Эпизод 6
"Я – человек, меня зовут Элиот Рамирес… я – человек, Элиот Рамирес… человек…" Эли перевел дух и, сконцентрировавшись, начал заново: "Я – человек, меня зовут Элиот Рамирес. я – нормальный человек, у меня с головой все в порядке… я – человек…".
– Эй, ты, человечек, работай, здесь тебе не Земля, чтобы бездельничать.
Пучеглазый хозяин поля, на которое Эли свалился вчера, или месяц. или год назад, стоял над ним, расставив мощные ноги и пожевывал трубчатыми губами. Эли скользнул взглядом по фигуре хозяина и подумал, что неплохо было бы сейчас врезать этой жабе между желтых глаз или заехать кулаком в пах или перебить колено. Вот визгу было бы, наверное. А. может, и не было бы… Эли выругался сквозь зубы, опустил глаза и земле и стал ожесточенно рыть ее орудием, напоминающим двузубые вилы с коротким черенком.
Он так и не разобрался в смысле того, что делает. Эта земля была мертва и давала приют только уродливым кустарникам. Это было ясно как день, однако хозяин продолжал настаивать на том, что "они теперь будут расти только вниз", от чего человек начинал потихоньку сходить с ума. Вначале Эли пытался что-то доказывать, бунтовать, но потом плюнул, взял орудие, сел на землю и стал копать ее там. куда указывал пучеглазый. Его определили на перевоспитание к этому хозяину, как к наиболее пострадавшему от человеческой глупости. "Тебе еще повезло. человечек. что ты материализовался на моем поле, а не в городе, – говорил хозяин, – иначе тебе пришлось бы перестраивать улицы". Да, уж, это, наверное. похуже, чем ковыряться в земле, думал Эли, вновь и вновь вонзая зубья вил в почву. Сколько продолжалось и сколько еще будет продолжаться "перевоспитание", он не знал. Здесь не было смены дня и ночи, поэтому с момента аварии могло пройти сколько угодно времени. Эли считал "дни" по тому, как в процессе работы, доводящей до исступления, вдруг наступал перерыв, во время которого человек забывался тяжелым сном, и каждое пробуждение давалось ему все труднее и труднее. Просыпаясь, он ощущал легкое отупение, появились провалы в памяти, а недавно случилось нечто страшное – очнувшись ото сна, он долго не мог вспомнить, кто он такой. Это было так страшно, что он впал в депрессию и вообще перестал думать, опасаясь обнаружить новые провалы в памяти. Наверное, это оттого, что он умер, зачем покойнику память…
– Подумать только! За что тебя, мальчик? – услышал он и очнулся.
Это была женщина, всклокоченные волосы падали на лицо, склоненное над какой-то емкостью, которую она автоматически оттирала подолом обветшалого платья, глядя на него.
– Не знаю, – пролепетал Эли растеряно. – А вы тоже … были человеком?
– Была? Я и сейчас человек, – гордо заявила женщина на ломаном всеобщем языке. – Несмотря на все их происки, я еще не забыла об этом и не забуду до конца жизни, если этот конец, конечно же, когда-нибудь придет.
– А разве он еще не пришел… конец?
– Ага! – женщина энергично всплеснула руками. – Они сказали тебе, что ты умер и находишься на том свете? Не верь ни единому их слову. Они все врут, они всегда врут, я тут давно и хорошо их изучила. – Она приблизила лицо и сообщила доверительно: – Запомни, ты живее самого живого человека.
– Как же так… – Эли обрадовался и испугался одновременно. Что она такое говорит?
– Запомни, ты жив, постоянно повторяй себе это, говори себе: я такой-то, я – человек, мне столько-то лет, ну, и так далее. Вот взгляни на меня, я тут уже, наверное, тысячу лет, а помню все, даже какого цвета были подштанники у моего соседа. Нет, ты ничего такого не подумай, малыш, просто он всегда вывешивал их сушиться под моим окном.
Эли улыбнулся.
– Похоже, вас ваше положение не очень угнетает, госпожа…
– Клара. Меня зовут Клара.
– Очень приятно, а я – Элиот. Значит, мы с вами живы, госпожа Клара?
– Да, мальчик мой. И это прекрасно!
