Глава 4
Полицейский бросился догонять красноволосую русалку, и мне пришлось встретить его до того, как он ее найдет. Зная все тайные ходы и выходы в здании, я оказался перед следователем в тот момент, когда он занес руку над дверью гримерной.
Увидев меня, он убрал руку, и, сжав губы, сухо произнес:
– Бранас старший, я так понимаю? – обратился он по фамилии, которая связывала нас с братом.
Этому следователю уже довелось общаться с Артуром, как с хозяином бара, по вопросу пропавшей девушки, но лично со мной он еще не виделся.
– Пройдем в мой кабинет, – предложил я, развернувшись и двинув дальше по коридору, даже не сомневаясь, что полицейский последует за мной.
Оказавшись в кабинете, я кивнул гостю на кресло у моего стола. Когда тот сел, я плеснул янтарный виски в стакан и выпил залпом, стараясь заглушить мысли о беглянке. Нежеланный гость разнюхивал что-то на моем столе, думая, что я ничего не вижу. Как же наивно полагать, будто я оставил бы хоть какие-то важные документы в открытом доступе.
– Выпьете? – спросил я и услышал вполне ожидаемый ответ.
– Я на службе.
– Так почему вы несете службу в "Гранатовом Поцелуе"? – я долил еще виски и сел за стол, с презрением встретив холодный взгляд полицейского.
– Мы разыскиваем пропавшую Алену Яковлеву, – начал он, но я перебил.
– Полагаете, она прячется здесь?
– Здесь ее в последний раз видели.
– Насколько я знаю, она работала на моего брата, так что ничего удивительного в том, что ее здесь видели, нет, – кинул я равнодушно.
Крепкий алкоголь понес тепло по жилам, расслабляя тело и разум.
– Я приду с обыском, – пригрозил следователь, и я рассмеялся ему в лицо.
– Приходите. Только не распугивайте больше танцовщиц. Мой брат не выносит, когда кто-то портит его шоу, – в голове снова мелькнул образ девчонки, сбегающей со сцены, и я хищно улыбнулся, надеясь скорее отыскать ее и… И что, Бранас? Что ты с ней сделаешь?
– Есть еще кое-что, – следователь встал, поблескивая ненавистью во взгляде, – Воронцов найден в камере повешенным.
Полицейский выжидающе смотрел на меня, проверяя, дрогну я или нет. Но я хмыкнул, игнорируя знакомое имя, и многозначительно ответил:
– Кто бы он ни был, ему стоило бы с большим уважением относиться к дарованной жизни.
К жизни моего отца в том числе.
Воронцов вышел из игры. Еще одно имя можно вычеркнуть.
Полицейский ухмыльнулся и, чересчур сильно дернув ручку двери, покинул мой кабинет. Допив виски, я вышел следом за ним, чтобы убедиться, что ищейка не сует свой нос в каждую незапертую дверь моей крепости.
Когда я уже собирался вернуться в кабинет, передо мной медленно раскрылась дверь гримерной, из-за которой показалась моя наглая яркая девица.
Она осторожно выглянула в пустой конец коридора и, повернувшись в мою сторону, вздрогнула и процедила сквозь зубы грязное ругательство. Эти пухлые губки не должны произносить таких слов. Я с трудом прогнал мысль о своих пальцах, касающихся ее губ, и, склонив голову набок, тихо произнес:
– Он ушел.
В глазах Киры мелькнуло облегчение, которое она тут же попыталась скрыть за маской равнодушия.
– Не понимаю, о ком вы говорите.
– Лгунья, – протянул я и пошел к кабинету, кивнув через плечо, – иди за мной.
Девушка послушно двинулась за мной, мягко ступая босыми ступнями по красному ковролину. Пройдя в кабинет, девушка скромно присела в кресло, на которое я указал. Как интересно, только что тут сидел виновник ее побега, а теперь сама беглянка нервно осматривает синими глазками книжную полку за моим столом.
– Извините меня, – пробормотала она, глядя на меня из-под опущенных ресниц.
– За что ты извиняешься? – я присел на стол рядом с ее креслом так, чтобы заставить ее смотреть на меня снизу вверх.
– Я испортила вечер.
– Почему ты побежала?
– Мне стало плохо, – прикусила губу. Прячет страх или пытается соблазнить меня?
Второе определенно выходит лучше. Ее мягкая белоснежная грудь то вздымается, то опускается в неровном дыхании, а я занят лишь тем, что борюсь с желанием потянуть на себя черную ткань платья, срывая тоненькие лямочки, скрывающие от меня красоту этого тела.
