Вро́нский пошёл в ваго́н и при вхо́де в ваго́н останови́лся, что́бы дать доро́гу выходи́вшей да́ме¹. В выраже́нии лица́, когда́ она́ прошла́ ми́мо него́, бы́ло что́-то осо́бенно ла́сковое и не́жное. Он огляну́лся, она́ то́же поверну́ла го́лову.

Вро́нский вошёл в ваго́н. Мать его́, суха́я стару́шка с чёрными глаза́ми, вгля́дывалась в сы́на и слегка́ улыба́лась то́нкими губа́ми. Она́ подала́ ма́ленькую суху́ю ру́ку сы́ну и поцелова́ла его́.

– Хорошо́ дое́хали? – спроси́л сын, прислу́шиваясь к же́нскому го́лосу из-за две́ри. Он знал, что э́то был го́лос той да́мы, кото́рая встре́тилась ему́ при вхо́де.

Да́ма сно́ва вошла́ в вагон.

Вро́нский вспо́мнил тепе́рь, что э́то была́ Каре́нина.

– Ваш брат здесь, – сказа́л он. – Извини́те меня́, я не узна́л вас, да и вы, коне́чно, не по́мните меня́.

– Я бы узна́ла вас, потому́ что мы с ва́шей ма́тушкой, ка́жется, всю доро́гу говори́ли то́лько о вас, – сказа́ла она́, улыба́ясь.

Каре́нина сно́ва не дождала́сь бра́та, а уви́дев его́ в окно́, лёгким ша́гом вы́шла из ваго́на. И, как то́лько брат подошёл к ней, она́ движе́нием, порази́вшим Вро́нского свое́й гра́цией, обхвати́ла бра́та руко́й за ше́ю и кре́пко поцелова́ла.

Каре́нина опя́ть вошла́ в ваго́н, что́бы прости́ться с графи́ней.

– Ну вот, графи́ня, вы встре́тили сы́на, а я бра́та, – ве́село сказа́ла она́. – И все исто́рии мои́ зако́нчились.

– Ну, нет, – сказа́ла графи́ня, взяв её за́ руку, – я бы с ва́ми объе́хала вокру́г све́та² и не соску́чилась бы. Вы одна́ из тех ми́лых же́нщин, с кото́рыми и поговори́ть и помолча́ть прия́тно. Да́йте поцелова́ть вас. Я полюби́ла вас.

Как ни станда́ртна была́ э́та фра́за, Каре́нина, ви́димо, от души́ пове́рила и пора́довалась э́тому. Она́ покрасне́ла, слегка́ нагну́лась, подста́вила своё лицо́ губа́м графи́ни, вы́прямилась и подала́ ру́ку Вро́нскому. Он пожа́л ма́ленькую ру́ку и, как чему́-то осо́бенному, обра́довался тому́ энерги́чному пожа́тию, кото́рым она́ кре́пко и сме́ло пожа́ла его́ ру́ку. Она́ вы́шла бы́строй похо́дкой, легко́ носи́вшей её дово́льно по́лное тело́.

– О́чень хороша́, – сказа́ла стару́шка.

То же са́мое ду́мал её сын. Он провожа́л её глаза́ми до тех пор, пока́ не скры́лась её грацио́зная фигу́ра, и улы́бка останови́лась на его́ лице́. Вро́нский взял по́д руку мать; но когда́ они́ уже́ выходи́ли из ваго́на, вдруг не́сколько челове́к с испу́ганными ли́цами пробежа́ли ми́мо. Очеви́дно, что́-то случи́лось необыкнове́нное. Наро́д от по́езда бежа́л наза́д.

– Бро́сился!.. Задави́ло!.. – слы́шалось ме́жду проходи́вшими.

Степа́н Арка́дьич с сестро́й по́д руку, то́же с испу́ганными ли́цами, верну́лись и останови́лись у вхо́да в ваго́н. Да́мы вошли́ в ваго́н, а Вро́нский со Степа́ном Арка́дьичем пошли́ за наро́дом узнава́ть подро́бности несча́стья. Когда́ они́ верну́лись, Обло́нский гото́в был пла́кать. Вро́нский молча́л, и краси́вое лицо́ его́ бы́ло серьёзно, но соверше́нно споко́йно.

