Глава 10
Кто бы знал, какого труда мне стоило улыбаться Артуру и делать вид, будто темноволосая вобла, висящая на шее Марка, меня никак не беспокоит. Я бросила на них холодный взгляд и отвернулась, не в силах терпеть жгучую обиду.
Артуру, конечно, мое внимание понравилось. Он так широко улыбался, что я еще больше забеспокоилась о том, мог ли он развлекаться со мной в самолете. А что, если спросить напрямую? Я смогу разбить ему нос, если ответ мне не понравится.
Когда все уселись за стол, хозяин дома – уже пожилой, но все еще в отличной форме – велел подавать еду, чему мой желудок был несказанно рад. Однако стоило глянуть на хмурого Марка, сверлящего меня глазами с другого конца стола, как аппетит и вовсе пропал.
Алексис что-то говорил на греческом, подливая Марку вино, но тот отстранил стакан и жестко ответил старику. Очарованная тем, как с желанных губ срываются незнакомые слова на таком красивом языке, я прилипла глазами к Марку и вдруг ощутила беспокойство, когда от слов мужчины Елена скривилась и зашипела что-то на змеином.
Троица перекинулась парой холодных фраз, как вдруг Алексис поднялся и с акцентом провозгласил тост на русском языке:
– За родителей!
– Что происходит? – тихо спросила я у Артура.
– Пусть Марк сам тебе расскажет, – младший Бранас с тревогой глянул на брата, теряющего самообладание.
Хозяин дома поднялся и пригласил меня на танец, а его дочь тут же вцепилась в руку Марка. Наверное, они ссорятся, потому что не могут выбрать цвет салфеток на свадебном столе. Вспомнив о своей обиде, я согласно кивнула Алексису, и тот вывел меня на свободную площадь террасы, чтобы плавно покачаться под музыку.
Мне было неловко, ведь мужчина не говорил по-русски, и я не могла абсолютно ничего выведать у него. А ведь я здесь именно для этого! Для сбора информации, а не для того, чтобы страдать из-за предстоящей свадьбы мужчины, от одного взгляда которого у меня дрожит все тело.
Старика же ничего не смущало. Он облизывал меня похотливым взглядом, но руки, к счастью, держал при себе. Пару раз он повторил одну и ту же фразу, которую я, конечно, понять не смогла, но на всякий случай запомнила.
Под предлогом жажды я вырвалась из рук Алексиса и тут же попала в крепкую хватку Марка. Ничего не объяснив, он потянул меня к узкой тропинке, выложенной белыми камнями. Нам кричали вслед, и Марк, обернувшись, разъяренно рыкнул что-то на греческом.
Когда терраса скрылась из виду, я выдернула свое запястье из руки Марка и резко остановилась.
– Какого черта происходит? – не выдержала я.
Марк резко выдохнул и запустил руку в волосы, ероша их. Перед нами было небольшое одноэтажное здание с распахнутыми дверьми, а позади внизу – побережье и бескрайнее лазурное море.
Ярость спала с лица Бранаса, и я заметила, как сильно он вымотан. Мужчина присел на порог домика, оказываясь в тени, и я последовала его примеру. Коснувшись плечом его плеча, я вздрогнула и едва удержалась, чтобы не прильнуть к нему всем телом.
– Скажи, что происходит, – снова попросила я уже мягче.
Несколько долгих минут мужчина молчал – боролся со своим недоверием. И мне хотелось обхватить его лицо ладонями, заставить посмотреть в мои глаза и сказать, что он может мне доверять, но это, конечно же, лицемерие. Он не может и не должен мне доверять.
– Эта вилла, – Марк кивнул вниз на дом Алексиса, – и небольшая винокурня со своим виноградником – все это принадлежало моему отцу.
Судя по усталому тону, Бранас сдался. Он подпускает меня ближе. Настолько близко, что открывает историю своей семьи. Неужели я для него все еще просто игрушка?
– Что с ним случилось?
– Знаешь, что сводит мужчин с ума? – Марк усмехнулся, глядя, как спокойно плещется внизу море, – Женщины и деньги. У моего отца было успешное в Греции дело. А потом в одном из заведений он встретил танцовщицу Марию, которая сопровождала русских бандитов на отдыхе.
