпение.
Он высунул руку и вложил ее в жадно сомкнувшуюся ладонь мужчины, который сразу же исчез за толстой шторой. Александр вслушивался в каждый его шаг, будто пытался просчитать, сколько ему осталось до номера. Вот он уже вставил ключ…
***
Рита продолжала сидеть на балконе, широко раскрыв рот и запрокинув голову кверху, проводя языком сперва по белоснежным зубам, затем по обсохшим губам. Сомкнув губы, она молча уставилась в никуда и закрыла глаза. Пытаясь нащупать на столе пачку сигарет, она опрокинула бокал с кофе. Упав, кофе разлилось под ноги, и она ощутила холод от остывшей в бокале жидкости.
***
В комнате загорелся свет, тело Риты лежало неподвижно, словно мертвое. Мужчина молча подошел к ней, пнул ее в бок. Не увидев реакции, он понял, что препарат подействовал. Присев на корточки, он снял с нее мешок и встретился с ней глазами.
– Ну, здравствуй, солнышко! Помнишь меня?
Перед глазами Риты сразу же пробежала картина неприятного вечера с наглым парнем, который, пьяный, хотел ее утащить в свой номер, обзывая шлюхой.
– Я же сказал, что не прощу тебе твоей наглости. Вот таким образом ты будешь замаливать свои грехи передо мною.
Француа Драйнер выпрямился и пошел обратно к двери, где стояла вешалка, чтобы повесить на нее свой пиджак. Он медленно его расстегивал, продолжая говорить.
– Знаешь, на днях мне в голову пришла эта идея. Боже, ты даже не представляешь, как ценны деньги и власть: они могут все, если есть у одного человека. Даже Близар не может с этим ничего поделать. Знаешь, он долго защищал тебя, не хотел отдавать, но, поднажав на пару рычагов, я все же добился своего, и он сдался. И ты мне досталась бесплатно, хотя изначально я предлагал большие деньги. Но случилось так, как случилось. Что ж, теперь Близару нужно искать тебе замену. А ведь ты, оказывается, была тут незаменима. Ну, надо же, серая мышка прогрызла в стене щель и пробралась в эти грязные злые тайны. Когда ты оказалась тут, ты не представляла, что в одной из комнат можешь оказаться сама. Нет? Наверно, нет. Ведь ты была под защитой такого человека как Близар, но он для меня никто, так, сопка. Он – как продавец в дешевом магазине.
Оголив свой торс, он надел кожаный фартук. Завязывая его сзади, он повернулся лицом к Рите.
– Как же приятно добиваться своего, хотя это такая мелочь. Но как странно: мое желание осело в моем сердце, как соринка. Так вот, эту соринку нужно убрать. А знаешь, как ты сдала себя? Твоя рука, твоя роза. Я запомнил ее. И, увидев на той неделе тут, в красной комнате, когда ты передавала мне ключ, даже не поверил своим глазам. Черт побери! Стеван сказал, что уволил тебя по моему требованию, но нет, ты оказалась тут. Знаешь то состояние, в которое ты меня привела после того, как я увидел твою руку? Оно возбудило во мне такой гнев! Ну, ты, наверно, помнишь ту девушку? Я срезал с нее мелкие куски ее плоти, затем трахнул ее, и, кончив на ее раны, продолжил. Но, милая, все это время я думал только о тебе. Я мечтал, как бы я тебя мучил. И тогда меня осенило. Я не был в комнате номер восемнадцать, которую все обходят стороной. А я вот видишь, решился заглянуть именно сюда. А при тебе кто-нибудь был тут? Как же приятно знать, что ты меня слышишь и не можешь открыть свой поганый рот.
Он ходил, размахивая руками, восхищенно рассказывая, что было и как происходило. Рита слушала его и с каждой минутой яростнее проклинала всех мужчин, которые были тут.
Он не торопился приступать к ней, растягивал удовольствие, рассказывая, откуда у него такие страсти и почему ему нужно их восполнять.
