– Рашид Абильдинович, а почему вы решили, что Матвею нечем гордиться?
– Что?! – Удивился от такой наглости Мазепа.
«Целка, похоже, решила меня жизни поучить? Во, как интересно!» – подумал он в обезьяньем восторге и как…
Через пятнадцать минут разговора он внезапно понял, что столкнулся с настоящей крепостью знаний и логических выводов. Аня не просто держала оборону, а непрерывно атаковала и атаковала. Тему Гагарина она умело перевела в лунные снимки. Затем доказала, что в СССР было лучшее в мире образование, спокойная жизнь, развитая промышленность, передовые научные разработки и так далее. Рашид решил затянуть её в статистику, но девушка задала порку не занимавшемуся глубоко темой (кроме, конечно, своих злачных дел) «кандидату наук». Даже смогла назвать, какие здесь стояли немецкие и советские части в 41-ом, и когда освободили деревню. И тут Рашид, увидев, что «пипетка» реально может аргументировать, допустил главную ошибку, переведя тему в «великую поэзию», то есть «Песнь о Роланде», а конкретно – в собственную паленую диссертацию. И тут он попал! Особенно когда узнал, что напавшие на войско Роланда баски в действительности были христианами, а не мусульманами. В ответ Рашид стал грубить, называя Аню «фантазеркой», но тут, смеясь, вступила его бывшая пассия, и завершила разгром, забросав цитатами.
– Я же тебе сама писала «твой труд», что ты со мной споришь? Только ты зря меня в соавторах не указал. Эта была сначала моя тема! – Мстительно заявила Екатерина.
– Ах, ты… – в ярости пробормотал Рашид и, хмыкнув, сматерившись и сделав пару нервных бессмысленных телодвижений налево, направо, пошел в район «купания».
– Ну, Анечка, мы с тобой заработали теперь наряды вне очереди, – улыбнулась Екатерина.
– А вы правду ему писали диссертацию? – осторожно спросила Аня.
– Да… Именно! Самое ценное там, моя несостоявшаяся кандидатская. Он никогда испанской темой не занимался, но так как германист он тоже никакой, то воспользовался моими знаниями по Реконкисте. Он стал кандидатом, а я нет. Но ты молодец, Анька!
– В чем, это вы его разбили?
– В том, что ты сумела парировать, а я тебя даже не консультировала для этого. Пойдешь к нам на истфак?
– Не знаю… я пока вправду не знаю. – Ответила девушка по-прежнему робко.
Это была первая серьезная стычка на тех раскопках.
5. ЧЕРЕП С ДЫРКОЙ В ТЕМЕНИ
На шестой день Аня нашла ещё один череп, причем оказавшийся «юбилейным», тоже шестым, обнаруженным девушкой. Его нашли вместе с остальными останками в низине, куда точно никто не собирался ходить. Сначала думали, очередной блиндаж, но вскоре поняли, что это просто бурелом, накинутый поверх травы и укрывавший умершего насильственной смертью человека. Аня радостно подбежала к голове, и отделив её от остальных останков, внимательно осмотрела.
– Боже, какой красивый и какой большой! – Прокомментировала она свое открытие.
– Это «подснежник», Аня, а не солдат, – сказал ей дядя Дода.
– Почему не солдат?
– А где его каска, ты видишь? А фуражка, а оружие? Гол как сокол.
– А как же эта рана на голове? – Аня показала своему наставнику огромную дырку овальной формы с чуть рваными краями.
– А где ты, девушка, видела, чтобы пули падали так четко вертикально сверху вниз? – Насмешливо спросил Давид, – это не пулька, моя дорогая, и не шрапнель. Это удар ледоруба, точнее… шахтерское кайло… Ровно как прошло, без малейшего скола. Был бы ледоруб, были бы трещинки, а тут и впрямь, как пуля ударила.
Он взял череп в руки и что-то начал с умным видом измерять пальцами. Потом отошел в сторону и сделал пару шагов, осмотрелся…
– Мальчики и девочки, только без паники! У нас тут возможно сто пятая статья.
Аня вздрогнула от такой информации.
– Вы уверены? – спросила она робко.