– Ах, е́сли бы вы ви́дели, графи́ня, – говори́л Степа́н Арка́дьич. – Бро́сился под по́езд. И жена́ его́ тут… Говоря́т, он оди́н корми́л огро́мную семью́. Вот у́жас!

– Нельзя́ ли что́-нибудь сде́лать для неё? – взволно́ванным шёпотом сказа́ла Каре́нина.

Вро́нский взгляну́л на неё и то́тчас же вы́шел из ваго́на. Когда́ он возврати́лся, Степа́н Арка́дьич уже́ разгова́ривал с графи́ней о но́вой певи́це, а графи́ня смотре́ла на дверь, ожида́я сы́на.

– Пойдёмте, – сказа́л Вро́нский, входя́. Они́ вме́сте вы́шли. Вро́нский шёл впереди́ с ма́терью. Сза́ди шла Каре́нина с бра́том. У вы́хода к Вро́нскому подошёл нача́льник ста́нции.

– Вы переда́ли моему́ помо́щнику две́сти рубле́й. Объясни́те, кому́ вы передаёте их?

– Вдове́³, – сказа́л Вро́нский. – Я не понима́ю, о чём спра́шивать.

– Вы да́ли? – кри́кнул сза́ди Обло́нский и, прижа́в ру́ку сестры́ к груди́, приба́вил: – О́чень хорошо́! Не пра́вда ли?

Каре́нина се́ла в каре́ту, и Степа́н Арка́дьич с удивле́нием увида́л, что гу́бы её дрожа́т и она́ с трудо́м уде́рживает слёзы.

– Что с тобо́й, А́нна? – спроси́л он.

– Плохо́й знак, – сказа́ла она́.

– Каки́е глу́пости! – сказа́л Степа́н Арка́дьич.

– А ты давно́ зна́ешь Вро́нского?

– Да. Ты зна́ешь, мы наде́емся, что он же́нится на Ки́ти.

– Да? – ти́хо сказа́ла А́нна. – Ну, тепе́рь дава́й говори́ть о тебе́, – приба́вила она́. – Я получи́ла твоё письмо́ и вот прие́хала.

– Да, вся наде́жда на тебя́, – сказа́л Степа́н Арка́дьич.

И стал расска́зывать.

Подъе́хав к до́му, Обло́нский вы́садил сестру́, вздохну́л, пожа́л её ру́ку и пое́хал на рабо́ту.

Вопросы

1. Как произошла встреча Вронского с Анной?

2. Какое впечатление произвела Анна на Вронского?

3. Почему люди бежали назад к своим вагонам?

4. Что произошло на вокзале?

5. Как вёл себя Вронский, узнав о гибели человека?

6. Что Анна сказала об этом брату, когда они сели в карету?

7. На что стал надеяться Степан Аркадьич после приезда своей сестры?

XIX

Когда́ А́нна вошла́ в ко́мнату, До́лли сиде́ла в ма́ленькой гости́ной. Хотя́ она́ вчера́ и сказа́ла му́жу, что ей де́ла нет до того́, прие́дет и́ли не прие́дет его́ сестра́, она́ всё пригото́вила к её прие́зду и с волне́нием ждала́ ро́дственницу.

До́лли была́ уби́та свои́м го́рем. Одна́ко по́мнила, что А́нна, сестра́ её му́жа, была́ жена́ одного́ из важне́йших лиц в Петербу́рге. «Наконе́ц, А́нна ни в чём не винова́та, – ду́мала До́лли. – Я о ней ничего́, кро́ме са́мого хоро́шего, не зна́ю, и в отноше́нии к себе́ я ви́дела от неё то́лько доброту́ и дру́жбу».

Услышав шум пла́тья и лёгких шаго́в уже́ в дверя́х, она́ огляну́лась, вста́ла и обняла́ Анну.

– До́лли, как я ра́да тебя́ ви́деть!

– И я ра́да, – сла́бо улыба́ясь, сказа́ла До́лли.

– До́лли, – сказа́ла А́нна, – он говори́л мне.

До́лли хо́лодно посмотре́ла на А́нну. Она́ ждала́ сочу́вственных фраз; но А́нна ничего́ тако́го не сказа́ла.

– До́лли, дорога́я! Я не хочу́ ни гово́рить тебе́ за него́, ни утеша́ть; э́то нельзя́. Мне про́сто жа́лко тебя́ всей душо́й! До́лли, он говори́л мне, но я от тебя́ хочу́ слы́шать, скажи́ мне всё.

