Я найду, кто убил тебя! Триллер

Ирина приехала вечером, второго дня. Затащив большую сумку в дом, она молчаливо сняла пальто, разулась и лишь потом, как-то виновато посмотрела на меня.

Я всполошился! Неужели Ирку засекли всезнающие и любопытные донельзя, соседи? Но оказалось – нет. Дело обстояло несколько иначе, и совсем уж не так плохо, потому что, она сказала:

– Прости, Лёша, я не выполнила своего обещания. Правда…, я… очень-очень пыталась. Я два раза приезжала к твоему дому, заходила в подъезд, а дальше…. Лёша, оказывается, я такая трусиха, такая трусиха. И, словно оправдываясь, извиняющимся тоном продолжила, – я тебе купила в магазине всё, что ты просил, даже носовые платки…

И, закончив оправдываться, Ирка вздохнула, посопела носом, затем, продолжила:

…Может…, ты сам…, как-нибудь, а?

Я прижал к себе такую нежную, такую родную, и такую желанную Ирку, и нежно поцеловал её глаза, а потом губы. Она не отстранилась, а лишь уткнулась лицом в моё плечо.

Так, не шевелясь, мы простояли, может быть, минуту, а может быть и больше. Я почувствовал, как душевная близость вновь возвращается к нам, и не захотел торопить события.

Затем, приподняв её лицо, заглянул в голубые глаза и спросил:

– Ириш, ты не очень устала, давай, прямо сейчас, смотаемся, вдвоём? Понимаешь, мне…, мне, очень нужны копии документов моей фирмы, ии-и… деньги конечно.

Она подняла свою светло-рыжую головку, посмотрела на меня и, соглашаясь, кивнула.

– Тогда посиди, выпей чаю, он свежий, я только-только его заварил, – и, схватив сумку с привезённой Ириной одеждой, пошёл в другую комнату переодеваться.

Когда я появился в комнате уже полностью готовым в дорогу, она подняла глаза от чашки и, кинув на меня оценивающий взгляд, восторженно прошептала:

– Лёш, а тебе здорово идёт бородка, ты стал весь такой…, такой, – она пощёлкала пальцами, – такой импозантный. – Ты и, правда, очень походишь на художника…, или… писателя. Я тебе, Лёша, вместо шапки берет куплю, ты будешь его носить чуть набок.

Было уже часов десять вечера, когда мы подъехали к моему дому. Вокруг была тишина. Почти все окна дома были освещены, только окна моей квартиры чернели провалами. Я, взяв за руку Ирину, стал подниматься на свой, третий этаж. Сегодня все лестничные площадки были ярко освещены, и я боялся, что кто-нибудь из любопытствующих соседей откроет дверь квартиры и выглянет на шум наших шагов. Поэтому мы, из осторожности, пробирались почти на цыпочках, как в балете.

Дверь моей квартиры была опечатана – белела приклеенная полоска бумаги с фиолетового цвета, неразборчивой круглой печатью.

Слава богу, пока никто не позарился на квартиру, или не смог открыть, решил я, и, аккуратно надрезав бумажку с печатью, набрал код замка. Замок тихо щёлкнул и…, стальная тяжёлая дверь, словно приглашая войти, открылась перед нами.

Только я успел сделать шаг в прихожую, как стоявшая позади Ирка, наверное, пытаясь быстрее войти в квартиру, нечаянно толкнула меня в спину. Чтобы не упасть, я схватился за вешалку и непроизвольно сделал ещё один, оказалось, роковой шаг. Я всегда знал, а сейчас у меня совершенно вылетело из головы, что у вешалки стоит банкетка – вот об неё я и споткнулся.

С ужасом я понял, что падаю, и вместе со мной падает Ирка. Как мог, я постарался при падении поменьше наделать шуму…

– Ирка, ты, как слон в посудной лавке. Не можешь, поаккуратней? – прошипел я.

– Не могу. Я боюсь! – лёжа на мне и не пытаясь встать, шёпотом ответила она.

– Вставай, трусиха. А то я могу, чёрт знает, что подумать о твоей позе.

Ирку словно ветром сдуло с меня. Она включила свет в коридоре. Я быстренько захлопнул входную дверь и, обернувшись к Ирке, прошипел:

– Не вздумай включить свет в других комнатах, дурёха! В квартире же не должно никого быть.

