В джунглях большого дэйтинга. Есть ли жизнь после развода?
TekstМы загадали желание – одно на троих – чтобы все плохое осталось в прошлом. Сколько можно!
Антуан появлялся все реже, и я была этому рада: воспоминания о нем все еще болезненно отзывались во мне.
На Рождество он прислал моим детям подарки: куртки Gap, милых плюшевых зверей, мне – шоколад. Не смогла не принять. Мои девчонки были в восторге, отправила ему их счастливые фотографии и благодарность. Я передала его мальчикам с оказией футболки и рождественское печенье «в красивой коробке» (с некоторых пор это словосочетание вызывает у меня неконтролируемый нервный смех).
Но – «все проходит». Шло время, жизнь текла, как обычно: работа, дети, подруги, путешествия…
Я была одна. После Антуана я еще долго не могла ни на кого смотреть. По сравнению с ним почти все мужчины выглядели глупыми отталкивающими кусками дерева.
Те, которые были более-менее симпатичными, казались потенциально опасными. Хватит с меня искристых мужчин, плавали, знаем.
Прошло два года.
Кристина рассталась со своим сложным бойфрендом и от нечего делать начала встречаться с тренером по теннису. Неожиданно оказалось, что у них просто идеальное совпадение почти во всем, и вскоре они стали жить вместе.
Муж Алины свозил ее на Бали. Вернувшись, она сменила работу. Увлеклась медитацией и йогой. Перестала убиваться по нерожденному ребенку. Сейчас она – мама девочки с ясными голубыми, как у нее самой, глазами.
Глава XV. Три дня в Брюсселе
В марте у меня снова намечалась командировка в Брюссель. Я не была там с той предрождественской поездки несколько лет назад, когда познакомилась с Антуаном. К тому времени все эта история стала мне почти безразлична. Я смогла, наконец, перестать думать и мучиться и перевернула страницу.
Итак, снова Бельгия.
Сказать по правде, я не люблю Брюссель – возможно, я просто не умею его готовить. Там есть чудесные готические здания, парки, какие-то милые маленькие почти парижские улочки, но в целом для меня он слишком непонятный и хаотичный. Брюссель чем-то напоминает мне Бейрут: наверное, смешанной арабо-французской культурой. Проблема в том, что когда ты едешь на Ближний Восток, ты ожидаешь, что он будет Ближним Востоком, а не пирамидами майя.
А отправляясь в Европу, ожидаешь от нее «европейскости», а не Ближнего Востока или Магриба с нотками Стамбула, Конго и еще бог весть чего.
Да, я знаю про бельгийский колониализм в Африке и неоплатный долг бывших империй перед их бывшими колониями, про миллионы несчастных рабов и вывезенные богатства, за счет чего пополнялась казна европейских держав. Я осознаю, что такое «историческая ответственность» Франции, Бельгии и всех прочих перед гражданами нынешних метрополий. Но все же только Брюссель из всех виденных мною европейских городов вызывает двоякие чувства и ощущение чего-то неправильного. Впрочем, это неважно в контексте данного повествования.
Итак, мне предстояло снова слетать на три-четыре дня в Брюссель. Я была очень этому рада – представился шанс увидеться с моим старым другом Дэвидом. Мы не виделись уже больше года.
Когда Дэвид узнал о моей командировке, он предложил приехать на пару дней раньше и остановиться у него, чтобы было время пообщаться. И взял нам билеты в театр.
Друг для друга мы – жилетки в случае любовных драм, а также интересные собеседники и лучшие попутчики в далеких и близких путешествиях. Иногда еще собутыльники – обычно в комплекте с жилетками. Кроме того, мы служим друг другу экспертами по отношениям – я с ним советуюсь, когда не понимаю мужскую логику, он со мной – когда пытается постичь непостижимую женскую.
Дэйв – лютый интроверт, сноб и потрясающий эрудит. У него безупречные манеры, острый ум и циничный черный юмор. Я смеюсь над его шутками до слез, особенно когда он с убийственно серьезным видом стебется на тему политики – это безумно смешно.
…Много лет назад я узнала, что вытянувшаяся змейкой вдоль океана страна Чили лежит сразу в семи климатических зонах и с тех пор мечтала увидеть это своими глазами.