Мужчина поморщился, выражая свое презрение. Я осторожно коснулась ладонью его колена, чтобы привлечь внимание. Марк посмотрел на меня, и его губы дрогнули в полуулыбке.
– Это была твоя мать? – робко поинтересовалась я, и Марк, кивнув, продолжил.
– А бандиты, с которыми она приехала, – Багров и его шайка.
– Данилов и Воронцов, – догадалась я и, не теряя возможности, задала давно мучивший меня вопрос, – Поэтому ты их убил?
Марк хрипло рассмеялся и, глядя мне прямо в глаза, ответил:
– Я никого не убивал. Мои люди собрали на них компромат и сдали в органы, так что я виновен только в том, что они оказались за решеткой, а уж что произошло в тюрьме – не моих рук дело. Может, это карма. А может, Багров боялся, что его дружки сболтнут лишнего.
– Но сам Багров на свободе…
– Поверь, на него у меня грязи столько, что захлебнуться можно. Но дело не идет, будто кто-то его крышует, – Марк скривил рот и остервенело пнул камешек. – Он все равно ответит за то, что сделал с моими родителями.
Я вплотную прижалась к мужскому телу, требуя продолжения.
– Мама осталась на острове и вышла замуж за отца. Багров решил воспользоваться знакомством с добродушным греком. Он заманил отца в свои серые схемы, которые накручивались долгие годы, пока я рос. Когда мне было восемь, отец вдруг объявил, что все его состояние выставлено на торги, а сам он – банкрот. – Марк громко сглотнул, будто воспоминания доставляли ему боль, – А потом его убили на бандитских разборках в Москве.
– Мне жаль, – искренне шепнула я, а у самой в горле встрял ком от одной мысли, что пережила семья Марка в то время.
– Потом все закрутилось так быстро. Прилетел Багров и заявил, что хочет спасти нас от нищеты и выкупить отцовский виноградник. Тогда я обратился за помощью к Алексису, с которым отец всегда был очень близок. Он первым вложил нужные деньги, и все имущество отца стало его.
– И поэтому ты женишься на Елене? Чтобы снова стать хозяином виноградника?
– Это одно из условий Алексиса. Но я не женюсь на его дочери, – Марк покачал головой и, взяв в руку мою ладонь, поцеловал мои пальцы.
Мое сердце смягчилось от этой внезапной ласки, и я положила голову на мужское плечо. На миг мне показалось, что нас связывает нечто гораздо большее, чем просто желание обладать телами друг друга.
– Но как ты вернешь дом и виноградник? – озадачилась спросила я.
– Что-нибудь придумаю.
– А что случилось с вашей мамой? – спросила я, припоминая, что ее тоже нет в живых.
Марк помолчал, будто решая, какими словами передать свои чувства.
– Она вышла замуж за Багрова и уехала в Москву. Я сбежал и стал жить сам по себе, как только мне исполнилось пятнадцать. Еще через пять лет из-за постоянных измен Багрова и алкоголя мама свихнулась. Ее нашли с перерезанными венами в ванной, – сухо ответил Марк, – после этого Артур тоже ушел из дома и стал жить со мной. Вот и вся история, Кира.
Марк молча уставился на море, и я, не сдержавшись, повернула его лицо за подбородок и прижалась к сухим губам нежным поцелуем. Марк обхватил меня крепкими руками и подсадил на свои бедра. Его руки скользнули под тонкую ткань платья, жадно сжимая ягодицы. Я оторвалась от губ Марка, чтобы сделать глубокий вдох, и мужчина, очарованно глядя на мои губы, сдернул с моих волос заколку, распуская по плечам алые волны.
– Ты такая красивая, моя русалка – шепнул он и добавил на греческом ту самую фразу, которую несколько раз произнес Алексис во время танца.
– Что это значит? – спросила я, поглаживая пальцами загорелую шею Марка.
