Эпизод 12
– Что происходит?
– Лежите спокойно.
– Что вы делаете?
– Ничего особенного – ищу, где он там у вас сидит.
– Кто?
– Нечистый. Он обычно прячется в каком-нибудь укромном уголке, но мы его всегда находим. Можете не сомневаться, и вашего найдем.
Молодая бритоголовая женщина провела светящимся стержнем вокруг его головы, и Дэвид ощутил, как наэлектризовались волосы.
– Так, тут чисто, тут тоже, – бормотала бритоголовая, щурясь на показания приборов. – Как то был случай, когда он спрятался в большом пальце ноги человека и никак не хотел вылезать. Вот уж мы помучились.
– Вы не могли бы меня развязать? – попросил Дэвид. У него ужасно чесался нос. – Я никуда не убегу.
– Вы-то не убежите, но когда ваш гость начнет прощаться, будет неадекватная реакция.
Дэвид смирился. Он скосил глаза и, насколько позволял обхватывающий голову резиновый хомут, посмотрел на Николая. Тот спал крепким сном и даже похрапывал. "Коля, Коля, во что мы влипли, друг мой?"
Стены и потолок маленького, залитого искусственным светом помещения были увиты проводами, повсюду мигало, щелкало, жужжало. Бритоголовая, странно одетая и разукрашенная татуировками, бесстрастно продолжала свою работу.
– Кто вы? – спросил Дэвид, не особенно рассчитывая на ответ. -
Но бритоголовая ответила:
– Мы – тайный Орден экзорцистов.
– Орден изгоняющих дьявола?
– Я рада, что вы в курсе.
– Да, я читал об этом, но, кажется, изгнание беса происходит немного по-другому.
Женщина снисходительно улыбнулась.
– Мы не священники, а ученые, и наша аппаратура лучше всяких псалмов. Вы думаете, у беса рога и копыта, как на картинках?
– А разве нет?
– Нечистая сила – это сгусток разумной темной субстанции с огромным отрицательным зарядом, которая проникает в поле незащищенного человека и укореняется в нем, как рак, и расползается по всем клеткам. Она может сжиматься до молекулы и разреживаться, поэтому ее не всегда удается сразу поймать. Древние видели темную силу в соответствие со своими представлениями о зле и пользовались теми методами, которые были под рукой, но сегодня я бы выглядела смешно, бегая вокруг вас с крестом.
– Кого вы называете незащищенными людьми?
– Неверующих и Язычников.
"Дались им всем эти Язычники", – подумал Дэвид с раздражением. Столько усилий для того, чтобы снова ткнуть пальцем в небо. Не там, не там вы ищите! – хотел он крикнуть, но сдержался.
– Язычников в смысле идолопоклонников, или тех Язычников, которые не дают спать нашей разведке? – поинтересовался он.
– И тех и других, но последних в первую очередь. К идолопоклонникам мы относим многих, тех же индуистов, но это не означает, что все они связаны с нечистой силой. Это просто заблудившиеся люди с богатой фантазией. Их заблуждения вредят только им самим. А Язычники, которые, как вы говорите, не дают спать разведке, это – организация, это те, кто сознательно отошел от истинной веры, то есть предатели. Вы знакомы с их идеями?
– Просветите меня, если не трудно…
Женщина, не задумываясь, выпалила:
– Они ставят под сомнение веру в Бога вообще как таковую.
– Пра-а-авда? – с издевкой протянул Дэвид. – Честно говоря, такое я слышу впервые от вас. Спасибо за новости. Вам доводилось изгонять нечистого из Язычника?
– К сожалению, пока нет, но господин Купер обещал в скором времени предоставить нам такую возможность.
– Ах, Купер! – произнес Дэвид с сарказмом. – Ну, конечно, как я мог забыть, кто ваш патрон! Не хочу вас огорчать, коллега, но, по-моему, вам придется долго ждать. Уж не знаю, кто у Язычников покровитель, но он о них, к счастью, хорошо заботится.
