Эпизод 54
Тяжелый стальной люк, словно жестянкой, выгнулся и лопнул, и в двери полезли потные бритые головы.
– Они здесь! Сюда!
Басанти схватила в охапку нескольких малышей и прижала к себе.
– Тина, стреляй! – простонала она. – Скорее!
Лучевая пушка сработала четко. Круглые потные головы, отделенные от тел, покатились по полу как мячи. Дети завизжали.
– Дети, не смотрите туда! – закричала Басанти. – Закройте глазки!
Тина вновь запустила орудие, и внутрь рухнуло несколько распоротых тел. Эта пушка была единственным действующим оружием в Штабе. Его оставили в подвале, чтобы защищать детей и тяжелораненых, тех, кто не способен идти в рукопашную. Тина понимала, что они не продержатся здесь долго. В конце концов заряд иссякнет, и враги ворвутся в их убежище и начнут топтать детей. Она надеялась, что умрет раньше, чем это произойдет. Если, конечно, не случится чуда.
Двери были узкими, и бритоголовые не могли протиснуться в них большой массой, поэтому начали громить стену. Слышались глухие удары, отваливались куски покрытия.
– Отойдите отсюда! – закричала Тина, скосив очередную партию бритоголовых. – К той стене! Быстро!
Дети с криками и плачем сгрудились у противоположной стены. Туда же переползли и те из раненых, кто мог двигаться. Тина тоже передвинула орудие немного назад, чтобы охватить всю протяженность длинной стены, которая скрипела и трещала под ударами врагов. Бритоголовые продолжали лезть через дверь и падали, перерезанные лучом. Вскоре у входа образовался завал из мертвых тел, мешающий движению нападающих.
Тина взглянула на датчик и поняла, что орудие опустеет еще до того, как рухнет стена. Она пошарила по полу свободной рукой, подобрала припасенный на всякий случай длинный армейский нож и вложила в ботинок. Когда они ворвутся, она постарается перерезать глотки хотя бы нескольким из них, прежде чем убьет себя.
– Тина! – вскрикнула Баснти. – Сверху!
Тина вскинула голову и увидела, что высокий потолок тоже начал прогибаться и осыпаться. К черту, подумала она и снова пощупала рукоятку ножа. Стена рухнет раньше чем потолок и больше ничего не будет иметь значения. Еще один удар – и бритоголовые наводнят тесный подвал, к сожалению, она не способна это предотвратить.
Наконец стена сдалась. Широкие трещины разошлись по ней паутиной, и она стала обваливаться кусками. Тина оттащила орудие еще дальше, вынула из ботинка нож и вдруг услышала гул. Гул шел из-под земли, из самых ее глубин. Он был ужасен и заставил даже врагов прекратить атаку и прислушаться. Сквозь дыры в стене проглядывали их испуганные лица. Земля вздрогнула. Помещение закачалось, будто подвешенное в воздухе. Конец света? – неуверенно подумала Тина. Наверное, именно так он и должен наступить. Земля разверзнется и человеческая цивилизация сгинет!
В подвале стоял страшный крик, вопили, пытаясь выбраться на поверхность, и бритоголовые. Тина оставила пушку и кинулась искать дочь. Девочку держала на руках Айша. Тина забрала ребенка, прижала к себе и закричала:
– Надо выходить!
Она бросилась к выходу и перешагнула порог в тот момент, как помещение встало на дыбы. Она успела ухватиться одной рукой за дверной проем и не скатилась вниз вместе со всеми. Она кричала от ужаса, помогая себе не лишиться рассудка. Мимо проносились обломки. Она видела, как треснул по всей длине коридор и их этаж переломился на две половины. Та половина, где остались, давя друг друга, бритоголовые, отделилась и исчезла в открывшейся пропасти. Ее тоже несколько раз сильно тряхануло, словно земля хотела сбросить в пропасть и ее с ребенком. Ее упорно тянули в огненную пропасть, и Тина понимала, почему. Она чувствовала, что от нее требуют бросить в огонь ту страшную тварь, что пряталась в ее прекрасной дочери, но мать не могла этого сделать. Тина держалась изо всех сил.
Помещение переломилось еще раз и накренилось в обратную сторону, оттуда, где была пропасть, начала подниматься земля. Огромные раскаленные камни выросли со всех сторон, раздавив остатки поддерживающей Тину стены. Она покатилась вниз, но под ногами уже была опора. Огненная трещина прочертила новорожденную землю, и оттуда к небу метнулся столб пламени.
