После того как ей пришлось сделать несколько крутых поворотов, Алиса засомневалась, что доберётся до вершины, а тропинка и вовсе превратилась в серпантин.

– Прямо штопор, а не тропинка! Так я, пожалуй, попаду опять в дом… Попробуем с другой стороны…

И Алиса повернула. Но сколько бы она ни поднималась или опускалась, поворачивая то вправо, то влево, всё равно возвращалась к дому, хоть убей. Один раз, когда она завернула за очередной угол быстрее обыкновенного, она наткнулась на дом, ещё не успев остановиться, и чуть было не уткнулась лбом в стену.

– Ничего у тебя не получится! – рассердилась Алиса, глядя на дом, как будто тот спорит с ней. – Я вовсе не собираюсь входить – это будет конец всем моим приключениям!

Решительно повернувшись спиной к дому, она опять вступила на ту дорожку, дав себе слово никуда не сворачивать, пока не доберётся до вершины холма. И поначалу всё шло хорошо, и она уже сказала себе: «Теперь я точно доберусь», – но в следующее мгновение дорожка у неё под ногами вдруг изогнулась, взбрыкнула, и Алиса опять очутилась на пороге дома.

– Ах как это гадко! Никогда ещё не видела дома, который так путался бы под ногами. Никогда!

А холмик вот он, прямо перед её глазами. Что же, делать нечего – придётся начинать сначала. На сей раз Алиса наткнулась на большую клумбу с бордюром из маргариток и лилиями, которые занимали её середину и грациозно покачивались на ветру.

– О, Тигровая Лилия! – воскликнула Алиса. Как было бы хорошо, умей ты говорить.

– Можно и поговорить, было бы о чём, – вдруг услышала девочка.

От удивления Алиса была не в состоянии вымолвить ни слова. У неё даже дыхание перехватило. Но Тигровая Лилия продолжала спокойно покачиваться, и Алиса вскоре успокоилась и почти шёпотом произнесла:

– И все другие цветы тоже умеют говорить?

– Не хуже тебя! – отрезала Тигровая Лилия. – И уж точно гораздо громче.

– Нам не подобает заговаривать первыми, как тебе хорошо известно, – раздался голос Розы. – И я ждала, когда заговоришь ты. А ещё подумала: «Её лицо имеет вполне осмысленное, хотя и неумное выражение». И у тебя хороший цвет, что тоже немаловажно.

– Меня цвет как раз мало беспокоит, – заметила Тигровая Лилия. – Вот если бы лепестки вились немножко больше, она была бы очень даже ничего.

Алисе не понравилось, что о ней говорят так, будто её здесь нет, и решила прервать их диалог:

– А вам не бывает страшно, что за вами вдруг станет некому ухаживать?

– Видишь это дерево? – кивнула головкой Роза. – Зачем оно, ты думаешь, здесь растёт?

– А чем оно поможет в случае опасности? – удивилась Алиса.

– Как чем, лаем, конечно, – сказала Роза.

– Оно это делает так: «Ав, ав!» – воскликнула Маргаритка. – Потому и называется «ава».

– Не «ава», а «ива», – поправила её Тигровая Лилия.

– Она ничего решительно не знает, – вступила другая Маргаритка, и тут все обитатели клумбы заговорили хором, да так громко, что Алисе захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать писклявые голоса.

– Да замолчите вы все! – воскликнула Тигровая Лилия, яростно раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа всеми лепестками. – Знают, что я не могу до них дотянуться, а то бы не посмели, – обратилась она к Алисе.

– Ничего, сейчас попробую их успокоить.

Алиса нагнулась к Маргариткам, которые опять подняли было галдёж, и шепнула:

– Если сейчас же не замолчите, сделаю из вас букет.

Тотчас же наступила тишина, а некоторые розовые Маргаритки от страха превратились в белые.

– Вот это правильно, – кивнула Тигровая Лилия. – Они такие несносные! Стоит одной заговорить, как все остальные вступают хором. От их гвалта завянуть можно.

– Как могло случиться, что все вы умеете разговаривать? Я бывала во многих садах, но нигде не видела говорящих цветов.