До́лли посмотре́ла на неё вопроси́тельно. Уча́стие и любо́вь видны́ бы́ли на лице́ А́нны.

– Пожа́луйста, – вдруг сказа́ла она́. – Ты зна́ешь, как я вы́шла за́муж. Я не то́лько была́ неви́нна, но я была́ глупа́. Так я жила́ во́семь лет. Быть уве́ренной в своём сча́стье, и вдруг… Получи́ть письмо́ его́ к свое́й любо́внице, к мое́й гуверна́нтке. Нет, э́то ужа́сно! И ты ду́маешь, что он понима́ет весь у́жас моего́ положе́ния? Ниско́лько! Он сча́стлив и дово́лен.

– О нет! – бы́стро переби́ла А́нна. – Он жа́лок, он уби́т раска́янием… Он добр, но горд, а тепе́рь так уни́жен. Гла́вное, что меня́ тро́нуло (и тут А́нна угада́ла гла́вное, что могло́ тро́нуть До́лли)… – его́ му́чают две ве́щи: то, что ему́ сты́дно дете́й, и то, что он, любя́ тебя́, сде́лал тебе́ бо́льно.

До́лли зати́хла, и они́ помолча́ли.

– Что де́лать, А́нна? Помоги́. Я всё переду́мала и ничего́ не ви́жу.

– Я одно́ скажу́, – начала́ А́нна, – я зна́ю его́ хара́ктер, э́ту спосо́бность по́лного увлече́ния, но зато́ и по́лного раска́яния. До́лли, дорога́я, я понима́ю твои́ страда́ния, то́лько одного́ я не зна́ю: на́сколько в душе́ твое́й есть ещё любо́вь к нему́. Е́сли есть, то прости́! Я зна́ю таки́х люде́й, как Сти́ва. Э́ти лю́ди быва́ют неверны́, но свой дом и жена́ – э́то для них свято́е. Я ви́дела Сти́ву, когда́ он был влюблён в тебя́. Он приезжа́л ко мне и пла́кал, говоря́ о тебе́, и чем бо́льше он с тобо́й жил, тем вы́ше ты для него́ станови́лась. Ведь мы смея́лись над ним, что он к ка́ждому сло́ву прибавля́л: «До́лли удиви́тельная же́нщина». Ты для него́ божество́, всегда́ была́ и оста́лась, а э́то увлече́ние не тро́нуло души́ его́…

– Ты прости́ла бы?

– Не зна́ю, не могу́ суди́ть… Нет, могу́, – сказа́ла А́нна, поду́мав; и приба́вила: – Могу́. Да, я прости́ла бы. Я не была́ бы то́й же, но прости́ла бы, и так прости́ла бы, как бу́дто э́того не́ было, совсе́м не́ было.

– Ну, коне́чно, – сказа́ла До́лли, как бу́дто говори́ла то, что не раз ду́мала, – тогда́ бы э́то не́ было проще́ние. Е́сли прости́ть, то совсе́м. – Она́ обняла́ А́нну. – Дорога́я моя́, как я ра́да, что ты прие́хала. Мне ле́гче, намно́го ле́гче ста́ло.

Вопросы

1. Что думала Долли об Анне?

2. Что Долли рассказала Анне?

3. Что посоветовала Анна Долли?

4. Как отреагировала Долли на совет Анны?

XX

Весь день А́нна провела́ у Обло́нских. Она́ посла́ла запи́ску к бра́ту, что́бы он обяза́тельно обе́дал до́ма. «Приезжа́й, Бог помо́жет», – писа́ла она́.

Обло́нский обе́дал до́ма; разгово́р был о́бщий, и жена́ говори́ла с ним, называ́я его́ «ты». В отноше́ниях му́жа с жено́й остава́лась та же отчуждённость, но уже́ не́ было ре́чи о разлу́ке.

По́сле обе́да прие́хала Ки́ти и сра́зу почу́вствовала себя́ влюблённой в А́нну. А́нна не похо́жа была́ на све́тскую да́му и́ли на мать восьмиле́тнего сы́на, но скоре́е похо́жа была́ на двадцатиле́тнюю де́вушку по движе́нию, све́жести и оживле́нию на лице́.