– Что же тут прекрасного? Не знаю как вы, а я предпочел бы быть мертвым, чем ковыряться в этой земле. Отсюда можно как-нибудь смотаться?
– Нет, нельзя. Не трать свою энергию понапрасну. Самое главное для тебя сейчас – не дать сломить твою волю и забрать твою душу. Им только это и надо, в тот момент, когда ты усомнишься в том, во что ты верил, ты – их. Я уже видела такое. Они знают, что физические мучения ничто по сравнению с этими. Но ты посмотри на проблему по-другому Делай все, что они говорят, с удовольствием, с удовольствием ешь ту гадость, которой они нас кормят, и увидишь – полегчает!
– Как я могу копать целыми днями с удовольствием? В этой работе нет никакого смысла!
– Ничего из того, что здесь делается, не имеет смысла. Ты разве не заметил, что они все время чем-то заняты, а никаких результатов их трудов не видно. Этим антилюди и отличны от людей, Элиот, их мир бесплоден! Они сами это знают и надеются поправить свои дела за счет человечества. Поэтому копай спокойно и не жди объяснений. И помни – все делается к лучшему.
– И долго это может продолжаться?
– До бесконечности. Здесь время стоит на месте.
– Нет, мне это не подходит, – произнес Эли упавшим голосом. Он надеялся услышать другой ответ. – Ладно, мне нужно возвращаться, пока этот урод не появился.
– Об этом можешь не волноваться, их "интеллектуальные" собрания так быстро никогда не заканчиваются. Уж я знаю. Давай еще поболтаем. Подожди-ка, что-то я хотела у тебя спросить… Вот, что! Ты не в курсе, чем закончилась экспедиция Свиридова к Гамме Центавра?
– Экспедиция Свиридова? – Эли удивился. Ну тетка дает, подумал он. Неужели в ее жизни не было ничего другого, о чем стоило вспомнить?
– Да, та самая, – женщина смотрела на него с нетерпением азартного игрока. – Я следила за хроникой экспедиции, а потом угодила сюда и не знаю, чем все закончилось. Что там произошло, удалось установить контакт или нет? Ах, этот Свиридов, мы все были в него влюблены…
Эли напряг память и попытался вспомнить курс астронавигации, прочитанный наспех плохо разбирающимся в военном деле очкариком. Курсанты демонстративно зевали на лекциях и кидали в лектора жеваной бумагой. Как же тут вспомнишь? Свиридов… Свиридов… Ах, да, Свиридов!
– Вспомнил! – воскликнул он с облегчением. – Связь с экспедицией прервалась на тринадцатый месяц и больше о ней ничего не слышали. Вот.
– Очень жаль. – Клара заметно поникла.
– Но ведь… – До Элиота вдруг дошло. – Но ведь это было лет 90 назад, еще до Большой войны! Вы здесь столько?!
– Неужели? – удивилась Клара, засмеялась и пригладила всклокоченные волосы. – Я думала, прошло гораздо меньше времени. Как, неплохо я выгляжу для своих 130-ти?.. Так, что ты там сказал о войне? Большая война?
– В-война?.. – пролепетал Эли. Он никак не мог смириться с этим! Значит, она провела здесь почти сто лет. Невероятно!.. – Какая война?.. Ах да, Большая война, когда передрались христиане и мусульмане.
Клара всплеснула руками.
– Я знала, что этим кончится! И кто победил?
– Никто. Потом была еще одна война и все вместе воевали против желтых… азиатов.
– Желтых… – Женщина задумчиво покачала головой. – Хорошо, что я все это пропустила. Что ж, вот тебе, малыш, еще одно доказательство того, что все делается к лучшему.
– Вы оптимистка.
– Неисправимая.
– Ни за это ли вы сюда угодили?
– Ха-ха-ха-ха! Ой, и насмешил ты меня! Я в свое время занималась тео-генетикой, слышал о такой? Потом ее запретили… да, это очень оптимистическая наука. Мне удалось опытным путем, заметь, опытным, а не логическим, доказать первичность духа и вторичность материи. – Глаза женщины заблестели. – Я провела массу опытов и через четыре года пришла к выводу, что нашла то самое божественное начало, не проявляющееся на физическом плане! Это самые тонкие вибрации из известных, но мне удалось измерить их интенсивность и выявить цветовую гамму… Тебе интересно? Так вот. она близка к фиолетово-золотистому. Представь, что одинаково излучают все живые существа. Все разумные существа являются в определенном смысле братьями! Все! Ты понимаешь меня?