Подсвечивая фонариком и стараясь ступать бесшумно, я прошёл в зал, заглянул в спальню и гостевую комнату. Всё было на месте. Закончив обход квартиры, вернулся в коридор и позвал Ирку на кухню.

– Посиди, только тихо-тихо, как мышка, пока я буду заниматься своими делами.

– Можно, я пока открою окна и проветрю квартиру, а то дышать совсем нечем?

– Ты с ума сошла? – шикнул я. Сиди смирно и, ни-ни! Не шевелись!

Осторожно отодвинув электроплиту от стены я, набрав код, открыл встроенный в стену небольшой сейф. Опять нажал кнопку фонарика и направил луч в его тёмное нутро. Вытащив документы и несколько пачек долларов, сложил всё в пакет, закрыл сейф и поставил плиту на место.

Закончив «Операцию» по изыманию собственности из собственного же сейфа, я присел к столу напротив Ирины.

– Посиди ещё немного, я соберу кое-какие вещи, и сразу же поедем. Да, чтобы не забыть – вот тебе пара тысяч долларов, поменяешь их, когда будет время и, пожалуйста, сходи в ЖЭК, заплати за меня долг и не забудь заплатить за охрану моей машины. Кстати, заодно убедись, что её не разграбили. Сделаешь?

– Да, Лёша. Пожалуйста, собирайся, только побыстрее, а то я, как на иголках…, нервничаю от страха.

– Потерпи ещё несколько минут. Я только кое-что возьму в дополнение к купленным тобой вещам.

Вернулись мы на дачу часов в двенадцать ночи. Ирина загнала машину во двор, благо я заранее побеспокоился очистить его от снега, и занесли вещи в дом.

Снимая куртку, я повернулся к Ирине и, с надеждой в голосе, спросил:

– Останешься? Куда ты поедешь так поздно? Пока доберёшься до квартиры…

– Останусь… – раздумчиво ответила она, – действительно, слишком поздно возвращаться, а мне утром на работу.

Я надеялся услышать от неё другие слова, и ждал продолжения, но, так и не дождавшись, пошёл стелить себе постель на диване.

Я долго ворочался, пытаясь уснуть, но сон всё не шёл ко мне. Я всё прислушивался, к такому знакомому мне, дыханию спящей Ирки. Она всегда дышала ровно, чуть посапывая… и, я не выдержал.

Осторожно, пытаясь не потревожить её, я примостился рядом с ней и обнял рукой. Она что-то пробормотала во сне и, немного повозившись, прижалась ко мне, а затем вновь тихо засопела.

Я лежал, боясь пошевелиться, чтобы неосторожным движением не нарушить её сон и, неожиданно, самым банальнейшим образом, уснул.

Проснулся я поздним утром. Ирки в доме не было, лишь на столе белела записка с красноречивыми словами – Лёшка, ты свинтус! – Как ты посмел, без разрешения, забраться ко мне в постель? К моему приходу приготовь ужин.

Ира.

Прочитав записку, я понял, она не рассердилась на меня. И от счастья осклабился во весь рот, а затем, как первоклассник, запрыгал на одной ноге, но и этого мне показалось мало. Продолжая прыгать на одной ноге, дурашливо запел – «Ты свинтус, свинтус, свинтус…, свинтусом был всегда…»

К её приходу я приготовил достойный принцессы ужин, и даже успел сбегать в магазин за бутылкой белого вина.

Переодевшись в купленный Иркой тёмно-серый костюм и повязав галстук на свежевыглаженную рубашку, я с нетерпением стал дожидаться её прихода.

Наконец, во двор въехала её вишнёвая мазда, и через минуту Ирка попала в мои любящие объятия.

* * *

…Мы проговорили, чуть ли не всю ночь. Она, перескакивая с одной темы на другую, рассказывала мне о своей жизни без меня, говорила, как она скучала и мечтала поехать ко мне, но побоялась… – Бессовестный, упрекнула она меня, ты не написал мне ни одной строчки!

Я просил у неё прошения, и в знак покаяния целовал её. Она смеялась ласковым, воркующим смехом, а я млел от счастья, находясь на верху блаженства.

Затем, без перехода, она начала рассказывать, как пыталась выполнить моё поручение…

– Какое поручение, – удивился я, сразу не сообразив о чём речь.

