– Кого это там черт принес, поспать не дадут, сволочи. А! Это ты моя птичка, Анечка, моя Лама пришла. Подруги начали обниматься, целоваться. Рада тебя видеть. Как ты меня нашла?

– Да никак тебя не могу найти. Давно разыскиваю. Ты же говорила, родишь, вернешься в группу. Не могу тебя нигде найти. Говорили, что на гастролях. Только вижу и слышу тебя, то по телевизору, то по радио. Ты везде. Ты просто звезда и ты в то же время нигде, тебя невозможно найти.

– Я только вчера поздно приехала. А пойдем чего ни будь поедим, я так есть хочу. Лиза подошла к холодильнику.

– Ой. А он совсем пустой. Наш жирный, щедрый друг пустой.

– Кто пустой?

– Наш холодильник пустой. Надо идти в магазин. Надо сначала в него что-то положить, тогда он что-то даст. А так, сволочь, сам, по доброте своей души, бескорыстно, он ничего не дает. Ой, это надо теперь идти в магазин, на базар, что-то готовить. А пошли лучше в кафешку. Там поедим, выпьем, поговорим, о нашей жизни не простой, женской.

– Такси!

– Нет. Зачем. У нас же есть машина. Сейчас ее возьмем и я тебя с ветерком домчу куда ты изволишь.

– Лиза. Ты же хотела посидеть, выпить. Как ты выпивши сядешь за руль? В тюрьму захотела на нары.

– О нет. Боже упаси, только не это.

– Тогда садись в такси.

– Ну ладно, тогда поехали. Вот смотри, вроде бы приличное кафе, давай сюда зайдем.

– Официант. Найдется для нас какой-то интимный уголок, закуток в вашем заведении? Чтобы нас никто не увидел.

– Да. Конечно найдется. Пройдемте. Присаживайтесь сюда.

– О. А здесь хорошо. Лианы, пальмы.

– Аня, нам надо затеряться, а то эти поклонники везде достанут, не дадут спокойно посидеть. Так. Нам шампанское, шоколад, мороженое, пирожное.

– Лиза.

– Ты же кушать хотела.

– Ладно. Была не была. Прощай моя фигура. Гулять так гулять. Потом сяду на строгую диету. Дайте нам нарезку мясную. А? Аня?

– Нет. Дайте нам стейк, хорошо прожаренный, с картошкой фри, салат и коньяк.

– А десерт подавать?

– Подавать. Подавать. Десерт попозже.

– Ну ты как Аня жила все это время. Замуж вышла?

– Нет. Я с ребенком сидела. На личную жизнь времени не было.

– А как там твой сынок поживает?

– Хорошо. Только у меня девочка.

– Девочка? Тоже хорошо.

– Лизонька у меня.

– Лизонька? Почему Лизонька?

– Я так захотела. Хотела, чтобы она на тебя была похожа. Как ты.

– Как я? А что я? Я есть я. Лиза и Аня выпили шампанское.

– Ой, голова побежала. У меня же тоже был ребенок.

– Девочка?

– Нет, мальчик.

– А где он сейчас?

– Он умер.

– Как умер?

– Представляешь Аня, он как пришел ниоткуда, так и ушел в никуда.

– Что-то ты загадками говоришь. Как это не от куда. Ты что, не помнишь с кем ты была?

– Понимаешь, Аня, дело в том, что я ни с кем не была.

– Как это?

– Вот так. Непорочное зачатие.

– Так не бывает.

– Оказывается Анечка, в жизни все бывает. Вот кто бы рассказал, я бы не поверила. А когда оно в тебе ни с того ни с сего шевелится, тут и с ума сойти не долго. Помнишь меня тошнило, и я все время огурцы маринованные ела?

– Да. И что?

– Вот тогда, как вы с Мариной говорили, что беременные едят огурцы соленые, ты беременная? Я тогда действительно была беременная.

– От кого? Ты что, не помнишь?

