Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Тамара фыркнула, дернув мои волосы расческой. Ладно, Кира, соберись! Ты здесь для того, чтобы как можно быстрее собрать информацию. Даже хорошо, что хозяина не будет всю неделю. Я сделаю все свои дела и вернусь к работе в полиции. Уверена, Титов там без меня и кофе себе не нальет.
– Готово, – скомандовала Тамара, и Рената, оторвавшись от журнала, осмотрела меня восхищенным взглядом.
– Вот теперь ты нам действительно подходишь! – просияла она, с искренним восторгом касаясь моих красных локонов.
Красных?!
Я махнула головой, перекидывая волосы на одно плечо, и изумленно уставилась на насыщенно-бордовую копну шелковистых волос.
– Зеркало есть? – испуганно спросила я.
Рената выкатила из-за шкафа высокое зеркало на колесиках, и я на дрожащих ногах подошла взглянуть на себя. Из отражения на меня смотрела невероятная эффектная незнакомка с длинными переливающимися волосами гранатового цвета. Из-за волос глаза действительно стали казаться не просто синими, а глубокими, морскими, загадочными и.… опасными.
– Ну как тебе? – спросила Рената, становясь рядом с зеркалом.
– Я думала, вы сделаете меня рыжей, – честно призналась я, но девушка покачала головой.
– Артур сразу решил, что гранатовый – твой цвет. Символично, да? – усмехнулась она, намекая на название бара. Да уж, интересный выбор.
Но, надо признать, новый оттенок действительно шел мне, будто вытаскивая наружу другую меня. Ту, что я всегда скрывала за спортивной одеждой и капюшонами. Новая Кира хочет танцевать. Танцевать так, чтобы хозяин смотрел только на нее.
***
Следующие три дня прошли в изнурительных тренировках в маленьком танцевальном зале бара. Сначала мы разучивали номера только с Ренатой, которая в отражении зеркальной стены то и дело недовольно фыркала и удивлялась, как Артур мог взять меня на должность танцовщицы.
– Посмотри на себя! – вспылила она, глядя на меня в отражении, – у тебя нереальное тело! Как можно оставаться бревном?
– И как ты умудрилась одной фразой и комплимент сделать и оскорбить? – присаживаясь на пол, спросила я без тени обиды.
Я понимала злость Ренаты. На ее плечах ответственность за уровень выступления, а ей подсунули такую свинью. К тому же, вопрос моего найма волновал и меня саму. Артур взял меня не за хореографические таланты. Он увидел нечто другое, и я не могла понять, что именно.
– Слушай, Кира, – Рената устало вздохнула и села на пол рядом со мной, – В пятницу тебе придется выйти на сцену. На основной буду я и пара девчонок. Я вас познакомлю завтра утром. Еще в зале три мелких точки на первом этаже и две наверху. Я поставлю тебя на самый отдаленный пятачок. Там места подешевле, так что гостям будет не так обидно.
Я прищурилась, выражая презрительное отношение к оценке моего мастерства. Но Рената, не заметив моего возмущения, продолжила:
– Будешь просто красиво покачивать своими прелестями в такт, ладно? Для большинства мужчин этого предостаточно, – девушка взяла меня за подбородок, приподнимая лицо, – ты очень красивая и грех этим не пользоваться, Кира.
Что, если она права? Но я всю жизнь училась быть серьезной и сильной. Достойной погонов на плечах. Я и не заметила, как превратилась в привлекательную девушку. Только пользоваться этим меня не научили. Зато я здорово бью правой и обожаю жим ногами.
Но здесь, в кабаре “Гранатовый Поцелуй”, где балом правит красота и раскрепощенность, я должна стать другой. Я должна использовать другие инструменты, чтобы получить необходимую информацию. И я справлюсь!
– Нужно разбудить твою богиню, – хмыкнула Рената, изучая меня в отражении зеркала.
