Битва за урожай
Придя домой и находясь под сильным впечатлением, Галя решила на всякий случай лишний раз напомнить комбайнеру об их договоренности по уборке.
– Алло, Василий Иванович, – начала Галя прощупывать обстановку уверенным голосом. – уборку, наверное, начнем через два дня. – Она затаила дыхание.
– А…, Галина, – протянул Буслай, – хорошо, что вы позвонили. – Гале не понравились нотки его голоса. – Я извиняюсь: у меня не получается…
– Как?.. Почему?.. Вы же обещали! – выдавила Галя сквозь стиснутые зубы. Она с горечью стала осознавать, что битва за уборку началась.
Она села за кухонный стол и закрыла лицо руками: ее нервы взбунтовались и устремились на Сережу.
– Сергей! – прикрикнула она на сына. – ты почему не уходишь в школу?
– У нас нет урока, мам, – на ходу произнес Сергей, бросив компьютер и прибежав на крик мамы. – Ты же в курсе, что в школе нет учителей по физике и математике. Нам директор разрешил заниматься дома.
– Ужас, – она закрыла глаза, понимая сказанное, и успокоилась, столкнувшись с другой проблемой, более серьезной, – что за образование будет у вас? Можешь вообще не учиться – пойдешь в фермеры.
– Мама, у меня же аллергия на пшеничную пыль, – от волнения моргая глазами, произнес Сережа, – но если хочешь…
– Нет, – несколько раздраженно оборвала его Галя. – Я ничего не хочу. Уходи!
Мальчик еще с минуту молча простоял возле мамы, раздосадованный тем, что не может помочь ей в трудную минуту.
Первым делом она решила обратиться к директору местного предприятия, хотя была уверена, что так называемые инвесторы на дух не переносят фермеров: они конкуренты. Нужно было искать комбайн, она знала, что опоздание может увеличить потери урожая. Директор оторвал взгляд от монитора компьютера и приветственно улыбнулся.
– Здравствуйте, Галина Семеновна. Чем можем помочь? – его полуехидный и полуироничный тон заставил Галину засомневаться.
Она стояла, приложив одну руку к столу в нерешительности. В другой руке она держала листок бумаги с заявлением и ручку. Классический овал лица и со вкусом нанесенные пикантные краски придавали ей изящность.
В аквариуме, расположенном возле окна, рыбы вертелись, виляя хвостами и прильнув губами к стеклу, которое создавало предательскую видимость свободы. Даже кислородные пузыри казались предательскими. «Какая может быть любовь к существам, которых ты загнал в неволю», – успела подумать Галя. Сейчас у нее не было времени думать об этой абсурдной связи.
– Видите ли, Петр Михайлович, – начала Галя стесненным голосом, – я хотела у вас попросить комбайн…
Директор начал мотать головой.
– Увы! К сожалению, не могу помочь, – с таким же довольным выражением на лице произнес директор, – у нас все комбайны задействованы. Мне лично как-то неудобно отказывать вам. Если бы что-нибудь другое, личное… вы же знаете, как я относился к вашему мужу…
– Не надо об этом.
Галина, выйдя из кабинета в приемную, демонстративно в клочья порвала заявление и бросила в урну. Затем, взгляну в на оставшуюся в руке ручку, попыталась сломать ее, но, не сумев, скрутила ее несколько раз и бросила вслед за бумагой.
Секретарша округлила глаза:
– Что с вами?
Галя втянула воздух сквозь зубы.
– Борюсь с яростью, – выдавила она, выдвинув челюсть вперед, затем громко постукивая каблуками, покинула контору. На выходе на чугунной решетчатой плите сломала каблук новых туфлей.
На следующий день она получила звонок от Юры Смирнова, который оказывал транспортные услуги.
– Хорошо, – заверил он сочувственно, – я завтра же приеду, посмотрю на урожай и примем решение. Ты, главное, не переживай – я все сделаю. Ты же не чужая.
Галя успокоилась и вдохнула в легкие воздуха столько, сколько смогла.
На следующий день Смирнов осмотрел поле и замолк. Он сник и долго молчал, прежде чем начал оправдательную триаду.
– Не получится, – коротко и напрямую произнес он, – поле кривое, то есть бугристое. У меня старые комбайны и боюсь, что не справятся.
Галя растерялась и разозлилась – хорошо, что в руке ничего не оказалось. В ее глазах золотистое хлебное поле, радующееся солнцу и ветру, потемнело.