– Ну… предполагаю! Фантазирую. Стояли сзади, один здесь, второй вероятно здесь. Он был к ним спиной, и тот второй, что ближе… расстояние метр, примерно, нанес удар. По голове один, со всей силой, на какую способен. Другой, наверное, перерезал горло. Это конечно пока просто предположения Аня… Твердо сказать ничего нельзя.
– То есть его добавили к тем, солдатам? – предположила Аня.
Давид покачал головой.
– Ну можно так сказать. Да, ты интересно выразилась: «добавили к тем».
– А почему его убили… холодным оружием?
– А наверное потому, Аня, что боялись кто-то услышит стрельбу. Поселок рядом. А может, просто решили мочкануть с кайфом и наслаждением. Вот так, Аня. И такое тоже можно найти в местах сражений!
– Что мне делать?
– Оставь его лучше здесь, он не наш.
– Я не могу его оставить, Давид Рафаилович. Это всё равно человек, я должна его похоронить.
Давид задумался, кивнул и попросил девушку:
– Знаешь что… зафоткай все это, а череп возьми и принеси ко мне в палатку. Я хочу кое-что узнать.
– Что именно?
– Сделать слепок с лица. Давно не тренировался, а тут просто идеальный случай, и может даже пригодиться следствию.
– Ура! – весело воскликнула Аня. Идея, что Давид все-таки заявит в милицию, её чрезвычайно обрадовала.
– Принеси его в палатку ко мне, и как следует, почисти!
Аня радостно с черепом побежала к палаткам, а Давид стал задумчиво разглядывать останки.
«Бог, ты мой! Ты же должен был склетизироваться за такое время. Кто же ты такой?»
Он с удивлением разглядывал труп, который совершенно не выглядел скелетом, а был похож скорее на мумифицированные останки с черной угольной кожей.
«Чертовщина какая-то» – подумал Давид, разглядывая высохшую, но, как ни странно, сохранившуюся шею человека, на которой четко у гортани виднелся разрез, сделанный ножом.
«И никто тебя не поел? Кто же ты такой?» – словно спросил у мертвого Дода, а потом удивленно покачал головой и отправился также к палаткам.
Вечером этого же дня Екатерина Сергеевна затопила баню. Пацаны, как всегда, побежали париться первыми, а Мазик много ругался и спорил о делах с Давидом. Краем уха Аня расслышала, что у них всех какие-то «проблемы». Давид настаивал «немедленно свернуть лавочку», а Мазепа «закончить рисование, а потом уже свалить».
Послушав и подумав, Аня спустилась к реке, где начала чистить найденный череп щеточкой и обмывать физраствором. Устав она поднялась и пошла относить свою находку наверх, по пути понаблюдав телодвижения под визги и хохот в сауне. Внезапно оттуда выскочил Матвей и пробежал прямо в одних плавках к реке. Жора ему что-то крикнул вдогонку, Мотя оглянулся, увидел Аню и подмигнул ей:
– Давай с нами! – бросил он девушке и помчался дальше.
– Нет! – улыбнулась Аня. Затем глянула на сауну и увидела высунувшегося Георгия. Тот заметил в руке Ани череп, дернулся, чтобы выскочить, но вспомнил, что на нем ничего нет, быстро надел плавки, и даже дополнительно окрутил вокруг торса полотенце. Выскочил, мокрый и распаренный, красный, как рак.
– Это что такое, где нашла?
– Там, ниже по течению реки, к югу.
– Ух ты… Такой большой! Дашь подержать?
– Бери!
Жора взял в руки и… с него свалилось полотенце.
– Опс!
– Да забудь… – улыбнулась Аня, – смотри, что мы сегодня открыли. Видишь дырку в голове? Как ты думаешь, что это?
Она взяла череп в руки, а парень накинул полотенце уже на плечи, чтобы не мешало.
– Дырка… – задумчиво произнес Георгий, вертя в руках череп, – круглая дырка.
– Но от чего? Что с ним случилось? Смотри, включай интеллект!
– Ну… убили, наверное… странно. Дырка от пули обычно маленькая и круглая, а тут большая и вытянутая… Не знаю, не видел таких. Не-е! Это не пуля и… не саперная лопатка тоже. Но, может, штык. Упал, и его так сверху добили?
– Не угадал, это кирка!
– Кто сказал?
– Давид Рафаилович. Понял? Его убили, но не в бою!