Тина не знала, куда бежать, повсюду пылал огонь, вырастали и скрипели каменные глыбы, рушились обломки здания. Она крепче прижала к себе младенца, и все звуки мира вдруг затихли, когда она взглянула в глаза дочери. Они злорадно усмехались…
Глаза ребенка были страшнее глаз дикого ночного зверя. Желтые огни сверкали на дне зрачков, леденя душу матери. «Я должна была свалиться в ту пропасть вместе с врагами, потому что держу на руках страшную тварь. Я должна была ее уничтожить», – подумала Тина. Она без сил опустилась на ходящую ходуном землю. «Я должна была…» Темная тварь, сидящая внутри ее дочери, неуязвима, потому что защищена ее материнской любовью. Она, Тина, спасала и не отпускала тварь, потому что не хотела отпускать дочь. Чудовище должно было уйти в небытие, но оно надежно спряталось, и Тина рыдала, прижимая ребенка к груди. Она говорила с дочерью, которой из-за всех этих боев и проблем так и не успела стать настоящей матерью. Она так мало была рядом с ней, так мало дала ей ласки и любви. Душа ее разрывалась от горя. Она понимала, что должна оставить ребенка огню и уйти, чтобы могущественные силы, перекраивающие Вселенную, могли сбросить зверя на самое дно. Должна, но как же это сделать?… Тина знала о долге, знала, что именно на материнскую любовь рассчитывали враги. Она все знала и все понимала.
Небо полыхало, земля дрожала и вставала на дыбы. Мир менял свои очертания, вырастали горы, разливались моря, кипели вулканы, испаряя океан. И только мать, прижимающая к груди дитя, не замечала всего этого. Ее мир был ограничен крошечным сердечком, бьющимся под ее рукой. Она могла позволить ему остановиться только вместе с ее собственным дыханием. Да, конечно, это выход, она уйдет вместе с дочерью. Ее больше ничего не держит в этом мире. Темные отняли у нее любимого, теперь отнимают дочь. Зачем же ей самой оставаться? Новый мир, несомненно, будет прекрасен, но она все равно не увидит его, потому что ее глаза ослепнут от слез…
Тина поднялась и пошла к пропасти. Пламя вздымалось до неба, смешиваясь с космическим огнем.
Она остановилась на краю и взглянула в глаза дочери. Желтые стрелы вонзились в ее мозг.
– Ну что, тварь, – произнесла она громко, – что, страшно тебе? Не думала, что я это сделаю?
Девочка задергалась.
– Ага, боишься! – злорадно рассмеялась Тина. – Ты сейчас подохнешь. Хочешь мне помешать – вылезай оттуда. Да-да, попробуй рискнуть, вылезай и сразись со мной! Убьешь меня – будешь жить. Давай же, гадина, выходи… Ну же, смелее, твоя магия поможет тебе!
Тине показалось, что она получила ответ. Она отошла от края пропасти подальше и положила ребенка на землю. Девочка на мгновение замерла, а потом разразилась плачем. Она плакала так, как не плакала очень давно, как плачут нормальные дети. И Тина поняла – тварь покинула свое убежище. Она почувствовала холодный ветер, ударивший в спину, и быстро обернулась. Косматое, костлявое существо глядело на нее крошечными желтыми глазками без зрачков, безобразное сморщенное лицо было перекошено от ярости. Ведьма разверзла пасть и зашипела.
От ужаса у Тины перехватило дыхание, а ведьма тем временем надвигалась на нее, тесня к огню. Коричневые руки, похожие на высушенные птичьи лапы, потянулись к ее лицу. Тина рванулась и, проскочив под руками чудовища, оказалась у той за спиной. Ведьма, не поворачивая туловища, развернула к ней голову и руки. Тина закричала. Как ни странно, крик придал ей смелости, и она бросилась на ведьму и вонзила огрубевшие ободранные ногти в сморщенное лицо. Ведьма взвыла и стала отдирать ее от себя, но не тут-то было. Тина озверела, она драла чудовище ногтями и зубами, выдирала клочья спутанных косм, пинала.
Наконец ведьме удалось избавиться от нее. Чудовищная сила подхватила Тину и отшвырнула в сторону. Она упала, тут же вскочила и снова ринулась в атаку. На этот раз чудовище встретило ее огнем. Желтые глаза метнули стрелы, одна из которых вонзилась ей в ногу. Боль была страшной, но она не могла сейчас терять на это время. Уклоняясь от стрел, она набросилась на ведьму с удвоенной силой, и вновь оказалась на земле. Она повторяла атаки, и всякий раз ее отбрасывало невидимой силой. Ведьма ничего не делала, она только бормотала, произнося заклинания, и злобно хохотала, видя, как она разбивается в кровь и теряет силы.
