– Вероника. Первое испытание ты прошла. Это было самое сложное, самое трудное испытание. Но это еще не все. Сегодня будет крещение. Помоешься в бане, как будешь готова я приду. Люда будет с тобой, она будет тебе помогать.

Люда парила, хлестала Веронику веником, чтобы поры открылись. Потом Вероника долго – долго мылась. С нее сползла вторая шкура. Все же 40 с лишнем дней, не мыться. Она сильно терла свое тело мочалкой. Смывала, выходила, отдыхала, а на коже вновь образовывались катыши. Она заходила снова терла себя мочалкой, но кожа снова была покрыта белым налетом. Пока наконец кожа вновь не очистилась, стала розовой, поры открылись. Кожа стала молодой и упругой.

Люда сходила за матушкой. На столике стояла зажженная свеча. Стефания тихо почти не слышно, шепотом читала молитву очень быстро. В конце она громко и четко произнесла – Серафима. Ножницами состригла немного волос с кончиков. Люда обливала Веронику теплой водой с головы до ног три раза, а Стефания читала молитву.

– Забудь свою мирскую жизнь, как и свое мирское имя. Нарекаю тебя Серафима. Стефания надела на шею Вероники серебряный крестик на черной, плотной, шелковой нитке.

– Целуй крестик. Благословляю тебя на добрые дела. Стефания перекрестила Веронику, перекрестилась сама, поцеловала крестик. Взяла свою палочку и тихонько вышла из бани. Люда обтерла Веронику чистым белым полотенцем. Надела новую белую рубаху, поверх темный балахон, покрыла ее голову белым платочком и отвела ее в новую комнату.

– Кушай и отдыхай, матушка Серафима. Люда поклонилась и тихонько вышла из комнаты.

Веронике выделили в доме большую, светлую комнату. На окнах висели белые в цветочек, веселые шторки. У стены стояла деревянная кровать, с чистой мягкой постелью. Большой стол накрыт скатертью, табуретка и кресло. В вазе стояли цветы и кувшин с молоком, в тарелке стряпня. С восточной стороны иконы, под ними лампадка. Ниже низкий столик, на нем лежали книги и свечи.

Посвящение

На следующий день Веронику снова призвала Стефания.

–Серафима. Следующий этап, посвящение. На кладбище, в бане, в лесу на тропинке. У тебя откроется третий глаз, для тебя сразу откроются сокровенные знания, ты получишь мощных наставников, станешь еще сильнее. Без этого никак нельзя.

Ты можешь сама выбирать, когда ты будешь готова, последовательность не важна. Сложность в том, что ты должна туда пойти одна в 12 часов ночи. Прочесть громко и четко, соответствующее заклинание. Обратно будешь идти не оглядываясь. Но все это нужно будет сделать не за один раз. Как будешь готова приступай.

Я понимаю, это очень страшно, но ты смелая, я буду за тебя молиться. И еще тебе все же придется поторопиться. У тебя будут еще испытания. Уже не такие сложные, но очень нужные. Мы должны все закончить до зимы. Как все сделаешь, дашь знать. Ступай с Богом. Стефания перекрестила девушку, себя и поцеловала крестик.

Вероника решила начать с менее страшного, с бани. Это все же рядом с домом, если что сразу выскочить можно. И не откладывая в долгий ящик, прямо сегодня ночью пойти. Ей уже самой было так любопытно узнать, что же будет происходить в это время.

А кладбище, там очень страшно, она решила оставить напоследок. Она решила так, раз ей откроются какие-то знания после посвящения в бане и в лесу, может они ей могут пригодится в самом страшном месте, на кладбище.

Весь день она бубнила себе под нос заклинание, чтобы со страху не сбиться и ничего не перепутать. После 11 часов ее уже стало колотить, трясти со страху. В голове рисовались страшные картинки, как ее схватят и куда-то потащат. Но она себя подбадривала, если она выдержала испытание в 40 дней, то это будет всего лишь мгновение. Просто прочитала и ушла.