Спрятав свою гордость, Галя позвонила закадычному другу мужа Олегу из района, успешному фермеру, у которого было много новых комбайнов.
– Хорошо, – сказал Олег, – завтра утром я дам тебе четыре комбайна и за один день они покосят все поле. – Только, смотри, я их посылаю в семь, так как до вас почти двадцать километров. Встречаешь их в восемь утра и все организовываешь, хорошо? А то послезавтра они уходят в другой район.
У Гали наконец отлегло от сердца. Слава богу, есть добрые люди на свете. Она рано легла спать, но сон не шел. Будильник зазвенел в семь утра. Она наливала кофе в чашку, когда услышала гул. У нее сердце екнуло. Когда она сдвинула шторку, она ужаснулась: дождь лил как из ведра.
– Сережа! – растерянно крикнула она, потеряв самообладание. Она выронила из рук чашку с кофе, и та разбилась.
– Что, мама? – Сережа смотрел на маму со стесненным сердцем. Сурово сжатые губы изменили ее внешность.
– Это что?
Сын растерялся и странно посмотрел на маму, все ли в порядке.
– Дождь, – сказал он без эмоций. Потом, подумав, опустил голову. «Природа ни у кого не спрашивает, как ей поступать», – про себя подумал Сергей.
Через два дня поиски комбайна привели Галину в соседний приватизированный колхоз. Она зашла в гараж, где в полном зале исполнительный директор вел утренний наряд. Когда он увидел Галину, его голос начал затухать и вскоре он замолк совсем.
– Кто вы? – выскочило у него бессознательно, он скользнул взглядом по красивым чертам ее лица, – вы не меня ищете?
Все оглянулись.
Галя покраснела, подумав, что опять нарвалась на бабника.
– Я хотела, – начала Галя выдавливать из себя слова, – договориться насчет комбайнов. А…
Видно было, директор был в хорошем настроении.
– Поможем? – бросил он клич в массы, осматривая всех в зале.
И все хором и громко ответили:
– Да-а.
Они ей не помогли. Кто знает, может быть, от них ничего не зависело.
Босс
Дни шли. Запах уборочной страды отходил. Одни фермера зерно уже продали, другие продавали, несмотря на низкие закупочные цены. Все спешили, все-таки у фермеров свой календарь: конец уборки для них – конец года.
Черный джип с хозяином впереди и УАЗик с агрономом, глотая пыль на хвосте сзади, спускались с холма на высокой скорости. Мужчина шестидесяти лет, плотный с лоснящейся лысиной и черными колючими глазами, жадно осматривал свою территорию в несколько тысяч гектаров.
В больших клетках, красиво прямоугольником обнесенных лесополосами, догорали кучки соломы, заполняя воздух дымом и запахами страды. Одинокий серый коршун величественно парил в небе, высматривая мышей на земле, не считая за конкурентов стаю ворон, заполнивших поле внизу под его широкими крыльями.
Босс, откинувшись на спинку кожаного сиденья, наблюдал за природой, в которой он ничего не замечал, кроме математических расчетов больших сиюминутных денег, и размышлял о том, как расширить свои владения. Он, увидев на склоне бугра целую клетку оставленной пшеницы, взбесился. Параноик, он все время думал, что его все, в том числе и агроном, обманывают.
– Это что? – спросил босс, держа в руке колосья пшеницы.
Агроном чуть не умер от страха.
– Пшеница.
– Почему не скошена, я тебя спрашиваю?
– Чужое поле. Вы же запретили помогать другим.
Босс, сдвинув брови, недоверчивым взглядом посмотрел на агронома.
– Ты не одобряешь?
Агроном думал, что сказать и не ошибиться.
– Видишь ли, – начал босс, нацелив указательный палец ему в грудь, – уверен: хозяин этого поля днем и ночью мечтает о том, чтобы я дал слабинку и умер, и тогда у него появится возможность полакомиться моим куском хлеба. Верно?
– Нет.
Босс нахмурил лоб и ощетинился.
– Не понял, – босс стал смотреть на агронома как на врага. Агроном выдержал минутную паузу, прежде чем поставить точку.
– Он умер, – выразительно произнес агроном и его слова прозвучали как удар гонга. – Ему, как и всем, достался клочок земли размером один на два. Так что такую возможность бог дал вам, – агроном задержал взгляд своих глаз.
Босс моргнул глазами, осмысливая сказанное, но до него так и не дошло философское понимание жизни и смерти.