– Как, какое? А, посещение твоей квартиры.

– Ааа… соизволил я сообразить… – Так ты, вот про что?

…Представляешь, Лёша, въезжаю я во двор, рассказывала она, а там машину негде поставить, все места заняты. Что делать? Подумала, подумала, и оставила её прямо возле двери. Вхожу в подъезд, а у самой руки, ноги дрожат. Поднимаюсь на третий этаж, подхожу к двери, а на двери эта бумажка с печатью. Я уж было совсем собралась её оторвать и ключи уже достала из сумочки, вдруг, слышу: топ, топ, топ… Кто-то идёт.

Тут, такой страх на меня напал, я чуть не описалась. Пулей, прыгая через две-три ступеньки, выскочила во двор и в машину юркнула. Ключ зажигания вставляю, а он, зараза, не вставляется. Руки-то от страха дрожат. Ну, потом, вставила, завела машину и дёру! При развороте на газон залетела, представляешь. Еле выбралась… Вот натерпелась страху, не дай Бог!

Потом настала моя очередь рассказать ей, как я тоже скучал без неё, как готовил побег, как заболел, и как валялся беспомощный, в избушке. А ещё, я ей много рассказал о своём друге, Захарыче.

За окном начало сереть, наш разговор стал прерываться паузами и постепенно гаснуть. Ещё сказав друг другу по нескольку слов мы, крепко обнявшись, уснули.

Глава седьмая

У Иришки сегодня был выходной, встали мы поздно, а позавтракав, ушли кататься на лыжах.

Весь день мы провели вместе. Дурачились, и даже пытались кидать снежки. Иришкино лицо на слегка морозном воздухе порозовело, а потом, я заметил, как кончик её носа стал белеть, тогда я набрал в ладонь снега и стал оттирать её нос. Она попыталась вывернуться из моих рук, но я продолжал тереть, пока он вновь не порозовел, а я не заработал прозвище – изверг!

После лыжной прогулки на свежем воздухе мы, примостившись у открытой дверки горящей плиты, пили из кружек горячий, душистый чай, заваренный по моему рецепту, вернее, по рецепту Захарыча и смотрели на огонь. Было так по-домашнему уютно, что я даже подумал, хорошо бы вообще перебраться жить в деревню.

Ну его к ляду, этот город, с его смогом, толпами людей на улицах и вечными автомобильными пробками на дорогах. Здесь тишина и благодать, здесь человек отдыхает душой и получает заряд бодрости. Вот, взять хотя бы нас с Иркой, как хорошо мы отдохнули на свежем воздухе, сколько новых впечатлений мы получили.

Я так смеялся, когда Иришка, смешно приоткрыв рот, даже попыталась ворону, сидящую на ветке дерева, передразнивать – Каа-рр, каа-рр, картавила она. Ворона, склонив голову набок, послушала, послушала и, ничего не поняв из Иркиного карканья, наверное, решила – сумасшедшие какие-то.

Обиженно сказав на прощание на своём, вороньем языке – Каа-р-р! – взмахнула крыльями и улетела.

Мы хохотали до упаду над Иркиной попыткой поговорить с вороной на её родном языке.

В эти безмятежные дни жизни на даче, я как-то совершенно забыл, что я в бегах, что я беглый зэк и меня ищут, что у меня нет паспорта и что я для всех, кроме Ирины – не человек, а ноль без палочки и к тому же, убийца своего друга.

* * *

На следующий день после нашего отдыха, проснувшись утром, я всё это вспомнил и, посмотрев на спящую Ирину, почувствовал, как жалость к ней заползает в мою душу.

Что же я делаю с твоей жизнью, Ирка? – волнуясь за подругу, подумал я. Зачем я ломаю её? Что тебя может ожидать в будущем? А, если меня поймают? А, если меня убьют?..

Так я терзался смотря на неё и не находил выхода из создавшегося положения… да и был ли он, этот выход, у нас вообще?