Женщина прекратила работу, наклонилась и внимательно посмотрела ему в лицо.
– Вы Язычник?
– Вам, как большому специалисту по нечистой силе, виднее, – съязвил он, – По каким признакам вы определяете Язычников? Может быть, у них какие-то специфические излучения или особо волосатые уши? Поделитесь со мной… коллега.
На лице бритоголовой появилась озабоченность. Она чуть отступила и стала смотреть оттуда, похлопывая своим светящимся стержнем по ладони. Дэвид подумал, что, наверное, напрасно затеял спор с этой женщиной. Они сейчас полностью в ее власти, не стоило ее злить. Женщина понаблюдала со стороны и вновь принялась за работу. Они помолчали.
– Пока вы чисты, – сообщила бритоголовая. – Но это только предварительный осмотр. Вы поставлены на учет.
– О, как вы меня успокоили! – насмешливо произнес Дэвид. – Теперь я могу почесать свой нос?
– Можете. Так вы Язычник?
– Хм. Вы никогда не видели живого Язычника?
– Нет.
– Почему же вы их так боитесь?
– Говорят, они обладают большой силой и могут творить всякие дьявольские чудеса благодаря своим связям с нечистым, – ответила бритоголовая. Было заметно, что она и сама не очень уверена в том, что говорит.
– Никогда не слышал ничего более… идиотского. И после этого вы называете себя учеными… Ученый не может основываться на том, что говорят, он должен опираться на факты! Хотите дам совет? Помашите своей волшебной палочкой перед носом господина Купера. Обещаю, результаты будут очень любопытными.
Женщина растерянно улыбнулась, повела плечами и отошла. Койка слегка дрогнула, и захваты, сжимающие тело, исчезли. Она показала рукой на дверь, предлагая покинуть помещение. Дэвид вопросительно кивнул в сторону спящего Николая.
– Он пока останется, – сказала бритоголовая. – Мы думаем, что этот человек должен быть подвергнут глубинному обследованию. Господин Купер…
– Тогда я тоже остаюсь, – он демонстративно улегся обратно и сложил руки на груди.
Вошли ассистенты – двое также странно одетых бритоголовых людей и трясущийся священник с огромным распятием в руках.
– Так я и думал, все-таки без церковника не обойтись! – громко сказал Дэвид. – А где Купер? Почему этот негодяй не присутствует?
– Господин Купер наблюдает за процессом по монитору, – мягко сообщил священник и прибавил, – для безопасности.
– Да-да, для безопасности, я понимаю, – скривился Дэвид. – Хотя чего господину Куперу бояться с его-то истинной верой! Хотелось бы спросить, как коллега коллегу, куда потом деваются чертики, которых вы достаете?
– В специальный накопитель, – бесстрастно произнес ассистент.
– Накопитель?!
Дэвид хотел еще многое сказать, возмущение кипело внутри и готовилось вырваться наружу. Но что-то произошло – и он отключился.
Очнулся с сильной головной болью на газоне в Парке фонтанов. Навязчиво шумела вода, Он лежал в фиолетовых цветах, мокрых от росы и дрожал от холода. Было то ли утро, то ли вечер. У бордюра стояла группа детей и глазела на него. Возник кибер-смотритель, пробубнил, какую сумму штрафа и куда ему следует внести за порчу газона и удалился. Дэвид, кряхтя, поднялся, шикнул на зрителей, те отбежали, но продолжали глазеть издалека. Он отряхнул выпачканный в траве и земле плащ и подумал: "Как я сюда попал? Почему я не дома и который сейчас час?" И тут он вспомнил: мигающие приборы, блестящие круглые затылки и Николай, весь в проводах и резиновых путах. Коля! Он схватился за голову, бросился сначала в одну сторону, топча цветы, потом в другую и остановился. По щекам поползли горячие капли. Это были слезы бессилия.
