Не будь жестоким, ласковый апрель

Это только первый год семейной жизни тянется долго, ну, может, второй и третий. А потом счетчик начинает крутиться, как бешеный, отсчитывая даже не годы – десятилетия. Уходила молодость, Виолетта и Виктор не слишком замечали друг у друга то седой волосок, то тонкую морщинку. В первые годы Виолетта вздрагивала, когда узнавала, что очередная воздыхательница предпринимает попытки завоевать Виктора. Было в нем что-то необычайно притягательное, что невольно покоряло женские сердца. Конечно, это ему льстило, но человек глубоко порядочный, он никогда не опускался до дешевых интрижек. Виолетта не терзала себя сомнениями. Как только доброжелатели доносили до нее очередной слух, дома, после семейного ужина, затевала откровенный разговор.

– Витя, тут опять все обсуждают твой роман.

– Ветка, и ты веришь? Ну, разве хоть одна женщина сравнится с тобой!

– И даже эта длинноногая козочка-аспирантка, которая вчера в столовой строила тебе глазки из-за соседнего столика?

– Может, она и козочка, только пусть пасется в другом стаде.

Боже, как она его любила, более того – прикипела, приросла к нему. И верила безоговорочно – больше, чем себе.

Серебряную свадьбу решили отметить по-настоящему и по-семейному – застолье организовали в своей квартире. Пригласили друзей, с которыми не расставались со студенческих лет. Так же неистово, как двадцать пять лет назад, кричали «горько!». Насмешил всех внук Павлик:

– Бабушка, а ты снова на дедушке женишься?

Сын Максим после школы пошел по стопам родителей: поступил в институт на экономический факультет. Повторив отца с матерью, на втором курсе женился и в девятнадцать лет сам стал отцом. Все студенческие годы молодая семья жила с родителями. Леночка, жена Максима, была просто замечательная. Виолетта полюбила ее, как дочь. Смеялась над подругами, которые пугали ее, что мать всегда ревнует сына к снохе, тем более единственного сына. У нее теперь стало двое детей. Вот когда она поняла, что напрасно не родила второго ребенка. А Павлик и вовсе стал несказанной радостью для бабушки Веты.

Но молодые решили строить свою жизнь самостоятельно. Максима после института взяли на работу в банк, уже через год назначили директором вновь открывшегося филиала.

Однажды Максим и Леночка вернулись вечером сияющие.

– Мама, папа, поехали смотреть нашу новую квартиру, – Максим достал из кармана ключи.

– Какую квартиру, Максим? Вам что, здесь места мало?

– Мамочка, каждое поколение хочет быть самостоятельным. Помнится, мне дедушка Вачаган жаловался, что папа ни в какую не хотел брать у него деньги, а дедушка Иван обижался, что вы тащили меня в ясли, но ни за что не соглашались оставлять в деревне.

– Слышишь, Витя, вот и пожинай теперь плоды собственного воспитания.

Светлая просторная квартира в современной многоэтажке произвела на Виолетту обалденное впечатление. Она рассчитывала увидеть тесную однокомнатную квартирку, с какой они начинали с Виктором. В такое гнездышко, какое обеспечил сын, наверняка молодой семье хотелось перебраться побыстрее.

– Ну, и деньжищи в вашем банке отваливают, раз ты моментально накопил на такую квартиру.

– Мама, ты же знаешь несправедливость нашей жизни: платят не за ум, а за место. Кто на хорошее место попал, у того и деньги.

– Ладно, ты на своих начальников не наговаривай. Была бы у тебя пустая голова, они бы тебе денежное место не дали. Надо еще посчитать, сколько твои идеи прибыли банку принесли.

– Вот если бы истинную цену за папину и твою голову платили, то вы уже давно купили бы дачу на Багамских островах.

– Шутить изволите, Максим Викторович? А мне вот не до шуток, теперь мы с отцом совсем редко вас будем видеть. Как я без Павлика-то смогу жить?

– Ну, это ты не обольщайся. Обязуемся с Леной при любом удобном случае подбрасывать вам ребенка, а сами будем прожигать молодые годы.

– Какие все-таки эти банкиры несерьезные, а, Витя.