Я прыснула от смеха и покачала головой. Едва ли во мне жила богиня.
– Зря ты смеешься, – Рената поднялась с пола и, закинув ногу на деревянный поручень по периметру комнаты, эффектно потянулась, – должно быть что-то, в чем ты хороша как женщина.
– До твоих талантов мне далеко, – искренне произнесла я, – Ты такая хрупкая, грациозная.
Рената тряхнула мелкими кудряшками.
– Я занималась балетом с детства, – тихо ответила она, улыбаясь себе в отражении. Ее глаза наполнились тоской, и девушка добавила еще тише, – Бабушка хотела, чтобы я стала балериной.
– Уверена, у тебя все получится, – подбодрить Ренату не удалось. Она горько усмехнулась и, опустив ногу, повернулась ко мне.
– Я провалила экзамены в академию, – призналась она, – по семейным обстоятельствам не смогла сделать шаг навстречу своей мечте.
Ее тонкие руки обняли плечи, и даже мне показалось, что в зале стало прохладно.
– Как ты оказалась в “Поцелуе”? – спросила я, продолжая сидеть на полу.
– Ох, это непростая история, – девушка снова тряхнула волосами и отвернулась, пряча от меня глаза.
– Расскажи, – помимо служебного любопытства, во мне зажегся и личный интерес. Рената была добра ко мне – по крайней мере, на первый взгляд, и мне хотелось узнать ее получше.
– Мне нужны были деньги, – нехотя начала она, – а знакомая, которая так же, как и я, провалила поступление в академию, предложила подработать.
– Где? – я прищурилась, перебирая в голове варианты.
– Включи голову, Кира, – тон Ренаты на мгновение стал раздраженным, – Я умею только танцевать.
Осознав, к чему она клонит, я неопределенно вздохнула.
– В стриптизе не все так плохо, как кажется, – танцовщица ухмыльнулась, – если не считать моментов, когда тебе пытаются залезть в трусы.
Я поморщилась и с трудом сдержала порыв вскочить и приобнять новую знакомую. Ей не нужна моя жалость – это уж точно.
– “Гранатовый поцелуй” начинал со стриптиза? – с неприязнью кинула я, желая разузнать побольше об этом грязном месте, сломавшем жизнь юной Ренате.
Услышав название кабаре, Рената рассмеялась приятным мягким светом.
– Нет, конечно. Я работала в другом клубе. Артур нашел меня там. – на имени младшего хозяина глаза девушки влюбленно заблестели, – он сказал, что мой танец вдохновил его на открытие “Гранатового Поцелуя”. – неприкрытая гордость прозвучала в нежном голосе, – Артур вытащил меня из того дерьма, а уже через пару месяцев я помогала ему подбирать танцовщиц в это кабаре.
– Это всего лишь меньшее зло, – под нос себе пробормотала я. Мое отношение к заведению Артура было показательно презрительным, но, если я хочу задержаться здесь хотя бы до конца недели, мне нужно научиться фальшиво улыбаться и говорить хозяевам спасибо за предоставленный шанс.
– “Поцелуй” – не зло, – фыркнула Рената, – это мое спасение. И моя любимая работа.
Закатив глаза, я поднялась, разминая затекшие ноги.
– Это всего лишь очередной стриптиз, – буркнула я.
Не понимаю, от чего, но меня заполнило раздражением. Хотелось схватить Ренату за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она пришла в себя и сбежала из этого бархатного ада.
– В “Гранатовом поцелуе” нет стриптиза, – девушка воинственно прищурилась, испепеляя меня взглядом. Я даже удивилась от внезапного преображения мягкой и нежной Ренаты.
– А что же есть? – с вызовом спросила я.
– Красота тела. Красота танца. Эротика. Театр любви к женщине. – перечисляла девушка, но, словно очнувшись от гипноза, снова посмотрела на меня равнодушным взглядом, – Хотя кому я все это говорю? Ведь ты боишься своего тела. Боишься быть женщиной.