Эпизод 13
Сегодня утром доктор Диего торжественно разрешил ему выходить из дому. «Сердце работает нормально, все функции организма восстановлены, – сказал он. – Поздравляю. Можете теперь ходить хоть на голове»,
Они пили чай на веранде и слушали шелест ветра в саду. Доктор Диего аккуратно держал чашку за витую ручку и после каждого глотка так же аккуратно ставил на блюдце, следя, чтобы фарфор не звякал.
– Одни проблемы с этой молодежью, одни проблемы, – продолжал он начатую перед глотком мысль. – Они как с цепи сорвались. Учиться не хотят – и зачем только поступают в академию? Их место не в Академии наук, они и скальпель держат как финку… Им надо в космос, на дальние линии, чтобы побольше опасностей, перегрузки, лишения, грязь, немытые головы. На месте правительства я бы издал указ, запрещающий землянам до 30 лет поступать в вузы. Нечего им там делать! В старину существовала воинская повинность. Слышали об этом? Достиг совершеннолетия – в армию. Вот и для нашей молодежи нужна повинность: закончил школу – и давай, милый или милая. – в глубокий космос на грузовые рейсы, рудники, на раскопки, в ремонтные бригады, в ассенизаторы, куда угодно, только бы подальше от науки.
– Боже мой, доктор, что вы говорите! – ужаснулась Басанти. – По-моему, это было бы несправедливо. Каждый имеет право получить образование.
– У них и так слишком много прав. – Доктор Диего поставил чашку на стол и развел освободившимися руками. – Одни права и никаких обязанностей! Жизнь – сплошные удовольствия и развлечения, изобилие, которое эти молокососы не ценят. Поверьте, моя госпожа, я знаю, о чем говорю. Я работаю с молодежью уже пятнадцать лет и такого безобразия, как в последние два-три года, раньше не наблюдалось. Чего им надо? У них есть все то, чего не было у нас в их возрасте! Они не видели трудностей, голода, войны, нищеты. Нет, я настаиваю – на рудники, на дальние линии… Вы не согласны со мной, господин Ананд?
Ананд улыбнулся и подлил доктору чаю.
– Значит, не согласны, – констатировал Диего и отхлебнул. – Мне нравится ваш дом. Знаете, чем? Никакой механизации, все по-человечески, никаких киберов с их холодными руками. Терпеть не могу киберов. Мне в клинику поставили партию ассистентов, двое на первой же операции дали сбой. Видите ли я поставил задачу, не предусмотренную программой. Как можно программировать операцию?! Эти идеи приходят в голову как раз таким вот выпускникам всяких там академий. Кстати, хочу сказать, что всецело поддерживаю ваши выступления против клонирования и мутации людей. Всецело.
– Благодарю вас, жаль, что мне не удалось убедить в этом других, – сказал Ананд не без грусти.
– Не за что, господин Ананд, не за что, – доктор Диего вздохнул. – Вы потеряли здоровье на этой работе и не ваша вина, что люди так недальновидны. Я смотрел трансляцию того заседания… Вы боролись до конца и не должны ни в чем себя винить. Потеряв вас на этом посту, человечество многое потеряло. Мы деградируем, и все от безделья. Я всегда говорил и буду говорить, что человека сделал человеком труд, отсутствие необходимости трудиться ради пропитания превратит его обратно в обезьяну или в кого-нибудь там еще. А машины, делающие сегодня за людей их работу, скоро приобретут человеческий разум и займут наше место на Земле. Помяните мои слова, господин Ананд. В один прекрасный день мой ассистент просто не впустит меня в операционную и отправит мыть полы! – Он повздыхал, промокнул рот салфеткой и поднялся. – Ну что ж, еще раз поздравляю с полным выздоровлением. Если будут проблемы – обращайтесь в любое время. Хотя, – он галантно поклонился Басанти, – я не думаю, что при такой жене можно иметь какие-то проблемы.
Доктор Диего попрощался, поцеловал руку раскрасневшейся Басанти и спустился в сад, у ворот вдруг хлопнул себя по лбу и обернулся.