– В общем-то д-да, – сказал Эли. – Вообще-то я военный, я спецназовец… Но я вас понял.
– Прекрасно. А теперь – самое главное. – Лицо Клары приняло победоносное выражение. Она заговорила тише: – Мне почти удалось расшифровать послание, закодированное в колебаниях этого излучения. Да! Я проштудировала древнейшие манускрипты, изучила самые разные виды письменности и способы их дешифровки, на это ушло еще пять лет, и в конечном итоге я начала улавливать в вибрации какую-то закономерность. И… – Она замолчала.
– И что же? – Эли облизал пересохшие от волнения губы. Вот сейчас она ответит и сразу станет ясно, как жить дальше. Всё встанет на свои места, добро, зло, люди и нелюди, и даже его присутствие здесь.
Клара ответила:
– Знаешь, почему я ждала результатов экспедиции Свиридова? Я хотелв заполучить живую клетку инопланетного существа, чтобы убедиться в правильности своей теории. Я до сих пор уверена, что была права… Я не успела завершить работу. Только одно слово – "небо"… – Она начертила пальцем в воздухе какой-то знак, потом уронила руку и вздохнула: – Эх, мальчик. ты, наверное, догадываешься. что было дальше. Когда я сообщила о зашифрованном послании Бога и попыталась доказать свою правоту, меня возненавидели все – и священники, и мои коллеги ученые, и обыватели, и собственный муж. Религиозные настроения в те времена были очень напряжены, и мое открытие пришлось некстати. Лабораторию закрыли, меня выжили из университета, придали анафеме. В конце концов, я проявила слабость, единственный раз в своей жизни, и попыталась покончить с собой, но вместо того, чтобы отправиться на тот свет, оказалась здесь, где меня поджидали. Такая вот оптимистическая история, Элиот. – Она вновь протянула к нему руку и ласково потрепала по волосам. В глазах светилась усталая нежность…
Едва Эли успел взяться за свое орудие труда, как из города вернулся хозяин и вновь встал у него над головой. Это далось ему нелегко, но человек улыбнулся пучеглазому существу своей самой приветливой улыбкой и подумал: "Я – человек, меня зовут Элиот Рамирес и я иду в Храм"…
Эпизод 7
Уга оказался довольно занятным человеком. Он был непосредственен, галантен, остроумен, рассказывал анекдоты, хватаясь от смеха за живот, и, если бы ни его 500 лет, то вполне мог сойти за заводилу молодежных посиделок.
– А вот это наш муниципалитет, – говорил Уга, – а это – концертный зал. В прошлом месяце здесь выступал известный баритон… м-м-м… как его… забыл! Ну, да не важно, ему 300 лет, все равно вы его не знаете. А это – лучший магазин нашего города!
– Магазин? – оживилась Тереза. – Давайте зайдем, а?
Уга галантно подставил локти, Тереза и Сана взяли его под руку, и маленькая процессия, которую замыкал Юниус, двинулась к магазину. Из отварившейся позолоченной двери вышла стайка элегантных женщин с покупками. Брезгливо отставляя мизинцы и высоко держа красивые головы, они щебетали о чем-то нежными голосами, показывая друг другу приобретения.
– Ой, смотрите, мальчик! – вдруг воскликнула самая старшая из женщин, и остальные загалдели: "Какой свеженький, молоденький, наверное, еще не перевернутый!
"Кажется, это они обо мне", – догадался Ке и невольно замедлил шаг. Но стайка женщин уже перепорхнула через улицу и окружила его, ухоженные ручки потянулись к нему, стараясь дотронуться, ущипнуть, царапнуть крашенным коготком.
На помощь пришел Уга.
– Эй, дамы, дамы, это не то. – Он вывел Ке из окружения и шлепнул по руке наиболее назойливую из дам. – Я сказал, не то. Вы что, не слышали? Не то!
– Что значит "не то"? – пробурчал Косичка, оправляя одежду.