Словно дразня меня, дергая за больные ниточки, Рената изящно потянулась и в тишине зала принялась плавно двигаться, будто в ее голове звучала музыка. Я замерла, наблюдая за грациозными связками, сливающимися в один дерзкий танец, в который уложилась история одинокой пантеры. Именно так я чувствовала эти манящие движения.
Я вздохнула и опустила руки, признавая правоту Ренаты. Я действительно боялась открыть в себе женщину. Боялась позволить себе ловить взгляды, полные восхищения. Мой отец всегда боялся, что мужчины вокруг хотят причинить мне боль, и потому учил меня быть сильной. Учил давать отпор. И потому рукопашный бой давался мне куда лучше, чем флирт.
– Ты занималась хоть чем-то женственным в своей жизни? – спокойно спросила Рената, закончив танец.
Молча рассматривая пылинки, кружащиеся в узкой полоске солнечного света, я пыталась пробраться сквозь толщу воспоминаний, но в голове крутились лишь нескончаемые картинки из спортивного зала и утомительные тренировки.
– Все так сложно? – с беспокойством уточнила Рената. Несмотря на мои высказывания о ее любимом кабаре, она все еще хотела мне помочь.
И тут я вспомнила дни, когда между тренировками мне удавалось побыть с мамой.
– Я пела когда-то, – неуверенно пробормотала я, сама не понимая, были ли эти воспоминания настоящими.
– Пела? – Рената склонила голову на бок и с интересом посмотрела на меня, – А с этим уже можно работать…
Глава 3
Утро пятницы началось с финальной тренировки перед вечерним выступлением. К нам с Ренатой примкнули другие танцовщицы, и мы расположились в основном зале, чтобы каждая могла занять свои места. В зале, закинув ногу на ногу, сидел Артур. Он попивал кофе из маленькой белой чашечки и не спускал с меня глаз. Наверное, сам удивляется, что нанял такое недоразумение.
В темноте то и дело маячил Бриг, раздражая меня одним своим видом. Я никак не могла собраться, хотя накануне ночью пересмотрела тонну видео с сексуальными танцами. Не удивлюсь, если поисковик в моем ноутбуке решит, что я тронулась умом.
– Идем на обед, – объявила Рената, и девочки, весело перешептываясь, выпорхнули из зала. Артур и Бриг покинули нас еще раньше.
Я глянула на пустующие стулья и махнула Ренате рукой.
– Я хочу немного одна побыть. Свыкнуться с залом.
Девушка пожала плечами и все же оставила меня в одиночестве. Когда в детстве родители решали, какие кружки я буду посещать, выиграл папа, а с ним и спорт, но и творчеством ради мамы я в какой-то мере занялась и три года пела в школьном хоре. Маме всегда нравилось, как я пою. Меня вдруг осенило, что музыка помогает мне расслабиться тогда, когда идет изнутри меня.
Откашлявшись, я негромко запела, держась за пустую стойку для микрофона. Низкие ноты пробуждали дремлющую сексуальность, и я, отведя плечи назад, сделала плавное движение бедрами, уводя за собой стойку. Собственный голос придавал уверенности, и я уже совсем иначе ощущала себя на сцене. Отвернувшись, я замолчала, ведь в моей голове был музыкальный проигрыш, во время которого я изящно двигалась, поглаживая бедра ладонями и взмахивая яркими гранатовыми волосами.
Когда я обернулась, чтобы продолжить петь, я встретилась с горящим взглядом Артура и, поперхнувшись, закашлялась. Парень ухмыльнулся и, не спуская с меня карих глаз, восхитился:
– Я знал, что в тебе что-то есть.
– Я думала, что я одна, – виновато проблеяла я, будто совершила что-то плохое.