По́сле обе́да, когда́ До́лли вы́шла в свою́ ко́мнату, А́нна бы́стро подошла́ к бра́ту.

– Сти́ва, – сказа́ла она́, перекрести́ла его́ и показа́ла на дверь глаза́ми. – Иди́, и помога́й тебе́ Бог.

Он, поня́в её, скры́лся за две́рью. Она́ верну́лась на дива́н.

– Когда́ же бал? – спроси́ла она́ у Ки́ти.

– На бу́дущей неде́ле. Оди́н из тех, на кото́рых всегда́ ве́село. Вы пое́дете? Я о́чень ра́да бу́ду, е́сли вы пое́дете.

– Е́сли придётся е́хать, я бу́ду ду́мать, что э́то сде́лает вам удово́льствие… – сказа́ла, улыба́ясь, А́нна. – А я зна́ю, почему́ вы зовёте меня́. Вы ждёте мно́го от э́того ба́ла, и вам хо́чется, что́бы все́ принима́ли уча́стие.

– Почему́ вы э́то зна́ете?

– Я зна́ю кое-что́. Сти́ва мне говори́л, поздравля́ю вас, он мне о́чень понра́вился, – продолжа́ла А́нна, – я встре́тила Вро́нского на желе́зной доро́ге.

– Ах, он был там? – спроси́ла Ки́ти, покрасне́в. – Что же Сти́ва сказа́л вам?

– Сти́ва мне всё рассказа́л. И я е́хала вчера́ с ма́терью Вро́нского, и мать всё вре́мя говори́ла мне про него́… Наприме́р, что он хоте́л отда́ть всё состоя́ние бра́ту, что в де́тстве ещё что́-то необыкнове́нное сде́лал, спас же́нщину из воды́. Сло́вом, геро́й, – сказа́ла А́нна, улыба́ясь и вспомина́я про две́сти рубле́й, кото́рые он дал на ста́нции вдове́ поги́бшего. Но она́ не рассказа́ла про э́ти две́сти рубле́й. Почему́-то ей неприя́тно бы́ло вспомина́ть об э́том. Она́ чу́вствовала, что в э́том бы́ло что́-то каса́ющееся её, и тако́е, чего́ не должно́ бы́ло быть.

– Одна́ко, сла́ва Бо́гу, Сти́ва до́лго остаётся у До́лли в кабине́те, – приба́вила А́нна.

Вопросы

1. Какое впечатление произвела Анна на Кити?

2. Почему Анна сказала брату, чтобы он зашёл в комнату Долли?

3. Почему Кити хотела, чтобы Анна приехала на бал?

4. Что Анна рассказала Кити о Вронском?

5. Почему Анне было неприятно вспоминать про двести рублей, переданных Вронским вдове?

XXI

К ча́ю До́лли вы́шла из свое́й ко́мнаты.

– Я бою́сь, тебе́ хо́лодно бу́дет наверху́, – сказа́ла До́лли, обраща́ясь к А́нне, – мне хо́чется перевести́ тебя́ вниз, и мы бли́же бу́дем.

– Ах, пожа́луйста, обо мне́ не беспоко́йтесь, – отвеча́ла А́нна, стара́ясь поня́ть, бы́ло и́ли не́ было примире́ние.

– О чём э́то вы? – спроси́л Степа́н Арка́дьич, выходя́ из кабине́та и обраща́ясь к жене́.

По то́ну его́ и Долли́, и А́нна по́няли, что они́ помири́лись.

– Я А́нну хочу́ перевести́ вниз, но на́до кое-что́ тут переде́лать. Никто́ не суме́ет сде́лать, на́до само́й, – отвеча́ла До́лли.

– Ах, не на́до, До́лли, – сказа́л муж. – Ну, хо́чешь, я всё сде́лаю…

– Зна́ю, как ты всё сде́лаешь, – отвеча́ла До́лли, и привы́чная насме́шливая улы́бка появи́лась на её губа́х.

«По́лное примире́ние, – поду́мала А́нна, – сла́ва Бо́гу!»

Весь ве́чер, как всегда́, До́лли была́ слегка́ насме́шлива по отноше́нию к му́жу, а Степа́н Арка́дьич дово́лен и ве́сел, но насто́лько, что́бы не показа́ть, что он забы́л свою́ вину́. В полови́не деся́того осо́бенно ра́достная вече́рняя семе́йная бесе́да за ча́йным столо́м у Обло́нских была́ нару́шена са́мым просты́м собы́тием, но э́то просто́е собы́тие почему́-то всем показа́лось стра́нным.