– Спелый гранат, – ответил мужчина, покрывая поцелуями мои ключицы, – греки верят, что гранат – символ удачи. И, может быть, ты моя удача, Кира, – шепнул он, касаясь губами моих губ, и едва слышно добавил: Или погибель…
***
Оторваться от кожи русалки было просто невозможно. Она переливалась перламутром в свете заходящего солнца и пахла легким едва уловимым цветочным ароматом. Такая мягкая, такая сладкая на вкус…
Я сдался. Черт возьми, я так устал блуждать во тьме. И сейчас, когда этот обжигающий огонек извивается на моих коленях, я не могу отказаться. Не хочу отказываться от нее. Даже если она всего лишь исполняет волю Багрова, я не отпущу ее. Мне плевать, какая история лежит за ее плечами. Важно лишь то, что теперь она моя.
– Марк, я должна тебе кое-что сказать, – шепнула Кира, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя взглянуть в ее синие глаза.
– Ты работаешь на Багрова? – спросил я, целуя тонкие девичьи пальцы.
Мне было все равно. Даже если она правая рука Багрова, я не откажусь от нее. Не отпущу ее. Ей попросту придется убить меня, чтобы вернуться к своему хозяину.
– Боже, – взвыла Кира, когда, крепко ухватившись за ее упругие ягодицы, я прижал девушку к каменеющему члену, – Я не работаю на Багрова, он тут вообще ни при чем!
Я поднял на нее удовлетворенный взгляд и коротко ответил:
– Больше меня ничего не волнует. – я притянул голову девушки и впился в ее покусанные губы жадным поцелуем.
Податливое пылкое тело прижалось ко мне так тесно, требуя ласки, и я готов был взорваться от каждого гибкого движения Киры.
Ни одна женщина не сводила меня с ума. Никогда я не чувствовал, что могу так яростно желать быть с кем-то. С кем-то большим, чем просто красивое тело.
Но Кира… Я видел будущее с ней. Я легко мог представить ее хозяйкой этого виноградника. Хозяйкой моего сердца, которого я не ощущал с момента, когда мне сообщили о смерти отца.
– Я не помешаю? – холодным тоном спросила Елена, и русалка, пискнув, поспешила слезть с моих колен, но я придержал ее за поясницу.
– Зачем ты пришла? – грубо спросил я, с неприязнью глядя, как девушка закуривает тонкую сигаретку, облокотившись на невысокую пальму.
– Нам нужно поговорить, Марк, – равнодушно кинула Елена и, кивнув на растрепанную Киру, добавила: Наедине.
– Не сейчас, – обрубил я, снова притягивая к себе красноволосую русалку, но та покачала головой, отстраняясь от меня.
– Я пойду вниз, – шепнула она, поцеловав меня чуть ниже уха, а я от этого невинного жеста готов был затащить ее в берлогу и не отпускать ни на секунду.
Но вместо этого я кивнул, нехотя отпустив руку девушки. Елена права: нам есть, что обсудить. Глядя, как изящная фигурка Киры и ее развевающиеся на ветерке алые волосы удаляются от меня, я устало выдохнул и, не скрывая презрения, глянул на Елену.
Та окинула меня взглядом и, задержавшись на выпирающей ширинке, усмехнулась.
– Ты собирался трахнуть ее в доме моего отца? – кисло поинтересовалась она.
– Это мой дом, если ты забыла.
– Он будет твоим только при одном условии, – Елена показала на свой палец, намекая на кольцо, – ты даже можешь спать, с кем хочешь. Посели свою шлюшку в соседнюю комнату и дери ее, когда тебе захочется.
Я вскочил с места и одним шагом оказался около Елены. Схватив ее за тощую шею, я прижал сучку к стволу дерева и сквозь зубы прошипел:
– Единственная шлюха здесь – это ты. Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Алексис спустил все свое состояние на казино и секс, и все, что у него осталось – долги и мой дом с винодельней. Если вы лишитесь этого, – свободной рукой я обвел растущий выше виноградник, – вы сгниете в нищете, моя дорогая невеста!
Цепляясь побелевшими пальцами за мою ладонь на своей шее, Елена кинула на меня умоляющий взгляд. Я убрал руку, и та осела на камень, растирая покрасневшую кожу.
– Алексис хочет, чтобы я женился на тебе и покрыл все его долги, – я сплюнул в сторону от отвращения, – Чтобы тянул вас на своей шее.
– Откуда ты знаешь про отца? – придя в себя, спросила Елена, пока я всматривался вдаль, стараясь разглядеть под навесом террасы яркие волосы Киры. Солнце медленно катилось вниз, и его спело-красные лучи отражались в каждой яркой поверхности дома, сбивая меня с толку.