Вот уже без пяти 12. Она пошла, подумала, что, если она будет читать, значит ее кто-то будет слушать. Значит надо поприветствовать кого-то. Еще она подумала, матушка не говорила закрывать дверь в бане. Значит можно будет зайти за порог с открытой дверью, встать с краюшку, не так страшно будет.

Вероника переступила порог бани. Было темно, страшно. Но она постояла немного, глаза привыкли к темноте, успокоилась, насколько это возможно, в данной ситуации. И начала.

– Привет всем, кто в бане. И вдруг дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась. Как будто с наружи ее кто-то со злостью сильно пнул. На нее подул сильный ветер. Ноги ее онемели. Она со страху как очумелая, начала быстро читать заклинание. Но подумала, что никто ее не хватает и никуда не тащит. И тут она услышала, как сверху по крыше, как будто мелкий дождик застучал.

Уже не помня себя, что она говорит, она как заведенная пластинка, продолжала читать зазубренную речь. Она услышала, как рядом с ней. Кап. Кап. Закапали капли воды, превращаясь в журчание ручейка.

Закончив, не помня себя, она выскочила из бани, забежала в свою комнату. Зажгла свечу, поставила на стол. Не раздеваясь прыгнула в постель. Вытаращив глаза, она смотрела по сторонам. Не прибежал ли кто за ней из бани. Она даже не помнит, как заснула.

Когда она проснулась утром, она смотрела по сторонам своей комнаты. Все стояло на своих местах. Она вспомнила вчерашний поход в баню. Ей сразу стало не по себе.

– Боже! Неужели я это сделала? Нет, сегодня никуда не пойду. Страшно. Отдохну от этого страха, хотя бы один день. Но уже к обеду она подумала, что лес, это же не баня?

– Там открытое пространство. Я же не буду заходить в темную чащу. Тропинки всегда где полянки. Можно встать с краю леса, это же тоже лес. Что там может быть страшного. Там же не закрытое пространство, там небо освещает. Лучше схожу сегодня. Она начала бубнить себе под нос заклинание, которое нужно читать в лесу на тропинке.

Лес был недалеко. Она подсчитала, что за полчаса она дойдет туда спокойно. Вышла во двор и пошла. Она уже не так сильно боялась, пока шла по поселку, но впереди стояла огромная, черная глыба из сосен и берез. Она шла по тропинке. Остановилась.

– Ох и страшно там. Зачем мне все это нужно было? Сидела бы сейчас спокойно в своей комнате, рядом со своей мамочкой. В наушниках слушала музыку. Ох и дура! Что же я натворила со своей жизнью? Она стояла и плакала. Ноги не шли, ни назад не в перед. Потом она вдруг вспомнила у меня же время рассчитанное. Я должна быть там в 12 часов. Она медленно пошла в перед по тропинке. Остановилась, посмотрела, никого вокруг нее нет, пошла дальше.

– Где же остановиться? Чтобы был как бы лес, но недалеко. Вот уже начались деревья. Это наверно уже считается лес? Может дальше можно не идти? А то там уже темно, страшно. Или еще немного пройти? Время! Щелкнуло в ее голове. Она сделала несколько робких шагов в перед и начала дрожащим голосом читать заклинание.

Вокруг стало темнеть. Вот уже совсем темно. Она не видела ни кромки деревьев на светлом небе, ни небо, ни звезд. Опустилась страшная темнота. Дочитав заклинание, она побежала обратно, не разбирая дороги. Казалось, что кто-то за ней гонится, наступая на пятки. Она стала бежать еще быстрее.

Она не видела тропинки. Она пробивалась сквозь какие-то кусты и высокую траву. Она только знала, что впереди поселок и ей надо туда. Она уже так долго бежит, а кусты, которые ее хватают за ноги и руки, цепляются за волосы, никак не заканчиваются.

И неожиданно она выбежала на дорогу поселка. Заскочила во двор, в дом, в свою комнату. Зажгла свечу, поставила на стол и прыгнула в постель не раздеваясь. Сидела на кровати, укрывшись одеялом, вытаращив глаза, смотрела по сторонам.