– Не ври мне. Ты бежала от полицейского, – девушка смотрела в пол, и я продолжил пожирать ее глазами.
Тонкая талия, плотно обтянутая тканью, особо выделялась на фоне крепких круглых бедер. Разрез платья задрался неприлично высоко, и я зацепился взглядом за узкую красную веревочку трусиков – маленький бунтарский секретик новенькой танцовщицы.
Девушка молчала, и я спросил снова:
– Почему ты бежала от него, Кира?
Услышав свое имя, она подняла на меня васильковый взгляд, и я на миг оторопел от того, каким испугом были наполнены эти глаза. В чем причина такого страха? Она боится меня? Или чертов полицейский сделал с ней что-то, отчего она бросилась сломя голову, лишь бы не попасться на его пути? Если так, то я оторву его голову и подарю ей в качестве сувенира.
– Вы меня вышвырнете на улицу, если я скажу правду, – тихо произнесла она, и я, как завороженный, уставился на сочные алые губки. Приоткрытые. Жаждущие поцелуя.
– Скажи мне, – шепнул я, не спуская глаз с ее пухлых губ. Надавить бы большим пальцем на нижнюю губу, смазать помаду по щеке и, ухватив ее за шею, прижать к себе в требовательным поцелуе.
– Я воровала на улице, когда у меня был тяжелый период, – призналась она, глядя в упор на меня.
Синие глаза заблестели от скопившихся слез. Девушка моргнула, и по щекам побежали мокрые дорожки. Разум твердил, что девчонка врет и, как и все женщины, искусно пользуется мастерством “слезных манипуляций”. Но, черт возьми, то ли это работало, то ли я выпил слишком много на пустой желудок.
Я едва сдерживал себя от желания присесть перед ней на колени и утереть слезы с этих бледных щек.
– Ты никогда не танцевала, верно? – спросил я, отводя глаза от трогательной ранимой русалки.
– Нет, хозяин, – едва слышно пролепетала она, а я усмехнулся тому, как глупо звучало из ее уст ненавистное мне слово “хозяин”.
Но так меня звали с тех пор, как я перестал представляться. И, если так продолжится, то, боюсь, я позабуду имя, которым нарекли меня родители.
– Я услышала на улице о кастинге и решила попробовать. Мне нужны были деньги, – добавила девушка, и я уже не сомневался – она врет.
Я видел бездомных, я видел попрошаек, я видел людей в нужде. И Кира абсолютно точно не выглядела, как девушка, ворующая на улице. Но, стоит признать, Багров здорово ее натаскал. Мне будет сложно вернуть ему ее, когда я закончу эту игру.
И как же мне с тобой поиграть, русалка?
– Спой мне, – холодно отрезал я, и девушка глянула на меня удивленно, так что пришлось уточнить, – ты должна была петь перед побегом. Я хочу услышать песню.
Кира неуверенно захлопала глазами, сочиняя причины отказать мне. Нет, малыш, ты мне не откажешь.
– Спой для меня, – повторил я настойчивее, давая понять, что не отпущу, пока не услышу ее голос.
Кира кивнула и, поднявшись, отошла к окну. Вцепившись рукой в тяжелую штору, будто ища опору хоть в чем-то, она набрала в грудь воздух и запела. Ее низкий тягучий голос патокой растекся по воздуху. Я склонил голову набок, наслаждаясь глубоким звучанием, резонирующим в моем теле.
– Смотри на меня, – коротко приказал я, и девушка, ставшая вдруг уверенной, повернулась и одарила меня мерцающе-синим взглядом.
Я довольно хмыкнул и спустился ниже, пожирая глазами ее фигурку в соблазнительном платье. И, хотя мы, мужчины, достаточно пренебрежительны к вопросу одежды, мой брат всегда хорошо разбирался в том, как нужно одеть женщину так, чтобы хотелось раздевать ее медленно, по сантиметру смакуя гладкую кожу девичьего тела.
Будто читая мысли по моим глазам, девушка оперлась на правую ногу, демонстрируя мне крутой изгиб левого бедра. Ее ножка полностью выглянула из разреза, маня коснуться. Схватить за бедро, усадить на стол и добраться до тонкой красной веревочки того, что она зовет трусиками.
Кира чувствовала, как срывает с меня крышу. Она замолчала и, махнув головой, перекинула растрепавшиеся волны огненных волос на одну сторону. Чертовка! В какой момент я позволил ей вести в игре? Русалка снова запела, вводя меня в транс, но я поднял руку, останавливая ее.