– Господин Ананд, совсем забыл, что хотел попросить вас об одном одолжении. Вы не смогли бы выступить перед слушателями нашей Академии?
– Извините, доктор, но после истории в парламенте, у меня пропала всякая охота произносить речи, – сказал Ананд. намереваясь вернуться в дом.
– Может быть, сделаете исключение? – предположил доктор Диего. – Мы ежегодно проводим встречи со знаменитыми людьми. Почему бы вам не придти? Несмотря на то, что вы покинули пост, интерес к вашей личности не ослаб. Уверяю.
– Вы мне льстите.
– Ну-ну, не скромничайте, господин Ананд, вы – великий человек нашей эпохи, это – факт.
Ананд задумался. Он почти два месяца не выходил из дому и не общался с людьми, если не считать нескольких своих учеников и Басанти. Он практически не следил за новостями и не знает, что творится сегодня в мире. Крики и улюлюканье парламентариев еще звучали в его ушах. Да и что он может сказать слушателям Академии? Он давно отошел от науки… "Кого ты хочешь обмануть, Ананд Чандран, при чем здесь наука? – сказал внутренний голос. – Признайся, что все это ерунда, ты просто боишься начать говорить, ты боишься, что тебя не будут слушать. Ты понимаешь, что наступил этот момент и предложение доктора совсем не случайно, и хочешь увильнуть. Когда-нибудь нужно начинать. Хватит прятаться от своей судьбы, трус, хватит откладывать и искать причины для молчания. Пора начать делать то, ради чего ты пришел этот мир. Ты скажешь "да", Ананд Чандран, "да"". "Я, наверное, и вправду трус, – ответил он внутреннему голосу. – Я так долго рассчитывал на то, что все получится само собой, что теперь не знаю, с чего начинать. Да, я боюсь. что меня снова освистают. Я просто человек, самый обычный человек… к сожалению… Конечно, я скажу "да". Но перед этим нужно кое-что уточнить. Ты же понимаешь, как это важно".
– Доктор, вы проходили вакцинацию от Эпидемии? – задал он неожиданный вопрос.
Доктор Диего недоуменно заморгал.
– Вакцинацию? Нет, пока не было времени… А что, это имеет какое-то значение для вашего согласия?..
– Я просто спросил, – улыбнулся Ананд. – Всего доброго и спасибо. Я подумаю над вашим предложением.
Доктор приподнял край шляпы.
После его ухода они с Басанти решили выйти погулять. Ананд был немного взволнован, потому что совершенно отвык от внешнего мира и побаивался того, что увидит за стенами ограды. Жена взяла его под руку и они спустились на аллею, ведущую к главным воротам.
Створки ворот разошлись
За дверью стоял худощавый смуглый юноша с огромными черными и совершенно несчастными глазами. На спине горбился здоровенный рюкзак, а на руках его спал ребенок, кажется, девочка. Некоторое время хозяева и гость молча смотрели друг на друга.
– Я как раз хотел позвонить, – заговорил молодой человек. По голосу чувствовалось, что парень измучен, еще немного – и он упадет на землю вместе с необъятными рюкзаком и спящим ребенком. – Вы – бывший Главный советник?
Ананд кивнул.
– Мой Наставник перед смертью попросил поехать в Столицу и передать, что вы были правы.
– Кто твой Наставник, сынок?
– Шейх Омар…
Басанти ахнула, прикрыла рот ладонью
– Ты – ученик Шейха? – с трудом произнес Ананд. – Боже… Заходи в дом, сынок, проходи.
Парень опустил глаза и шмыгнул носом, не двигаясь с места. Тогда Басанти решительно забрала у него из рук спящую девочку, нежно прижала к себе и понесла в дом,
– Заходи, сынок, – повторил бывший Главный советник.