– Понимаете ли, молодой человек, – тихо сказал Уга, – этим дамам по многу лет и… ну, понимаете, просто необходима молодая кровь, женщины ведь так устроены, всё борются с морщинами. Какие у них еще заботы? Не будем вдаваться в подробности, это очень интимно.
– Кровь?! – У Ке вытянулось лицо. – Они вампиры?
– Ну, что вы! Зачем же так грубо, мой юный друг, – обиделся Черный Маг.
Уга вернулся к светской беседе с Терезой и Саной, и они втроем скрылись за дверью магазина. Ке не последовал за ними и остался стоять с опущенной головой посреди мостовой. В затылок задышал Юниус.
– Надо было слушаться меня и убираться отсюда. когда я предлагал, – сказал Белый Маг. – Теперь остается только надеяться, что все обойдется.
– Он сильнее вас? – спросил Косичка, с вызовом глянув на старика. Тот промолчал. – Почему они всегда оказываются сильнее? Так не должно быть.
– А ведь ты прав… – воодушевился Юниус. – Правильно, мальчик мой, не должно быть и не будет! А теперь идем за ними, нельзя оставлять девушек одних. Положись на меня.
– Это действительно магазин или…
– Самый обыкновенный.
Магазин ломился от товаров, здесь, как и во всем городе, повсюду царила тяжелая роскошь, отраженная в десятках зеркал, украшающих стены и потолки. Тереза вертелась возле одного из них, примеряясь к пышным нарядам. У девушки горели глаза при виде такого обилия золотых и серебряных украшений, необыкновенных переливающихся тканей, бахромы, кружев. Она прикладывала к себе одно платье за другим и восхищенно хлопала в ладоши. Сана стеснительно жалась у витрины с элегантной обувью.
– У нас такое давно не носят, – сказала она. когда подруга потянулась к чему-то зеленому с меховой опушкой.
– Но мы же не у нас, – рассеянно заметила Тереза.
– Правильно! – похвалил Уга. – Вы тоже подберите себе что-нибудь, вечером в муниципалитете планируется большой бал в честь таких долгожданных гостей. Можете не беспокоиться, всё – за счет госпожи Лилит.
– Спасибо, но я не ношу такие вещи. – Сана незаметно бросила взгляд на свои потрепанные туфли.
– И все же, я прошу вас. Мы подберем что-нибудь и для вашего друга. Подойдите, молодой человек. Вот, вам нравится?
– Я это на себя не одену, – грозно заявил Ке.
– Но…
– Ни за что!
Уга не стал спорить, махнул рукой и опять занялся девушками.
– А кто такая госпожа Лилит? – спросила Сана. – Она ведьма или колдунья?
Наступила неловкая пауза. Может, она и вправду ведьма, но не стоило говорить об этом вслух, – подумал каждый.
– Госпожа Лилит – это прекраснейшая из женщин, когда-либо рождавшихся во всех мирах, – срывающимся от волнения голосом проговорил Уга.
– Она пошутила! – Юниус загородил собой Сану. – Она просто не знает госпожу Лилит. просто не знает… Она действительно прекрасна, деточки, сами увидите. Она хозяйка этого магазина.
– А ты, Юниус, можешь идти, – холодно сказал Черный Маг.
– Куда это я должен идти? Я никуда не пойду.
– Он никуда не пойдет! – вмешался Ке.
– Да, пожалуйста! – уступил Уга. – Зачем же так волноваться? Только, надеюсь, Юниус, ты не заставишь нас лицезреть твои знаменитые сапоги? И приведи в порядок этого юношу, нельзя нарушать этикет… – Он повернул голову и вдруг начал таять: – О, моя госпожа…
Почти не касаясь пола и невероятно элегантно придерживая подол длинного платья, к ним плыла между прилавками Она. Госпожа Лилит была действительно прекрасна, пожалуй, даже слишком. Золотистые кудри обрамляли идеально вырисованное лицо, на котором наивной радостью горели огромные голубые глаза. Женщина блистала яркой звездой, излучая волнующую бескрайнюю женственность. Нет, это была не женщина, а скорее ангел, спустившийся с небес. Они стояли перед ней, стыдясь своей вопиющей заурядности.