К десяти́ часа́м, когда́ А́нна обыкнове́нно проща́лась с сы́ном перед сном, ей ста́ло гру́стно, что она́́ так далеко́ от него́. Ей захоте́лось посмотре́ть на его́ фотока́рточку и поговори́ть о нём. Она́ вста́ла и пошла́ за альбо́мом.

В пере́дней послы́шался звоно́к.

Когда́ А́нна проходи́ла ми́мо ле́стницы, слуга́ взбега́л наве́рх, что́бы доложи́ть о прие́хавшем, а сам прие́хавший стоя́л у ла́мпы. А́нна, взгляну́в вниз, узна́ла Вро́нского, и стра́нное чу́вство удово́льствия и стра́ха вдруг появи́лось у неё в се́рдце. Он подня́л глаза́, уви́дел её, и выраже́ние его́ лица́ сде́лалось каки́м-то испу́ганным. Она́, слегка́ наклони́в го́лову, прошла́.

Когда́ А́нна верну́лась с альбо́мом, его́ уже́ не́ было, и Степа́н Арка́дьич расска́зывал, что он заезжа́л узна́ть об обе́де, кото́рый они́ за́втра дава́ли прие́зжей знамени́тости.

– И ни за что не хоте́л войти́. Како́й-то он стра́нный, – приба́вил Степа́н Арка́дьич.

Ки́ти покрасне́ла. Все перегляну́лись, ничего́ не сказа́в.

Вопросы

1. Что попыталась понять Анна, увидев Долли, которая вышла из своей комнаты к чаю?

2. Как Анна и Кити поняли, что Долли помирилась с мужем?

3. Что почувствовала Анна, когда увидела внизу Вронского?

4. Как отреагировал Вронский на встречу с Анной?

5. Зачем Вронский заехал к Облонским?

6. Почему Степан Аркадьич назвал поведение Вронского странным? Почему покраснела Кити?

XXII

Бал то́лько начался́, когда́ Ки́ти с ма́терью входи́ла на ле́стницу. Несмотря́ на то, что причёска и все приготовле́ния к ба́лу сто́или Ки́ти больши́х трудо́в, она́ тепе́рь, в своём сло́жном пла́тье, шла на бал так свобо́дно и про́сто, как бу́дто все э́ти дета́ли туале́та не сто́или ей ни мину́ты внима́ния.

Ки́ти была́ в одно́м из свои́х счастли́вых дней. Глаза́ блесте́ли, и гу́бы не могли́ не улыба́ться от созна́ния свое́й красоты́. Не успе́ла она́ войти́ в зал, как её уже́ пригласи́ли на вальс, и пригласи́л лу́чший кавале́р, знамени́тый дирижёр бало́в Корсу́нский. Она́ через его́ плечо́ продолжа́ла разгля́дывать зал. В ле́вом углу́ за́ла сгруппирова́лся цвет о́бщества. Там она́ нашла́ глаза́ми Сти́ву и пото́м уви́дела преле́стную фигу́ру А́нны. И Вро́нский был тут. Ки́ти не ви́дела его́ с того́ ве́чера, когда́ отказа́ла Ле́вину.

А́нна была́ в чёрном ба́рхатном пла́тье. Проста́я, есте́ственная, изя́щная и вме́сте весёлая и оживлённая. Она́ стоя́ла, как и всегда́, чрезвыча́йно пря́мо и, когда́ Ки́ти подошла́ к э́той гру́ппе, с не́жной улы́бкой обрати́лась к Ки́ти. Бы́стрым же́нским взгля́дом осмотре́ла её туале́т и сде́лала чуть заме́тное, но поня́тное для Ки́ти одобри́тельное движе́ние голово́й.

– Вы и в зал вхо́дите, танцу́я.

– Э́то одна́ из мои́х верне́йших помо́щниц, – сказа́л Корсу́нский, кла́няясь А́нне Арка́дьевне. – Княжна́ помога́ет сде́лать бал весёлым и прекра́сным. А́нна Арка́дьевна, тур ва́льса, – сказа́л он, наклоня́ясь.