– Если продают, надо взять, – сказал босс. – Если не продают, то надо сделать предложение, от которого они не смогут отказаться. Так?
– Не знаю, – ответил агроном. – Вам виднее. – Агроном знал, что у этой семьи, если они продадут поле, возникнут серьезные проблемы из-за кредитов, и он их жалел, но ничего не мог поделать.
Отступление
– Сынок, мне тяжело об этом говорить, но я решила в понедельник бросить поле.
– Как бросить? Продать?
– Да. Хочу всех обрадовать, – подтвердила она, желая выслушать простую логику сына.
– А кредиты?
– Я не знаю и некого спросить.
– А покосить, мама? – с нерешительным тоном спросил Сергей, после длительной паузы, уверенный, что мама сейчас взорвется.
Галина тяжело задышала, медленно встала из-за стола под пристальным взглядом сына, в глазах которого поселился страх, и, сжав кулаки, ударила об стол.
– Как? – Галя закричала. Потом она повторила еще раз, оказавшись с ним лицом к лицу, – как? Я не могу руками с косой. У меня нет комбайна. Я больше не могу ходить и унижаться. Что…, что я должна делать? Скажи мне.
Сережа сидел, не двигаясь, уставив взгляд на краешек стола. Казалось, что он перестал дышать, даже ресницы не вздрагивали, кровь прилила к лицу, и оно порозовело. Его руки, мирно покоившиеся на столе, дернулись и сжались в кулаки, на глаза навернулись слезы ярости и беспомощности. Он, униженный и подавленный, медленно встал и ушел в свою комнату с опущенной головой и повисшими без движения как палки руками.
Мама, увидев душераздирающую картину, уронила голову на грудь, не в силах справиться с охватившим ее отчаянием, села и заплакала…
Сила воли
Сережа уставил взгляд на фото отца, помещенное в рамку золотистого цвета, пытаясь искать ответы на непростые житейские проблемы. Он смотрел на него с фотографии так же, как и когда говорил: «Мужчина должен быть мужчиной всегда, и это не зависит от возраста».
Состояние матери задело Сережу за живое, и он, недолго колеблясь, немедленно решил вмешаться в дело. Взяв в руки телефон отца, который со дня его смерти покоился на подоконнике, подключил к компьютеру и стал изучать контакты. Он выписал на листок бумаги последние непринятые вызовы, среди которых вполне могли быть потенциальные покупатели зерна. Он их систематизировал и повесил на стенку, чтобы подумать и поработать с каждым отдельно, понимая, что прежде надо изучить конъюнктуру на рынке зерна по интернету.
Утром следующего дня Сережа сделал несколько звонков по телефону отца и, наконец, услышал:
– Алло, – тяжелый мужской голос. – Виталий?
– Здравствуйте, – ответил Сережа.
На том конце тягостная пауза, как реакция на незнакомый юный голос.
– Извините, это же номер…
– Я его сын. Меня зовут Сергей.
– А где Виталий?
– Он умер. Три месяца назад, – ответил Сережа сникшим голосом.
Длительное молчание.
– Мне очень жаль, Сережа, – произнес голос, – прими мои соболезнования. Я друг вашего отца. Меня зовут Володя, и ты можешь положиться на меня.
– Дядя Володя, я хотел продать зерно.
– Я так и понял, Сережа. К сожалению, в этом году я занимаюсь другими делами. Но я могу дать тебе телефон человека, который поможет тебе, если скажешь, что звонишь от меня. Хорошо? Запиши номер.
* * *
Соседка Варвара, заинтересованная в исходе дела, набрала номер телефона Богдана с обеспокоенным видом на лице.
– Алло, Богдан, – начала Варвара, – неприятности. Соседка в понедельник продает поле вместе с пшеницей инвестору.
Богдан от шока долго не мог говорить.
– Завтра же надо что-то сделать, – сказал Богдан.
– Завтра воскресенье, милый, – отпарировала Варвара.
– Ничего я договорюсь с нотариусом, Главное – заверить договор. И я вас попрошу узнать, за какую цену она продает поле. Надо срочно вмешаться. Поговорите с ней, Варвара Ивановна, – я не останусь в долгу.
* * *
Спозаранку Сергей готовился вмешаться в дело и помочь маме победить.
– Пока, мама, – произнес Сережа серьезным тоном, покидая свою комнату. Он держал под мышкой деловую папку отца, а в руке – его телефон, что придавало ему силы и уверенность.