– Ну уж нет. Завтра никуда не пойду, это точно. И вообще никуда больше никогда не пойду. Если в лесу, казалось, что будет не страшно, а было так страшно. А на кладбище? Там же покойники. Они же все выскочат из своих могил и потащат меня в землю, в свои могилы. А их там много, а я одна. Или просто разорвут меня на мелкие кусочки. Вероника плакала.

– Какая дура! Не сиделось мне спокойно, со своей мамочкой дома. Мамочка! Прости меня, пожалуйста, что я была такая дурочка. Может все бросить и уехать к себе домой в город. Ну что они мне сделают. Я же не убивала Бориса Леонидовича, это же Никита. И то. Он же не хотел его убивать, просто так получилось.

– Может они простят меня. А денег у них там много еще оставалось. Я же еще маленькая, глупенькая была. Или пусть лучше этот Иван контуженый убьет меня. Так это будет только один раз. Пух. Из пистолета и все. Это не так страшно, чем идти на кладбище к покойникам.

– А может они и не встанут эти покойники, у них же тела нет, оно сгнило. А если тела нет, то и их уже нет. Может там уже вообще никого нет. Чего я боюсь? Это, как будто тот же лес, только вместо деревьев стоят кресты. Так за своими рассуждениями Вероника не помнит, как уснула.

Она не помнит сколько спала. Когда она проснулась, во всю светило солнце. На столе стояло свежее молоко в кувшине. На тарелке лежали яйца, в другой тарелке творог, а рядом стояла тарелка с выпечкой. Она решила окончательно, что сегодня никуда не пойдет.

– И так две ночи подряд бегала. Натерпелась. Все. С меня хватит. На нее напал зверский аппетит, наверно от нервов. Она хватала все с тарелок, набивала полный рот, запивая молоком. Она почти все съела за раз. Наконец насытившись, она свалилась в мягкую постель, укрылась теплым одеялом и уснула.

Утро следующего дня. Вероника проснулась в хорошем настроении. Потягиваясь в теплой постели, она улыбалась. На столе стояла свежая еда. Она поела. Легла в постель и думала, что сегодня она закончит свое посвящение. Ей осталось только кладбище. Она подумала, что живет тут на всем готовом, не работает, ее кормят, поят, надо же и совесть иметь.

Вероника уже представила, как проснется завтра утром, пойдет к матушке Стефании и скажет, что она уже все выполнила. А матушка скажет ей: -Какая ты смелая. Я не сомневалась в тебе, ты просто умница. Вероника решила, что сегодня ночью она пойдет на кладбище и все сделает.

–Ну что там страшного? Тот же лес, только с крестами. Быстренько прочитаю и убегу, как убежала из леса. Никто же не съел, не схватил.

– Кому я нужна? Хватать меня. У них там своя жизнь. А у меня своя. Все, решила. Она снова начала бубнить себе под нос заклинание, которое будет читать на кладбище.

К ней никто не заходил, никто ее не беспокоил. На дорогу так же как до леса, полчаса. Ей уже совсем не было страшно, как раньше. Она ходила по комнате от одного окна к другому. Она даже улыбалась и гордилась собой, что она такая смелая.

Но с наступлением темноты становилось как-то не по себе. Но она уговаривала себя, что это уже последнее испытание. Всего лишь несколько минут страха потерпеть и все. Половина двенадцатого ночи. Она тихонько вышла на улицу.

– Ну вот. На улице светло от звезд. Небо чистое. Тем более, это же не лес, где темно. Это открытое место, там будет светлее, чем в лесу. На горизонте показались кладбища. Это почти у дороги, только на горку подняться и все.

– Я же не буду заходить в глубь. Что я дура, что ли? Встану с краюшку, это же тоже будет кладбище? Чем ближе Вероника подходила, тем страшнее становилось. Она поднималась на горку, цепляясь за кусты. Ноги в коленках начали вибрировать. Она подошла к оградке.

– Наверно, это уже считается кладбище. Она стояла как вкопанная, вытаращив глаза, озираясь по сторонам, не решаясь читать заклинание. Все было так не реально, как в страшном сне, казалось, что она сейчас проснется, посмотрит, а она дома лежит на кровати.