– В том то и дело, Аня, что не от кого. Думаю, что это инопланетяне опыты над людьми проводят. Я как раз до этого в журнале читала. Похищают людей, проводят над ними опыты, оплодотворяют. Может хотят посмотреть, что получится, если земного человека, в данном случае меня, женщину оплодотворить с гуманоидом и посмотреть, результат. Какой вид будет? Потом память стирают и наблюдают.

– Ой, как страшно. Давай выпьем коньячка, а то меня уже всю трясет. Вот видишь мурашки по телу побежали от твоих рассказов, сказок.

– Это не сказки, Аня. И не мои фантазии, УЗИ показало. Беременность 20-22 недели, мальчик, а девственная плева не нарушена. Врачи все на ушах, я в шоке.

– Ой мамочка. Лиза наливай еще. А то я уже боюсь. Вдруг они сейчас за тобой прилетят, а я рядом, еще и меня прихватят.

– А зачем я им теперь нужна, тем более ты? Мы с тобой уже старые. Это они, только над молодыми опыты проводят.

– А где сейчас твой сын?

– Я же говорю. Умер. Выкидыш. Очень маленький срок. Конец шестого, а может начало седьмого месяца. Он родился мертвым. Сейчас бы ему было 10 лет. Нет Аня. 15 лет. Мы же 15 лет назад поступили в институт, да?

– Да. Вот ведь как время быстро летит, надо же. А почему же тогда они тебя не уберегли, чтобы ты родила нормального ребенка, доходила, как положено. Чтобы посмотреть, что получится.

– Не знаю. Может несовместимость с этим гуманоидом, он и не прижился.

– Ну и правильно. Нечего тут им гадам свои семена распылять. Может и хорошо, что умер.

– Почему?

– Ну представь, если бы родилось что-то страшное. Что бы ты с ним тогда делала?

– Ваше горячее.

– Спасибо. И коньячка нам под горячее, а то после таких страстей, нас и коньяк уже не берет.

– Лиза. Так что произошло? Почему группа распалась?

– Ой Аня. Он же мне кинжал в сердце всадил, по самую рукоятку. Лиза заплакала.

– Какой кинжал? Кто? Тебя пытались убить?

– Сережа. Он же убил меня, а я оказывается его любила.

– Он что, тебя бил? Приревновал тебя?

– Ты что, я его сама бы убила. Мы с Мариной ездили к моей маме. Ой. А у моей мамы тоже сыночек. Костик. Теперь у меня братик есть. А моя мамочка чуть не умерла при родах, а она мне ничего не писала. А я такая плохая дочь. Не навещала ее, у меня же контракт, гастроли. Лиза плакала. Какая же я плохая дочь, чуть маму не потеряла.

– Лиза. И что?

– Что?

– Ну Сергей то как? Как группа распалась?

– Приезжаем мы, заходим в студию. А они репа, репа, репа.

– Репетируют?

– Да. И это тоже. С девчонками малолетками. Говорит, а что, смотри какие козочки молоденькие, а мы значит уже старые козы. Ну я психанула и выгнала их всех со студии к этой, как ее, ну короче к бабушке.

– Лиза не ругайся.

– Ну к едреней фене, выгнала их всех, представляешь? Дура. Какая. Давай еще выпьем.

– Может хватит, Лиза.

– Нет. Гулять, так гулять. Официант. Коньяк!

– И водички, холодной, пожалуйста. И кондиционер включите, пожалуйста. Душно тут у вас. Лиза. Пойдем лучше прогуляемся, в скверике посидим.

– Пойдем. Пойдем, Аня. Девушки вышли на улицу, гуляли по набережной. Спустились к воде, разговаривали, вспоминали, как они начинали.

– Как Марина поживает, там в Америке? Чем занимается?

– Хорошо. Тебе привет передавала. С мужем разошлась, в варьете танцует.

– Понятно. Как судьба то нас всех раскидала. А ты Аня как? На что живешь?

– Я работаю где придется, тамадой, провожу праздники, свадьбы, юбилеи, детские утренники, пою, танцую. У меня уже свои клиенты есть.

– И что там мужа себе найти не можешь?