– Ты, наверно, и не думала об этом, но мой отец губернатор. А я его любимый сынок. Все, что я хочу, я получаю. Конечно, он, наверно, не знает о моем увлечении, посещениях «Красного бархата», да и не нужно ему это знать. Но, возможно, он догадывается. Ну и черт с ним. Он думает, что виноват в том, что я рос без матери, поэтому с самого моего детства пытался дать мне все, он баловал меня, не давал мне самостоятельно что-то делать. Вот теперь пусть пожинает плоды. Говорят, что я неуравновешен, и раз в полгода мне приходится посещать врача. Но я умен и способен обмануть его. Не стану же я ему говорить о том, что мне хочется крови, что лишь убив кого-либо, я чувствую облегчение. Знаешь, я как кровавая графиня Баттори. Мне нравится купаться в крови. Мне всего лишь двадцать два года, но весь мир у моих ног!
Рита то теряла сознание, то вновь пробуждалась. Она перестала что-либо ощущать, находясь в шоковом состоянии. Драйнер подошел к ней и, схватив за волосы, потащил в центр комнаты и оставил лежать там.
– Как думаешь, насколько тебя хватит? Ведь этот препарат действует не больше десяти часов, а потом ты начнешь ощущать боль. Прекрасно, десять часов ты будешь находиться в сознании, но не в состоянии что-либо сделать, лишь смиренно смотреть и думать, что же будет дальше. По-моему, я гений. Тебе так не кажется? Мне кажется, что думаешь именно так.
Он подошел к рубильнику и, повернув рычаг, слегка приспустил цепи с крюками. Остановив их, он подошел к ним. Схватил крюк и гладил его.
– Знаешь, я много читал о подвесах. Куда нужно правильно просунуть, чтобы было меньше всего кровопотерь. Думаю, я справлюсь с этим. Я хочу, чтобы ты была моим опытом. Хочу, чтобы тебя хватило надолго. Я решил, что висеть ты будешь горизонтально к полу. Крюки я просуну в спину, в бедра. Сейчас ты не будешь ничего чувствовать, но потом. Препарат покинет тебя, и ты начнешь все чувствовать. После того, как я повешу тебя, я покину тебя и вернусь примерно через восемь, девять часов для того, чтобы наблюдать. Ну, если, конечно, я сделаю все правильно, и ты не умрешь от потери крови, пока меня тут не будет.
Он достал банку со спиртом и, обмакнув салфетку, обработал крюки.
– Не хочу, чтобы ты умерла от инфекций. Хочу, чтобы у тебя был настрой бороться за жизнь.
Перебрав и обработав восемь крюков, он уставился на нее.
– Ну, что же, начнем потихонечку.
Улыбка засияла на его лице. Он развернул ее на живот, развязал руки и ноги. Делая все довольно легко, осознавая, что и как должно быть. Расправив ей руки, он удовлетворенно вздохнул – он видел именно то, что хотел. Достав из кармана брюк ручку, он начал наносить крестиком на теле места, куда войдут крюки. Два в области лопаток, два на запястье, три на спине, два на бедрах, два на уровне колен и два на лодыжках. И того – чертова дюжина крестов.
– Тринадцать. Как и предполагалось. Милая, в тебя войдет тринадцать крюков. Как ты себя чувствуешь?
Он приподнял ее голову и взглянул ей в глаза. Они были красные, залитые, словно огнем. Слезы и слюни – все вперемешку.
– Какая гадость! Ладно, хоть только это.
Он встал, поправил на себе фартук, волосы закрепил назад и развел руками, словно дирижер перед оркестром. Его симфония начинается. В голове что-то заиграло, и руки начали творить. Схватив один крюк, он спустил его пониже на уровень запястья ее правой руки. Он не понимал, в какой очередности начинать, да и ему все это было неважно. Нужно все просунуть – и точка. Взяв вновь склянку со спиртом, он заботливо протер место, где нарисован крест – черную метку на теле Риты, лежавшей безмолвно в ожидании казни. Проведя процедуру дезинфекции, он взял крюк, проверил большим пальцем, насколько он острый. Убедившись, что достаточно, он воткнул его под кожу. Крюк выглядел больше, чем запястье Риты, но при помощи мужской силы он пролез как по маслу.