Когда я рассказала об этой идее Дэвиду, он пришел в восторг. Мы собрались с ним проехать Чили на джипах с севера на юг, чтобы пересечь все 7 климатических зон – 5000 км – и уложиться в две-три недели, максимум месяц.
Когда я начала поиск информации, заодно я узнала много интересного о режиме Пиночета, с удивлением обнаружила, что в Чили низкий уровень коррупции, для Латинской Америки так вообще фантастический. И довольно устойчивая экономика с лососевыми и клубничными фермами (мне нравится, как это звучит). В подробностях прочитала фантастическую историю освобождения чилийских шахтеров на шахте Сан-Хосе, за которой, не дыша, в 2010 году следил весь мир.
Еще я накопала историю авиакатастрофы FH-227 которую впоследствии назвали «Чудо в Андах». Уцелевшие люди ели трупы своих погибших друзей и родственников, чтобы выжить. Они продержались 72 дня, трое из них отправились за помощью, и им удалось найти ее и спасти своих товарищей. Об этой авиакатастрофе потом писали книги и снимали фильмы.
Еще я узнала, что в Чили есть районы, где климат и природа – точь-в-точь итальянская и французская Ривьера (поэтому там производятся отличные вина). Есть равнины, которые выглядят в точности, как Германия, в городах – фахверковые домики и кирхи, там живут потомки немецких эмигрантов…
Вечерами я сидела на тематических форумах, изучала опыт других путешественников, рассчитала логистику и стоимость путешествия, включая перелет, аренду джипа, мощный GPS со спутниковой связью, аккумуляторы, запас горючего, чтобы пересечь пустыню Атакама и Анды, стоимость бензина, ночлег, еду, непредвиденные расходы…
И с грустью осознала, что вряд ли мне в обозримом будущем светят Анды, чилийская Ривьера, долины в виноградниках и кирхи – я не могу оставить своих детей так надолго (около пяти недель) и у меня нет возможности столько не работать. И главное – нет лишних 8-10 тысяч евро, необходимых для воплощения этой идеи в жизнь. Может быть, когда-нибудь.
Дэвид загорелся этой экспедицией, и время от времени тормошит меня по сей день: «Ну когда, наконец, мы осуществим этот крутейший план?».
Я предложила ему найти спонсоров-рекламодателей, которые оплатят расходы и месяц моего простоя. Детей я бы оставила со своей мамой. И мы могли бы отправиться в эту авантюру под флагом какого-нибудь Land Rover, Toyota, или, на худой конец, шампанского Moët… Что для них жалкие 20-30 тысяч евро?
В общем, идея по-прежнему витает в воздухе, и каждый раз при встрече мы ее обсуждаем взахлеб с географическими картами, цветными карандашами и расчетами под хорошее вино. Но это и по сей день лишь мечты…
***
В начале марта моя дочка только недавно переболела жутким тонзиллитом – и мы чудом избежали больницы и капельницы с антибиотиком, как это уже случалось дважды. Мои дети готовились к экзаменам, и мне так хотелось быть рядом с ними – подкармливать вкусным и полезным, следить за режимом, не давать засиживаться допоздна. Но из-за командировки приходилось оставлять их на попечение папы.
Я не сразу приняла предложение Дэвида – ведь это означало два дополнительных дня вдали от детей, но в итоге все-таки решилась. В конце концов, мне жизненно необходимо развеяться после этой зимы, болезней (своих и детских), и беспросветной работы на износ. Вот с такими мыслями я собиралась в эту поездку.
С Антуаном мы изредка перекидывались картинками в инстаграме и обменивались новостями, но это происходило все реже и реже.
Как-то он обмолвился о новой работе, я поздравила. Все это стало уже настолько далеко и безразлично, что даже лень было подколоть его на тему «дела всей жизни» и «абсолютной незаменимости» в компании тестя, где он работал раньше.
Потом он упомянул, что подает на развод. У жены наступило просветление, и она тоже признала, что так жить нельзя. Я отреагировала каким-то неопределенным смайлом. Он спросил: «Ты не рада за меня?». Я посчитала это издевкой и замолчала на пару недель. Он понимал, что у меня есть своя жизнь, и никогда не задавал вопросов, видя мои фотографии из путешествий в соцсетях. Я тоже обходила стороной его личную жизнь.