– Коснись рукой земли, и всё сама поймёшь, – сказала Тигровая Лилия.

Алиса опустилась на корточки и, положив обе ладошки на землю, пожала плечами:

– Она очень твёрдая, эта земля, но я всё равно не понимаю…

– В большинстве садов, – пояснила Тигровая Лилия, – садовники слишком сильно рыхлят землю, она становится чересчур мягкой, и цветы там засыпают.

– Мне такое в голову не могло прийти, – удивилась Алиса, но в то же время и обрадовалась, что ей объяснили.

– Я полагаю, что тебе вообще мало что приходит в голову, – проворчала Роза.

– Отродясь не видала более глупой физиономии, – поддакнула Фиалка, и Алиса аж подскочила от неожиданности: до сих пор эта мадам предпочитала молчать.

– Помолчали бы! – повысила голос Тигровая Лилия. – Можно подумать, вы много чего видели! Спрячете голову под листьями – так и сидите. О том, что делается на свете, вы знаете не больше, чем какая-нибудь почка!

– В этом саду есть ещё кто-нибудь вроде меня? – решила сменить тему Алиса.

– Есть тут кое-кто – умеет так же двигаться, как ты, – пробубнила Роза. – Хотя не понимаю, как вы это делаете… Только это скорее куст, чем цветок.

– И он похож на меня? – обрадовалась Алиса, подумав: «Наверное, здесь есть ещё одна девочка».

– Да, такой же нескладный, как ты, – по обыкновению бестактно ответила Роза, – но он, пожалуй, покраснее, да и лепестки его, кажется, покороче твоих будут.

– Да те лепестки тесно прижаты друг к другу, почти как у далии, – добавила Тигровая Лилия, – а не натыканы кое-как, как у тебя.

– Но в этом нет твоей вины, – снисходительно «успокоила» Роза. – Когда ты начинаешь увядать и знаешь об этом, известное дело, поддерживать свои лепестки в порядке нет никакой возможности.

Алисе эта мысль совершенно не понравилась, и, чтобы переменить тему, она спросила:

– А это существо когда-нибудь приходит сюда?

– Конечно. Да ты скоро и сама всё увидишь, – сказала Роза. – Только смотри осторожно: оно колючее.

– И где же находятся эти колючки? – полюбопытствовала Алиса.

– Как – где? На голове, конечно, – удивилась её непонятливости Роза. – Я, собственно, не понимаю, почему их нет у тебя. Мне казалось, так должно быть у всех.

– А вот и она! – воскликнула Тигровая Лилия. – Я слышу, как она идет – туп-туп! – по песку.

Алиса оглянулась и увидела, как к ним приближается Чёрная Королева. Прежде всего ей бросилось в глаза, что дама заметно подросла. И в самом деле: когда Алиса впервые её увидела – в пепле, – она была ростом не больше трёх дюймов, а теперь стала на полголовы выше её самой.

Видимо, своё удивление Алиса выразила вслух, потому что услышала, как Роза сказала:

– Это всё от свежего воздуха. Здесь прямо-таки чудный воздух.

– Пожалуй, пойду ей навстречу, – сказала Алиса. Беседовать с цветами, конечно, довольно интересно, но хотелось бы поговорить и с деревянной Королевой.

– Ничего не получится, – заявила Роза. – Я бы посоветовала тебе выбрать другую дорогу.

Это показалось Алисе бессмыслицей, поэтому, ничего не ответив, она двинулась навстречу Королеве. Только вот что удивительно: та сразу исчезла из вида, а девочка опять очутилась перед дверью дома.

Немного раздосадованная, Алиса отошла от порога и принялась осматривать окрестности в надежде увидеть Королеву. И наконец увидела, но очень далеко, и подумала, не будет ли быстрее дойти до неё, если двинуться в противоположную сторону.

И ей всё удалось просто блестяще. Не прошло и минуты, как она столкнулась лицом к лицу с Чёрной Королевой. Кроме того, перед ней открылся как на ладони весь холмик, куда она так стремилась, но никак не могла попасть.

– Откуда ты? – вопросила Чёрная Королева. – И, главное, куда? Смотри мне в глаза, отвечай вежливо и прекрати махать руками.