– Как я рада вас видеть! – воскликнула госпожа Лилит со всей искренностью. – Ой, старина Юниус, и ты здесь! Как это хорошо!
– Что-то она не очень похожа на ведьму, – шепнул Ке.
Но Белый Маг не слушал его. на лице старика расплывалась та же глупая улыбка, что и у Уги.
– Это ты назвала меня ведьмой? – весело спросила хозяйка магазина, обращаясь к Сане. Девушка покраснела и опустила глаза. – Ничего страшного, меня часто так называли. Тебе говорили, что у тебя очень красивые пальцы?
Сана приподняла кисть руки и, краснея, взглянула на нее. Пальцы как пальцы.
– Ты очень мила, девочка моя. Когда-нибудь люди и тебя могут назвать ведьмой за твою привлекательность. Но ты не переживай. – Лилит приподняла лицо девушки за подбородок и заглянула в глаза материнским взглядом. – Я вижу, что ты сирота, у тебя нет родных, но есть заветное желание, которое я могу попробовать исполнить. Да-да, я фея, волшебница. Разве не похожа?
Сана не могла ничего ответить. слезы душили ее, она только кивнула. Она влюбилась в золотоволосую Лилит с первого взгляда и теперь ей было невыносимо стыдно за свои слова. Как она могла плохо отозваться об этом ангелоподобном существе! "Коротышка, уродина, обезьяна, корова, тупица, пустое место", – подумала она о себе и еще ниже опустила голову, чтобы никто не увидел ее слез.
– Я очень ждала твоего появления, – продолжила фея. – Я – твой самый большой друг и очень хочу тебе помочь. – Пойдем, нужно подготовиться к балу. Я уже подобрала для тебя чудесные украшения. Согласна?
Согласна?! Конечно, она была согласна! Прекрасная женщина взяла ее за руку и повела за собой в таинственную глубину магазина.
– А мы? – недоуменно и завистливо проговорила Тереза, глядя им вслед. У нее вдруг совершенно пропал интерес к нарядам, охапка платьев выпала из рук и воздушно опустилась к ее ногам.
– А вы можете пока прогуляться по городу, – деловито посоветовал Уга, постепенно стирая с лица глуповатую улыбку, – зайти в нашу картинную галерею, побывать на общественном пикнике на озере, принять участие в конкурсе танца, спеть в…
– Мы не будем петь, – резко оборвал его Ке. – Куда она ее повела? Я вас спрашиваю!
– Молодой человек, почему вы все время так напряжены? Расслабьтесь, наконец, и идите… на озеро. Так что, красавица, – он обратился к Терезе, – вы будете что-нибудь брать? Не хотите – не надо.
Тереза вспыхнула от возмущения, демонстративно перешагнула через ворох нарядов и побежала к выходу. Она была оскорблена до глубины души таким пренебрежением к своей особе. А эта черненькая малышка, надо же, оказалась королевой красоты. Да что они тут понимают в красоте! Восхищаются этой своей Лилит, и совсем даже ничего в ней нет. Ничего особенного!
На улице ее нагнали Ке с Юниусом.
– Ты куда, Тереза-Мария-Габриэла? – Косичка на бегу ухватил ее за запястье.
– Отстань от меня! Отпусти руку, мне больно! Я хочу домой. Отправьте меня домой, а они пусть остаются, если им очень хочется!
– Если я верну тебя домой, то не смогу вытащить вашего друга из антимира, – сказал Белый Маг. – Для этого нужна энергия всех троих. Вы очень связаны между собой, деточки. Они получили вашу подружку, и теперь у нас новая проблема.
– Что значит "получили подружку"? – повысил голос Ке. – Почему вы не помешвли им? Какой же вы маг?!
– Тихо, т-с-с, – перепугался Юниус и огляделся по сторонам, не подслушивает ли их кто. – Эх, мальчик мой, это все чары Лилит. Чертова ведьма…
Нет, конечно же, Тереза совсем не хотела, чтобы Эли сгинул навеки. Поразмыслив об этом, она почувствовала некоторую неловкость за устроенную истерику, но не стала показывать этого мужчинам. Она сделала длинную паузу, надеясь немного помучить старика и этого мальчишку, который чуть не вывихнул ей руку, и наконец сжалилась:
– Хорошо, я останусь ненадолго… только до конца бала. Я должна быть там лучше всех. иначе у меня навсегда пропадет аппетит.