– Хватит, – холодно отрезал я, и девушка кивнула, не спуская глаз с графина на моем столе.
Ее пересохшие губы с местами потрескавшейся помадой манили еще больше и, я, с трудом отвернувшись, налил гранатовый сок в стакан и протянул девчонке. Та резко села в кресло и, схватив стакан, жадно прижалась к нему ртом.
Я вперился взглядом в алые струйки, стекающие по ее подбородку на шею, прочерчивая сладкие дорожки ото рта к груди, спрятанной под тонкой тканью. Такая острая непреодолимая тяга сорвать это гребаное платье. Оставить девчонку совершенно нагой. И слизывать терпкий гранатовый нектар с наверший ее груди. С впадинки между ключиц. С гладкого живота и ниже, впиваясь в девчонку, словно ошалелый, и впитывая в себя каждую ее частичку.
Отставив стакан, Кира глянула на меня с беспокойством. Она отерла сок со рта и, покраснев от моего взгляда, отвернулась.
– Я могу идти? – робко спросила она, будто и не соблазняла меня пару минут назад.
Я не хотел ее отпускать. Но, раз Багров запустил в мой дом крысу, я обернусь котом и устрою ей игру в “кошки-мышки”.
– Иди, – коротко кивнул я, не спуская с девчонки глаз.
Она медленно пошла к двери, но у выхода я снова ее окликнул.
– Кира.
Плечи русалки дрогнули, и девушка обернулась, испуганно глядя на меня.
– У тебя есть загранпаспорт? – спросил я, сдерживая улыбку.
Брови девушки взметнулись вверх, и она кивнула, позволяя втянуть себя на другой уровень игры. Не бойся, русалочка, тебе понравится. А вот Багрову – не очень.
***
Я вышла за дверь и выдохнула так громко, что хозяин, вероятно, начал там хохотать. Все мое тело, каждый участок кожи горел так, будто я все утро пролежала голышом под палящим солнцем.
А ведь он меня даже не касался!
Одного только взгляда – черного, бездонного, прожигающего насквозь, хватило, чтобы мой разум заволокло пеленой желания. От того, насколько сильно стянулся пульсирующий узел в моем животе, стало страшно. Еще никогда я не испытывала такой жажды. И никакой сок не смог бы утолить моего желания отдаться этому мужчине.
Только страх. Что он меня прогонит, когда узнает, что я девственница. Зачем ему глупая ничего не умеющая девчонка?
Или, наоборот! Что, если он возьмет меня, попользуется и выбросит, как бесполезную игрушку? Смогу ли я после этого жить прежней жизнью?
Может, Алена была на моем месте? Людмила сказала, что девушка ошивалась около Артура и, хотя парень не выглядит таким же опасным, как его брат, списывать его со счетов нельзя.
Да и Рената после подслушанного разговора не казалась такой уж безобидный танцовщицей.
Мысли о работе охладили меня, и я направилась в гримерку, ощущая лишь предательскую влажность между ног. Какого черта? Он меня даже не трогал!
Когда я входила в комнату, Рената застегивала кожаную куртку и, прихватив черный зонт-трость, готовилась выйти в холодную летнюю ночь.
– Я уж думала, ты ушла в чем была, – хмыкнула она устало. Обиды в голосе я не слышала, и это не могло не радовать.
– Прости за сорванное выступление. Я кое-кого увидела и испугалась, – я на ходу скинула с себя платье и, стянув волосы резинкой, надела спортивный топ и темные джинсы.
– Титова? – спросила Рената, и я отвернулась, скрывая удивление на своем лице. Рената же пояснила: Полицейского?
Я неопределенно кивнула, надевая светлую водолазку и кроссовки.
– Тебя-то с ним как свела судьба?
– Подростком много хулиганила, – отмахнулась я. – а ты откуда его знаешь?
– Он тут частый гость. Ходит, разнюхивает. Как по мне – так просто приходит со своей ксивой бесплатно поглазеть на девочек.
Рената выпятила губы, подкрашивая их карандашом. А я так и замерла с зеленой курткой в руках. В голове собирался план, но выделяющаяся одежда мне не подойдет.
– У этого полицейского должен быть какой-то повод, чтобы таскаться сюда по документам, – я подводила девушку к тому, чтобы она рассказала об Алене, и Рената клюнула.
– Работала у нас тут девочка недолго, а потом пропала, – нехотя призналась она.
– Так может просто уехала куда-то? – предположила я, высматривая в раскрытом шкафу что-нибудь темное.