Ирина проснулась, это я почувствовал по её изменившемуся дыханию. Она открыла глаза и взглянула на меня, а увидев моё нахмуренное лицо и печальный взгляд, беспокойно зашевелилась, а затем, опёршись на локоть, заглянула мне в глаза и с тревогой в голосе спросила:

– Что с тобой, дорогой? Сон плохой приснился? Так ты скажи про себя – «Плохой сон уйди, а хороший останься», вот и будет всё в порядке. А, если не поможет, то я тебе помогу…

– Ничего, ничего, ты не беспокойся, спи, радость моя, у меня всё в порядке, – попытался я успокоить верную подругу.

– Но, я же вижу, грызёт тебя какая-то печаль-тоска. Так ты расскажи мне, и мы вместе подумаем, как справиться с ней…, доверься мне, любимый…

– Спасибо, родная, но не сможешь ты мне помочь. Должен сам я со всем справиться.

– Это ты о своём друге, – догадалась она, – и, о своей тюрьме, да?

В ответ, я только тяжело вздохнул и растрепал волосы на Иркиной голове.

– Лёша, мы вдвоём с тобой – СИЛА! Мы справимся! Я тебе во всём, во всём буду помогать, ты не думай… Я, конечно, трусиха неимоверная, вот, даже к тебе в квартиру побоялась зайти, но я исправлюсь – Честное благородное слово! Ты только не замыкайся в себе, Лёша, делись со мной…

Я прижал к себе свою, пообещавшую быть в будущем храброй, подружку, и запечатлел на её головке благодарный, не совсем отеческий, поцелуй.

Пора было вставать и приступать к выполнению своего плана. Я и так столько времени потерял, разнежившись от тихой размеренной жизни в деревне рядом со своей любимой девушкой. Как говорили раньше? – «Вставай, труба зовёт!» Вот и меня звала труба на «Бой кровавый, святой и правый…!»

* * *

Ирина довезла меня до бывшего моего с Севкой офиса, и высадила за квартал от него – так я попросил. Медленно шагая, я внимательно смотрел по сторонам, надеясь увидеть сторонних наблюдателей. Все мы, когда-то начитавшись детективов, представляли себя в роли хитрых и умных суперменов-сыщиков. Наверное, и я, хоть и непроизвольно, представил себя вот таким, сыщиком. Подняв воротник куртки, и надвинув шапку почти на глаза, я…

– Мужчина, у вас не найдётся, чем-нибудь прикурить сигарету.

От неожиданности я вздрогнул и, не успев ещё осмыслить вопроса, отскочил в сторону, и лишь потом, оглянулся на спросившего прикурить, человека.

– Ооо, простите я, кажется, вас не на шутку испугал? Ещё раз простите.

Сбоку меня стоял мужчина, вполне респектабельного вида и крутил в руках сигарету.

– Нет-нет, что вы! Просто я задумался, – стал выкручиваться я, – а, чем прикурить, – я, невольно развёл в стороны руки, – у меня нет. Простите, я не курю.

– Это вы меня простите, что потревожил вас. И мужчина споро зашагал дальше.

А, чтоб тебя! – чертыхнулся я в сердцах, на попросившего прикурить, пешехода. Из-за тебя, чуть душа в пятки не ушла. Нет, так дело не пойдёт, решил я, нельзя уподобляться пуганой вороне и шарахаться от каждого куста.

Приняв такое судьбоносное решение я, расправив плечи и выпрямив спину, бодро зашагал в сторону офиса.

Напротив, через дорогу, располагалось небольшое кафе, куда наши сотрудники в перерыв бегали перекусить. Сейчас, увидев его и вспомнив, я поступил так же, Примостившись у окна, заказал себе эспрессо кон-пана и, поглядывая, как-бы из праздного любопытства в окно, стал наблюдать за жизнью на противоположной стороне улицы.

Посетители, как и раньше, входили в офис и выходили. Ничего не изменилось за время моего отсутствия, мне даже показалось на мгновение – отсутствуй мы с моим другом, Севкой Куприяновым, вообще на земле, офис всё равно будет функционировать.

Разглядывая проходящую мимо моего наблюдательного пункта жизнь я, в первый момент, не обратил внимания на вывеску у двери, а потом, так и впился в неё взглядом. Наша была голубая с позолоченными буквами, а эта…, чёрт, надо же – на муаровом фоне серебром было написано – «АМПЛИТУДА». А ниже – «Головной офис сети ателье Куприянова В. К.».