Ударившись спиной об острый осколок, Тина поняла, что не может подняться. Руки и ноги действовали, но отказывались ее слушать. Она попробовала подтянуться на локтях, помогая себе криком, но сил хватило только на то, чтобы слегка приподнять туловище, которое сразу рухнуло на раскаленные камни. «Не бойся, доченька, мамочка еще жива и она что-нибудь придумает… Еще не все…»
Ей не хотелось ни плакать, ни молиться. Она подняла голову и смело взглянула в желтые зрачки чудовища. Светящая стрела вонзилась в плечо, пригвоздив ее к земле, другая пробила бедро. Тина не издала ни звука, несмотря на адскую боль, и продолжала смотреть в глаза чудища, которое не торопилось расправиться с ней, а смаковало каждое мгновение своей победы.
– Ты, мерзкая гадина. – прошипела Тина, – ты все равно подохнешь! Никакие заклинания тебе не помогут! Ты будешь гореть в этом огне… пусть даже вместе со мной…
Она схватилась за раскаленную стрелу и вырвала ее из плеча. Кровь хлынула ей на грудь. Она ухмыльнулась, увидев растерянность в глазах чудовища. Потом потянулась и освободила ногу. Залитая кровью, Тина поднялась и двинулась на ведьму. Та продолжала метать смертоносные стрелы, однако уже не так уверенно. Только одна из них попала в цель, пронзив человеку грудь. Тина вырвала и эту стрелу. Она не собиралась умирать, не сделав дела. Чувствуя, как из ран утекает жизнь, она упорно и яростно надвигалась на костлявое чудовище, вынудив его пятиться к пропасти. Когда оставалось шагнуть не более двух раз, она поняла, что победила. На краю бездны чудовище споткнулось и замахало руками, пытаясь сохранить равновесие.
– А-а-а! – закричала Тина и с разбегу бросилась на ведьму, не оставляя ей никаких шансов на спасение.
Вопли зверя потонули в грохоте обрушившейся породы.
Тина думала, что полетит в пропасть вместе с ведьмой, но ей каким-то чудом удалось остаться на поверхности. Она застыла у самого края и бездумно глядела на то, как земля проглатывает огонь.
Когда пропасть исчезла, она вспомнила о ребенке. Дочь! Она упала на четвереньки, потому что ноги уже не держали ее, и подползла к скомканному одеялу. Девочка сорвала голос и покраснела от крика, но была жива. Увидев мать, она беззвучно захныкала.
– Вот и все, моя маленькая, – сказала Тина и с нежностью поцеловала крохотные пальчики. – Маме придется уйти, но ты знай, что она тебя очень любит. Мы с папой не успели дать тебе имя… Ничего, я скоро увижу его, мы посоветуемся и что-нибудь придумаем… – Тина заплакала, тиская детскую ручку. – Хорошо, что ты не запомнишь нас, так тебе будет легче жить… Я верю, что у тебя будут новые папа и мама и они тоже будут любить тебя. А я… а я буду приходить к тебе во сне, и это будут самые прекрасные твои сны…
Ее рука разжалась, а маленькие пальчики ребенка все продолжали перебирать по материнской ладони.
Эпизод 55
Наступило утро.
Ананд стоял посреди развалин и смотрел в невероятное рассветное небо. У его ног плескалось море, поглотившее половину великого города и темное войско. Прямо у воды начинались молодые горы. Родившая их земля еще не остыла, и волны шипели, набегая на горячие камни. Солнце еще не взошло, и новый мир с нетерпением ждал его появления.
Ананд тоже ждал. Он чувствовал себя единственным человеческим существом, выжившим после вселенского катаклизма. Наверное, так должен был чувствовать себя Ной. Один в чистом и юном мире, отмытом от греха водами бесконечного океана… Откуда появится Солнце? С востока, как прежде, или…? Все изменилось, даже воздух пахнет по другому. Далеко, до самого горизонта из синей глади моря выглядывали останки сооружений, которые тоже скоро будут размыты и унесены водой. А потом сюда придут люди. Да, потом сюда придут люди и начнут жизнь заново. И будут их лица светлы и прекрасны, как лики ангелов, являющихся святым.