– Не так-то это и тяжело, как казалось. Слышишь, милая, один крюк уже в тебе. Осталось всего двенадцать.
Он продолжил неторопливо продевать крюк за крюком. Голова Риты была повернута в другую сторону. Голос Драйнера резал ее слух, и она пыталась отказаться от реальности.
Александр метался в своем кабинете. Разбросав все бумаги, графин, фужеры по полу, он не знал, что делать. Он понимал, что пытка уже началась, и надеялся, что все же она останется живой. Близар не брал телефон, и секретарша уже трижды пообещала, что он перезвонит. Но все это было бесполезно. Он не хотел спускаться вниз, да ему было и незачем. Драйнер заявил, что ключ до окончания будет находиться у него. А за красной комнатой Стеван мог наблюдать из своего кабинета, что он и делал в надежде, что Француа в скором времени покинет комнату и оставит Риту.
Драйнер перешел на строну, куда смотрела Рита.
– Ну, а теперь придется наблюдать за этим всем. Думаю, тебе понравится видеть, как в тебя входит что-то инородное. И такое холодное. Не переживай, сейчас ты ничего не чувствуешь, но вскоре, уже совсем вскоре, ты почувствуешь всю прелесть избранного мною метода.
Она смотрела, как он вдевал крюк в ее руку. Глаза метались из стороны в сторону. Ее глаза закатились.
– Эй, эй, не смей, что это еще такое! Какого черта?!
Он вскочил, подбежал к шкафчику и, взяв нашатырь, поднес его к ее носу, она вновь пришла в себя.
– Не смей, слышишь, не смей.
Он продолжил свое дело. Наконец, просунув последний крюк, он возвысился над своим творением и любовался телом, пронизанным крюками.
– Превосходно! Слышишь? Все идеально, и почти не было крови. Это значит, что все хорошо.
Он второпях от ожидания подбежал к рубильнику и дернул его. Тело Риты, оторвавшись от пола, стало медленно подниматься вверх. Голова ее свисала, словно не имела отношения к телу. Он поднял ее примерно на полтора метра над полом и остановился. Безжизненное тело свисало, словно мешок. Рита смотрела в пол под непонятным углом, она не понимала, что происходит. Драйнер ходил вокруг, довольный, гордясь своей работой.
– Ты бы оценила!
Он разговаривал с ней, будто с родственной душой. Словно ей должно было понравиться то, что он сделал.
Еще немного, и он бы всплакнул. Перестав наворачивать круги рядом с ее телом, он, довольный собой, подошел к вешалке, где висели его вещи. Медленно наблюдая за Ритой, стал одеваться. Оставив ее в темноте, и одиночестве, он запер дверь и вышел прочь.
Стеван вскочил со своего места, увидев на экране проходящего по красной комнате Драйнера. Он проследил за ним. Убедившись в том, что он куда-то уехал на своей машине, непромедлительно помчался вниз. Добежав до красной комнаты, он понял, что у него нет ключа, и вновь помчался в свою комнату за запасным ключом, проверяя, нет ли признаков появления Драйнера в отеле. Он торопился, от волнения без конца спотыкался и оборачивался назад.
Добравшись до комнаты номер восемнадцать, он открыл дверь и вбежал в комнату, захлопнул и тяжело дыша, боялся включать свет. Собравшись духом, он включил свет и от увиденного рухнул на колени.
– Боже мой, Рита!
Он полз к ней, не желая смотреть в ее глаза. Потом приподнял ее голову и посмотрел в них.
– Ты жива. Господи, чем же он тебя накачал!? Тварь!
Он медленно опустил ее голову и посмотрел на крюки, боясь что-либо трогать. Казалось, что все это может порваться вместе с кожей. Он пытался все осознать и принять какое-нибудь решение.