Тут Аня взяла череп в руки и загадочно посмотрела на мальчика.
– Задумайся, – сказала она ему, – просто представь себе. Ты ходишь, бегаешь, учишься, работаешь, спишь и ешь. Может, даже у тебя есть дети. И в одну секунду, самую нелепую, внезапно, просто как дуновение легкого ветерка. Всё прерывается. И ты уже мёртв. Просто одна секунда, и всё. Ничего не воскресить и не вернуть назад никогда-никогда. Тебя нет. Твое тело теперь просто труп. Оно лежит в земле, и с него медленно опадает плоть. Прямо, как сухие листья осенью. Кусочек за кусочком… медленно, месяцами, годами… Потом… Ты становишься голым и чистым. Как вот этот человек. И твой череп держат в руках, твою голову, в которой все было, все твои мысли, все твои грезы и все твои желания, держат в руках и думают. Что же с тобой случилось? Почему ты стал таким? Ты представляешь, что ты умрешь?
Георгий застыл от удивления, совершенно не понимая смысла этой триады.
– Я… пожалуй пойду, – ответил он.
– Иди, иди! Всё нормально…
Внезапно с другой стороны раздались вопли и ругательства.
– Пошел вон, лентяй, недоношенный! – На глазах Ани Матвей, получив подзатыльник, побежал, пригибаясь, к палатке.
– Рашид Абильдинович, почему вы так поступаете?
– А тебе-то что? Иди, разбирай свои «дары данайцев», если делать нечего! – ответил Мазик.
– Да нет, ничего, просто не сочувствую вашей супруге и детям, если что…
– Что?? Что, что?
Мазик хотел было рвануть к девушке, но его задержал Давид.
Ближе к ночи, уже после отбоя, Давид предложил девушке сходить на речку и выкупаться.
– Аня, скажи. А откуда ты столько знаний понабралась? – спросил её дядя Дода своим тихим, бархатным, как всегда немного грустным голосом.
– От вас, Давид Рафаилович.
– Да, нет, ерунда, я о другом. О других знаниях. Та же самая тема войны. Откуда ты знаешь, какие здесь стояли соединения, какое у них всех было оружие, и кто командовал?
– Интернет! – бросила Аня и попыталась зайти в воду.
– Интернет, значит, всё оттуда?
– Да… Давид Рафаилович, помогите мне, пожалуйста, у меня почему-то не получается найти правильно дорогу…
– Ну, хорошо, – Дода подошел к девушке, которая беспомощно боролась с гроздьями тины в воде в практически полной темноте, но прежде чем помочь, посмотрел ей в глаза.
– Аня… Ты умница. Ты очень много знаешь для своего возраста. Но ты должна знать ещё кое-что. Жизнь намного сложнее. Нельзя так грубо себя вести, как ты ведешь себя с нашим руководителем.
– А почему он так ведёт себя с нашими парнями?
– Он… имеет на это право.
– Откуда? Кто ему дал такое право?
– Мы. Мы все, включая тебя. Он главный спонсор и руководитель всей нашей команды, и без него ничего бы…
– А почему он забирает себе пятьдесят процентов? Железный крест ведь нашел не он, а Георгий.
– Он… много знает и очень многое умеет. Он хороший организатор, и у него дикое чутье. И даже если Георгий нашел крест, то у него получилось так только потому, что именно Рашид угадал сам квадрат, где и нужно копать. Понимаешь. Не всё так просто в нашем деле, как и в любом ином.
Давид посмотрел внимательно в её дивные карие глаза-пуговки:
– Ты… должна слушаться его, также как все. Понимаешь? Иначе поедешь домой. Тебя рассчитают посуточному, а не по сделанному. Поняла меня?
Аня молчала и молчала, просто сглатывала слюну. Давиду даже на секунду показалось, что он увидел в глазах юной гордячки слёзы, но это было заблуждение. Аня просто думала. затем улыбнулась:
– Помогите мне, у меня ноги запутались.
Давид усмехнулся, словно ком со спины упал.
– Ну, давай, иди. Смелее! Что, даже так не можешь?
– Не могу… за что-то зацепилась. Я не вру, Давид Рафаилович!