Он пошел вдоль незнакомого берега, переступая через обломки цивилизации. Приблизившись к подножию молодых гор, он поднял голову и окинул взглядом гордые вершины, красиво изгибающиеся на фоне светлеющего неба. Он обрадовался, увидев первый луч запоздалого зимнего Солнца, выглянувший из-за вершины на востоке. Он очень хотел, чтобы в новом мире осталось хоть что-то из прошлого. Он сел на камень и стал смотреть на восход. Он любил наблюдать за восходом Солнца в горах. Он старался не думать ни о чем и только наслаждался чудом рождения нового дня, подставляя лицо теплым лучам.
Он закрыл глаза, и когда в душе наступила тишина, услышал плач ребенка. Ребенок плакал на рассвете нового мира, плакал сипло, из последних сил. Ананд встрепенулся. Ребенок?.. Он поднялся и пошел к руинам. Ребенок… Перебравшись через то, что когда-то было прекрасной улицей или чудесным садом, как через плотину, он плюхнулся в набегающие волны и по колено в воде торопливо направился к другому завалу. Плач становился все различимее. Теперь он мог его слышать, не напрягая слух. Ананд перешел на бег.
Он остановился как вкопанный, увидев Тину. Она лежала на земле, а рядом с ней исходил плачем ребенок. Ананд закричал от боли, пронзившей душу, и бросился к матери и ребенку. Он перевернул Тину на спину и сразу понял, что женщина умерла, тело было опустошено. Рыдая, он укутал ребенка в одеяло и осторожно поднял на руки. Ощутив человеческое тепло, малышка сразу затихла. Ананд прижал девочку к груди и повернул было обратно, но вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Ему показалось, что это…
– Тина? – спросил он шепотом.
Никто не ответил, но ощущение стало еще более четким. Он чувствовал Тину. Она не ушла, она не могла уйти, не убедившись, что с ребенком все будет в порядке. Она же мать.
– Тина, – сказал он, – это ты?
Ананд вслушивался в тишину. Девочка на его руках лежала спокойно. Он заглянул в измученное детское личико, потом перевел взгляд в синюю беспечную даль. Через мгновение он принял решение. Он положил ребенка возле матери, сам тоже опустился на землю, облокотился о камни и взял неподвижную женщину за руку.
Вначале не было ничего, кроме холода смерти. Затем между его ладонью и бледными пальцами Тины прошла быстрая электрическая волна. Ананд улыбнулся и протянул другую руку пустоте.
Эпизод 56
Басанти бежала вдоль берега.
– Ананд! – отчаянно звала она, обратясь лицом к морю, потом оборачивалась к горам и звала снова. – Ананд! Ананд!
Она была в отчаянии. Земля прекратила дрожать и небо перестало падать в море, но ее Ананда нигде не было. Она плакала и умоляла богов позволить ее мужу остаться в живых. Кто как не он, считала она, сможет построить новый мир, кто как не он сумеет возродить человеческую цивилизацию. Он не должен погибнуть, святые не тонут в море и не погибают в землетрясениях. Так считала Басанти.
– Ананд!
Она ползала по развалинам, царапая руки и ноги, вся продрогла, шаря по дну у берега. Она удивлялась тому, что еще способна шевелиться. Всю ночь они с Кларой вынимали из завалов детей. Земля вздыбилась, и их подвал оказался на склоне горы, но не сполз в пропасть, как все остальное здание, а зацепился за выступ и уцелел. Это было чудом. Старшие дети тоже включались в поиски и вели себя совсем как взрослые. А маленькая Сюзанна, потерявшая свои протезы, сидела на земле и тоненьким голоском говорила, подбадривая остальных: «Все будет хорошо». Живыми они вытащили почти всех, долго искали Дэвида и все-таки нашли и его. Басанти была счастлива. Она знала, что это Небеса уберегли их, когда весь мир перевернулся вверх дном. Небеса должны были уберечь и ее Ананда.
Мужа она увидела совершенно случайно. Просто повернула голову, отбрасывая с лица волосы.
Ананд улыбнулся ей какой-то усталой улыбкой. Басанти не сразу заметила Тину, бросилась к мужу и вдруг застыла.
– Она умерла, – сказал Ананд, – но я не дам ей уйти. Я не отпущу ее. Мне кажется, я могу сделать это один раз.
Басанти перевела взгляд на бледное лицо Тины и снова с тревогой взглянула на мужа.
– Я не могу ее отпустить, – виновато проговорил он. – Я должен сделать это для Лина. Он преодолел ад, думая о ней. Я хочу вернуть ему ее. Это будет моим последним чудом.