Время! Как будто кто-то ей сказал в ее голове. Она вздрогнула. Сердце остановилось или совсем выскочило. Вероника начала громко и быстро читать. Вдруг стая черных ворон с шумом, враз, как по команде, взмыла в верх. Как будто они где-то сидели, притаились, ждали ее. А от ее голоса вспорхнули и начали кружится над кладбищем. Каркая и взмахивая крыльями.

Эта черная, злая туча подняла сильный ветер, который просто сносил с ног Веронику. Она схватилась за ограду обоими руками, чтобы не упасть. Послышался шелест и шепот. Под ногами земля зашевелилась.

– Все! Это покойники начали вставать. Мелькнула в ее голове мысль. Не помня себя, она повернулась со страху, чтобы бежать. Но поскользнулась и кубарем покатилась с горки вниз, натыкаясь лицом на кустарник. Она запуталась ногами в нем, и никак не могла выбраться из него. Барахталась в нем, размахивая руками и ногами, и орала, что есть мочи.

Наконец, продралась сквозь этот кустарник. Но почему-то запуталась еще в чем-то, толи в траве, толи в другом кустарнике. Она орала, даже уже подумала, что это уже покойники повылазили из своих могил и хватают ее за руки и за ноги и не пускают ее. Вероника расшвыривала в стороны эти навязчивые путы и снова кубарем летела вниз.

Ей казалось, что ее кто-то хватает за волосы и вырывает их клочьями из головы. Она хватала свои волосы в охапку и тянула их к себе, вырывая их из лап противника. Скатившись с горки в овраг, вылезла из него и побежала. Уже виден был поселок. Она услышала позади себя ржание лошадей и топот копыт.

Вероника бежала спотыкаясь, падала и снова вставала, и снова бежала. Наконец заскочила в ограду, бегом заскочила в дом, в свою комнату, сразу прыгнула в постель, укрылась с головой одеялом. Ее трясло как в лихорадке, она стонала и плакала.

– У. У. У. Выла Вероника и охала. Боялась высунуть голову из-под одеяла. Она схватила всю себя руками, поджала ноги, прислушиваясь к тишине.

Когда утром Люда зашла в комнату, Вероники не было видно, она лежала, закрутившись в одеяло как кокон. Люда потянула за край одеяла, чтобы посмотреть там ли она. Вероника начала кричать в истерике и махать руками и ногами.

– Успокойтесь, матушка Серафима, это я Люда. Вероника начала успокаиваться. Вылезать из-под одеяла. А Люда смотрела на нее вытаращив глаза, кричала, охала, ахала и плакала.

– Что? Что случилось? Люда?

– Матушка Серафима. Вы…

– Что? Что Люда?

– Вы… Она зарыдала и выбежала из комнаты.

Вероника сидела на кровати, задумчивая и серьезная, глядя в одну точку.

– Что ее так напугало? Она встала, подошла к зеркалу и вздрогнула. На нее смотрела из зеркала грязная, дряхлая, седая старуха. Ее распухшее от ссадин лицо было поцарапано, разбито, а в седых спутанных волосах торчал репей.

– Вот оказывается какая сволочь тянула меня за волосы. Это был просто репей, я боролась с репейником. Она хохотала. Но где же мои русые, блестящие волосы? Видимо они там же остались, где растет репейник, на кладбище. Пол дня Вероника с Людой раздирали и вычесывали репейник из волос Вероники.

– Матушка Стефания. Я все сделала, как вы велели. Стефания взяла свою палочку, встала с кресла и тихонько шаркая ногами, постукивая о пол деревянным посохом, медленно вышла к Веронике. Она села в кресло за большим столом, стала внимательно смотреть на девушку.

– А ты сильно изменилась.

– Что, постарела?

– Нет. Совсем взрослая стала. Но все же, детский блеск в глазах остался. А седые волосы. Если хочешь, можешь снова восстановить молитвами, до своего первоначального цвета. Постепенно к тебе будет переходить моя сила. Когда она совсем иссякнет, я смогу спокойно уйти. А ты будешь продолжать мое дело.