– На улице есть камеры, и по ним видно, как Алена заходит в бар. – низким голосом произнесла Рената и почти шепотом добавила: и больше не выходит.
Я изобразила искренний испуг, прокручивая в голове видео с той самой камеры. Титов просматривал его много раз, и мы вместе отмечали детали.
Юная светловолосая девчонка выходит из такси и торопливо поднимается по лесенке, ведущей к двери бара. На ней свободное желтое платье в пол и массивные черные кроссовки, совершенно выбивающиеся из образа. Перед тем, как скрыться за дверьми, она смотрит прямо на камеру взволнованно и даже напуганно. Будто знала, что не выйдет из этого бара, когда представление закончится.
Мы отсмотрели видео еще нескольких дней после пропажи девушки, на случай если она осталась ночевать в баре, но ничего. Словно она осталась где-то внутри.
– С тех пор девочки с опаской смотрят на хозяина, – добавила Рената, – так что ты тоже будь осторожна.
– У Алены с ним были какие-то мутки? – спросила я с некоторой ревностью, и Рената снова перешла на шепот.
– Я лично не видела, но слухи ходят разные. Хотя Артур уверен, что его брат не связался бы с такой, как Алена. Но кто же знает, что в его темной голове творится? – девушка поежилась и собралась уходить, как я придержала ее за рукав.
– Подожди меня, вместе на такси поедем, – предложила я, желая разнюхать планы новой знакомой.
Девушка чрезмерно резко замотала головой, подтверждая мои догадки – тут что-то нечисто.
– Нам в разные стороны! – выпалила она.
– Ты даже не знаешь, в какой стороне я живу, – я прищурилась, и девушка натянуто улыбнулась.
– У меня просто есть дело. Я пройдусь пешком, – я кивнула и отпустила ее, махнув на прощание рукой.
Как только дверь закрылась, я нырнула в шкаф и выудила из него широкую черную толстовку с глубоким капюшоном. То, что нужно! Единственным минусом кофты было красное сердце, вышитое пайетками. Похоже, худи был одним из костюмов в череде замысловатых номеров Артура. Уверена, что под этим черным балахоном танцовщицы прячут бикини и неожиданно раздеваются на сцене под бурные аплодисменты зрителей.
Чтобы не светить красным сердцем, я скинула водолазку и надела толстовку наизнанку, морщась от того, как колючие пайетки царапают кожу. Глянула в зеркало, поспешно пряча яркие волосы под капюшон. Заметив светлую размерную бирку, оказавшуюся на моей шее сзади, я с досадой ахнула. Все-таки это запоминающаяся деталь. И мне даже кажется, что я ее уже где-то видела…
Только думать некогда, нужно бежать за Ренатой, пока она не ушла слишком далеко.
С колотящимся от волнения сердцем я выскочила из кабаре, по счастливой случайности не наткнувшись ни на кого из сотрудников. Или хозяев. На улице я тут же нырнула в тень, чтобы не привлекать к себе внимания в свете фонарей.
Несмотря на позднее время, по переулку еще сновали автомобили, растерянно ищущие пристанища в эту пятничную ночь.
Рената шла на каблуках, и нагнать ее было не сложно. Сунув руки в карманы джинсов, я постаралась сымитировать расслабленную походку пацана-подростка. Прохожих было мало, и никто не обращал на меня внимания. Рената свернула на широкий проспект, и тут вести ее было уже сложнее, ведь поток любителей ночных прогулок резко увеличился.
Девушка запрыгнула в полупустой автобус через передние двери и сразу села в самом начале салона. В последнюю секунду я влетела в автобус сзади и притаилась там, стараясь наблюдать за движением девушки через отражение в стекле.
Минут через двадцать, когда мы заехали глубоко в не самый благополучный район города, Рената вышла из автобуса, и я следом за ней. Тут же сделала вид, что иду в другом направлении, чтобы не выглядеть подозрительно, и, когда моя знакомая отошла на приличное расстояние, я снова двинулась за ней.
Фонарей здесь было гораздо меньше, и обстановка в целом навевала неприятные мысли, но Рената уверенно шла вперед, и я не могла сдаться на полпути. Неужели она тут живет? Я была уверена, что девушке под покровительством Артура полагаются более достойные условия.