Ровно через неделю после серебряной свадьбы, вечером в субботу, Виктор сел в кресло напротив Виолетты. Они любили по вечерам сидеть рядом и читать. Но он не взял по привычке газету, а сидел с минуту молча. Потом тихонько забрал у нее из рук книгу и положил на журнальный столик. Она удивленно взглянула на мужа.

– Вета, мне надо тебе сказать что-то очень важное, – Виктор посмотрел ей прямо в глаза. – Я ухожу. Я полюбил другую женщину.

– Шутишь?

– Такими вещами не шутят.

– Я ее знаю?

– Знаешь. Люда, секретарь директора в нашем институте.

– Очередная интрижка.

– Вета, ты меня знаешь, я никогда тебе не лгал. Все слухи, которые ходили вокруг моих якобы романов, были только слухами. У меня никогда не было других женщин. Но сердцу не прикажешь: я люблю Людмилу.

– А меня, значит, уже не любишь. Ну, конечно, на кой черт тебе старая дырявая калоша. Сколько баб расставляли на тебя сети и капканы. И все-таки попал ты, профессор Галустян, в мышеловку сопливой девчонки.

– Я не мышь, чтобы ловить меня в мышеловку.

– Мышь, мышь, еще какая мышь – серая, противная. Зачем ты устроил этот фарс с серебряной свадьбой? Ты спал с другой и строил из себя верного супруга на глазах у всех друзей.

– Я не хотел лишать тебя праздника.

– Ты соображаешь, что говоришь? Теперь этот праздник, как ты его называешь, станет моим позором. Жених сразу после свадьбы сбежал. Хороша же невеста! Я ненавижу тебя, уходи, я видеть тебя больше не хочу!

Он оделся и ушел, совсем, с пустыми руками, оставив ключи на столике в коридоре. Виолетта не могла поверить, что все это правда, а не дурной сон. Сейчас она проснется, и они вместе посмеются над этим абсурдом. Но он не вернулся ни в этот день, ни завтра, ни послезавтра. Она позвонила ему сама и велела забрать вещи. Он пришел вечером с большой сумкой, собрал рубашки, костюмы. Виолетта сидела в комнате, видеть, как он исчезает из ее жизни, было выше ее сил.

– Вета, я ухожу. Ты прости меня.

Ее губы тронула горькая усмешка. Она ничего не сказала. Только слезы хлынули, когда за ним закрылась дверь.

Ее бросил муж, и об этом знали все сослуживцы, все друзья и соседи. Она выла, как больная побитая собака, не стесняясь подруг, она выла в пустой квартире. Стыдно было перед сыном, что ее бросили, как старую, износившуюся, вышедшую из моды вещь.

Сначала она мечтала, что мужу будет плохо с молодой женой, он поймет, что ошибся, будет раскаиваться, проситься обратно. Но она будет неприступной, не простит его, зато ей станет легче оттого, что он унижен. Однако муж был счастлив с другой женой. Люда его безумно любила, не замечая пятнадцатилетней разницы в возрасте, и даже родила ему девочку. Вета видела этого прелестного ангелочка и при всем желании не могла возненавидеть ни в чем не повинного ребенка. Зато успокоилась: обратную дорогу ее Виктор, победитель женских сердец, в их некогда общий дом искать не будет. Смирилась, хотя сердце по-прежнему щемило, особенно по вечерам – в тихой пустой квартире. Но она начала привыкать жить одна.

За те три года, что жила без мужа, Виолетта изменилась. Потеряв опору, стену, за которую можно было спрятаться, она построила свои собственные защитные сооружения, сцементированные независимостью суждений, злыми шутками, если ее коллеги-мужчины допускали просчеты, ненавистью и презрением ко всем мужчинам вообще.

Нет, все-таки досадно, что она позволила втянуть себя в этот нелепый спор за место в самолете. Но и уступать было бы глупо. И соседу было явно не по себе. Все три часа сидеть рядом с ненавистной бабой, выигравшей пусть маленькую, но битву, – это испытание. Виолетта поставила себя на его место. Похоже, что он должен ненавидеть эту стерву. Ей вдруг стало стыдно и чем-то хотелось загладить вину, но она не могла придумать, как это сделать достойно. Не нашла ничего лучшего, как достать из сумочки свою визитку. Протянула ее соседу и сказала:

– Извините. Наверное, я была не права.