Дода подумал-подумал и взял Аню на руки. Взял и удивился. Девушка оказалась легче, чем он думал: килограмм сорок, максимум. Он не стал её спрашивать, специально она «запутала ноги» или ненамеренно, а просто отнес к большой воде и выпустил поплавать. Аня спорхнула с его рук, прямо как русалка, и тут же начала перебирать ногами и грести к противоположному берегу…
Спустя примерно час, уже на берегу, Аня сидела рядом с Додой в махровом полотенце поверх купальника и рассказывала ему про своего отца. Как он любил её и маму, как он уезжал в командировки. И как однажды случилось так… что он просто не вернулся.
– А какая это была война?
– Командировка была в Кабардино-Балкарию. Там он и погиб. Посмертно наградили Орденом мужества, а маме назначили пенсию. Мы стали жить вдвоем.
– Мои соболезнования…
Возникла пауза и внезапно Давид разглядел на груди у Анюты маленький крестик. Он крайне удивился этому.
– Скажи, Аня… ты так много говорила про демонов?
– Вас смущает, что я ношу крестик? Что-то не складывается в пасьянсе? – иронично продолжила его фразу девушка.
– Да. Если так можно выразиться. Я об этом, ты угадала…
– Я верующая, и я христианка. Это правда. Так меня воспитали. Но я думаю о тёмных силах. Иногда мне кажется… Но я борюсь с этим.
– С чем?
– С искушением и с чернотой.
– Получается?
– Не всегда… Иногда я вижу их живыми, прямо перед собой, как вас сейчас. Иногда я вижу кровь и души людей, умерших и лежащих прямо под нашими ногами. Отсюда у меня такое чутье на находки. Я вижу, где они лежат.
«Отлично! Это можно будет использовать в разговоре с Мазиком» – подумал Давид.
– Я вижу их кровь, вижу их ненависть друг к другу, вижу и чувствую их боль и страдание. Их смерть, как свою. Но я уже привыкла… ко всему этому. Это уже стало частью меня, как часть… моей плоти. Давид тут увидел, что у девушки подрагивают руки, а взгляд просто остекленел. Она смотрела куда-то на тот берег, застывшая в своем, единственно ей понятном мире.
– Знаете… – Аня повернулась лицом к Давиду, – не мучайте, пожалуйста, наших ребят. Дайте мне. Я найду эту вашу закладуху.
– Что?!
– Не бойтесь. Я подслушала вас. Я могу вам помочь. Я её… увижу.
– Интересное предложение… – прикинул Давид, – надо будет сообщить Мазику… Аня! Скажи мне другое… И ты в этих своих мирах всегда одна? У тебя нет там спутника или друга?
Аня улыбнулась нежной улыбкой.
– Есть! Но я вам расскажу, только если согласитесь с моим предложением.
– Я…
– Просто «да» или «нет»?
– Я… Я подумаю, Аня. Я скажу Рашиду Абильдиновичу. Аня посмотрела снова на ту сторону реки и сказала:
– У меня есть друг. Но он меня не видит. Никогда не видит. А я вижу его каждую ночь. Во сне. Его зовут Грэй.
На следующий день Дода рассказал Мазику о своем «честном разговоре» с Аней и убедил его оставить девушку ещё на пару дней или вообще до конца экспедиции, под свою личную ответственность, конечно. Ещё он рассказал Рашиду про Анин дар. Мазик покумекал и предложил Давиду испытать эти способности в «блинах»
– Закопаю завтра копилку, если найдет – есть разговор. А так… будет ещё грубить – уедет домой с посуточными.
Ночью Ане снова приснился Грэй. Он был на летном поле в серебристом шлеме, а рядом стояли белокрылые двухкилевые машины. Он что-то объяснял технологам, а Аня смотрела на него и даже попыталась спросить о чем-то, но он снова её не увидел и не услышал. Всё как всегда, как уже было тысячу раз раньше. Аня даже толкнула Грэя. Он оторвался от планшетов, посмотрел по сторонам и снова не заметил её.
«Как я должна произвести на тебя впечатление?» – подумала она. Девушка попыталась посмотреть, что он разглядывает на планшете, и увидела там, среди текста полетного задания, надпись на латыни: «Natura peccator plena libido».
– Природа грешника полна похоти, – в ужасе произнесла она вслух. Аня знала эту фразу. – Что это может значить? Может… Я должна тебе что-то написать в ответ.