– Ты просто молодец! Я не сомневалась в тебе. Ты будешь достойная преемница. Тебе уже открылись сокровенные знания наших предков. Ты уже готова лечить людей. Но чтобы при лечении ты не перетянула на себя их порчи, болезни и сглазы, тебе нужна защита четырех стихий. Огня, воды, земли и воздуха.

– Это очень просто сделать. До заката солнца, но не в один день. Первое. Будешь лежать в озере, ногами на восток и читать молитву на воду.

– Второе. Согреешь теплом своих рук три свечи и сплетешь их в одну. Разденешься донага. Подожжешь свечи. Будешь мыть этим святым огнем свое тело. Это живой огонь, он не обжигает, в то время, когда будешь читать молитву на огонь.

– Третье. Найдешь скудную полынку между берез. Где мало травы, но больше земли. Ляжешь на нее на спину, раскинув руки и ноги, ногами на восток. Будешь читать молитву на землю.

– Четвертое. Зайдешь в сосновый бор. Там чистый, целебный, прохладный воздух. Ляжешь между трех сосен, будешь полной грудью вдыхать этот волшебный воздух читая молитву.

– Ступай с Богом милая. Стефания перекрестила Веронику, перекрестилась сама и поцеловала крестик.

Первый пациент

Во двор Стефании вошла плачущая женщина с трехмесячным ребенком. Ребенок закатывался в истерике.

– Вот так уже два дня кричит день и ночь, не ест, не спит. Исхудала. Не знаю, что и делать. Помогите умоляю.

– Людка. Позови матушку Серафиму.

– Приступай Серафима с Богом. Указала Стефания на лежащего на столе больного ребенка.

Вероника развернула ребенка, положила на грудь и живот свои руки, закрыла глаза. И вдруг она увидела в животе ребенка черную змейку. Змея свернувшись клубком сосала кровь из девочки. Она подняла голову и смотрела на Веронику огромными, испуганными, блестящими глазами.

– Что выпучила свои глазищи? Что тебе надо?

– Уходи, оставь младенца, иди в свою семью. Если еще раз мне попадешься, отправлю в пустыню. Сказала строго девушка.

– Ох как страшно. Я прям вся дрожу от страха. Напугала. Иди сама.

– Уходи. Испепелю.

– Нет. Я приставлена к ней. Разговаривай с моим хозяином.

– Ты что мне будешь еще условия ставить? Сейчас испепелю.

– Ладно. Ладно. Только не кричи. Дай хоть ноченьку с ней переночевать. Вероника начала вытаращивать на нее свои глаза.

– Не надо. Ухожу. Змейка выползла через рот младенца на стол. Прыгнула на пол. Свернулась калачиком, посмотрела на Веронику.

– Иди. Иди. И смотри у меня. Не приходи, а то знаешь…

– Знаю. Знаю. Какая ты все же строгая. Змейка поползла по полу и скрылась за дверью. Девочка начала успокаиваться.

– Покормите ее грудью. Женщина приложила ребенка к груди. Девочка сладко зачмокала и закрыла глазки.

– А с кем это вы разговаривали? Кого-то выгоняли?

– Выгоняла болезнь из вашей дочери. Но ее обязательно надо по крестить, чтобы болезнь снова не вернулась.

– Я заходила к батюшке, но на крещение нужны деньги.

– Передайте батюшке: Серафима велела по крестить девочку бесплатно. Скажите, что я контролирую его. Женщина пошла к батюшке.

– Матушка велела по крестить мою дочку бесплатно. Она сильно волновалась и поэтому немного заикалась. Батюшка смотрел на женщину.

– Контролирует она.

– Что? Что ты сказала? Повтори. Злобно говорил батюшка.

– Контролирует…Матушка сказала. Смущенно и испуганно произнесла женщина. Батюшка посмотрел на женщину, на ребенка, отвернулся.

– Ладно. Завтра приходи с утра, с новым приданным для ребенка.