– Я встречаюсь с мужчинами. Один женатый, никак не может уйти от жены. Другой наоборот, закоренелый холостяк. Третий так иногда приходит. В общем выбор не богатый. Лиза и Аня гуляли по улочкам города. Вдруг встречная девушка остановилась и начала кричать.

– Это же вы? Это вы, Лиза Цветова. Правда?

– Нет. Нет, вы ошиблись девушка, здесь нет никакой Цветовой. Она побежала вниз по аллее и кричала.

– Это она. Это точно она. Я ее узнала.

– Все Аня, бежим. В другую сторону. Они пробежали квартал. Вот видишь ресторан, заходим. А то сейчас тут такое начнется.

– Дайте нам пожалуйста столик, в тихом укромном месте.

– Хорошо, здесь пойдет?

– Нам только минералки холодной, фрукты и коньяк. Мы просто хотим посидеть.

– Музыку включить? Цветова есть.

– О! Только не это, пожалуйста. Она мне уже снится в кошмарных снах. Смеялась Лиза.

– Зря. У нас многие посетители заказывают песни Цветовой.

– А вы сами то как? Она вам нравится? В смысле песни ее.

– Они очень душевные. Моей девушке очень нравится. Кстати, вы на нее очень похожи.

– Спасибо. Бывает. Мы люди, много таких, когда кто-то друг на друга похож. Ну вы меня поняли. В природе много двойников, короче.

– Кстати. Почему мы так бежали? Она ведь убежала.

– Она не убежала, она побежала за подмогой, чтобы притащить целую стаю поклонников, я знаю, что говорю. Не будь наивной, у меня уже такое было, тут самое главное быстро делать ноги.

– Ты меня удивляешь, тебе просто не спрятаться не скрыться.

– А ты как думала.

– Ой, девушки, как вы хорошо замаскировались. Из-за колонны показалась голова, затем целый парень. А мы с другом слышим женский разговор и никого не видно.

– И что?

– А девушки танцуют? Показался другой парень. Я Егор, он подошел к Лизе. Поцеловал ручку. Можно вас пригласить на медленный танец.

– А что Аня, пойдем потанцуем с ребятами. А?

– Ну пойдем. После танца Егор и Валера пригласили девушек за свой столик.

– Нет. Мы уже тут привыкли, так сказать, уже обжились.

– Тогда может мы к вам подсядем, если девушки не против.

– Девушки не против. Да Аня? Официант принес ребятам новые тарелочки и приборы.

– Что девушки желают? Шампанское, десерт, может что-то по крепче?

–Девушки желают коньяк, шоколад и лимончик. А молодые люди чем занимаются?

– Молодые люди выпускники медицинского института.

– Вот как раз нам нужны врачи, психоневрологи. Смеялась Лиза. Потому, как у нас депрессия.

– По вам не видно, что у вас депрессия. Вы очень веселые, заводные девушки.

– Это мы уже с обеда завелись, потому и заводные. Есть предложение. А не продолжить ли нам, наш маленький банкет у меня на даче. Аня, ты еще мою дачу не видела. Там у меня бассейн во дворе, бильярд. Будем плескаться, купаться и развлекаться. Возражения отклоняются. Допиваем, доедаем и едем.

– А танцевать?

– Там и потанцуем, и побегаем по лужайкам.

Лиза утром проснулась в своей постели, а рядом лежит молодой человек.

– Ты кто?

– Я Егор.

– А я кто?

– Вы Лиза.

– Лиза. Лиза. Та самая, что в доме на картине?

– Да. Та самая.

– А где Аня?

– А Аня еще вчера уехали с Валерой домой.

– Егор. Тогда наливай. Егор встал с постели, попинал пустые бутылки по полу.

– А у нас уже ничего нет. Мы вчера все выпели.

– Тогда надо сгонять. Ежик сгоняешь в магазин. Там в комоде возьми деньги.

– У меня свои деньги есть.

– Твои тебе еще пригодятся, а у меня много денег.

Через 3 дня приехала Аня с Валерой. Егор сидел на улице.

– Где Лиза?

– Она дома. Аня зашла в дом, везде лежали пустые бутылки, банки. Лиза лежала на полу возле дивана, она была бледная, пульс не прощупывался.