За пару дней до моей командировки от него приходит сообщение: «Представляешь, снова лечу в Брюссель. Может быть, мне еще раз повезет с попутчицей?».
Я ответила многозначительным смайлом «женщина, разводящая руками».
С одной стороны, мне все еще – совсем немного – хотелось его увидеть. Даже просто как старого друга. С другой – зачем…
Никакой он не друг, а манипулятор, брехло и гад, принесший мне немало бед.
Но ведь было и много хорошего, все эти волшебные воспоминания – веселые дни и безумные ночи в Barasti в Дубае, вечера у камина с вином в зимних Альпах après-ski, когда дети засыпали и это было только наше время. Голос Коэна с его «Thousands kisses deep», вино в бокалах, мы сидим у огня на овечьей шкуре, глаза закрываются от усталости, но мы не можем оторваться друг от друга… Улочки и мосты над каналами Венеции, отчаянно веселые дни в Будапеште и палинка после сказочного Геллерта. Как мы отогревались гуляшом после ледяного ветра с Дуная. Та ночь, когда на нас напали грабители. До сих пор передергивает от воспоминаний. Мой Кипр, который я показывала ему, мои самые любимые места на острове, безумная поездка по ночной трассе в аэропорт, глинтвейн в Мюнхене, Париж, Харлей, Эрик, Кристиан, кольцо…
Кольцо! Я напрочь забыла об этой истории. Интересно, носит ли он его?
Спросила. В ответ прислал фото своей руки: «Всегда». И чуть позже: «Память о тех незабываемых днях – лучших в моей жизни».
И моих, чего уж там.
– Когда ты будешь в Брюсселе?
– C 19 по 25, а что? Прилетишь?
– Ага.
– Серьезно?
– Вполне.
– Ко мне? КОГДА?
– 18-22.
– Честно-честно? Ты не шутишь?
– Нет, зачем? Командировка.
– Ах, командировка… А что ты делаешь на выходных?
– Театр, вино, Дэвид…
– Ты и твой гееватый друг Дэвид.
– Так!!!
– Ладно-ладно, я пошутил. Не мое дело на самом деле. Просто я никогда не мог понять вашей дружбы, как и вообще дружбу между мужчиной и женщиной.
– Думаю, тебе не дано этого понять.
– Почему?
– Начнем с того, что не все такие, как ты…
– Такие – это какие?
«Смайл с зашитым ртом в ответ»
Он позвонил мне.
– Лучше голосом, так быстрее объяснимся. Мы встретимся?
– Ну, можно ненадолго…
– Ужин в субботу вечером?
– У меня на самом деле времени в обрез… В пятницу 18-ого я прилетаю, буду у Дэвида и у нас с ним уже все расписано на выходные, в понедельник работа, во вторник улетаю
– В каком отеле остановишься?
– NH в центре, а что?
– Эта пластмассовая дешевка для европейских коммивояжеров недостойна моей принцессы, – проговорил он голосом опереточного соблазнителя. – Там пахнет немецкими сосисками и дешевым ароматизатором воздуха.
– Какая разница?
– Давай со мной. Я в Steigenberger Wiltcher's, у них один из лучших ресторанов в городе и потрясающий вид на город
– Ах-ах, шарман
– В отеле есть бассейн и великолепное спа…
– У жителей острова Кипр есть древняя традиция. Каждый год в середине марта мы летаем в Брюссель, чтобы поплавать в хлорке.
– Ну ты и стервоза. Давай прямо оттуда потом на Фиджи. Твоя мечта, я помню. Махнем? Сможешь?
– Дорогой, у тебя амнезия? Ты забыл, что мы уже довольно давно расстались?
– Анж, пожалуйста. Я сейчас серьезно. Я понимаю, каким откровенным мудаком я был все это время, и как тяжело это было для тебя. Я правда развожусь.
– У меня нет повода тебе не верить.