– Нет, нет, на бал лучше не ходить, это очень опасно! – воскликнул Юниус.
– Сана будет там? – спросил Косичка.
– Да, само собой.
– Тогда мы тоже пойдем, не оставлять же ее одну, – постановил Ке. – А вы можете оставаться, если боитесь.
Эпизод 8
Мягкий свет лился из окон на расписные стены, ласкал расшитую диковинными птицами обивку мебели, играл в гранях хрустальных кувшинов, полных цветов. Под потолком порхали на свободе, трепеща крылышками, несколько колибри. И в дивном саду за окнами и в душе царил полный покой. Это была сказка, Сана провалилась в нее, едва присела на атласные подушки дивана. Райские птички порхнули ей на руки. и она смогла разглядеть, как сказочно переливается их оперенье. Все как во сне, блаженно жмурясь на солнце, подумала девушка, эти птицы, наверное, умеют разговаривать, а в кувшине у двери живет какой-нибудь джинн, как в тех сказках, что ей рассказывала на ночь мать.
Покормив птичек из специально приготовленного для этих целей позолоченного блюдечка, она вспомнила. что сама ничего не ела с момента аварии. Тут же у ног возник низенький столик, уставленный всевозможными блюдами. Сана вскрикнула от неожиданности.
– Чего ты испугалась, глупенькая? – рассмеялась Лилит, неслышно появившаяся из сада.
– Его здесь не было, – испуганно проговорила Сана и отодвинулась в угол дивана.
– Ты забыла, что находишься среди волшебников. – Златовласая женщина взяла длинными пальцами краснобокое яблочко и красиво надкусила белыми зубами, потом еще и еще раз.
Сана завороженно следила за ней. Все, что делала Лилит, казалось ей совершенным, отчего ощущение собственного несовершенства становилось только острее. Смуглая кожа, невзрачная фигура, ничего приметного, на чем можно было бы остановить взгляд. И что только Элиот нашел в ней? Наверное, он просто никогда не видел таких потрясающих женщин, как Лилит, затмевающих собой солнце.
– Мы тут все волшебники. Не сомневаюсь, что старина Юниус представил нас не в лучшем свете. Не верь. Конечно, есть и такие, но в большинстве мы просто добрые волшебники. Ну скажи, разве я похожа на злую ведьму?
– Нет, – улыбнулась девушка.
– Я умею делать чудеса. Вот, посмотри.
Лилит взмахнула белой рукой,и в воздухе возникло сверкающее ожерелье, выглядывающие из золотых оправ бриллианты и жемчужины переливались всеми цветами радуги. Ожерелье было невероятно красивым, у девушки дух захватило от мысли, что это чудо может оказаться на ней. В следующий миг ожерелье уже уютно лежало на ее груди, прекрасно гармонируя со смуглой кожей южанки. На пальцах откуда ни возьмись возникли перстни, а уши оттянули тяжелые серьги. Сана взглянула в протянутое хозяйкой дома зеркальце и задохнулась от восхищения, но тут же смутилась.
– Я не могу это надеть, – произнесла она и попробовала снять ожерелье, но застежка не поддавалась. – У нас дома никогда не было таких вещей.
– Никогда не поздно начать, – засмеялась Лилит. – Женщины и бриллианты созданы друг для друга, запомни это. Женщина должна жить в роскоши, на то она и женщина. Теперь ты всегда будешь носить драгоценности и роскошно одеваться, у тебя впереди чудесная жизнь, девочка моя. Посмотри, как они тебе идут. – Она вновь поднесла зеркальце к лицу девушки. – Моя долгожданная гостья должна быть на балу прекраснее всех. Я хочу, чтобы все одобрили мой выбор.
– Вы слишком добры ко мне, я этого не заслужила, – Сана несмело подняла влюбленный взгляд на белокурую женщину. – Вы говорите, что ждали меня. Почему?