– Я многое знаю, Елена. Вам стоит придумать другой план, если вы хотите остаться на плаву. – я обернулся, с презрением глядя на девушку, – А дом я могу вернуть и другим способом, только он вам вряд ли понравится.
***
Я спускалась вниз по ступенькам, не смея обернуться на Марка и Елену, оставшихся наверху. Сердце рвалось наружу от того, что я чуть не призналась в истинной причине своей работы в баре. Диктофон, который я все-таки прицепила к самому верху юбки, жег поясницу. Пальцы Марка блуждали так близко к чертовому устройству, что я напрочь о нем забыла. Забыла обо всем на свете.
Я не хочу предавать Марка. Не хочу делать ему больно. Я верю, что он не причастен к исчезновению Алены. И теперь я еще больше хочу найти виновного, чтобы снять подозрения со старшего Бранаса.
Если бы только трепет в груди не мешал собирать мысли в кучу…
Когда я спустилась, на террасе было пусто – только ветерок колыхал льняные шторы и закат ослеплял своим пламенным сиянием. Я вошла в дом, прислушиваясь к звукам. Но и в доме было тихо, если не считать подозрительного шуршания где-то снизу. Надеюсь, это не крысы.
За большим холодильником открылась дверь, из-за которой показался Алексис с бутылкой в руках. Судя по всему, под домом есть свой винный погреб, что неудивительно для семьи виноделов.
Мужчина широко улыбнулся, увидев меня, и что-то сказал, но я лишь виновато пожала плечами, не поняв ни слова. Алексис усмехнулся и ударил себя по лбу, словно забыл о языковом барьере.
Он громко крикнул некую Наталью, и спустя пару минут в комнату вбежала запыхавшаяся девушка примерно моих лет. Она поправила передник на рабочей униформе и робко поздоровалась со мной по-гречески.
Активно жестикулируя, Алексис донес до девушки задание и кивнул на меня. Девушка округлила глаза и неуверенно произнесла:
–Я знаю русски только немного, была работа в русских семье раньше. Хозяин говорить, что это старое вино есть подарок. Для вас. И для господина Марка.
Мужчина приблизился и вложил в мои руки бутылку из темного стекла. Он повернул меня к распахнутой двери, ведущей на террасу, и, обнимая мои плечи, кивнул на закат. Дальше снова последовала речь на греческом, которую служанка перевела, медленно подбирая слова:
– Смотрите, красное солнце касаться воды. Отец господина Марка называл это…, – девушка замолчала, решая, как правильно перевести, – не могу вспомнить слово. Красный фрукт и много косточек…
– Гранат? – предположила я, и девушка закивала.
– Гранатовый поцелуй. Так называли закат отец господина Марка.
Так вот ты какой – гранатовый поцелуй. Я склонила голову, любуясь красотой вида. Солнце сгорало в собственном пламени и медленно исчезало за морским горизонтом.
Алексис пробормотал что-то, плотоядно осматривая мои оголенные плечи. Я обернулась на служанку, но та молчала, будто хозяин запретил ей переводить.
Руки мужчины скользнули на мою талию, и я удивленно уставилась на него, крепко сжимая бутылку. Что происходит?
***
– Убери от нее руки, Алексис! – прошипел я, когда вошел в дом и увидел, как морщинистые руки сжимают кожу моей русалки.
Смеясь, старик отстранился, а Кира, нахмурившись, отскочила в сторону. Я взял из ее рук бутылку и вопросительно глянул сначала на девушку, потом на Алексиса.
– Это подарок для нас с тобой, – пояснила Кира, – старое вино из личных запасов.
Я покрутил бутылку в руках и рассмеялся, отвечая девушке по-русски:
– Это вино совсем не старое. Я даже не уверен, вино ли это на самом деле.
Верно. С винных бутылок, хранящихся в подвале, никогда не снимают пыли, чтобы не нарушить протекающие процессы. На этой же бутылке не было ни единой пылинки, и приоткрытая дверь, ведущая в погреб, выглядела, как часть комической постановки.