Он, даже не взглянув, сунул визитку в нагрудный карман, молча кивнул ей.

Самолет приземлился. Виолетта набрала на сотовом номер.

– Максим? Мы уже дома. Я вижу в окно аэровокзал. Минут через пять выхожу. Давно ждешь? Смотрю, тут у вас за неделю снегу навалило. Как доехал, машина не подвела? А в Москве все еще плюсовая температура, то снег, то дождь.

Самолет еще потихоньку двигался на стоянку, а пассажиры начали одеваться. В проходах стало тесно. Виолетте пришлось пережидать, пока соберутся пассажиры с крайних мест. Ее вредный сосед открыл багажник наверху и достал дипломат. С переднего ряда вскочил молодой человек, одетый в костюм с иголочки и белоснежную рубашку:

– Вадим Николаевич, я помогу.

– Не стоит, сам справлюсь.

Рядом поднялись и встали еще двое таких же вышколенных ребят.

«Опаньки! Сосед-то, похоже, важная птица, а я беспардонно выгнала его с выбранного места, – подумала Виолетта. – Ну, если ты такой крутой, летел бы в бизнес-классе. Чего в эконом-то поперся? Быстрее всего там не было билетов, а лететь надо было срочно», – размышляла она.

Наконец, в самолете стало свободнее, и Виолетта смогла пройти к гардеробу. Ее сосед стоял у вешалки, в растерянности оглядывая почти пустые вешалки. Виолетта сняла свое пальто.

– Наверное, это ваша куртка. Все было занято, и мне ничего не оставалось, как повесить пальто сверху. Извините.

Он опять промолчал и посторонился, пропуская ее. Виолетта на ходу натянула пальто и выскочила из самолета, подхватив с полки совсем не тяжелую багажную сумку. Самолет подрулил к аэровокзалу совсем близко, и Виолетта, спустившись с трапа, сразу увидела сына.

Ее светлое пальто в темноте было заметно издалека. Он видел, как какой-то молодой мужчина подхватил у нее сумку, поцеловал в щеку, и они направились к серому «Форду». Муж? Слишком молодой. И обручального кольца он у нее не заметил, как, впрочем, и других украшений. Это все его бывшие женщины любили обвешивать себя дорогими побрякушками и не вылезали из ювелирных магазинов. Любовник? Зачем ей такой сопляк? Хотя чего только в жизни не бывает. Вероятнее всего, сын, хотя для сына ему слишком много лет. «А тебе не все равно?» – с досадой подумал он. Не все равно, раз думает о ней. Чем-то зацепила его эта колючка. В другой раз ни за что бы не уступил. А тут стоит перед ним женщина в белом жакете, красиво обмотанная ярким шарфом, и мечет злые молнии из глаз. Сам не понял, как подчинился ей. Потом злился на себя всю дорогу. Но она оказалась великодушнее: извинилась, хотя виноват-то был он.

Вышколенный водитель, поздоровавшись, ни о чем не спрашивая, помчал «Мерседес» к особняку, где жил Вадим Николаевич Прозоров. Как обычно, с ним в машину сел референт Сергей. А двое помощников, которые летали вместе с ним в Москву, сели во вторую машину, вместе с охраной. Дома его никто не ждал. Вадим построил этот огромный двухэтажный особняк недавно, когда уже расстался с последней женщиной. Это была его крепость, где он мог расслабиться и побыть самим собой. За день в Москве он устал со страшной силой. Поднялся в пять утра, чтобы успеть на утренний самолет. Намеревался за два дня, пятницу и субботу, закончить переговоры и подписать договор с партнерами. Но дело зашло в тупик, похоже, надо искать другого поставщика, нечего терять время. Потому и улетели домой срочно в пятницу. Спать, спать. Завтра предстоит нелегкий день.

В компании у Прозорова суббота для высшего менеджмента была обычным рабочим днем. До самого вечера обсуждали сложившуюся ситуацию. Референт Сергей Воронов, который летал с боссом в Москву, предложил пару дельных решений. Молодец, парень, хоть и молодой, пожалуй, можно будет переводить его в заместители. Как бы ни горели дела, воскресенье было для всех выходным. Для себя исключений Вадим тоже не делал: если не давать передышку, быстро сломаешься.