Я подумал, что у меня галлюцинация, потёр глаза кулаками, для большей пользы ещё поморгал, и вновь впился глазами в вывеску. Нет, ошибки не было. Там, действительно, было написано, что сеть ателье принадлежит Куприянову В. К..

Наверное, однофамилец, мелькнула у меня мысль, но почему инициалы такие же, как у Севки? Я даже о кофе забыл и разволновался так, что не заметил, как смахнул чашку со столика.

Раздался звон разбившейся об пол чашки, и этот звон вернул меня в действительность. Подошедшему на шум официанту я пообещал, что оплачу урон и попросил принести ещё кофе. Поняв, что посетитель оказался с мирным нравом, он ретировался. А я задумался…

Как же так, я же точно помню, как укладывали мёртвого Севку на носилки, как всё там фотографировали и зарисовывали…. В конце-концов, не во сне же мне приснилось, как мне заломили руки и надели наручники? За сны в тюрьму не сажают.

От калейдоскопа скачущих мыслей, голова шла кругом, и ни одного, сколько-нибудь разумного объяснения, я не мог найти. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Нужно встать и пойти разобраться прямо сейчас, иначе я могу свихнуться от неизвестности…

Неужели Севка жив? Тогда, почему я сижу, то есть, сидел в тюрьме и, за что? Почему Севка, мой лучший друг, не нашёл меня, не написал ни одного письма? Господи, вразуми меня! Помоги, Господи, разобраться во всей этой непонятной для меня ситуации…. И, не допив кофе, ничего не замечая вокруг, направился через дорогу, Казалось, я ослеп и оглох, и только резкий сигнал, чуть не сбившего меня автомобиля и нецензурная брань водителя, заставили меня немного прийти в себя.

На первый взгляд в офисе ничего не изменилось. Всё так же сидели у компьютеров служащие, всё так же пара парней курила на лестничной площадке, а за столом, всё также сидела секретарша, но… всё это были другие люди, совершенно мне незнакомые.

Вместо смешливой и живой как ртуть Вали, за секретарским столом с неприступным видом восседала солидная дама в роговых очках. На двери моего кабинета висела другая табличка, и с другой фамилией. Только на Севкиной двери, продолжала красоваться всё та же – голубая с позолотой, и на ней всё та же фамилия – Куприянов В. К.

Солидная дама-секретарь подняла на меня взгляд, и оценивающе осмотрев меня, казалось, она хотела определить стоит ли на меня тратить своё драгоценное время, холодно поинтересовалась:

– Вы по какому вопросу, гражданин? Если к нам, я смогу вам помочь.

– Я бы хотел сделать у вас оптовый заказ на пошив…

Поднимаясь по лестнице в офис, я успел подготовить, на всякий случай, ряд вопросов и ответов для разговора, поэтому держался уверенно, как знающий себе и времени цену, человек, человек с большим опытом.

…Сделать заказ на пошив униформы для своих работников, – добавил я.

Дама немного подобрела, смягчила взгляд и, с вежливо-приторной полуулыбкой посоветовала мне обратиться к главному дизайнеру, и показала наманекюренным, холёным пальчиком на дверь моего бывшего кабинета.

Сколько всего произошло после моего последнего посещения кабинета? Хотя бы одним глазком заглянуть в него – ностальгия так одолела меня, что я еле удержался, чтобы прямо сейчас, без разрешения, не открыть дверь кабинета и не войти.

– Простите, но я бы хотел вначале поговорить с Куприяновым Всеволодом Константиновичем.

– Вы хотели сказать – с Владленом Кимовичем, – дама отрицательно покачала головой. – Его нет в офисе, а когда будет…, я не могу сказать.

– Но…, простите, раньше я имел дела с Всеволодом Константиновичем.

Мой изменившийся от волнения голос задрожал, и дама тут же внимательно окинула меня подозрительным, выработанным многолетним опытом, канцелярским взглядом.

– Я ещё раз повторяю Вам, здесь нет никакого Всеволода Константиновича. – Возможно, раньше…, до меня, а сейчас здесь директором Владлен Кимович.

– Хорошо, тогда я зайду попозже. Когда ваш шеф вернётся?

– Может быть, вы всё же поговорите с его заместителем?

– Нет, спасибо. Я привык решать дела с первыми руководителями. Так, понимаете ли, надёжнее. – Когда, вы говорите, он вернётся?