– И я ушел, наконец, из компании отца Селин. Вернее, сначала ушел, потом подал на развод. Все было не так уж смертельно. Он, конечно, привык на меня полагаться и я был в курсе всех дел за эти годы… Но я понял, что не могу больше там оставаться и продолжать зависеть от него и его партнеров. Мне нужно было доказать всем – и, в первую очередь, себе – что я не «Антуан, зять Шарля», а сам по себе чего-то стою.
– Да, я понимаю…
– Ты веришь мне?
– Верю или не верю, какое это теперь имеет значение?
– Мы встретимся?
– Хорошо, в воскресенье.
– Может, начнем с завтрака? Я повезу тебя в дивную валлонскую деревушку, там лучшие во всей Бельгии вафли.. Или двинем в Брюгге!
Брюгге…
У нас были общие воспоминания из Брюгге. От них защемило сердце…
– «Воскресный завтрак в Брюгге!» Это же название нового фильма!
Я не могла сдержать улыбку. Он так и остался тем же задорным мальчишкой, ничего его не меняет, похоже.
– Я тебе скажу в субботу. Если Дэвид ошалеет от меня с Чили за полтора дня, воскресенье я проведу с тобой. Правда, он может обидеться… А что если мы сгоняем в Брюгге или в Гент все втроем?
– Мы не виделись так долго, у нас всего пара дней, и я должен терпеть твоего зануду Дэвида?
– «У нас»? И почему ты так говоришь про Дэвида?!
– Ну давай, разозлись, тебе идет, когда ты злая и искры из глаз.
– Если ты не перестанешь меня троллить, не будет никакого ужина.
– Я серьезно. Зачем нам твой Дэвид?
– Вообще-то я еду к нему в гости. Потом у меня работа. Ты – призрак из прошлого, который мне не очень хочется оживлять….
– Вот призраком меня еще не называли, ты первая…
– Если говорить начистоту, я вообще не уверена, что нам стоит встречаться.
– Боишься?
– Ты как-то неправильно все понимаешь. В свою пользу, роковой ты мой. Просто с тобой связаны не самые приятные воспоминания моей жизни
– Но и самые счастливые тоже! Ведь да?
– Ммм. Были и другие…
– Я знаю… И это моя вина. Я был такой дурак, Анж. Пожалуйста, дай мне шанс, один только шанс, эту встречу. Я не буду тащить тебя в постель, не буду говорить каких-то слов, которые, наверное, было бы уместно сказать после всего, что произошло. Давай встретимся и посмотрим друг другу в глаза. Это будет просто честно и правильно.
– Ладно, давай. Только, пожалуйста, прошу тебя, не надо никаких жестов, цветов… Хорошо?
– Договорились. Ни одного цветка, ни половины подарка. À bientôt!
– À bientôt.
… Это поездка не заладилась с самого начала. Я заболела за день до командировки и улетала с температурой и гудящей головой. Четыре часа в самолете показались мне адским испытанием: ломало и крутило все тело, кости, мышцы, пересохло и царапало в горле, как-то отдельно, сам по себе болел нос, заложило и булькало в ушах. Я пыталась свернуться калачиком, устроиться поудобнее, но начинала ныть поясница, затекали ноги. Моя голова, шея и спина были словно скованы железным панцирем.
В Завентеме меня встречал Дэвид. Я заранее послала ему сообщение: «Обниматься не будем, я болею». Увидев меня, он сострил в своем обычном стиле:
– Ты чего такая бледная? Снова заглотила большую партию героина? Говорил тебе, завязывай с этим опасным бизнесом.
Мы приехали к нему домой, уже был готов ужин, он подливал мне вина, меня знобило и хотелось только скорее лечь и вытянуть ноги, но у интроверта Дэвида в тот вечер был приступ неукротимой внезапной общительности, и до постели мне удалось доползти ближе к полуночи…
В субботу утром я проснулась такой же разбитой, как и накануне, и лишь надеялась, что станет лучше к понедельнику – мне же работать… Почти весь день я провела, кутаясь в пледы и свитера.
Погода была не по-брюссельски прекрасная – солнечно, тепло, голубое небо… Дэйв грустил и косился в окно – как всякий северный человек, он обожает солнце. Но, как настоящий друг, он наступил на горло собственной песне, приготовил нам глинтвейн и мы остались дома. Наконец, мы могли сидеть, разговаривать и никуда не спешить.