Вот в воскресенье-то свободные от дел мысли вновь заняла женщина из самолета. Вадим вспомнил, что сунул в карман ее визитку. Он нашел пиджак и достал из него белый прямоугольничек. «Академия наук РФ. …отделение. Институт экономики. Виолетта Галустян, зав. лабораторией…». Интересно, Виолетта и без отчества. Откуда было знать Вадиму, что она считала сочетание Виолетта Ивановна нелепым, поэтому не любила, когда ее величали по отчеству, и в визитке на западный манер обозначила только имя и фамилию. Интересно, как ее зовут дома – Виола, Лета? И с кем она живет?

Понедельник генеральный директор компании Вадим Николаевич Прозоров начал с того, что поручил Сергею Воронову добыть всю исчерпывающую информацию о Виолетте Галустян из академии наук. Сергей понял, о ком идет речь, но не подал виду. Через два часа на столе у шефа лежал полный отчет с фотографией, распечатанный на принтере.

Виолетта Ивановна Галустян – доктор экономических наук, зав. лабораторией института экономики, … научных статей, в том числе в зарубежных специальных журналах. 47 лет, разведена. Адрес… Бывший муж Виктор Вачаганович Галустян… Работает также в академии наук. Его вторая жена… Дочь двух лет. Адрес… Так… Сын Максим Викторович Галустян – директор филиала банка,.. 28 лет. Это наверняка он встречал ее в аэропорту. Жена Елена… Сын Павел, 9 лет… То есть внук Виолетты. Адрес…

Понятно, живет одна и свободна. Можно подумать, если бы она жила не одна и была замужем, то это остановило бы Вадима, если уж эта женщина застряла в его сердце, как заноза.

Честно говоря, он не знал, что делать. К вечеру не придумал ничего лучше, как вызвал Сергея и приказал:

– Купи букет белых роз и отвези сюда, – он подвинул на край стола листки с досье на Виолетту, где ярким фломастером был отчеркнут ее адрес.

– Сколько роз, Вадим Николаевич?

– Двадцать пять, – и положил на листки три тысячные купюры.

К Виолетте редко кто-либо приходил, а тем более без предварительного звонка по телефону. Но когда раздался звонок у входной двери, она без опаски открыла. Первое, что она увидела, это огромный букетище.

– Это вам.

– Мне? Вы ничего не перепутали?

– Нет, Виолетта Ивановна.

– От кого?

Молодой человек молча развернулся и ушел. В цветах не было никакой записки, и Виолетта могла сколько угодно гадать, от кого этот подарок. Лицо молодого человека показалось ей знакомым, насколько смогла она разглядеть его на слабо освещенной лестничной площадке. Не он ли это в пятницу в самолете прислуживал важному Вадиму Николаевичу? Если это извинение с его стороны за инцидент в самолете, то что же – очень красивое извинение.

Виолетта смотрела на цветы в центре стола и невольно улыбалась. На душе было празднично. Как мало надо женщине для счастья – всего-то букет цветов. Виолетте хотелось с кем-то поделиться радостью, и она позвонила своей самой близкой подруге.

– Нина, представляешь, сижу себе дома, ни о чем не думаю. Вдруг звонок в дверь, и незнакомый молодой человек преподносит мне шикарный букет – двадцать пять роз. И не говорит, от кого.

– Ветка, ты с ума сошла, открываешь дверь, кому попало. А если в цветах бомба?

– Не фантазируй! Кому придет в голову взрывать меня букетом великолепных белых роз. Достаточно стукнуть пыльным мешком из-за угла, – Вете вдруг стало весело.

– А, может, это от какого-нибудь тайного воздыхателя! – предположила Нина.

– Да кому нужна бабушка со стажем.

– Ну, может быть, этому воздыхателю лет под восемьдесят.

– И что я с ним делать буду?

– Нет, такой старый нам не подойдет. Тогда, может быть, это молодой извращенец, которому нравятся женщины бальзаковского возраста: ты же сказала, молодой человек приходил.

– Прекрати издеваться.