– Вы что все это время пили? 3 дня пили, вы что с ума сошли? Она умерла?

– Не знаю.

– Ты же врач. Твою маму. Аня подбежала к телефону. Скорая. Скорая. Человек умирает.

Больница

– Антон Павлович. Вы бы что не будь поели.

– Оставь меня болван. Не приставай. Антон лежал на диване в дорогом халате. На всех стенах, по всей комнате были развешаны цветные вырезки из журналов и газет, плакаты, фотографии, яркие афиши. И на всех только одна она, его прекрасная, любимая женщина всей его жизни. Его русалочка. Его Лизонька.

– Она смотрела на него со всех стен. То веселая, то грустная, то задумчивая, то кокетливая. Но везде только она, его мечта, его Лиза. Он уже много лет следил за ее жизнью, за ее творчеством, за ее карьерой. Смотрел ее фильмы, слушал ее песни.

– Чем так страдать, давно бы уже встретились с ней и объяснились.

– Ты что болван не понимаешь? Где она, а где я. Там совсем другой мир. Мир иллюзий и развлечений. Таких как я у нее знаешь сколько?

– Мужчин?

– Поклонников, болван. Зачем чушь пороть. Она то в одном городе, то в другом, я тебе что Карлсон с пропеллером, летать за ней. За этой бабочкой не поспеешь, она с одного цветочка на другой, полетела, полетела, снова села. А я где? У меня же нет пропеллера.

– Когда она еще так высоко не летала, встретится с ней надо было, объясниться.

– Я откуда знал, что она так быстро из гусеницы, превратится в бабочку. Пошел болван со своими глупыми советами. Налей мне лучше коньячку.

– Вам нельзя. У вас язва. Сам знаю, пошел вон болван, помечтать мне мешаешь.

–Антон Павлович. Забежал Степан. Включите телевизор. Сейчас в новостях про Лизу будут показывать.

– Лиза Цветова, находится в городской клинической больнице, в реанимации. Сейчас медики борются за ее жизнь.

– Что? Как? Лизонька моя. Девочка моя. Как же это так. Голубушка моя. Степан. Где Юра? Быстро в больницу к Лизе.

– Вы бы Антон Павлович халат сняли, переоделись. Распугаете там всех.

– Без тебя болван знаю, не указывай.

– Что? Что скажите с моей девочкой. Антон забежал в кабинет к заведующему клиникой.

– С какой девочкой?

– С Лизонькой.

– Вы по поводу Лизы Цветовой?

– Да. Я по поводу Лизы Цветовой. Кричал Антон. Что с моей девочкой?

– У нее сильное алкогольное отравление.

– Не правда. Кричал Антон. Моя девочка совсем не пьет. Я видел. Он достал из кармана пачку денег, сунул заведующему.

– Делайте. Делайте, ей там эти ваши переливания крови, системы, лекарства. Пусть все сдают кровь, весь мед персонал, все уборщицы и дворники. Всем заплатите. Перелейте ей всю плохую кровь к чертовой матери. Влейте ей новую, чистую, молодую, чтобы моя девочка жила. Она все, что у меня в жизни есть. Умоляю вас, делайте не стойте. Я вас тут всех пересажаю, маму вашу, если мою девочку не сможете спасти. Бегите. Бегите. Не стойте. Кричал на все отделение Антон.

– Быстро ко мне глав врача. Кричал в реанимации заведующий. Что у нас с Лизой Цветовой.

–Делаем все возможное.

– А вы делайте все невозможное. Быстро со склада всю кровь. Запросите все больницы, от нее не отходить не на секунду. Головой мне за нее отвечаете.

Антон ходил по коридору как приведение, заглядывал во все двери.

– Мужчина. А сюда нельзя. Здесь реанимация.

– Лиза! Как там Лиза Цветова?

– Она на искусственной вентиляции легких. Ждите в коридоре.

– У кого первая положительная, быстро всем сдавать кровь. Нужна кровь. Нужна свежая кровь. Всем сдавшим бесплатно шоколад и коньяк, сразу. Заведующий сам ходил по коридорам больницы. Лизы Цветовой нужна кровь. В лабораторию больницы выстраивалась длинная очередь.