– Ты куда? – спросила Галя с удивлением.
– По делам, – ответил Сережа по-взрослому, – до вечера не жди меня, а на ужин приготовишь что-нибудь вкусненькое?
Галя с минуту так и осталась стоять на крыльце с открытым ртом. Он произнес это точь-в-точь, как и Виталий: его походка, его осанка, его манеры. «Моя единственная опора в жизни. Мой маленький, вдруг повзрослевший мальчик». Ее сердце сжалось, и она пожалела, что вчера сорвалась на него: все всегда как хорошее, так и плохое, достается самому близкому.
– Ты не завтракал, сынок, – вдогонку произнесла Галя.
– Я и обедать не буду, мама, – сказал Сережа, не оглядываясь. – Пока.
Галя осталась тоскливо смотреть на калитку, которую закрыл за собой ее сын.
* * *
Иван Павлович, бывший механик, а ныне пенсионер, стоял у себя в огороде между грядками и беспечно поливал томаты, потому что в этом году они пожухли и слабо росли. Блеклая сорочка белого цвета без рукавов не была застегнута и висела на выступающем животе. Услышав голос Сергея, он повернулся, потом, бросив шланг, направился к выходу.
– О, Сережа! – он медленно приблизился к забору, – что-нибудь случилось?
– Нет. Дядя Ваня, нужна ваша помощь.
– Говори!
– Надо поехать на поле.
– Зачем?
Сергей помялся с минуту.
– Хочу зерно продать.
– Ты?
– Да.
– Ну и дела, братец. Надеюсь мама в курсе?
– Нет.
– Ты хоть знаешь цены, они же меняются каждый день.
– Знаю из интернета – там все есть на доске объявлений.
– Как интересно. – Он стал с ног до головы изучать Сергея, вспоминая его отца, который всегда приходил на помощь другим. А сегодня его жена в одиночку борется за урожай, столкнувшись с равнодушием и предательством. Казалось, все ждали исход ее противостояния. – Поехали!
* * *
В кабинете нотариуса стояла гробовая тишина. Варвара и Богдан общались шепотом, а Галина Семеновна отрешенно сидела на стуле возле окна. Юрист равнодушно на компьютере набирал документы купли-продажи земли. Галина сейчас ни о чем не думала, потому что у нее не остались сил за последние несколько дней, чтобы еще о чем-то думать.
Когда Богдан забирал с ее участка последние фермерские приспособления, в уголках ее глаз собрались слезы, но она не дала им свободу покатиться по щекам, смахнув кончиком пальцев.
«Игра проиграна, – думала она. – Хотя бы не надо показывать свою слабость».
* * *
Нотариус встал и протянул бумаги на подпись Галине Семеновне. Она взяла ручку и приложила к документу, чтобы расчеркнуть и попрощаться с полем. Она не решалась – рука застыла. Богдан занервничал. Вдруг открывается дверь и в офис заваливается Сергей с черным пакетом в руке. Все оглянулись.
– Сынок, ты что? – оторвав руку от документа, спросила Галина. – Это что у тебя в пакете?
– Деньги, мама, – гордо произнес Сергей. – Я продал пшеницу.
Когда Дмитрий зашел во двор своего дома, ужаснулся: отец сидел под навесом беседки. Рядом с ним на столе красовалась бутылка водки, а в зубах он перекатывал сигарету. Дмитрий знал, что ему врачи недавно запретили пить и курить.
– Что случилось, папа? – Дима закрыл за собой калитку и стал приближаться к беседке.
– Ничего, – ответила его взволнованная мама, которая стояла на крыльце, скрестив руки на груди. – Он не успел купить поле Борисовых: ее сын Сергей продал пшеницу.
– А я что вам говорил, – довольно пробормотал Дима и объявил о силе и значении русской поговорки на многие случаи жизни: ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ ДАЛЕКО НЕ ПАДАЕТ.
Чему быть, того не миновать
(русская поговорка)
Иван, крестьянин сорок пяти лет, проснулся от удара локтем в бок.
– Зая, ты спишь? – спросила жена Вера. Иван, моргая глазами:
– Ты чего?
– Зая, ты сегодня собираешься за трактором?
Иван проснулся окончательно, подтянулся и сел, откинув одеяло.
– А что?
– Ты знаешь, – продолжала Вера сникшим голосом. – Мне приснился сон.