– Но все же меня раздирает любопытство. Ты что-то недоговариваешь. Я бегу к тебе. Ставь чайник. У тебя что-нибудь вкусненькое есть?

– Я, к твоему сведению, гостей не ждала.

– Тогда я – через магазин.

Нина жила в двух кварталах от Веты, и через полчаса она уже была у подруги. Поохала над букетом, с удовольствием подышала ароматом свежих роз. Проверять цветы на наличие взрывчатки не стала.

– Ну, рассказывай, как Москва? А то мы с тобой сегодня не виделись. Как ни загляну к тебе, девчонки все говорят, что ты с отчетом у начальства. Кстати, не от нашего ли Петра Тимофеевича букетище?

– Не подкалывай! А то ты не знаешь, что он покупает цветы два раза в год – на Восьмое марта и день рождения, и то только жене.

С Ниной Вета дружила давно. Она пришла к ним в институт экономики на два года позднее, их рабочие столы стояли рядом в тесном кабинете. Они сразу прониклись друг к другу симпатией. На глазах Веты проистекал бурный роман подруги и стремительное замужество. На ее глазах через несколько лет этот скороспелый брак рассыпался в прах. И хорошо, что муж Нины вообще уехал из города с новой женой, так ей легче было пережить разрыв. Опорой для Нины стала мама, она вынянчилась с внучкой, она не давала Нине впасть в отчаяние. С мужчинами Нине не везло, ее скоротечные романы ничем серьезным не заканчивались. Они жили втроем в тесной двухкомнатной квартире – семья, состоящая из одних женщин. Мама скончалась, дождавшись, когда внучка закончит школу. А после института дочь заявила Нине, что уезжает в Санкт-Петербург, будет делать карьеру в Северной столице. Недавно Нина ездила к дочери на свадьбу и теперь беспокоилась только об одном: лишь бы ее девочка не повторила судьбу одиноких женщин своей семьи – бабушки и матери. Нина и Виолетта давно работали в разных лабораториях, но это не мешало их дружбе. Именно в Нинину жилетку Вета больше всего пролила слез, когда ее оставил Виктор. Подруга, разведенная женщина с большим стажем, помогла ей выстоять, не впасть в депрессию. Главным лекарством стало стойкое презрение к мужчинам, которое в больших дозах «прописывала» Нина. Сердечная боль уже давно притупилась, ушла в глубину, а дружба двух одиноких женщин осталась и окрепла. Нине первой звонила Вета, даже если просто заболело горло. С Ниной делилась всеми новостями, хоть чуть-чуть выбивавшимися из привычной жизни. Кому, как не ей, могла позвонить Вета, получив таинственные цветы?

Они проболтали до полуночи.

– Домой я тебя не отпущу. Ночуешь у меня.

– К твоему дивану я скоро привыкну, как к собственной кровати, – посиделки подруг затягивались уже не первый раз.

Заседание ученого совета закончилось поздно. Так было приятно после душного зала вдохнуть морозного воздуха. Виолетта не спеша шла по пустынной аллее старого парка, в котором располагались здания академии наук, ей нравилось, как на каждый ее шаг снег откликался приятным поскрипыванием. У выхода из парка стояли два черных «Мерседеса», припаркованные один за другим. Они выделялись на белом снегу, тем более что в тихом переулке других машин не было. У передней машины стоял высокий молодой человек. Как только он заметил Виолетту, открыл заднюю дверцу. Через несколько секунд перед ней стоял он, протягивая огромный букет темно-бордовых роз.

У выхода из парка стояли два черных «Мерседеса»,

припаркованные один за другим.

– Здравствуйте.

Пройти мимо Виолетта не могла, он загораживал проход в узкую калитку. Требовать пропустить, когда человек с цветами в руках вежливо здоровается, было неловко, и она ответила на приветствие.

– Это вам, – сказал он так же, как вчера молодой человек, позвонивший в дверь. Да он и сам стоит поодаль у машины, а рядом двое охранников, судя по широким плечам и лицам, не выражающим никаких эмоций.

«Сейчас затолкнут меня в машину, увезут куда-нибудь и убьют вместе с букетом», – Виолетта вспомнила, как они вчера с Ниной юморили по поводу цветов.