– Я не танцу́ю, когда́ мо́жно не танцева́ть, – сказа́ла она́.

– Но сего́дня нельзя́, – отвеча́л Корсу́нский.

В э́то вре́мя подходи́л Вро́нский.

– Ну, е́сли нельзя́, так пойдёмте, – сказа́ла она́, не замеча́я покло́на Вро́нского, и бы́стро подняла́ ру́ку на плечо́ Корсу́нского.

«За что она́ недово́льна им?» – поду́мала Ки́ти, заме́тив, что А́нна не отве́тила на покло́н Вро́нского. Вро́нский подошёл к Ки́ти. Она́ ждала́, что он пригласи́т её на вальс, но он не пригласи́л, и она́ удивлённо взгляну́ла на него́. Он покрасне́л и бы́стро пригласи́л её вальси́ровать.

Вопросы

1. Как Кити чувствовала себя, когда шла на бал?

2. Кого Кити встретила на балу?

3. Как выглядела Анна?

4. Как Анна отреагировала на поклон Вронского и почему?

5. Почему Вронский не сразу пригласил Кити на вальс?

XXIII

Вро́нский с Ки́ти прошёл не́сколько ту́ров ва́льса. По́сле ва́льса Вро́нский пришёл за ней для пе́рвой кадри́ли¹. Во вре́мя кадри́ли ничего́ значи́тельного не́ было ска́зано, но Ки́ти ждала́ с замира́нием се́рдца мазу́рки¹. Ей каза́лось, что в мазу́рке всё должно́ реши́ться. То, что он во вре́мя кадри́ли не пригласи́л её на мазу́рку, не беспоко́ило её. Она́ была́ уве́рена, что танцу́ет мазу́рку с ним, как и на пре́жних бала́х, и пятеры́м отказа́ла. Весь бал до после́дней кадри́ли был для Ки́ти волше́бным сновиде́нием ра́достных цвето́в, зву́ков и движе́ний. Но, танцу́я после́днюю кадри́ль с одни́м из ску́чных молоды́х люде́й, ей случи́лось быть ря́дом с Вро́нским и А́нной. Она́ не встреча́лась с А́нной с са́мого прие́зда и тут вдруг уви́дела её соверше́нно но́вой и неожи́данной. Она́ уви́дела в ней тако́е знако́мое ей само́й чу́вство успе́ха – блеск в глаза́х, улы́бку сча́стья и лёгкость движе́ний.

«Кто? – спроси́ла она́ себя́. – Все и́ли оди́н?» Она́ наблюда́ла за ни́ми. «Нет, э́то не любова́ние мужчи́н опьяни́ло её, а восхище́ние одного́. И э́тот оди́н неуже́ли он? Но что он?» Ки́ти посмотре́ла на него́ и ужасну́лась. То, что Ки́ти так я́сно ви́дела в лице́ А́нны, она́ уви́дела в нём. Куда́ де́лось его́ всегда́ споко́йное выраже́ние лица́? Нет, во взгля́де его́ бы́ло одно́ выраже́ние поко́рности и стра́ха.

Весь бал, весь свет, всё закры́лось тума́ном в душе́ Ки́ти. На Ки́ти нашла́ мину́та отча́яния и у́жаса. Она́ отказа́ла пятеры́м и тепе́рь не танцева́ла мазу́рку. Да́же не́ было наде́жды, что́бы её пригласи́ли, потому́ что она́ име́ла сли́шком большо́й успе́х в све́те, и никому́ в го́лову не могло́ прийти́, что́бы она́ не была́ приглашена́ до сих пор. Она́ чу́вствовала себя́ уби́той. Она́ ушла́ в глубь ма́ленькой гости́ной и в отча́янии се́ла в кре́сло.

– Ки́ти, что ж э́то тако́е? – сказа́ла графи́ня-мать, – ты не танцу́ешь мазу́рку?

– Нет, – сказа́ла Ки́ти дрожа́щим от слёз го́лосом.

Графи́ня нашла́ Корсу́нского и попроси́ла его́ пригласи́ть Ки́ти. Ки́ти танцева́ла в пе́рвой па́ре, а Вро́нский с А́нной танцева́ли почти́ напро́тив неё. Она́ ви́дела их и понима́ла, что несча́стие её произошло́.