Алиса постаралась исполнить все приказания капризной Королевы и объяснила, что сбилась с дороги.

– Я не знаю, куда ты направлялась, но меня интересует, зачем вообще сюда явилась, – сказала Королева. – Не забудь про реверанс, пока обдумываешь ответ: это поможет сосредоточиться и даст немного дополнительного времени.

Алису немного удивили слова шахматной Королевы, но она была слишком испугана, чтобы не обращать на них внимания.

«Потренируюсь дома, – подумала девочка. – Как только пойму, что опаздываю к обеду».

– Пора бы уже ответить, – нетерпеливо произнесла Королева, демонстративно посмотрев на часы. – И открывай пошире рот, когда будешь говорить.

– Я всего лишь хотела посмотреть сад…

– Это хорошо. – Королева погладила Алису по голове, чего та, кстати, терпеть не могла. – Хотя, что касается садов, так я видала такие, перед которыми этот просто огород.

Алиса не посмела возразить и продолжила:

– И подумала, что лучше всего это сделать с вершины холма, и попробовала отыскать туда дорогу.

– Кстати, о холмах, – прервала её Королева. – Я могла бы показать тебе такие, в сравнении с которыми этот всего лишь кочка, а то и вовсе долина.

– Этого не может быть! – воскликнула Алиса, тут же забыв о своём решении не противоречить. – Холм никак не долина. Это полная чепуха, вы же понимаете.

Чёрная Королева покачала головой.

– Можешь называть это и так, если хочешь, но я слыхала такую чепуху, в сравнении с которой в этой чепухе больше смысла, чем в любом самом лучшем словаре.

Алиса опять начала делать реверансы: ей показалось, что Королева немножко обиделась, – и они дошли до вершины холма в полном молчании.

Несколько минут Алиса, не говоря ни слова, обозревала раскинувшуюся у подножия страну, и она казалась ей весьма забавной. Всю местность по прямым линиям от края до края пересекало множество чистых маленьких ручейков, между которыми тянулись поперёк невысокие зелёные живые изгороди, разделяя всю площадь таким образом на квадратики.

– Прямо как большая шахматная доска! – удивлённо воскликнула Алиса. – А вот и фигуры. Здесь наверняка разыгрывается партия в шахматы. Ах как это интересно! Мне бы ужасно хотелось стать одной из фигур, пусть даже простой Пешкой… хотя, конечно, быть Королевой предпочтительней.

Алиса робко посмотрела на деревянную Королеву, и та ей мило улыбнулась:

– Это легко устроить. Ты можешь быть Пешкой Белой Королевы, если хочешь, потому что Лили ещё слишком мала, чтобы играть. Для начала станешь во Второй ряд, а когда дойдёшь до Восьмого, станешь Королевой…

Как раз в эту минуту – как уж такое могло случиться? – они побежали.

Алиса потом никак не могла вспомнить, как это, собственно, вышло. Единственное, что ей запомнилось, – это как они бежали, взявшись за руки, причём Королева так мчалась, что она едва-едва за ней успевала. А та всё поторапливала:

– Живей, живей!

Но Алиса чувствовала, что выбилась из сил, ей не хватает дыхания. Забавнее всего было то, что деревья и вообще все предметы кругом продолжали оставаться на своих местах. С какой бы скоростью они ни бежали, ни разу не пробежали ни мимо чего: было такое впечатление, что предметы двигаются вместе с ними. Это весьма озадачило Алису, а Королева, словно угадав её мысли, скомандовала:

– Живей! Ничего не говори!

У Алисы, впрочем, и в мыслях не было издать хоть звук. Ей казалось, что она вообще никогда в жизни больше не заговорит: так перехватило дыхание, – а Королева только знай себе кричала: «Живей, живей», – и волокла её за собой.

– Далеко ещё? – кое-как сумела прохрипеть несчастная Алиса.

– Далеко? – повторила Королева. – Какое далеко, когда мы уж десять минут как бежим дальше! Живей!

И они ещё некоторое время мчались молча, только ветер свистел в ушах. Алисе же казалось, что ей сдует все волосы с головы.

А Королева всё не унималась, всё подгоняла:

– Ну! Живей, живей!