– Спасибо, – сказала она, улыбаясь своим мыслям.

– Я вас подвезу.

– Не стоит. Во-первых, я девять часов просидела в душном помещении, а во-вторых, я живу совсем рядом и всегда хожу пешком.

– Тогда я вас провожу?

– Как хотите. Только цветы замерзнут.

– Давайте пока положим их в машину.

Они шли рядом по узкому тротуару и молчали. Он, не терявший уверенности в любых сложных ситуациях, не знал, с чего начать разговор, чтобы не выглядеть смешно перед этой колючей женщиной. А она тем более не считала нужным поддерживать беседу и, честно говоря, чувствовала себя неловко. Они так и шли молча, а сзади медленно двигались две машины и на приличном расстоянии шли охранники. И это тоже напрягало Виолетту. Она остановилась у подъезда:

– Спасибо. Я уже дома.

– Я провожу до квартиры.

– Не сегодня.

– Не сегодня – это вселяет надежду.

Вышколенный помощник уже принес из машины цветы и передал шефу.

«Ляпнула, не подумав. Надо было сказать недвусмысленное „не стоит“, – досадовала на себя Виолетта. – Но не оправдываться же теперь перед ним». Она взяла букет, резко повернулась и вошла в подъезд.

Назавтра он снова встретил ее после работы с букетом нежно-розовых роз, и все повторилось с точностью до последнего шага. Ей почему-то было весело: «Интересно, сегодня он заговорит?». Но они так же церемонно распрощались у подъезда. В четверг она ждала конца рабочего дня с нетерпением. У выхода из парка было пустынно. «Ну, что же, закончилась твоя цветочная сказка», – успокоила себя Виолетта. Она еще не успела раздеться, как раздался звонок. У дверей стоял уже знакомый молодой человек, в его руках были красные розы.

– Виолетта Ивановна, извините меня. Вадим Николаевич срочно улетел в командировку, велел встретить вас после работы, а я опоздал. Вы не говорите ему. Вот вам цветы.

– Во-первых, просто Виолетта, без Ивановны. Во-вторых, вы, я вижу, обо мне все знаете. А мне даже ваше имя неизвестно.

– Сергей Воронов. Извините, сразу не представился.

– В-третьих, Сергей, вам бы не за престарелой дамой вроде меня ухаживать, а за своей собственной молодой женой.

– У меня такая работа. И потом я не женат.

– Работа – выполнять мелкие поручения начальника?

– Ну, почему. Я – референт генерального директора. Вадим Николаевич доверяет мне все проекты нашей компании. И вообще доверяет. Так что и цветы для вас никому другому доверить не мог. А насчет жены… У меня через три недели свадьба.

– Я за вас рада. Извините, обидеть не хотела. Вы, Сережа, похожи на моего сына. Я рада, когда талантливые молодые люди делают успехи, чего и вам желаю. А за цветы спасибо.

На другой день букет желтых роз тоже преподнес ей Сергей, объяснив, что Вадим Николаевич все еще не вернулся из Москвы. В ответ она только улыбнулась.

По давно заведенному порядку субботнее утро Виолетта начинала с уборки. Только все закончила, умылась и поставила на плиту чайник, зазвонили в дверь. Она никого не ждала. У дверей стоял он с букетом белых роз с тонкой розовой каемочкой по краям лепестков.

– Доброе утро. Сегодня вы меня впустите?

Ну, что ей было делать: выхватить цветы и захлопнуть дверь у него перед носом?

– Прошу вас. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, – выпустила она все-таки колючки. – Вы, конечно, застали меня врасплох. Проходите, я пока переоденусь.

Чайник на кухне вовсю парил. Она выключила конфорку и скрылась в спальне, надела приличный костюм, причесалась и слегка подкрасила ресницы и губы. Когда Виолетта появилась в столовой, он отметил, как со вкусом она одета, как красиво рассыпались по плечам волнистые волосы и как идет ей даже не закрашенная седина. Но встретившая его женщина в домашнем костюме, с небрежно заколотыми волосами, без макияжа была не менее красива.

– Давайте пить чай. Правда, у меня нет ничего особенного, только бутерброды и печенье. Зато варенье самое разнообразное и очень вкусное, – она достала из шкафа чашки от японского сервиза, которому давно не находилось применения. С Ниной они обычно пили чай на кухне.