– А кто она такая, эта Лиза Цветова?

– Дебил что ли? Ты что не знаешь? Ну ты темнота.

– Ты откуда приехал? С Камчатки что ли?

– Она артистка, в кино снималась. Вот это песня ее. Качает месяц по утру сонную звезду. Это же ее песня?

– Да. Она ее сама написала. А вот этот фильм. Сердце мамы. Это ее фильм, она сама играла там главную роль.

– Она и песни сочиняет, сама их поет и в кино снимается, талантище.

– Да. За такую можно сдать кровь, не жалко.

– Ой девочки. Что творится. Тут прибежал ее сумасшедший родственник, сказал всех и каждого пристрелю, если ее не вытащите.

– Так мы что теперь заложники?

–Ой как страшно.

– А говорят. Он бегает по больнице с пистолетом и всем угрожает.

– Да, говорят. Он забежал в реанимацию, сидит там, а все врачи у него на мушке.

Антон сидел в уголочке на скамейке у реанимации и тихо плакал.

– Лизонька, звездочка моя. Русалочка моя. Не оставляй меня пожалуйста. Я покаюсь. Я встану на колени, я повинюсь. Я ведь тогда совсем не хотел тебя обидеть. Господи! Помоги! Прошу тебя! Защити мою девочку, пожалей.

– Антон Павлович! Я вас по всей больнице ищу, насилу нашел.

– Паша милый за что? За что мою русалочку хотят отнять у меня? Антон положил голову Павлу на грудь и плакал. Паша милый прости меня, я тебя обижал. Паша милый прости меня, родной.

– Да ладно Антон Павлович. Дело то житейское.

– Паша. Прошу тебя помолись за мою Лизоньку, за мою звездочку, за зореньку мою ясную. По гроб жизни буду тебе обязан.

– Попейте сока Антон Павлович. С утра ведь ничего не ели. Не дай Господи приступ начнется.

– Паша если что, я руки на себя наложу. Мне без нее не жить, понимаешь ты Паша.

– Выпейте сок, Антон Павлович, хоть немного пожалуйста. Антон пил сок со слезами, отдал бутылку.

– Ты что пристал ко мне со своим соком. Пошел вон, болван. Антон встал пошел по коридору.

– Что здесь за сборище в белых халатах? Почему столпились? Идите работайте. Что зарплату выдают? Кричал Антон.

– Мы кровь сдаем для Лизы Цветовой.

– А. Да? Молодцы! Молодежь! Молодцы, вот видишь Паша, какая смена растет. Все как один встали и стоят. И не уйдут. И будут стоять пока не сдадут.

– Антон Павлович. Вы не на митинге, пойдемте.

– Молодцы товарищи! Антон пошел дальше по коридору.

– А что правда шоколад и коньяк раздают?

– Да. Вот видишь, кто сдал уже идут с шоколадом и коньяком.

– Бутылочка то маленькая, я думал, что правда раздают бутылками.

– Да. Ну тогда поищи где бутылками большими раздают. Все смеялись.

– Сказали, что еще и отгул дадут.

– Да ты что, а кто же тогда работать будет?

– А тот, кто кровь не сдавал, тот и будет работать. Ха. Ха. Ха.

Антон тихонько открыл глаза, покрутил немного головой, голова кружилась. Он лежал на кровати, стены белые, потолки белые. Рядом с кроватью сидит Паша.

– Антон Павлович, напугали нас голубчик. Медсестра соскочила со стула, выбежала из палаты вернулась с врачом.

– Вот смотрите, он пришел в себя.

– Вижу. Что же вы так напугали нас батюшка. В обморок падаете посреди больницы. Так. Надя, полный анализ крови, мочи, завтра с утра. Придется вам тут у нас задержаться.

– Как там моя Лизонька. Доктор?

– Лизонька ваша в порядке. Кризис миновал, девушка спит. А теперь мы займемся и вашим здоровьем. Что же вы так себя запустили, лечиться надо. Лежать надо. Полежите у нас в больничке, мы вас пока подлечим. Да?