И они понеслись так быстро, что вроде бы даже скользили по воздуху, едва касаясь ногами земли. И вдруг неожиданно, как раз в тот момент, когда Алиса почувствовала, что совершенно выбилась из сил, остановились. И девочка потеряла сознание, а когда пришла в себя, поняла, что сидит на земле, голова кружится, а дышать тяжело.

Королева прислонила её к дереву и сказала мягко:

– Теперь можешь чуточку отдохнуть.

Алиса оглянулась и удивлённо воскликнула:

– Что такое? Мы что, всё время были под этим деревом? Ведь кругом ничего не изменилось!

– Конечно, не изменилось, – в свою очередь удивилась Королева. – А что должно было измениться?

– В нашей стране, – с трудом проговорила Алиса, всё ещё задыхаясь, – если куда-то кто-то бежит, да ещё с такой скоростью и так долго, то обязательно куда-нибудь да прибежит.

– Какая медленная у тебя страна, – фыркнула Королева. – Здесь приходится бежать что есть мочи только для того, чтобы оставаться на месте, а уж если хочешь куда-нибудь передвинуться, придётся бежать, по меньшей мере, вдвое быстрее.

– Лучше не надо, пожалуйста, – взмолилась Алиса. – Мне вполне нравится и здесь, только очень жарко и хочется пить.

– Я знаю, что тебе нужно, – отозвалась Королева и вынула из кармана коробочку. – Вот возьми сухарь.

Алиса решила, что отказаться было бы невежливо, и хотя ей вовсе не сухаря хотелось, а пить, всё же взяла его и кое-как съела, подумав при этом: «Как жаль, что сухари такие сухие».

– Пока ты восстанавливаешь силы, я сниму мерки, – сказала Королева и, достав из кармана мерную ленту с дюймовой разметкой, принялась что-то измерять, втыкая то там, то тут в землю маленькие колышки.

Обозначив дистанцию в два шага, Королева проговорила:

– Сейчас я укажу тебе твою дорогу. Ещё сухарь?

– Нет, благодарю вас, – выдавила Алиса. – Одного более чем достаточно.

– Ну и ладно – главное, жажду утолила.

Алиса не знала, что на это ответить, но, к счастью, Королева и не ждала её ответа.

– Через три шага я повторю свои указания, чтобы ты их не забыла, через четыре шага скажу тебе: «До свидания», а через пять – уйду.

К этому времени все колышки Королева уже воткнула, и Алиса с большим интересом смотрела, как она сначала вернулась под дерево, а потом медленно пошла вдоль колышков.

У колышка, отмечавшего два шага, она повернулась направо кругом и сказала:

– Ты знаешь, Пешка, начиная игру, делает два хода. Так ты быстро переберёшься через Третий ряд, – по железной дороге, я думаю, – и не успеешь оглянуться, как очутишься в Четвёртом. Этот ряд принадлежит Твидлдуму и Твидлди. Пятый – почти весь под водой, а в Шестом хозяйничает Болванчик. А почему ты ничего не говоришь?

– Я… я не знала, что должна что-то сказать, – пролепетала Алиса.

– Тебе следовало поблагодарить меня, например, так: «С вашей стороны было очень любезно разъяснить мне всё это…» Ну ладно, предположим, ты это сказала… Итак, продолжим. Седьмой ряд весь покрыт лесом – впрочем, один из Коней покажет тебе дорогу, – а в Восьмом ряду ты уже будешь Королевой, и там сплошные пиры и забавы.

Алиса встала, сделала книксен и опять села.

У следующего колышка Королева снова повернулась и нравоучительно произнесла:

– Говори по-французски, если не найдёшь английского названия для какой-нибудь вещи, выворачивай ноги при ходьбе и помни, кто ты.

Королева не стала дожидаться, пока Алиса сделает книксен, а быстро перешла к следующему колышку, повернулась на секунду, чтобы бросить: «До свидания!» – и спешно бросилась к последнему.

Как это случилось, Алиса не могла понять, но, едва поравнявшись с последним колышком, Королева исчезла. Куда – то ли растворилась в воздухе, то ли скрылась в лесу (а бегать она умела!) – сказать невозможно, но исчезла она во всяком случае. И тут Алиса вспомнила, что теперь она Пешка и скоро ей придётся вступить в игру.