Но сначала Виолетта пристроила в вазу букет роз. Рядом стояли еще два – с красными и желтыми.

– Наверное, уже пора познакомиться, – сказала она, разливая чай. – Хотя, насколько я понимаю, вы обо мне уже все знаете.

– Все не все, но многое.

– Не знаю, кто вы, но догадываюсь, что досье вы на меня собрали, чтобы понять, что за противная баба попалась вам в самолете.

– Вы меня извините, я вел себя по-свински.

– Я тоже была хороша. И не знала, как извиниться, чтобы это выглядело прилично. Зачем-то сунула вам визитку. Вот по ней вы меня и вычислили.

– Я бы вас все равно нашел. Только времени бы ушло чуть больше.

– Как можно найти совсем незнакомого человека в миллионном городе?

– По регистрации на московский рейс.

– Извините, забыла. Вам же доступна вся секретная информация. Но все равно шпионить нехорошо.

– Справедливо. Однако ничего другого мне не оставалось.

– Послушайте, а ведь мы с вами увиделись всего неделю назад, кажется, это было вообще в другой жизни. Давайте рассказывайте о себе. Вас зовут Вадим Николаевич. Это я слышала от вашего референта Сергея Воронова. Кстати, о нем я знаю больше, чем о вас. Вы хоть в курсе, мальчик женится через три недели.

– Женится? Когда он успел девушку найти? Он же на работе с утра до ночи.

– Не жалеете своих работников. Ну, я слушаю вашу биографию.

Они просидели целый час, и Виолетта вовсе не тяготилась этим неожиданным визитом. Этот важный человек, как выяснилось, генеральный директор крупной компании, в общем-то, был таким же, как все мужчины. Ему понравилась женщина, и он растерялся, не зная, как себя вести. Этой женщиной была Виолетта. И хотя никаких признаний сказано не было, обмануться было невозможно.

Виолетта подошла к окну. Внизу у подъезда стояли знакомые «Мерседесы», на морозе мерзли два охранника.

– Какой жестокий вы начальник. У мальчиков выходной, а они мерзнут, дожидаясь босса из гостей. Неужели нельзя без охраны?

– У них работа такая, – повторил он фразу, которую она слышала от Сергея два дня назад. – Можно и без охраны. Только после того, как четыре года назад мою машину обстреляли, начальник службы безопасности приставил ко мне двух молодцев, и теперь я без них никуда.

– Зачем вы мне цветы каждый день носите? – сменила она тему разговора.

– Я не знаю, что еще можно подарить незнакомой женщине.

– А почему розы каждый раз разные?

– Я не знаю, какие вам нравятся.

– По-моему, женщина рада любым цветам, даже обычным полевым ромашкам.

– Боюсь, как раз ромашек зимой не достать, скорее всего, в теплицах их выращивать не догадались.

– Прошу, не носите мне цветы, их уже ставить некуда.

– Но хотя бы иногда можно?

– Разве что по очень важному случаю.

Кажется, на первый раз и так было много сказано, и гостю уже неприлично было оставаться дольше. А он все медлил.

– Виолетта, а как тебя зовут близкие?

– Мы уже на ты?

– Хотелось бы. Так как? Виола?

– Ну, нет, я все-таки мало похожа на музыкальный инструмент, – засмеялась она.

Ему тоже стало смешно и легко:

– Виолетта… Лета… Можно я тебя буду так звать?

– Лета? – удивилась она новому для себя имени. – Зови, как хочешь.

– Вообще-то у нас суббота – рабочий день. На десять назначено совещание, а уже одиннадцать, меня в офисе люди ждут. Наверное, директор первый раз опоздал на совещание, да еще так ужасно. Завтра я целый день свободен. Я к тебе утром приеду.

– Хорошо, Вадим. Если бы вы… ты согласился покататься со мной на лыжах, было бы здорово, – вдруг в ней проснулось сумасшедшее желание выбраться в воскресенье в зимний лес. Последний раз она вставала на лыжи почти три года назад, после Нового года, еще до того, как ушел Виктор.

– Лыжи – это на самом деле здорово.