– Не ранее, как после обеда, – ответила дама, потеряв ко мне интерес, и мгновенно, как по волшебству, стала неприступной и холодной.

Я спускался по лестнице и на душе у меня было радостно и светло, если может быть радостно и светло при известии, что кабинет твоего погибшего друга занимает какой-то там, Владлен Кимович – просто однофамилец с похожими инициалами, а не Севка.

Я радовался тому, что напрасно переживал сидя в кафе, что мой друг меня не подставил, что я…, в общем, я радовался.

Выйдя из парадного, я пошёл вдоль улицы, чтобы немного «убить» время.

Ничего не изменилось за время моего отсутствия, даже продавщица газет в киоске, тётя Люба, всё так же приветливо улыбалась каждому прохожему.

Мне захотелось, по старой привычке, подойти к ней и, купив газету, поинтересоваться её здоровьем, и в шутку спросить, не выдала ли она свою непутёвую дочь замуж, а услышав в ответ – за тебя Алексей, я бы с удовольствием. А мне бы, отшутиться – да я бы женился, вот только времени нет, работа заела.

Когда это было, и со мной ли? – вздохнул я и, не останавливаясь, пошёл дальше. Погуляв пару часов, вернулся на свой наблюдательный пост. Столик, за которым я раньше сидел, заняла молодая воркующая пара, и мне пришлось примоститься за другим, подальше от окна. Как видно шеф ещё не приехал – у подъезда не стояла машина, и за рулём её не сидел «персональный» водитель.

Просидев ещё час, и не дождавшись приезда «объекта наблюдения», я вышел из кафе и только собрался «размять ноги», как к офису подкатил огромный чёрный «Djeep». Открылась дверка автомобиля и из его просторного, как однокомнатная квартира, нутра, вылез крупный мужчина. Его наголо, по современной моде, обритая голова и распахнутое велюровое пальто, говорили, даже не говорили, а кричали – смотрите, какой я богатый и успешный, куда вам до меня!

Даже его автомобиль с тупой, блестевшей на солнце, хромированной облицовкой радиатора, предупреждал – не становись на дороге – растопчу.

Под стать хозяину был и водитель – огромный амбал, с кулаками-гирями и лоснящимися щеками.

Мужчина и водитель направились к входной двери.

Я сразу догадался – это и есть Владлен Кимович, новый хозяин нашего с Севкой, офиса. Слишком уж ярко было выставлено у него «Хозяйское», да и охранник офиса, увидев его, очень уж низко склонился в приветствии. Как тут было не догадаться – «Кто есть Кто!»

Мне хотелось проследить за ним, за его перемещениями, хотя бы за сегодняшний день. Узнать, где он живёт, с кем общается…. Всё это нужно было мне, чтобы спланировать свои дальнейшие действия.

Прослонявшись часа два по ближайшим улицам, я окончательно замёрз, и чуть ли не бегом направился к офису. Было без пятнадцати минут пять, вечера. Вот-вот должен был закончиться рабочий день. Но каково же было моё разочарование, когда я не увидел машины у входа.

Я стремглав бросился внутрь, хотя до сих пор не пойму зачем, и застал даму-секретаря ещё на рабочем месте.

Указав пальцем на дверь, я поинтересовался, на «месте» ли хозяин, и получил лаконичный ответ – нет! Затем, я попытался вовлечь даму в разговор, и поинтересовался – куда подевалась девушка, которая здесь работала?

Получив в ответ холодное – не знаю, я решил подойти к этому же вопросу с другой стороны.

Мне, только в процессе разговора с секретаршей, пришло в голову – кто, как не наша Валя-секретарь лучше всех может быть осведомлена о последних днях нашего офиса, тем более что, идя по коридору, я не встретил ни одного человека, с которым бы я раньше работал.

Получается, новые хозяева сменили весь персонал, посадив на место моих сотрудников, своих.

– Понимаете, – начал я сокрушённо, – она мне должна очень приличную сумму денег, ну…, понимаете, так получилось. Я ей занял, а вот теперь…. Вы не могли бы подсказать её домашний адрес.

По-видимому, слово деньги, на даму действовали магически и, произнеся презрительно-оскорбительным тоном, – этой фифе? Нашли, кому занимать…

Вероятно, она запомнила, что я, в будущем, серьёзный потенциальный заказчик, и решила со мной быть вежливо-услужливой.