Глава 3
Насекомые в Зазеркалье

Конечно, первым делом надо было хорошенько оглядеться и познакомиться со страной, по которой ей предстояло путешествовать.

«Это очень похоже на уроки географии, – подумала Алиса, поднявшись на цыпочки, чтобы увеличить себе обзор. – Главные реки… их тут нет. Главные горы… я стою на единственном здесь холме, но вряд ли у него есть название. Главные города… Ой, а это что такое? Что это за существа? Похожи на пчёл, которые собирают мёд с цветов, но они не могут быть пчёлами – разве можно увидеть пчёл на таком расстоянии?»

И Алиса некоторое время молча наблюдала, как одно из этих существ хлопотало между цветами, вонзая в их чашечки своё жало.

«Прямо как настоящая пчела», – подумала Алиса, однако это было всё, что угодно, но только не пчела. Понаблюдав за существом, девочка скоро убедилась, что её первоначальная догадка подтвердилась: это действительно слон, – хотя эта мысль сначала испугала её до полусмерти.

«Какие же это должны быть огромные цветы, – подумала Алиса в следующее мгновение. – Вроде домов, вероятно, с которых сняли крыши и внутрь воткнули тычинки. И сколько же в них должно быть мёду! Пожалуй, стоит спуститься туда…»

Она сделала несколько шагов вниз, но вдруг чего-то испугалась и остановилась.

«Надо сначала запастись хорошей веткой на всякий случай, мало ли что у этих слонов на уме… Вот смешно будет, когда меня спросят дома, как мне понравилась моя прогулка, а я им скажу: «Ничего себе, только пыльно было и жарко… а ещё слоны докучали».

– Спущусь-ка я вниз по другой дороге, – сказала себе Алиса, подумав. – А на слонов посмотрю в другой раз. Кроме того, мне так хочется поскорее попасть в Третий ряд.

Оправдав таким образом собственную трусость, Алиса сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести маленьких ручейков.

– Ваши билеты! – потребовал Кондуктор, всунув голову в окошко вагона, и через минуту у всех в руках очутилось по билету.

Поскольку билеты были размером почти с пассажиров, в вагоне сразу стало тесно.

– Ну-с, ваш билет, дитя? – рассердился Кондуктор на Алису, которая не приготовила билет, как другие.

Со всех сторон раздались недовольные голоса:

– Не задерживайте его, девочка. Минута его времени стоит тысячу фунтов.

– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно пролепетала Алиса. – Там, откуда я пришла, не было кассы.

И опять раздался хор пассажиров:

– Там, откуда она пришла, нет места для билетной кассы, – там земля стоит тысячу фунтов за квадратный дюйм.

– Не оправдывайтесь! – прикрикнул Кондуктор. – Вы должны были купить билет у машиниста.

И опять раздался хор:

– Машинист! Ха! Да один дым его паровоза стоит тысячу фунтов.

Алиса подумала: «Говорить, видно, тут бесполезно». Голоса на сей раз не раздались, потому что она ничего не сказала, но, к её великому удивлению, все пассажиры подумали хором (я полагаю, вы понимаете, что значит думать хором? Я лично, признаться, нет): «Лучше ничего не говори. Каждое слово стоит тысячу фунтов».

«Мне теперь, наверное, эта тысяча фунтов будет сниться», – подумала Алиса.

Всё это время Кондуктор рассматривал её: сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в бинокль, – потом он опустил окно и удалился, пробормотав что-то вроде «вам в другую сторону».

– Такая маленькая девочка, – заметил джентльмен, сидевший напротив и одетый в белую писчую бумагу, – должна знать, куда едет, даже если не знает, как её зовут.

Козёл, который сидел рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко проговорил:

– Она должна знать, где билетная касса, даже если не знает азбуки.

Сидевший рядом с Козлом Жук (это вообще была довольно странная компания пассажиров) вступил, соблюдая, по-видимому, установленную очередь для замечаний:

– Её надо убрать отсюда в багажный вагон.