– Удвою гонорар за выступление, если сегодня вечером ты будешь петь, – он лизнул взглядом мои ноги в обтягивающих лосинах и вернулся к лицу, ожидая ответа.
На такой дебют я, конечно, не рассчитывала. Мне бы не светиться, а по-тихому собирать сведения. Уж точно не петь на главной сцене! Быть гвоздем программы. Кого я обманываю? Разве можно не светиться с такими волосами?
– Не знаю, я никогда не солировала, – неуверенно промямлила я, но Артур меня уже не слушал. Он окунулся в свои грезы о предстоящем шоу.
– Хочу, чтобы все смотрели на тебя, как смотрят на произведение искусства в музее. Они будут возвращаться снова и снова, чтобы полюбоваться моей Афродитой, – любовно шептал он, не обращая на меня внимания. Его во мне привлекало только то, сколько гостей я соберу в зале.
– Хорошо, – вдруг согласилась я, полагая, что, возможно, это поможет мне втереться в доверие и больше разузнать. Всего неделя, и я отсюда смоюсь!
– Вот и чудно! Сообщу Ренате об изменениях, – он довольно потер ладони и направился к выходу.
Краем глаза я заметила движение на втором этаже. Там на балконе стоял Бриг и, загадочно улыбаясь, что-то печатал в телефоне. Боже, неужели он тоже был здесь все это время?!
***
Оставшиеся часы до выступления мы репетировали по новой программе. Я пела и танцевала лишь некоторые связки, которые дались мне куда проще остальных, а девочки составили подтанцовку для моего номера.
Хорошо, что петь я буду лишь в одном номере, а в остальных, как и оговаривалось, займу пятачок в дальнем углу. Вернее, наоборот, сначала я скромно хлопаю глазками в углу, а потом даю жару на сцене под брызги шампанского. По крайней мере, так выразился Артур, когда в красках расписывал Ренате свое видение сегодняшнего шоу.
Когда до начала оставались считанные минуты, я переоделась в сексуальный костюм медсестры, стараясь не распушить аккуратно завитые локоны. От приклеенных ресниц чесались глаза, и губы, покрытые вызывающе-алой помадой, то и дело слипались. Как же непросто работать под прикрытием!
Я взяла фонендоскоп, с которым по сценарию буду обходить гостей и слушать ритм их сердца, низко наклоняясь и демонстрируя глубокий вырез на коротком халатике. В это время мои подружки-медсестрички будут отдуваться в эротичном танце на основной сцене.
Даже не знаю, кому из нас повезло больше…
Мы столпились за кулисами, слушая, как Артур в дурацком сутенерском пиджаке из парчи приветствует гостей со сцены и готовит их к открытию пятничного шоу. Девушки за кулисами щебетали, поправляя белые чулки и проверяя застежки на высоченных босоножках. Надо мной Рената сжалилась, позволив надеть прозрачные туфельки на каблуке пониже, только она даже не поняла, что эти туфли для меня были ничуть не лучше прежних, ведь я все время бегаю только в кроссовках. Так что сегодня дебют и у моих ног тоже!
Одобрительный возглас зала ознаменовал официальное начало вечера. И моей тахикардии!
***
Я ворвался в бар, когда шоу моего брата уже началось. Сразу поднявшись на второй этаж, я протянул Бригу мокрую от дождя куртку.
На сцене танцевала постоянная труппа во главе с Ренатой, но я даже не глянул на них, ведь репетиции этих медсестер шли почти месяц, пока Артур готовил программу на летний сезон. Мои глаза высматривали в темноте зала совсем другое лицо.
Я должен был быть на важных переговорах, от которых зависело, верну я дело отца или нет. Но я, как ошалелый, остановил совещание с иностранным партнером и, положившись на его понимание, прилетел первым самолетом. И все из-за видео, которое Бриг снял для меня утром.