Парень по имени Салам, заикаясь, рассказывал, как все произошло. Шейха позвали из-за надписей на стене церкви, и после того, как он обратился к толпе совсем не с теми словами, которых ждали возбужденные люди из обоих лагерей, его начали оскорблять и угрожать. Он говорил о единстве, братстве и равенстве перед небесами, предлагал не драться из-за картинки на стене храма, а обняться и войти в него всем вместе. Ананд внимательно слушал, ловя и анализируя кажздое слово. Было заметно, что мальчик и сам не очень понимает, почему Шейх обратился к возбужденной толпе с такими речами, но убийство Наставника стало для него шоком, и смысл каких-то слов на фоне пережитого ужаса уже не имел никакого значения. Ананд все яснее осязал надвигающуюся на мир тень. Она уже легла на сознания легким сумраком, когда размываются очертания и грань между добром и злом становится все более и более нечеткой. Салам утирал рукавом слезы и рассказывал, как безуспешно пытался спасти Наставника и сам чуть не погиб, содрогался, вспоминая искаженные злобой лица. В его ушах все еще звучали крики «Да ваш Шейх Язычник!»
– Он же ничего такого не говорил, – под конец рассказа Салам уже не сдерживал слез, – я не понимаю, за что они его убили… Он был такой… такой…
– Я знаю, сынок, – Ананд приобнял парня за вздрагивающие плечи. – Потеря Учителя – это сильный удар, тем более, когда это происходит так. Конечно, он не говорил ничего такого, за что полагается смерть. Это трудно понять, но этому есть объяснение. Поговорим потом, сейчас тебе нужно отдохнуть, поесть.
– Мы уже обедали, – заявил Салам.
– А мы – нет, вот и составите нам компанию, – сказала Басанти. Она была возбуждена и хотела поскорее обласкать этих детей.
Ананд понимающе подмигнул жене.
– Почему ты так долго добирался?
– Я вообще не хотел приезжать, – пробурчал Салам. – Я поехал на Запад, хотел устроиться на работу, но мне там не понравилось, там люди холодные и высокомерные. Я никогда не выезжал из своего города… – Он вдруг поднялся: – Я должен идти.
– Куда это? – встрепенулась Басанти.
– Я слышал, что набирают рабочих на Периферию, хочу устроиться.
– А родители, сестренка?
– Айша поедет со мной, а отцу с матерью я написал, что, если будут искать, убью и себя и сестру. Я туда больше не вернусь.
– Нельзя так поступать с родными людьми, – сказала Басанти. – Если бы ты знал, как родителям бывает больно… Ну хватит болтать ерунду. Никуда ты не поедешь. Разбирай свои вещи, сынок. Сейчас будем обедать.
Салам угрюмо смотрел себе под ноги. Трудно было принять решение. Хотя душа его и была крепко заперта, все в этом доме казалось ему родным, и хозяева, и красивый сад за окном, и кресло, на котором он сидел. Он страшно устал за время своих блужданий и совсем не хотел ни на какую Периферию. Да и Айша так сладко спит на руках этой женщины, она давно не спала так спокойно. Ладно, останусь ненадолго, решил он.
– Мы останемся… до завтра… я могу спать в коридоре… только ее надо в постель…
– В коридоре? – Ананд взглянул на жену. Басанти сияла. – Как думаешь, найдется у нас место в коридоре?
Эпизод 14
Салам заснул прямо в кресле, не дожидаясь обеда. Басанти не стала его беспокоить, а укрыла одеялом и села напротив, подперла голову рукой и наблюдала за его беспокойным сном. Она вспоминала Кумара, и сердце сжималось от тоски. Где сейчас ее сынок, в каких мирах витает? Думает ли о ней? В первое время после отставки мужа Басанти надеялась, что как только он поправится, они вернутся на родину, но вскоре поняла: Ананд не собирается возвращаться. Он не может уехать из Столицы, здесь его работа, его судьба, и небесам было угодно, чтобы она разделила с ним эту судьбу. Значит, так оно и должно быть
Она хотела всплакнуть, но слез не было.
Ананд присел рядом, обнял. Басанти прижалась к мужу, закрыла глаза.
– Я решил принять предложение Диего, – тихо сказал он.