– Ты уходишь вместо..? – спросила Басанти тихо.
– Я должен уйти. – Он устало вздохнул. – Хватит мне провожать других. Пора и мне, я устал… Я свое дело сделал… Нельзя разъединять половинки одного целого, нельзя разлучать любящих людей. Это не только их драма, это драма Вселенной. Когда половинки встречаются, в мире наступает гармония. Каждая разлука оставляет рану, которая не заживает никогда… Это несправедливо.
– Муж мой, – еще тише произнесла Басанти, – но ведь я тоже люблю тебя…
– Я знаю, любимая… Но ты сможешь это пережить, а Лин не сможет. Они должны быть месте во имя гармонии Вселенной.
– Тогда возьми меня с собой, – жалобно попросила она.
– Я не могу этого сделать. Прости меня.
Басанти видела, что он теряет силы. С каждым словом его голос становился все тише. Но на лице мужа она читала радость, поэтому не могла плакать. Она никогда не видела его таким умиротворенным и спокойным. «Бедный мой, как же ты устал в этом мире», – подумала она с нежностью. Ананд блаженно улыбался, и ей тоже становилось легко. В эту чудесную минуту она не думала о том, что неизбежно случится. Она была рядом и делила с ним его радость. Что он видит сейчас, какие картины открываются его взору? Наверное, такие, какие недоступны человеческому воображению. Сияющие миры распахиваются перед ним, и на их волшебных лугах он наконец сумеет отдохнуть перед тем, как снова вернуться и быть человеком, спасая Вселенную.
Она подошла к мужу, села рядом и положила голову ему на плечо. Он уже был далеко отсюда, но Басанти продолжала чувствовать его. Ее тоже охватило спокойствие и расслабленность. Захотелось закрыть глаза, забыться счастливым сном и унестись в этом сне вслед за ним, к его сияющим мирам…
Эпизод 57
В транспортировщик угодил снаряд перед самым землетрясением. Броня выстояла, но Николая контузило. А потом начался кошмар, машину перевернуло и нещадно бросало из стороны в сторону. Когда все закончилось, Лин выбрался из люка машины, повисшей задом над пропастью, и долго ошалело глядел вокруг, не узнавая свой мир. Придя в себя, вспомнил о Николае и полез обратно. Едва он выволок друга наружу, как транспортировщик скрипнул, накренился и полетел вниз, ударяясь об острые уступы и подпрыгивая как мяч. Лин смотрел вслед машине и думал, что они с Николаем остались одни на целом свете. От потери рассудка спас Салам, неожиданно возникший из развалин. Они сидели возле друга и ждали рассвета. Салам держал Николая за руку и тихо произносил какие-то молитвы на своем языке. Лин молчал. Так настал рассвет.
С первым лучом солнца Николай очнулся.
– Что это такое? – спросил он озабоченно.
– Это новый мир, – сообщил Салам. – Как и говорил Мастер.
– А где город?
Салам промолчал. Николай все понял. Города больше нет, наверное, на Земле вообще не осталось городов. Зато вон какое голубое небо над головой. Он уже забыл, какого цвета бывает чистое небо.
– Я рад, что ты вернулся, – сказал непроницаемый доктор Лин. – Теперь я спокоен за тебя и могу идти искать Тину.
– Я тоже пойду, – заявил Салам, поднимаясь на ноги.
– Ты думаешь, я отпущу вас одних? – прохрипел Николай. – Найдем Тину, а потом пойдем искать детей. Договорились?
Море плескалось у подножия молодых гор непринужденно, словно так было всегда. На склонах лежали руины города. Воздух пах непривычно, как-то по-новому, прозрачные волны весело перекатывались по бывшим улицам и площадям, стирая следы цивилизация. Природа, так грубо вытесненная с планеты, вернулась домой и теперь торжествовала свою победу. Очень скоро все зацветет и зазеленеет, зиму сменит весна, весну лето, и так до бесконечности. Будут петь птицы, плескаться рыбы, будет идти теплый дождик, и солнце еще много много раз будет вставать по утрам из-за гор и окунаться вечером в синее море. Но найдется ли в этом мире место человеку?
– А вдруг мы остались одни на всей Земле? – Лин поежился.
– Нет, – убежденно сказал Николай.
Они прошли вдоль берега, поднялись по склону и осмотрелись. Земля была теплой.
– Смотрите! – вскрикнул Салам и первым понесся вниз.