А́нна улыба́лась, и улы́бка её передава́лась ему́. Она́ заду́мывалась, и он станови́лся серьёзен. Она́ была́ прекра́сна в своём просто́м чёрном пла́тье; но бы́ло что́-то ужа́сное и жесто́кое в её красоте́.

Ки́ти любова́лась ей ещё бо́льше, чем ра́ньше, и всё бо́льше страда́ла, и лицо́ её выража́ло э́то. Когда́ Вро́нский уви́дел Ки́ти, он не сра́зу узна́л её – так она́ измени́лась.

– Прекра́сный бал! – сказа́л он ей, что́бы сказа́ть что́-нибудь.

– Да, – отвеча́ла она́.

А́нна не хоте́ла остава́ться у́жинать, хозя́ин стал проси́ть её.

– А вы то́чно е́дете за́втра? – спроси́л Вро́нский.

– Да, я ду́маю, – отвеча́ла А́нна, как бы удивля́ясь сме́лости его́ вопро́са; но неудержи́мый блеск глаз обжёг его́, когда́ она́ говори́ла э́то.

Комментарий

¹ Кадриль, мазурка – популярные бальные танцы.

Вопросы

1. Почему Кити с нетерпением ждала мазурку?

2. Каким казался Кити бал до последней кадрили?

3. Почему на Кити нашла минута отчаяния и ужаса?

4. Как выглядела Анна во время танца с Вронским?

5. Что поняла Кити, когда смотрела на танцующих Анну и Вронского?

6. Как Анна отреагировала на вопрос Вронского?

XXIV–XXVII

Ле́вин вы́ехал из Москвы́ и к ве́черу прие́хал домо́й. По доро́ге он чу́вствовал стыд и недово́льство собо́й. Но постепе́нно недово́льство ста́ло проходи́ть, и он почу́вствовал себя́ други́м. Он хоте́л тепе́рь быть то́лько лу́чше, чем он был ра́ньше. Во-пе́рвых, с э́того дня он реши́л, что не бу́дет бо́льше наде́яться на необыкнове́нное сча́стье, како́е ему́ должна́ была́ дать жени́тьба, и поэ́тому бу́дет дорожи́ть настоя́щим. Во-вторы́х, он уже́ никогда́ не бу́дет вспомина́ть то, что бы́ло ра́ньше, когда́ он собира́лся сде́лать предложе́ние Ки́ти. С чу́вством наде́жды на но́вую, лу́чшую жизнь он в девя́том часу́ но́чи подъе́хал к своему́ до́му. Из о́кон ко́мнаты Ага́фьи Миха́йловны, ста́рой ня́нюшки, па́дал свет на снег площа́дки перед до́мом. Она не спала́ ещё.

– Ско́ро ж, ба́тюшка¹, верну́лись, – сказа́ла Ага́фья Миха́йловна.

– Соску́чился, Ага́фья Миха́йловна. В гостя́х хорошо́, а до́ма лу́чше, – отвеча́л он ей и прошёл в кабине́т.

Дом был большо́й, стари́нный, и Ле́вин, хотя́ жил оди́н, топи́л и занима́л весь дом². Он знал, что э́то бы́ло глу́по, зна́л, что э́то да́же нехорошо́ и проти́вно его́ тепе́решним но́вым пла́нам, но дом э́тот был це́лый мир для Ле́вина. Э́то был мир, в кото́ром жи́ли и у́мерли его́ оте́ц и мать. Они́ жи́ли той жи́знью, кото́рая для Ле́вина каза́лась идеа́лом и кото́рую он мечта́л повтори́ть со свое́й жено́й, со свое́й семьёй. Любо́вь к же́нщине он не мог себе́ предста́вить без бра́ка. Его́ поня́тия о жени́тьбе поэ́тому не́ были похо́жи на поня́тия большинства́ его́ знако́мых. Для Ле́вина э́то бы́ло гла́вным де́лом жи́зни. И тепе́рь от э́того ну́жно бы́ло отказа́ться!

Когда́ он вошёл в ма́ленькую гости́ную и усе́лся в своём кре́сле с кни́гой, а ста́рая ня́нюшка Ага́фья Миха́йловна принесла́ ему́ ча́ю, он почу́вствовал, что не расста́лся со свои́ми мечта́ми и без них жить не мо́жет. С ней ли, с друго́й ли, но э́то бу́дет.