В воскресенье вечером Лета вернулась домой накислороденная, пропахшая дымом костра, уставшая, но счастливая. Не успела раздеться, зазвонил телефон.

– Ты куда пропала, – кричала в трубку Нина. – Я весь телефон оборвала. Ветка, что-то с тобой творится неладное.

– Не Ветка, а Лета.

– Чего-чего?

– Ничего. Приходи, все узнаешь.

Нина обалдела от обилия цветов.

– Слушай, у тебя тут целая оранжерея. Он тебе что, каждый день цветы дарит?

– Больше не будет, я запретила.

– Ну, и дура, кто от цветов отказывается?

– Да я с ними замучилась уже, не знаю, куда ставить, а выбрасывать жалко.

– Ты мне зубы не заговаривай, давай рассказывай, кто он.

– Помнишь, я тебе говорила, что поссорилась с мужиком в самолете? Это он. Оказался такой важной птицей. Генеральный директор крупной компании, восемь заводов, торговый дом в Москве, офис в центре города. Наверное, ошалел, когда на него наехала какая-то баба. Он же привык только приказывать, а тут нате вам. Хочешь – не хочешь, обратишь внимание.

– Слушай, он в тебя влюбился с первого взгляда. Простую хамку из самолета он на второй же день забыл бы. А тут цветы таскает. Давай, давай рассказывай подробнее.

– Да откуда я подробности знаю! Ну, дом за городом. Большой, с голубыми елями.

– Ты была у него?

– Не была, но издалека видела.

– А если он женат?

– Женат – так женат. Мне-то что?

– Так ты готова стать его любовницей?

– Почему бы и нет. Я – свободная женщина, – засмеялась Виолетта. – Ладно, ерунда все это. Размечтались. Нафиг я ему нужна, когда вокруг столько девок красивых.

– Ну, не скажи, ты у нас тоже красивая. Ему сколько лет?

– Да столько же, сколько и мне. После Саратовского политехнического института приехал сюда по распределению. Работал на заводе. Кстати, этот завод и есть головной в его компании.

– Давай выкладывай, что еще о нем знаешь. О семье спрашивала?

– Ничего не спрашивала. Ничего больше не знаю.

– Завтра пробьем по компьютеру информацию о твоем Прозорове.

– Что ты из интернета узнаешь, кроме официальных данных?

– Включим шпионскую сеть, у меня, кажется, на его заводе знакомая работает, завтра поищу ее телефон.

– Слушай, прекрати, а! Может, он больше и не объявится, – говорила Виолетта и сама не верила своим словам.

– А что это за ерунда с именем?

– С каким именем?

– Да с твоим. Не поняла, что ты мне по телефону возражала.

Виолетта засмеялась:

– Представляешь, Вадим говорит: «Буду звать тебя Лета».

– Лета? А как мы сами раньше не догадались? Мне нравится. Тоже буду звать тебя Лета. Как-то сразу теплее стало даже. Жаль, что у меня такое обыкновенное имя.

– Зато подруга ты необыкновенная и самая любимая.

В понедельник в обед Нина заскочила к Виолетте.

– Узнала я все о твоем Вадиме, – она выдержала длинную паузу. – Неужели не интересно?

Виолетта только ухмыльнулась, не выдавая интереса. Нина не выдержала и выпалила все на одном дыхании:

– Был женат. Разведен. Жена укатила куда-то за границу. Детей не было. Жил с какой-то девицей, не то со своей секретаршей, не то еще с кем-то. Год назад выгнал. Со скандалом. Теперь живет один.

У Виолетты на столе зазвонил телефон.

– Лета, я снова срочно улетаю в Москву, сегодня вечером тебя увидеть не смогу. Вернусь через два дня. И очень жду тебя в четверг ко мне в гости. Ты меня слышишь?

– Слышу.

– Это он? – спросила Нина, когда Виолетта положила трубку.

– Он.

– И что?

– А ничего. В командировку уезжает.

В четверг она его ждала. Надела лучший костюм, который, знала, идет ей. Даже сходила в парикмахерскую и соорудила прическу. Он ее встретил у выхода, на привычном месте. Без цветов. Значит, запрет подействовал. Она улыбнулась.