Алиса не могла разглядеть, кто сидел за Жуком, но некто с хриплым голосом произнёс:

– Пусть перейдёт в другой…

Фразу незнакомец так и не закончил: начал вдруг икать, кашлять, а потом вовсе вышел из вагона, шлёпая калошами.

«Похоже, это была лошадь», – подумала Алиса, и в тот же миг тонюсенький голосок пропищал ей в ухо:

– Не оттого ли лошадь, что она в калошах?

Потом чей-то приятный голос произнёс из-за угла:

– На неё надо наклеить ярлык: «Осторожно! Крюками не трогать!»

И всё время раздавались – один за другим – голоса («Сколько же народу набилось в вагон!» – изумилась Алиса): «Ясно, как мармелад: её надо отослать по почте…» «По телеграфу послать её надо…» «Она сама должна тащить поезд…» И множество других – самых разных – замечаний.

Джентльмен в белой писчей бумаге наклонился к Алисе и шепнул на ушко:

– Не обращай, детка, внимания на то, что они говорят, но каждый раз, как поезд остановится, бери обратный билет.

– И не подумаю, – огрызнулась Алиса. – Я вовсе не собираюсь путешествовать по железной дороге, меня гораздо больше привлекает лес, куда мне очень хотелось бы вернуться.

– А ты не знаешь, что на всякое хотенье есть терпенье? – пропищал тот же тонюсенький голосок прямо ей в ухо.

– Не дразните меня, пожалуйста, – попросила Алиса, тщетно стараясь понять, откуда исходит этот голос. – Если вам так хочется острить, острите на свой счёт.

Обладатель тоненького голоска глубоко вздохнул: он был, очевидно, очень несчастен, – и Алисе захотелось сказать ему что-нибудь утешительное. «Уж хоть бы он вздыхал по-людски», – подумала она, поскольку это был такой крохотный вздох, что вполне можно было его и не услышать, не раздайся он у самого её уха, так что она даже поёжилась от щекотки.

– Я знаю, что ты мне друг, – услышала Алиса. – Дорогой, старый друг, который никогда не обидит, хотя я всего лишь насекомое.

– Какое именно насекомое? – не без тревоги осведомилась Алиса, поскольку хотела бы знать, есть у него жало или нет, а прямо задать этот вопрос сочла неприличным.

– Так ты не всех любишь… – начал голосок, но утонул в резком свистке паровоза.

Все вскочили как по тревоге, а с ними и Алиса.

Лошадь, которая высунула голову в окно, втянула её обратно в вагон и спокойно сказала:

– Пустяки… Надо только перескочить через ручеёк.

Все, по-видимому, успокоились, выслушав это заявление, и только Алиса почувствовала себя не очень уютно при мысли о поезде, перепрыгивающем через ручей, в то же время подумав: «Во всяком случае, мы очутимся в Четвёртом ряду. Хоть какое-то утешение». Через секунду она почувствовала, как вагон дыбом поднялся в воздух, и в страхе схватилась за ближайший к ней предмет, который оказался бородкой Козла.

Но борода эта словно растаяла, стоило Алисе ухватиться за неё, и она оказалась преспокойно себе сидящей под деревом, в то время как Комар (потому что именно с этим насекомым она разговаривала в вагоне) раскачивался на ветке, как раз над её головой, и обмахивал её, как веером, своими крыльями.

Хотя это был, конечно, необычайно большой Комар («С цыплёнка», – подумала Алиса), она уже его не боялась, после того как они так мило поговорили в вагоне.

– Так ты вообще не любишь насекомых? – поинтересовался Комар таким спокойным тоном, словно ничего не случилось.

– Люблю, но лишь тех, что умеют говорить. В моей стране таких нет.

– И что, ни одно из насекомых не доставляет тебе радости? – удивился Комар.

– Они меня совсем не радуют, потому что многих я боюсь, в особенности крупных. Кое-кого могу назвать.

– Они, конечно, откликаются, когда их называют по имени? – мельком заметил Комар.

– Я никогда не обращала на это внимания.

– Наверняка откликаются, иначе на что им имена?

– Им, может, и ни к чему, но тем, кто их этими именами обозначил, наверное, нужны. Я так думаю. Зачем вообще всем вещам дали названия?

