Раздумья
Волнуют ли кого мои раздумья? -
Меня, и то, признаться, не всегда.
Боюсь, что у судьбы, наивной лгуньи,
Сокровища – обычная слюда.
И лучше в недрах, тайниках, подвалах
Клад ненадёжный спрятать до поры -
Смех вызовет открытое забрало,
Коль неизвестны правила игры.
Один поймёт, да не захочет верить,
Другой, поверив вроде, не поймёт,
А третий вовремя захлопнет двери -
Гостей незваных он давно не ждёт.
А кто-то возомнит, что он умнее,
Что я нуждаюсь в свете – не в тепле!
И, может, просветить меня сумеет -
Известно всё о пламени золе.
И я устрою собственную травлю,
С восторгом буду гнать себя в капкан,
И камня я на камне не оставлю
От истин, так похожих на обман.
И я замру, как дом после пожара -
Просторно в нём, и тихо, и мертво.
Прохожий не захочет – даже даром! -
Там отдохнуть – и обойдёт его.
Несбывшееся
Однажды наступит миг, когда мне не хватит слов –
Туман воцарит в душе и жёлтая ночь – в глазах.
Но светлый не спрячет лик несбывшаяся любовь,
Не примет случайных жертв, не взыщет постыдный страх.
Она как осенний лист неслышно в судьбу легла,
В прожилках росой блестит сонет несвершённых встреч.
То редкий её каприз, что память вдруг донесла
Неясный хмельной мотив, что нам не дано сберечь.
Я ей не скажу «прости», я ей не скажу «прощай» -
Вся горечь когда уйдёт, покажется сладкой грусть.
Пусть счастья не обрести – покоя не нарушай,
Мечты обманувшей год заучим мы наизусть.
Несбывшаяся любовь – непройденный путь вдвоём,
Непосланное письмо и рек незамёрзших лёд.
И вижу я вновь и вновь не виденный мною сон,
Что может присниться, но – навеки тогда уйдёт.
Мечта пребудет мечтой без воплощения в быль,
И нерождённая речь хранит самый чистый звук.
Глаза не прожжёт слезой неподнятая лишь пыль,
Коль не было наших встреч – не нам бояться разлук.
Несбывшаяся любовь счастливых тише сестёр,
Но случаю вопреки, осталась себе верна –
Не бросит остывший кров, не выметет на ночь сор,
Не вспомнит про пустяки, не застит свет как стена.
В ответах я ей не лгу – в вопросах она не лжёт,
Нездешним взглядом скользнёт – отхлынет от сердца кровь.
Когда захочу, смогу домыслить её исход,
И вечность послушно ждёт непрожитую любовь.
Музыкант
И пролетают птахи
Сквозь тень и плоть его.
Г. Горбовский.
Из дома я выйду сегодня чуть свет -
Мне надо найти свой потерянный след,
Который ведёт через горы и гать
В тот город, где мне довелось побывать.
Там площадь в изломах фонарных гирлянд,
Негромко играет на ней музыкант,
В толпе потрясённой один чародей -
Никто не заметит меня средь людей.
Но он вдруг решит, что покою не рад -
Гитару возьмёт и уйдёт на закат
Чужие дороги учить наизусть,
Чужим городам посвящать свою грусть.
И будет смолкать незнакомая речь.
Но кто-то его всё же должен беречь.
За ним я отправлюсь – в наитьи ль, в бреду? -
Но он не узнает, что с ним я иду.
В пути неизменном года промелькнут,
И за горизонт приведёт наш маршрут -
За краем вдруг ставшей далёкой земли
Отстану, а он растворится вдали.
Но музыка будет плескаться вокруг.
Без боли пойму, что я тоже лишь звук,
Увидев впервые – увы, позже всех -
Сквозь плоть мою птицы летят без помех.
Проторенной дорожкой
Проторенной дорожкой сверху вниз
По свежим окровавленным следам -
От дней рождений до случайных тризн,
От горних высей до помойных ям.
И всё верней и неизбежней путь,
Всё ближе поучительный финал…
Ты думаешь, что мог бы и свернуть,
Когда бы высоко так не летал.
Не рвался бы к запретной полосе,
Не бился б с маху о небесный свод,
Ты думаешь, что если б жил как все,
То и скончался б мирно, в свой черёд.
Ты волчий вой, сухпай для воронья
И раздражитель для глазков и глаз,
И муза овдовевшая твоя
Ведёт по выживанью мастер-класс.
Душа твоя – загаженный пустырь,
В ней вехами – попойки и скандал.
Всё верно – крылья сам ты за пузырь
Таксидермисту35 местному загнал.
Смотреть надменно и высоко
Смотреть надменно и высоко,
Сжечь согрешившую тетрадь,
Обет молчанья взять без срока,
Когда указано кричать.
Увидеть просветлённым оком
Повсюду мерзости печать,
Быть узником, но стать пророком,
Когда положено молчать.
Но в прорицанье иль в молчанье,
Оставшись с музою вдвоём,
Ей не подсовывать тайком
Ни лестных просьб, ни приказаний.
Коль подчиняется поэт -
Подёнщик есть. Поэта нет.
Лесорубы
Где-то слишком близко льётся кровь,
По цене приравнена к водице.
Нынче, как всегда при рубке дров,
Всем вокруг от щепок не укрыться.
Лесорубы взяли топоры,
Машут, ничего не замечая -
Ни пушистой птичьей детворы,
Ни цветков ромашки, иван-чая.
А решалось всё давным-давно,
Когда лес разбит был на деляны -
Как потенциальное бревно
Каждый ствол оспаривался рьяно.
А теперь в округе треск стоит -
Планомерно сводят лес под корень.
Вседозволенность диктует аппетит
И в валюту переводит горе.