Я прошел к барной стойке и ловко выхватил с подвеса пузатый бокал. Легко откупорив бутылку голыми руками, я снова усмехнулся. Правильно закупоренную и хранящуюся продолжительное время бутылку так легко не вскрыть. Сейчас мы узнаем, ради чего весь этот театр.
Я плеснул так называемое вино в бокал и, приподняв его, осмотрел цвет жидкости – ярко-рубиновый, что говорит о незрелости напитка. Глянув на хмурого Алексиса, я поднес вино к носу и втянул вызывающий фруктовый аромат.
– Вино в подарок. Верно, Алексис? – уточнил я, и, не дожидаясь, когда мужчина начнет оправдываться, я одним махом схватил его за голову и прижал к своей груди. – Открывай рот, Алексис!
Старик брыкался, но я держал крепко, вкладывая в хватку всю свою ненависть. Не обращая внимания на удивленные возгласы Киры, я приставил бутылку к лицу Алексиса и щедро плеснул вино у его рта.
– Что ты делаешь?! – взревела Елена, набрасываясь на меня сзади.
Я отпустил Алексиса и отбросил Елену в сторону. Сидя на коленях, старик сплевывал то, что успело попасть в его рот. Дочурка тут же подскочила к нему, чтобы помочь.
– Вино отравлено, – с ухмылкой на губах ответил я Кире, которая смотрела на меня с нескрываемым изумлением.
Девушка прикрыла рот рукой, и я снова обратился к другу своего отца:
– Это ведь не первая попытка избавиться от меня? – прищурившись, спросил я, закатывая влажные от вина рукава рубашки, – все это время я думал, что меня пытается убить Багров, а это был ты. Я доверял тебе, Алексис.
– Ты никогда никому не доверял, – откашлявшись, ответил старик, – избалованный сукин сын! Твой отец оставил наши общие дела из-за своей русской шлюхи и ее выродка! Этот дом и виноградники принадлежат мне по праву моральной компенсации.
Я присел на корточки возле старика и, с силой сжав его подбородок, поднял стянутое морщинами лицо на себя.
– Ты убил отца? – затаив дыхание, спросил я и, услышав в ответ хриплый смех, яростно вскрикнул: Отвечай!
– Твой отец получил по заслугам, Марк.
Я размахнулся и ударил его, а потом снова и снова, пока внезапно налетевшие люди в форме не оттащили меня в сторону. Все поплыло перед глазами, звуки смазались, цвета поблекли. Кажется, впервые в жизни у меня закружилась голова. Я осел на пол, все глубже и глубже падая в пучину ненависти, рискуя быть съеденным монстрами, которых взрастила моя жажда мести.
Облепленный темнотой со всех сторон, я вдруг услышал прекрасный голос. Морская русалка звала меня песней, и ее голос – низкий, манящий – ухватил меня и вырвал на свет.
Я открыл глаза и увидел, как сидящая на моих ногах Кира крепко обнимает меня и напевает незнакомую песню, склонив голову на мое плечо. Я прижал к себе девушку так сильно, будто только она давала мне возможность дышать, спасая от черных волн ненависти, накрывающих с головой.
– Кира…, – шепнул я, зарываясь носом в ее волосы, – моя русалка…
Губы девушки нашли мои, и мы слились в спасительном поцелуе, не обращая внимания на то, как на фоне звучали четкие команды полицейских и возгласы Елены. Весь мир вокруг был ничтожен, пока меня целовала русалка с гранатовыми волосами.
Глава 11
Ночь подкралась незаметно. Я сидела на террасе, обхватив колени руками, и ждала возвращения Марка. Когда Алексиса увезли в полицейский участок, Марк и Елена отправились с полицейскими для дачи показаний. Мне же было велено остаться “дома”, как будто эта шикарная вилла могла бы им стать.
Повеяло прохладой, и я поежилась. Скорее от одиночества, чем от ветра. Артур и Рената уехали сразу же, как только стало ясно, что обед не задался. И только Бриг, флиртующий с Натальей, то и дело мелькал в доме. Прислуга Алексиса была немного встревожена, но ко мне все относились дружелюбно, и я посчитала, что все они хорошо расположены к Марку, который, вероятно, часто тут бывал.