– Этого я не могу объяснить, – сказал Комар. – Знаю лишь, что там, в лесу, ни у кого нет никаких имён, как у вас. Хочешь, устроим перекличку – но только время зря потеряешь.

– У нас есть, например, Овод, – начала между тем Алиса и загнула один палец.

– Совершенно верно, Обод, – согласился Комар. – Вон там в кустах можешь его увидеть: это деревянная качалка на круглых полозьях.

– А чем он питается? – полюбопытствовала Алиса.

– Стружками да опилками. Ну кто там у тебя дальше?

Алиса с интересом оглядела Овода и решила, что его, верно, совсем недавно выкрасили: такой он был блестящий и липкий.

– Ещё у нас есть Стрекоза.

– Посмотри на ветку у себя над головой, – предложил Комар, – и увидишь свою Стрекозу. Её тело – это сливовый пудинг, крылья – листья мальвы, а голова – пьяная вишенка.

– А чем питается она? – спросила Алиса.

– Кашей и пирожками с мясом, а гнездо себе вьёт в ящике с рождественскими подарками.

– Ещё есть Бабочка, – переключилась Алиса с насекомого из сливового пудинга.

– Взгляни себе под ноги, – пропищал Комар, и Алиса инстинктивно подтянула колени к груди. – Это сдобная Бабка: крылышки у неё из жжёного сахара, тело из куличного теста, а голова – марципановая.

– А чем она питается?

– Слабым чаем со сливками.

– А если нет чаю? – поинтересовалась девочка.

– Ну, тогда она помрёт, ясное дело, – спокойно, что очень удивило Алису, ответил её собеседник.

– Так ведь это, должно быть, очень часто случается?

– Да без конца, – не выразил никаких эмоций Комар.

Алиса молчала несколько минут в раздумье, а Комар тем временем развлекался, летая и жужжа над её головой. Наконец он опять уселся и заметил:

– Ты, вероятно, не хотела бы потерять своё имя?

– Конечно, нет, – с тревогой сказала Алиса.

– А что в этом плохого? – продолжил беззаботно Комар. – Только представь: вот вернулась ты домой безымянная, а, например, твоя гувернантка, которой нужно позвать тебя на урок, начинает кричать: «Поди сюда…» – и замолкает, потому что имени-то у тебя нет и никак тебя позвать невозможно, хоть кричи она до вечера. И идти тебе к ней поэтому совсем необязательно.

– Из этого ничего бы не вышло, – возразила Алиса. – Моей гувернантке и в голову не придёт из-за такой ерунды, как отсутствие имени, избавить меня хоть от одного урока. Даже если бы она вдруг забыла, как меня зовут, то просто назвала бы «мисс».

– Ну, если бы она сказала просто «мисс», ты вполне могла бы ей ответить просто: «Брысь!» Видишь – почти в рифму. У меня, кстати, иногда получаются очень остроумные рифмы. Меня бы очень порадовало, если бы и ты придумала рифму.

– Это была очень плохая рифма, – возразила Алиса.

Комар вздохнул тяжело, и две крупные слезы покатились по его щекам.

– Зачем острить и сочинять стихи, если это доставляет вам огорчение? – в недоумении спросила девочка.

Тут опять раздался меланхолический тихий вздох, и на этот раз Алисе показалось, что бедный Комар испустил дух. Когда она подняла глаза, на ветке никого не было. От долгого сидения на одном месте Алиса замёрзла, и поэтому она решила отправиться знакомиться с неведомой страной.

Скоро она очутилась в открытом поле, а за ним начинался лес, который выглядел куда более мрачным, чем тот, где она недавно была, и Алисе стало немножко жутко. Впрочем, немного подумав, она решительно шагнула к опушке. «Ведь не идти же назад, – сказала она себе. – Тем более что это единственная дорога к Восьмому ряду».