– Я знаю, – отозвалась жена.
– Может быть, ты пока поедешь домой? Мало ли что может произойти…
Басанти еще сильнее прижалась к его плечу.
– Нет, я останусь с тобой.
– Спасибо, – шепнул он.
– Ты думаешь, я все еще самая послушная жена на свете?
– Я должен был предупредить, потому что мои проблемы могут и тебя затронуть.
– Твои проблемы – это и мои проблемы, – Басанти подняла голову. – Если тебя постигнет судьба Шейха, я буду рядом. Не для того я ждала столько лет, чтобы отпустить тебя на небо одного. Запомни это и не пытайся никуда меня отправить. Ты мой муж и я хочу разделить твою участь.
– Я бы этого не хотел, – сказал Ананд, – но если ты очень просишь…
Она улыбнулась.
– Что ты им скажешь?
– Не знаю. Посмотрим по обстоятельствам.
– Я горжусь тобой.
– Не нужно, я чуть все не испортил.
– Ты не прав, родной, всему свое время. Твое время настало только сейчас.
– Спасибо за поддержку, – он прижал ее ладонь к своим губам. – У кого еще есть такая жена… Что ты думаешь насчет этих детей? Может быть, сообщить их родителям?
– Нет, пожалуйста, пусть немного поживут у нас! – взмолилась Басанти. – Я прошу тебя, никому ничего не говори!
– Ладно, ладно, только не шуми так, а то мальчик проснется. Посмотри, как он спит, наверное, видит во сне пережитый кошмар. Такое потрясение в самом начале жизни… А девочка, кажется, больна. Она такая бледная и худенькая. Ты видела, сколько лекарств он с собой таскает, наверное, для сестры.
Басанти тяжко вздохнула.
– Да, хорошо иметь нескольких детей, – проговорила она. – Если один по каким-то причинам покидает тебя, то остаются другие.
– Обещаю, если все закончится хорошо, мы подумаем об этом.
– Что ты говоришь… В-грамма… да и стыдно в нашем возрасте…– Жена покраснела и спрятала лицо на его груди.
– Как, ты у меня, оказывается, старушка? А я ничего об этом не знал!
Ананд приподнял голову жены и внимательно посмотрел ей в глаза. Басанти смущенно улыбнулась.
Эпизод 15
Ке не знал, сколько прошло дней и ночей с тех пор, как он похоронил Юко. Он шел в полусне, падал, забывался, блуждал среди камней и деревьев и думал, что этому не будет конца. Но однажды утром он выбрался на заброшенное шоссе, изрытое гусеницами тяжелых танков. По сторонам дороги тянулись полуразрушенные коттеджи и колыхалась на ветру вялая экзотическая растительность. Сквозь пожелтевшие ветви пальм проглядывалось покосившееся табло с надписью: "Вы находитесь на территории Большого восточного заказника. Просьба зверей не кормить. В случае встречи с неконтролируемой особью звонить 7-2-2". Ке остановился перед табло, тупо несколько раз перечитал надпись и пошел дальше.
Местность казалась абсолютно безлюдной. И вдруг на него набросили сеть. Она была невидима, но он ощутил, как всколыхнулось поле магнитной ловушки. Однажды он уже попадал в такую, но тогда у него была его сила, и он разорвал путы, посмеявшись над противником. Сейчас сил не было. и сеть накрыла его полностью. С обеих сторон дороги из-за разрушенных стен показались белые, увешанные оружием и аппаратурой. Двое держали на вытянутых руках генераторы и осторожно приближались.
– Шпиона поймали! – радостно крикнул один из белых и помахал своим товарищам.
– Вы меня убьете? – с надеждой спросил пленный.
– А ты как думаешь, – ухмыльнулся бородатый человек.
– Спасибо.
– Не за что. Давай, двигай вперед.