– Подождите одну минуту. Я, где-то записывала, так, на всякий случай, её домашний адрес, понимаете, мало ли, что. Вдруг хозяину понадобиться уточнить некоторые вопросы… Ответы, на которые может знать только она.

– Конечно, конечно. Я вас прекрасно понимаю, – решил я подольститься. Хорошие работники, тем более такие преданные и пекущиеся о благополучии своего хозяина, как вы, сейчас исключительная редкость… Я, вот, тоже ищу себе такую же, но, увы! Не могу найти. Если надумаете поменять место работы – милости прошу ко мне, не пожалеете, – добил я её последними медовыми словами.

Она зарделась от похвалы и, мгновенно, словно волшебник, выдвинув один из ящиков стола, нашла не только домашний адрес Валентины, но и номер её домашнего телефона.

Расшаркавшись, как истинный джентльмен, и поцеловав на прощание засмущавшейся даме дебелую ручку я, по-моему, окончательно завоевав её доверие, ретировался.

Покинув офис, становил такси и, не теряя времени понапрасну, решил поехать к Валентине, и кое о чём расспросить её. Я был уверен, она не только не выдаст меня, но и расскажет всё, что происходило с моим бизнесом в моё отсутствие. И я, и Всеволод, мы оба доверяли ей.

На мой настойчивый звонок, вышла не Валя, а какая-то женщина, лет пятидесяти с хвостиком, но неуловимо чем-то похожая на неё. Я догадался, это её мать или, по крайней мере, её родственница.

Такая же, как Валя, темноволосая, с глазами, цвета тёмного шоколада, и по-юношески стройной фигурой, она была очень похожа на цыганку, или на гречанку. Знаете на ту, что Стенька Разин бросает за борт лодки в набежавшую волну. Я вежливо поздоровался, извинился за несвоевременное беспокойство и, после всех этих дипломатических реверансов, поинтересовался, могу ли я поговорить с Валей.

В ответ на мою просьбу увидеть Валю и поговорить с ней, получил совершенно неожиданный отказ:

– Нет. Она здесь не живёт и…, скорее всего, больше жить не будет.

– Как, так? – ошеломлённо пробормотал я. Она моя бывшая сотрудница и, я порылся в кармане, вот её адрес…, мне в канцелярии его дали…

– Раньше, до свадьбы, да, это действительно был её адрес, а сейчас… ищите её в Челябинске. Она вместе с мужем туда уехала.

– Если бы я знал, – быстро нашёлся я, – я бы обязательно к ней заскочил. Я, вот, только на днях, вернулся из тех краёв…, какая жалость. Мне очень нужно было с ней поговорить, может быть, вы сможете мне помочь?

– Странно… Чем же я-то могу вам помочь? Я не Валя…, я… её мать.

– Знаете, я хотел у неё расспросить, как так получилось, что она уволилась в моё отсутствие, и по какой причине? Может вам она что-нибудь рассказывала, – с надеждой в голосе произнёс я.

Женщина на какое-то мгновение задумалась, а затем, отступив в сторону, пригласила меня войти.

Мы прошли в небольшую, тщательно прибранную комнату с обязательным телевизором на тумбочке и персидским ковром над диваном.

Пол был застелен домоткаными дорожками красивой расцветки, а посредине стоял круглый небольшой стол, застеленный скатертью с каким-то затейливым орнаментом. Сколько я ни пытался в нём разобраться, у меня ничего не получилось: какие-то ромбики переплетались с кружочками и квадратами, а всё это было оплетено, насколько я понял, ветвью какого-то тропического дерева.

Не успел я сесть на диван, как ко мне на колени запрыгнула лохматая двухцветная кошка и, начав тереться о мой пиджак, громко замурлыкала.

– Варька, а ну брысь! Она линяет, – почему-то обеспокоилась хозяйка, – так, что, вы гоните её от себя, а то шерсти налипнет на костюм…

– Ничего, ничего, пусть сидит…. Милая кошечка…, – я почесал её за ушком.

По-видимому, моё поведение понравилось хозяйке, и она, сев на стул, вопросительно посмотрела на меня, казалось, она чего-то ждала от меня.

Тут я спохватился.