– Я был уверен, что ты уже спишь, – тихо произнес Марк, застывший у выхода на террасу, – Я распорядился, чтобы тебе приготовили комнату.
Мужчина выглядел усталым, но взгляд его казался мягче, чем обычно. Он склонил голову на бок, осматривая меня, и не смог сдержать улыбки.
– Тебе уже не нужно жениться на Елене, чтобы распоряжаться в доме? – спросила я, демонстрируя Марку, как сильно меня волновал вопрос его брака. Пусть и фиктивного.
– Это мой дом, Кира, – мужчина прошел мимо меня и, скинув туфли и носки, спустился по деревянной лесенке на пляж.
Я вскочила с насиженного места и поспешила за ним, осторожно ступая босыми ногами на крупную гальку.
– Что будет с Алексисом? – я поравнялась с Марком, идущим вдоль берега так непринужденно, будто камни испаряются под его стопами.
– Его отпустили.
– Как?! – удивившись, я остановилась и отстала на пару шагов, – Он же намеревался тебя отравить! Да и меня тоже…
Марк обернулся и протянул мне руку и, едва мои пальцы коснулись его ладони, он схватил меня и притянул к себе.
– Я снял обвинения в обмен на дом и виноградник, – ответил Марк, крепко держа меня за талию одной рукой и перебирая волосы второй.
– А то, что он сделал с твоим отцом…, – начала я, но пылкий поцелуй заткнул мой рот, и я обмякла, позволяя Марку удерживать меня в сознании.
– Кира, – шепнул мужчина, запуская вкрадчивым голосом мириады мурашек по всему моему телу.
– Ты спас меня от смерти, – с улыбкой на губах произнесла я, касаясь ладонями его колючих щек, – Я отвечу на любой твой вопрос.
Давай, Марк, спроси снова, на кого я работаю. Снесем к черту эти границы между нами. Я не хочу больше видеть недоверие в этих темных глазах. Смотри на меня так, будто я – единственный человек, в котором ты уверен.
Марк приподнял мое лицо за подбородок и одарил меня именно таким взглядом. Будто я была его личным солнцем, знаменующим приход нового дня.
– Я не хочу вопрос, – загадочно ответил он, касаясь губами моих губ.
– Чего же ты хочешь? – сердцем я уже чувствовала его ответ.
– Тебя.
Я робко опустила глаза, собирая волнение в кулак. Марк прижался губами к моему лбу и ласково произнес.
– Я буду нежен с тобой. Не бойся, русалка.
Он переживает из-за того, что я боюсь лишиться невинности. Если бы он знал, какую бурю вызывает во мне, то понял бы, что я не боюсь, а сгораю от жажды по его сильному телу и горячим ласкам.
Но я все же испытывала страх.
Страх потерять себя в омуте любви к этому мужчине. Меня обволакивало нежностью, когда он брал мою ладонь и целовал пальцы. Бросало в жар, когда и без того темные глаза Марка становились совсем черными от желания обладать мной. Меня разрывало на части от веры в его невиновность и от страха, что мне не хватит сил и возможностей, чтобы уберечь его от той тьмы, что таилась внутри этого мужчины.
И только любовь к нему перекрывала все страхи.
Я отстранилась от Марка и сквозь шелест волн расслышала, как он неровно выдохнул. Повернувшись к нему спиной, я осторожно стянула платье через верх и отбросила его подальше от воды. Следом полетели кружевные трусики. Я встряхнула волосы, даже спиной ощущая, как обжигающий взгляд Марка изучает мое тело.
Волна лениво лизнула стопы, и я ахнула от неожиданности. В этот же момент сзади ко мне прижалось обнаженное мужское тело. Ладони Марка жадно скользили по моим изгибам, изучая, запоминая, стараясь насытиться.
Ощутив поясницей внушительное достоинство Марка, я нервно выдохнула и, откинув голову назад, нарвалась на нежный и в то же время глубокий, требовательный поцелуй, стирающий страхи и сомнения. Это мой мужчина. Первый, единственный, дарованный на всю жизнь. Тая в огне его ласки, я ощутила это как никогда четко.
Приподняв меня, Марк зашел чуть глубже в море, и от воды, теплым одеялом укрывшей мои бедра, стало так хорошо и расслабленно, что я, ступив на дно, повернулась к Марку и впилась в его губы бесстыдным жаждущим поцелуем.