Он мне поведал, что исполнил свою давнюю мечту – вступил в любительскую театральную труппу и через месяц у него первый спектакль перед аудиторией в триста человек. Зная застенчивость моего друга, можно представить, какой это для него прорыв.
Поговорили о Чили, написали несколько планов на разные времена года с разными аэропортами прилета и вылета.
Около пяти вечера прилетел Антуан, что-то мне писал, я видела его сообщения краем глаза, но читать было неудобно: Дэйв обижался, если я зависала в телефоне.
Он был такой милый, сгонял на велосипеде за свежими вафлями и провел весь солнечный день взаперти, чтобы не оставлять меня одну, хотя я его уговаривала сходить на прогулку – а я бы тем временем подремала. Пришло время собираться в театр, я с трудом извлекла свое тело из кресла, чувствуя себя старухой Изергиль. Выпила очередную порцию лекарств, оделась, накрасилась. Косметика слегка преобразила старуху Изергиль, но чувствовала я себя неважно.
В театре мне стало хуже, начало тошнить, я еле успела добежать до туалета, там и провела почти второй акт – боялась уйти далеко и не успеть добежать, если вдруг снова станет плохо.
Наконец, ответила Антуану. Сказала, что заболела и не уверена насчет завтрашней встречи. Кажется, он мне не поверил – перезвонил, но, услышав мой потусторонний голос, тут же предложил приехать за мной: «буду кормить тебя супом и всячески ухаживать». Я поблагодарила и отказалась.
Когда мы вернулись домой, я вспомнила, что у меня в дорожной аптечке есть какой-то чудо-спрей «от простуды и гриппа» купленный в Boots в Лондоне. Его нужно брызгать в нос три раза в день при первых симптомах простуды. Я брызгала каждые пару часов. Мне было плохо, я не могла спать, пыталась читать французские журналы про дизайн, от телефона слезились глаза. Антуан тоже не спал, ему надо было работать и мы с ним немного переписывались.
Заснула я лишь под утро, проспала часов пять крепким сном, и когда проснулась и потянулась в постели, с удивлением обнаружила, что у меня ничего не болит, и я могу поворачивать головой. Я медленно села в кровати, нащупала тапки, пошла в душ. Была сильная слабость, но в целом я чувствовала себя вполне сносно. Неужели правда помогает этот спрей за три копейки? Буду в Лондоне – куплю еще штук десять для всех друзей и себе про запас.
Дэвид ждал меня с завтраком, день был чудесный, мы сидели на солнечном балконе, смотрели на город. Он рассказывал интересные истории из своих командировок и в лицах воспроизводил диалоги с чудаковатыми коллегами. Смеялись до икоты.
После завтрака мы пошли гулять, хотя я передвигалась со скоростью черепахи Тортиллы.
Антуан спросил, не нужно ли мне чего прислать – круассаны, малиновое варенье, волшебное кашемировое пончо. Я отвечала с задержками и односложно, он обиделся, замолчал на пару часов, потом смиренно спросил, может ли пригласить нас с Дэвидом на ланч.
Мне давно хотелось их познакомить – было любопытно узнать мнение Дэвида о нем, и вообще мне казалось, что эти двое стоят друг друга в плане чувства юмора и интеллекта, и им будет интересно пообщаться.
Когда мы приехали в ресторан, Антуан уже был там. Увидев нас в дверях, он встал и вышел нам навстречу, поздоровался с Дэвидом, я их представила, они обменялись рукопожатием.
Антуан притянул меня к себе, обнял, несмотря на мои протесты. Отстранился, окинул оценивающим взглядом, снова обнял.
– Боже, Анжи, как я скучал по тебе – шепнул он мне.
И громко:
– Да, вижу, жизнь тебя не баловала, chérie. Что с тобой случилось? Ты попала в долговую яму? Пожертвовала почку тому парню? Была волонтером в Бангладеш? Почему ты так замученно выглядишь?
– Она перевозит героин в желудке, – мрачно ответил Дэвид.
Мы громко рассмеялись, и я с облегчением подумала, что мой лучший друг и мой бывший любимый нашли общий язык, и это значит, что атмосфера за обедом не будет натянутой и прохладно-вежливой, как это бывает, когда встречаются люди, относящиеся друг к другу с предубеждением.