Грэй заканчивал разговор с техниками и уже готов был закрыть планшет, как Аня выхватила ручку из его рук и…
Грэй просто закрыл планшет и пошел к самолету.
Наутро Мазик сказал Доде, что все готово, и… юная чернокнижница напрасно битый час бродила по пустому квадрату. Наконец честно сказала:
– Здесь я ничего не чувствую. Тут ничего нет, Давид Рафаилович.
– И то верно! Не бойся, Нюрка, это я тебя проверял, – ласково хмыкнул Мазик.
– Рашид, а может, обойдемся без проверок? – спросил Дода.
– Не кипятись, – согласился начальник, – вечером ещё раз попытаемся.
Георгий и Матвей снова ныряли и ныряли, теперь уже даже в светлое время суток. К девяти часам Матвей окончательно вышел из строя и свалился с жаром.
– Хлыздун гребаный. Лекарства есть? – спросил Рашид у Давида.
– Обеспечим всем необходимым.
– Капельницу ему поставь, и как можно больше касторки! Хе, хе! Пусть побегает, спорт полезен.
Давид покачал головой и занялся больным, но уже по своей, а не предложенной руководством, схеме. Матвей лег под одеяло, чтобы пропотеть. Увидев, что рядом с ним сидит с водой и полотенцами Аня, Рашид поинтересовался:
– А Нюрка может его заменить?
– Да ты что, Рашид? Девчонкам там не место!
– Ну а вдруг? Они только кажутся слабыми, на самом деле…
– Может, поработаем по моей схеме?
Вечером эксперимент повторили, и… Аня нашла грязные мужские трусы, в которые были завернуты несколько серебряных монет. На Рашида это произвело мощное впечатление!
– Да ты что! А я, дурак, не верил! Может, все-таки… Как это ей удалось? Ты не подсказывал?
– Мазик, если бы я знал, что ты завернешь монеты в свои трусы, я бы предложил Анюте… искать клад в другом месте.
– Ну, в общем… убедили!
Договорились в итоге завтра проверить способности Ани уже на пристани.
Утром следующего дня случилась неприятность, что едва не уничтожила запланированное мероприятие. Пришел участковый из села и вежливо поинтересовался: «А что это вы тут делаете? Есть ли у вас разрешение на раскопки и кто его вам выписал?»
Рашид немедленно свернул все операции и битых два часа рассказывал, что они делают, как, зачем, и что все разрешения есть из самого ВУЗа, подписанные ректором. Тогда товарищ участковый обратил внимание на сложенные рядком черепа и поинтересовался: «а это что?»
Через час злой как черт и красный как рак Рашид вышел из палатки и резко приказал:
– Весь мусор убрать на хер! Все закопать, чтобы никаких следов больше не было. Хоть одна, млять, берцовая кость где-нибудь заваляется, вставлю её в жопу тому, кто оставил!
– Что он такой злой? – изумленно спросила Аня у Давида.
– На штуку баксов Мазик залетел. – Объяснил ей наставник. – Худо дело… Хотя, с другой стороны, тоже хорошо. Штука баксов по местным меркам серьезная сумма. Пока её не пробухают, снова не придут.
– А когда её пробухают?
– Думаю… два-три дня у нас в запасе ещё есть.
Вечером сходили на пристань и испытали способности Ани уже на месте. Ничего не вышло. Девушка, как ни старалась, не смогла почувствовать клад. Только однажды и только в одном месте она чуть задумалась.
– Нет, не могу, простите меня…
– Ничего, ничего, Нюра! Это ерунда! Завтра снова попробуешь свои силы. Тут должно быть что-то, я знаю. У меня проверенный был источник. Тот самый, что давал наводку на полковника.
Если честно, Аня просто совершенно не хотела работать. Её оскорбило то, как поступили с найденными останками людей. Закопали их грудой в одну яму, и медальоны с патронами туда же побросали!
«Подонок этот Мазик!» – подумала про себя Аня.
Но неприятности на этом не закончились. Вернувшись, Мазепа зачем-то заглянул в палатку к девушкам, и там…
– Да млять вашу! Вы что, ублюдки, не поняли меня? Кто эту мерзость оставил тут? Признавайтесь, кого, млять, в землю зарыть? Тебя?