– Оо-о, простите, – прижав руку к груди, поднялся я с дивана, – простите мою бестактность, я не представился. Разрешите исправить мой пробел в воспитании…

– Никогда не поздно исправиться, – женщина мило улыбнулась.

* * *

Мне очень понравилась Алина Вячеславовна, Валина мама. Мы с ней долго беседовали, а потом, ещё и пили хорошо заваренный на травах, вкусный, чуть-чуть отдающий мятой, чай.

Ушёл я от неё часов в восемь вечера, но зато наполненный впечатлениями о последних днях работы Валентины, и по какой причине я не увидел на рабочих местах свою, тщательно подобранную команду.

Ира уже была дома, а на столе меня ждала любимая мной, аппетитная яичница с беконом и свежая зелень. Украшала стол запотевшая бутылка Боржоми.

– Ты, где так задержался? Что, я тебе уже надоела? Воспользовался моей добротой, и я уже больше не нужна, к другой полетел? – тоном сварливой жены упрекнула меня Ирка, и подозрительно взглянула на мой пиджак с прилипшими кошачьими волосами.

Я, как верный и любящий муж, рассказал ей о своих «похождениях», и пожаловался – у меня ноги гудят от бесконечного занятия шагистикой…

И, чтобы всё ей было до конца понятно, добавил – плохо быть без седушки с колёсами под мягким местом. – Знаешь, за время нахождения «на зоне» я как-то не отвык от хороших автомобилей. Жаль, что я не могу воспользоваться своей хондой.

– Алексей, я вот посмотрела на тебя, послушала, и подумала, – в твои ли годы, так говорить?

– В мои, в мои… – Ты знаешь, что мне бабушка постоянно твердила? Не знаешь! Так вот, я тебе скажу. – А, твердила моя любимая бабушка и вбивала в голову старую, старую мудрость – «Не побережёшься в молодости, в старости уже нечего будет беречь».

Ну, что скажешь на это, дорогуша?

– А то скажу, мой дорогой, что, если не будешь двигаться, то заплывёшь жирком, и не будут тебя девушки любить… – Представляешь, горе-то, какое для меня!

– Но, ты же меня любишь, сама как-то во сне призналась, разве нет?

– Во-первых, ты ещё не превратился в жирного, толстого борова, а во-вторых…

– Что, во-вторых? Пожалуйста, уж договаривай, добивай «слабого» мужчину и я, схватив её в охапку, закружил по комнате.

– Отпусти меня, немедленно! – смеясь, приказала она. – Немедленно отпусти…, нахал бессовестный! Ишь ты, я, видите ли, во сне ему призналась в любви.

– Не отпущу, пока не скажешь что, во-вторых.

– А, во-вторых, – она лукаво улыбнулась, – а, во-вторых…, я пошутила. Любят не за что-то: не за ум или красоту, не за накачанные бицепсы и не…. В общем, любят, потому что, любят.

Разве ты не обращал внимания на некоторые семейные пары – она, такая красавица, или он, а рядом с ней, ну, или с ним – смотреть не на что, а ведь всю жизнь вместе, у них, понимаешь – любо-о-вь! Вдумайся в это слово – ЛЮБОВЬ!

– А-а… так это у нас тоже так, – решил я поддеть её, – значит, рядом с тобой живёт красавец мужчина, с прекрасной, холёной бородой, а ты…

Я не успел закончить, как в меня полетела подушка, затем, последовала вторая…

– Это, я то – смотреть не на что, да? Я, да? Да я, если захочу…

Она не успела договорить, чтобы она захотела, если бы…, потому что, я вновь обхватил её, крепко прижал к себе и закрыл её сладкий ротик поцелуем. Она попыталась вырваться из моих объятий, а потом странно притихла, а ещё через мгновение… стала отвечать мне встречными поцелуями…

И мы закончили наш «семейный» разговор на разобранном в одно мгновение, диване.

Когда Ирка закончила изображать из себя наездника, а я довольную лошадку…, после новой, шуточно-сладкой перепалки я, уже вполне серьёзно спросил Ирку:

– Ириш, в твоём удостоверении какая специальность указана, журналист или менеджер? Я, конечно, не разбираюсь в вашей специфике, но…

– Менеджер. А, что? Для тебя так важно, какую должность я занимаю?