– Я не могу оставаться тут. Он убьет нас обоих, этот мелкий ублюдок. Думает, что он бог. Чушь! Господи, что мне делать, как мне тебе помочь?!
Рита слышала, как он бил каблуком о пол, метался из угла в угол. Он вновь подошел к ней и, приподняв ее голову, начал шептать.
– Родная моя, тебе придется потерпеть, я обещаю, что помогу тебе.
Он второпях покинул ее. Вновь вернувшись в свой кабинет, он заперся, налил себе полный бокал виски и выпил его залпом. Ноги покосились, он сел на пол и зарыдал.
– Единственный близкий для меня человек. Да что же это такое, вот оно мое наказание!
Драйнер вернулся, как и обещал, через восемь часов. Он ходил по подземелью отеля как хозяин, не сообщив Стевану, что он вновь прибыл, промелькнул в красной комнате. Александр с ужасом увидел это. Он понимал, что от того, что он сейчас сделал с ней, она не умрет. Но он не знал, чего ожидать дальше. Собравшись мыслями, он начал собирать лекарства. Повязки, антибиотики, адреналин и теплые вещи. Видимо, он что-то задумал в своей еще не до конца поседевшей голове. Он замер у экрана в ожидании, когда же выйдет Драйнер.
Драйнер подстелил под телом Риты одеяло, собрав его поплотнее, чтобы спине было теплее. Он лег прямо под ней, уставившись ей в глаза. Они смотрели друг на друга, он лежал, положив одну руку под голову, а в другой держа яблоко, жадно кусал его и с ухмылкой продолжал смотреть.
В глазах Риты была пустота.
Он посмотрел на время в ожидании.
– Ну, пора бы уже. Что, совсем ничего не чувствуешь? А может, ты притворяешься?
Он ткнул пальцем в ее живот.
– Деревянная. Подождем еще. Мне торопиться некуда.
Он продолжал лежать. Глаза начали слипаться.
Зрачки Риты расширились, сердце начинало сильно биться. Цепь на ноге слегка шевельнулась. Драйнер бодро раскрыл глаза и заулыбался.
– Наконец-то! А то я уже начал засыпать. По глазам вижу, что тебе хорошо.
Он выполз из-под нее и снял с ее рта кляп.
– Хочу слышать твои стоны и мольбы. Ну, начинай же.
Тело Риты постепенно возвращалось к ней. Мысли полились потоком, кровь побежала по жилам. И она закричала, что в ней было сил, подняв голову. Слезы брызнули в разные стороны.
Драйнер отскочил от неожиданности. Возможно, он даже напугался этого крика. Злость и свирепость, вот что было в этом крике.
Она остановилась, и ее голова снова упала в то положение, в котором и было.
Драйнер не понимал, что происходит.
– Ты что, умерла что ли?
Он ткнул ее, словно трусливый мальчик, пса на обочине.
– У нашей с тобой истории будет другой конец! Поверь мне, – проговорила хриплым, но уверенным голосом Рита.
– Ты что, больная, что ли? Какой другой конец? Я убью тебя, сучка!
Его задели ее слова, он возмущенно, словно гусак, заметался по комнате.
Он хотел ее ударить, замахнулся, но остановился, задумавшись, выдержат ли цепи его удар.
– Не смей больше разговаривать со мной. Поняла?!
Он поднял с пола кляп и вновь заткнул ей рот. Словно обидевшись на нее, он вышел прочь, забыв выключить свет. Рита засмеялась, но ненадолго. Она зарыдала. К ней приходило осознание того, что происходит.
Драйнер расположился прямо в красной комнате. Стеван смотрел за ним, не понимая, что происходит.
– Он, что, не собирается уходить? Какого черта он расселся?
Драйнер достал сигарету и закурил. Стеван решил спуститься к нему.
– Мистер Драйнер, у вас все в порядке? Что-то не так? Почему вы здесь?
– Все отлично! В твоих услугах я пока не нуждаюсь.
Он бросил окурок прямо к ногам Александра и скрылся за шторой. Стеван поднял его с пола, зажал в кулак и вышел прочь из красной комнаты.