Рашид наехал на Георгия, держа в руках как какую-то дрянь, тот самый, найденный Аней череп.
– Я, млять, тебя сейчас так урою! – заорал он на Жору, и тут…
– Рашид Абильдинович, пожалуйста… Можно я скажу.
Воцарилась тишина.
– Этот череп нашла я. И это я его оставила у себя. Можно я его… домой отвезу! Ну, пожалуйста?
– Можно! Если только заплатишь. – Ответил Рашид.
– С… с-сколько? – В ужасе спросила Аня.
– Хе… да хоть деньгами… а хоть чем!
– Нет! – Пролепетала девушка.
– Ну нет, так и нет! – ухмыльнулся Рашид и… этот кадр Аня Звягинцева запомнила на всю жизнь. Просто все как в замедленной съемке. Череп из рук Мазепы так красиво полетел в сторону реки далеко, далеко… а затем и вовсе пропал.
Аня перевела взгляд на татарина и в бешенстве пробормотала:
– Nigrum hircum. Cornea canis. Ты считаешь себя ученым? У тебя даже диссертация липовая. И жены нет, потому что даже обезьяна не станет жить с таким чертом, как ты. И детей никогда не будет! Дурак ты и мразь. Сволочь и подонок! А я ухожу! Денег не надо!
И Аня бросилась вслед за черепом в сторону берега. Убежала… и через секунду исчезла, как и череп.
– Ну, все, Мазик! Разбил ты сердце девушке, не будет она на тебя больше работать. – Прокомментировал случившеёся Давид.
– Найди её и приведи сюда!
– И что я ей скажу?
– Скажешь, что я… хы… так больше не буду!
6. КТО ТАКОЙ АЗАЗЕЛО?
Давид нашел Аню только под утро. Раза три за ней ходил, искал вокруг лагеря и в «блинах». Потом только до него дошло, что она могла вот так запросто взять и пойти домой, прямо как есть без всяких вещей прямо по той дороге, по которой они все сюда приехали. В итоге, под утро он запрыгнул в машину и… проехал почти пятнадцать километров, пока не увидел на дороге плетущуюся, бледную как тень, бредущую словно трансе со злополучным черепом в руках, готовую буквально упасть на землю без сознания, Аню Звягинцеву. Так она и упала «без сознания» прямо во внедорожник и тут же заснула. Давид привез её в лагерь спящей.
– Должен мне теперь пятьсот баксов за это! Понял? Шутка… – Прокомментировал свое возвращение Дода Рашиду.
– Да не вопрос, двести дам! Как её состояние?
– Еле жива! Сегодня работать не будет. Точка!
Бородатый только хитро кивнул головой:
– Ну и ладно… Жорка уже заканчивает съемку. Через пару-тройку дней поедем домой. Всё. Баста!
– Слушай, Мазик… перестань скотиниться, очень прошу тебя! – Предложил Давид. – Вот она снова здесь и ты побудь всё оставшееся время на её стороне? Произведи положительное впечатление. Ты же можешь иногда быть человеком?
– Попытаюсь… – пробормотал Мазик и Давид почувствовал в его взгляде ну что-то очень недоброе.
Прошло ещё два дня. Постепенно Аня пришла в себя и продолжила работать. На Рашида она поначалу не то что смотреть не могла, её просто натурально начинало колотить, когда его видела. Но Рашид вел себя умиротворяющее: улыбался, шутил, в кои-то веки не ниже пояса, а так интеллигентно. Заявил во всеуслышание, что Ане полагается премия.
– Пошел ты, козёл… – пробормотала Аня, услышав это, – ни копейки от тебя не возьму!
Однако, видимо внявший советам Давида, начальник партии и дальше вел себя очень прилежно и почти образцово. Часто хвалил девушку, помогал ей пару раз с делами, и даже порадовался однажды публично за Аню, подержав в руках её «находку». Оценил лобные доли и заявил, что, возможно, это «умный был мужик». На девочку, которая видела до этого одни жути, такие подходы не произвели впечатления, но она перестала нервничать в присутствии Рашида.
Зато Абильдиновичем резко занялась Катя, которая пару раз прочитала своему бывшему лекции, да так, что Звягинцевой, даже стало жалко начальника. Однажды после одного такого разноса, к слову, Екатерина была весьма жесткой женщиной, Аня увидела Рашида, в одиночестве сидящего на пне и грустно курившего самокрутку.