Мы дошли до обшарпанной пятиэтажки. Я замерла за мусорными баками, а Рената, остановившись у последнего подъезда, достала телефон и кому-то набрала. Через пару минут из подъезда вышел взлохмаченный крепкий мужчина преступной наружности. Я напряглась, прикидывая, смогу ли как-то защитить Ренату, если он нападет. Однако девушка кивнула, будто была знакома с уголовником. Она протянула ему сверток и раздраженно кинула:
– Я делаю это в последний раз! Так и передай, – она развернулась на каблуках и собралась уйти прочь, но головорез схватил ее за руку и, дернув на себя, пробасил:
– Мы сами решим, когда будет последний раз. Поняла? – Рената закивала, и мужик ее отпустил. Махнув рукой, он скрылся за помятой металлической дверью.
Девушка смахнула с лица слезы и быстрым шагом направилась обратно. Я проследила, чтобы она села в автобус, и вернулась к дому, около которого произошла передача некоторого предмета.
Если бы у меня было табельное оружие…
И что я сделала бы? Пошла бы по квартирам, размахивая пистолетом? Ситуация была крайне неприятной. Рената что-то скрывала. Она соврала Артуру о своих планах, значит, он и, скорее всего, его брат тоже не в курсе происходящего. Имеет ли это дело какое-то отношение к исчезновению Алены? Хороший вопрос.
Из соседнего подъезда вышел сонный парень с мопсом на поводке. Они двинулись в кусты, и я поспешно вынырнула из тени дерева и подошла к парню. Тот выругался матом, увидев меня, уверенно надвигающуюся на него из темноты.
– Чего тебе, пацан? Сигарет нет, – отмахнулся он, и я, радуясь, что конспирация работает, спросила более низким голосом:
– Не знаешь, тут живет уголовник какой-то. Коренастый, волосы растрепанные. Магнитолу у меня вытащил, – сочиняла я на ходу, и парень, округлив глаза, замотал головой.
– Забей. Жизнь дороже магнитолы, – ответил он, оттаскивая мопса от кучки собачьего дерьма.
– Ты знаешь, где он живет? – не унималась я.
Парень кивнул на последний подъезд и с ухмылкой добавил:
– Третий этаж, квартира направо. Камикадзе, блин, – я благодарно кивнула и, глянув в тускло освещенные окна этой квартиры, поспешила смыться с неприятного района.
По крайней мере, теперь я буду знать, куда вернуться, когда мне выдадут оружие. Ну, или я могу прийти сюда с Титовым, у которого есть оружие и бицепсы побольше моих.
Запрыгнув в нужный автобус, я направилась домой. Спать хотелось неимоверно, но в голове роилась такая куча мыслей и чувств, что от их избытка меня вот-вот могло стошнить прямо в салоне. Весь день я держалась на кофе и адреналине, а теперь, когда в желудке грустно плескался тяжелый гранатовый сок, я умирала от усталости и голода.
Я прикрыла глаза и вспомнила, как Он смотрел на меня, когда я отставила стакан, напившись соком. Будто его самого мучила дикая жажда, но совсем иного толка. Он сидел на столе рядом со мной. Наши ноги почти соприкасались, и, если бы все же коснулись – весь бар сгорел бы к чертям собачьим от одной единственной искры.
“Хозяин не трогает девушек в баре.” – сказала Людмила, когда Титов проводил допрос.
Но он трогал меня. В самый первый день на кастинге, и с тех пор не переставал касаться, но лишь глазами. Боюсь, если бы его тело снова коснулось моего, я не смогла бы остановить его. Не смогла бы остановиться сама.
Что, если он причастен к исчезновению Алены? Рената сказала про слухи на эту тему. Как бы влиться в тусовку других танцовщиц и разузнать подробнее, кто и что видел или слышал… Как бы не оказаться изгоем после сегодняшнего побега со сцены.
“У тебя есть загранпаспорт?”
Почему хозяин задал этот вопрос? Разве командировки входят в обязанности танцовщицы? Или Артур планирует международные гастроли? С моим хореографическим мастерством мне там самое место. Я усмехнулась себе под нос, однако нервничать не перестала. Хозяин что-то задумал, и мне не нравится, что я не могу его раскусить.
Я вышла из автобуса на нужной остановке и быстрым шагом направилась к дому. Моя съемная квартирка находилась в глубине спального района, к счастью, не такого жуткого, как то пристанище уголовника.
Как всегда, игнорируя лифт, я стремительно поднялась на седьмой этаж, отметив, что из-за усталости дыхание быстро сбилось, хотя обычно эта дистанция давалась мне легко.
Ловко открыв дверь, я вошла в квартиру и хотела уже запереться, как крепкая мужская рука вцепилась в дверь и дернула ее на себя…