Прошагав немного вдоль опушки, Алиса подумала:

«Вероятно, это тот самый лес, где ничто не имеет названий. Что же будет с моим именем, когда я вступлю туда? Я вовсе не хочу стать безымянной. Впрочем, папе и маме придётся дать мне другое имя, только и всего. И скорее всего, это будет какое-нибудь некрасивое имя. Вот смеху-то будет, когда я стану искать ту, что нашла моё старое имя! Пожалуй, придётся публиковать в газетах объявление наподобие тех, что печатают, когда потеряют собаку: «Отзывается на кличку Нептун, на ошейнике – медная табличка». Или пришлось бы окликать всех встречных девочек: «Алиса!» – пока кто-нибудь не отзовётся. Только ведь, если не глупая, может и не отозваться».

Между тем Алиса вошла в лес. Здесь было очень тихо и прохладно. «Ничего, – сказала она себе. – После такой жары вовсе не худо очутиться в этом… перенестись в этот… во что? – Алису очень удивило, что слово никак не находилось. – Я хочу сказать, что после жары очень приятно побыть в… очутиться под… ну, под этими, ну как их… – Она положила руку на ствол дерева. – Как оно называется, вот это?.. Кажется, у него нет названия… Ну конечно, нет…»

Она поразмышляла с минуту и вдруг начала понимать: это действительно произошло… Так кто же она теперь? Кто? Ей необходимо вспомнить. Но, к сожалению, всё, что она могла сказать о себе после долгих раздумий, было: «Я знаю, что моё имя начинается на букву А».

В эту минуту между деревьями показалась Козуля и, посмотрев на девочку своими большими кроткими глазами, по-видимому, ничуть не испугалась.

– Пожалуйста, поди сюда! – позвала её Алиса и протянула руку, чтобы погладить.

Козуля чуть отступила в сторону и, остановившись, спросила:

– Как тебя зовут?

Голос у неё был такой мягкий, такой приятный.

«Я и сама хотела бы это знать», – подумала бедная Алиса и ответила печально:

– Никак не могу вспомнить.

– Нет, так не годится. Подумай ещё, – сказала Козуля.

Алиса, казалось, напрягла все извилины своего мозга, но из этого ничего не вышло, и она робко попросила:

– Может быть, ты скажешь, как зовут тебя, а я вспомню своё имя.

– Хорошо, но для этого нужно пройти чуть глубже в лес: здесь я не могу вспомнить.

Алиса нежно обхватила руками мягкую шею Козули, и они направились вместе в глубь леса. Благополучно добравшись до опушки, путешественницы оказались перед другим бескрайним полем. Тут Козуля вдруг высоко подпрыгнула и, освободившись от Алисиных объятий, радостно воскликнула:

– Я Козуля! А ты… боже мой, ты человеческое дитя.

В тот же миг в её прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и через секунду, сделав огромный скачок, она во всю прыть понеслась прочь.

Алиса смотрела ей вслед и чуть не плакала от огорчения: ах как жаль лишиться вдруг такой приятной спутницы.

«Однако теперь я знаю своё имя, – быстро утешилась Алиса. – и уж теперь-то я его не забуду. Ладно, но по какой же дороге мне двигаться дальше?»

Решение, куда идти, далось без труда, потому что перед Алисой была всего одна дорога – через новый лес, а два столба с указателями в виде рук на неё и указывали.

– Ясно! – сказала себе Алиса. – По этой дороге дойду до развилки, а потом придётся выбирать: руки, я уверена, будут указывать различные направления.

Но этого, к счастью, ни разу не случилось. Алиса долго шла по дороге, не раз ей попадались развилки, но руки-указатели на столбах всегда были вытянуты в одну и ту же сторону, только надписи на них различались. На одной руке было написано: «В усадьбу Твидлдума», а на другой: «В усадьбу Твидлди».

«По-видимому, – решила Алиса, – эти господа живут в одной усадьбе. Как это мне раньше не пришло в голову? Ну, я у них не задержусь. Скажу им: “Как поживаете?” – и попрошу указать выход из леса. Мне бы только добраться до Восьмого ряда засветло».

И она двинулась вперёд, разговаривая сама с собой, пока не наткнулась за крутым поворотом дороги на двух маленьких толстячков. Они появились так неожиданно, что Алиса невольно отшатнулась, но тотчас же поняла, что бояться нечего, потому что была совершенно уверена: это хозяева Четвёртого ряда – Твидлдум и Твидлди.