Подогнали бронированный транспортировщик. отряд набился внутрь, кто не поместился, уселись на башне, держа развалины и небо на прицеле. До города ехали молча, хмуро покуривая и угрожающе сверля взглядами желтого. Ке, получив возможность ничего не предпринимать и не ходить пешком, задремал, убаюканный качкой, и проснулся, когда машина остановилась на границе города. Его вытолкали наружу, обыскали и пересадили в другой транспорт.
Окраины Города, который не сдается, были в руинах, за развалинами виднелись многочисленные укрепления и орудия, охраняющие подходы к центральной, уцелевшей его части. Транспортировщик остановился на площади, уставленной палатками беженцев. Пленника провели сквозь толпу возмущенных женщин и плачущих детей к низенькому строению, над которым развивался флаг Объединенного человечества и красовалась надпись "Штаб". Вооруженные люди, небритые и огромные с точки зрения Ке встретили его суровым молчанием. Видя, что пленный не может держаться на ногах, ему милостиво разрешили сесть.
– Ты шпион Сина? – спросил Главный, грозный и широкоплечий.
– Да, – сказал Ке.
– Шпионы Сина не сдаются живыми.
– Трусы сдаются.
– Что? – не понял Главный.
Вошел Бородач, сообщил, что беженцы грозят разнести штаб, если шпиона не отдадут им на растерзание. Уже прибыли Судья и госпожа Мэр.
– Какой-то странный шпион, – сказал Главный озабоченно и обратился к Бородачу: – Как же вы его так спокойно взяли? Не могу поверить, что Син послал в разведку человека, не умеющего справляться с магнитной ловушкой. Может, этот дьявол ведет с нами новую игру? Интересно… И не оказал никакого сопротивления?
Бородач мотнул головой.
– Ты кто такой, желтопузик?
– Я – Ке, – тихо сказал пленный.
Белые разразились смехом. Главный смеялся громче всех, хлопая огромной ладонью по разложенным на столе бумагам.
– Ладно, если он хочет косить под дурачка, пусть беженцы с ним разбираются. Мне некогда тратить время. Мстители, насколько я знаю, не любят отвечать на наши вопросы. А этот еще и хитрый, сдался в плен, чтобы пробраться в Город и разведать наши позиции.
– Правильно, все правильно, – с готовностью согласился пленный.
Главный взвыл от ярости и самолично выволок Ке наружу и бросил в толпу. На площади уже была сооружена самодельная виселица, что очень обрадовало Косичку. Наконец-то его мучения закончатся. Трудно жить, зная, что ты потерял и силу, и честь. Это самое худшее, что может случиться с человеком. Если не сумел умереть достойно, значит такая смерть будет лучшим искуплением, и никто не сможет теперь сказать, что Ли Шан Ке – человек без чести, думал он, наблюдая как изможденные люди со сверкающими ненавистью глазами прилаживают веревку. Его поставили на металлический ящик из-под снарядов. Беженцы были обозлены и готовились излить свою ярость на этого маленького человека, но одно им было неясно – почему он улыбается. "Спасибо, спасибо", – говорил пленный и еще имел наглость кланяться.
– Прекратите немедленно! – возмутилась Мэр, энергичная приземистая женщина. – Все должно быть по закону! Мы не желтые, чтобы устраивать расправы!
– Да он придуривается! – крикнул кто-то. – Повесить его!
– Правильно, – поддержал пленный и стал натягивать толстую петлю на шею.
– Нет-нет, так не пойдет, – вмешался Бородач. – Как это "правильно"? Что значит "правильно"? Это наказание или Служба удовольствий? Давайте пригласим уважаемого Судью, он разберется.
Беженцы, жаждущие немедленно пустить кровь Мстителю, недовольно загудели, но расступились. Показался судья, подошел к пленному и заглянул ему в лицо снизу вверх. Ке схватился за веревку обеими руками, чтобы не упасть, потому что у него подкосились колени – это был никто иной как Уга. Зеленые локоны развивались на ветру. Наступила тишина, люди приготовились слушать уважаемого Судью.