Кира танцевала на сцене в гордом одиночестве. Такая отрешенная и незапятнанная. Она взмахивала длинными волосами, казавшимися на видео темными, и мое сердце пропускало удар раз за разом. И остановилось бы вовсе, если бы я не продолжал смотреть на то, как плавно движутся ее руки, как маняще она смотрит в пустой зал. Там на видео она должна была запеть, но мой брат ее напугал. И что он задумал, когда решил выставить ее на сцене перед всеми? И почему меня это так бесит, ведь я желал, чтобы к моему возвращению девчонки здесь не было.
Заметив мой взгляд, блуждающий по гостям внизу, Бриг кивнул на дальний столик, у которого Кира слушала сердце очередного жадного толстосума, раскрыв перед ним обзор на грудь, аппетитно выглядывающую из гребаного белого халатика. В темноте зала я не мог разобрать ее лица, и меня это нервировало. Я терял контроль.
– Привести ее? – спросил Бриг, косясь глазами на мои ладони, сжимающие темный деревянный поручень.
Если Багров действительно подослал ее, то этот черт получил свое. Он вскрыл мою оборону. Надо срочно избавиться от девчонки, пока не стало слишком поздно. Или…
Или поиграть с ней и отослать к Багрову ни с чем? Я хитро улыбнулся и отрицательно покачал головой, отвечая охраннику. Пусть девочка делает свое дело.
Я постарался расслабиться. Оставив шоу продолжаться, я прошел в свою часть здания, чтобы принять душ после перелета. Освежившись и надев черную рубашку с брюками, я застегнул на запястье отцовские часы и вернулся в зал, желая насладиться главным номером – сольным выступлением Киры, которое запланировал Артур.
В зале было темно и тихо, как вдруг, едва я склонился над балконом, сцену осветил слепящий свет прожектора. Там в пятне света стояла она – белокожая синеглазая русалка. В ярком свете я рассмотрел темно-красные волосы, крупными волнами падающие на одно плечо. Новый образ сделал Киру еще большей проблемой, ведь я уже не был так уверен, что смогу вернуть ее Багрову.
На девушке было черное облегающее платье с глубоким декольте и высоченным разрезом по левому бедру. Засмотревшись на изгибы ее сочного тела, я не сразу заметил, как Бриг дернул меня за рукав.
Проследив за его взглядом, я увидел, как в зал вошел долбаный полицейский, который крутится у моего бара весь последний месяц. Он уставился на Киру жадными глазами, и я готов был сорваться вниз под аккомпанемент рояля, но то, что произошло дальше, меня остановило.
Кира уже должна была запеть, но, заметив следователя, она выронила микрофон и, подхватив полы платья, сбежала со сцены за кулисы.
Я потер колючий подбородок, усмехаясь. Неужели Багров подослал ко мне бандитку, скрывающуюся от правоохранительных органов?
***
Я с трудом вынесла хождение по залу со фонендоскопом. Ноги ныли от тесной обуви, и следующие номера я покачивалась в танце, стоя на своем пятачке, едва не со слезами на глазах.
Но было в этом опыте нечто удивительное. Я ожидала липких голодных взглядов, щипков, шлепков и даже приставаний, но публика в зале вела себя культурно. Кроме того, в зале было много женщин. И мне показалось, будто девушки здесь действительно делают красивое театрализованное шоу, а не дешевый пошлый стриптиз.
Хотя наряды, как по мне, были все же чересчур откровенны, хоть и не демонстрировали ничего лишнего.
Наконец, пришел черед главного номера – моего сольного выступления, и я на удивление была спокойна, ведь в своем голосе я была уверена куда больше, чем в теле, которое только-только начало учиться женственно двигаться.
Свет погас, и я заняла свою точку на основной сцене. По легким шагам поняла, что девушки на подтанцовке тоже замерли на своих позициях. Я легко коснулась микрофона, и прожектор резкой вспышкой на мгновение лишил меня возможности нормально видеть.