***
Кира…Моя маленькая юркая русалочка. Она тряхнула волосами, и я потерял контроль над разумом. Сбросил рывком одежду и прижал ее к себе, с силой вжимая в себя ее тело – такое упругое, такое гладкое, будто вся она была искусной фарфоровой статуэткой.
Как ошалелый, я водил руками по ее бедрам, по тяжелой округлой груди с острыми манящими сосками, по плоскому животу и горячей, требующей члена киске. Девчонка извивалась в моих руках маленькой змейкой, и от того, как приоткрылся ее алый ротик на вдохе, я готов был сгореть на месте. Я накрыл ее губы своим ртом, придерживая взмокшую девчонку между ног. Меня будоражило от желания обладать ею в эту ночь. Завтра. Каждый день и в любую секунду своей никчемной жизни.
Кира вырывала меня из тьмы своим ярким пламенным светом, и я мог бы встать перед ней на колени, если бы она попросила. Тогда в баре, когда она явилась первый раз и танцевала свой странный нелепый танец, я не должен был ее касаться. Не должен был смотреть на нее. Все мое нутро кричало, что эта женщина меня поработит. И вот я – порабощенный и опьяненный счастьем обладать ей.
Кира развернулась и, схватив меня за шею, поцеловала. Ее язык скользнул в мой рот неуверенно, и я ответил, ощущая, как теряю контроль. Будто никогда до этого не брал женщин. Впрочем, еще ни одну я не желал так неистово, как свою красноволосую русалочку.
Я слегка присел, помещая член между упругих бедер Киры, и та, прикусив пухлые губки, стала скользить вперед и назад. Даже под водой ее киска была такой горячей и влажной, что я хотел бы взять ее прямо сейчас и долбиться в это сочное тело до тех пор, пока меня не разорвет изнутри от блаженства.
Но я обещал быть мягким. И я сдержу свое слово.
Подхватив девчонку под бедрами, я перекинул ее через плечо и понес на берег, подальше от соленой воды, которая может доставить моей девочке неприятные ощущения, когда я войду в ее узкую киску.
Берег был по большей части каменистый, и еще во время прогулки я заприметил просторную рыбацкую лодку, вбитую в сушу острым носом. Туда я и понес мою сладкую добычу.
Я осторожно опустил Киру на гладкое деревянное дно и завис над ней. Склонившись, я втянул в рот торчащий сосок, запуская ладонь между ног моей принцессы. Девчонка выгнула спину, подаваясь вперед, и я зажегся еще больше от одной мысли, что ей хорошо.
Мои пальцы скользили по гладкой киске, дразня клитор уверенными движениями. Языком же я не мог оторваться от нежной налитой груди. Девчонка вцепилась ногтями в мои плечи, постанывая от удовольствия.
– Я готова, – шепнула она, останавливаясь мою руку, – пожалуйста… Я так хочу тебя, Марк…
– Скажи еще раз, – попросил я, очерчивая большим пальцем чувствительный бугорок между стройных ног, – скажи мое имя, Кира!
– Боже, – взвыла русалка, и я приставил каменный член к ее киске. Малышка ахнула и вскрикнула: Мааарк, я хочу! Хочу тебя!
Осторожно надавив, я толкнулся вперед, наблюдая за реакцией Киры. Она сморщилась, прикусив губу, и сама двинула бедрами навстречу, впуская в себя мой член. Медленно проникая в ее узкое горячее влагалище, я тихо выругался от удовольствия.
***
Я больше не могла изнемогать от ласк Марка. Мое тело требовало полного единения с ним. Широко расправив ноги, я постаралась максимально расслабиться, но, когда головка члена ткнулась в мою киску, я на миг запаниковала.
Марк потерся членом о мой клитор, и нахлынувшее желание снесло панику. Я стиснула зубы и качнулась навстречу внушительному мужскому достоинству. Сначала мое тело сжалось от боли, но постепенно, пока твердый член осторожно заполнял мое нутро, боль становилась все тише и тише, уступая место новому невероятному ощущению.
Марк стал скользить во мне, сжав одной рукой мое колено, а второй массируя клитор. Возбуждение только росло, и я тихо постанывала, извиваясь под умелыми движениями Марка.