– Да, я знаю этого человека, – громко произнес колдун, чеканя каждое слово. – Этот человек – правая рука Сина, он самолично пытал меня, когда я был в плену у Мстителей. Это страшный человек и он заслуживает страшной смерти.
Уга подмигнул Ке и похлопал его по бедру. "Вот так, щенок, – сказали его глаза, – если уж я не справился с тобой, это сделают за меня глупые людишки. Очень удобно работать среди вас".
– Что ты здесь делаешь, гад? – крикнул Косичка, позабыв обо всем остальном.
– Реализую правосудие, малыш, – улыбнулся Черный Маг. – Я вас всех по одному уничтожу. Это тебе не прежние времена, попробуй теперь мне помешать. Ну, я жду.
Ждал не только колдун, ждали все. Ке стащил петлю с шеи и огляделся. Появление Уги привело его в чувство и заставило вспомнить о друзьях. Он словно очнулся от вязкого ночного кошмара и впервые осознал, что находится на волосок от смерти. А умирать сейчас было бы совсем некстати. Уга собирается расправиться со всеми поодиночке, и с девушками тоже, а его, Косички, не будет рядом. Кто же их защитит? Нет, умирать пока нельзя, к черту честь. На побег у него не хватит сил, остается один выход – разоблачить колдуна. Но как? Станут ли эти люди, натерпевшиеся от Мстителей, его слушать?
Тем временем Уга расстегнул рубашку и торжественно продемонстрировал толпе страшные раны, якобы полученные от рук пленного. Беженцы вознегодовали, заплакали дети.
Ке не знал, как остановить нарастающую ярость людей. Его стащили вниз, сорвали куртку и свитер и привязали к опоре импровизированной виселицы.
– Пытать его, пытать!
– Это не по закону! – запротестовала Мэр, но ее никто не слушал.
Ке осенило. Он закричал:
– Дайте мне сказать! – Толпа чуть приутихла, с любопытством прислушиваясь. – Да, я был правой рукой Учителя Сина, но все остальное неправда! Я его не пытал, зато я проломил ему голову! Пусть покажет дыру в своей голове!
– Зачем это? – подозрительно покосился Бородач.
– Надо!
– Косоглазый, не морочь нам голову. Если боишься пытки, попроси пощады, может, мы и передумаем.
– Я не боюсь, но пусть он сначала снимет свои волосы!
– Зря стараешься, у тебя здесь нет друзей, Мститель, – ухмыльнулся Уга. Он был уверен, что удача наконец улыбнулась ему.
– Хватит! – выкрикнула госпожа Мэр, протянула руку и решительно стянула с головы мага зеленый парик.
Открывшееся взору толпы зрелище было невероятно омерзительным. В голове Судьи зияла огромная черная дыра, внутри которой копошились жирные белые черви. Стоявшие поблизости беженцы в ужасе отпрянули, прижимая к себе детей, даже вооруженные люди отступали. Уга зловеще усмехнулся и обвел толпу желтыми зрачками, потом достал невесть откуда круглое зеркальце, посмотрелся в него и провел по лысине ладонью.
– Неужели так страшно? А по-моему, очень даже ничего.
– К-как это понимать, г-г-господин Судья? – выдавил из себя Главный.
– Сейчас объясню…
Глаза колдуна сверкнули и извергли сноп желтых искр, он издал нечеловеческий вопль и, хохоча, взмыл в воздух. Люди бросились врассыпную, позабыв о пленном и своем оружии. Уга насмеялся вдоволь, кувыркаясь над головами и болтая ногами, затем подлетел к Ке и протянул к нему руки с длинными крючковатыми когтями, отливающими металлом.
– Я вырву тебе сердце, и никто мне не помешает это сделать. А потом я достану вашего Проводника, затем придет очередь прекрасных дам. Для них у меня приготовлено специальное блюдо. Жаль, что ты этого не увидишь.
Когти колдуна вонзились в человека, и в этот миг над Городом, который не сдается, пронесся сигнал тревоги. Осажденные поняли – армия Сина начинает новую осаду.