Иван затаил дыхание.
– Ну и что?
– Мне приснился Кучерин, – сказала Вера, с ужасом глядя в глаза мужа. – Ты помнишь его?
– Это тот, которого трактор задавил?
– Да, – неподвижным взглядом подтвердила Вера. – Милый, может быть, сегодня ты…
– Нет, нет, – отрезал Иван, – никаких «нет». Уже все договорено. Я сегодня покупаю трактор.
Жена строгим голосом, вручая Ивану сверток с деньгами:
– Смотри, чтобы тебя не кинули и нормально доехал.
Иван наконец-то осуществил свою мечту – купил для своего небольшого хозяйства трактор МТЗ. С самого утра он возился с ним, проверяя состояние всех узлов, прежде чем выложить деньги.
– А ремонтные ключи? – спросил Иван у Василия, садясь в кабину трактора.
– Зачем ключи? – парировал продавец, нахмурив лоб, потому что он продавал любимый трактор из-за долгов. – Трос могу дать: только он может пригодиться.
Иван не стал настаивать, но чуть расстроился. Трактор без ключей. Он, выезжая из райцентра, остановился у придорожного кафе «Дарюта», чтобы пообедать, хотя время было далеко за полдень, и сел за столик с чувством глубокого удовлетворения.
Он откинулся на стуле, побарабанил пальцами по столу, посмотрел на часы и протянул руку к карману с сигаретами, но, увидев вывеску «Не курить», с огорчением отказался от удовольствия. В кафе работал кондиционер – было прохладно, что еще больше разжигало аппетит.
Официантка появилась с подносом – молодая, с безразличным взглядом. «Наверное, мало платят, или мой вид не внушает надежду на чаевые», – подумал Иван. Он опустил взгляд на свои, чуть грязноватые, огрубевшие руки с чернотой под ногтями пальцев, покоившиеся на белой скатерти стола. Он как бы незаметно спрятал их под стол. Девушка метнула испытующую искорку и ушла беспечной походкой с опущенным подносом.
Прежде чем приступить к парящемуся борщу, он посмотрел через окно на свой трактор – красавец. Жена на пороге хаты обрадуется. Сосед от зависти почернеет как смоль. Вася сказал, что может понадобится трос. Почему? Что он имел в виду?
Выйдя из кафе, он прикурил сигарету еще на пороге и сделал смачную затяжку. Затем выпустил дым, задрав голову к небу от удовольствия. «Я когда-нибудь умру от этого кайфа», – подумал Иван.
Он сел за руль и стал заводить, но стартер молчал. Он попытался еще и еще раз – все напрасно. Трактор неисправен. «Это труба. Подстава, черт возьми. Ублюдок, он знал, поэтому всучил трос и на этом всё». Иван не знал, что предпринять. Нужен другой трактор, чтобы дернуть и завести.
* * *
Через минуту Иван услышал гул дизеля сзади трактора и увидел, как КамАЗ с прицепом обошел его и резко затормозил впереди, в пяти метрах от него, подняв в воздух густое облако пыли. Из КамАЗа вышли двое – водитель, круглолицый, в майке, с татуировками на предплечье, и его напарник. Они о чем-то разговаривали и смеялись. «Счастливые, – подумал Иван, – у них все хорошо».
– Ребята, поможете? – обратился Иван к молодым. – Не заводится. Надо только дернуть. Сегодня купил.
– Без проблем, – ответил водитель. – Если трос есть, цепляйтесь, пока мы будем обедать. – Его толстые губы и светлые глаза улыбались.
Иван вылез из кабины, распутал трос, изрекая проклятия, и дотянув его до фаркопа КамАЗа, зацепил. Он вернулся в кабину и, навалившись на руль, стал ожидать КамАЗистов.
«Сгорбленный старик с посохом в руке пересек дорогу и зашел в магазин… Родился, состарился, сгорбился. Дорога жизни. Вся жизнь – суета. Есть только один господин – время. Оно все безжалостно расставляет по своим местам. Купил неисправный трактор. Жена не пустит домой».
Пока Иван разбирался со своими мыслями, КамАЗисты пообедали, вмазали дозволенную дозу, по их меркам, холодного пива и вышли из кафе. Они обошли КамАЗ с другой стороны, сели и запустили мотор.