–Да. Полежу доктор. С Лизонькой полежу. Только вы ее тоже не выписывайте. Мы с ней вместе полежим. Я буду сознавать, что она рядом.

– Сознавайте. Сознавайте.

Лизу перевели в общую палату, медсестра ставила ей капельницу. К ней зашел Антон.

– А вот и спаситель ваш Лиза, пришел. Он здесь всю больницу на уши поставил. Заставил весь медперсонал кровь для вас сдавать.

– Это правда?

– Да. Я это сделал. На моем месте так поступил бы каждый.

– Вы смеетесь надо мной? А почему вы это сделали для меня?

– Потому. Потому что я вас люблю.

– А я поняла, вы мой поклонник. Да?

– Еще какой поклонник. Я не могу без вас жить.

– Опять смеетесь надо мной.

– Нет, правда. Правда.

– Какой вы смешной. И очень добрый.

– Просто вы меня еще плохо знаете. Я не добрый, просто я вас люблю. Уже давно и безнадежно.

– Антон Павлович, ну нехорошо покидать ваше койко-место, я ищу вас по всей больнице. Принесли капельницу, вас ждут.

– А вы тоже здесь лечитесь? А что у вас болит?

– Я болен неизлечимой болезнью. Лизонька. Я болен вами, моя королева. Я еще зайду к вам, моя русалочка.

– Какой смешной. Я буду ждать вас с нетерпением, мой король.

– Доктор. Что Лизу выписывают через 2 дня. Тогда 2 дня меня лечите и достаточно. Прошло 2 дня.

– Лизонька. Я пришел за вами. Я никуда вас не отпущу. Прошу ко мне. Ну неужели вы мне откажите. Ну что молодой девушке делать дома одной? Лиза согласилась. Когда она зашла в комнату Антона, она была сильно удивлена.

– Да. Теперь я вижу, что вы поклонник моего таланта. Ну и зачем я вам нужна. Если тут и так меня много.

– Картинки не разговаривают. Портрет никогда не заменит живого общения.

– Ну и чем вы занимаетесь Антон Павлович, в свободное от лицезрения моих портретов время.

– Я экспроприирую экспроприации. Отнимаю деньги у богатых и отдаю их бедным, то есть себе. Я бандит.

– Ох. Наговариваете вы на себя напраслину. Я разбираюсь в людях, никакой вы не бандит.

– Тогда кто я по-вашему? Чем я могу заниматься?

– Надо подумать.

– Я балетмейстер. Похож я на балетмейстера?

– Ха. Ха. Ха. Балетмейстер. Если только кошачий.

– Что? Как это кошачий? В каком смысле?

– Кошечку с дивана на пуфик перенести вы сможете, но не балерину. На балетмейстера вы не годитесь, вы для этого слишком высок и строен.

– Вы хотите сказать немощен и хилый.

– Это вы сказали, я такого не говорила.

– Я писатель. Пишу книги о звездных войнах.

– Да вы их даже никогда не читали.

– Да что же это такое. Почему вы так думаете. Почему вы так плохо обо мне всегда думаете? Я могу обидеться. Я свободный художник.

– Думаю, что это для вас ближе.

– Почему вы ничего не едите и ничего не пьете?

– Я не голодна.

– А вот сейчас, Лиза, я могу с вами поговорить серьезно.

– Хорошо. Я вас слушаю. Я сама серьезность.

– Лиза. Я уже говорил вам о своих чувствах, еще в больнице. Я правда, уже давно вас люблю. Я делаю вам предложение. Антон встал на колени, в руках он держал бархатную коробочку. Я вас не тороплю с ответом. Я буду ждать столько времени, сколько вам потребуется. Только не говорите нет. Я вам обещаю, что вы работать никогда не будите, вы не в чем не будите нуждаться, я буду исполнять все ваши капризы.

– Хорошо. Я вам не скажу нет. Но вы сами подумайте. Посадить певчую птицу в золотую клетку возможно. Но она там не только не будет петь, она там просто пропадет, в неволе, от тоски. Извините. Мне пора. Извините.