– Я ждала такую хорошенькую и славную девушку, как ты, чтобы исполнить самое заветное ее желание. Ты, кажется, веришь в чудеса и сказки? Вот и считай, что ты попала во дворец к доброй фее. У нас тоже бывают свои сказочные странности. Скажи мне твое самое заветное желание и я его выполню.
– Я хочу стать такой же прекрасной как вы, – проговорила Сана и почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
– Неправда. Это не самое твое заветное желание, хотя я подумаю и об этом.
– Я хочу вернуть своего парня.
– Опять не то.
– Тогда я не знаю.
– А я знаю. – Лилит лучезарно улыбнулась. – Я знаю, о чем ты мечтаешь. Ты мечтаешь о человеческой душе и личной карме.
Сана вздрогнула.
– Откуда вы узнали?
– Ты опять забыла, где находишься. Я знаю все, абсолютно все, – Лилит подсела к ней, взяла ее унизанную перстнями руку в свою. – Скажу честно, это очень трудное желание, но обет есть обет, его надо выполнять.
Сана не знала, что и думать. Такое неожиданное предложение застало ее врасплох.
– И вы правда можете это сделать?
– Не я, а магия. Мы подберем тебе прекрасную душу с отработанной кармой. впрочем, выберешь сама.
– Но ведь это может только Бог…
– Ты ошибаешься, девочка моя, как раз он и не может тебе помочь.
– Почему?.. – пролепетала Сана и сама же ответила: – Да-да, я еще не заслужила, я понимаю, да-да.
– Дело не в этом, просто таков закон. Ты слышала о Космическом Праве? – Лилит перестала улыбаться. – Это как Конституция, она определяет устройство Космоса, все правила и законы, что можно, а что нельзя, что хорошо и что плохо. На Земле тоже есть своя Конституция, обрати внимание, кто ее нарушает. разве правительство? Правительство не может нарушать Конституцию, потому что само ее придумало. Зато все остальные делают с законами, что захотят. Вот и Бог не сможет нарушить Космическое Право ради тебя, сколько бы ты ни старалась привлечь его внимание. Его сердце обливается кровью, но он не может нарушить закон, поэтому не терзай его напрасно своими просьбами. Вот посмотри, даже самые благочестивые люди, которые молятся с утра до вечера, никогда не получают больше того, что написано у них на лбу. Все расписано до секунды. Закон кармы очень жесток, девочка моя, не я его придумала, но именно я могу его нарушить. Именно я могу исправить то, что натворили люди. создав тебя, но лишь в том случае, если ты добровольно передашь мне это право. Подумай об этом. Ты мне понравилась и я хотела бы помочь тебе.
Сказке пришел конец, солнце померкло, а райские птички превратились в крикливых ворон. Сана упала лицом на подушку и горько заплакала. Безжалостная правда златокудрой женщины оказалась слишком безжалостной. Она и сама иногда подумывала о недостижимости своей мечты, но продолжала надеяться, а окружающие люди, в том числе и любимые родители, только поддерживали ее в этом заблуждении. Как они могли так ее обманывать? Конечно же, Господь Бог не будет нарушать установленные им же самим законы, ее не должно быть на Земле, откуда она исчезнет бесследно и куда не вернется больше никогда. Достаточно обычной логики, не требующей крыльев для полета за облака, чтобы понять это. "Эли, Эли, милый Эли, единственный мой близкий человек на Земле, ты тоже надеешься на чудо, но, в конце концов, и ты поймешь, что я никогда не стану человеком, и тогда просто бросишь меня, как какой-нибудь неодушевленный предмет. Что тогда будет со мной? Тогда я умру". Так думала Сана, и пока она рыдала, Лилит по матерински гладила ее по голове, нежные руки расплели растрепанную косу и стали расчесывать жесткие густые волосы. Так же расчесывала ее мать в детстве, таким же теплом пахли ее колени. Эти прикосновения постепенно успокоили ее, но и затуманили разум. Сана перестала рыдать и поднялась. Распущенные волосы черными струями разлились по плечам, закрыли лицо.
– Так ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – спросила Лилит.
– Да, – сказала девушка.
– Но запомни, чтобы все получилось, это должно быть твое добровольное и сознательное решение. Когда тебя спросят, согласна ли ты, ты должна от всего сердца ответить "да" и ни в чем не сомневаться
– Я скажу "да".