Вероника так радовалась, хотя ничего не понимала, как это у нее так получилось.

– Матушка! Матушка! Улыбалась Вероника.

– Ты все сделала правильно, дочка. Ее глаза увлажнились, она их вытерла уголком платка и пошла к себе.

Вероника с радостью и удовольствием лечила всех, кто приходил. Ей очень нравилась ее работа. Матушка Стефания была довольна успехами девушки.

– Серафима. Смотри, чтобы твое лечение не приносило другим вред. И запомни самое главное: никогда, никому не делай порчу. Даже если будут умолять, плакать и стоять на коленях. Сразу гони таких людей за порог. Хоть один раз сделаешь кому-то плохое, сразу потеряешь свой дар, станешь обычной женщиной как все.

Шел уже пятый год пребывания Вероники у Стефании. На высокой горке, среди высоких сосен выстроили красивейшую, златоглавую церковь. Слава о молодой целительнице быстро разлеталась. К ней ехали на поездах и машинах. Теперь ее по праву называли матушка Серафима.

Матушка Стефания отошла от дел. Она все больше отдыхала или гуляла по двору, по огороду. Сидела по долгу в саду или грелась на солнышке, или в тени.

– Серафима. Я уже скоро уйду.

– Ну что вы матушка.

– Пара мне. Завтра схожу в баньку, помоюсь. После завтра мне будет 100 лет. Вот завтра наряжусь, послезавтра уйду, утром. Ты Серафима, вошла в полную силу. Но если понадобиться моя помощь. Зажги свечу, поставь у большого зеркала в своей комнате. Прочитай молитву и ложись спать. Вот я к тебе и приду. Только помни, вызывать меня не желательно, это тебе будет стоить года твоей жизни. Так что хорошо подумай, а потом делай. Как говорила Стефания, так и ушла.

Вероника перешла в комнату матушки Стефании. Она была как бы перегорожена пополам легкой ажурной блестящей шторкой. По обе стороны шторы стояли столы. Одна половина комнаты была для посетителей. В другой половине было много полок, до самого потолка. На них стояли маленькие, большие бутылочки, баночки, коробочки и мешочки. Все было на виду и аккуратно подписано. У шторки стоял большой стол. На нем было много книг, тетрадей с записями. Большая деревянная коробка с разными свечами. В центре стоял перламутровый шар, прикрытый тканью.

– Матушка говорила. Что если захочешь кого-то увидеть, о ком-то узнать, кто далеко. Увидеть людей кого ты лечила, узнать их здоровье, помочь. Увидеть их можешь в этом шаре. Вероника сидела за столом читала записи.

– Почему я до сих пор не воспользовалась шаром, я могу посмотреть, как там моя мама. Она уже обладала таинственными знаниями. Хотя еще толком не знала откуда они ей приходят.

Вероника сняла ткань с шара зажгла свечу, прочитала молитву. Подняла руки над шаром. И вдруг шар засветился как огромная люминесцентная лампа. Вероника увидела в ней как в телевизоре.

Ее мама сидела в кресле-качалке с вязанием. У ее ног на полу сидел малыш лет 2-3, на маленькой резиновой лошадке. Он прыгал и бубнил себе под нос. Прилег на нее на животик, обхватил ее шею своими ручками и шептал ей что-то на ухо. Потом опять радостно прыгал, упираясь ножками о пол. Иван радостно играл с подросшим щенком овчарки. Он бегал и прыгал по комнате. Щенок радостно лаял и прыгал на руки хозяина. Иван подбежал к лошадке, взял мальчика на руки, подкидывал его вверх. Малыш истерично визжал и хохотал. Вероника смотрела на мать. Она улыбалась, глядя на Ивана и малыша. Слезы покатились из глаз Вероники.

– Мама! Произнесла она шепотом. Женщина повернула голову в сторону Вероники. Посмотрела на нее, она вздрогнула и испугалась пристального взгляда матери. Быстро накрыла шар тканью. Вероника закрыла лицо руками, положила голову на стол. Она долго и протяжно плакала.