Для Ивана, спокойно сидевшего в тракторе, это стало полной неожиданностью. Он оторопел, быстро включил сцепление, твердо ухватился за руль. КамАЗ загудел, задымил и дернулся с места как бешеный. От пыли Иван даже не увидел, как натянулся трос. От резкого толчка торс Ивана качнуло на спинку сиденья. Трактор завелся, но КамАЗ не останавливался и похоже не собирался это делать. Все! Понеслось!
В одно мгновенье Иван представил, что его ждет. Он растерялся и стал искать сигнал. Его не оказалось. Он только теперь осознал, насколько важен сигнал в любом транспорте, а он, дурак, при осмотре даже не проверил его. Он попробовал нажать на тормоза: толчок – трактор чуть не выбросило на встречку. И этого нельзя было делать – он отпустил их.
КамАЗ на коротком спуске продолжал набирать обороты. Трактор подпрыгивал как на вспаханном поле и буквально летел за КамАЗом. Иван в агонии всеми силами старался удержать руль и не потерять управление, но с каждой секундой ему становилось труднее это сделать. Трактор развивал невероятную скорость, может быть, уже шестьдесят километров в час. Но, к сожалению, это не предел. Что будет дальше, одному богу известно.
Иван, высунув голову в окно, стал кричать, силясь перекричать громыхание. Но никто его не слышал. Водитель «девятки», который на обгоне поравнялся с трактором, покрутил пальцем у виска, мол, шарики за ролики. Что мог Иван поделать? Разве что выпрыгнуть, бросив руль, который уже начинал делать то, что хотел.
Иван обширным зрением мог видеть, как по обеим сторонам дороги рябью мелькали стволы деревьев и электрические столбы. Мир рушился на глазах. Он был на волоске от смерти, глупой смерти. В мгновение он вспомнил жену, детей, гроб и Васю, который протягивал ему трос. Сукин сын! В следующий момент Иван одной рукой начал лихорадочно искать тумблер света фар, хотя не был уверен, что свет загорится, потому что при осмотре он забыл их проверить.
Водитель Илья, несколько раз заметив, как на хвосте машины замелькали фары, сказал напарнику, наморщив лоб:
– Нас хочет обогнать какой-то козел. И не телится.
– Дай газу, – посоветовал ему напарник. – Покажи, на что способен пустой КамАЗ.
Илья надавил на педаль до конца.
Бедный, бледный, обессиливший Иван потихоньку терял контроль над трактором, воедино слившись с ним. Он уже терял контроль и над собой.
Руки стали тяжелыми как железо – он их почти не чувствовал. Колеса трактора были готовы отвалиться.
Илья сосредоточился, наблюдая за приборами.
– Мне что-то не нравится, – сказал он, глядя на напарника. – Машина не идет, такое ощущение, как будто что-то ее держит.
Напарник выпучил глаза и в ужасе открыл рот, но ничего не мог говорить.
– В чем дело? – спросил его Илья, испугавшись до смерти.
– О… Ос… Остановись! Т… Тр… Трактор, – наконец-то выговорил напарник, заикаясь. Илью пронзило как стрелой. У него перехватило дыхание. Нога по импульсу начала давить на тормоз: сначала медленно, потом уверенно. Они, остановившись, увидели страшную картину.
Трактор дымил. Колеса повисли набок и вот-вот были готовы отвалиться и загореться. У Ивана не было никаких признаков жизни, он даже не мог говорить. Побелевшие в суставах пальцы Ивана железной хваткой вцепились в руль и не хотели оторваться – кто-то из собравшихся предлагал от крутить руль.
Илья помог Ивану сесть на обочине дороги, дал ему воды и лекарство.
– Простите, – сказал Илья виновато и от всего сердца. – Мы про Вас просто забыли. Как Вы себя чувствуете?
Иван смотрел прямо перед собой и тяжело дышал набухшими ноздрями.
– У меня такое чувство, что живу после смерти, – сказал он с глубокомысленным видом. – После паузы добавил. – Я все всем прощаю.
Иван, наконец, встал – он еще пошатывался.
– Скажите, вы и завтра будете проезжать здесь? – спросил Иван странным голосом.
Водители КамАЗа ошарашено переглянулись.
– Да, – ответил Илья, уже улыбаясь. – А что Вы и завтра хотите прокатиться на буксире? Вам понравилось? – Все стоящие вокруг громко засмеялись.
– Да нет, – отрешенно ответил Иван, вспоминая жену и ее сон, – если не сегодня, то завтра это должно было случиться. Ведь правда: чему быть, того не миновать!