Принесли вино, после первого бокала стало душевно и весело, после обеда и второй бутылки Дэйв предложил переместиться в «отпадный бар», куда приедет еще пара его друзей.
Мы поехали в отпадный бар, там нас уже ждала компания – высокая блондинка Моника – партнерша Дэвида по театральной труппе, с которой у них, как я поняла, шел флирт по нарастающей, и ее подруга Жозефин, которую все называли Джо. Потом приехал парень Джо, испанец из Севильи (вспомнилось: от Севильи до Гренады), и как-то само собой образовалось три пары – Дэйв с Моникой, Джо с Хосе, ну и мы с Антуаном – бывшая пара.
Было безумно весело. Антуан и Хосе оказались чудесным комическим тандемом и блистали остроумием, мы смеялись до слез.
Дэйв и Мон так увлеклись беседой, что ничего вокруг не замечали.
Мы засиделись далеко заполночь – не очень благоразумно в ночь на понедельник, и я подумала, что никакой французский консилер завтра не скроет мои синяки под глазами.
Хорошо бы поспать хоть часов 6 – мне предстоит непростой день и 10-12 часов работы.
Веселая компания расходиться не собиралась. Мне неудобно было сказать Дэвиду, что пора бы сматывать удочки и ехать домой – у них с Моникой был явный прогресс в их робком флирте, за этот вечер они продвинулись вперед просто семимильными шагами. Я была от души рада за него: та история с ветреной Дульсинеей надолго выбила его из колеи. Моника явно ему нравилась. Рядом с ней он выглядел таким взволнованным и счастливым. Она смотрела на него с озорством и нежностью, и я подумала, что благодаря этой девушке мой друг, наконец, снова почувствовал себя живым.
Антуан заметил, что я зеваю и поглядываю на часы, перевел взгляд на смеющихся Дэйва и Мон, понял, в чем проблема, и пошел ва-банк, предложив отправиться на ночлег к нему в отель. Мы сидели вплотную друг к другу, я чувствовала его тепло, запах, вспомнила ту сумасшедшую первую ночь в Париже… И все последующие, не менее жаркие.
Мне нельзя снова во все это. И на самом деле не очень-то и хочется. Время и правда лучший доктор.
Дэвид, наконец, вспомнил, что мне рано утром на работу и вообще я у нас больная, мы попрощались с компанией и пошли к выходу. Хосе и девушки остались в баре. Антуан вышел с нами, предложил довезти. Мы сели в его машину, приехали домой. Дэйв попрощался и деликатно удалился, оставив нас наедине.
– Анжи, мне так много надо тебе сказать… Сегодня был чудесный день и мне понравились твои друзья. Дэвид немного шизик, но в целом клевый чувак.
– Антуанище!!!
– Нам надо встретиться вдвоем. Ты обещала мне ужин. Сегодня у нас был только обед и не тет-а-тет…
– Я не знаю, во сколько завтра закончу, и к вечеру точно будут полутруп…
– Нам необходимо встретиться завтра!
– Нет, мой дорогой. Не настаивай. Ни к чему нам больше видеться
Он отстранился и заглянул мне в глаза
– Ты сейчас серьезно? Ты совсем-совсем, абсолютно ничего ко мне больше не чувствуешь?
Я и сама часто задавалась этим вопросом в последние дни. Я задумалась, глядя себе под ноги.
Он держал мои руки в своих и молчал, испытующе глядя на меня. Молчание становилось неловким. Я прервала его первая.
– Извини, мне надо идти. Если Дэйв заснет, он не услышит моего звонка, и я буду ночевать в парке на лавочке.
– Встречаемся завтра?
– Поговорим завтра…
– Поехали ко мне?
– Ты снова? Даже речи быть не может. Извини, мне пора…
– Ладно, до завтра. Это был чудесный вечер. Как же я рад был тебя видеть!
Он помог мне выйти из машины. Действие алкоголя начало проходить, а болезнь снова дала о себе знать. Я опять почувствовала себя немощной старухой. Он меня обнял, я его тоже. Постояли так еще с минуту, чувствуя себя в каком-то другом измерении, и я ушла.