Там, по другую сторону сложенной гармошкой и скрученной воздушной трассы мелькали человеческие фигуры. Несколько десятков детей под руководством Клары перебирались через завал. Процессию замыкали люди в бинтах, несущие на руках раненых.
Еще не добежав до цели, Салам не выдержал и закричал, раскинув руки:
– Айша! Сестренка1
Все дети разом повернули головы и закричали.
Лин смотрел на Николая и видел, что тому не терпится броситься вслед за Саламом. И правильно, ведь там его дети, там люди, которым нужна помощь. А он справится сам. Лучше никому не идти за ним. Его мучили предчувствия. Тины больше нет. Он гнал эту мысль, но она возвращалась. Тина поддерживала его весь этот путь, а теперь он не чувствовал ее и слабел с каждой минутой. Он не хотел жить. Происходящее вокруг не вызывало никаких ощущений, потому что все мысли были направлены к Тине. Если не будет ее, то не станет и его. Он ничего не мог поделать с этой формулой. Так было записано в его сердце.
– Иди, Коля, – сказал он, – там твои дети.
Николай отрицательно мотнул головой.
– Мы идем искать Тину.
Они пошли дальше. По дороге к ним снова присоединился радостно возбужденный Салам. Он размахивал руками и рассказывал о великом чуде, которое сотворил Аллах, сохранив ясли и детей. Николай был счастлив, но боль Лина передавалась и ему. Он боялся даже думать о том, что с Тиной что-то случилось. Это означало бы потерю сразу двух друзей. Они обыскали близлежащие развалины. вдоль и поперек и вернулись к тому месту, где обнаружили детей. Тина тоже была в яслях, значит, она или где-то здесь, или…
Лин увидел сначала Ананада и Басанти, и только потом перевел взгляд на лежащую на земле Тину. Она была бледна и неподвижна. Он не подошел, замер, а потом стал пятиться, мотая головой.
– Подожди, еще ничего неизвестно, – сказал Николай и облизал пересохшие губы. – Ты это… ты постой здесь, я сам все проверю. Стой и ничего не делай. Договорились?
Лин послушно остановился. Новый мир потерял все краски.
– Жива! – радостно закричал Николай. – Сердце бьется! И дочка цела!
Но Лин боялся подходить. Он не двигался, пока ему в руки не вложили пищащего ребенка. Он исступленно прижал к себе дочь, будто кто-то собирался отобрать у него ее.
Николай тронул его за плечо.
– Лин, Ананд…
Ананд и Басанти сидели рядом, прислонившись друг к другу. Казалось, они мирно спят после утомительного сражения. На губах Ананда застыла улыбка блаженства, лица не коснулась мертвенная бледность, только он почему-то не дышал. Почему?.. Лин поднял голову и вопросительно взглянул на скорбно притихших друзей. Он вдруг понял, что здесь произошло, ясно увидел всю картину. Тина была смертельно ранена, она не могла выжить при таких ранах. Значит, она умерла, а Ананд… Крик невыносимой боли вырвался из его груди. Он отвернулся от друзей и уткнулся лицом в пищащий сверток.
– Мда, а Басанти только спит, – сообщил Николай и повторил: – Только спит…
– Он был святой, – проговорил Салам, глотая слезы. – Он не мог уйти по-другому. Он не мог прожить до старости или умереть от какой-нибудь болезни. Он сделал свое дело – и ушел.
– Да, – согласился Николай. – Конечно, мы еще долго будем плакать о нем, но, мне кажется, Ананд бы этого не хотел, поэтому перестань сопеть. – Он обнял заплаканного Салама за плечи. – Останешься со мной? Я теперь многодетный папаша. Еще двое не помешают.
– Мы с Айшей вернемся домой, – сказал Салам.
– Ты найдешь в этом хаосе свой дом?
– Не знаю, – вздохнул Салам. – Не знаю, где теперь мой дом. Может быть, на его месте теперь океан, но я должен вернуться и строить свой Храм. Там он очень нужен.
– Да, – кивнул Николай, – что правда, то правда. Э-хе-хе…
Со стороны моря послышались крики.
Они оглянулись. Далеко от берега на торчащем из воды обломке здания сгрудились люди. Они махали руками и кричали. Из-за расстояния было плохо слышно, но одно слово они сумели разобрать. "Вместе!"
– Вот видишь, а ты говоришь, что мы одни, – сказал Николай со смехом и хлопнул Лина по спине. – Вместе. Вместе!
– Вместе… – прошептал доктор Лин.
Он боялся разбудить уснувшего ребенка…