Рита висела, не колыхнувшись. Это очень смущало Драйнера, он переживал, что ей не больно. Молча, он вновь снял свой пиджак, надел фартук и подошел к ней. Он коснулся ее бока, на котором была набита татуировка.
– Красиво! Хороший у тебя был мастер. С этим сложно не согласиться. Слушай, интересный стиль: черное дерево, красная полоса, эти вороны. Прям, тьма и жуть. Что это значит? Это оккультизм, что ли? Рита, как это понимать? Ой, как интересно! А эти цифры на шее, что значат они? Да на тебе много чего интересного, надписи и рисунки. Когда я втыкал в тебя крюки, как-то не задумывался об этом, а сейчас вижу, что ты у меня не робкого десятка. Что значит все это? Может, мы поговорим об этом?
Он слегка качнул ее и смотрел, как кожа с крюками зашевелилась. Он лег снизу и вновь уставился ей в глаза.
– Разве тебе не больно? Где же стоны, где мольбы? Тебе, видимо, этого мало. Понимаю, наделать столько татуировок. Возможно, ты терпишь. А зря, скажу я тебе. Ведь это только начало. Знаешь, а я тоже хочу на тебе порисовать. И даже придумал, где и как. В голове завертелся этот оккультизм. Хочешь звезду? Думаю, она тебе понравится.
Он взял небольшой стеклянный пузырек со стеклянной пипеткой. В нем находилась кислота.
– Давай начнем со спины.
Он присмотрел место, прикинул глазами, как и куда и, набрав в пипетку жидкости, провел первую полосу. Кожа начала растворяться на глазах. Рита сжала все мышцы и стиснула крепко зубы.
– О, чувствую, что тебе нравится. А то меня смущает твое безразличие.
Он проводил полосу за полосой. Она слегка тряслась, и цепи зазвенели. Но он не услышал ни единого стона.
– Ты мне наскучила. Я бы убил тебя прямо сейчас, но не хочу доставлять тебе такого удовольствия.
Стеван решился позвонить тете Риты.
– Да!
– Добрый вечер! Это Александр Стеван из отеля.
– Да, конечно, я вас узнала. Что-то стряслось, где Рита?
– Ее срочно отправили в командировку. Все в порядке. Как она доедет до места, сразу же вам позвонит.
–Точно все в порядке?
– Да, будьте уверены, она вам позвонит. Извинялась, что сама не позвонила. Собралась и помчалась.
Стеван нашел запасные ключи от комнаты Риты и направился туда. Он собрал все ее вещи, документы – все, что говорило в этой комнате о ней. Оставил лишь пару платьев и рамку с фото на столе. Он запер дверь и с сумкой направился в ее машину. Припарковал ее за отелем, накрыл тентом и, убрав ключи подальше, вновь вернулся к себе.
– Если ты попросишь меня, я оставлю тебя на сегодня. Просто скажи мне.
Он вновь снял повязку с ее рта.
– Надеюсь, впредь ты будешь говорить разумные вещи. Попроси меня!
Она молчала.
– Проси о пощаде, и на сегодня я сжалюсь. Ну, хорошо, как скажешь. Ты мне надоела, я оставлю тебя. Это наказание за твое молчание.
Найдя мешочек с солью, он начал посыпать ее раны. Побольше посыпал на только что нарисованную звезду. Рита продолжала терпеть.
Он захлопнул дверью и ушел, она слышала его шаги, как он удаляется, и только тогда застонала и зарыдала. Боль была адская, ее невозможно было остановить. Кожу со спины хотелось содрать, хотя ее и разъела кислота, но соль, которая растворялась в ранах, делала это все адом.
Драйнер прошел мимо убирающегося в красной комнате Стевана.
– Мистер, вы еще не закончили? Мне не нужно прибрать в комнате?
Он улыбнулся Стевану нахальной улыбкой. Александр ждал ответа.
– Да, знаешь, можешь освежить там, протри полы, что ли.