– Ты такая красивая, моя русалка, – до моих ушей донесся его шепот, смешанный с плеском волн, и я не сдержала улыбки.
Мужчина ускорил темп, внимательно наблюдая за моей реакцией, будто тревожась, не делает ли он мне больно. Но я уже не могла даже думать о боли, когда на тело накатывало настоящее цунами из неведомых ранее чувств и ощущений. Весь мир сконцентрировался в самом низу моего живота. Один короткий миг – и меня разрывает изнутри фейерверком, и я выгибаюсь с хриплым стоном на губах. Марк цепляется за меня и яростнее вбивается в мое содрогающееся тело. На самом пике он вытащил из меня член и кончил в сторону. Если бы в эту самую секунду он посмотрел в мои глаза, то понял бы, что я его люблю.
Я не могла оторвать от него глаз. От этих сильных плеч, от крепких загорелых рук, от гладкого торса со скульптурно очерченными мускулами, от шрама левее пупка, от дорожки темных волос, спускающейся вниз. Все в нем было желанно и любимо, и я больше не могла это отрицать.
Усталая и разнеженная, я помню только, как Марк нес меня на руках в дом. Он даже омыл меня под теплым душем, слушая, как я несу сонную влюбленную чепуху.
– Мое платье осталось на берегу? – спросила я, когда Марк оборачивал меня в полотенце, – и трусики тоже?
Мужчина притянул меня к себе и, чмокнув в губы, ответил:
– Я все принесу. У меня уже есть твои трусики из машины и чудный розовый лифчик из самолета. Пришло время пополнить коллекцию, – Марк усмехнулся и уложил меня на широкую уютную кровать.
– Так это все-таки был ты, – я зевнула, притягивая мужчину к себе, – в самолете.
– Конечно. Кто же еще?
– Я боялась, что это мог быть Артур.
– Я оторвал бы ему голову, если бы он тебя коснулся, – заверил Марк, обнимая меня сзади, – ты моя, русалка.
– Значит, у тебя есть самолет? – засыпая, бубнила я.
–Засыпай, тебе нужно отдохнуть.
Я провалилась в сон, даже не догадываясь, какой сюрприз ждет меня поутру…
***
Солнце пригревало мое тело сквозь распахнутые окна. Плеск волн действовал умиротворяюще, и мне совсем не хотелось просыпаться, но странное ощущение затекшей руки не давало покоя. Я потянула руку на себя и поняла, что та привязана к спинке кровати.
Романтические грезы сдуло напрочь. Я широко распахнула глаза и вздрогнула, увидев Марка в кресле напротив. Он напряженно смотрел на меня, вцепившись руками в подлокотники.
– Что происходит? – испуганно спросила я, свободной рукой натягивая на голое тело простынь. Вторая рука была крепко привязана чем-то к витому изголовью кровати.
Молча мужчина раскрыл ладонь, демонстрируя мне диктофон, о существовании которого я напрочь забыла. Марк поднялся, скрипнув креслом, и, оперевшись на колено, присел возле меня. Его ладонь легла на мою шею, угрожая придушить меня за предательство.
– На кого ты работаешь, Кира? – едва сдерживая ярость, прошипел он, сдавив мое горло сильнее.
– Задушишь меня? – я не сопротивлялась, и Марк ослабил хватку. Он не сделает мне больно. Каким бы темным и загадочным он ни казался, внутри он был другим. И я чувствовала это так остро, будто между нами была особая связь.
Простынь скользнула вниз, оголяя мою грудь. Темный взгляд полоснул кожу, и Марк в одно короткое движение перекинул ногу и оказался прямо надо мной. Он поднял вторую мою руку к изголовью и крепко примотал ее, используя в качестве веревки шнур от диктофона.
– Что ты делаешь? – прошептала я, ощущая, как внутри меня одновременно растут и тревога, и возбуждение.
– Ты шпионишь за мной? – спросил он, стягивая с меня простынь. Возможно, полиции стоит набрать сотрудников с харизмой Бранаса, чтобы проводить сексуальные допросы. Он проводит со мной этот трюк уже второй раз, и я начинаю привыкать к подобным играм.