Пианистка плавно вступила, и я уже набрала в грудь воздух, чтобы начать петь, как в зале, погруженном в тьму, мелькнул свет из приоткрытой двери. По лесенке ближе к сцене спускался человек в до боли знакомой серой рубашке.
Зрители, сцена, песня – все было позабыто, ведь я разглядела лицо гостя. Прямо на меня, прищурившись, смотрел следователь Титов. И, прежде чем под слоем косметики и с красными волосами он узнает свою стажерку Кораблеву, я подхватила шлейф черного шелкового платья и сбежала со сцены, совершенно не испытывая вины за сорванную премьеру. Карьера в органах для меня важнее!
Я скинула туфли и понеслась по коридору, на ходу дергая ручки. За спиной послышался голос Артура, извиняющегося перед гостями, и сразу музыка, под которую, наверное, сейчас будут танцевать девочки.
– Постойте! – крикнул Титов, пытаясь найти меня, но я уже юркнула в гримерную.
Ворох одежды, зеркала, столики. Шкаф! Я залезла в шкаф и притихла, стараясь отдышаться до того, как Женя войдет сюда в поисках загадочной певицы, подозрительно похожей на его помощницу.
Ведь он не узнал меня? Я и сама себя не узнала, когда мне навели сценический марафет.
За дверью скрипнули половицы, и я затаила дыхание, молясь, чтобы никто не вошел. Раздались приглушенные голоса: один из них – точно Титова. Второй – такой знакомый, но едва уловимый. Покопавшись в памяти, я вспомнила день, когда получила работу. От воспоминаний щеки вспыхнули красным, и я поняла – хозяин вернулся из командировки.
Я ощутила смешанные чувства. Радость, граничащую с щенячьим восторгом, ведь мне хотелось снова увидеть его. Будто тот танец привязал меня к нему тысячью тонких прозрачных нитей. Но вместе с тем меня сковал страх, ведь я не должна испытывать ничего подобного к этому мужчине! И вообще я здесь ради дела. И именно поэтому я прячусь в шкафу от своего начальника.
Голоса стихли, и я уже собралась выходить из укрытия, как дверь отворилась, и в комнату кто-то вошел. Я уже начала на ходу сочинять отговорки, которыми закидаю Титова, когда он найдет меня в шкафу в груде перьев и блестящих платьев.
Только вместо яростного Титова в комнате оказалась девушка. Я отчетливо слышала, как осторожно каблуки касаются пола, будто незнакомке тоже нужно уединиться. Послышалась вибрация телефона, и голос Ренаты раздраженно прошипел:
– Я знаю, чего ты хочешь. Не надо звонить мне каждые полчаса. Я все сделаю. После работы! – девушка рыкнула от злости и, судя по звуку, швырнула что-то в стенку.
Дверь снова открылась, и послышались уверенные мужские шаги.
– Что с тобой? – взволнованно спросил Артур. Несмотря на сорванное мной выступление, он не казался злым.
– Ничего, – отмахнулась девушка, —расстроилась из-за номера.
Рената ничего не сказала о телефонном звонке, а ведь именно он довел ее до срыва. Надо узнать, что она скрывает.
– Расслабься. Скандал делает премьеру только ярче, ты же знаешь, – усмехнулся Артур, даруя мне прощение. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Ты нашел эту дурную?
– Нет, как сквозь землю провалилась, – ответил Артур, – я хочу, чтобы ты показала свой танец в финале. Хочу поставить яркую точку в этом вечере.
– Он еще не отработан, – сомневалась девушка.
– Он чудесен. Просто танцуй так, как чувствуешь. В этом изюминка танца, милая, – ласково подбодрил он, и Рената растаяла.
– Хорошо, иди прогрей публику.
Твердой поступью парень вышел из комнаты, а Рената, видимо, осталась готовиться к номеру. Ну и сколько мне еще сидеть в шкафу без возможности пошевелиться?!