– Рашид Абильдинович? – осторожно спросила девушка.
– А, Нюра! Вон, присядь на том бревнышке, если хочешь.
Аня осторожно села рядом и полюбопытствовала:
– А за что она вас так?
– Да не за что! Былое…
– Вы любили друг друга раньше?
– Что? Да, было дело. Хотели создать семью. Она из провинции родом, из Пскова, я из Питера. Местный, значит. Долго дружили, потом расстались. Не выдержала меня, характер не тот. «Свинья» – сказала.
– А почему она тогда с вами ездит?
– Я ей помогал много. Теперь она немножко болеет, помогаю и сейчас. Деньгами. Каждый месяц даю десятку. А ты знаешь, Нюр. Я её любил. Мы оба друг друга любили.
– Как странно… почему люди ссорятся?
Рашид задумался на минуту о чем-то своем, а потом вздохнул и спросил:
– Хочешь расскажу тебе, Нюр, одну историю? Легенду местную.
– Конечно! – радостно ответила девушка.
– Ты не сердись на меня за то, что было, это всё характер, он мерзкий, конечно. Катя во многом права. А история эта связана с одной пещерой.
– Тут есть пещеры?
– Да, там вниз по течению есть одна пещерка, метров двадцать на десять, с узким входом. Так вот про неё местные что говорят…
И Рашид начал свой рассказ:
– Давным-давно Нюра, в этом селе, что там, ниже по течению, жила в семье одного крестьянина красивая юная девушка. Она росла и цвела. И все в деревне восхищались её красотой. Звали её Любавой. И был у неё суженый, молодой человек, крепкий парень, смышленый и сильный. Звали его Петром. Но увидел её как-то барин, что владел всеми этими землями и деревней, в которой жили наши герои, а барин был выжига и плут, такой, что привык брать силой всё, то, что не удается взять деньгами. И позарился он однажды на эту красавицу и потребовал её к себе в усадьбу. Но ответила Любава: «у меня есть суженый, и живет он в нашей деревне». Сильно барин разозлился. Велел он бросить её суженного на самые страшные и самые тяжелые работы: рвы копать, и пни на болоте выворачивать и на медведя с одной рогатиной ходить. Все выполнял Пётр, как ему приказывали. Дивился барин такой преданности. И предложил тогда барин парню такую сделку: «будешь ты жить у меня в усадьбе моим личным конюхом работать. Будет у тебя денег, сколько захочешь, и выберешь себе любую девушку в деревне, только отдай Любаву мне. А не отдашь – прикажу забить тебя батогами. Сгинешь, помрешь, и никто о тебе не вспомнит». Но ответил ему Пётр: «нет!». Тогда обратился барин к Любаве и сказал ей: «будешь жить у меня в усадьбе, и не будет у тебя ни в чем недостатка, а не согласишься – забью твоего Петра батогами или в армию отправлю по рекрутскому набору, и увидишь ты его только через 25 лет. Думай и соглашайся!». Подумали они тогда, Пётр и Любава, и решили так: обвенчаться здесь в этой пещере, и встречаться потом тайно каждый день. Но чтобы грозу переждать, в лице барина, согласился Пётр идти в армию, а Любава обещала ждать его все 25 лет и на том дала в присутствии дьякона, что их обвенчал, обет. Разорился тогда барин, узнав о таком, но сделать ничего не смог. Пётр ушел в армию, а Любава ждала его все эти годы. Жила она при церкви.
– И что дальше? – робко спросила Аня.
– Коротко ли долго, Нюр, вернулся Пётр из армии, уже немолодой. Встретила его Любава, тоже уже повзрослевшая. И пришли они снова на это же место, к этой самой пещере. И достали оттуда вещи, что туда положили, а затем пообещали друг другу никогда больше не расставаться. Но тут раздался собачий лай, и гневные крики людей барина. Столько лет прошло, а не забыл старый чёрт, что провели его наши герои. И сказал тогда Пётр: «что же, видимо не миновать нам нашей судьбы. Я много воевал, буду драться и задержу людей нашего хозяина, а ты беги, спасай себя, беги, куда глаза глядят, не останавливайся». Но Любава ответила: «не для того я ждала тебя 25 лет, чтобы убежать и бросить, мы примем нашу судьбу вместе». И окружили их собаки и дворовые людишки. Но не испугались наши герои, а ушли в пещеру. Бросились за ними барские слуги, и накрыл их камнепад, кого побил, кого покалечил, а наших героев с той поры больше никто не видел. Как они ушли в пещеру так, там и остались. Никто не смог помешать их любви и встать между ними. Вот такая история, Нюра.
– Спасибо, хорошая история… Как грустно.
– Если люди любят друг друга, ничто не станет перед ними. Нет таких сил.
– Я поняла! – И Аня, подсев к начальнику поближе, прильнула к его широкой груди.
Постепенно всё утихомирилось. Уже на следующий день, после побега Ани, Матвей почувствовал себя лучше и вечером ходил, правда недалеко и качаясь, как пьяный. Все это время девушка стала его личной сиделкой. Приносила воду, лекарства, помогала ходить, обмывала тело полотенцами. Рашид смотрел на это спокойно и не мешал. На пристани первый день вкалывал один Жорка, но вскоре ему на помощь пришел Давид, полностью заменивший выбывшего Матвея.
На третий день обстановка окончательно разрядилась, когда Аня нашла в «блинах» ещё один планшет какого-то немца с медалями и бумагами. Там оказалось ко всему прочему: нагрудный знак «За участие в общих штурмовых атаках» и ещё два «За ранение» первого типа, множество бумаг и несколько писем. Звягинцева почувствовала богатство на приличной глубине – около метра, чем вызвала восторг у всей группы. Давид даже пошутил, что теперь и «аська» не нужна – хватит одной Аньки. А Рашид поворчал, мол теперь уже точно «всё»! Даже по логике получалось, что ничего нового найти невозможно.
На четвёртый день, после истории с черепом и аниным побегом, Давид и Георгий вернулись довольные и сообщили, что нашли под пристанью какое-то захоронение или что-то подобное, в виде сложенных старых бревен. Всё это зарисовали и замерили. Теперь дело в шляпе: приехать на следующий год и откопать закладуху. Все обрадовались, даже Катя немного подобрела.
Но Рашид все равно остался чем-то недоволен. Качал головой, мол фундик не тот. Давид начал с ним горячо спорить, остальные мнения разделились. Катя ехидно сказала, что никакого клада нет, и промаялись напрасно, а Жора и Матвей, потребовав сначала обещанные сверхурочные, а затем заявили, что всё вполне возможно и нужно непременно ещё раз приехать и продолжить работу в следующем году.
Двинули тогда главный резерв группы! Аня пару раз сходила на пристань и снова пыталась почувствовать клад… Наконец она сказала, что да, возможно там что-то есть. А потом твердо и радостно:
– Да, есть! Я уверена!
Все расслабились, покивали довольно головами и вернулись к палаткам. Затем Рашид с Давидом ещё раз съездили на пристань, и в семь часов вечера вернувшись оттуда, Мазик официально заявил о завершении работ по обмерам, фотографированию и промерам глубины. Достали спиртное и решили отметить.
Во время празднования много говорили и рассказывали, каждый о своем. Молчала только Аня, она думала про историю, которую рассказал ей пару дней назад Рашид. Екатерина заметила задумчивость девушки и нашла для неё вопрос:
– Аня, скажи, а какой из демонов в окружении Воланда тебе больше всех понравился?
– Азазелло! – тут же ответила Аня. – Он единственный из всех демонов там настоящий!
– А остальные, что, совсем ненастоящие? – удивился Давид.
– А остальных придумал уже сам Булгаков. И Воланда тоже. Дьявол ведь совсем не такой, как у него. Он в оппозиции к Богу, а в романе – словно вторая часть высшей силы.
– То есть, ты хочешь сказать, что Воланд не дьявол?
– Нет! И не может быть дьяволом. Он часть той силы, что стремится совершить зло, но вечно совершает благо…
– Вообще-то, Аня, ты должна знать, что Булгаков в действительности взял свой образ Воланда из «Фауста» Гёте и эта фраза почти полная копия того, что произносит Мефистофель. – Возразила Катя.
Аня покраснела, она явно была не готова к такому повороту.
– Ну хорошо, пусть Азазелло, а что ты можешь нам про него рассказать?